Текст книги "Замороченный лес. фантастический роман"

Они снова двинулись в путь. Все в том же порядке. Только стали еще более осторожными и внимательными. Эта внимательность помогла им обнаружить наставленный самострел. Низко над тропинкой тянулась тонкая веревка, уходящая в ближайшие кусты. Идущая впереди Лада первой заметила веревку и предупредила остальных, чтобы поднимали повыше ноги. Веревку благополучно переступили. Потом Продиджи осторожно тронул веревку длинной палкой, и из зарослей крапивы вылетела оперенная стрела и унеслась куда-то вдаль.

– Досадили, видно, этой бабке, раз она так людей любит, – предположил Мормон. – Вы бы взяли, да на нее охоту устроили.

– Устраивали, – ответила Лада. – Но она глаза отводить может. Волхвы в горы идти не хотят, а молодым с ней не справиться. Но она тоже пользу приносит – Белый Цветок от посторонних охраняет.

Прошли еще немного и вдруг услышали странный, пугающий звук. Казалось, Наташа Туголобая каким-то способом их опередила и теперь где-то поблизости проводит очередную антикошачью операцию, сжигая животных в деревянном ящике. Правда кошка должна была быть по меньшей мере саблезубой, потому что орала басовито и страшно. Иногда «кошка» издавала совсем не кошачьи звуки. В них слышалось что-то человеческое, словно орда апачей с визгом и улюлюканьем штурмует форт бледнолицых братьев.

– Кто это? – Тревожно спросил Продиджи и вопросительно посмотрел на Ладу, та в ответ пожала плечами.

– Ты же говорила, здесь саблезубые коты водятся, – проговорил Страус. – Может, у них сейчас время гона, брачный период.

Очень сильно испугался Мормон. Он помнил, как протекают брачные периоды у шерстистых носорогов, и что засим следует. Спасительных деревьев поблизости не наблюдалось, да и спасение на дереве от способного к древолазанью кота, пускай и саблезубого, представлялось проблематичным.

Все приготовили оружие, а Шнурок, кроме прочего, приготовился убегать. Пусть даже вниз со скалы, лишь бы спастись.

Однако Витю Рискина мужество не оставило. Он пошел в сторону непонятных звуков. Вслед за ним пошли и остальные, даже Шнурок. Спасаться бегством он предпочитал в большой и дружной компании.

Витя, то есть Страус, набрел на заросшую деревьями ложбину, раздвинул рукой ветки, и его глазам предстала удивительная и слегка пугающая картина.

На небольшой поляне дрались два существа. Одно из них было созданием непонятным, каким-то волосатым, в буром отрепье. Оно прыгало, размахивало конечностями, по-кошачьи выло. Именно издаваемый им крик так встревожил путешественников. Второе существо было нисколько не загадочным и не мистическим, хотя его появление здесь казалось просто невероятным. Короче говоря, на поляне дрались две женщины, и одной из них была уже знакомая антиэкологическая тетушка, истреблявшая черемшу и прочую растительность. Вторая, скорее всего, была пресловутой ведьмой.

Драка протекала с переменным успехом. Бесноватая колдунья прыгала вокруг тетки. Иногда от ее пассов начинала тлеть трава, и трескались камни. Тетка стояла в боксерской стойке вращалась на одном месте, не сводя напряженного взгляда с ведьмы. Иногда она посылала в ее сторону нецензурные проклятья.

– Аваяя-аваяя! – Вопила ведьма, тряся головой с перепутанными патлами.

– Ну, подойди поближе, убоище лесное, – урчала тетка. – Дай я тебя зацеплю.

– Что там? – Продиджи положил руку на плечо Страуса.

– Посмотри.

Остальные, кроме Шнурка, тоже высунули свои любопытствующие головы из зарослей бересклета.

Бой двух ведьм продолжался. Местная ведьма уже успела вызвать небольшой обвал, не причинив, впрочем, второй никакого существенного вреда. Вторая, хотя и не была ведьмой профессиональной, но являющейся таковой вследствие склочного характера, попыталась достать первую кулаком.

– Ты на кого ставишь? – Спросил Продиджи.

