Текст книги "Китайские праздники. Древние традиции, памятные до наших дней"

Глава 3
Праздник середины осени

Человек и заяц на луне

Праздник середины осени – это третий из веселых «праздников живых». Нас удивляет, что этот праздник празднуют осенью. Мы бы скорее ожидали празднования веселых праздников весной. Однако любопытно, что весна – время одного из трех мрачных «праздников мертвых».

Этот праздник по разным аспектам отличается от двух уже описанных. Это «лунный праздник». Его празднуют не в день осеннего равноденствия 21 сентября, а пятнадцатого числа китайского восьмого месяца года, что приблизительно соответствует концу нашего сентября. Так как китайский календарь по сути своей лунный календарь, пятнадцатый день каждого месяца – это всегда день полнолуния, а так как луна в китайской космологии является символом женского начала «инь», воды, тьмы и ночи, то праздник середины осени – женский праздник и празднуется ночью. Конечно, это не самый зрелищный из китайских праздников, но, без сомнения, самый романтичный.

Совсем не много необычного видит тот, кто прогуливается по улицам китайского города в это время года. Конторы и магазины закрыты, жизнь идет своим чередом. Но если знать об этом событии, то можно заметить некоторые его черты: магазины игрушек добавляют в свой ассортимент гипсовые фигурки торжественных на вид людей, сидящих на стуле и одетых в красно-зеленые одежды, подобно многим фигуркам богов-чиновников. Но эти отличаются от всех других тем, что у них есть пара длинных и тонких белых ушей. Это «лунный заяц», обитающий на луне. В то время как мы верим, что видим человеческое лицо на луне, а вавилоняне и другие народы сравнивали луну с лодкой, плавающей по небесному океану, китайцы видят гораздо больше. Во-первых, они видят зайца. Другие народы тоже видят этого зайца, но они верят в то, что он бежит по луне. В Китае же заяц занят делом: он толчет эликсир жизни в большой ступке. Он сидит под огромным деревом кассии, листья и кора которого являются ценными лекарственными ингредиентами, обеспечивающими долголетие.

У зайца и луны есть несколько общих черт. Они оба никогда не закрывают глаз, и поэтому оба всегда бодрствуют ночью – по крайней мере, в это верят жители Китая. Заяц дает жизнь своим зайчатам, выплевывая их из пасти; аналогичным образом каждый месяц жаба тьмы пожирает луну, и через несколько дней луна вновь рождается из ее рта. Таким образом, и заяц, и луна символизируют вечную жизнь. И разумеется, китайцы прибавляют к этой картине дерево кассию, дающее бессмертие, из которого заяц делает свой эликсир жизни.

Луна холодна и этим напоминает нефрит – драгоценный китайский камень. Если вы дотронетесь до настоящего китайского нефрита, вы почувствуете, что он всегда холодный и влажный даже в самые жаркие дни. Нефрит – символ целомудрия и чистоты и поэтому символ добродетельной женщины. Нам рассказывают о нефритовом дворце на луне – «дворце большой прохлады», в котором живут самые прекрасные феи. Здесь живет и правит богиня луны Чан Э. Иногда заяц получает немного нефрита, который использует для своего зелья бессмертия. Однако есть и другое предание, которое гласит, что это зелье изготавливает жаба, а не заяц. На каменном барельефе, недавно найденном в провинции Сычуань, изображена жаба, толкущая в ступе зелье вместе с божеством. Нам прекрасно известна эта жаба, она аналог ворона солнца. У нее лишь три лапки, и она представляет стихию влаги или воды, которая связана с луной. Иногда даже говорят, что жаба – это перевоплощение богини Чан Э.

Китайцы все знают о луне, потому что ее однажды посетил один из самых известных китайских императоров – известный не своим политическим талантом, который, безусловно, был невелик, а своими романтическими похождениями и гаремом. И хотя об этом есть много рассказов (каждый слегка отличается от остальных), но, согласно самому широко распространенному из них, в день праздника середины осени в 713 году император спросил мага о луне и ее обитателях. Маг поинтересовался, не хотел ли бы император оказаться на луне, чтобы все увидеть самому. Когда тот выразил такое желание, маг подбросил свой пояс в воздух – и появился мост, по которому маг и император попали на луну. Они увидели зайца со ступкой, сидящего в тени дерева кассия, богиню Чан Э и ее фей и даже их танцы под аккомпанемент прекрасной музыки. Монарх был очарован и, конечно же, захотел остаться подольше в этом сказочном мире, но появился белый тигр – священное животное Запада и символ осени, а также представитель луны, и посетители предпочти быстро ретироваться. Оказавшись снова в своем дворце, император Минхуан взял в руки свою флейту и сыграл мелодию, которую слышал во дворце на луне. Его музыканты записали эту мелодию, и таким образом, как говорят, родилась китайская музыкальная пьеса. Этот вывод, разумеется, не обоснован научно, но неким образом выражает идею, всегда присутствовавшую в Китае, о том, что музыкальные пьесы и театр – не просто развлечения, а содержат сверхъестественные элементы. Их часто исполняют как религиозные акты; а актеры хоть и презираемы в обществе, на сцене – больше чем люди, они «являются» божествами или героями этих пьес.

