Текст книги "Восприятие и визуальная культура"

Рука представляет собой своеобразную динамическую координатную систему, в которой различные элементы выполняют различные функции: одни осуществляют «развертку контура», другие – фиксируют «точки отсчета»[115]115
  Веккер Л.М. К вопросу об осязательном восприятии; Веккер Л.М. О некоторых вопросах теории осязательного образа.


[Закрыть].

По существу, «точки отсчета» являются «конструктивными точками», относительно которых осуществляется построение целостного образа. В процессе осязательного восприятия все элементы контура соотносятся с этими точками, что обеспечивает адекватное отражение формы, пропорций и положения предмета в пространстве.

Таким образом, динамика ощупывающих движений рук, количество участвующих в ощупывании пальцев, скорость их движения, моменты остановок непосредственно определяются особенностями контура предмета в соответствии с требованиями геометрического построения. Ощупывающая рука не просто воспроизводит в сукцессивном рисунке контур объекта, а именно строит его изображение, подчиняясь требованиям геометрии объекта.

Те отклонения в рисунке движений руки от контура воспринимаемого объекта, которые обнаруживаются при анализе киноциклограмм, неслучайны. Они вытекают из самого существа функции построения, которая неизбежно требует «вспомогательных линий», перерывов в последовательном обведении контура, изменения направлений движения, скачкообразных переходов от одних элементов контура к другим. Определяемые логикой построения, эти отклонения обеспечивают адекватность образа.

Следовательно, обнаруженные в экспериментах несовпадения сукцессивного рисунка движений руки и воспринимаемого контура не опровергают, а, напротив, подтверждают гипотезу уподобления.

В зрении функция построения выступает менее явственно. Эксперименты ряда исследователей[116]116
  Ананьев Б.Г., Веккер Л.М., Ломов Б.Ф., Ярмоленко А.Е. Указ. соч.


[Закрыть] показали, что при зрительном восприятии глаз не обязательно следует по контуру объекта. Отклонения движений глаз от контуров еще более значительны, чем в осязании. Даже тогда, когда перед испытуемым ставилась задача следовать глазом за контурами рисунка, узор движений соответствовал контурам только в общих чертах. Эти факты получались при коротких экспозициях тест-объектов. При более длительных экспозициях глаз обегал практически все детали объекта[117]117
  Зинченко В.П. Некоторые особенности ориентировочных движений руки и глаза и их роль в формировании двигательных навыков // Вопросы психологии. 1956. № 6; Ярбус А.Л. Исследование закономерностей движений глаз в процессе зрения // Доклады АН СССР. Т. XVI. № 4. 1954; Buswell G.T. How people look at pictures. Chicago, 1936.


[Закрыть]. При коротких экспозициях глаз, как и рука, находил опорные, конструктивные точки тест-объекта, по которым можно было определить его форму. Регистрация движений глаза у дошкольников показала, что имеется определенная зависимость между степенью адекватности зрительного образа и близостью траектории движений глаза контуру экспонируемого объекта. Оказалось, что дети младшего дошкольного возраста должны научиться прослеживать взором контур предмета, так же как они научаются ощупывать предмет. До такого научения у них складывается крайне неадекватный образ предмета.

При сравнении макродвижений руки и глаза обращает на себя внимание гораздо меньшая зависимость движений глаза от предмета, чем это имеет место в осязании. Однако детальный анализ (при соотнесении «узора» движений глаза с объектом) показывает, что так называемая свобода глаза по отношению к объекту далеко не абсолютна. Движения глаза (так же как и движения руки) определяются предметом. Об этом свидетельствует следующее.

Во-первых, движения как при осязательном, так и при зрительном восприятии совершаются в пределах контура воспринимаемого предмета и ближайшей зоны (разумеется, при отсутствии экстрараздражителей). Во-вторых, они обегают контур предмета, и посредством этих движений осуществляется более или менее последовательный охват, «осмотр» всего предмета. В-третьих, при зрительном восприятии, как и при осязательном, имеются определенные «точки отсчета» («конструктивные точки»), к которым время от времени возвращаются рука и глаз. Это происходит, например, при зрительном или при гаптическом решении лабиринтной задачи. В этих условиях «точками отсчета» служат «вход» и «выход» из лабиринта.

Можно предполагать, что движения глаза, как и движения руки, осуществляют «развертку» контура предмета, являясь в то же время движениями построения целостного образа.