– На колдунью, – ответил Страус. – Видишь, какие обвалы она вызывает.

– Но наша тетка не сдается. Я буду за нее болеть.

Лесная ведьма крутанулась, выпустив в тетку поток искр. У тетки задымилась ее длинная, пышная юбка и завязанные в пучок волосы. Это воспламенение она восприняла негативно и заголосила. Хотя до ведьмы ей было все-таки далеко. Эта выла на все звериные голоса, и от ее визга шевелилась листва на деревьях, разбегалось перепуганное зверье, и холодело в груди у незваных болельщиков.

Колдунья повторила свою огневую атаку. Тетка задымилась сильнее и заголосила громче. Но, на свою беду, колдунья оказалась в пределах досягаемости теткиных кулаков, и тетушка не преминула этим воспользоваться, нанеся сокрушительный хук справа. Пусть этот удар и был далек от приемов настоящих боксеров, каратистов и кикбоксеров, главное – он достиг цели. Колдунья пошатнулась, откинулась назад, а так как место для поединка они выбрали ограниченное, то падать ей пришлось уже под откос. Сопровождаемое кошачьим визгом и грохотом осыпающихся камней, тело ведьмы скрылось из виду.

Тетка между тем продолжала визжать и кататься по земле, сбивая пламя. Только-только она справилась с возгоранием, только стерла пот и копоть с лица, переводя дыхание, как из зарослей выбежал Продиджи.

– Экологическая милиция! – Провозгласил он. – Вы обвиняетесь в нападении на редкий и вымирающий вид лесных ведьм.

– А-а-а! – Заорала тетка, вскочила и с поразительной быстротой понеслась прочь, через кусты, колючки, по камням, осыпям, лишь бы убежать. Вскоре она растаяла вдали.

– А она тебя сильнее ведьмы боится, – одобрительно произнес Страус. – Интересно, кто в таком случае страшнее? Умеешь ты убеждать людей.

– Пойдемте скорее отсюда, – попросила Лада, – вдруг кто-нибудь из них назад вернется.

– Если ты насчет тетки, то это вряд ли, – ответил Продиджи.

– Ведьма тоже вряд ли, – заметил Страус, наклоняясь над обрывом. – Если, конечно, она не живучая как кошка. Здесь глубина порядочная, катиться вниз далеко и больно.

– Все равно, нам еще долго идти, – настояла на своем Лада.

И они пошли дальше. Ведьмы больше не попадались, и не следует думать, что это как-то огорчило путешественников. Конечно, драка двух старух – явление захватывающее и познавательное, но любоваться им каждый день не стоит, можно попасть под горячую руку.

Правда, к великому ужасу Шнурка, да и Мормона, который сегодня был тих как серая мышь, они повстречали саблезубых котов. Никакие это были не коты, а близкие родственники саблезубых тигров, может и меньше тигров, но размерами с немецкую овчарку, дымчато-пятнистые и неприятно хищные. Небольшое семейство: папа, мама и два детеныша отдыхали на каменистом выступе, когда путешественники вдруг наткнулись на них. Саблезубые коты выставили наружу свои саблевидные клыки, выгнули загривки и пошли на незваных визитеров.

Первым сделал попытку ретирады Шнурок, как наиболее усталого его к этому времени поставили в середине колонны. Чуть не сбросив в пропасть Мормона, Миша ринулся назад. Мормон начал шарить на поясе в поисках пистолета, но пистолет два дня назад отобрали фашисты, и заменить это нужное приспособление было нечем. Испугался даже Страус, хотя ему, естествоиспытателю бояться было стыдно.

Однако Лада решительно выдвинулась вперед, выставила перед собой руку, ладонью в сторону приближающихся зверей, и что-то прошептала. Саблезубые коты спрятали свои клыки, опустили вздыбленную на загривках шерсть и короткие рысьи хвосты и спешно удалились в заросли горного можжевельника.

– Можно идти, – переводя дыхание, сказала Лада.

– Это как? – Удивился Продиджи. – Что ты им сказала? Случайно не пообещала откупиться нашим паникующим Шнурком? Заявляю сразу: я на такое не согласен. При всех его недостатках, он наш друг, и съеданию не подлежит.

