Текст книги "Профессиональная карьера как социально-психологический феномен"

1.3. Пространство и время в профессиональной карьере субъекта

Как выше отмечалось, в зарубежной психологии и социологии тема профессиональной карьеры (ПК) стала активно изучаться со второй половины 1950-х годов. К настоящему времени сложились и выкристаллизовались основные подходы и течения: развивающейся перспективы (Super, 1957, 1963, 1983, 1992; Tiedeman, O’Hara, 1963), выбора карьеры (Bordin, 1963, 1984; Holland, 1985), психодинамической теории выбора карьеры (Roe, 1956, 1964), приспособления к работе (Devis, Lofguist, 1984), карьерных якорей (Schein, 1977, 1986), поливариативной карьеры (Holl, Marvis, 1995), контракта (Holl, 1993), подкрепления (Mitchell, Jones, Krumboltz, 1979), идентификации с карьерой (Noe, Noe, Bachuber, 1990). Более чем за полстолетия изучены разные аспекты ПК. Разработаны и признаны научным сообществом базовые концепции ПК, а также привлекаемые для изучения и объяснения ПК: самоактуализации А. Маслоу, социального научения А. Бандуры, самоэффективности Дж. Роттера и ее развитие в работах Н. Бенц и Д. Хеккер, К. Тейлор и Д. Полма, Г. Уайт, концепция человеческих отношений Р. Лайкерта, оперантного обусловливания Б. Ф. Скиннера и др.

Так, согласно периодизации Д. Сьюпера, роль разных этапов или периодов интеграции человека как субъекта труда и его карьеры состоит в том, что, с одной стороны, создаются условия для разных проживаний и проигрываний разных профессиональных сценариев ребенком, подростком и юношей, с другой, общество предоставляет возможности для такого достаточно свободного отношения. Далее, по мере взросления человека следуют фазы оптации и проверки себя, поддержанные обществом возможности для новых его «стартов» в новую профессию. Синонимами заключительных фаз ПК обычно выступают «сохранение», «упрочение», «удержание» позиции, изменение социальной роли, «передача» другим своего опыта и т. п., иначе – грамотная стратегия и позиционная «игра» человека, приближающегося к своей профессиональной отставке.

Выделим малоизученные социальные и социально-психологические аспекты проблемы карьеры.

1. Активная эволюция социальных институтов и условий жизни во второй половине ХХ в. Очевидно, что изменения условий социальной среды не могут не «преломляться» в личности и поведении человека.

2. Эволюция форм организации труда содержания профессий, изменения технологий, режимов труда и отдыха, социальных ролей людей, включенных в общественное производство, появление новых требований к образованию и профессиональной подготовке работника и руководителя формируют новые пространства, определяющие профессиональную и личностную эволюцию субъектов.

3. Эволюция субъектов профессиональной деятельности.

Третий аспект рассмотрим более обстоятельно. Ведущие отечественные ученые – К. А. Абульханова-Славская, Б. Г. Ананьев, Л. И. Анцыферова, В. А. Бодров, А. В. Брушлинский, А. В. Карпов, Е. А. Климов и др. – признают, что процессы профессионального и личностного развития человека не могут быть бесконфликтными, стабильными, исключительно позитивными. Однако сложная динамика профессиональной эволюции человека только в последние годы начинает предметно рассматриваться на примере немногих конкретных профессий (Митина, 2014; Поваренков, 2013; Ясько, 2013; и др.).

Историческое удлинение жизни человека, профессиональной в том числе, в сочетании с ростом уровня образования и профессиональной подготовленности, продолжительности периодов ученичества требует более дифференцированного и детализированного вычленения этапов ПК сравнительно с «классическими», выделенными в середине ХХ в. В. А. Бодровым, Ш. Бюллер, Е. А. Климовым, Р. Кеганом, Д. Левинсоном, С. Осиповым, Д. Сьюпером, Д. Холлом, Э. Эриксоном и др., а самой периодизации – как гибкого и вариативного процесса. Периодизация ПК, за основание которой Д. Сьюпером были взяты возраст, С. Сарасоном «карьерный возраст», Г. Уклом – динамика карьеры, с одной стороны, стали общепризнанными, с другой – объектом систематической критики.