Своеобразие движений глаза, в отличие от движений руки, заключается в том, что глаз более свободен в выборе маршрута осмотра. Именно поэтому его движения производят впечатление хаотических.

Характерной чертой двигательного поведения глаза является то, что с каждой новой экспозицией тест-объекта движений глаза становится все меньше и меньше. При этом они сокращаются по мере того, как выявляются опорные (конструктивные) точки объекта. Количество опорных точек может быть в результате повторных экспозиций сведено к минимуму, что создает возможность восприятия предмета, вернее его узнавания, практически без движения глаза. Аналогичные факты имеются и в осязании (опыты Б.Ф. Ломова). Но большинство исследователей было занято тем, чтобы показать роль движений, и придавало меньшее значение фактам восприятия предмета по какому-либо одному знакомому опорному признаку, то есть почти без движений руки, а то и вовсе игнорировало эти факты.

В этом же плане можно интерпретировать данные Л.А. Венгера[118]118
  Венгер Л.А. К вопросу о структуре восприятия и ее особенностях у детей младшего школьного возраста // Вопросы психологии. 1959. № 2.


[Закрыть], в опытах которого младшие школьники научились узнавать рисунок по схеме или по отдельным деталям.

Таким образом, сокращение движений руки и глаза при повторном восприятии объекта можно считать установленным фактом. Однако необходимо тщательное экспериментальное изучение механизмов, обеспечивающих выделение опорных точек, и особенностей последовательности сокращения прослеживающих движений. Пока можно дать лишь суммарную характеристику редукции движений руки и глаза. Сокращается время ощупывания и осмотра, сокращается амплитуда отдельных движений, увеличивается их скорость, многие движения исчезают вовсе. Редукция прослеживающих движений руки и глаза приводит к наибольшим отклонениям траектории движений от контура воспринимаемого объекта. Неучет того, что редукция этих движений – не исходный факт, а результат научения, совершающегося при повторных восприятиях тест-объекта, приводит некоторых авторов к концепции симультанности зрительного восприятия, с которой можно встретиться и в новейшей американской литературе.

Функция измерения. Сходство движений руки и глаза заключается и в том, что наряду с функцией построения они выполняют также неразрывно связанное с ней измерение величины предметов и их частей. Прослеживающие движения являются в то же время и измеряющими.

В пользу измерительной функции движений рецепторных аппаратов говорят следующие факты:

а) Прямая зависимость между расстоянием, которое нужно пройти глазу, и временем, необходимым для этого прохождения. Расстояние менялось в пределах фовеального поля зрения, где скорость движения глаза относительно постоянна (данные А.Н. Леонтьева).

Аналогичная зависимость выявлена и в исследованиях осязательного восприятия. Особенно явственно она обнаруживается в так называемом пассивном осязании. Образ длины линий и величины углов зависит в определенных пределах от времени движения предмета по покоящейся руке с постоянной скоростью (даные Л.М. Веккера и Б.Ф. Ломова).

б) Прямая зависимость между расстоянием, которое нужно пройти глазу, и скоростью: чем больше расстояние, тем больше скорость движения глаза (при смене точек фиксации). Расстояние менялось в пределах всего поля зрения (данные А.Л. Ярбуса). Эта зависимость имеет место и в осязательном восприятии. Однако на скорость ощупывающих движений руки и глаза большое влияние оказывает целый ряд факторов (форма контура, взаимное расположение его частей, положение предмета в поле зрения и др.). Указанная зависимость яснее обнаруживается в сходных с ощупывающими графических движениях руки. Данные Б.Ф. Ломова показали прямую зависимость между величиной и скоростью графических движений.

в) Прерывность ощупывающих движений руки. Покадровый анализ движений пальцев показывает, что эти движения дискретны и неравномерны. Дробность ощупывающих движений особенно явственно обнаруживается, если мы наложим графики движений каждого пальца друг на друга.

Дискретность движений руки характерна не только для осязательного восприятия, но и для некоторых трудовых действий. Она имеет место всюду, где требуется соразмерность движения объекту познания или действия. При этом чем выше требования к измерительной функции руки, тем больше проявляется дискретность и неравномерность ее движений.

Эти особенности вытекают из самой сути акта измерения, которое состоит в количественном дроблении пространства. Акт измерения представляет собой единство противоположностей: непрерывное измеряется отдельными единицами. Можно думать, что те парциальные движения, из которых складывается действие ощупывания, являются своеобразными «чувственными единицами измерения».