– Нет, – устало ответила Лада. – Я просто объяснила им, что мы никому не угрожаем. Коты тоже сильно испугались.

– Чего им таким зубастым бояться? Будь у меня такие зубы, я бы никого не боялся, даже своего будущего декана. Страус, а Страус, да ты, как оказывается, испугался.

– Ну и что? – Ответил Страус. – Бояться не стыдно, особенно если, как Шнурок, не пытаешься сбежать и сбросить в пропасть соседа.

– Но ты же ученый, в тебе должен гореть огонь искания.

– В желудке саблезубого кота много не поищешь.

А Шнурок обреченно молчал, даже не отвечая на колкости в свой адрес. Встреча с саблезубыми котами переполнила чашу его страданий

Путешественники осторожно миновали заросли можжевельника, опасаясь возвращения котов. Но хищников не было даже слышно, только посвистывали на ветвях мелкие пичуги.

Наконец странники достигли голой, каменистой вершины: плоское, словно срезанное гигантским ножом узкое пространство и бескрайняя даль вокруг. Сразу бросились в глаза руины какого-то древнего строения, практически стертого временем. Остались только участки каменных стен, высотой не больше метра, и фундамент. Но если судить по этим остаткам, размеры сооружения должны были быть огромными. Среди руин росли трехметровые стебли какого-то кустарника, а на них, покрытых большими, но редкими листьями, висели огромные белые цветы, похожие на цветы водяной лилии или магнолий.

Путешественники замерли в благоговении. Вернее, замерли только Продиджи, Страус и Лада. Уставшему Шнурку не было дела ни до каких цветов, он просто рухнул на камни и остался лежать, тоскливо постанывая. А Мормона, хотя он и проявил кое-какой интерес, после всего происшедшего вид Белого Цветка уже не вдохновлял.

– Это он? – Шепотом спросил Продиджи. – Это то растение, о котором говорил Старший Дед?

– Да, – ответила Лада. – Это Белый Цветок. С его помощью можно лечить почти все болезни.

– Подойти можно?

– Теперь можно.

Оставив Шнурка приводить в порядок дыхание и нервы, все остальные подошли к кустарнику. Его огромные цветы не могли поместиться в сложенных ладонях, настолько были огромны. Словно белые птицы, святые ангелы, эти цветы покачивались на гибких ветвях. Их белый цвет был абсолютом: абсолютно белый, абсолютно чистый, вселенская белизна, но белизна живая, не холодная, не чуждая – поэтическая белизна вечности. В воздухе плыл освежающий пряный аромат, не дурманящий, далекий от сложности современных парфюмерных композиций, но совершенный в своей простоте. От этого запаха становилось легче на душе, и проходила усталость, будто полной грудью вдохнул порцию чистого кислорода.

С разрешения Лады Страус сорвал один из цветков.

– Какое древнее растение! – Восхитился он. – Гинецей апокарпный, тычинки лентовидные….

– Говори нормальным языком, – попросил Продиджи.

– Тебе-то какая разница. Главное, мы имеем дело с очень древним растением, а его цветы размерами только слегка уступают раффлезии. – Страус не мог скрыть своего восторга.

Тем временем Лада принялась исполнять странный обряд. Замурлыкала непонятную, монотонную мелодию, достала из мешка матерчатый мешочек с каким-то мелким порошком, темного цвета, стала сыпать его на все четыре стороны. Казалось, белые чаши цветов отреагировали на это действие и потянулись в сторону юной волшебницы.

Остальные, кроме Шнурка, смотрели на это действие, хотя и с непониманием, но серьезно. В этом закрытом от цивилизации месте к здешним верованиям нужно было относиться осторожно и деликатно.

– Нужно развести костер, – распорядилась Лада, причем очень решительным тоном, не приемлющим возражений.

Продиджи и Страус бросились исполнять. Шнурок продолжал сидеть, тупо смотрел в пространство и думал о чем-то своем, и, если судить по его перекошенному лицу, думы эти были безрадостными.

На Мормона, ребята, кстати, не знали, как зовут этого странного мужика, замешанного в похищении Наташи Туголобой, аромат Белого Цветка подействовал подобно наркотику. Требование Лады он проигнорировал, загадочно улыбался, видимо, грезил наяву.

