Текст книги "Глоточек счастья"
Автор книги: Владимир Жуков
Жанр: Юмор: прочее, Юмор
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Так и есть. Сошлись, и вдруг услышал авиатор разговор невольно, оставаясь камышами скрытым. Разговаривали двое: дама, с бархатистым тенорком, красивым, и мужчина с неприятным басом.
– Да, Нинуленька, – изрёк мужчина, – замахала ты меня конкретно. Непосильную дала задачу. Но я справился, до неба прыгай! Не сидеть тебе в тюрьме, красотка!
– Взял? – спросил тревожно голос женский.
– Взять не взял, но согласился, Нина. Напрямую побоялся, видно, человека подошлёт сегодня. Вот ему и передашь деньжонки. Да по-хамски так не хапай больше, хоть какую-то блюсти оглядку.
– Как ты прав, мой дорогой! Вот нету у меня царя в головке глупой, и свирепствует восца в ручонках загребущих. Я ждала, я знала, я как чуяла душой проверку. Только фраера сгубила жадность.
– Ладно, денежки отдашь и помни, чтоб потом язык на ключ-замочек: ни родным, ни алкашине мужу не единого словечка, Нина. Коль прознают мусора о том, что это мы на язычок дурные, то тогда несдобровать обоим. Иха мафия бандитской хлеще. С ними шуточки шутить не стоит.
– Что ты, Коля, говоришь такое, мой любимый? Язычок какой там? Я убей хоть, никому ни слова не скажу, до самой смерти буду нашу тайну сберегать священно. А тебе, Колёк, за всё спасибо. Я в долгу перед тобой огромном.
– Не отделаешься, Нин, спасибой! – и шлепок рыбак услышал лёгкий, да хихиканье затем, и также поцелуя два с засосом долгим, что с причмокиваньем звучным были.
«Начинается, – рыбак подумал, – ебля с пляской, карусель на шишке. – Только проку мне с сего спектакля никакого совершенно нету». Он вздохнул и на зарю-бреховку вновь презрительно взглянул с усмешкой. Уж такое ей сказать, такое захотел рыбак, но только дама отвлекла его вниманье тихо, возбуждённо говоря:
– Колюня! Я давно тебе хочу отдаться! Хочешь, дам за камышами стоя! На земле не заставляй лишь только, от росы такая сырость! Ужас! Заболеть могу. Оно нам надо? Уж давай-ка в кабинете лучше, у меня, да на диване мягком, на постели белоснежной, чистой! Первый раз! Его обставить надо романтически, душа чтоб пела.
– Ну и дура ты, однако, Нина, – оборвал, сердясь, мужчина даму. – У тебя всего лишь час какой-то за душою, с человеком чтобы рассчитаться, чтоб с ментами кончить, ты же думаешь про секс дурацкий. Разве времени у нас не будет, не посадят пидорасы если? Переносится разврат на после… И не как-нибудь хап-хапом, стоя, а с понятием, без спешки, с чувством. Тут вполне с тобой согласен, Нина.
– Сколько ж дать? – вздохнув спросила дама, слов мужчины осознав резонность.
– Десять тысяч, – прошуршало басом.
– Ровно десять? – тенорок с досадой уточнил.
– Да, ровно десять, Нина. И ещё не поскупись: подарков дай поболее, набей багажник. Мусорок нам пригодится этот.
– Как узнать его?
– «Бородкин» – скажет, кто придёт. Такой пароль, Нинуля.
Поцелуй. Игра зари, прижавшей горизонт плотней к земле, и звуки расходящихся шагов, глухие. Встал Петрович и, камыш раздвинув, уходящим глянув вслед, увидел, как в костюме ярко-жёлтом дама к санаторию завода «Факел» дефилирует, и как хозяйкой сквозь чугунные его ворота чинно шефствует, журя охрану. Вновь затем на ящик сел устало отставник, с немым укором глянул на зарю, а та ему с обидой:
– Вы, однако, Александр Петрович, в самом деле бестолковый право. Исключительно тупой какой-то! Мне подсказывать вам сколько можно? Пошурупьте головой немного да подумайте, зачем вам снился в руку сон чудесной ночкой нынче?
Офицера от догадки жуткой покоробило. Озноб по коже муравьями пробежал. В пот, в холод резко бросило, и смысл подсказок зорьки тающей мужчина понял.
