Текст книги "Правовая социализация человека"

1.4. Агенты правовой социализации

Необходимость развития институтов гражданского общества и становления правового государства в России объективно предполагает создание системы защиты естественных прав и свобод человека, которую должны поддерживать не только государственные правоохранительные органы, но и сами граждане. Для успешного функционирования такой системы важно, чтобы в общественном сознании укоренилась соответствующая иерархия правовых аксиолантов. Одним из важнейших средств ее формирования выступает правовая социализация, благодаря которой субъекты общественной деятельности могут оказывать противодействие негативным явлениям правовой жизни, покоящимся «на всеобщем, исторически устойчивом очерствении сердец и недостатке воли к правому праву»[84]84
  Ильин И.А. О сущности правосознания // Ильин И.А. Общее учение о праве и государстве. Собр. соч.: М., 1994. Т. 4. С. 158.


[Закрыть]. Из-за наличия устойчивых негативных тенденций в правовой жизни человека исследование деятельности субъектов (агентов) его правовой социализации является весьма актуальным для современного гуманитарного дискурса.

В последние годы появилось множество научных публикаций, посвященных проблеме выявления роли субъектов социализации в правовой сфере жизнедеятельности общества. В них анализируются вопросы, связанные с необходимостью формирования агентами социализации эталонов законопослушного поведения, определения роли государства и институтов гражданского общества в адаптации человека к трансформирующейся системе правовых отношений, установления образцов правомерного поведения, повышения уровня сознания и правовой культуры граждан[85]85
  См.: Казурова, О.Ю., Панкратов, С.А., Борзилова, О.Е. Правовая социализация студенческой молодежи: прикладные исследования // Вестник Волгоградского государственного медицинского университета. 2006. № S2; Kusztal J. System resocjalizacji mtodziezy niedostosowanej spotecznie w Polsce iw Niemczech. Krakow: WAM, 2008; Rieker, P. Eth№zentrismus und Sozialisation / Jugendgewalt Und Rechtsextremismus: Soziologische und psychologische Analysen in internationaler Perspektive. Munchen: Juventa, 2002.


[Закрыть]. Однако остается еще недостаточно изученной проблематика, связанная с определением психосоциальных основ и социокультурных факторов деятельности агентов правовой социализации, а также их воздействия на процесс формирования системы аксиолантов правосознания человека. При исследовании данных проблем весьма продуктивным является использование теорий психоанализа и социологических концепций.

Агентами правовой социализации могут выступать как индивидуальные, так и коллективные субъекты, которые осуществляют процесс социализации индивида в исторически сложившемся контексте общественно-правовых отношений. В зависимости от этапов эволюции человека меняются отдельные люди, социальные группы и общественные институты, оказывающие воздействие на его личностное становление. Агенты могут как способствовать, так и затруднять процесс утверждения «Я» по отношению к Другому. На его развитие они могут оказывать как прямое, так и опосредованное воздействие. Многое здесь зависит от правовой системы общества, которая определяет специфику правовой жизни человека и характер деятельности агентов социализации. Современная реальность такова, что личность должна выступать не только в качестве объекта позитивного права, но и активным его субъектом, стоящим на страже не только своих интересов, но и защищающим закон, который воплотил в себе все установки естественного права.

Семья является самым влиятельным агентом социализации на ранних стадиях психосоциальной эволюции человека. В зависимости от типа культуры существуют различные системы семейных отношений, поэтому сложившиеся в определенной общественной группе нормы коммуникативных связей ребенка не являются стандартными для всех людей. В самой малой социальной группе мать выступает практически всегда главным действующим лицом в процессе ранней социализации ребенка, формирует стиль его поведения и отношение к окружающему миру. Она учит малыша тому, как надо обходиться с людьми и жить с самим собою. Закладываемые ею в сознание ребенка внутрисемейные коммуникативные принципы и установки будут в значительной степени перенесены и на отношения с другими людьми, которые не являются членами его семьи. Психоаналитики придают большое значение влиянию матери и отца на ранних этапах психосоциальной эволюции человека, когда он особенно восприимчив к воздействию на него ближайшего окружения.