Наиболее уязвимыми для критики стали некоторые положения «классических» концепций: отожествление социальных, психологических и физических критериев в развитии человека; жесткие рамки периодизации; игнорирование динамики индивидуального развития людей и индивидуальных стратегий адаптации человека к требованиям окружения; «универсализм» ранее предложенных концепций; недооценка особенностей эволюции человека в разных профессиях; игнорирование историзма в развитии социальных объектов – организаций, демократических институтов и др. (Поваренков, 2008, 2013; Посохова, 2007; Толочек, 2012, 2016). При изучении периодизации развития в контексте карьеры фактически слабо реализуются ключевые методологические принципы отечественной психологии – развития, единства субъекта и деятельности, детерминизма, системности.

Добавим, что в существующих периодизациях слабо отражены собственно профессионально-деятельностные аспекты развития субъекта, моменты его «единения» с избранной профессиональной сферой, с ее ценностями и смыслами труда. Так, со второй половины ХХ в. стали массовыми новые тенденции в профессиональном становлении людей. Нормой биографии наших современников становятся многократные смены места работы, должности и профессии, периодические миграции, периоды безработицы, неполной и нестабильной занятости, переподготовки, повторные браки, уменьшение в семье числа детей (Демин, 2004; Орлов, 2005; Салмон, 2004; Харитонова, 2011; Эдерсхейм, 2008; Hiltrop, 1996; и др.), по-новому ставящие вопросы использования человеческих ресурсов в организациях и в обществе в целом. Соответственно, в новых исторических условиях как норма уже рассматривается поливариативная (протейная) карьера, уникальная в каждом случае (Holl, Marvis, 1995). Такого понимания карьеры придерживаются отечественные специалисты – А. Я. Кибанов, И. П. Лотова, Е. А. Могилевкин, О. В. Москаленко, В. В. Музыченко, В. А. Розанова, С. И. Сотникова и др.

Как важный аспект понимания сущности ПК выделим следующее. На рубеже ХХ – XXI вв. возрастает роль третьего сосубъекта – потребителя товаров и услуг, наряду с усложнением и расширением ролей и функций первого субъекта – деятеля, и второго – вышестоящего руководителя (Толочек, 2010; Якунина, 2004). Соответственно динамично изменяется пространство профессиональной деятельности субъекта – его метрика, компоненты, структура. Оно все более включает личности и весомую активность других людей, их взаимодействия.

Взаимодействия функционально связанных субъектов в психологии более полувека рассматриваются преимущественно как однозначные – позитивные или негативные (зона ближайшего развития, лидерство, руководство, наставничество, воспитание, обучение, тренировка, консультирование, сработанность, совместимость и т. п.). В последние два десятилетия все чаще признается, что такие сложные процессы не могут быть исключительно «позитивными» или «негативными» в отношении каждого из субъектов на протяжении всего процесса, по отношению ко всем их взаимодействиям (Асмолов, 1996; Завьялова и др., 2012, 2014; Лефевр, 2000; Поддьяков, 2006; Толочек, 2008, 2009, 2016; Benson, 2001; Valsiner, 1989; и др.).

Еще ряд актуальных и сопряженных вопросов – специфика «двойной» профессиональной карьеры спортсменов, выходящих в запас офицеров вооруженных сил и силовых структур; реакции человека на ожидаемые, но несостоявшиеся карьеры в бизнесе, в менеджменте, в науке, в искусстве; «женская карьера»; частичная и нестабильная занятость, равно как и вынужденная необходимость для многих людей в середине жизни «начинать все заново» (Демин, 2004; Стамбулова, 2000; Arthur, 1994; Osipov, 1973, 1990; Shlossberg 1996; Tidman, 1980; и др.). Такие жизненные ситуации становятся жестокой реальностью для многих и многих людей, но не воспринимаются как остроактуальные проблемы. Взаимосвязи успешности людей в первой и второй половине карьеры чаще не сопоставляются и еще не признаны значимыми в отношении больших социальных групп.