Поскорее скарб собрав нехитрый, побежал домой что мочи было. Дверь открыл. Велосипед в прихожей тихо взял и из квартиры вышел. Сел да, бойко закрутив педали, к санаторию завода «Факел» покатил спеша, зори подсказку воплотить скорее в жизнь желая, сна смысл поняв, наконец глубокий.
У ограды тормознул чугунной. Позвонил. В костюме жёлтом дама отворила, и знакомый тенор прозвенел:
– А вам кого, товарищ?
– Я, Бородкин, а нужна мне Нина.
– Это я. Вас очень жду. Входите.
– Шеф велел поторопиться очень.
– Да-да-да! Вот вам конверт с деньгами. А машина где? Потом приедет за подарками?
– Зачем машина?
– Как зачем? Поди багажник целый дефицита собрала крутого.
– Вон вы что? Нам не нужна машина! – понимающе сказал посланец. – Мой верблюд к большим привычен грузам. А рисовку фраерам оставьте, что по шконкам арестантским мнутся.
Непонятный смысл словечка «шконка» уголовного по всем прикидкам напугал и интерес к вопросам у воровки остудил мгновенно.
– Так пойдёмте же на склад скорее, – поманила за собою дама, – совершенно коль не терпит время. Сомневаюсь я серьёзно, правда, что положенное вы возьмёте… Ну да это не мои проблемы.
– Не волнуйтесь. Вы грузите лучше поскорей. Силён как буйвол прерий мой верблюд. Майн Рид знаком вам, Нина?
– Разумеется, читала в детстве. Там ещё без головы был всадник.
– Во-во-во! Ну так давайте вьючить. Да верёвок мне побольше дайте бельевых, должны найтись в хозяйстве?
– Обижаете, найдём, конечно.
И буквально через часа четверть очень стал велосипед похожим на индийского слона в декрете. И кряхтя, скрипя, повёз он, тужась, груз, хозяином ведомый еле.
– «ХВЗ»! – с мольбой шептал Петрович. – Уж, дружок, не подведи, голубчик. Доберёмся мы до дома если, обязательно тебя помою и все точки солидолом смажу, даже спицы подтяну в колёсах. Знаешь сам, браток, в какой клоаке. Понимаешь, как прибыток нужен, пусть такой неблагородный даже.
«ХВЗ» не посрамил честь марки. Испытание большое вынес. И у дома был развьючен скоро, в тот момент, когда заря исчезла, совершенно с горизонта стёршись.
Вскоре всё, присвоил что Петрович, на полу легло большою кучей. Сами можете себе представить, что там было – дефицит, серьёзный, в магазинах не купить какого.
– Это где же ты нахапал столько? – перепугано жена спросила. – Не хватало нам как раз с тобою, дорогой, ещё тюрьмы для счастья.
– Не боись жена! Не дрейфь! Не надо! Это утренней зари подарок. Сон, как видишь, оказался в руку. Да и вот ещё, – Петрович бросил сторублёвок жёлтых пачку рядом с дефицита необъятной кучей, пояснив, – зари подарок тоже!
– Коли так, пошли кроватку купим, надоел уже матрас скрипучий.
– И гаражик. Что-то я без дела засиделся, дорогая, долго, – муж добавил, – честь пора бы знать уж.
Поменялось после той рыбалки в жизни всё у Фомина глобально. Стал он снова рихтовать машины, и хорошая молва мгновенно разнеслась о ювелире дела. Потянулись вереницей люди, и обратно появились деньги, да зажил отставничок красиво, даже лучше, чем на юге тёплом.
С той поры прошло годков немало, если точно, то тринадцать ровно. Из тюрьмы уже давно вернулся корешок – земледавалец бывший. И его из лагерей богатый, респектабельный товарищ встретил, в доме, был какой похож на замок.
Как на новые баран ворота, на страну взирал ЗК недавний. Адаптации процесс всегда он непростой, когда отсидки после заключённый из тюрьмы выходит, а в формацию иную коли попадает он ещё при этом, вообще дела – сушите вёсла. Пережить метаморфозу сложно без поддержки, без тепла на воле. Слава богу, повезло хоть с этим Лёхе Квакину: привёз как будто специально в Чешеплешецк друга, с мест насиженных сорвав когда-то, чтобы тот его из зоны встретил.
Отдыхая на веранде дома, пили Квакин и Фомин «Текилу», никогда в партмагазинах даже бывший зек не покупал такую. И пивко они ещё сосали тоже импортное в банках Тuborg. Захмелев, сказал уныло Квакин:
– Ну чего не доставало куму? Для чего в петлю полез, дурило?