Э. Фромм замечательно передает эмоциональное состояние младенца при общении с матерью: «мать улыбается, когда я ем, она берет меня на руки, когда я плачу, она похвалит меня, если я облегчусь. Все эти переживания кристаллизуются и объединяются в одном переживании: я любим. Я любим, потому что я – ребенок своей матери. Я любим, потому что я беспомощен. Я любим, потому что я прекрасен, чудесен»[86]86
  Фромм Э. Искусство любить. М., 1990. С. 140.


[Закрыть]. Если ребенок любим своей матерью и получает полноценное удовлетворение своих первичных потребностей, то у него возникает биофильное отношение к окружающему миру. Он начинает любить жизнь и, соответственно, относится позитивно ко всему тому, что ее поддерживает, – к природе, людям, социальным институтам, нормам морали и установки естественного права. Мать должна создавать позитивный эмоциональный фон развитию ребенка, но нередко в силу различных обстоятельств она лишает его своей любви и ласки, делая его несчастным и обозленным на свое окружение.

Швейцарский психоаналитик О. Биркхойзер-Оэри выделяла прежде всего следующие позитивные черты материнского характера: «проявление внимания и сочувствия; магический авторитет феминности; мудрость и душевный подъем, распространяющийся за рамки формальной логики; любой полезный инстинкт или импульс; все, что называется добротой; все, что дает заботу и поддержку, способствует развитию…»[87]87
  Биркхойзер-Оэри О. Мать. Архетипический образ в волшебной сказке. М., 2006. С. 7.


[Закрыть]. Отмечая положительную роль матери, она предупреждает, что мать представляет также и потенциальную опасность, поскольку материнская любовь может быть слепой. «Материнское сознание говорит: «Нет злодеяния, нет преступления, которое могло бы лишить тебя моей любви, моего желания, чтобы ты жил и был счастлив»[88]88
  Там же.


[Закрыть]. Такая любовь дает возможность малышу быть счастливым. Ее отсутствие делает малыша несчастным. Ребенок, не любимый своей матерью, предрасположен в своем развитии к некрофильной ориентации. Он может начать мстить жизни за то, что она сделала его несчастным. Эта месть приобретает различные формы во взрослой жизни. Такой человек может начать стремиться к превращению всех людей в своего рода вещи, которыми можно затем пользоваться по своему усмотрению: менять, продавать или покупать. Некрофильно-ориентированный индивид предпринимает значительные усилия, чтобы переустроить весь мир под свои узкие интересы. У такого человека нередко возникает непреодолимая тяга разрушать вокруг себя все то, что только возможно разрушить. Во всех формах и вариантах проявления мести естественные права Другого не будут представлять какого-либо значения для него, как когда-то его ближайшее окружение не придавало значения его первичным интересам и потребностям.

Характер отношений между ребенком и матерью определяется позитивной или негативной формой коммуникации между ними, которая, в свою очередь, обусловливается сложившимся типом семейных институтов, подверженных постоянным изменениям и трансформациям. Позитивная форма коммуникации является важным фактором успешного преодоления ребенком возрастных психосоциальных кризисов, которые объективно неизбежны и являются детерминантами становления человека как личности.

Эволюция института семьи в обществе далеко не всегда протекает безоблачно и по восходящей линии. Известно немало примеров его тупикового развития. В своей работе «Дети и общество» Э. Эриксон проводит исследование негативных тенденций развития института семьи в современном американском обществе. Он проанализировал исторические причины и психосоциальные основания генезиса такого феномена, как «мамизм», в американском социуме. По его мнению, хотя сторонним наблюдателям будет трудно в это поверить, но слишком большому числу американцев не достает «тонуса эго, достаточной гибкости и взаимности в социальных связях». Это приводит к тому, что под внешней маской успешности, благополучия и лидерских качеств многих американцев скрываются социально неадаптированные индивиды с большим комплексом психосоциальных проблем. «Кто-то может смеяться над этим предположением и ссылаться на дух индивидуализма и на выразительные средства живости и веселого дружелюбия, характеризующие значительную часть социальной жизни Америки; но психиатры (особенно после того шокирующего опыта последней войны, когда им пришлось признавать негодными или отправлять домой сотни тысяч «психоневротиков») смотрят на него иначе»[89]89
  Эриксон Э. Дети и общество. СПб., 2002. С. 170.


