Текст книги "Джон Мейнард Кейнс и судьба европейского интеллектуализма"

Сегодня экономическая теория Мейнарда Кейнса продолжает оставаться предметом оживленной дискуссии. Она имеет своих сторонников, и своих противников. Не вдаваясь в тонкости экономической теории, области специальной и сложной, сошлемся на мнение проницательного Бертрана Рассела. «Я не очень хорошо знаком с экономикой, чтобы оценивать идеи Кейнса, но я полагаю, что благодаря именно ему Британия в годы кризиса не страдала от большого числа безработных. Более того, если бы его теории были бы усвоены во всем мире, то, быть может, не случилась бы «Великая Депрессия». В Америке до сих пор многие считают, что депрессия была Божьей карой. Я думаю, что Кейнс убедительно доказал, что Бог не несет ответственности за падение экономики» [97]97
  Рассел Б. Автобиография // «Вопросы философии», № 5, 2004, с. 152.


[Закрыть].

Рассел был прав. Экономические депрессии и кризисов зависят не от Бога, а от действия людей. Заслуга Кейнса состоит в том, что он обнаруживал ошибки политиков, экономистов, государственных деятелей и смело давал им компетентную, основанную на законах экономики, критическую оценку. Причина современной популярности кейнсианства заключается в том, что он создавал свою экономическую теорию в трудные времена, в условиях «Великой депрессии» в США и экономических кризисов в Европе. Сегодня, в начале 21 первого столетия, эти кризисы возвращаются вновь, с новой остротой и с более широким, глобальным масштабом. В этой ситуации опыт Мейнарда Кейнса, которые предлагал экономические методы в борьбе с кризисами и инфляцией, оказывается вновь востребованным. Поэтому сегодня мы наблюдаем новый ренессанс экономической теории Кейнса.

Что же может дать кейнсианство для понимания экономики советской и постсоветской России? Кейнс делал любопытные анализы первых десятилетий советской экономики, полагая, что она может представить модель новой экономической модели, противостоящей Западу. Однако со временем оптимизм Кейнса и его надежды на Россию поубавился. О политике Сталина в области экономики он говорил как политики ошибочной, разрушительной, недальновидной.

Что же касается постсоветской России, то здесь Кейнс вряд ли мог предвидеть те явления, которые возникли на месте плановой экономики советского типа. Английский экономист Винсент Барнетт, автор книг по экономической истории России, написал статью «Кейнс и Россия», в которой он попытался ответить на вопрос о том, может ли кейнсианская теория помочь пониманию того, что происходит в современной России. «С начала 1980-х годов «прорыночная» экономическая теория и крайний вариант идеологии «жадность есть благо» доминируют на Западе, а также в самой России. Однако переход к рынку в постсоветских государствах создал не так уж много экономик, похожих на развитые социальные рыночные экономики Западной Европы, которые можно было бы считать примерами среднего пути Кейнса. Вместо этого во многих бывших коммунистических странах господствует то, что описывается как мафиозный капитализм, хотя это, конечно, является упрощением действительного положения, существующего во многих из этих стран. Типичная постсоветская экономика в действительности была сконструирована путем наложения западного понимания рыночных процессов и импортированных технологий на существующие бюрократические порядки и остатки разрушающихся институтов плановой экономики. О таком глубинном поведенческом конфликте Кейнс мало что мог сказать в своих экономических работах… В долгосрочной перспективе экономическая теория всегда находится в состоянии перехода»[98]98
  Барнетт В. Кейнс и Россия. В долгосрочной перспективе экономическая теория всегда находится в состоянии перехода» // Вестник Санкт-Петербургского университета, 2007, Сер. 5, вып. 1. Стр. 19–20.


[Закрыть].

Глава 9
Кейнс как коллекционер и меценат

Кейнс был не только выдающимся ученым – экономистом и философом, но и человеком искусства. Он любил театр и музыку, был поклонником русского балета, собирал старинные книги, хорошо знал современную литературу и поэзию, был патроном английского драматического и изобразительного искусства. К сожалению, эта сторона его жизни редко исследуется его биографами. Но на наш взгляд именно этот баланс творческого искусства и строгой науки сформировал его как интеллектуальную личность, как писателя и публициста, работы которого до сих пор читаются и оказывают влияние на людей нашего времени. Представляется, что работы Мейнарда Кейнса до сих пор живы, не погребены в пыльных библиотечных архивах и до сих пор востребованы современной наукой. Они имеют международное признание. Несколько американских президентов, включая Буша и Обаму, говорили о себе, что они – кейнсианцы[99]99
  Сомневаюсь, что наши российские политики знают или даже слышали имя Кейнса. Они были воспитаны на политической экономике Карла Маркса, которая входила в обязательную программу всех учебных заведений, в которых они обучались, и они остаются марксистами, не отдавая себе отчета в том, в какой мере Маркс способен помочь в понимании современных экономических процессов, происходящих в мире.


