Текст книги "Океанский ВМФ товарища Сталина. 1937-1941 годы"

Глава шестая. Рождение наркомата ВМФ

Создание качественного нового ВМФ предполагало и создание соответствующих структур управления этим ВМФ. Судя по отдельным документам и воспоминаниям, Сталин задумался над идеей реорганизации флота уже в середине 30-х годов. Было очевидно, что с началом выполнения кораблестроительной программы создания Большого флота, уровень военно-морского управления в составе РККА уже не соответствовал предполагаемым задачам и возможностям будущего флота. Морякам необходимо было предоставить больше прав и самостоятельности. В данном случае были возможны два варианта. Первый – дать командующему ВМФ полномочия замнаркома, оставив его в подчинении наркомата обороны. Второй вариант предусматривал создание отдельного наркомата и наделение командующего ВМФ всеми правами самостоятельного наркома.

В начале Сталин пошел по первому варианту и в конце 1936 года начальник ВМС флагман флота 1 ранга В.М. Орлов становится заместителем наркома обороны по Военно-Морским Силам. Однако вскоре становится ясно, что данное повышение должностного статуса на практике ничего не меняет. Не обладая самостоятельностью, Орлов не мог принять даже малозначимого решения через голову наркома обороны. Поэтому Сталин решает приступить к второму варианту. Взяв курс не на модернизацию старого флота, а на создание совершенного нового, предполагая и в дальнейшем постоянно наращивать его мощность до уровня ведущих мировых держав, Сталин пришел к окончательному выводу, что для успешного руководства такой махиной нужен самостоятельный и авторитетный хозяин, наделенный самими широкими полномочиями, способный отстаивать ведомственные интересы на самом высоком уровне, а также грамотно и жестко проводить в жизнь стоящие перед ВМФ задачи. Задуманная Сталиным реорганизация, в виде создания самостоятельного наркомата, избавляла флот от влияния многочисленных и не всегда достаточно компетентных армейских начальников, но неизбежно вела к разногласиям с армейцами по вопросам стратегии и планирования. Но в данном случае неизбежные разногласия между моряками и армейцами были куда меньшим злом, чем полная зависимость первых от вторых. Кроме этого, Сталин, видимо, принимал во внимание и то, что, став по настоящему океанским и выйдя на просторы Мирового океана, флот уже не будет связан никакими общими задачами с РККА, а начнет действовать самостоятельно. Именно поэтому ему и было необходимо совершенно самостоятельное главнокомандование.

При этом формировать самостоятельные военно-морские управленческие структуры, готовить кадры для будущего океанского флота следовало заранее, чтобы штабы и тылы были уже полностью подготовлены к приему, введению в строй строящихся и планируемых к постройке кораблей. Разумеется, что основой для формирования будущего наркомата должно было стать военно-морское управление РККА.

Одним из главных вопросов в создании будущего наркомата являлся вопрос личности самого будущего наркома ВМФ. Старым командным кадрам Сталин не доверял. Многие из них были связаны с Троцким и поэтому были репрессированы.

Возможно, что именно поэтому Сталин хотел вначале вычистить флотские структуры от «врагов народа» и лишь затем формировать из преданных людей новый наркомат. Кстати, случайно или нет, но среди «врагов народа» в высшем руководстве РККА оказались все известные флотофобы, препятствовавшие усилению и развитию РККФ.

Оставшиеся «у руля флота» после волны репрессий возможные претенденты на руководство РККФ, были уже в возрасте и не отличались активностью и боевитость, как хотелось бы вождю. Судя по всему, Сталин желал, чтобы его военно-морской нарком был молод, современен, грамотен, энергичен и неутомим в отстаивании флотских интересов. Но такого человека надо было еще найти, и Сталин эти поиски вел на протяжении нескольких лет. При этом он, судя по всему, в эти свои планы мало кого посвящал.