[Закрыть]. Исследуя причины столь массового психоза (нарушений в отношениях между «Я» и внешним миром), некоторые американские психоаналитики стали винить в нем тот опасный тип матерей, который они назвали «мамочки» («тот»). Этих женщин обвинили в том, что они не давали возможности своим детям чувствовать себя уютно за исключением тех случаев, когда они вели себя «определенными способами, несовместимыми с графиком нужд и потенций малыша, да к тому же еще и внутренне противоречивыми»[90]90
  Там же.


[Закрыть]. Неуютность и несчастность существования в детстве приводили человека к неуверенности в себе и устойчивой социальной дезадаптированности во взрослой жизни. «Мамочки» бывают двух типов: либо холодными, отвергающими и доминантными, либо чрезмерно опекающими собственницами, лишающими малыша всякой инициативности и самостоятельности. Писатель Филипп Уайли даже назвал их «гадючьим племенем» в своей скандальной книге, вызвавшей острую общенациональную дискуссию по вопросам развития института семьи и формирования системы семейных ценностей в американском обществе[91]91
  См.: Wylie Р. Generation of vipers: newly an№tated by the author. Marietta, 1979.


[Закрыть].

В силу своей эгоцентричности, эмоциональной инфантильности и косности «мамочка» не дает своим детям полноценной психосоциальной подготовки к жизни. Личностное становление ребенка замедляется или даже начинаются обратные регрессивные процессы. Поэтому он не может успешно преодолевать фундаментальные возрастные кризисы, выступающими детерминантами эволюционного становления личности. Его развитие становится односторонним и ущербным. Считая себя бесспорным авторитетом во всех жизненно важных вопросах нравственности, морали и права, «мамочка» требует от своих детей не только глубочайшего почтения, но и признания себя «материнской собственностью» в ущерб их экзистенциальным началам. Если же она не получает этого, то всегда винит детей в неуважении родителей, но никогда не признает виноватой себя. «Мамочка» искусственно поддерживает разрыв между статусом взрослого и статусом ребенка, не позволяя детям эволюционно эмансипировать, расширяя круг своих прав и свобод. Из-за этого психосоциального торможения ее дети, став уже взрослыми, остаются инфантильными, хотя могут при этом в американском стиле (с вызовом по отношению к другим) всячески демонстрировать свой внешний успех. Без основательной психокоррекции такие взрослые-дети не могут быть полноценными субъектами общественной деятельности, способными активно отстаивать свои права и свободы. Их инфантильное состояние души вступает в противоречие с официальными идеалами американской культуры, требующей от человека быть успешным, инициативным, самостоятельным и ответственным. Поэтому им приходиться надевать маску успешности: хорошо отработанную улыбку и стандартизированные способы демонстрации владения собой. В итоге такое экзистенциальное раздвоение приводит его к серьезным психологическим срывам. Проанализировав социокультурные истоки и психосоциальные основания «мамизма», Э. Эриксон делает вывод, что было бы неправильным обвинять только «мамочек» в неудачах становления человека как полноценной личности. «Мамизм» – это продукт индустриальной эпохи общественно-исторического развития человечества, когда роль мужчины в семье резко снижается по объективным социально-экономическим причинам. Этот психосоциальный феномен возникает во всех индустриальных обществах. В России он стал широко распространяться уже в прошлом веке. Выдающаяся советская актриса театра и кино Фаина Раневская гениально сыграла роль такой «мамочки» в фильме «Подкидыш». Крылатая фраза «Муля, не нервируй меня», придуманная актрисой, потом всю жизнь преследовала ее. Сказанные с особой эмоциональной интонацией, эти слова отражают сложные отношения в новом типе семьи, в которой доминантой выступает властная и эгоцентричная, но все же несчастная супруга. Такие деформированные семьи создают неблагоприятный психосоциальный контекст для первичной правовой социализации ребенка, которому после шести лет необходимы забота и руководство отца. Принижение и умаление позитивной роли мужского начала в семье приводит к спутанности развивающегося правового сознания ребенка. В его ценностную систему может так и не войти уважение к закону, олицетворяемого для малыша отцом, который представляет для него не только мир мысли, путешествий и приключений, но и мир закона, порядка и дисциплины. Если в раннем возрасте отец не приучил его к порядку и дисциплинированности, то сильно возрастает вероятность того, что в будущем этим займутся уже в более жесткой форме общественные институты и правоохранительные структуры.