[Закрыть] и использовали программы и идеи Кейнса для своей экономической политики.

Интерес Кейнса к искусству, его постоянная готовность патронировать молодых художников были настолько очевидны, что это создавало образ любителя искусства в первую очередь, а не серьезного ученого-экономиста. В этом отношении очень интересно мнение Беатрис Уэбб, жены Сиднея Уэбба, которое она записала в своем дневнике. «Кейнс не серьезно занимался экономическими проблемами, это была как бы игра в шахматы. Серьезной вещью и даже культом для него была одна вещь – эстетика, китайская концепция об искусстве как удовольствии, или представление о счастливом и самодостаточном человеке». Конечно, такое представление о Кейнсе было неверным, но чрезвычайно симптоматичным.

С 12 лет Кейнс начал собирать редкие книги. Когда он поступил в кембриджский университет, он привез с собой в Кингз-колледж коллекцию из 329 книг. Его коллекция быстро росла. Основу ее составляли книги по философии. Три главных критерия руководили Кейнсом в его подборе книг: исторический, эстетический и интеллектуальный. С исторической точки зрения его интересовали старинные книги, по возможности, оригинального, первого издания. Пожалуй, самыми ценными его раритетами были издания работ Исаака Ньютона, пожалуй, самого знаменитого ученого, принадлежащего Кембриджу.

Ньютон родился в 1642 году в сельской местности недалеко от городка Грантем в Линконшире. Его отец умер, так и не увидев сына, а мать вышла замуж за богатого человека и покинула семью. Так что мальчик воспитывался у бабушки, пока в 11 лет не пошел в местную школу. Он был тихим, задумчивым мальчиком, но уже с ранних лет мог постоять за себя. В школе отличался упорством и изобретательностью. Он изобрел деревянные часы, модель ветряной мельницы, четырехколесную управляемую повозку. После смерти бабушки, мать вернулась на ферму, став богатой вдовой. Исаак помогал ей в управлении фермой, проявляя большие математические способности. По совету и рекомендации своего дяди он был послан в Кембридж, где в 1661 году был принят в Тринити-колледж на правах бедного студента – сайзер. Ему приходилось прислуживать своим состоятельным коллегам по колледжу. Хотя его мать обладала большим состоянием, она давала ему на учебу и проживание 10 фунтов в год, так что ему приходилось самому находить источники к существованию.

В колледже Ньютон слушал лекции по математике, здесь он познакомился с «Геометрией» Декарта, с современными работами по оптике и механике. Уже в 1665 году он получает степень бакалавра и избирается членом колледжа. В это время Ньютон интенсивно работает в эти годы над проблемами механики, оптики и земного притяжения. Он прерывает свою работу в колледже только в 1666 году, когда университет закрывается по случаю чумы. Он возвращается к себе на ферму и, как гласит легенда, исходящая от Вольтера, здесь в саду, наблюдая падение яблока с дерева, приходит к формулировке закона земного притяжения. Эту легенду сообщает Вольтеру племянница Ньютона миссис Кондуит. Яблоню, у которой Ньютон сделал свое открытие, показывали вплоть до начала 19 века, но в 1820 году она упала.

В 1669 году он получает звание профессора математики и вместе с нею постоянное место жизни в Тринити-колледже между парадным входом и часовней. У него был маленький, заросший садик между колледжем и улицей. Здесь, в саду перед своей комнатой, он проводит свои первые астрономические наблюдения. В 1682 году в саду Тринити он, пользуясь изобретенным им самим телескопом, наблюдает за кометой Галлея и вычисляет периоды ее появления. Астроном Эдмонд Галлей приезжает в Кембридж в 1684 году и убеждается в точности ньютоновской небесной механики. Он докладывает об этом на заседании Королевского общества. Письмо Галлея Ньютону, написанное 26 мая 1686 года, в котором Галлей сообщает о подготовке Королевским обществом издания «Principia Mathematica” также хранится в коллекции Кейнса.