Вскоре запылал небольшой костерок из веточек, валявшихся на вершине. Лада подвесила над костром маленький, на пол-литра котелок, налила в него воду из берестяной баклаги, а когда вода закипел, бросила туда три огромных белых цветка и сразу же сняла с огня.

– Пейте, приказала она, наливая отвар в деревянную пиалу. Однако Мормон странно покачал головой и пить отказался. Не захотел пить и Шнурок.

– Чего это они, – Удивился Продиджи.

– Так и должно быть, – ответила Лада. – Цветок дается в руки не всем, и только достойным. Пей.

Продиджи принял из ее рук пиалу, осторожно понюхал горячую жидкость, сделал несколько маленьких глотков. Вкус отвара был слегка солоноватым и обжигающим. Продиджи передал пиалу Страусу, тот тоже сделал несколько глотков. У обоих слегка закружилась голова, и странно тягуче забилось сердце. Стоявшая рядом Лада уже не напоминала юную девушку. Перед ними была волшебница, колдунья, чем-то похожая на мифическую Цирцею, прекрасная и страшная одновременно.

– Теперь над вами не властны чары Морока, – произнесла Лада. – Вы можете свободно пересекать запретные границы не только этой страны, но многих других, спрятанных на Земле миров. Вы получили ключ и теперь должны обрести свое имя. У нашего народа каждый имеет два имени. Одно – явное, дается при рождении, а второе – тайное, имя Силы, завоеванное в сражении. Помните, я очень удивилась, что вы пользуетесь прозвищами. Имя – это не просто набор звуков, в нем есть скрытый смысл. Имя – как пароль, чтобы выйти на свою тропу жизни. Ваш народ давно забыл об этом, не все, но многие. Вы мечетесь, пытаетесь что-то делать, с крайне серьезным видом творите всякие глупости. Это потому, что большинство из вас не нашли свою тропу жизни, не получили имени, забыли, что в жизни каждого человека есть определенный смысл и значение. Если получить сильное имя и выбрать правильную дорогу, то можно пересечь почти все миры, обрести бессмертие и подлинную свободу.

– Каким образом можно получить такое имя? – Тихо спросил Виктор.

– Делами.

Над головами молодых людей медленно переворачивалось небо, или, быть может, это время закручивалось в спираль, как гигантская пружина вселенской машины. И становилось тревожно от этих масштабов, от огромности бытия и ответственности, возложенной на твои слабые плечи. Тихо пел ветер. Он звал в далекие дали, к новым мирам, спрятанным в потаенных заповедниках вселенной: «Вперед, без остановки. Через тернии к звездам!»

Потом, выкопав несколько больших клубней Белого Цветка, они пошли обратно….

К вопросу о киборгах

«Но что я увидел! Как мне это описать? Громадный, выше домов треножник, шагавший по молодой сосновой поросли и ломавший на своем пути сосны. Машину из блестящего металла, топчущую вереск»….

Герберт Уэллс. «Война миров»

Когда молодые люди и чуть менее молодой Мормон вернулись из похода, они обнаружили в древесном поселке необычный переполох. Поначалу они приписали это новой проделке Наташи, мол, отвязалась она от дерева и вместо кошек спалила в своей хижине Старшего Деда. Но Наташа по-прежнему висела на ветке, издавая протестующие вопли, да и Старший Дед живой и почти невредимый прохаживался под деревьями, окруженный шумной толпой односельчан. Другая, не менее шумная толпа собралась в стороне, где на траве что-то лежало, что-то большое и поблескивающее. Это нечто, по всей видимости, было центром и причиной переполоха.

– Старший Дед, я принесла корни Белого Цветка и выполнила твое распоряжение в отношении ребят. – Доложила старику Лада.

– Молодец, внучка, – похвалил старик. – Неси корни лекарю. Нашему больному становится хуже, да еще двое раненых прибавилось. А вы, юноши, подойдите сюда.

Сказано это было столь категорично, что ребята насторожились, а Мормон, так тот вообще, постарался затеряться в толпе, чтобы его к чему-нибудь не привлекли.