Э. Фромм сформулировал принцип отцовской любви, существенно отличающейся от безусловной материнской любви: «Я люблю тебя, потому что ты удовлетворяешь моим ожиданиям, потому что ты исполняешь свои обязанности, потому что ты похож на меня»[92]92
  Фромм Э. Искусство любить. М., 1990. С. 14.


[Закрыть]. В сознании отца присутствует модель должного поведения ребенка, в которой одной из доминант выступает авторитарная установка: послушание есть главная добродетель, а непослушание – главный грех. Наказание за неповиновение может быть достаточно суровым: провинившийся лишается отцовской любви и наследства. Детям полагается перенять отцовское отношение к жизни и все то, что считается им правомерным и законным в обществе. Отец стремится наделить ребенка своим видением жизни, мировосприятием, мировоззрением и, конечно же, передать паттерны личного правосознания. Хотя любовь отца к своим детям обусловлена послушанием родительской воли, почтительным отношением к нему, выполнением сыновьего (дочернего) долга и обязанностей (хотя к дочерям уровень требований гораздо ниже), тем не менее для успешного становления человека как личности его система социализации должна основываться на гуманистических принципах и ожиданиях. Отцовская любовь «должна быть терпеливой и снисходительной, а не угрожающей и авторитетной…давать растущему ребенку все возрастающее чувство собственной силы и, наконец, позволить ему стать самому для себя авторитетом и освободиться от авторитета отца»[93]93
  Там же.


[Закрыть].

Повзрослевший молодой человек, пытаясь уйти от чрезмерной родительской опеки, стремится освободиться от подавляющего авторитета отца. Часто на этой почве возникает конфликт отцов и детей, перерастающий порой из узкого семейного конфликта в общенациональную проблему, для решения которой требуются существенные изменения в социокультурной, общественно-политической и правовой сферах жизнедеятельности общества. Такой конфликт был ярко изображен русским писателем И.С. Тургеневым в романе «Отцы и дети», основу которого составили противоречия между «отцами», являющимися сторонниками традиционных полуфеодальных отношений, и «детьми», отстаивающих демократические идеалы, имеющие модернизационный потенциал для общества. В тот период одним из психосоциальных факторов, способствующим генезису в общественном сознании нигилизма (в том числе и правового), являлся именно этот конфликт. Когда отцовский порядок становится препятствием для удовлетворения экзистенциальных потребностей молодого человека, то это становится причиной активного протеста против него. Также если у граждан есть значительная неудовлетворенность своим нынешним социально-экономическим и правовым положением, то они могут предпринять решительные действия по его изменению с целью либерализации и гуманизации существующей общественно-правовой системы.

Если отец оказался слабым или безразличным, то его ребенок становится слишком зависимым от матери. В нем может развиться чувство беспомощности, склонность подвергаться влиянию вопреки собственным интересам и быть опекаемым. Став взрослым, он продолжает оставаться неспособным стать хозяином своей жизни и, соответственно, бороться за свои права и свободу. На почве этого у него могут развиться различные типы невроза «вроде истерии, алкоголизма, неспособности утверждать себя и бороться за жизнь реалистически, а также депрессии»[94]94
  Фромм Э. Искусство любить. М., 1990. С. 14.


[Закрыть]. Наличие таких неврозов является фактором, способствующим психосоциальной деградации индивида, его асоциальному и противоправному поведению. Если же мать оказалась безразличной, холодной и властной, то одностороннее ориентирование на отца (отличающегося при этом авторитаризмом и привязанностью к сыну) приводит к полному подчинению его авторитету, заведенному порядку и почитаемому им закону. Но при этом его дети лишаются на эмоционально-чувственном и интуитивном уровнях глубокого постижения сути принципов гуманизма и справедливости. Их девизом становится древнеримское изречение «Dura lex, sed lex» («закон суров, но это закон»). Поэтому они больше подчиняются букве закона, чем его духу. Только в гармоничном синтезе ориентаций развития человека на мужское и женское начало формируется психосоциальная основа его духовной зрелости и нормального правосознания. Для успешного решения фундаментальных задач ранней правовой социализации необходимо активное участие в этом процессе матери и отца, стремящихся наделить ребенка такими качествами, характеризующими женское и мужское начало, как человечность, доброта, разумность, здравый смысл, дисциплинированность и уважение к порядку