– Может, с жиру?
– Может быть, и с жиру! Обожрался идиот несчастный и свихнулся, ведь девчонок даже целомудренных ему, заразе, подготавливали. Что не жить-то? Занималась специально служба тем, секретным, деликатным, делом. Так везде в стране Советов было.
И глоточек пропустив «Текилы», улыбнулся лучезарно Квакин
– Не пойму я, – он сказал, – кентуха, как ты выдюжить сумел один тут? Устоял как сам и как не дрогнул. Восхищаюсь я тобою, Саша!
Но Петрович лишь пожал плечами, не желая о заре красивой, о рыбалке говорить, а также и про сон, что оказался в руку.
– Ты не дрейфь, – ответил другу просто, – адаптируешься к жизни новой постепенно. Вон как бить киянкой наловчился-то. Меня за пояс скоро чувствую, уже засунешь.
В это время же страною правил исключительный дурак. России на царей всегда везло ущербных, только всех их переплюнул этот. И как следствие того правленья в чудном, тёплом, благодатном крае, где товарищи-друзья служили, настоящею войной запахло. Все, кто мог бежать оттуда стали.
И однажды, вечерком осенним, как-то пили на веранде пиво два товарища, вдруг шлёп – письмишко, почтальон в почтовый ящик бросил. Правый лётчик капитан Синицын, отставник, их сослуживец бывший, отыскал-таки почтовый адрес. Как вот? Этого, убей, не знаю.
Он писал, что тяжело живётся, и узнать просил насчёт квартиры: можно ль будет подыскать, за скарб коль тыщи три всего дадут каких-то. И, конечно, понимая то, что и мышиную нору не купишь за великие такие деньги, не откладывая в долгий ящик, отвечал отставнику Петрович: «Приезжай давай, пилот! Поможем!..»
А потом, по чуть налив «Текилы», пропустив сквозь пищевод плутовку, он промолвил:
– Драгоценный Боже! Не понять твоих чудес-проделок хитро-мудрых помазку простому!
ПРО ТО, КАК ГВАРДИИ ЛЕЙТЕНАНТ КОШКИН СТАЛ БОРТОВЫМ ИНЖЕНЕРОМ СТРАТЕГИЧЕСКОГО БОМБАРДИРОВЩИКА
I
Лейтенант Андрюша Кошкин ехал в город Чу служить учёбы после в ИАТУ. С собой диплом он красный в чемодане вёз. Во всём отличник вообще мужчина был, и знал я, ожидает что карьера парня та, которую желал бы каждый. Не спеша, неторопливо поезд из Иркутска до Москвы катился, монотонно колотя по стыкам, навевая сон. А техник юный бодр и весел был. Уж так хотелось к месту службы поскорей добраться и жизнь взрослую большую начать.
Время долгое пути сдавалось помаленечку: денёк какой-то оставался до Москвы-столицы. Лейтенант глядел в окно вагона, расставание своё с Иркутском под колёсные глухие стуки с грустью лёгкою смакуя в мыслях.
«Гарнизон провинциальный южный – этот Чу. Вот осчастливить еду, как и Лермонтов Кавказ когда-то. Замначальника отдела кадров, документы оформляя, бросил между делом: «Не с твоим дипломом ехать, парень, в глухомань такую. Согласился ты на Чу напрасно. Не особо там служить желают».
Проводник вошёл в купе без стука, занося чаёк. Стакан взял Кошкин. Сахарок раскрыл затем да бросил в золотистый кипяток пахучий, и потягивать потом стал скучно: три попутчика дремали рядом, несмотря на яркий полдень летний, навевая бестолково скуку.
В замусоленном окне вагона Русь плыла, одно-
образьем мысли наполняя, а Андрюша думал: «Значит в Чу – в Тьмутаракань? Там, значит, не хотят служить? И что ж! И ладно! А вот я же не жалею вовсе. Не искать путей-дорожек лёгких в генах, в правилах моих забито. Пусть в столичных гарнизонах сладких, по подтыку волосатой ручки детки мамочкины служат, я же тот, кто сам всего добьётся в жизни, не ища себе дороги лёгкой. Хорошо держать фортуну, коли под уздцы, она всегда поскачет в направленье том, в котором нужно. Лошадь как под ездоком хорошим довезёт и к вожделенным звёздам на погонах, и к лампасам красным на штанах. Оно – делов всего-то!»