«Принципы математики» (Philosophiae Naturalis Principia Mathematica) оказала огромную революционную роль на развитие всей мировой науки. Натуральная философия Ньютона становится известной во многих странах, его избирают даже членом парламента от университета. В 1703 году появляется другая знаменитая его книга – «Оптика». Ньютон объяснял движения земных и небесных тел законами механики. После его работ алхимия или мистика чисел, которая присутствует даже у Кеплера, становится невозможными. Мир стал жить законами ньютоновской натуральной философии.

Сохранился замечательный портрет Ньютона кисти Годфри Келлера. Здесь он изображен человеком сорокапяти летнего возраста, с серебристыми, вьющимися волосами, без парика, в рубашке с открытым воротом, с живыми глазами. Таким он был, очевидно, во дворе Тринити-колледжа. Другие, более поздние его портреты представляют Ньютона уже более официально – в богатом костюме, в парике, в перчатках и при шпаге.

Вся жизнь Ньютона как ученого связана с Кембриджем. Правда, в 1685 году он покидает его, переезжая в Лондон, где он становится мастером королевского колледжа, а затем президентом Королевского общества. За свои заслуги в науке Ньютон в 1705 году получает от королевы Анны дворянское звание. К концу жизни он становится необычайно богатым человеком. Умер он в почтенном возрасте 85 лет и похоронен в Вестминстерском аббатстве. В комнате, где он родился, висит эпитафия Попа:

 
«Природа и ее законы долго были скрыты в темноте ночи.
Сказал Бог: «Пусть будет Ньютон» – и всюду свет возник».
 

Вольтер, приехавший на похороны Ньютона, вспоминал ответ Ньютона на его вопрос о том, как он открыл земное притяжение – «потому что я постоянно о нем думал». Напряженная интеллектуальная работа отличала Ньютона на протяжении всей его жизни. Этому его научила жизнь в Кембридже, в университете, который сделал Ньютона великим ученым, а Ньютон, в свою очередь, прославил университет своими работами, получившими мировое признание.

Мейнард Кейнс высоко ценил кембриджского ученого. Он написал о нем эссе, которое было опубликовано после его смерти. В нем он называл Ньютона последним волшебником и первым ученым. Ньютон, по словам Кейнса, представлял себе мир как криптограмму, созданную Всевышним, и он с помощью интуиции и концентрации ума пытался разгадать ее. Кейнс на протяжении всей жизни собирал документы о жизни Ньютона. В 1936 году на аукционе Сотби он приобрел сорок предметов, принадлежащих Ньютону, в том числе и его посмертную маску, и несколько его рукописей.

В коллекции Мейнарда Кейнса хранятся в первую очередь «Принципы математики» Ньютона, которая была издана в 1687 году в Лондоне для Королевского общества. У Кейнса в собрании находится пять изданий этой знаменитой книги – 1687, 1713, 1739 1726, 1729 годов. Другая книга Ньютона в коллекции Кейнса – это «Лекции об оптике», прочитанные в Публичной школе Кембриджа в 1669 году. Эти лекции впервые были изданы в Лондоне в 1728 году. Кейнс собрал также несколько рукописей Ньютона. Кембридж обязан Кейнсу собранием работ великого ученого, который жил и работал в Тринити-колледже в Кембридже.

В коллекции книг Кейнса находятся оригинальные, первые издания Галилео Галилея, Томаса Мора, Кеплера, Эразма, Френсиса Бэкона, Декарта, Лейбница, Вольтера, Руссо, Адама Смита. Особенно ценно первое издание 1637 года трактата Декарта «Рассуждение о методе». Известно, что в 1659 году эта книга попала в Бодлеанскую библиотеку университета Оксфорда. В этой библиотеке существовала традиция приковывать книги к книжным полкам цепями. Эта традиция не помогла библиотеке, и книга исчезла из каталога университетских книг. Среди ранних книг – издание «Этики, Политики и Экономики» Аристотеля 1649 года в переводе на латинский язык итальянским гуманистом Леонардо Бруни из Ареццо. Кейнсу принадлежит также «Утопия» Томаса Мора, относящаяся к 1958 году, знаменитая книга Николая КопеЬника о вращении небесных тел – «De ReTOlutionibus Orbium Coelestium» 1543 года, математический трактат Галилео Галилея «Discorsi е Demonstrationi Маtematiche» 1638 года.