Прерывность характерна и для саккадических движений глаз. Каждое из них также, вероятно, выступает как особого рода самостоятельная единица. Оно свершается за определенное время, с определенной скоростью. При этом имеется большое разнообразие форм саккадических движений, которые почти никогда не бывают прямолинейными.

Ощущение, соответствующее парциальному движению, является, по-видимому, элементарным сигналом протяженности. Образ величины воспринимаемого объекта возникает в результате синтеза этих сигналов.

Следует отметить, что амплитуда и скорость парциальных движений не неизменны. Они зависят от условий восприятия. Так, при повторном ощупывании или осмотре одного и того же объекта скорость и амплитуда парциальных движений увеличиваются. Их пространственно-временная характеристика зависит также от площади взаимодействия тактильного (в осязании) и оптического (в зрении) анализаторов с объектом, от величины объекта относительно осязательного (и зрительного) поля. В разных условиях используются как бы различные единицы измерения: то более крупные, то более мелкие.

Элементарный сигнал протяженности в осязании представляет собой неразрывное единство тактильных и кинестезических ощущений, а в зрении – единство оптических и кинестезических ощущений. Взаимодействие этих анализаторов играет существенную роль в синтезе элементарных сигналов протяженности в целостный образ непрерывного контура.

Анализ экспериментальных данных показывает, что в процессе осязания парциальные движения, совершаемые разными пальцами, и микропаузы между ними не синхронны. При ощупывании имеет место как бы непрерывная передача движений от одного пальца другому. Можно предполагать, что и в зрительном восприятии имеет место непрерывная передача движений, осуществляемых одной группой мышц, к другим группам.

По-видимому, взаимодействие разных элементов координатной системы руки, так же как и различных элементов двигательного аппарата глаз, обеспечивающее передачу движения от одних элементов к другим, является существенным условием синтеза дискретных сигналов в образ непрерывного контура.

Изучение природы элементарных сигналов протяженности важно для понимания не только измерительной функции движений рецепторных аппаратов, но и функции построения. Как отмечалось выше, основной чертой, характеризующей построительные движения, является относительное соответствие их траекторий контуру воспринимаемого объекта. Но траектория складывается из более или менее значительного количества парциальных движений. Следовательно, и образ контура объекта формируется из многих элементарных сигналов протяженности. Эти сигналы, представляющие собой «сгусток» кинестезических и тактильных (или оптических) ощущений, являются как бы «строительным материалом» образа. Синтез сигналов в целостный адекватный образ объекта обеспечивается благодаря определенной организации ощупывающих движений, подчиненной логике геометрического построения.

В связи с анализам измерительной функции вернемся к вопросу о микрои макродвижениях.

Микродвижения нельзя считать внешними по отношению к прослеживающим движениям. Напротив, они как бы вплетены в ткань последних. Разделение движений рецепторных аппаратов на микрои макродвижения – это результат абстракции. В реальном же акте восприятия они не разделены. Вероятно, микродвижения также дают какую-то информацию о протяженности объекта и служат «строительным материалом» для парциальных движений.

Можно гипотетически представить, что процесс восприятия пространственных особенностей объекта состоит из трех неразделимых во времени фаз. Исходными в формировании образа являются микросигналы, соответствующие микродвижениям рецепторных аппаратов. Они обеспечивают максимальное дробление объекта восприятия. Вместе с тем эти микросигналы периодически объединяются в парциальное движение.

То, что выше определялось как элементарный сигнал протяженности, представляет собой первичный синтез микросигналов. В свою очередь, синтез сигналов, соответствующих парциальным движениям, благодаря определенной организации акта восприятия, приводит к формированию образа, отражающего не только протяженность, но и другие пространственные свойства объекта. Однако вопрос о соотношении разных уровней движений и их роли в отражательной деятельности воспринимающих систем требует дальнейшего исследования.

Функция контроля и коррекции. Общей чертой в характеристике процессов осязательного и зрительного восприятия является также наличие в них своеобразных корригирующих и контролирующих движений. Корригирующие движения глаза совершаются в форме скольжений, или, иначе, дрейфа. При неточном саккадическом движении, когда глаз совершает «недолет» или «перелет» по отношению к точке, от которой меняется направление, коррекция совершается относительно медленным скользящим движением[119]119
  Schifferli P. Op. cit.