В последние годы в зарубежной и отечественной психологии новой темой исследования становится «карьера студентов». Но она по-прежнему рассматривается в субъектоцентрированном ключе, преимущественно как раннее приобретение ряда полезных навыков и важного опыта самопрезентации (как ожидается, повышающие успешность решения задачи трудоустройства), как конструирование «эффектной биографии» для будущей презентации («портфолио»), позволяющих молодому человека энергично бороться «за место под солнцем». Однако содержательно формирование подобного «актива» остается не более чем карьерным «тьюрингом», т. е. тренингом, натаскиванием менее опытного более опытным, например, более «продвинутым» студентом, выступающего в качестве наставника для менее опытного товарища (Могилевкин, 2007; Зеер, 2007; и др.). Фактически проходящие в стенах вуза профессионально-карьерное самоопределение, становление профессиональной и карьерной идентичности молодых людей не воспринимается учеными как латентная стадия их ПК, как «инкубационная» фаза, как первая часть своеобразного «карьерного эмбриогенеза». Отсутствие данных исследований о стадиях зарождения и становления предпосылок и «карьерных способностей» молодых людей, отсутствие широких и устойчивых связей работодателей с вузами, отсутствие данных систематического мониторинга о факторах и фактах реального карьерного движения выпускников вузов, делают рассуждения о «портфолио» и «тьюрингах» всего лишь декларациями «о намерениях».

Тема ПК имеет множество специфических преломлений в предметах разных гуманитарных и социальных наук, по-разному затрагивается и отражается в рамках разных психологических дисциплин. Очевидно, что эти разные «преломления» отражают разные сущностные свойства феномена «профессиональная карьера». Одним из наиболее важных «преломлений» феномена мы считаем его проявления во взаимодействиях, взаимоотношениях, в сопряженных процессах развития активно и систематически взаимодействующих субъектов совместной профессиональной деятельности. Этот феномен имеет место во всех контактных малых социальных группах, прежде всего, в диадах и триадах. Эффекты таких взаимосвязей мы условно называем сопряженная профессиональная карьера, подразумевая под ней взаимосвязанные процессы профессионального и личностного развития, как и их деформаций; взаимнозависимую динамику карьерного продвижения у субъектов, находящихся в профессионально-функциональных и социально-психологических взаимосвязях.

1.4. Возрастная эволюция и периодизация развития субъекта деятельности

Исследования эволюция человека в отечественной психологии. В культурно-исторической теории развития высших психических функций постулировался ряд важных положений, ставших основополагающими для отечественной психологии, прежде всего, о роли деятельности и общения в развитии человека. В масштабном изучении эволюции человека, проведенном под руководством Б. Г. Ананьева (1968, 2002), были реализованы два плана – «срезовые» и «продольные». Изучались изменения основных психических функций (восприятия, внимания, памяти, мышления) на выборках лиц: 1) с восьмилетнем образованием; 2) учащихся 9–10 классов школ рабочей молодежи; 3) с незаконченным среднем образованием; 4) обучающихся в высших учебных заведений в возрасте 18–35 лет (Акинщикова, 1969, 1973; Возрастные…, 1974; Развитие…, 1972; Розе, 1970; Рыбалко, 2002). В последующем программа комплексного изучения эволюции человека охватывала измерения психофизиологических, личностных и интеллектуальных особенностей людей, занятых умственным трудом (студенты вузов), ручным и механизированным трудом (водители, монтажницы, рабочие-станочники и др.); возрастной диапазон обследуемых был расширен до 45–46 лет; обследуемыми были по большей части учащиеся школ рабочей молодежи (Акинщикова, 1973; Возрастные…, 1984; Рыбалко, 2002).

Полученный эмпирический материал привел к открытию фундаментальных фактов о закономерностях эволюции основных психических функций, психомоторных, сенсомоторных у лиц, занятых физическим и умственным трудом. Были описаны возрастные фазы и кризисы эволюции; получили объяснение основные закономерности – неравномерности и гетерогенности в развитии разных функций и систем, особенностей их эволюции и инволюции в связи с уровнем образования, пола и возраста. Эти работы по праву стали классическими в отечественной психологии. Они стимулировали последовательную разработку разных аспектов в отечественной психологии вопросов биологической, психической, социальной эволюции человека, в том числе вопросы его профессионального становления как субъекта трудовой деятельности. Одним из важных результатов теоретического и эмпирического изучения проблемы стало выделение Б. Г. Ананьевым (1968, 2002) периода взрослости как одного из важнейших в психологии развития. Во второй половине 1980-х годов широкомасштабное изучение эволюции человека было свернуто.