Все эти книги, фактически, представляют историю научной мысли в Европе. Кейнс также собирал и оригинальные издания художественной литературы. В его коллекции присутствуют книги великих английских писателей и поэтов: Шекспира, Бен Джонсона, Свифта, Мильтона, Стерна, Джона Донна, Кольриджа, Мандевиля, Вордстворта, Элиота. Причем, Кейнс относился к тому типу коллекционеров, которые не только собирают, но и читают книги. Вместе с Лидией он читал Шекспира, Бен Джонсона, английских писателей и поэтов 17 века. Не случайно на известной картине Уильяма Робертса оба они изображены за чтением книги.

Мейнард Кейнс поддерживал издательскую деятельность своего брата Джеффри, который, будучи хирургом-онкологом, собирал сочинения Джона Донна, рисованные книги Уильяма Блейка. К тому же, он хранил и медицинские трактата своего брата.

Другой критерий отбора книг Кейнсом был эстетический. Кейнс любил печатную книгу. Он воспринимал книгу как индивидуальное существо с его с его характерными, чисто индивидуальными чертами – размером, объемом, цветом и даже запахом. Об этих качествах книг Кейнс говорил сам.

В мае 1936 года БиБиСи попросило Кейнса выступить на радио в программе «Книги и авторы». Он с удовольствием откликнулся и прочел текст, который назывался «О чтении книг». В ней описываются эстетические характеристики книги. Он советовал читателям: «Читатель приобретает вместе со своими книгами обширные знания и осведомленность. Он должен воспринимать их всеми своими чувствами, ощущать их на ощупь, и знать, как они пахнут. Он должен учиться как брать их в руки, шуршать их страницами и в считанные секунды интуитивно узнавать их содержание. Он должен жить не только с прочитанными книгами, но и с теми, которых он не читал, трепеща от волнения, оставляя в тени непрочитанные страницы, зная их общий характер и их содержание. В этом состоит цель библиотек, ваших собственных или чужих, личных или публичных. В этом также состоит цель и книжных магазинов, в которых можно приобрести новые или подержанные книги. Книжные магазины не имеют ничего общего с книжными киосками на вокзалах, в которых вы с первого взгляда видите, что вам надо. В книжный магазин вы входите со смутными желаниями, как в мечту, и обнаруживаете, к чему притягиваются ваши глаза. Бродить по книжным магазинам, погружаясь в необъяснимое волнение, лучше всего в послеобеденное время. И перебирать книги, не чувствуя застенчивости или угрызения совести. Для этого и существуют книжные магазины, и продавцы книг обычно приветствуют это, зная, чем все кончится. Это привычка, приобретаемая с детства».

Это эмоциональное описание печатной книги было впоследствии опубликовано в Полном собрании сочинений Кейнса.[100]100
  Keynes J. M. Collected Writings, vol. XXVIII, p. 329.


[Закрыть] На наш взгляд, оно представляет актуальный интерес в условиях, когда обсуждается вопрос о замене печатной книги книгой электронной. Является ли это победой научного прогресса, или наступления «нового варварства»?

Наконец, Кейнса важным в подборе его коллекции был интеллектуальный принцип, познавательное значение книги. Для Кейнса символом интеллектуализма в 20-ом веке становится Альберт Эйнштейн. Кейнс встретился с великим ученым однажды, когда он читал лекции в университете Берлина. Хотя Кейнс всегда чурался политики, считая, что она мешает экономическим исследованиям, он изменяет себе, когда говорит об Эйнштейне, образ которого он противопоставляет нарождающемуся в Германии фашизму. В 1933 году он пишет краткий, но выразительный портрет великого ученого. В интерпретации Кейнса Эйнштейн становится символом, который, как интеллектуальное и гуманное начало европейской цивилизации, противостоит нацистского образу сверхчеловека.

Кейнс пишет: «Для нашей цивилизации Эйнштейн становится двойным символом – символом ума, путешествующего в холодных глубинах космоса, и символом благородного изгнанника, с чистым сердцем и приветливым духом. Он – Чарли Чаплин с интеллектом Шекспира. Не случайно, что нацисты так ненавидят его. Он действительно выступает за то, что им меньше всего нравится. Он интеллектуалист, индивидуалист, пацифист, супернатуралист, с чернильными пятнами на пальцах, прямой и решительный. Как они могут понять ценность свободно развивающегося интеллекта, для которого деньги и насилие абсолютно ничего не значат? Когда варвары разрушали античную цивилизацию, они видели в ней только веру в языческих богов. Отказываясь достичь рая, путешествуя на метле, они обрекли себя на гибель в мистических облаках, которые поглотили их».[101]101
  Keynes J. M. Essays in Biography // The Collected Writings of J. M. Keynes. 1972. Vol. X, p. 57.