[Закрыть]. Контролирующие движения глаза возвращают его к уже осмотренным участкам предмета и как бы позволяют убедиться в правильности восприятия или узнавания[120]120
  Зинченко В.П. Некоторые особенности ориентировочных движений руки и глаза…


[Закрыть]. Обычно эти движения ограничены небольшим участком рассматриваемого предмета.

В процессе ощупывания взаимный контроль и коррекция осязательных сигналов осуществляются прежде всего благодаря взаимодействию пальцев, последовательно движущихся друг за другом.

Каждый элемент контура ощупывается дважды или трижды. Целям контроля и коррекции служат также возвратные движения пальцев, особенно частые при ощупывании сложных элементов контура[121]121
  Ананьев Б.Г., Веккер Л.М., Ломов Б.Ф., Ярмоленко А.Е. Указ соч.


[Закрыть].

Таким образом, уже внутри акта восприятия имеется система контрольных и корригирующих движений, играющая исключительно важную роль в формировании адекватного образа. Сличение дублированных сигналов позволяет с наибольшей точностью воспринимать предмет. В то же время повторные и возвратные движения служат упрочению связей между сигналами, обеспечивая устойчивость образа.

* * *

Сравнение осязания и зрения обнаруживает сходство двигательного поведения руки и глаза во многих отношениях. Повидимому, между тем и другим имеется генетическая связь.

О наличии генетической связи между тактильно-двигательным и зрительным анализаторами свидетельствуют эксперименты, в которых испытуемым предлагалось зрительно представить себе предмет, бывший объектом лишь гаптического ознакомления с ним. В процессе представления испытуемым объекта производилась регистрация движений глаза. Маршрут движений на циклограмме в основном повторял контуры рассматривавшегося предмета[122]122
  Зинченко В.П. Некоторые особенности ориентировочных движений руки и глаза…


[Закрыть]. Однако эти факты лишь косвенно подтверждают существование подобной связи и не раскрывают процесса ее формирования. Для выяснения особенностей этого процесса необходима регистрация движений руки и глаза у одних и тех же испытуемых при разных способах ознакомления с одними и теми же объектами. При этом испытуемыми должны быть дети различных возрастов. Это даст возможность проследить формирование связи между обеими сенсорными модальностями.

В данной статье мы попытались рассмотреть лишь те общие черты, которые свойственны движениям глаза и руки. Между тем ясно, что наряду с их общими особенностями как в зрительном, так и осязательном восприятии имеются специфические особенности. Генетическое изучение обоих видов восприятия требует анализа не только общих, но и специфических функций каждого из анализаторов. Необходимо исследовать, чему глаз учится у руки и чему он учит руку. Как осуществляется их взаимодействие? Каковы общие и каковы специфические линии развития в каждом из этих «параллельных чувств»? Эти вопросы должны стать предметом дальнейшего экспериментального исследования.

Восприятие и действие[123]123
  Публикуется по изданию: Запорожец А.В., Венгер Л.А., Зинченко В.П., Рузская А.Г. Восприятие и действие. М.: Просвещение, 1967 (В.П. Зинченко – гл. 1–3; Л.А. Венгер, В.П. Зинченко – гл. 4; В.П. Зинченко, А.Г. Рузская – гл. 6).


[Закрыть]

Проблема ощущений и восприятий принадлежит к числу важнейших проблем в психологии. Ее изучение имеет весьма существенное теоретическое значение, поскольку в каждом сенсорном акте обнаруживается генетическая связь материального и идеального, происходит, по выражению В.И. Ленина, «превращение энергии внешнего раздражения в факт сознания». Вместе с тем исследование ощущений и восприятий весьма актуально в практическом отношении. Непосредственное, чувственное отражение действительности составляет основу для формирования мыслительных процессов. Поэтому разработка психологических проблем сенсорного воспитания является необходимым условием повышения уровня умственного развития подрастающего поколения. Играя столь важную роль в умственном воспитании, развитие сенсорных процессов имеет вместе с тем весьма существенное значение для совершенствования практической деятельности субъекта, ибо, как указывал еще И.М. Сеченов[124]124
  Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения…


[Закрыть], «всякое целесообразное действие регулируется чувствованиями» и для его управления требуются сложные механизмы «обратной афферентации»[125]125
  Анохин П.К. Особенности афферентного аппарата условного рефлекса и их значение для психологии // Вопросы психологии. 1955. № 6.