На характер выполнения семьей своей социализирующей функции влияет социокультурная среда, в которую она погружена. В постиндустриальных обществах большинство семей имеют малое количество членов, включающих обычно только родителей и еще одного-двух детей. Чем они меньше по размеру, тем большее влияние оказывает каждый ее член на психосоциальную эволюцию своего близкого родственника. Несмотря на небольшое количество членов современной семьи, возможны их различные структурные вариации. Например, все чаще детей воспитывает один родитель и ребенок оказывается лишенным мужского или женского начала в своем личностном становлении. Но бывает и так, что воспитанием ребенка занимаются две матери и два отца (если у него есть разведенные и сводные родители). При большом количестве воспитателей, между которыми могут существовать непростые отношения вследствие наличия у них слишком разных систем ценностных координат, есть угроза возникновения у ребенка аксиологического и когнитивного диссонанса, вызванного противоречивыми оценками взрослых его социально-правового поведения. Из-за стихийности и противоречивости процессов социализации у детей возникают значительные когнитивные трудности при выборе ценностных ориентиров для своего правового поведения.

В традиционных обществах бабушки, дедушки, тети и дяди являются обычно членами одной семьи, живут в одном доме и выступают в качестве субъектов социализации даже для очень маленьких детей. В индустриальных и постиндустриальных обществах роль близких родственников значительно минимизированна. Они уже не оказывают столь существенного воздействия на воспитание своих внуков и правнуков, племянников и племянниц.

Западные паттерны и стандарты жизненного уклада постепенно внедряются в общественное сознание российских граждан. Эти процессы вызваны тем, что глобализация, набирающая обороты во всем мире, идет под знаменем вестернизации, стимулирующей изменение системы аксиолантов правового сознания. В российском социуме постепенно снижается влияние старшего поколения на процесс ранней социализации ребенка. Это приводит к разрыву в преемственности поколений, вследствие которого многие позитивные качества человеческого характера (выносливость, трудолюбие, сила воли, смекалка, тяга к справедливости и правде), приобретенные старшим поколением российских граждан, прошедшим нелегкую жизненную школу, не передается ими в полной мере своим внукам и правнукам.

Если в традиционных обществах правовой статус человека определяется социальным положением его семьи и обычно сохраняется на протяжении всей его жизни, то в индустриальных и постиндустриальных обществах он не наследуется при рождении. В значительной мере социокультурное пространство, окружающее человека, определяет процесс его правовой социализации. Полисистемные комплексы факторов, к которым относятся, например, район проживания (сельский или городской, элитарный или трущобный), принадлежность к социальному страту (высшему, среднему или низшему), материальное благополучие семьи, удовлетворяющее (или не полностью удовлетворяющее) физиологические потребности ребенка, и многие другие социокультурные условия определяют тенденции развития правовой социализации индивида. Еще будучи ребенком, человек быстро усваивает социальные ценности и модели правового поведения не только своих родителей, но и других людей из своего ближайшего окружения, в котором важное место занимают сверстники. В возрасте старше трех-четырех лет он обычно проводит значительную часть времени, общаясь с другими детьми. Е1од руководством взрослых, специально присматривающих за ним, и старших детей он вступает в отношения со своими ровесниками, которые помогают ему войти в социокультурное пространство окружающего мира. Благодаря общению со сверстниками становится более активным его обучение и ускоряется процесс принятия им общественно-правовых установок, действующих в его социальной группе. Здесь следует также отметить, что желание ребенка обладать достойным реальным статусом в сообществе своих ровесников является одной из основных детерминант его общественно-правового поведения. Значение нормальных коммуникативных отношений подростка со своими сверстниками вполне сопоставимо со значимостью общения матери со своим младенцем. Человек является продуктом конкретной исторической эпохи и сверстником определенного поколения, которое отличается от других возрастных групп своим образом жизни, ценностно-смысловой системой, социальной программой, способами воспитания и формой правовой социализации.

По наблюдению Ж. Пиаже, родители, демонстрируя в разной степени свою волю и власть, навязывают детям те социальные нормы, которым придерживаются сами. Но в своей группе сверстников ребенок получает другие коммуникативные отношения и может экспериментировать с правилами поведения, меняя их и устанавливая новые. Благодаря проведенным социологическим исследованиям П. Бергер и Т. Лукман пришли к выводу, что в современном западном обществе усилились противоречия между процессами социализации в семье и среди сверстников, оказывающих нередко негативное воздействие на становление ребенка как субъекта правовых отношений. В основе этого конфликта лежат взаимоисключающие социально-правовые ценности, которым придерживаются его родители и сверстники.