В коллекции фольклора Юго-Восточного Китая есть история, которая очень хорошо выражает эту идею. Это поучительная сказка, имеющая много аналогов по всей стране:

«Однажды жили-были два купца – господин Кот и господин Пес, которые были добрыми друзьями. В один прекрасный день господин Пес занял небольшую сумму денег и отправился в поездку по торговым делам, предварительно договорившись встретиться со своим другом в назначенном месте и дальше ехать вместе с ним. Тогда господин Кот был очень беден и, когда он увидел деньги господина Пса, задумал недоброе. Он взял нож и устроил засаду за деревом у дороги, по которой должен был проезжать господин Пес. Вскоре занялась заря, и показался господин Пес. Когда он проезжал мимо дерева, господин Кот убил его, забрал все его деньги и вещи и похоронил его под этим большим деревом. Когда господин Кот убрал все следы своего злодеяния, он сказал: „Теперь лежи здесь тихо. Лишь небеса и земля знают о том, что здесь произошло. Только судья Пао смог бы узнать, что я забрал твои деньги и ценности, потому что я был таким бедным “. И потом он возвратился домой.

Не обретшая покоя душа бедного господина Пса запомнила слова его друга-злодея и день за днем покидала его могилу, разыскивая судью Пао. Но так как судья уже давно умер, естественно, найти его не было возможности. Однажды, когда душа господина Пса находилась в своем вечном поиске, она оказалась в деревне, где играла одна актерская труппа. Пьеса, которую они исполняли, называлась „Пояс, который возвращает душу“, в которой главной ролью была роль судьи Пао. Душа господина Пса села в уголке сцены и оглядела сцену. Актер, игравший судью Пао, в тот момент был занят своим гримом. Когда он поднял глаза и увидел безголовый призрак, он так перепугался, что спрыгнул со сцены. Пьесу пришлось прервать, и зрители были недовольны. Чуть позже „судья Пао“ вернулся на сцену, но, так как он тем временем снял свой грим, он уже не увидел привидение. Когда же он снова раскрасил свое лицо и вышел на сцену, призрак опять стал для него видимым. На этот раз актер не так испугался, как прежде, сел на стул и спросил привидение: „Зачем ты пришел? Что за дело тебя сюда привело?“ Призрак встал на колени и сказал: „Меня зовут господин Пес, и я жил в такой-то деревне. Там у меня был друг господин Кот. Мы договорились поехать по торговым делам, но он придумал план, спрятался за деревом и, когда я приехал, убил меня, забрал мои деньги и похоронил меня там же. Теперь я молю тебя, судья Пао, помоги мне“. После этих слов призрак исчез.

Актер подошел к краю сцены и повторил зрителям все, что только что услышал. Никто не воспринял его слова всерьез, полагая, что он говорит слова своей роли по пьесе. Однако один человек из числа зрителей пошел в деревню и изучил это дело. Селяне сказали ему: „Да, был такой господин Пес, но он умер некоторое время тому назад“. После чего этот человек больше не задавал вопросов, а с несколькими другими мужчинами пошел к тому месту под деревом, где они, конечно же, нашли тело господина Пса. Они возвратились в деревню и сказали всем, что то, о чем говорил актер, правда. После недолгого обсуждения было решено передать это дело на рассмотрение районного чиновника. Дело вскоре было рассмотрено, и господин Кот и вся его семья были казнены в назидание грабителям».