И все же шила в мешке не утаишь и кулуарные разговоры о будущем наркомате в Генштабе и высших военных кругах ходили. В планы Сталина по созданию наркомата ВМФ был несомненно посвящен и тогдашний начальник Генерального штаба РККА маршал А.И. Егоров. Понимая, что должность наркома ВМФ будет весьма значимая, сравнимая по официальным полномочиям с должностью наркома обороны К.Е. Ворошилова, Егоров начал собственную политическую игру. В нейскольких словах об этой игре мы уже упоминали выше, но теперь следует рассказать подробнее.

Дело в том, что после разгрома и физического уничтожения в 1936 году протроцкистской группировки маршала М.Н. Тухачевского и чистки в ряде других группировках, к вершине военной власти выдвинулась «группа Егорова», которая, до поры до времени, пользовалась покровительством Сталина. В «группу Егорова», помимо его самого, входили маршал Буденный, командарм 2 ранга П.Е. Дыбенко (имевший среди советских военноначальников кличку «Центробалт»), а также ряд менее значимых фигур. Что касается К.Е. Ворошилова, то у него на тот момент просто не было других людей, на кого он мог бы опереться, как на своих бывших соратников по 1-й Конной армии и примкнувшего к ним Дыбенко. При этом, все участники данного временного союза, по-прежнему, преследовали свои личные цели и прекрасно понимали, что сложившийся пасьянс не может быть окончательным. Самым непритязательным из «егоровцев» являлся маршал Буденный, который откровенно давал всем понять, что вполне удовлетворен своим нынешним положением и ни на какие высшие должности не рвется. Маршал Егоров же мечтал о наркомовском кресле и своих амбиций особо не скрывал.

Поэтому Егоров, после устранения Тухачевского, довольно легко добился назначения на должность начальника Генштаба, после чего начал выдвигать на ведущие командные должности своих сотоварищей. Так маршал Буденный был назначен командующим Московским военным округом, а Дыбенко переведен с второстепенного Приволжского округа, на второй по значимости Ленинградский. Но этим далеко идущие замыслы Егорова не ограничивались. Зная о планах Сталина по созданию наркомата ВМФ, он решает продвинуть на эту должность П.Е. Дыбенко.

С 5 июня 1937 по январь 1938 года – командующий войсками Ленинградского военного округа.

Основания для этого у Егорова были. Во-первых, Дыбенко имел флотское прошлое, прослужив на Балтийском флоте с 1912 по 1917 год. Во-вторых, моряки еще помнили Дыбенко, как председателя Центробалта. В-третьих, Дыбенко в 1917–1918 годах уже являлся наркомом по морским делам (причем в самом первом составе Совнаркома!). И пусть то первое наркомство Дыбенко закончилось снятием его с должности и отдачей под суд, кое-какой опыт у бывшего революционного матроса все же был. Кроме этого к 1937 году, после разгрома всевозможных троцкистско-зиновьевско-бухаринских политических группировок, практически не осталось реальных героев Октябрьской революции (кроме, разумеется, самого Сталина). Поэтому в 1937 году Дыбенко был весьма популярен, как первый матрос-большевик и истинный герой Октября.

Таким образом, в 1937 году группа Егорова вплотную подошла к решению вопроса о переходе в ее руки всей полноты власти не только в наркомате обороны, но и в будущем наркомате ВМФ. В случае успеха операции по продвижению в наркомы Дыбенко, оставался лишь последний, хотя и самый трудный шаг – смещение Ворошилова.