[Закрыть]

В молодости Кейнс не получил образования в сфере изобразительного искусства. Увлечение книгами и их коллекционирование вытесняли все другие художественные интересы. Но все резко изменилось, когда Кейнс стал членом кружка Блумсбери, в котором активную роль играли художники, такие как Ванесса Белл, Грант Дункан, Роджер Фрай. Мейнард Кейнс постоянно жил в среде художников и атмосфере дискуссий о классическом и современном искусстве. С их помощью Кейнс постепенно вошел в мир изобразительного искусства и вскоре стал коллекционировать живопись.

Эстетика и художественная программа Блумсбери складывалась из многих параметров. Прежде всего, в ней проявлялась традиция, идущая от прерафаэлитов и Уильяма Морриса. Дункан Грант декорировал жилище свое собственное и своих друзей в Лондоне и Кембридже в духе движения «Арт энд крафт». Роджер Фрай поддерживал деятельность группы «Омега Уоркшоп», которая занималась изготовлением мебели и декорированием жилища.

Самым крупным художником среди блумсберийцев был, по-видимому, Дункан Грант (1885–1978). Он был не только художником, но дизайнером, работающим по ткани, в керамике, им было подготовлено несколько театральных декораций. Раннее детство он провел в Индии. В Англии он в 1902 поступает в Вестминстерскую художественную школу. После ее окончания, едет в Италию, где занимается копированием работ Мазаччо, затем в Париж, где знакомится с работами импрессионистов и оказывается под сильным влиянием Сезанна. Он был членом группы «Кемден Таун», основанной в 1911 году, и группы «Омега Уоркшоп», возглавляемой Роджером Фраем.

Помимо французского пост-импрессионизма, на эстетические и художественные взгляды блумсберийцев оказывало русское искусство. Прежде всего, к группе Блумсбери примкнули два представителя русского искусства – художник Борис Анреп и балерина Лидия Лопухова. Борис Анреп участвовал в выставках Роджера Фрая, посвященных постимпрессионизму. Его напольные мозаики украсили фойе Национальной галереи и музея Тейт. А Лопухова стимулировала интерес английских художников к спектаклям русского балета, которые оказали огромное влияние на стилистику раннего английского модерна.

Находясь под влиянием дягилевских спектаклей, Дункан Грант расписывает в 1812–1813 году стены в частном доме на Брунсуик-сквер 38. На этой фреске он изображает теннисистов, сражающихся в теннисном матче. Но теннис для Гранта не спортивная игра, а скорее великолепный танец, сочетающий атлетизм и сексуальность. Кристофер Рид, написавший книгу о работах Гранта этого времени, пишет: «Если рассматривать их все вместе, эти декорации в жилом квартале на Брунсуик сквере представляют собой различные версии модернистской фантазии, порожденной Русским Балетом. Движения танца и тенниса являются метафорой эротики и поэтому эти изображения являются аллюзией секса».

В этой художественной обстановке Кейнс быстро стал не только любителем, но и знатоком живописи, что сделало его в конце концов создателем своей собственной коллекции. Начало ее положила скульптура Эрика Гилла «Мать и дитя», которая была куплена в 1911 году. Позднее Кейнс подарил ее Кингз-колледжу, где она находится и сегодня. Гилл украшал и другие колледжи в Кембридже. По заказу Петра Капицы он сделал портрет Резерфорда и монументальную карикатуру на своего шефа – рельеф крокодила не стене физической лаборатории.

Но Кейнс занимался не только собственной коллекцией. Уже в 1911 году он становится членом «Общества современного искусства», «Художественного Совета Великобритании», «Ассоциации лондонских художников». Все это дает ему возможность участвовать в покупке шедевров мировой живописи для лондонских музеев.