Богиня Чан Э, которая вдохновляла императора Минхуана, является героиней легенды, гораздо более древней, чем замысловатая история о лунном дворце. Она была женой знаменитого лучника Йи, который освободил человечество от его злейших врагов – свирепых зверей, которые когда-то населяли Землю. А еще более известен он своей удалью: своими стрелами он сбил девять из десяти солнц, которые когда-то кружили вокруг Земли. Эти девять солнц в виде воронов свили себе гнездо на огромном тутовом дереве где-то на острове в Восточном океане, и каждый день один из них по очереди освещал Землю. Но однажды они появились все десятеро и опалили земную поверхность, угрожая все уничтожить. Правивший тогда мудрый царь Китая попросил Йи помешать повторению такого бедствия, и Йи сбил стрелами лишние солнца, оставив только одно, которое с той поры должно было каждый день проходить свой путь по небу. У соседних с Китаем племен есть предание о том, что Земля в те времена имела также и девять лун, восемь из которых тоже пришлось сбить стрелами великому герою. В этих племенах (племена мяо) люди считали, что эти луны мужского пола, и в народных китайских верованиях часто и по сей день луна считается мужчиной, а солнце – женщиной. По этой причине, как они говорят, мы можем смотреть на луну, но солнце, как застенчивая девушка, бьет нас лучами по глазам, когда мы пытаемся заглянуть ей в лицо. В более официальной китайской философии, однако, солнце всегда мужского рода, а луна – женского, как и во всех сказках и верованиях, связанных с нашим праздником середины осени. Это разночтение в гендерной принадлежности двух больших светил нам интересно, так как оно указывает на существование двух различных мифологий, аналог чему мы находим в древней Европе.

Убив девять солнц, лучник Йи получил эликсир жизни от «королевы-матери Запада» – знаменитой богини, пребывающей где-то в Тибетских горах. Любопытная жена Йи Чан Э, пытаясь разузнать больше об этом снадобье, проглотила немного и улетела на небеса, где стала богиней луны. Там она и живет во дворце, похожем на дворец «королевы-матери Запада», которой она служила до своего выхода замуж за Йи.

Дерево кассия на луне фигурирует во многих верованиях и сказаниях. Кассия – одно из самых главных лекарств, так как его листья вечно зелены; она никогда не умирает. Это дерево огромно, и, когда один его лист падает на землю в день праздника середины осени, женщина, которая съест его, забеременеет. Но это дерево всегда в опасности. Если вы внимательно посмотрите, то увидите By Кана из Хси Хо в Западном Китае с топором, который пытается его срубить. Он пытается сделать это каждую ночь на протяжении бесчисленных веков, но, когда ему удается сделать зарубку, дерево всякий раз закрывает эту отметину. Эта работа сродни труду Сизифа, катящего камень в гору. Как он дошел до такого непростительного занятия? Одни говорят, что он совершил убийство; другие полагают, что он потерял все из-за азартных игр. Есть сказание в провинции Квантун, которое дает нам возможное объяснение:

«Однажды один добросердечный человек нашел раненую ласточку и спас ей жизнь. Когда птица выздоровела, в благодарность она дала человеку семечко. Из этого семечка выросли огурцы, и их плоды были наполнены золотом и серебром. Так добрый человек разбогател. Его сосед попытался разбогатеть таким же способом, но, так как он не нашел ласточку, нуждавшуюся в помощи, он сначала ранил одну из птиц, а затем вылечил. Эта птица тоже дала ему семечко, из которого выросло огуречное растение, но вместо того чтобы давать плоды, оно все росло и росло и доросло прямо до луны. Жадный человек полез наверх, чтобы заполучить золото и серебро луны, но, как только он достиг луны, огуречная плеть исчезла, и ему пришлось остаться на холодной планете ночи в полном одиночестве».

Дарение «лунных пирогов»

В обстановке таких разнообразных верований отмечается праздник середины осени в Китае в наши дни. На улице строят алтарь – обычно во дворе дома. Это занятие для женщин. В центре алтаря может находиться фигура длинноухого «лунного зайца», и никогда не забывают поставить блюдо с тринадцатью «лунными пирогами». Тринадцать – число месяцев в китайском лунном годе из 384 дней. Пироги пекутся из сероватой муки и зачастую начиняются всевозможными специями, орехами и сахаром. В Китае они продаются во всех кондитерских, но хорошие хозяйки, разумеется, предпочитают домашние пироги и посылают их своим соседям в качестве подарков.

На алтаре также должны быть свечи и ладан, а еще пять тарелок, заполненных соответственно дынями, гранатами, виноградом, яблоками и персиками. В эту ночь такие фрукты имеют особое значение. В дынях и гранатах много семян – намек на большое количество детей, которых хотела бы иметь семья. Яблоки и виноград символизируют плодовитость, а персики – долгожительство. Таким образом, самые большие надежды китайской семьи изображены на алтаре во время этого праздника плодородия и долголетия.