Итак, в июне 1937 года П.Е. Дыбенко вступил в командование войсками Ленинградского округа. В том же июне, решением пленума Ленинградского обкома ВКП(б), Дыбенко был введен в состав бюро этого обкома. На Ленинградском округе Дыбенко сменил маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова. И в этом Павел Ефимович мог видеть счастливый перст судьбы. Уже само по себе принять военный округ не от какого-нибудь второстепенного командарма, а от маршала, было весьма престижно. Это значило, что Дыбенко считают ему ровней. Кроме того, если Сталин и Ворошилов считают Ленинградский округ «маршальским», значит Дыбенко недолго прозябать в звании командарма 2-го ранга. Наконец-то, он станет командармом 1-го ранга и, к имеемым четырем темно-красным ромбам, получит золотую звездочку в петлицу. А там, глядишь, и маршальскую в обрамлении дубовых веток. Дыбенко всегда был одержим своей навязчивой мечтой – любой ценой вернуть должность, равную по значимости той, которую он занимал в первом составе советского правительства в ноябре 1917 года. Это могла быть и должность наркома обороны, как, в прочем, и должность любого другого наркома. Неважно чем именно руководить, главное, чтобы руководить! А потому должность командующего Ленинградским округом Дыбенко рассматривал как свой законный трофей и очередную ступень к своему восхождению к вершине власти.

В Ленинграде П.Е. Дыбенко чувствовал себя уверенно. Дело в том, что он находился в весьма близких и доверительных отношениях с комиссаром госбезопасности 1 ранга Л.М. Заковским (латышом Г. Штубисом). Знакомы они были еще с 1912 года, когда Дыбенко работал в Рижском порту, а Штубис плавал на Балтике кочегаром. Затем Штубис снова напомнил о себе Дыбенко в июле 1917 года, как матрос-анархист, а в октябре с другими матросами участвовал в захвате столичной телефонной станции. С 1918 года, быстро сменив партийную принадлежность, Штубис поступил в ВЧК. После убийства Кирова стал начальником Ленинградского управления НКВД. Штубис-Заковский любил лично участвовать в допросах с пристрастием. С командовавшим тогда Ленинградским округом Дыбенко он, разумеется, быстро нашел общий язык. Но Дыбенко ошибся, рассчитывая на помощь Заковского. Немного забегая вперед, скажем, что, когда дошло до дела, Заковский и пальцем не пошевелил, чтобы спасти своего старого приятеля. Впрочем, вряд ли он мог реально ему чем-то помочь. В январе 1938 года Л.М. Заковский был назначен заместителем наркома НКВД, но уже в апреле 1938 года он также был арестован и в августе расстрелян.

Вне всяких сомнений Дыбенко был в восторге от открывавшихся перед ним перспектив. Вернуться в наркомовское кресло он мечтал с 1918 года. И вот теперь, Дыбенко, как никогда ранее, был близок к осуществлению своей мечты. Особых проблем с назначением Павла Ефимовича вроде бы не предвиделось. Группировка наиболее опасного конкурента Тухачевского была уже полностью разгромлена. При этом Дыбенко продемонстрировал Сталину свою беспощадность к заговорщикам и личную преданность. Кроме этого Павел Ефимович имел такую весомую поддержку, как Егоров. Прибыв в Ленинград, Дыбенко исподволь начал готовиться к будущему назначению. Поэтому он куда больше времени пребывал в Кронштадте у моряков, чем в штабе округа. В этом был свой резон. Павел Ефимович налаживал старые связи, заводил новые. Заодно присматривался к командному составу Балтийского флота. Ведь совсем скоро ему возможно придется формировать свою команду, поэтому следовало заранее присмотреть в нее наиболее толковых и преданных. Но все неожиданно пошло совсем не так, как мечталось Дыбенко.

* * *

В течение всего 1937 года Сталин готовился к кардинальному изменению статуса РККФ. Одним из важных шагов в этом направлении стало преобразование 11 мая 1937 года Северной военной флотилии в полноценный Северный флот. И, наконец, 30 декабря 1937 года постановлением ЦИК и Совнаркома был образован самостоятельный народный комиссариат Военно-Морского Флота СССР. Отныне старая официальная аббревиатура РККФ уходила в небытие, а вместо нее появилась новая – ВМФ. Отныне ВМФ превращался из нелюбимого пасынка РККА в ее равноправного партнера.