Последовательное изучение «интегральной индивидуальности», частично сходное с работами группы Б. Г. Ананьева по научным задачам и методическому арсеналу, в 1970–1990-е годы проводилось в пермской школе под руководством В. С. Мерлина, затем Б. А. Вяткина. Объектом в относительно краткосрочных лонгитюдных исследованиях (2–4 года) были школьники среднего и старшего возраста, учащиеся средних профессиональных учебных заведений (Волочков, 2007; Щукин, 2012; и др.). В 1990-е и в 2000-е годы изучение профессиональной эволюции человека чаще проводилось на материале деятельности учителей средних школ, преподавателей вузов и студентов (Анализ образовательной ситуации, 1999; Волочков, 2007; Капцов, 2011; Колесникова, 2014, 2016; Маркова, 1996; Митина, 2004, 2014; Поваренков, 2008, 2012; Слепко, 2013; и др.).

За минувшие полстолетия в отечественной психологии был накоплен достаточно обширный эмпирический материал. Но до настоящего времени задачи интеграции материала разных научных школ не ставились. Малочисленные выборки, чаще всего воспитателей, учителей, студентов, небольшой возрастной диапазон обследуемых, различающийся методический инструментарий – все это ограничивает возможности широких обобщений. Принимая во внимание тенденции биологической и социальной эволюции человека на протяжении 1960–2000-х годов, имеющей выраженный исторических характер, нужно признать и объективную сложность обобщения эмпирического материала, полученного в разное время на разных выборках в разных научных школах.

Проблема эволюция человека в современной психологии. С начала 1990-х годов активно развивается отрасль психологии, названная акмеологией. Под акмеологией понимается комплексная наука, ориентированная на изучение феноменологии и закономерностей развития человека. Человек в акмеологии рассматривается как активный субъект своей жизнедеятельности и изучается на ступени его личностной и профессиональной зрелости. Зрелость понимается как достижение высокого уровня личностного и профессионального развития, как движение к пониманию и принятию смысла своего существования, как продуктивное проявление в жизни всех сущностных сил индивида. Считается, что в стадии «акме» имеют место разные формы активной интеграции физического, психического и духовного состояния человека, его высокая продуктивность и эффективность как субъекта труда, как профессионала; что человек в среднем возрасте находится в фазе наивысшей духовной зрелости, что он подчиняет себе и организует свои физические и психические функции (Акмеология, 2000; Акмеология, 2013; Бодалев, 1998; Деркач, Зазыкин, 2005; Маркова, 1996; и др.).

В качестве значимых акмеологических условий, определяющих позитивные траектории развития человека как субъекта и как личности, выделяются задатки, общие и специальные способности, условия семейного воспитания, воспитание в начальных, средних и старших классах, качество образования, полученного в учебном заведении как предстартовый период профессионализма, особенности собственной семьи и др. (Бодалев, 1998; Марков, 2001; Синягин, 2001, 2004; и др.).

В акмеологических подходах профессионализм понимается как прямое следствие жизненной позиции человека в качестве активного субъекта своей жизнедеятельности при тесной взаимосвязи всех его проявлений – индивида – субъекта – личности – индивидуальности; при тесной взаимосвязи его проявлений в разных сферах жизнедеятельности (профессиональной, учебной, семейной, гражданской); во взаимосвязи инициирующих друг друга процессов личностного и профессионального развития на протяжении всей активной физической и социальной жизни человека. К сожалению, выраженное сходство мнений акмеологов в понимании условий и закономерностей развития человека в стадии зрелости пока еще не подкреплены достаточно убедительным эмпирическим материалом.