Вот такой он был Андрюша Кошкин. По подслушанным мной мыслям можно вам судить о нём довольно верно. А здоровый, молодецкий выгляд дополнял красу души мужчины.
Оставалось день всего какой-то добираться до Москвы-столицы. И решил Андрей пред тем, как булькнуть в омут службы в глухомани южной, в сердце родины своей немного погулять, но в кабаке фартовом: в «Метрополе», например, в «Пекине». Очень праздника душа желала. Ресторан даёшь – и всё. И баста. Откажи-ка ей, загадке русской. Так закусит удила, держись что. Захрипит – не подуркуешь очень. С ней поэтому не спорить лучше, и потворствовать любым желаньям, по головке златокудрой гладя, сразу следует, беды не ждать чтоб. А уж в случае конкретном, данном, это вовсе и не блажь, считаю. Сверхъестественного в том желанье я не вижу. Почему оно бы офицеру не гульнуть, младому, не расслабиться в хорошем месте? Уж поди-ка быть в Москве проездом получается денёк не каждый!
II
Поезд утром на вокзал Казанский прибыл вовремя, и вышел Кошкин, улыбаясь, на перрон столичный.
«Ну, куда теперь? – спросил себя сам лейтенант. – В кабак ещё раненько, – призадумался. – А что? А может в Мавзолей – к вождю податься что ли? Как-никак, а я партийный всё же, и к тому же ОБП. В Москве быть и на Бога не взглянуть – считаю преступленьем настоящим это!»
Из метро, глаза от солнца щуря, лейтенант неторопливо вышел. Площадь Красная и Кремль предстали перед ним в великолепье чудном. На картинке Мавзолей как будто. К Спасской башне подошёл поближе и зажмурился к рубинам взглядом прикоснувшись, так они сияли, так в лучах переливались солнца.
«Красотища-то, гляди, какая! – перешёптываться мысли стали. – Погляди-ка, как хорош Блаженный, купола-то золотые вон как заливаются, горят волшебно! КрасавЕц! А вот она и змейка к Мавзолею, из людей, щемится, извивается удавом толстым к ровно писанным священным буквам, жёлтым золотом на фоне чёрном.
Вились думки в голове, вертелись, а Андрюша, на удава глядя из желающих позреть на Бога, улыбнулся: «Хоть поток внушает, скучно бедному вождю поди-ка, – усмехнулся, – с Джугашвили Ёсей было, знать, повеселее вместе. Подъегорил негодяй Никита, и сопи теперь Ульянов Вова одиноко в саркофаге жутком».
И хотел Андрей уж было топать до хвоста змеи, как голубь близко подлетел к ногам и клюнул робко у сандалии носка землицу.
Кошкин птицею, почти ручною, любоваться стал, какая страха перед ним не выдавала вовсе. И в момент как раз вот в этот самый мысли вновь заверещали бойко в клетке птичками: «На птичий рынок настоятельно, товарищ, просим. Там гораздо интересней будет, чем стоять на солнцепёке в полдень. В небе солнышко бузит-то вон как, что в подвале в самый раз под рыбку «Жигулёвское» сосать из кружки».
Внял Андрей благоразумно мыслям, тем великое кощунство справив, на религию забивши штуку, понимаете меня – какую. Знай про это замполиты, ясно ни за что б служить не дали больше, но Андрей был не дурак делиться о преступном намеренье с ними. Знал, поди-ка чем чревато это.
Вновь – в метро. Взглянул на схему бегло и поехал под Москвою снова.
III
И добрался. Вот он рынок птичий. Вход бесплатный. «Как к вождю, – отметил, – только в очереди ждать не надо», – и шагнул в мир братьев меньших, шумный.
Угодил в ряды собачьи сразу да пошёл по ним. О! Боже правый! Нет диковинных, каких здесь только!.. Разбегаются глаза, однако вдруг заметил пса Андрей большого, мохнача, что был с телка размером. Не видал ещё нигде такого, никогда в своей недолгой жизни. Возлегал кобель царём персидским на земле, а рядом с ним, в манеже, почивал щенок на лапе сладко. На дощечке, что стояла рядом, женским почерком красиво было намалёвано вишневой краской: «Чемпион Эмир – отец, мать Аза – чемпион. От алиментной вязки и в помёте – первый крупный самый».