Организационно наркомат ВМФ включал в себя: Главный Морской штаб (оперативное управление, организационно-мобилизационное управление, отдел военных сообщений, отдел полярный, отдел исторический, отдел материального планирования и отдел общего планирования), Главное управление политической пропаганды, Главное управление портов, управление боевой подготовки, управление ВВС, управление ПВО, командное управление, организационно-строевое управление, управление кораблестроения, артиллерийское управление, минно-торпедное управление, химическое управление, управление связи, гидрографическое управление, техническое управление, инженерное управление, строительное управление и управление учебных заведений. Наркомату были подчинены все флоты и флотилии, военно-морские учебные заведения, а также многочисленные береговые части, в том числе и центрального подчинения.

В марте 1938 года для решения принципиальных вопросов развития флота при наркомате ВМФ был создан Главный Военный Совет под председательством наркома, персональный состав которого Совнарком СССР утвердил 8 апреля 1938 года. В состав совета, кроме начальника Главного Морского штаба, заместителей наркома и командующих флотами, вошел А.А. Жданов – представитель от Политбюро ЦК ВКП(б). Фактически же направлял работу совета лично И.В. Сталин, сохранявший за собой последнее слово во всех решениях.

Наркомат ВМФ получил собственный бюджет, фонды заготовок материальных средств, план заказов промышленности. В мае 1938 года научно-исследовательский институт военного кораблестроения, ранее существовавший в составе ВМФ, был передан наркомату оборонной промышленности, а позднее на его основе создали новый ЦНИИ-45. Вместо него в июле 1938 года в ВМФ вновь был создан собственный Научно-технический комитет (НТК ВМФ), в обязанности которого входило наблюдение за предэскизными и эскизными проектами, разрабатываемыми специалистами судостроения, и их оценка, а также разработка тактико-технических заданий на новые корабли и участие в разработке планов научно-исследовательских работ.

Создание наркомата ВМФ отражало объективный рост значения ВМФ в системе Вооруженных Сил государства и стремление организационными мерами обеспечить успех военно-морского строительства. Нарком ВМФ получал право непосредственного доклада и обращения в Совнарком, Комитет обороны и в Политбюро ЦК ВКП(б), т. е. напрямую к Сталину, что избавляло флот от необходимости предварять это отстаиванием своих взглядов в целом ряде армейских инстанций.

На первой сессии Верховного Совета СССР в январе 1938 года Председатель Совета народных комиссаров В.М. Молотов дал ясно понять, как советскому народу, так и всему миру, что доктрина «владения морем» отныне поддерживается высшим руководством, заявив: «Наши морские флоты имеют непосредственное отношение и к некоторым океанам… У могучей советской державы должен быть соответствующий ее интересам, достойный нашего великого дела морской и океанский флот…» Непременным же условием выхода советского ВМФ в океаны В.М. Молотов назвал строительство «некоторых новых заводов, которые постараемся построить поскорее, и начнем пополнять наши флоты быстрее и при этом мощными морскими единицами». Далее глава Совнаркома пояснил, что такая необходимость порождена неотвратимостью новой мировой войны, ее принципиально новым характером. «Капиталистические державы, – отметил Молотов, – развернули грандиозное военно-морское строительство». Однако назвал при этом только те страны, которые рассматривались как неизбежные противники – Японию, Италию с ее «претензией бесконтрольно хозяйничать во всем Средиземном море», и Германию. Об Англии и США Молотов, по всей видимости. По предварительной договоренности со Сталиным, предпочел промолчать. Фактически речь Молотова стала первым официальным заявлением о создании наркомата ВМФ и о программе по созданию Большого флота.