[Закрыть], «сенсорной коррекции»[126]126
  Бернштейн Н.А. О построении движений. М., 1947.


[Закрыть] и т. д.

В связи с этим изучение регуляторных функций восприятия необходимо для разработки научных основ производственного обучения, рационализации трудовых процессов, совершенствования спортивной деятельности.

Существует мнение, согласно которому современная автоматизация и механизация производства приводят якобы к снижению роли сенсорных процессов в познавательной и практической деятельности человека за счет повышения роли мыслительных, логических ее компонентов. Однако такое мнение является ложным, не соответствующим действительности.

Как показывают работы в области инженерной психологии, прогресс техники не только не умаляет значения исследования сенсорных процессов, но и ставит перед психологией восприятия новые проблемы.

Во многих современных видах деятельности от человека требуется оперативное и точное выполнение сенсорных, мыслительных и исполнительных функций. Человеку приходится работать в таких условиях, которые существенно изменяют характеристики сенсорных процессов, например зрительное восприятие в безориентирном пространстве, восприятие в условиях невесомости и пр. Важной стала проблема сенсорной и перцептивной изоляции. С другой стороны, человеку приходится работать и в условиях перегрузки источниками информации. В связи с развитием устройств отображения информации перед восприятием человека ставятся все новые и новые задачи, требующие быстрого обнаружения сигналов, их точного различения и опознавания в условиях, порой далеких от оптимальных. Таким образом, сенсорные процессы и на современном этапе развития техники играют в деятельности человека не менее важную роль, чем процессы мыслительные. Как справедливо отмечает Ананьев, «самые далеко идущие успехи науки и техники рассчитаны не только на мыслящего, но и на ощущающего человека»[127]127
  Ананьев Б.Г. Психология чувственного познания. М., 1960. C. 50.


[Закрыть], требуют от работника высокой сенсорной культуры.

Очень важные, еще не решенные задачи ставятся перед психологией восприятия, кибернетикой и бионикой. В настоящее время довольно много сделано в плане технического моделирования некоторых логических компонентов деятельности, в то время как в области создания воспринимающих и опознающих устройств мы находимся еще в самом начале пути. Возникающие в данном случае трудности в значительной мере обусловлены тем, что еще недостаточно раскрыта структура восприятия. Более широкое представление о структуре восприятия, учитывающее разные уровни процессов переработки информации в пределах перцептивных процессов (мы будем называть эти уровни уровнями «перцептивной переработки» в отличие от «сенсорной» или «логической переработки»), поможет яснее осознать не только достоинства, но и недостатки отдельных бионических моделей, а также откроет пути создания более совершенных воспринимающих и опознающих устройств.

Итак, современность ставит перед психологией восприятия очень сложные и трудные задачи. Естественно возникает вопрос: насколько эта область психологии при нынешнем ее состоянии подготовлена к их решению?

Следует отметить, что психология и психофизиология сенсорных процессов принадлежат к числу наиболее развитых областей психологической науки. Именно в этих областях впервые были применены экспериментальные методы исследования и приемы точной математической обработки получаемых результатов. Здесь было получено наибольшее количество проверенных фактов и экспериментально обоснованных общих положений. Однако, несмотря на все бесспорные достижения, в психологии и психофизиологии восприятия обнаруживаются некоторые существенные пробелы, которые задерживают ее дальнейшее развитие и затрудняют решение стоящих перед ней теоретических и практических проблем.

В силу ряда причин внимание психологов и физиологов было долгое время сосредоточено на изучении сенсорных эффектов, возникающих под влиянием тех или иных объективных воздействий, в то время как самый пpoцесс восприятия и его роль в практической деятельности субъекта оставались за пределами исследования. Такого рода подход к проблеме получил наиболее ясное выражение в широко распространенной «рецепторной» концепции восприятия, согласно которой сенсорный образ якобы возникает в результате воздействия внешних агентов на пассивно воспринимающие органы чувств. Господство рецепторной концепции приводило к ряду отрицательных последствий.

Во-первых, игнорируя деятельность субъекта, психолог лишался всякой возможности понять, каким путем сенсорный образ приводится в соответствие с объективной деятельностью, и неизбежно оказывался в плену всякого рода агностических и субъективно-идеалистических теорий.