Благоприятная ситуация для закупок европейского искусства сложилась после окончания Первой мировой войны. В это время произведения современного и классического искусства упали в цене. В особенности доступными стали произведения французского импрессионизма, которые для большей части английской публики были непонятны и непопулярны. Тем не менее, Кейнс заинтересовался именно французским импрессионизмом. В 1919 году он едет вместе с директором Национальной галереи Чарльсом Холмсом в Париж, где была открыта распродажа картин в честь памяти Эдгара Дега, умершего в 1917 году. По совету Гранта Дункана и Ванессы Белл, он должен был рекомендовать дирекции Национальной галереи приобрести картины Сезанна, которых не было в музеях Лондона. Но Холмс не оценил в должной мере Сезанна. В своем письме Ванессе Белл, Кейнс сообщает, что Национальная галерея приобрела только портрет Энгра, картины Коро и Делакруа, и отказалась от покупки Сезанна, несмотря на все его настоятельные советы. Так что Кейнс ограничился только том, что приобрел для своей частной коллекции картину Сезанна «Натюрморт с яблоками». Национальная галерея по-прежнему осталась без Сезанна.

По этому поводу Ванесса Белл написала письмо Роджеру Фраю: «Холмс совершил совершенно идиотские закупки. Он не захотел слышать о Сезанне, и не приобрел Эль Греко, хотя мог легко это сделать, и вернулся с пятью тысячами неизрасходованных денег». Напротив, для Кейнса поездка в Париж оказала стимулирующее воздействие. К тому же, в это время он получил гонорар за свою получившую огромный резонанс книгу «Экономические последствия мира». Это дало ему возможность приобрести два рисунка мелом Дега, рисунки Пикассо и Синьяка, картины Матисса, Ренуара и Дерена. Все это куплено за бесценок, и интуиция экономиста подсказывала Кейнсу, что купленные им картины в короткое время станут в десятки и сотни раз дороже.

Из французской живописи в коллекции Кейнса замечательный рисунок Пабло Пикассо, изображающий трех сидящих женщин в испанских костюмах. Это был дизайн занавеса для дягилевской постановки спектакля «Треуголка» в лондонском театре «Альгамбра» в 1919 году. Кейнс также приобрел несколько натюрмортов Пикассо для выставки 1939 года «Пикассо в английских коллекциях». Но, очевидно, что Кейнса в большей мере интересовала живопись для театра. В его коллекции семнадцать эскизов костюмов Андре Дерена для спектакля «Мизантроп», тринадцать на тему «Арлекин». Эти эскизы Лидия Лопокова заказала у Дерена в 1937 году для музыкального спектаклю по темам Мольера. Этот спектакль состоялся в кембриджском театре «Арт тиэтр» в феврале 1937 года. В коллекции содержится также рисунок Эдгара Дега «Две танцовщицы в трико» из большой серии рисунков Дега, изображающих танцовщиц. С этой тематикой связана Картина Уолтера Сиккерта «Театр на Монмарте». Эта картина, написанная Сиккертом в 1907 году, была куплена Кейнсом в 1924 году, в год, когда Сиккерт написал и подарил Кейнсу портрет Лидии Лопуховой.

В коллекции Кейнса находятся несколько работ Оноре Домье, Жоржа Брака, Аугуста Ренуара, Анри Матисса, Амадео Модильяни. Но, пожалуй, самой ценной в его коллекции французской живописи является картина Жоржа Сера «Ла Гранде Жатти» (1884-85). Это подготовительная картина, которую Сера окончательно завершил в 1895 году. Эта картина отличается сложной техникой передачи цвета путем крестообразных мазков, заполняющих все пространство картины. Кейнс купил ее в 1919 году и выставлял в галерее Тейт. Он очень гордился этим приобретением. В письме от 13 марта 1935 года он писал автору книги о живописи Сера: «Я видел много подготовительных работ к этой картине, и одну из них я купил у членов семьи Сера. Поэтому я очень рад узнать, что Вы собираете материалы к этой величайшей картины в мире».

Но Кейнс не огранивался только приобретением зарубежного искусства. Он стремился стимулировать отечественное искусство и поэтому патронировал многих английских художников. Причем, он говорил, что надо в первую очередь помогать молодым и неизвестным художникам, чем тем, кто уже получил известность и художественное имя. Для этой цели он организовывал коллективный патронаж, сотрудничая с такими меценатами, как Семюэл Курто и Фрэнком Смитом.

В личной коллекции живописи Мейнарда Кейнса работы таких английских художников, как Роджер Фрай, Ванесса Белл, Спенсер Гор, Уильям Робертс, Дункан Грант, Уильям Сиккерт. Все это представители молодого английского искусства начала XX века, написанные в стиле импрессионизма, кубизма или реализма.