После создания самостоятельного народного комиссариата Военно-Морского Флота, положение о котором было утверждено ЦИК и Совнаркомом СССР 15 января 1938 года, ему напрямую были подчинены четыре флота – Краснознаменный Балтийский, Тихоокеанский, Черноморский и Северный, три военных флотилии – Краснознаменная Амурская, Каспийская и Днепровская, а также центральные учреждения, в состав которых входили: органы, управления и отделы собственно наркомата ВМФ (Главный Морской штаб, политическое, морской авиации, кораблестроения, вооружения и снабжения боеприпасами, техническое, гидрографическое, снабжения, инженерное, строительное, военно-морских учебных заведений, и командное управления РККФ, а также разведывательный, связи, санитарный и финансовый отделы РККФ, военно-морская инспекция при наркоме ВМФ, группа контроля и общее отделение) и ВМУЗы (военно-морская академия, военно-морские учебные заведения и военно-морские научно-исследовательские учреждения).

Буквально перед самым созданием наркомата ВМФ СССР, И.В. Сталин отстранил от руководства РККФ М.В. Викторова, зачисленного «в распоряжение командного управления». 22 апреля 1938 года М.В. Викторов был арестован органами ОГПУ, а 1 августа того же года приговорен к высшей мере наказания и расстрелян, как троцкист и «враг народа».

Огромные полномочия получал нарком ВМФ, имевший право непосредственного обращения в Политбюро ЦК ВКП(б), в Комитет Труда и Обороны, в Совнарком, что устраняло отрицательное влияние командования Красной армии на строительство ВМФ. Наркому были даны права создавать и утверждать все новые нормативные руководящие документы, которые были особенно необходимы для быстро растущего количественно и совершенствующего свою оперативно-тактическую подготовку флота. Непосредственное же руководство наркоматом ВМФ отныне осуществлял сам И.В. Сталин, лично вникавший в решение всех принципиальных вопросов. Однако разделение народного комиссариата обороны на два независимых наркомата, становление Главного Морского штаба (ГМШ) как органа оперативного управления силами ВМФ, сразу же породили серьезную проблему: необходимость отработки стратегического взаимодействия между двумя видами Вооруженных Сил – армией и флотом, в условиях их полной независимости друг от друга. История свидетельствует, что в то сложное время взаимодействие на уровне наркомов, не будучи закрепленным в приказах и директивах руководства страны, было поставлено в зависимость от личных отношений между руководителями двух наркоматов. Это приводило к тому, что многие важные вопросы взаимодействия не решались годами. Связующим же звеном между обоими наркоматами являлся, разумеется, Сталин. Но вникать во все нюансы взаимоотношений двух наркомов Сталин не мог просто физически, т. к. помимо ВМФ и РККА он занимался множеством других не менее важных государственных дел.

Из воспоминаний адмирала Н.Н. Амелько: «Образование нового, самостоятельного наркомата ВМФ, естественно, потребовало пересмотра организационной структуры центрального аппарата Военно-Морских Сил…. Помнится, много внимания тогда уделялось организации Главного Морского штаба, политического управления, органов судостроения, авиации, береговой обороны. Некоторые организационные вопросы находились еще в стадии рассмотрения… Политическая обстановка становилась все тревожней. Поэтому оперативные вопросы приобретали особо важное и актуальное значение».

А затем состоялось назначение и первого наркома ВМФ. При этом выбор Сталина стал для всех весьма неожиданным. Прежде всего, Сталин перечеркнул все планы начальника Генштаба Егорова и его выдвиженца Дыбенко. Вождь явно не захотел излишнего усиления группы Егорова. Кроме этого, если бы Дыбенко уселся в кресло наркома, то уселся бы основательно. А такой нарком, слишком много знавший о власти, слишком много ранее с ней конфликтовавший, слишком амбициозный и не слишком профессионально подготовленный, был Сталину совершенно не нужен.