Старик повел ребят к толпе. При его появлении, народ расступился, и молодые люди увидели нечто удивительное, железного великана увидели молодые люди. Виктора тут же обуял научный зуд, желание рассмотреть этот объект для исследований поближе, а по возможности и вскрыть. Продиджи – ни то ни се, металлическое чудо его заинтриговало, но чтобы вскрывать, возможно, рискуя жизнью… – будущий юрист переквалифицироваться в анатомы не планировал. Что же касается Шнурка, то он повторил маневр Мормона: затерялся в толпе, и уже из-за спин столпившихся людей стал наблюдать за происходящим.

– Кто это? – Удивленно спросил Страус.

– Это один из тех, кто разорил партизанский лагерь и Либертанию, – ответил Старший Дед. – Железный великан.

– Это что, робот? – В свою очередь спросил Шурик. – Очень на робота похож.

– Я не знаю, что такое робот, – проговорил Старший Дед. – И никто из наших людей не знает. Это чудо мы видим впервые. В летописях об этом тоже ничего не написано.

Молодые люди ошарашено разглядывали железного великана. Был он таким же, каким его увидели Бугай, Мормон и Шишимора. Высокий, немногим меньше пяти метров, человекообразный. Небольшая, размером с человеческую, треугольная голова с полупрозрачными шарами по бокам, возможно, это были фасеточные глаза. Трехсуставные, трубчатые конечности, на вид слишком тонкие для такого большого тела. Крючкообразные захваты, похожие на когти насекомых, вместо кистей и стоп. Покрытое переливистым, зернистым металлом тело, какое-то узкое, субтильное, больше напоминающее головогрудь насекомого. В двух местах, на теле и голове – если это на самом деле была голова – виднелись пулевые пробоины. Видимо, разведчики волхвов в экстренных случаях все-таки прибегали к огнестрельному оружию. Из отверстия на теле сочилась бурая жидкость с резким кислотным запахом.

– Я прошу вас помочь, – сказал ребятам Старший Дед. – Наш народ не разбирается в вашей технике. Мы специально отказались от механических устройств, видимо, зря. Теперь, когда мы столкнулись с этой опасностью, ваши знания могли бы пригодиться. Этот великан очень похож на ваши машины.

– Что мы должны делать? – Спросил Виктор.

– Узнать, с чем мы имеем дело, и как с ним бороться.

– Попробуем, – неуверенно протянул Виктор. В бытность он часто проводил вскрытия павших животных: от насекомых до птиц, немного разбирался в анатомии, но почти не знал технику. Если, как предположил Шурик, это чудо окажется роботом, Виктор мог спасовать.

– Ну что, Продиджи, окажем помощь нашим пещерным братьям? – Спросил он.

– Насчет пещерных не знаю. Сдается мне, что они такие же пещерные, как наш Шнурок цивилизованный, – ответил Шурик.

А жители древесного поселка уже несли инструменты: ножницы, щипцы, зубила, монтировку – все тяжелое, прочное, кованое, предназначенное для вскрытия панциря металлического человека

– Приступим, – проговорил Виктор и подошел ближе к неподвижному великану. Народ расступился, освобождая пространство. С видом хирурга, стараясь не выдать свою некомпетентность, Виктор начал осмотр великана, следом, держа в охапке инструменты, семенил Шурик.

– С чего начинать? – Шепотом спросил его Виктор.

– Панцирь на груди вскрой. Видишь, эта пластина на крышку сильно похожа.

Виктор взял в руки монтировку, поддел через узкую щель край металлической пластины, надавил. Раздался громкий скрежет, потом щелчок, и пластина отлетела в сторону. Из образовавшегося отверстия вдруг большим скопом полезли огромные муравьи. Похожие на бродячих, с длинными, саблевидными челюстями, агрессивные, как стая питбулей, муравьи напали на неудачливых хирургов и зрителей. Поднялась небольшая паника. Народ побежал в разные стороны, причем побежал неорганизованно, не смотря перед собой. Повалили на землю и слегка помяли Шнурка, который в порыве любопытства забыл об опасности и подошел ближе. Кроме того, один из муравьев забрался ему в штанину и принялся больно кусать. Хорошо, за ногу, иначе Миша орал бы еще громче. Подверглись укусам и патологоанатомы. Шурик был укушен три раза, Виктор – восемь.