Когда агенты первичной правовой социализации дают ребенку продолжительное время взаимоисключающие посылы и сигналы, то их противоречивость приводит к амбивалентности его правового сознания. Он начинает испытывать аксиологический и когнитивный диссонанс, поскольку не может сделать окончательного выбора в пользу той или иной системы ценностно-смысловых ориентаций, к которой его склоняют агенты. В своей книге «Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания» П. Бергер и Т. Лукман приводят пример такого раздвоения. «Пока речь идет о семье, ребенок готовится к окончанию средней школы. Что касается связи с группой сверстников, то он готовится к своей первой проверке на храбрость при краже автомобиля. Само собой, такие ситуации полны возможностями внутреннего конфликта и чувства стыда. Вероятно, все люди, будучи однажды социализированными, являются потенциальными «предателями самих себя»[95]95
  Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995. С. 774.


[Закрыть]. Антиобщественное поведение и правонарушения несовершеннолетних обусловлены деформацией системы их психосоциальных связей с ведущими агентами первичной правовой социализации и негативным воздействием асоциальных групп сверстников. По мнению авторов книги, идентификация себя с двумя расходящимися социальными мирами приводит ребенка к предательству сверстников, если он становится отличником, и предательству родителей, если он угоняет автомобиль.

В ситуации аксиологического и когнитивного диссонанса, когда происходит раздвоение правового сознания подростка и необходимо сделать выбор ориентиров правового поведения, доминирующие агенты социализации в итоге и определяют вектор его социального развития как субъекта общественно-правовых отношений. Из-за сложной социально-экономической ситуации в современном мире (когда большинство родителей заняты на работе, а в это время их дети находятся в детских учреждениях или организациях) уменьшается влияние отца и матери на процесс первичной правовой социализации, и, соответственно, увеличивается роль сверстников и детско-юношеских организаций в жизни ребенка.

Современная общественная жизнь слишком сложна и изменчива. Для того что бы адаптироваться к ней молодой человек вынужден менять социально-правовые ориентиры своего поведения. В ситуации «предательства» прежних идеалов происходит значительная коррекция процесса самоидентификации, субъект делает экзистенциальный выбор своего «Я» с соответствующей системой социально-правовых аксиолантов. Как родители, так и ровесники далеко не всегда помогают ребенку найти правильный ответ на вопросы: «Кто Я такой?» и «Что Я могу сделать?».

Сообщество сверстников становится доминирующим агентом первичной правовой социализации в случаях слабых связей между ребенком и его родителями, которые не способны научить чему-либо позитивному своих детей, и поэтому не ставшими соответствующими образцами для подражания в общественно-правовом поведении. У девочек в таких ситуациях психосоциального сиротства смесь уныния, стыда и гнева становится господствующим настроением. Когда родители не дают положительных примеров для копирования, то эту нишу занимают сверстники, похвалу которых стремится заслужить ребенок. Дети пытаются непременно утвердиться среди ровесников в роли своих и готовы пройти все необходимые процедуры ратификации своего статуса, принимая соответствующую систему аксиолантов, с помощью которой определяются критерии зла или добра, законного или незаконного, дружеского или враждебного, естественного или сверхъестественного. Полученная ребенком система ориентиров правового поведения является детерминантой его психосоциальной эволюции как личности и субъекта общественных отношений.

В процессе первичной правовой социализации происходит самоидентификация человека, который формирует свое отношение к себе как субъекту права. В подростковом возрасте ребенок испытывает острую потребность в самоутверждении, успех которого зависит от наличия двух основных факторов: во-первых, от наличия той сферы социальной деятельности, которая позволит ему реализовать в полной мере свои способности и умения; во-вторых, от признания и одобрения его общественного и правового поведения референтной группы сверстников, выполняющих важную роль агентов первичной социализации. Если эта группа образовалась вне поля общественно-полезной деятельности и в условиях асоциального времяпровождения, то для получения одобрения со стороны сверстников у подростка может появиться стремление самоутвердиться с помощью демонстрации перед ними своих рискованных поступков и противозаконных действий. Такая мотивация его общественного поведения делает референтную группу криминальным фактором. Совершенно иной эффект наблюдается в случаях, когда референтная группа сформирована на основе признания ее членами необходимости осуществления общественно-полезной деятельности, благодаря которой и раскрывается их творческий потенциал. Сообщество сверстников может задавать вектор развития ценностно-смысловой системы правосознания и создавать особый эмоциональный фон искренних товарищеских отношений. Поэтому даже в зрелом возрасте люди, принадлежавшие к одной группе сверстников и дружеской компании, продолжают обычно сохранять хорошие отношения, даже в тех случаях, когда они уже принадлежат к разным социальным стратам.