Очень важный сюжет в картинах этих художников представляют портреты Мейнарда и Лидии. Наиболее ранние портреты принадлежат Дункану Гранту. Это – «Лорд Кейнс» (1917) и «Лидия Лопокова» (1923). Любопытный портрет Лидии нарисовал Уолтер Сиккерт, который подарил его Кейнсу. На обороте портрета подпись «Д. М. Кейнсу от потомственного математика», как бы напоминание о том, что его дедушка был профессором математики. Правда, ничего математического в портрете, изображающем взъерошенный профиль Лидии, нет. Сам Сиккерт говорил, что его портрет напоминает голубя, Сиккерт любил дописывать свои картины не кистью, а словами. Очень выразительный двойной портрет Лидии и Мейнарда «Лорд и Леди Кейнсы» нарисовал в 1932 году Уильям Робертс. На нем Лидия и Мейнард нарисованы курящими сигареты и читающими книгу. Этот портрет хранится в Национальной галерее, а его копия находится в фойе кембриджского театра, построенного Кейнсом для Лидии. Существует также портрет Кейнса, принадлежащий Роджеру Фраю (1931).

Большой интерес представляют многочисленные карикатуры и скетчи. Любопытна карикатура Лоу, изображающая Кейнса, вытянувшего в кресле. Френк Долсон изобразил стилизованный рисунок «Массин и Лопокова в Рэг-тайме» Стравинского, на котором Лидия и Массин танцуют кан-кан в балете «Бутик Фантастик». Но самую саркастическую пародию нарисовала Ванесса Белл – «Кейнс-Кейнс» (гуашь, 1927). На ней Ванесса изобразила сцену, которая произошла в студии Гранта, когда Мейнард и Лидия танцевали вместе па-де-де. Ванесса не пожалела саркастических красок в этом экстравагантном рисунке.

Кейнс был членом многих организаций, занимающихся искусством. Он был членом комитета Королевской Академии Художеств, членом закупочной комиссии галереи Тейт, членом Совета Национальной галереи. Когда в 1942 года образовалась новая организация «Совет поощрения музе и искусства» (C.E.M.A.), он возглавил ее и принимал участие в ее работе до конца жизни. Он был настоящим патроном искусства, которому были обязаны многие художники и музеи.

После его смерти коллекция живописи, собранная им, оценивалась в 31 419 фунтов. Сегодня ее цена выросла в десятки раз. Он завещал свою коллекцию Кингз-колледжу.

Наряду с коллекционированием книг и художественных произведений, Кейнс занимался патронажем искусства. Он субсидировал работы многих молодых художников, помогая им найти путь в мировое искусство. Эта поддержка молодых художников Кейнсу давала ему никакой коммерческой выгоды, он заботился лишь о развития национальных талантов. Эту художественную политику Кейнс сформулировал в своем докладе, прочитанном в 1930 году в «Лондонской Ассоциации художников». «При выборах в Ассоциацию мы должны со вниманием и симпатией относится к обещающим молодым художникам. Для этого мы должны обнаруживать тех, кто подает надежды, и всячески поддерживать их. В этой трудной работе нас должны поддерживать дилеры, покупающие искусство. Мы должны распознавать признаки расцветающих талантов».

Кейнс помогал и развитию английского театрального искусства. В Кембридже он построил в центре города Arts Theatre, который открылся 3 февраля 1936 года. В день открытия на сцене этого театра представляли пьесу Ибсена «Кукольный домик», в которой Лидия играла роль Норы. В последующем в этом театре был поставлен «Мизантроп» Мольера. Постановка была удачной, и эта пьеса представлялась и на сцене лондонских театров. В последующем в Arts Theatre ставились пьесы Шекспира, Мольера, Гольдони, оперы Моцарта, Генделя. В новорожденном кембриджском театре выступали различные труппы – театр Дублина, Уэстминстера, балетная лондонская группа Vic-Wells. Постепенно Arts Theatre вошел в число лучших английских местных театров.

Таким образом, сферой художественных интересов Кейнса была литература и поэзия, современная живопись, театральное искусство, балет. Всюду Кейнс вносил свой собственный подход, материальную поддержку авангардного искусства, сохранение классических традиций в искусстве прошлого. В этом отношении он мог сравниться с художественными интересами Сергея Дягилева, которого он безмерно ценил и уважал.