Во-вторых, изучая лишь результаты сенсорного процесса, психология неизбежно приходила к тому, что теоретическое обобщение получаемых данных происходило в форме субстанциональных, а не операциональных понятий, то есть понятий о неких идеальных вещах (ощущениях, перцептивных образах, гештальтах), происхождение и функционирование которых оставалось неизвестным. Подобного рода концептуализация рассматриваемых явлений затрудняла разработку таких практических проблем, как проблема способов управления процессом восприятия в целях его совершенствования и развития или же проблема технического моделирования этого процесса, ибо рациональная система управления необходимо требует знания особенностей управляемой деятельности, а техническому моделированию подлежат перцептивные процессы, обеспечивающие получение определенного отражательного эффекта.

Таким образом, проблема перцептивных действий, проблема их генезиса, структуры и функций имеет первостепенное теоретическое и практическое значение.

Эта проблема не является новой для психологии. Хотя, как мы уже указывали, со времен возникновения экспериментальной психологии и психофизиологии органов чувств большинство исследований восприятия проходило в русле рецепторной теории, на протяжении всей истории психологической науки вопрос об «активности» восприятия неоднократно ставился и решался поразному в зависимости от уровня развития самой психологии и философских взглядов ее представителей.

Неоднократно обсуждалась природа этого процесса. Является ли восприятие активным процессом или оно представляет собой зеркальное, пассивное отражение воздействий, падающих на органы чувств? Если восприятие активно, то какова природа этой активности? Такого рода проблемы ставились в ходе исторического развития учения о восприятии и не потеряли своего значения до настоящего времени. Более подробное изложение истории изучения восприятия можно найти у таких авторов, как Б.Г. Ананьев, М.Г. Ярошевский, Н.В. Ермаков, Ф. Олпорт[128]128
  Ананьев Б.Г. Психология чувственного познания…; Ярошевский М.Г. Проблема детерминизма в психофизиологии XIX в. Душанбе, 1961; Ермаков Н.В. Исторический путь физиологии ощущений. Саратов, 1959; Allport F.H. Op. cit.


[Закрыть] и др. Здесь будут затронуты лишь некоторые стороны истории вопроса, представляющие наибольший интерес с точки зрения целей данного исследования.

Противопоставление «активности» и «пассивности» восприятия возникло в рамках философии задолго до того, как психология выделилась в самостоятельную область знания. Теории «истечения» атомов и «втекания» их в органы чувств (Эпикур, Эмпедокл, Демокрит) Аристотель противопоставил теорию, согласно которой помимо «действия чувственно воспринимаемого объекта существует действие ощущающей способности». О последнем действии Евклид писал более конкретно: «Зрение осуществляется с помощью лучей, исходящих из глаз и как бы ощупывающих предметы, подобно тому как слепой познает форму предметов путем ощупывания их руками или палкой». В эпоху Средневековья также обсуждаются эти две точки зрения. Р. Бэкон стремился примирить их, говоря, что зрение одновременно и активно, и пассивно. Глаз, по Бэкону, посылает свою зрительную способность к рассматриваемому предмету, а эта последняя, восприняв образ вещи, возвращается с ним в глаз.

В эпоху Возрождения снова выдвигается положение о пассивности восприятия. Принцип камеры-обскуры (Леонардо да Винчи) надолго входит в психологию и физиологию зрения. Вместо камеры-обскуры глаз затем сравнивают с фотоаппаратом, а еще позднее – с киноаппаратом, посылающим в мозг серии моментальных снимков. Такие сравнения можно найти и в современной литературе о зрении.

В более близкое к нам время проблема активности и пассивности восприятия утрачивает свою первоначально наивную форму, хотя обе противоположные точки зрения сохраняются. Дифференциация ощущений и восприятий делает противоречия между этими позициями не столь явными. Дж. Локк отчетливо сформулировал идею познаваемости мира через ощущения. Сенсуализм вместе с ассоцианизмом составил теоретическую основу психофизиологии (в том числе и современной). Однако ассоцианистская трактовка превращения ощущений в идеи наталкивалась на значительные трудности и вызывала серьезные возражения. В связи с этим возникла тенденция выделять промежуточный процесс, который стоит между ощущением (сырой материал человеческого опыта) и мышлением. Это процесс восприятия, в ходе которого происходит упорядочение и объединение отдельных ощущений в целостные образы вещей и событий. До сих пор многие авторы приписывают восприятию промежуточную роль. Например, Ф. Джордж пишет: «Воспринимать означает нечто большее, чем “ощущать”, и меньшее, чем “знать”»[129]129
  Джордж Ф. Мозг как вычислительная машина. М., 1963. С. 389.