Улыбнулся, прочитав, Андрюша и, подняв глаза, узрел хозяйку тех поистине собачьих монстров. С сенбернарами на стуле рядом симпатичная сидела дева и при этом улыбалась мило.
– Как же, девушка, с такою мощью вы справляетесь, не знаю прямо? – лейтенант её спросил. – Поди-ка, ломовая в собачуре сила? Коль попрёт, не удержать мужчине.
– Не попрёт, – ему на это дева, – сенбернар не та совсем порода, что бездумно, бестолково тянет, не пойми куда, а та, какая интеллектом обладает мощным. Хулиганить сенбернар не станет никогда, не для того он создан.
Ухмыльнулся паренёк:
– А тут я сомневаюсь, чтоб кобель спокойно усидел, когда почует суку. Вряд ли спрашивать хозяйку станет разрешения на встречу с нею. Тут попробуй поперечить только – перекусит, не успеешь крякнуть. И прощайте, молодые годы.
Краской девушки зарделись щёки и, с минуту помолчав, другую, проворчала пошляку:
– Представьте, не обидит сенбернар и мухи.
– Для чего ж тогда такой бычака? – диалог Андрей продолжил с девой. – Это что же за защитник-сторож? И за что его кормить, когда он никакого на воров вниманья?
Хохот девушки раздался звонкий с переливами, красиво очень:
– Так собаки выводились эти ну совсем не для охраны вовсе, а людей спасать, в беду попавших, заблудившихся в горах, к примеру. Для чего нужна при этом злоба?
– Коли так, другое дело это, – согласился лейтенант, но снова псов досужая хозяйка:
– Вы бы для детей своих щенка купили. На спине катать их мило будет, подрастёт когда совсем немного.
Улыбнулся офицер:
– Конечно, мне сегодня не хватает только к счастью полному купить собаку здоровенную, при том, такую. Я в Москве не для такого вовсе.
– Для чего же?
– А кабак хороший посетить хочу, – душа-злодейка просит праздника. Хоть что с ней делай.
– Очень мило. Я б сама не против заведенье посетить такое, но финансы вот поют романсы.
– А зачем они вам, те финансы, приглашаю если я сегодня.
– Приглашение уже?
– Так точно.
– Совершенно же я вас не знаю.
– Познакомиться нам долго что ли? Я Андрей, Андрей Кириллыч Кошкин, коли полностью. На службу еду. Вот училище закончил только – ИАТУ – такое есть в Иркутске. Не слыхали про него?
– Нет, как-то не слыхала, – отвечала дева, – а меня зовите Леной просто!
И Андрей вдруг обратил вниманье на приятный факт: девчонка очень хороша, она красива даже. Он попристальней взглянул на личко, на фигуру, пробежал глазами по поистине красивым ножкам и в восторг пришёл. Хотел уж было комплиментом одарить, но Лена отвлекла:
– О предложенье вашем я подумаю. А что, а может, погуляем в ресторане. Только я советую купить щенка вам всё равно. Помехой он не будет.
– Где, скажите, – улыбнулся Кошкин, – я с громадиной клубиться стану? С ней в гостиницу меня не пустят, в офицерскую. А вот квартиру в перспективе получить ближайшей совершенно не маячит даже.
– Почему же?
– Неженатый так как.
– Так женитесь, тут проблема в чём же? Офицер, да холостой, да очень интересный, не находка разве для разборчивой девицы самой?
Рассмеялись. И Андрей с Еленой согласился:
– В ваших мыслях соль есть, – он сказал, – да вот не встретил только я ещё пока своей подруги, не влюбился ни в кого покуда… А с моим как предложеньем всё же? Поконкретнее ответьте, Лена.
– Я согласна. Вечерком свободна. Вечерком, Андрей, к услугам вашим. А сейчас мне хлеб насущный надо зарабатывать, прошу прощенья.
– Что ж, – резонно согласился с этим лейтенант, вздохнув, – ждать будем, значит.
Вдруг подходит импозантный, важный, респектабельный такой мужчина, не простецкий, туз какой-то явно. Он прищурился и взглядом зорким впился в дремлющих собак. И так уж поглядит на них, и так посмотрит, словно спец на экспонат музейный, уникальный, что впервой увидел.
А потом, направив взор на Лену, туз воскликнул:
– Кровь Атланта вижу! Угадал?