На рубеже тысячелетий в зарубежной и в отечественной психологии важной научной темой становится тема зрелости человека (как личности, как активного субъекта своей жизнедеятельности). К этой теме обращаются представители разных научных школ (Абульханова-Славская, 1990, 2010; Анциферова, 2006; Волочков, 2009; Леонтьев, 2011; Пономаренко, 2004; Эммонс, 2005; и др.). Продолжительный период жизни человека – от среднего возраста до глубокой старости, т. е. несколько десятилетий, – характеризуется как сложный, динамичный процесс изменения физиологических, психофизиологических, психических функций, в котором определяющая и «руководящая» роль принадлежит высшим личностным образованиям человека. При обеспечении такого управления биологической и психической эволюцией со стороны личности, при отношении человека к себе как к активному субъекту своей жизнедеятельности его биологическая и психическая эволюция оптимизируется, инволюционные изменения функций становятся гетерохронными, а человек в этот период своей жизни может оставаться социально активным, творчески плодотворным (Абульханова-Славская, 1999, 2001; Анциферова, 2006; и др.). К сожалению, эти важные положения также пока не подкреплены достаточно убедительным эмпирическим материалом.

В становлении человека как субъекта жизнедеятельности (профессиональной в том числе) ключевым является вопрос его активности (Абульханова-Славская, 2001; Анцыферова, 2006; Брушлинский, 2003; Волочков, 2006; Джидарьян, 1988; Знаков, 2005; Рубинштейн, 1976, 1999, 2003; и др.). В отечественной психологии доминирующей активностью («деятельностью») человека признан труд. «Человек определяется прежде всего… отношением к труду. <…> Это сознательное, общественное отношение к труду является стержнем, на котором перестраивается вся психология личности…» (Рубинштейн, 1999, c. 640).

В работах ведущих отечественных ученых – Б. Г. Ананьева, К. А. Абульхановой-Славской, А. Г. Асмолова, А. В. Брушлинского, А. Н. Леонтьева, А. В. Петровского, В. А. Петровского, С. Л. Рубинштейна – решающими условиями становления человека как активного субъекта своей жизнедеятельности, как личности выделяются определенные образования: образ жизни, жизненный путь, жизненная позиция. Зарубежные психологи А. Адлер, М. Вебер, Т. Верлен, А. Малсоу, К. Роджерс, В. Уотермент, Э. Фром, К. Хорни и др. также вычленяют понятия образа жизни, стиля поведения, стиля жизни как уникальные системы интеграции индивидуальности человека и условий социальной среды, как активное построение взаимодействий с большими и малыми социальными группами, они также определяют значимость активной и конструктивной энергии человека, выбирающего жизненные ценности и смыслы, на протяжении всей своей жизни выстраивающего связи в системе «человек-мир».

В названном ключе адаптация человека к среде и в среде, а также активное приспособление условий среды к своей индивидуальности, в конце ХХ в. стало рассматриваться как периодически совершаемое уникальное и активное структурирование человеком разных видов деятельности, как темпоральное структурирование своих взаимодействий с окружением, как выбор доминирующих ценностей и следование им, как гибкость в выборе стратегий совладания (Абульхановой-Славская, 2001; Анциферовой, 2006; Карпинский, 2015; Кроник, Ахмеров, 2003; Крюкова, 2010; и др.).

Окружение и факторы периодизации развития человека. Еще одним магистральным путем в изучении жизни человека можно назвать тему структурирования жизненной среды (Bronfenbrener, 1979; и др.). Если в зарубежной психологии 1950–1970-х годов человек чаще мыслился как дисциплинированный и законопослушный, рассматривался как типичный для своей социальной группы, общества и исторического времени, как человек, следующий устоявшимся социальным нормам, изменяющийся согласно исторической и биологической хронологии, то в работах ученых 1980–2000-х годов жизненная эволюция понимается как уникальное становление личности индивида в индивидуально своеобразных процессах, сопровождающихся «моментами» самодетерминации, как двусторонние процессы взаимодействия индивида и социальной среды, допускающие возможность повторения отдельных циклов развития (Holl, Marvis, 1995; Mitchell, Jones, Krumboltz, 1979; Noe, Noe, Bachuber, 1990; и др.).

В качестве примера можно привести «Модель экологических систем» У. Бронфонбреннера. Развитие человека понимается как динамический процесс, проходящий в двух взаимосвязанных и постоянно взаимодействующих, взаимноопределяющих направлениях – от индивида и от окружения. В своем становлении индивид, с одной стороны, активно реконструирует свою многоуровневую жизненную среду, с другой, сам испытывает воздействие среды. Среда жизнедеятельности многоуровневая. Эти отношения описываются как отношения вложенных друг в друга систем (микросистемы, мезосистемы, экзосистемы) – от первого уровня условий родительской семьи до третьего, отражающего сегменты широкой социальной среды (Bronfenbrener, 1979).