[Закрыть]. Одной из наиболее трудных для ассоцианистского объяснения проблем восприятия оказалась проблема восприятия пространства. Трудности заключались в определении сенсорных элементов, из которых строится восприятие пространства и способов их объединения. Вопрос о том, как строится видимое пространство из элементарных ощущений, вызвал длительную дискуссию между представителями нативизма и эмпиризма. Ожесточенные споры велись не только между нативистами и эмпириками, но и внутри эмпирического направления, поскольку одни его сторонники принадлежали, подобно Дж. Беркли, к субъективным идеалистам, а другие с большей или меньшей последовательностью придерживались в данном вопросе естественнонаучной, материалистической точки зрения. Этим последним (к числу которых можно отнести Гельмгольца и др.) принадлежит бесспорная заслуга осуществления первой попытки генетического исследования происхождения восприятия пространства.

Однако, как бы высоко мы ни оценивали эту заслугу эмпириков, спор между ними и нативистами оказался в конечном счете малоплодотворным, поскольку те и другие стремились объяснить происхождение восприятия трехмерного геометрического пространства, восприятия ньютоновского мира, определяемого с помощью декартовских координат. А такого рода содержание вообще нельзя воспринимать, а можно только мыслить. Замечания Д. Гибсона[130]130
  Gibson J.J. The perception of the visual world…


[Закрыть] по поводу неправомерности «геометрического» подхода к восприятию пространства являются во многом справедливыми, но сейчас нам важно подчеркнуть другое: и эмпирики, и нативисты противопоставляли ощущения восприятиям, хотя одни считали, что восприятие образуется опытным путем, а другие рассматривали его как продукт синтеза сенсорных элементов, создаваемый некоей врожденной способностью. В связи с этим проблема активности сенсорных процессов приобрела новую форму. Пассивным признавалось ощущение, а активность приписывалась восприятию, причем эта активность рассматривалась обычно как вмешательство тех или иных «посторонних» психических функций (мышления, воли и чувства) в течение перцептивного процесса. Ощущение стало предметом тщательного психофизиологического исследования. При этом поиски сенсорной базы восприятия трехмерного геометрического пространства, то есть поиски составляющих восприятия пространства, отражения формы в сетчаточном образе, приобрели в психологии относительно большой удельный вес. Наряду с этим проводилось большое число психофизиологических измерений чувствительности. Психофизиологи стремились изучать ощущения объективными методами и возможно полнее устранять влияние субъективного фактора на экспериментальные результаты.

Психофизиология XIX в. исходила из широко распространенной и до настоящего времени иллюзии, суть которой состоит в том, что исследование восприятия должно базироваться в основном на изучении строения периферических рецепторных аппаратов и физиологических принципов их работы. Применительно к зрению это означает, что изучение проекции образа предмета на сетчатку может якобы объяснить восприятие видимого мира. Но и использование этой концепции для решения поставленной проблемы влекло за собой ряд трудностей в исследовании процесса восприятия и в изучении анатомо-физиологических принципов работы глаза. Поэтому возникла необходимость во всякого рода дополнениях к работе глаза в виде бессознательных умозаключений, активной апперцепции и т. п.

Забегая несколько вперед, скажем, что представители гештальтпсихологии хорошо поняли недостаточность такого подхода к объяснению восприятия и выдвинули свою концепцию центральных механизмов формирования перцептивного образа, к рассмотрению которой мы еще вернемся.

Второе направление психофизиологических исследований было связано с поисками количественных мер, описывающих изменения ощущений. Психофизиологические исследования исходили из очень простой и, казалось бы, очевидной предпосылки. Если восприятия строятся из ощущений, то необходимо изучить эти строительные элементы и найти способы их измерения. Современные исследователи – Д. Бекеши, С. Стивенс[131]131
  Békésy G. Neural inhibitory units of the eye and skin. Quantitative description of contrast phenomena // J. Opt. Soc. America. 1960. Vol. 50. № 11. P. 1060; Стивенс C. (ред.). Экспериментальная психология. М., 1960.


[Закрыть] – для определения этих элементов ввели понятие «кванта» сенсорного различения.