Эти укусы оказались по-пчелиному болезненными, на месте, где загнутые челюсти проткнули кожу, возникли покраснение и отек.

Муравьи не думали успокаиваться, преследовали людей, пока не догоняли или затаптывались. Последнее происходило чаще.

Ситуацию спасла Лада. Она прибежала на поле схватки с пчеловодческим дымокуром, выпускающим едкий, пахучий дым. От этого дыма муравьи просто сдыхали. Сперва девушка разобралась с муравьями, покинувшими тело железного человека и гоняющимися за людьми. Потом струя дыма была пущена и в тело великана, откуда продолжали выскакивать муравьи. Обработка шла несколько минут, пока все насекомые не успокоились, перестав подавать признаки жизни.

Обработали дымом и Мишу Шнурка. Хотя своего муравья во время схватки он раздавил, оставив в своем теле только голову с острыми челюстями, орал Миша так, словно муравьи продолжали его кусать и даже расчленять на составляющие.

Потом участники операции и зрители врачевали свои раны, смазывая места укусов успокаивающей мазью. Чтобы подлечить Шнурка, его пришлось ловить – пострадавший Миша, думал, что будет страдать еще, и в руки не давался.

Единственной, кто оказался в выигрыше в этом досадном событии, была Наташа Туголобая. Висевшая на дереве, она осталась недосягаемой для муравьев. Поэтому, пока люди с криками разбегались в стороны, спасаясь от шестиногих агрессоров, ее двоюродный брат с пронзительным визгом катался по земле, а самоотверженная Лада гонялась с дымокуром за муравьями, Наташа весело хохотала, раскачиваясь на веревке. Зрелище внизу ее сильно забавляло.

Подлечившись и подкрепив силы нехитрым ужином, молодые люди возобновили вскрытие. К этому времени уже наступил вечер. Вокруг тела великана воткнули высокие шесты с горящими факелами наверху, чтобы стало светлее. В этот раз Виктор был осторожнее, лез в недра железного тела не так решительно, а Лада с дымокуром, заряженным очередной порцией ядовитой травы, стояла рядом и при малейшем подозрении пускала дым.

С помощью монтировки Виктор оторвал еще одну пластину. Под ней показалась белесая, губчатая масса, нашпигованная телами муравьев.

– Причем здесь муравьи? – Задал сам себе сакраментальный вопрос Виктор. – Это что, симбиоз такой.

Далее он расковырял «голову» великана, там тоже сидели муравьи. Более того, Большие шары-глаза оказались пустотелыми, состоявшими их мелких линзочек-фасеток, в которых сидело по муравью, дохлому.

– Я, кажется, понял, – высказал догадку Виктор. – Этот панцирь почти полностью наполнен муравьями. Видите эти красные жгуты, ведущие в конечности. Они выполняют роль мышц и сухожилий. Когда муравьи за них тянут или кусают их, жгуты сокращаются…, – Виктор осторожно потянул за выглядывающий из тела красный, похожий на сухожилие тяж. – И конечности приходят в движение…..

Распрямившаяся рука монстра с размаху заехала Шурику по лицу.

– Ой, прости Продиджи! – Испугался Виктор.

– Ничего страшного, – прошипел Шурик, но глаза зажмурил и погладил рукой ушибленное место.

– Это муравьиная машина! – Воскликнул Виктор.

– Они что, разумные? – Испугался Шурик.

– Выходит, что так. Если только они сами сделали этих чудовищ.

– А оно точно железное?

Виктор взял в руки оторванную пластину, согнул ее, покрутил и, к своему глубочайшему удивлению, обнаружил на обратной стороне обрывки проводов, какие-то радиодетали и вплавленную в панцирь пивную пробку. В подобных вещах он не разбирался вообще, но сделал предположение:

– Нет, это даже не муравьиный танк, а симбиоз механического устройства, электронного устройства и муравьиного сообщества.

– И что первично? То есть я хочу спросить: это машина, в которой для лучшего эффекта используются муравьи, или муравьи для лучшего эффекта используют машину?