Разумеется, что потенциальными претендентами в кресло наркома являлись такие известные тогда личности, как флагманы флота 2 ранга И.К. Кожанов, К.И. Душенов и другие ветераны Гражданской войны. Но часть из них имела за плечами троцкистское прошлое, другие давно стали настоящими «красными барами». При этом практически все флагманы так или иначе, были связаны с тогдашними многочисленными оппозиционными группировками и группами, даже если формально в них и не состояли: старые знакомства, родственные связи, долгие годы совместной службы – все это делало старых флагманов членами единого круга, сложившегося много лет назад, где корпоративные начала, зачастую ставились выше государственных интересов. Именно поэтому Сталину нужен был человек со стороны, не опутанный сетью старых связей. Сталин желал вылепить будущего наркома сам, воспитать его так, как надо было ему – Сталину. Он хотел найти молодого, талантливого и преданного ученика. Поисками именно такого кандидата Сталин усиленно и занимался. Пока же, по мысли вождя, кресло наркома должен был временно занять пусть не моряк, а просто авторитетный человек с хорошими организационными способностями. Задачей этого первого временного наркома являлись первичные организационные мероприятия и подбор людей на командные должности. Поэтому выбор Сталина пал на начальника политуправления РККА – заместителя наркома обороны армейского комиссара 1 ранга П.А. Смирнова (всего год назад сменившего на посту начальника политуправления РККА Я.В. Гамарника). Первым заместителем наркома стал флагман флота 2 ранга П.И. Смирнов-Светловский, ранее несколько месяцев откомандовавший Черноморским флотом.

Главным руководящим органом ВМФ стал тогда же учрежденный Главный Морской штаб. Создание полноценного Главного Морского штаба позволяло более обоснованно распределять силы по театрам и выбирать перспективные типы кораблей и виды оружия. Начальником Главного Морского штаба был назначен Л.М. Галлер. Немного позднее еще одним заместителем наркома ВМФ был назначен флагман флота 1 ранга И.С. Исаков (ранее командовавший Балтийским флотом и возглавлявший военно– морскую академию им. К.Е. Ворошилова). В мае 1937 года Сталин ввел на флоте институт военных комиссаров, просуществовавший до августа 1940 года.

Под будущий Большой флот в 1937 году был утвержден временный (т. е. пробный) «Боевой устав Морских Сил РККА» (БУМС-37), а в 1940 году «Наставление по ведению морских операций» (НМО-40). В этих документах были закреплены теоретические взгляды на ведение морских действий будущего Большого флота. С этими документами ВМФ СССР и вступил в Великую Отечественную войну. Однако вопросы, касающиеся содействия флота сухопутным войскам, в теории, и особенно в практике, были разработаны слабо. Причиной тому было то, что высшее армейское руководство не верило в способность флота решать оперативно-стратегические задачи.

В январе 1938 года в наркомате ВМФ СССР, по распоряжению Сталина, было создано собственное управление ВВС ВМФ. Появление в ВМФ своей авиации, как полноценного рода войск, явилось еще одним показателем полной самостоятельности наркомата ВМФ от наркомата обороны. Факт выделения морской авиации из состава ВВС, еще раз наглядно подчеркивал понимание Сталиным особенностей деятельности ВМФ, который нуждался не во временно прикомандированных (а поэтому плохо обученных полетам над морем) авиационных соединениях, а в своих собственных ВВС. Впоследствии Сталин еще больше повысит статус флотской авиации, преобразовав управление ВВС ВМФ в Главное управление ВВС ВМФ.

Вряд ли решение о передаче десятка авиационных дивизий в ВМФ было с радостью встречено наркомом обороны и главкомом ВВС, но Сталин такое решение принял. Было ли оно правильным? Сегодня в этом нет никаких сомнений. И Великая Отечественная война и, последующее развитие ВМФ доказало правильность сталинского решения. К слову, Гитлер на подобный шаг так и не решился, что самым негативным образом сказалось на успешности действий германского ВМФ в годы Второй мировой войны.