– Да, угадали точно, – удивилась неподдельно Лена, – разбираетесь в собках видно как мне кажется совсем неплохо. Интересно, вы в каком журнале видеть этого могли Атланта?
– Не в журнале.
– Где ж тогда?
– А видел я его, как вас сейчас вот вижу.
– Что во Франции?
– Да, там конечно.
– Ну и ну. Как интересно это! – аж захлопала в ладоши Лена. Ничего себе: общаться с тем, кто за границей был и кто Атланта в Альпах видел самого вживую…
А мужчина:
– Да, собаки ваши исключительны. Никак не думал я, таких на птичьем рынке встретить. Восхищения скрывать не стану, не прохожий сам, хотя, признаюсь, а купить хочу. Ищу как раз вот сенбернарчика, и мне бы надо не хвалить, а говорить иное, чтобы в торге цену сбить, но вижу прелесть эту и кривить душою не могу, хотя и надо б, правда… И пятно. Пятно на морде это… Кстати, сколько за щенка хотите?
– Ровно тысячу.
– Не много разве?
– Много? Что вы, это даром просто!
– Уступите, – дам семьсот, и баста. И поладили на сумме этой. Не слова, – как раз со мною деньги.
И не знаю, торг к чему привёл бы. Может быть, и согласилась Лена на семьсот, но тут Андрей нашёлся. Он сказал:
– Уговорили, ладно: так и быть уже даю вам штуку, а не то ещё уйдёт собака. У меня с собою деньги тоже.
И, вздохнув, по чемодану хлопнул зло ладошкой офицер да щёлкнул он замочками на нём стальными.
Удивлённая стояла Лена, ничего не понимая, только волноваться начал туз, и сразу вынул деньги, и отдал хозяйке:
– Вот, пожалуйста, – сказал, – считайте.
Та взяла, а туз махнул кому-то, раздражённо:
– Николай! Где ходишь?
Подбежал мужик кровей попроще. Личный, видимо, шофёр с корзиной, взял с собой что для щенка, понятно, и комок в неё мохнатый сунул.
– Документы, – протянула Лена отпечатанный листок с печатью. Импозантный аккуратно взял да поместил, свернув, в карман рубашки.
– До свидания, – сказал, – спасибо. И ушёл за Николаем следом.
– Ну, Андрей! Однако, вы, психолог! Мне немного с вами страшно даже: обведёте, захотите если, возле пальца вы меня, глупышку, вижу очень захотите если.
– Вам помочь хотел, плохого что ж тут? – виновато отвечал Андрюша. – Торговать – нужна смекалка тоже и особенная хитрость также, помню, в книжке прочитал какой-то.
– Это точно, – согласилась Лена, – ни того, вот, ни другого только не имею я совсем, представьте.
– Время есть ещё пока учиться.
– Может быть, но нет таланта коли и способностей в крови, учиться торговать совсем пустое дело. Но да бог с ней, с той торговлей, ладно. Отвезём сейчас домой, Эмира, а потом – я гид на целый день ваш, уважаемый Андрей Кириллыч.
– Очень здорово. Но в ресторан мы с вами вечером идём сегодня?
– Обязательно пойдём, конечно. Я богатая теперь, и надо непременно нам обмыть удачу.
Собрались затем и вышли с рынка. Только-только за ворота – сразу смотрят: катится такси пустое. Руку Лена подняла. Машина, тормознув, остановилась рядом.
– Вам куда, – спросил таксист в окошко, – молодежь? – в улыбке жуткой глупо, обнажая зуб, слегка щербатый. – Довезу, куда хотите, дети.
– В Химки надо нам.
– Туда двадцатник без копеек выбивает счётчик, но с собакою такой огромной, с лошадюкою, червонец сверху. За людей троих, поди, потянет. Тут сам Бог велел просить надбавку. В обе стороны – полтинник в общем.
– Мы согласны, – прозвенела Лена голоском ему приятным, тонким. И Андрею подмигнула мило. Мол, чего, коль удалась торговля, экономить. И в машину сели. Лена – сзади, впереди – Андрюша. На полу, промеж сидений прямо, развалился сенбернар, разлившись серым морем киселя, пушистым, в лапы мощные, засунув морду.
«Волга» мчалась, проносились мимо панорамою дома столицы. Но внимание Андрея было Леной занято всецело только. Развернувшись, на неё глядел он и, закинув за сидение руку, жал другой легко ладошку деве, и краснела та, руки при этом у него не отнимая-таки.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