– Спроси что-нибудь попроще.

К исследователям-дилетантам подошел Старший Дед, заглянул в растерзанные недра чудовища, взял в руки муравья, подержал, понюхал.

– Меня пока не интересует, что это такое, – сказал он ребятам. – Главное – найти способ борьбы.

– Можно чем-нибудь продырявить броню, – ответил Виктор, – она не очень крепкая, простая жесть, а потом закачать туда ядовитый дым, которым вы муравьев травили.

– Поняли? – Спросил старик кого-то из своих помощников. Помощники закивали и поспешили в свои мастерские.

– А вы, ребята, идите отдыхать, – настоял Старший дед. – Уже ночь, вы сегодня, много узнали и много сделали. Утром доделаете.

Виктор и Шурик на самом деле вдруг ощутили сильную усталость. Азарт исследователя притупил последствия многочасового странствия по горам. Что же касается Шнурка, он уже давно отправился в древесное жилище. После всего пережитого: встречи с колдуньями и саблезубыми котами, подъема на гору, нападения кусачих муравьев, с ним случился приступ ипохондрии. Миша мрачно сидел на тюфяке и горько всхлипывал.

Туголобая, тоже понурая после висения на веревке, жаловалась на все, что произошло с ней за день, и, как водится, всемерно приукрашивала. У нее выходило, что волхвы не только держали ее между небом и землей, но и покушались на ее честь, пытались взять органы и кровь для трансплантации, хотели сделать из нее наркоманку. В общем, перечисляла все ужасы, которыми пугают современных детей родители и телевидение.

Миша в эти сказки не поверил, да и вообще их не слушал, с него было достаточно и своих бедствий.

Вскоре в хижину вломились Шурик и Виктор, на ходу оживленно обсуждая события.

– Я все-таки не пойму, почему муравьи, если это они по своей инициативе сотворили этого робота, придали ему человеческий облик? – Допытывался Шурик.

– А почему многие человеческие роботы так похожи на насекомых? Мимикрия. Муравьи подделываются под самое опасное животные на земле – человека.

– Тогда зачем они похищают людей?

– Для еды. Используют как рабов. Среди муравьев есть такие виды, которые похищают муравьев других видов и используют их как рабочих – своих рабочих муравьев у них, видите ли, нет. Может, муравьи и людей похищают для этой же цели. Если только все наоборот не обстоит. Представь себе: есть некто, кто использует муравьев для создания биороботов. Сам по себе муравей – так, элементарная единица сообщества. А вот само сообщество можно назвать цельным организмом. Так вот, вместо того, чтобы пользоваться отдельными клетками или тканями, создавая робота, можно применить муравьев. Они менее ранимые, а с помощью аттрактантов – запаховых веществ – ими можно управлять, главное – этому научиться. И вот, пожалуйста, новейшее оружие! А люди этому некто для себя понадобились: из женщин он гарем сделает, а мужиков пустит на колбасу.

– Может, хватит?! – Потребовал Шнурок.

– И то верно, – согласился Шурик. – Вот-так-так, сколько еды! – Саша впервые взглянул на сервированный стол, содержимое которого не успела иссвинячить даже Наташа Туголобая. – Удивительный сегодня день.

– Какой? – Мрачно переспросил Шнурок.

– Знаменательный, наполненный событиями и открытиями. Мы видели самое древнее в мире растение, познакомились поближе, можно даже сказать: углубленно, с железным великаном. Разве этого мало?

– По-моему, много, – проворчал Миша.

Шурик хотел сказать ему что-то еще, но потом обреченно махнул рукой и приступил к трапезе:

– Давай, Страус, то есть, Виктор, отпразднуем.

– А вы знаете, что со мной сделать хотели? – Вдруг спросила Наташа и, подскочив к Шурику, зашептала ему на ухо.

– Какая глупость! – Возмутился Шурик. – Ты на себя посмотри. Кому ты нужна? Фантазия у тебя, Туголобая, больная, и о себе слишком высокого мнения.

– Я ей про то же говорю, – насуплено заметил Миша. – А она мне все уши прожужжала: приставали, приставали. Ты сама к кому угодно пристанешь.