* * *

С созданием наркомата ВМФ моряки получили полную самостоятельность и в определении перспектив строительства флота. Однако нарком ВМФ П.А. Смирнов, понимая свою некомпетентность в военно-морском деле в вопросы создания Большого флота практически не вмешивался, а весь свой административный пыл направил на «разоблачение врагов народа, проникших в ВМФ», часто выступая с пропагандистскими статьями в газетах и журналах, реже – ставя свою подпись под документами, разработанными в недрах наркомата и Главного Морского штаба, а также «озвучивая» их во время докладов высшему партийно-государственному руководству. К сожалению, Смирнов принялся не столько организовывать наркомат, сколько выкорчевывать флот от неугодных ему лиц. Именно П.А. Смирнов дал «добро» на аресты командующих Северным флотом З.А. Закупнева и К.И. Душенова, члена Военного Совета Северного флота П.П. Байрачного, командующего Тихоокеанским флотом Г.П. Киреева и члена военного совета Г.С. Окунева и многих других.

На должности наркома ВМФ П.А. Смирнов продержался недолго. В июне 1938 года он был арестован и затем расстрелян, как очередной «враг народа». После этого обязанности наркома ВМФ были возложены на флагмана флота 2 ранга П. И. Смирнов-Светловского. Именно при нем были первые сделаны реальные шаги по реализации планов строительства Большого флота – в июле и октябре 1938 года наконец состоялась закладка первых линейных кораблей. Но и Смирнов-Светловский продержался у руля ВМФ недолго.

П. И. Смирнов-Светловский

В ноябре 1938 года наркомом ВМФ был назначен заместитель Н.И. Ежова по погранвойскам М.П. Фриновский, который уже в декабре провел расширенное заседание Главного Военного Совета ВМФ. Участники заседания были приняты в Кремле высшим партийным и государственным руководством, во главе с И.В. Сталиным, который выслушал мнение моряков по проблемам развернутого военно-морского строительства. Фриновский, в какой-то мере, попал на должность наркома ВМФ случайно. Дело в том, что к лету 1938 года Сталин уже принял решение о смещении зарвавшегося наркома НКВД Н.И. Ежова. Для этого на должность 1-го заместителя наркома НКВД (эту должность занимал Фриновский) был назначен Л.П. Берия. Чем именно руководствовался Сталин, назначая Фриновского на наркомат ВМФ, непонятно. Впрочем, не только у Сталина, но и у других руководителей тогда бытовало мнение, что «нет таких крепостей, которые бы не взял настоящий большевик». Заметим, что и сегодня зачастую руководителями серьезных организаций у нас нередко назначаются люди весьма далекие от их специфики. При этом главным критерием является личная преданность вышестоящему руководителю. Возможно, что, назначая наркомом ВМФ чекиста именно так думал и, уставший от бесконечных заговоров Сталин.

Из воспоминаний адмирала В.В. Платонова: «Через год после образования наркомата ВМФ было созвано всесоюзное совещание военных моряков. В столицу съехались делегации флотов и флотилий, возглавляемые членами военных советов. В состав делегации Северного флота входили два командира и комиссара передовых соединений, два командира и комиссара кораблей, занявших первое и второе места в боевой и политической подготовке, и я. Перед собравшимися ставилась задача обменяться опытом и мнениями по вопросам организации обороны морских границ СССР. В работе общих заседаний принимали участие И.В. Сталин, В.М. Молотов, М.И. Калинин, К.Е. Ворошилов и А.А. Жданов. Основной доклад делал нарком М.П. Фриновский. После доклада состоялось обсуждение опыта боев на озере Хасан и проекта временного Боевого устава Морских Сил, один экземпляр которого А.А. Жданов постоянно носил в кармане. В процессе совещания мы увидели, какое пристальное внимание уделяет Центральный Комитет флотам, и еще больше поверили в то, что они действительно скоро станут грозной силой. В последний вечер в честь моряков правительство давало ужин. В Грановитой палате были накрыты столы для гостей и президиума. Тосты произносились за успехи и флотов, и флотилий, а командующие и члены военных советов подходили с бокалами к членам правительства и по очереди со всеми чокались. Из этой поездки мы вернулись к берегам Кольского залива окрыленными, с глубокой уверенностью в том, что Северный флот находится на правильном пути развития, хотя мы, его руководители, и допускаем много погрешностей и ошибок в работе».