Кроме семьи и сверстников, важным агентом правовой социализации является школа, которая стала для современных детей фактором, способствующим появлению у них «симптома потери непосредственности» (Л.С. Выготский). Его суть заключается в появлении и закреплении в сознании младшего школьника ориентации на эмоционально-смысловую составляющую поступка, который он собирается совершить. Для ребенка в возрасте 6–7 лет становится важным получение удовлетворения или неудовлетворения от того положения, которое он займет во взаимоотношениях с взрослыми и другими детьми после совершения какого-либо акта своей деятельности. Его готовность к школьному обучению свидетельствует о том, что он перешел в новый возраст и может совершать поступки, осуществляя при этом самостоятельный и сознательный выбор целей и средств своей социальной деятельности, исходя из собственной зарождающейся системы нравственных принципов и правовых установок. Поскольку современное образование представляет собой во многом формальный процесс, который предполагает определенный набор социальных ролей, методов и техник, то роль школы, как агента правовой социализации, имеет свою специфику. По своей сути она воспринимается многими как бездушное казенное заведение с авторитарной властью, вызывающее отчуждение у ребенка, который получил домашнее воспитание. Учитель не в состоянии вести себя с классом, в котором 30–40 учеников, также мягко и нежно, как его родители. Он должен строго и ответственно подходить к дисциплине своих питомцев, запрещая отвлекаться и играть во время уроков. От детей требуют, чтобы они соблюдали школьные правила, демонстрировали примерное поведение на уроках и прилежно готовили домашнее задание. Школьники вынуждены соответствовать ожиданиям своих учителей и реагировать на их замечания. Все это впоследствии сказывается на выборе молодым человеком вектора и алгоритма своего жизненного пути. Поэтому адаптация к условиям школьного образования является важным процессом общей социализации, подготавливающим ребенка к правовой жизни в обществе.

В начальной школе ребенок начинает подчиняться правилам, смысл и значение которых может и не понимать. Но он следует им, чтобы не вступать в конфликт со старшими и заслужить их похвалу. Д.Б. Эльконин провел интересный эксперимент, выявившего психосоциальные особенности взаимоотношений взрослых и детей, которые уже подготовлены к обучению в начальной школе, поскольку имеют не только формальный уровень умений и навыков, но также могут подчиняться правилам и брать на себя ответственные роли. В ходе эксперимента детям давали бессмысленное задание: перед ним высыпали кучу спичек и просили переложить их по одной в другое место. Семилетние дети, подготовленные к школе, несмотря на бессмысленность своих действий, могли в течение часа скрупулезно выполнять это задание, чтобы заслужить одобрение взрослых. Дети, не подготовленные к школе или дошкольного возраста, перекладывали спички некоторое время, а потом привносили в это занятие свои собственные задачи. Из обобщения результатов эксперимента можно сделать вывод, что школьники могут подчиняться устанавливаемым социальным правилам, не осознавая их объективной значимости, ориентируясь лишь на оценку своего поведения, данную взрослыми людьми. Такая система отношений между взрослым и ребенком демонстрирует наличие в ней элемента авторитарности, присутствие которого необходимо в силу того, что дети еще не в состоянии полностью осознать необходимость правомерного поведения. Но эта авторитарность должна быть предельно минимизирована на основе здравого смысла и передового педагогического опыта. В противном случае существует угроза, что продуктом школьного авторитарного воспитания станет в итоге инфантильное существо, не способное к инициативе, самостоятельности и ответственности за свои деяния. Такой негативный результат педагогического процесса противоречит задачам гуманистической правовой социализации, в русле которой и происходит формирование высокого уровня правовой культуры личности, сознательно принимающей установки естественного и позитивного права.