Когда наступает ночь и яркий лунный свет заполняет двор, превращая серую черепицу и сухие осенние листья в серебро, семья собирается перед алтарем. Хозяйка дома подходит к алтарю и кланяется луне; за ней следуют другие женщины и девушки этой семьи. Так проводятся церемонии этой ночи. Девушка может тихонько ускользнуть с несколькими палочками благовоний, прошептать желание и затем, спрятавшись за входной дверью, слушать слова первого проходящего мимо человека, которые скажут ей, исполнится ли ее желание. Это желание обычно касается брака, как у девушек по всему миру, но особенно у юных китайских девушек в эту ночь.

Старец луны, который устраивает все браки со своего трона на небесах, где он хранит свою книгу с именами всех новорожденных младенцев, знает, которые из них станут в будущем брачными партнерами. Есть история о человеке, которому удалось поговорить со Старцем, который ему сказал, что тот женится на девушке, родившейся в семье очень низкого происхождения. Разгневанный мужчина нашел ее и убил – или подумал, что убил. Но каким-то образом семье удалось спасти ребенка. Через двадцать лет, когда этот мужчина стал высокопоставленным чиновником, он решил жениться и считал, что сделал отличный выбор. Когда он поднял вуаль своей невесты на свадьбе, то увидел шрам на ее лбу. Он спросил у нее об этом шраме, и она рассказала ему, что родилась в бедной семье, и однажды пришел неизвестный мужчина и попытался убить ее, но ее спасли, а позднее ее удочерила известная богатая семья. Так мужчина узнал, что никто не может оспорить решения, записанные в книге Старца луны.

Старец любит играть в шахматы со своим другом – богом долголетия – в горной пещере. Многим посчастливилось увидеть их обоих; дровосеки были настолько очарованы их игрой, что забыли о времени и обнаружили, что прошли недели или даже годы с того момента, когда они вошли в волшебную пещеру. Был еще мальчик, который подслушал, как боги разговаривали об одном человеке, который должен был прожить больше двухсот лет, и о другом, которому было отмерено только девятнадцать лет. К его ужасу, этим несчастным был он сам, и поэтому бросился к ногам богов и попросил их продлить его жизнь. Сострадательный бог был так тронут, что забрал девяносто девять лет от жизни другого и добавил их к годам жизни этого мальчика.

Есть семьи, которые изучают луну в эту праздничную ночь, чтобы узнать, ярче или темнее она, чем обычно, и выяснить самое благоприятное время для рыбалки.

А другие будут сидеть в своих дворах далеко за полночь, есть, пить и сочинять стихи о красоте луны и ночи. Некоторые из самых прекрасных стихов о природе в китайской литературе – это песни о луне в этот день «пятнадцатый восьмого».

Или они могут рассказывать своим сыновьям и дочерям истории вроде этой, имеющей отношение к празднику:

«Однажды жил-был бедный мальчик, который не мог продолжать учебу в школе, потому что у его отца не было денег, и поэтому отец устроил его учеником в чайный магазин.

Но этот мальчик был весьма дурно воспитан и, когда вошел в магазин и увидел груды пирожков и печенья, сильно обрадовался; каждый день он брал немного конфет до тех пор, пока владелец не узнал об этом и не выкинул его вон из магазина. Его отец сильно рассердился, наказал своего сына и попытался найти ему другую работу. Через некоторое время он нашел для него место в бакалейной лавке. Но мальчик не изменился. Когда он увидел в магазине фрукты, он съел их столько, сколько смог, и меньше чем через десять дней снова оказался уволенным.

На этот раз его отец чрезвычайно сильно рассердился и, зная теперь о слабости своего сына, решил отправить его в ученики к аптекарю, полагая, что мальчик уж там-то не найдет ничего съедобного. И действительно, когда мальчик увидел, что ничего съедобного в аптеке нет, он стал выполнять свои обязанности вполне удовлетворительно, и так продолжалось больше полугода.

Однако, когда наступил праздник середины осени, аптекарь приготовил утку и достал две бутылки бренди. Одна бутылка была красной, а другая – белой. Когда утка была пожарена, кто-то пришел и попросил аптекаря, который был также и доктором, проведать одного пациента. Чтобы его ученик не съел утку и не выпил бренди, аптекарь сказал ему: „Я должен пойти к больному. Смотри, не съешь утку, иначе я забью тебя до смерти“. А потом он указал на две бутылки и сказал: „Это не вино, а белый и красный яд. Если ты выпьешь его, то умрешь. Так что будь осторожен“. И ушел.