А вот как вспоминал о том же совещании в своей книге «Накануне» Н.Г. Кузнецов: «…Заседания продолжались несколько вечеров. Кроме того, мы решали в наркомате свои текущие дела. В московских учреждениях тогда было принято работать допоздна. Прием у наркома в два часа ночи считался обычным делом. Нам, дальневосточникам, это было особенно тяжело. Сидишь, бывало, в приемной и с трудом пересиливаешь дремоту: ведь во Владивостоке уже давно миновала ночь! Но нет худа без добра! В такое время особенно удобно говорить по телефону: в Москве спят, линия не занята, а во Владивостоке люди на местах. Не все вопросы, волновавшие нас, были обсуждены на заседаниях Совета. Фриновский в узком кругу давал понять, что предстоит встреча с правительством, где будут даны важные указания на будущее. 19 декабря 1938 года заключительное заседание Совета происходило в Андреевском зале Большого Кремлевского дворца. На нем присутствовали И.В. Сталин, В.М. Молотов, А.А. Жданов, К.Е. Ворошилов. Выступали М.П. Фриновский, И.С. Юмашев, Г.И. Левченко, В.П. Дрозд и другие. Выступал и я. Говорил о необходимости высокой боевой готовности, о противовоздушной обороне кораблей по опыту войны в Испании. Сталин очень внимательно слушал, задавал много вопросов, бросал реплики по ходу заседания. Чувствовалось, что он хочет узнать мнение флотских руководителей о различных классах кораблей. Впервые, хотя и косвенно, встали вопросы о морской доктрине в связи со строительством большого флота и о тех изменениях, которые понадобится внести в наши уставы и наставления. Помнится, Сталин критиковал формулировку о «сложных формах боя», которая была записана в приказе по боевой подготовке на 1939 год. Его мысль сводилась к тому, что «сложный бой» возможен в будущем при наличии линкоров, крейсеров и других крупных кораблей, а пока мы еще на море слабы, задачи нашего флота будут весьма ограниченными. «Лет восемь – десять нужно ждать, пока мы будем сильны на море», – сказал он. Более конкретно обсуждался вопрос о подготовке кадров для будущих кораблей. Была высказана мысль о сверхсрочниках, о специальном подборе на флот призывников из приморских районов и вообще людей, связанных с морем еще до призыва их на военную службу. Каждая реплика Сталина воспринималась как указание, и Наркомат ВМФ потом делал представления правительству в этом направлении. Так относительно сверхсрочников и сроков службы на флоте были вынесены решения, когда я уже работал в Москве – в мае или июне 1939 года. Мне лично довелось докладывать, какие порядки на сей счет существуют в иностранных флотах. Вот тогда и было разрешено флоту иметь неограниченный процент сверхсрочников на кораблях, хорошо их оплачивать в зависимости от сроков службы. Решено было также увеличить срок действительной службы на флоте до пяти лет. «Может быть, установить шесть лет?» – спросил Сталин. Мы возразили: шесть лет слишком много. С нами согласились. На Главном Военном совете ВМФ Сталин высказал мысль о том, что подготовка кадров – это девять десятых создания большого флота. Он советовал больше внимания уделить практической учебе будущих командиров и с этой целью, возможно, закупить за границей несколько учебных кораблей. Ставились вопросы о строительстве военно-морских баз, вспомогательного флота, судоремонтных заводов. Слова эти не бросались на ветер. Вскоре развернулось бурное строительство на всех флотах. Тогда же зародился план перенесения торгового порта из Владивостока в Находку, и в марте – апреле 1939 года А.А. Жданов и я были специально командированы на Дальний Восток, чтобы осмотреть все на месте. Запомнилось мне предупреждение Сталина: не ждать, когда враг нападет, надо уже сейчас изучать его возможности, его уязвимые места, повышать бдительность и боевую готовность. У североморцев он спросил: «Заходят наши корабли в Петсамо? Редко? А немцы и англичане?» Закончил разговор словами: