Текст книги "Правовая социализация человека"

М. Рокич выделил терминальный и инструментальный типы ценностей. Первые основываются на убеждении человека, что некая конечная цель его существования стоит того, чтобы к ней стремиться. Второй тип ценностей формируется на убеждении в том, что с личной и общественной точки зрения какой-то образ действий будет предпочтительным в любых ситуациях. Терминальные ценности более устойчивы, чем инструментальные. Они обладают меньшей индивидуальной вариативностью. В процессе трансформации терминальные и инструментальные ценности могут существенно изменяться.

К основным тенденциям трансформации ценностно-смысловой системы российских граждан можно отнести следующие:

– доминирование терминальных ценностей, связанных с достижением материального благополучия и спокойствия, приводит к уменьшению общественной активности граждан в условиях авторитарного характера политической системы;

– инструментальные ценности деловых, карьерных межличностных отношений становятся все более значимыми по сравнению с индивидуальными терминальными ценностями, связанных с реализацией активной гражданской позицией человека;

– терминальные ценности, определяющие высокую гражданскую позицию личности (патриотизм, социальная справедливость, гражданская ответственность), все чаще остаются на уровне декларируемых и не являются для общественной деятельности индивида смыслоопределяющими;

– углубление в условиях современного экономического кризиса внутреннего конфликта, вызванного, с одной стороны, позитивной потребностью достижения материального благополучия как основы для социальной самореализации личности, с другой – наличием общечеловеческих моральных и правовых ценностей, которые становятся препятствием для быстрой реализации плана по материальному обогащению и обеспечению своей жизни;

– отчуждение человека от собственных социальных интересов, когда в его политическом выборе и регулировании правого поведения преобладают внешние чуждые факторы (манипулирование, авторитет Другого, общественное мнение, санкции силовых структур и т. п.).

У значительной части российских граждан возникает состояние когнитивного диссонанса из-за несоответствия сформировавшихся в их правовом сознании представлений с реальным развитием общественных процессов. Сложность адаптации человека к новой правовой ситуации являются одной из детерминант спутанности сознания личности и ее деструктивного общественного поведения. В современном российском обществе вектор социального поведения большей части населения колеблется от пассивного принятия гражданами существующих правил политической игры до латентного противостояния им.

Системный кризис охватил все основные сферы жизни российского общества. Очевидно, что системным должен быть и выход из него. Все большему количеству граждан становится ясно, что только человек, не только сохранивший национальные, но и придерживающийся прогрессивных правовых ценностей и чувствующий свое духовное единство со всем мыслящим человечеством, способен на адекватные и оптимальные общественно-правовые решения.

В современной общественной жизни все большее значение приобретают такие факторы деятельности человека, имеющие глубинные психологические корни, как состязательность и конкуренция, выступающие в роли своего рода двигателя общественно-правового прогресса. Еще Плутарх отмечал положительное значение состязательности: «кони, запряженные в колесницу, бегут быстрее, нежели поодиночке – не потому, что общими усилиями они легче рассекают воздух, но потому, что их разжигает соревнование и соперничество друг с другом»[144]144
  Плутарх. Пелопид,!9 // Энциклопедия афоризмов. М., 2004. С. 386.


[Закрыть].

В эссе «Состязание Гомера» Ф. Ницше утверждает, что греки одержали победу в борьбе за выживание и процветание благодаря тому, что их основательность в ведении конкурентной борьбы совмещалась с отвращением к политическому самодержавию и государственному централизму. Ницше находился под сильным воздействием агональных теорий того времени (концепция народонаселения Мальтуса, эволюционная идея Г. Спенсера, классовый подход К. Маркса, учение о естественном отборе Дарвина и т. д.). Он понимал, что общество одновременно и поощряет, и сдерживает конкуренцию между людьми. Это сдерживание личности возмущало Ницше, утверждавшего, что в результате этого европейская цивилизация оказалась переполненной «маленькими людьми», которые стали господами и «проповедуют покорность, скромность, благоразумие, старание, осторожность и длинную вереницу остальных маленьких добродетелей»[145]145
  Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М., 1990. С. 249.


[Закрыть]. Здесь сложно полностью согласиться с Ницше, поскольку вряд ли «маленькие люди» могут стать господами даже для самих себя. Сильные личности, закаленные в борьбе за свои интересы и необходимые им ресурсы, отводят им роль социальных статистов. Сильнейший часто подавляет всех остальных, которые становятся жертвами, порой даже не способными выразить и артикулировать то насилие, которыми совершается над ними. Для того, чтобы таких жертв было как можно меньше в обществе, и создаются соответствующие политические и правовые институты.

Согласно Й. Хейзинге, люди склонны рассматривать мировой процесс как извечную борьбу первозданных противоположностей, борьбу, лежащую в сути всех вещей, как, например, китайская антиномия инь и ян[146]146
  Хейзинга Й. «Homo Ludens». М., 1997.


[Закрыть]. Борьба лежит и в природе человека. Борьба, состязание, конкуренция – это феномены одной категории. В их основе заложена «экзистенциальная неизбывность соревновательности» в любой сфере человеческой деятельности.

По проблемам конкурентной борьбы как одной из важнейших составляющих политической и правовой жизни существует целый массив литературы, однако практически вся она исходит из понимания человека, действующего рациональными способами, исходя из простого расчета получения необходимых ему ресурсов. В последнее время появились много работ, авторы которых исследуют феномен состязательности с позиции философии и культурологии. И это понятно, ведь культура – это основа развития политической и правовой жизни любого общества и этому базису следовало бы уделять большее значение при оценке социальной деятельности человека.

Философско-культурологическую оценку агональным проявлениям в обществе дали зарубежные и отечественные мыслители – А.С. Богомолов, Я. Буркхардт, Ж.П. Верная, Дж. Грей, В. Зомбарт, Ф.Х. Кессиди, Н.А. Козырева и др. Их исследования позволили определить наиболее перспективные направления в изучении данного феномена в системе политических и правовых ценностей с точки зрения социальной философии.

В. Зомбарт трактует атональность как одно из важнейших проявлений духа капитализма, когда человек стремится к доминированию через утверждение своей власти над другими. Тем самым им косвенно признается, что античное агональное начало стало одним из оснований западно-европейской культуры. Он подчеркивает эмоционально-чувственную природу атональности: «Позыв к могуществу – это радость оттого, что имеешь возможность показать свое превосходство над другими»[147]147
  Зомбарт В. Буржуа: Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М., 1994. С. 176.


[Закрыть]. Другой исследователь Р. Мэй предупреждает о негативных психологических последствиях проявления атональности. По его мнению, основная цель западного человека (достижение успеха) делает его в итоге тревожным. «Значение, которое придается ценности успеха, так велико в нашей культуре, и тревога, связанная с возможностью неудачи в достижении этой цели, настолько часто встречается, что существуют основания предполагать: стремление индивида достичь успеха в ходе соперничества – это одновременно и доминирующая цель в нашей культуре, и всеобщая причина тревоги»[148]148
  Мэй Р. Проблема тревоги. М., 2001. С. 181.


[Закрыть].

Благодаря глобализации паттерны западноевропейской цивилизации стали переносится на российскую социокультурную почву. Некоторые из отечественных мыслителей видят в этом угрозу: «фактическиже агональный инстинкт застывает в достижениях, победных трофеях, символизирующих полномочия единственной реальности, что для мира оборачивается угрозой превращения в предельный объект, становящийся залогом агона сильнейших»[149]149
  Липовая Л.П. Социальный кризис и социальная катастрофа: об. матер, конф. СПб., 2002. С. 233.


[Закрыть]. Здесь возникает ряд вопросов, ответы на которые ищут философы и культурологи. Как меняются ценностные ориентиры гражданина в ходе трансформации правовых институтов российского общества? Как эти изменения в духовном настрое воздействуют на динамику общественно-правовых процессов? Не приведет ли доминирование принципа атональности в общественных отношениях к нарушению коммуникаций и социальных отношений? Как гармонизировать атональность в процессе правовой социализации? Эти и другие, производные от них, аспекты исследования крайне важны для создания теоретико-методологической базы формирования системы правовых ценностей российского гражданина, которые были бы адекватны современному историческому вызову.

Как известно, одной из основ рыночной экономики является конкуренция и достижение финансового успеха, методы которого порой не соответствуют моральным ценностям, имеющимся в обществе. Далеко не все люди готовы принять целевую установку любого капиталиста – обогнать конкурента и добиться доминирования. Поскольку ее принятие часто оборачивается значительными духовными и материальными потерями. И. Валлерстайн даже говорит о «грязном секрете» капитализма, заключающийся в его стремлении не платить по своим счетам[150]150
  Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI в. М., 2003. С. 117.


[Закрыть]. Причину многих бедствий он видит в потребности предпринимателей скрывать свои издержки и нежелание принимать из-за острой конкуренции социально важных, но материально затратных решений. Этот «грязный секрет» стал определять во многом правовые отношения в российском обществе. Значительная часть наших предпринимателей признают его необходимым и вполне естественным, что в целом негативно сказывается на процессе формирования ценностных установок россиян, которые заражаются таким стилем жизни.

В неолиберальных вариантах формирования ценностной системы человека культивируется стремление к успеху, закладывается тяга быть первым, обогнать всех и прорваться в прекрасное будущее. Но здесь существуют определенные угрозы устоям общества, о которых предупреждает (как это ни парадоксально) финансовый спекулянт Дж. Сорос. Он говорит о капиталистической угрозе, выражающаяся в абсолютизации основных принципов рынка, ведущей к ценностной дезориентации человека и культу денег, поскольку последние во многом и определяют успех человека в обществе. Агональные паттерны, не имеющие в качестве своего основания моральных ценностей, приводят к отказу от традиционных принципов сотрудничества, исконно присущих российскому обществу, что в итоге ведет к разрушению социальных связей. Переход к рыночной конкуренции в нашем обществе сопровождается таким неизбежными явлением как утрата многих традиционных ценностей, составляющих основу прежних общественных отношений. Это происходит в каждом социуме, где начинают доминировать новые паттерны. Еще А. Смит отмечал, что человек при капиталистических отношениях превращается в товар. На него смотрят прежде всего как на рабочую силу, поэтому его аксиологический и, следовательно, онтологический статус резко снижается.

По мнению К. Маркса, на основе абстрактной фразы о возникновении общего интереса из простого столкновения частных интересов можно было бы сделать обратный вывод о том, что каждый со своей стороны стремится не давать осуществлению интересов другого. Но частный интерес, являясь социально определенным, может быть осуществлен с помощью предоставляемых обществом условий. Отсюда и возникает возможность широких социальных коммуникаций, объединяющих конкурирующих субъектов. Думается, что атональность в культуре человека должна иметь систему сдержек и противовесов в виде воспринятых им норм социального сотрудничества. Свою роль здесь должно играть как институты гражданского общества, так и соответствующие государственные учреждения. Можно согласиться с позицией западного исследователя М. Портера, подчеркивающего, что в нынешней ситуации, когда «конкуренция в мировых масштабах все возрастает, роль государств становится все более важной. По мере того, как основа конкурентной борьбы все более смещается в сторону создания и освоения знаний, роль государств становится все более важной. Конкурентное преимущество создается и поддерживается через сильно локализованные процессы»[151]151
  Портер М. Конкуренция. М., 2000. С. 162.


[Закрыть] [7, с. 162]. Портер делает акцент на роль науки и образования как основы успешной конкуренции.

В России еще находятся в стадии становления институты частной собственности и гражданского общества. У нас еще очень далеко до формирования добросовестной конкуренции в экономике и взаимовыгодных правил в политической жизнедеятельности. Тем не менее, рынок, несмотря на существенные недостатки и деформации, из желаемой цели экономических реформ постепенно превращается в действительную характеристику российской социально-экономической системы. Это позволяет надеяться, что чрезвычайно медленно складывающиеся правила цивилизованного рынка окажут со временем благотворное воздействие не только на нашу хозяйственную жизнь, но станут также благоприятным фактором для повышения уровня политической и правовой культуры российского общества.

В связи с модернизационными процессами, идущими в нашем обществе, агональные паттерны постепенно становятся важными составляющими политической и правовой культуры российского гражданина. Перед нашим социумом стоит непростая задача: необходимо культивировать и гармонизировать не только приобретаемые позитивные ценности, но и те, которые традиционно присущи российскому народу. Противоречия между ними не носят антагонистического характера. Так, Й. Хейзинга полагал, что «одна из добродетелей действительно зародилась в сфере аристократической и агональной жизни ранней эпохи, а именно верность. Верность есть преданность какому-то лицу, делу либо идее, безусловная преданность, исключающая всякие дискуссии о причинах и не допускающая сомнений в ее постоянной обязательности»[152]152
  Хейзинга Й. «Homo Ludens». М., 1997. С. 123.


[Закрыть]. Думается, что духовный аристократизм и атональность являются теми необходимыми факторами, которые способствуют появлению такой добродетели как верность высшим правовым идеалам гуманизма, справедливости и свободы.

Таким образом, ценностно-мотивационная сфера правосознания личности, ее представления о должном и значимом в правовой жизни выступают одним из факторов, оказывающих влияние на формирование когнитивных структур, используемых субъектом как при восприятии социальных феноменов, так и при выборе ориентаций своей общественной жизнедеятельности. Ценностную ориентацию субъекта детерминирует взаимодействие мотивационных и когнитивных форм, связи между которыми имеют как линейный, так и нелинейный характер. Объективный анализ данного взаимодействия может быть основой для прогноза правового развития человека как личности.

2.3. Архетипы правосознания как детерминанты правовой социализации

Понять более глубоко природу правовой социализации позволит обращение внимания исследователей на проблематику, связанную с определением функционального значения архетипов правосознания человека. Становится все более очевидным актуальность изучения диалектических связей между принимаемыми народами новыми стандартами общественно-правового поведения, являющихся порождением вестернизации и глобализации, и архетипами национального правосознания. Тем не менее, исследований в данной области проведено не так уж и много. Следует согласиться с мнением М.Г. Тюрина о том, что в современных исследовательских проектах пока достаточно мало уделяется внимания архетипам, «оказывающим существенное влияние на правовое поведение, правосознание, юридическое мышление и правогенез общества в целом»[153]153
  Тюрин М.Г. Архетипы национальной правовой культуры: дис… кан. юрид. наук. Ростов н/Д, 2008. С. 3.


[Закрыть].

В отечественной научной литературе доминируют два подхода к определению природы и специфики архетипов, их функций и роли в психосоциальной эволюции человека. Первый подход можно назвать «психоаналитическим», поскольку в его основе лежит оценка, данная этому феномену К.Г. Юнгом. В созданной им аналитической психологии архетип – это некий универсальный, изначально врожденный психический образ, находящийся в коллективном бессознательном. Это «архаические остатки», несущие в себе универсальные свойства всего человечества. Большинство российских исследователей склонны придерживаться другому подходу, который можно назвать культурологическим, поскольку наиболее отчетливо он представлен именно в данной отрасли общественной науки. Здесь под архетипами понимают своего рода «культурные консервы», в которых происходит закрепление социального опыта не только самого индивида, но и тех общественных групп, имеющих свой набор культурных ценностей (этнических, религиозных, профессиональных и т. п.), в которые он входит. Данный тип архетипов способствуют консервации иерархической системы духовно-нравственных и общественно-правовых ценностей в сознании человека. Культурные «консервы» лежат в основе стереотипов правового мышления и стиля общественной деятельности.

Выступая в качестве объекта регулируемой правовой социализации, люди по-разному реагируют на то внешнее воздействие, которое она оказывают на них. В схожей правовой ситуации их реакции на давление извне могут значительно отличаются друг от друга, или, наоборот, быть весьма похожими. Проявление различий связано в первую очередь с многоуровневым набором имеющихся у человека правовых образов, которые коренятся как в коллективном, так и личностном бессознательном. Последнее является индивидуальным приобретением и состоит главным образом из комплексов, т. е. из тех элементов, которые когда-то осознавались индивидом, но затем ушли из его поля осознания в результате забывания или подавления. Представляя собой совокупность эмоционально заряженных индивидуальных образов, комплексы находятся под давлением архетипической матрицы и под ее воздействием выступают в роли детерминант общественно-правового поведения человека.

Наличие у людей общего глубинного слоя психики является объективной предпосылкой для успешной интеграции народов и государств не только в экономической области, но и в политических и правовых сферах жизнедеятельности. В процессе исследования роли архетипов в психосоциальной эволюции человека возникает ряд вопросов, которые непосредственно связаны с проблематикой правовой социализации человека. Как соотносятся архетипы бессознательного с современными моделями правовой социализации и сформировавшимися социокультурными кодами этнических общностей? Какова должна быть их роль в механизмах управления правовой социализации?

Для человечества глобализация является в значительной степени прогрессивным и благотворным процессом, поскольку способствует экономической, политической и правовой интеграции народов и государств. На этом пути возникает множество фундаментальных проблем. Их наличие позволяет консервативно настроенным критикам выдвигать тезисы о вреде глобализации, способствующей распространению западных ценностей, взламывающих культурные коды других народов и губящих их духовно-нравственный строй. Они убеждены, что «проект правовой глобализации приводит к хаосу, «смуте» в функционировании не только внутреннего правокультурного пространства, но и внешнего международно-правового сотрудничества»[154]154
  Овчинников А.И., Мамычев А.Ю., Манастырский А.В., Тюрин М.Е. Юридические архетипы в правовой политике России. Ростов н/Д, 2009. С. 6–7.


[Закрыть]. Но все-таки убедительных аргументов к своим суждениям ими не приводится.

Проявления хаоса и смуты являются не столько следствием прогрессивных трансформаций обществ, сколько результатами эгоистических действий властолюбивых политиков, пытающихся уповая на исторические традиции «законсервировать» свой высокий социальный статус даже вопреки национальным интересам. Это не связано с наличием каких-либо глубинных культурных кодов, которым некоторые исследователи стали придавать почти мистический характер. Более того, можно утверждать, что правовая глобализация имеет свой психосоциальный базис, который представляет собой совокупность архетипов коллективного бессознательного, идентичных у всех индивидов и являющимся «общим знаменателем» для разных людей. Оно не зависит от какого-либо индивидуального и исторического опыта. По мнению основоположника теории коллективного бессознательного К.Г. Юнга, данный феномен является глубинным уровнем психики, той общей душой, которая не имеет временных пределов, представляющая собой совокупность коллективных идей и образов Человечества[155]155
  См.: Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени. М., 1993.


[Закрыть].

К.Г. Юнг ввел концепт «архетип» в широкое научное использование для обозначения находящихся в бессознательном изначальных образов, которые могут приобретать осознаваемые формы, задавая ценностно-смысловую направленность деятельности субъекта. В работе «Об архетипах коллективного бессознательного» он пишет, что «по существу, архетип представляет то бессознательное содержание, которое изменяется, становится осознанным и воспринятым; оно претерпевает изменения под влиянием того индивидуального сознания, на поверхности которого оно возникает»[156]156
  Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Архетип и символ. М., 1991. С. 98.


[Закрыть]. Здесь следует отметить, что использование категории «архетип» (ее буквальное значение – предсуществующая форма) в юридических исследования имеет значительный эвристический потенциал, поскольку способствует выявлению и научной оценке базисных психосоциальных факторов, обеспечивающих устойчивость национально-правового развития социума, а также дает возможность определить цивилизационные перспективы и пределы институциональных новаций, идущих в контексте глобализации.

Обращение ученых к иррациональной психической основе общественной системы правовой социализации даст возможность выявить ее фундаментальные качества. Это позволит создать архетипические базисные модели социализации, которые будут способствовать более глубокому пониманию процессов социокультурной преемственности и эволюции правовых форм и институтов, объективной оценке доминант и факторов, оказывающих воздействие на устойчивое развитие общественно-правовых отношений, а также правильному выбору ценностно-смысловых ориентиров правовой, в том числе и законотворческой, деятельности.

Законодательная база, реально регулирующая общественные отношения, является одним из важнейших факторов правовой социализации человека. В современной России некоторые юридические нормы, заимствованные из западных источников, не вполне соотносятся с ментальными установками граждан. Особенно это касается законодательных актов, закрепляющих уважение к частной собственности. Влияние Запада на российскую правовую систему воспринимается негативно многими отечественными мыслителями.

В наше время стало весьма популярными суждения Н.М. Карамзина, высказанные им в «Записках о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» и ставшими своего рода методологическими установками для многих консервативно настроенных отечественных правоведов: «Петр Великий… ведал, что законы народа должны быть извлечены из его собственных понятий, нравов, обыкновений, местных обстоятельств… Русское право также имеет свои начала, как и Римское; определите их, и вы дадите нам систему законов»[157]157
  Карамзин Н.М. Записки о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. С. 90.


[Закрыть]. Н.М. Карамзин был убежден, что французская форма законов чужда для понимания русских людей, а некоторые положения только созданного в то время наполеоновского Кодекса не могут не вызывать у них смеха. Например, вызывает удивление никчемность и бесполезность такой его юридической нормы, как «младенец, рожденный мертвым, не наследует». С сарказмом историк пишет, что если законодатель будет говорить подобные истины, то наполнит даже не сто, а тысячу книг. Более того, преисполненный возмущением и пафосом, Н.М. Карамзин задает риторические вопросы: «Для того ли существует Россия, как сильное Государство, около тысячи лет; для того ли около ста лет трудимся над сочинением своего полного Уложения, чтобы торжественно пред лицом Европы признаться глупцами и подсунуть седую нашу голову под книжку, слепленную в Париже 6-ю или 7-ю экс-адвокатами и экс-якобинцами?»[158]158
  Там же.


[Закрыть]. В этих же «Записках…» Н.М. Карамзин ратует за сохранение крепостного права в России как весьма полезного института для государства. Будучи консерватором и идеологическим охранителем монархи и феодальной правовой системы, русский историк активно выступал против прогрессивного для того времени Гражданского кодекса французов (фр. Code Civil des Frangais), действующего с некоторыми изменениями во Франции и до наших дней. Сам Наполеон весьма высоко ценил этот юридический документ. Подводя итоги своей жизни, он признался: «Моя истинная слава – не в том, что я выиграл 40 сражений: одно Ватерлоо зачеркнуло их все. То, что будет жить вечно, – это мой гражданский кодекс»[159]159
  Манфред А.3. Наполеон Бонапарт. 3-е изд. М., 1980. С. 430.


[Закрыть].

Необходимо отметить, что во много благодаря идеологическому прессингу консервативно настроенного Н.М. Карамзина создавались значительные препоны для работы М.М. Сперанского по кодификации русского права. Консервативная охранительная тенденция развития общества сохраняется и, более того, является доминирующей в современной России. Ее особенно активные апологеты требуют не только защиты в целом национальной культуры, но и сохранения национальной специфики правовой идеологии. По их мнению, право «будучи частью культуры народа, важным элементом национально-культурного мировоззрения, «стереотипом поведения»… само нуждается в защите от унификации и универсализации, стирания этнокультурных различий в процессе государственного строительства»[160]160
  Овчинников А.И., Мамычев А.Ю., Манастырский А.В., Тюрин М.Е. Юридические архетипы в правовой политике России. Ростов н/Д, 2009. С. 7.


[Закрыть]. Но если мы не хотим никакого стирания этнокультурных различий при государственно-правовом строительстве, то здесь для России и возникает серьезная угроза. Ведь нам придется для каждого региона, в котором доминирует какой-либо этнос, вводить свое особенное законодательство, отражающие его социокультурные и национальные особенности. Тогда следуя обычаям, традициям и заложенным в них этнокультурных паттернам, мы должны будем в одних субъектах Российской Федерации сделать легитимным многоженство, в других – разрешить кровную месть, в третьих – сохранить клановость при формировании государственных органов власти. Это явно противоречит вектору мирового общественно-правового прогресса, и нам, конечно же, не стоит идти по пути консервирования исторически устаревших правовых обычаев, присущих традиционным обществам.

Как можно заметить, в развитии иерархической системы аксиолантов правовой культуры российского общества присутствуют две антагонистические тенденции, которые выражают стремления различных социальных сил. Если первая тенденция идет в контексте глобализации, которая ведет к унификации юридических норм для обеспечения свободного движения капитала, товаров, услуг и рабочей силы и формирования правосознания человека-космополита, то вторая – охранительная – следует правовым традициям и обычаям, пытаясь законсервировать существующие общественные отношения. Противоречия и взаимосвязь этих сил имеют диалектическую природу, поэтому нельзя однозначно утверждать, что одна из них только негативно сказывается на формировании общественных отношений, а другая – только позитивно. Для устойчивого правового развития социума необходимо конструктивное взаимодействие этих сил. И основная проблема здесь заключается в нахождении золотой середины между ними. Ее решение позволит сделать правильный выбор приоритетов и ценностно-смысловых ориентиров эволюции правовой системы социума. Уравновешенное взаимодействие данных сил, с одной стороны, обеспечит правовой прогресс, а, с другой, даст возможность избежать крайних и рискованных шагов, способных разрушить социальные связи и привести к общественным смутам, разрушающим национальную государственность.

Психосоциальным базисом глобальной тенденции формирования системы приоритетов правовой социализации является коллективное бессознательное с набором универсальных архетипов. С большой долей уверенности можно утверждать, что истоки естественного права находятся именно в этом слое психики. Ведь для человечества являются универсальными права на свободу, собственность, безопасность, добровольное объединение и неприкосновенность частной жизни. Эти же установки составляют основу глобализации юридической деятельности и правовой жизни человека. Поэтому вряд ли стоит соглашаться с пессимистической оценкой перспектив глобализации прав человека, данной академиком Н.Н. Моисеевым. В книге «Судьба цивилизации. Путь разума» он пишет о том, что «сама возможность глобальной стандартизации прав человека исключена, поскольку она не учитывает характера той цивилизации, в которой человек воспитан, те тысячи поколений, которые адаптировали свои правила жизни к тем условиям, которые определила окружающая среда»[161]161
  Моисеев Н.Н. Судьба цивилизации. Путь разума. М., 1998. С. 152.


[Закрыть]. Думается, что в конце XX в. Н.Н. Моисеев не смог учесть силу общественно-исторического прогресса. Ведь окружающая среда (в первую очередь, социокультурная компонента, экономические и политические отношения, условия быта) все более стандартизируется под воздействием процессов глобализации. И ее составной частью является модернизация и стандартизация правовой жизни человека.

Глобальное право развивается ориентируясь на правовые стандарты западной цивилизации. Оно является результатом исторического синтеза достижений национальных, в первую очередь, европейских правовых культур. Западные юридические установки и паттерны стали основанием глобализации, поскольку приобрели универсальный характер благодаря произошедшему за несколько веков эволюционному отсеву морально устаревших национальных обычаев и общественных норм, мешающих правовому прогрессу. По мнению В.В. Богатырева, «глобализация права осуществляется в основном через глобализацию правового сознания… являясь частью сознания вообще, правовое сознание подвержено инновации через средства массовой коммуникации, особенно искусственные, которые в своей массе становятся глобальными»[162]162
  Богатырев В.В. Глобализация права: автореф. дис…. д-ра юрид. наук. Владимир, 2012. С. 11.


[Закрыть]. Следует к этому суждению только добавить, что глобализация правосознания возможна благодаря наличию в нем такого слоя психики, как коллективное бессознательное с набором архетипов, присущего всем людям. Тем не менее, даже в толерантных европейских обществах существуют значительные проблемы универсализации модели правовой социализации. При всей схожести общественного развития европейских стран у них имеются существенные различия между их гражданами в повседневной юридической жизни и специфике восприятия правовой реальности. В последнее время эти различия усилились во многом из-за проводимой политики мультикультуризма по отношению к мигрантам. Так, Е.А. Лукашева отмечает, что «неоднородность социально-нормативных регуляторов в любом европейском обществе, наличие групп с различными субкультурными ориентациями, стремление мигрантов, представляющих различные цивилизации, навязать свои ценностные представления приводят к конфликту культур»[163]163
  Лукашева Е.А. Права человека: конфликт культур // Российское правосудие. Научно-практический журнал. М., 2006, № 6. С. 15–24.


[Закрыть]. Такие конфликты являются серьезным препятствием на пути как унификации правовой жизни европейцев, так и трансформации ЕС в федеративное государство.