Однако ученик знал, что хозяин солгал, и поэтому он съел утку и выпил вино. Когда его работодатель по возвращении увидел, что произошло, он очень рассердился. Однако мальчик притворился, что очень сожалеет, и сказал: „Мне нужно было уйти из аптеки ненадолго, и, пока я отсутствовал, кошка съела утку. Я очень расстроился, потому что вы же сказали, что убьете меня. Я решил, что уж лучше я сам покончу с собой, и опустошил бутылку с белым ядом. Но, видя, что я не умер на месте, я выпил и красный яд. Я не знаю, почему я еще жив. Наверное, яд был недостаточно сильным“. Аптекарю нечего было сказать, и он только рассмеялся».

Праздник середины осени – праздник урожая

Какой на самом деле смысл этого праздника? Как мы уже говорили, в наши дни – это женский праздник. Но мы можем пойти дальше и добавить, что одновременно это и праздник урожая. Фактически, в Корее праздник середины осени – это только праздник урожая. В Северном Китае и Корее работа на полях завершается к концу сентября. Урожай собран, и даже молотьба закончена. С другой стороны, в Центральном и Южном Китае перерыв в сельскохозяйственных работах не так четко обозначен. После сбора риса делают следующие посевы, и работа продолжается. В этих регионах смерть (сбор риса) и новая жизнь (молодые побеги новых посевов) бесконечно следуют одна за другой без перерыва на зиму.

Эта идея сохранилась в корейском празднике урожая. Народная корейская сказка повествует нам о том, как во время праздника урожая в пятнадцатый день восьмого месяца года феи собрались у могилы Ляна и Чжу Интай; они рассыпали на нее много цветов и тем самым вернули к жизни этих двух великих влюбленных, которые тогда смогли начать свою жизнь вместе заново. Когда Чжу, родившаяся в богатой семье, была ребенком, она пошла в школу, но, так как школ для девочек не было, она одевалась как мальчик. Она влюбилась в одного своего одноклассника – мальчика по имени Лян. Когда отец Чжу умер, ей пришлось оставить школу и Ляна (который все еще не знал, что она девочка). Позднее, когда Лян пришел к ней в гости и узнал, что она обручена, он умер от любви. В день своей свадьбы Чжу проходила мимо могилы Ляна; она остановилась там, чтобы помолиться. Могила раскрылась, она вошла в нее и исчезла. Так звучит изначально китайская история, к которой корейцы добавили счастливый конец, иллюстрирующий их представление о том, что смерть и новая жизнь – это неотъемлемая часть праздника середины осени.

Но когда мы рассмотрим этот праздник более тщательно, мы обнаружим целую группу обычаев совершенно иного характера.

Старинные тексты рассказывают нам, что праздник середины осени возник в провинции Фуцзянь, где бог священной горы пригласил всех других богов к себе в гости и устроил для них большой пир, сопровождаемый небесной музыкой фей. Эта сказка о встрече богов на Олимпе очень древняя и встречается во множестве разнообразных форм. Иногда эта встреча – просто веселое сборище, в других случаях она носит политический или военный характер: боги, которые приходят с опозданием, подвергаются казни. Предполагается, что человек подражает этому небесному пиру, как говорят нам эти тексты, что и привело к возникновению праздника середины осени.

Крестьяне в провинции Чжэцзян все еще копируют этот обычай богов. Один школьник рассказал такую историю:

«В наших краях есть обычай взбираться на гору Фан-Йен, чтобы помолиться богу Хугуну. Большинству паломников двадцать лет, потому что считается, что это следует делать в этом возрасте. Но есть и люди старше, которые тоже отправляются на гору. В день перед отправлением в путь они должны искупаться и стараться говорить только правдивые и хорошие слова из-за большого могущества этого бога. Затем следует взять в это путешествие все вещи и принадлежности для жертвоприношения. Паломники обычно отправляются в путь в час утра в день праздника середины осени. Я слышал, что однажды жил-был парень, которому было как раз двадцать лет. Через три дня у него должна была состояться свадьба. И все равно он настоял на том, чтобы пойти на гору Фан-Йен. Его родители были против этого, но он принял такое решение. Он тайком купил приношения и отправился в путь вместе со своими соседями. В конце дня пути в гору паломники добрались до храма; после молитвы он пошел с группой других людей полюбоваться видом. Вскоре они подошли к крутой скале; бедный парень поскользнулся и сорвался вниз. Люди пришли в сильное волнение, но ничего не могли поделать. Они поспешили назад в гостиницу, собрали свои вещи и вернулись по домам. Когда они добрались до своей деревни, они увидели человека – не просто человека, а своего друга, который упал со скалы. Они спросили его: „У тебя есть волшебные силы?“ А он сказал им: „Когда я упал со скалы, появился мальчик и отвел меня домой“. Так они все узнали, что бог помог ему вернуться вовремя к свадьбе».

Теперь мы видим, что праздник середины осени изначально был праздником горы. Люди поднимаются в гору и устраивают пикники на ее склонах, едят и наслаждаются видом. Летние дожди закончились, небо безоблачно – оно глубокого голубого цвета, как ни в какое другое время года. Сильная летняя жара отступила, труды и печали забыты. Сейчас еды в изобилии, закрома полны зерна.

Есть еще один праздник горы в китайском ритуальном календаре, который довольно популярен в наши дни: праздник девятого дня девятого месяца. В настоящее время он празднуется по всему Китаю, и везде, где есть гора или холм, в этот день он заполняется толпами веселых людей, спешащих на пикник. Они пьют, если могут себе это позволить, особое вино – обычное китайское рисовое вино, смешанное со свежесорванными хризантемами. Эти хризантемы должны иметь желтые цветы, потому что желтый – это цвет серы – вещества, которое убивает все дурные влияния и отгоняет чуму.

Эти два праздника – праздник середины осени и праздник «двойной девятки» – изначально сильно отличались друг от друга. Первый – безобидный и радостный, тогда как второй, несмотря на всю веселость, несет в себе нотку страдания. Опасности подстерегают в долинах, где созревает урожай, и человек взбирается на вершины холмов, чтобы защитить себя, выпивая лекарство, чтобы предотвратить неизвестную болезнь. Этот праздник «двойной девятки» принадлежал восточнокитайской этнической группе юэй, которая во многих отношениях схожа с тайской группой, уже упоминавшейся ранее в связи с праздником середины осени. У них тоже были свои поля в долинах, на которых они выращивали рис. Дальнейший анализ, по-видимому, доказывает, что праздник середины осени, с другой стороны, праздновался этнической группой под названием яо, выжившие члены которой и по сей день обитают в некоторых уголках Южного Китая. Эти яо в наши дни при всей своей бедности – по-прежнему очень веселые люди, которые ничего так не любят, как петь и плясать. Их «лунные пляски» на вершинах южнокитайских гор привлекали даже утонченных китайцев, а их прекрасные песни о природе и любви сильно повлияли на китайскую поэзию. Больше всего они ненавидят долины и живут на склонах гор. Они поджигают их склоны и выкапывают в них ямки, в которые сажают семена. Когда эти «огненные поля» истощаются через три или четыре года, они просто бросают их и поджигают другой горный склон. Они ведут полукочевую жизнь, не чувствуют себя привязанными к земле и легки на подъем, и таков же их менталитет. Они не воспринимают всерьез магические силы или колдовство; они не работают больше, чем необходимо; они по-настоящему наслаждаются жизнью, любовью и танцами. Такой дух не вмещается в рамки особого сельскохозяйственного образа жизни китайцев, и их веселый праздник середины осени, отмечаемый на вершинах гор с распитием спиртного напитка, песнями о любви и «лунными плясками», почти полностью исчез. Сохранились лишь «лунные пироги» и несколько обрядов, о которых мы рассказали, при этом обычай взбираться на горы лишился своей веселости и соединился с аналогичным, только серьезным, пикником, который устраивала другая этническая группа на девятый день девятого месяца. В настоящее время мы все еще видим два эти праздника каждый со своей историей, которые отмечают с интервалом всего лишь около двадцати дней.

Это «соревнование» привело к упрощению обоих праздников. Оба они утратили во многом свою живость. Праздник середины осени, проходивший на улице, в котором принимали участие люди обоих полов, стал отмечаться в доме и превратился в семейный праздник – женский, когда ночью проводится церемония полной луны – женского светила.

Этот процесс отбрасывания черт, которые больше не уместны, и при этом добавления новых обычаев и смыслов можно часто увидеть в китайских истории и фольклоре. Он является результатом контакта, а позднее и ассимиляции многих местных культур в огромный океан китайской цивилизации. То, что мы часто сожалеем об исчезновении черт, которые нам нравятся и вызывают у нас восхищение, это, разумеется, вопрос личной субъективной оценки.