Современность и задачи изучения профессионального становления субъекта. В постановке проблемы «современного человекознания» Б. Г. Ананьевым остаются «вечные» темы, определяемые исторической эволюцией социальных объектов (человека, институтов, условий социальной среды). Обращаясь к критическому анализу, отметим следующее. Исследования под руководством Б. Г. Ананьева были первым масштабным опытом, который во многом повлиял на становление научных традиций отечественной психологии и оставил несколько открытых вопросов.

Первым остается вопрос о факторах социальной среды – об условиях организации труда и профессиональной деятельности, о роли образования человека в его взаимодействиях с окружением в процессах эволюции человека на протяжении жизненного пути. Так, в литературном обзоре Б. Г. Ананьевым приводятся данные о фактическом историческом смещении на 5 лет всех фаз развития к более позднему возрасту за последнее столетие (1860–1960), данные о почти двукратном с 1913 г. увеличении продолжительности жизни за последующие 40–50 лет (Ананьев, 2002, с. 83). Но эти темы не находят конструктивного отражения в концепции эволюции психических функций. Очевидно, что спустя полвека человек как субъект труда, так и сам труд стали другими, что не может не отражаться на динамке эволюции/инволюции.

Второй вопрос – о полноте и достаточности базы исследования для формулирования выводов. Программа «экспериментальной акмеологии» была разработана в 1957 г., а реализована в двух экспериментальных планах – лонгитюдном и возрастных «срезах» в 1965–1970 гг., т. е. почти десятилетие спустя (там же, с. 237–238). Лонгитюд – это 350 студентов, обследуемых на протяжении пяти лет обучения, т. е. в основном это лица в возрасте от 17 до 25 лет. «Срезы» – около 1800 чел.: 18 возрастных групп по 50 мужчин и 50 женщин по каждому возрасту от 18 до 35 лет. Из них только около 400 чел. прошли «углубленное дифференциально-психологическое исследование» (там же, с. 238). Иными словами, не всегда ученые располагали достаточным эмпирическим материалом. Кроме того, широкая экстраполяция результатов изучения динамики основных психических функций взрослых с неполным средним образованием, занятых частично механизированным трудом на выборки наших современников едва ли правомерны.

Третий вопрос о временной перспективе развития человека. Планировалось и осуществлялось изучение ранней взрослости – до 35 лет. Факторы, играющие активную роль в последующей эволюции/инволюции человека (в жизни которого могли быть отставка и выход на пенсию, не состоявшиеся ожидания в карьере и в семейной жизни, заболевания и травмы) не изучались.

Четвертый вопрос о нетождестве динамики «психических функций» и «психологических систем». Под руководством Б. Г. Ананьева изучались «основные интеллектуальные функции» (разные формы восприятия, мышления, памяти, внимания), физиологические, психофизиологические, сенсорные и психомоторные функции. Но, вероятно, не все сделанные обобщения о закономерностях их изменений можно проецировать на закономерности эволюции сложных психологических систем. Спустя полвека можно задать много вопросов, нуждающихся в прояснении. Оценивая научное значение исследований, выполненных под руководством Б. Г. Ананьева, признаем, что до настоящего времени они остаются наиболее глубокими и последовательными в отечественной психологии. Но за минувшие почти полстолетия коренным образом могли измениться едва ли не все «координаты измерения», в рамах которых в 1960-х годах строилось исследование Б. Г. Ананьева. Исторически изменчивы все социальные объекты и их свойства (человек как субъект труда, точки его старта в трудовую жизнь, уровень образования людей, социальные ситуации развития личности, изменяющийся на протяжении жизни ее социальный статус, социальный престиж профессии и мн. др.). Следовательно, программы, аналогичные проведенным под руководством Б. Г. Ананьева, должны повторяться с определенной периодичностью, например, каждые 50 лет. Результаты таких исследований могли бы стать надежным фундаментом для последующего изучения пространственных и временных факторов, влияющих на профессиональную карьеру субъекта.

Нашу современность характеризует высокая вероятность неоднократных изменений условий жизни человека на протяжении его трудовой деятельности, часто под влиянием внешних факторов (миграции, резкие и значительные изменения социального, профессионального, семейного статуса и пр.). Профессиональная деятельность многих сопряжена с расширением спектра социальных ролей. Увеличивается продолжительность социально активного периода жизни человека, что предполагает необходимость ее психологически полноценного проживания.

Изменяются структуры времени взрослого человека (времени работы и досуга), в том числе, времяпрепровождения в семье[2]2
  В 2011 г. в РФ более 50 % семей имели не более одного ребенка; среднее число детей на одну брачную пару составляло лишь 0,7.


[Закрыть]. Изменяются ценности семьи в течение жизни даже одного поколения. Увеличивается продолжительность периода ученичества, т. е. времени активного профессионального обучения. Изменяются содержание и смыслы труда человека на протяжении его профессиональной жизни. Стали «нормой» неоднократные смены характера профессиональной деятельности (по данным Министерства образования РФ, в начале 2000-х годов по специальности работали не более 10–15 % выпускников вузов).

Содержание профессионализма становится более многогранным и определяется множеством факторов. Согласно мнению ведущих специалистов, профессионализм понимается как: а) интегральная характеристика определенной фазы профессиональной эволюции субъекта; б) он формируется при положительном отношении человека к труду, при наличии у него соответствующих мотивации, смыслов труда и ценностных ориентаций; в) его формирование продолжается на всех ступенях профессионального становления субъекта; г) он проявляется в полноте и гармоничности интеграции человека с профессией – в становлении профессиональной идентичности, в принятии групповых норм и др. (Зеер, 2003; Климов, 1992, 2004; Маркова, 1996; Поваренков, 2008, 2012; Эриксон, 2000; Super, 1957, 1983; и др.).

При этом профессионализм понимается как феномен, в котором: а) одновременно и параллельно перманентно развиваются как позитивные процессы профессионального развития, так и негативные, деструктивные процессы; б) в эти процессы вовлечено множество разных «внутренних», «акмеологических условий»; в) эти процессы сопровождаются становлением психологических новообразований – «акмеологических инвариантов профессионализма», «высших компетентностей» – наборов обобщенных компетентностей разного рода, «метакогнитивных способностей», «внепрофессиональных потенциалов», «профессионально-личностных» и «личностно-профессиональных потенциалов», духовности – как важнейшего условия становления профессионала высокого класса (Акмеология, 2000; Бодалев, 1998; Завалишина, 2005; Карпов, 1999; Маркова, 1996; Поваренков, 2008; Пономаренко, 2004; Равен, 2001, 2004; Синягин, 2007; Maslach C., Jackson, 1984, 1998; и др.)

Но если признается, что человек неоднократно за трудовую жизнь меняет и виды деятельности, и место работы, если признается, что на протяжении последних десятилетий радикально изменяются доминирующие в обществе ценности и связи между людьми (Бауман, 2003), что мера интеграции субъекта с профессией динамична, а сам человек со временем подвержен разного рода деструкциям (Зеер, 2002; Маркова, 1996; Водопьянова, 2002 и др.), то нужно согласиться, что все представления и концепции ученых о профессиональной эволюции субъекта, периодически должны подвергаться «фальсификации» (по К. Попперу).

На основании обзора литературы можно сделать следующие выводы:

1. Отсутствуют «достаточные и необходимые» эмпирические данные об эволюции психических функций и психологических систем человека в период взрослости в связи с социально-экономическими условиями жизни на рубеже ХХ – XXI вв., которые могли бы послужить основаниями для изучения ряда частных проблем (профессионального становления субъекта, динамики профессиональной карьеры и др.).

2. Исследования профессиональной эволюции субъекта в период взрослости должны проводиться систематически с определенной периодичностью. Все полученные данные должны «проецироваться» на конкретные социально-экономические и культурные условия региона, на социальную структуру сообщества.

3. Результаты таких исследований должны учитывать специфику профессии субъектов и согласовываться с социально-демографическими характеристиками субъектов и полнотой их реализации в разных сферах жизнедеятельности.

4. Задачи таких исследований должны быть сфокусированы на ключевых фактах, выявленных в предшествующих работах (раннее возрастное снижение основных психических функций и возможности их компенсации, время и условия периодических перестроек психических структур психических, неравномерный и гетерохронный характер развития функций и систем и др.).