– Да пошел, – ответила Наташа и тут же чуть не опрокинула кувшин с медовым напитком. Шурик едва успел его подхватить, а Виктор отвесил дитятке подзатыльник.

– Да пошел! – Прохныкала Наташа и бросилась под бок к своему кузену. Здесь она почему-то чувствовала себя вне досягаемости.

Поужинав, ребята переместились на тюфяки, но, не смотря на усталость, сон не шел – сказывались впечатления прошедшего дня.

– Страус, а Страус, – спросил Шурик, используя привычное прозвище, от которого еще не успел отвыкнуть, – ты не спишь?

– Нет.

– А что делаешь?

– Думаю.

– Ну и как ты думаешь, с Юлькой все будет в порядке? Она жива?

– Думаю, что жива. Наши друзья волхвы, пусть и не договаривают многого, действовали бы решительней, если бы ей что-то угрожало.

– А может, потому и не действуют, что ее уже нет. Чего зря суетиться?

– Не верится что-то. Они к нам приветливые, вон, посвящение сделали, причастили с помощью Белого Цветка. Нет, конечно, Старший Дед всего не говорит, но он нам не враг. Спасем Юльку. К тому же без помощи волхвов мы ничего не сделаем.

– Хорошо, если так.

Наступила пауза. Уже громко засопел Шнурок, норовя вскоре перейти на храп. Ему тоненько вторила Наташа. Издаваемое ею сопение было похоже на назойливое жужжание комара. Но Виктор и Шурик не спали. В головах кружились разнообразные мысли, обрывки дневных событий и картины всего происшедшего за последние дни. Было очень трудно привыкнуть к новой стране, к самой возможности ее существования. Еще одно необъяснимое ощущение преследовало ребят: словно в этих лесах, населенных необычными животными и необычными людьми, они оставили какую-то частичку себя, зарыли под кроны деревьев-великанов былую легкость, беспечность и непосредственность.

– Наверное, именно так проходит детство, – тихо сказал Шурик, нарушив затянувшееся молчание. – Живешь себе, живешь, радуешься, как молодой барашек, яркому солнышку, веришь в свою непогрешимость, будто все окружающие тобой восхищаются, а потом вглядываешься в мир с другой стороны, другим взглядом, и оказывается, что и ты не такой, и мир вокруг тебя сложнее и необычнее. Нужно только снять с себя затемняющие очки. Кого-то этот мир напугал, как напугал либертанцев и партизан, создавших свои собственные иллюзии и ими живущих. Не знаю, но когда мы вернемся из замороченного леса, я буду не таким, как прежде, и стану поступать по-другому.

– Как, по-другому? – Спросил Виктор.

– Не знаю как, но точно не так, как поступал до этого. Не так мелко и суетно.

Потом они заснули и видели яркие, солнечные сны. Видели густые леса, сказочные земли, странные города, населенные загадочными расами и народами. Лазурные океаны с непонятными животными, бороздящими их белопенные просторы, и гигантские парусные корабли, стремящиеся к новым странам. Возможно, это были просто сны, последствия всего увиденного, но, может быть, им привиделись реально существующие миры, спрятанные и охраняемые неизвестной силой, закоулки своей собственной земли, или совсем другие, далекие планеты. Или магические свойства Белого Цветка растормошили сознание, открыли новые способности, новые возможности, видеть далекие дали, заглядывать в них своим удивленным взором и находить непонятные другим закономерности….

А затем пришло утро. Проснувшаяся первой Наташа Туголобая вдруг захотела есть и подкралась к столу, на котором остались вчерашние объедки, но проделала это столь неаккуратно, что опрокинула на кузена кувшин с остатками медового напитка. Мише, которому всю ночь виделись кошмары, и на этот раз померещилось что-то кошмарное, какие-то великаны, больше похожие на кузину Наташу, схватившие его и бросившие в озеро с целью утопления. Миша издал громкий вопль и проснулся. Этот вопль очень расстроил Наташу, собиравшуюся провернуть свое голодное дело тайно и в одиночку. Она тоже взвизгнула и опрокинула на кузена еще и салат