Текст книги "Джон Мейнард Кейнс и судьба европейского интеллектуализма"

Закончив карьеру балерины, Лидия не переставала активно заниматься искусством. Мейнард Кейнс пожертвовал значительную сумму на строительство «Арт Тиэтр» – художественного театра в Кембридже, который открылся в 1936 году. Лидия постоянно выступала в драматических представлениях в «Арт Тиэтр», она играла Селимену в «Мизантропе» Мольера, в «Карьере мота» по мотивам Хогарта. До этого в другом театре Кембриджа АДС она играла Оливию в «Двенадцатой ночи» Шекспира, участвовала как драматическая актриса в постановках Ибсена.

Распростившись с группой Дягилева, она не оставила балет. Можно сказать, что она внесла значительный вклад в развитие английского балета. В 1925 году, после свадьбы Мейнарда и Лидии, в газетах было объявлено, что Лидия покончила с балетом и больше танцевать не будет. Это оказалось не правдой. Она еще танцевала в русском балете, гастролировавшем в Лондоне, а также в английском балете Уик-Уэлс, позднее получившего название Королевского балета. Лидия консультировала некоторые постановки этого балета и сама учувствовала в балетах «Кефал и Проксис» (1931), «Копелия» (1933).

Лидия долгое время выступала как балерина в кембриджском театре. Она не без труда, но с большим энтузиазмом, осваивала английский язык и английскую литературу. Она много читала, штудировала Шекспира, литературу 18-го века. В 1938 году Лидия Лопокова выступала на радио с программой русской классической литературы, включая Чехова, Толстого, Горького и Достоевского, а в 1943 году была комментатором радиопостановки «Войны и мира» Толстого. Она никогда не забывала русские традиции, русский язык и оставалась русской на протяжении всей своей жизни в Англии. Об этом свидетельствует ее статья «Мы русские, вы – англичане», которая появилась 13 марта 1929 года в «Дейли Кроникл». В этой статье Лидия не без основания доказывала, что в России есть свои традиции, такие же прочные как традиции в Англии. Англичане пьют чай в строго отведенное для этого время, в России чай пьют много и без ограничения во времени. То же самое происходит и с разговорами, они происходят в любое время дня.

«Существует еще одна отличительная черта, которая всегда поражала меня. Каждый англичанин имеет небольшой доход, иногда всего несколько фунтов в год. Но вместе с тем каждый на что-нибудь жертвует. Мне казалось смешным, что каждый респектабельный англичанин платит пять шиллингов на обращение евреев, пять шиллингов – на окончание войны, пять шиллингов на кошачьи домики, пять шиллингов на то, чтобы обучить жен шахтеров контролировать рождаемость, пять шиллингов на поддержку одиноких матерей и пять шиллингов на то, чтобы перевести Библию для папуасов. Я не воспринимаю всерьез моего мужа, когда он подписывает чеки на всякие такого рода пожертвования. В России никто этого не делал с того момента, как возник мир. Русские подумают, что вы сошли с ума. Но мы вкладываем большие суммы в малую экономику. Мы поддерживаем наши семьи. Даже самый отъявленный коммунист поддерживает жену своего самого отдаленного родственника. В России связь происходит по крови или по женитьбе… Так мы живем в России, много говорим, постоянно пьем чай, поддерживаем сотню родственников, и мы считаем, что глупо писать то, что я вижу на портале каждой церкви в Англии: мужчина не должен жениться на своей бабушке”.[38]38
  Ibid., p. 218–219.


[Закрыть]

Превратившись из балерины Лопуховой в леди Кейнс, Лидия сопровождала своего мужа во многих его поездках – в Россию, Америку, Канаду, присутствовала на многих дипломатических приемах. Об этом времени не без иронии рассказывает Исайя Берлин, служивший в то время в британском посольстве в Вашингтоне. Судя по его рассказам, Лидия и при встречах с высокопоставленными людьми редко считалась с дипломатическим этикетом, оставаясь самой собой, в большей мере Лидией Лопоковой, чем леди Кейнс.

Когда Мейнард Кейнс заболел, Лидия заботливо ухаживала за ним, следила за его здоровьем. С Мейнардом у них, несмотря на различие в профессиях, было много общего – любовь к театру, к современной живописи, к книгам. Они вместе читали Шекспира, Ибсена, Чехова. Она стремилась следовать за его мыслью, читала его книги, статьи в журналах. Ей не всегда удавалось проникнуть в тайны экономики, она признавалась, что «мозги Мейнарда более эластичны, чем мои ноги».

Лопухова прожила долгую жизнь. После смерти Мейнарда Кейнса в 1946 году она жила еще 35 лет. Она провела остаток своей жизни в Тилтоне, Сассекс, недалеко от Брайтона. Здесь она встречалась с друзьями, читала книги, вспоминала о своих днях в балете. Посещала театры в Тилтоне и Лондоне. Она по-прежнему отличалась эксцентричностью и собирала ягоды на своей ферме, иногда совершенно обнаженной. Конечно, она навещала родителей Мейнарда, которые пережили сына. Невилл Кейнс умер в 1949 году, а мать, Флоренс, в 1958, дожив до 90-летнего возраста. Она много рассказывала знакомым и друзьям, навещавшим ее, о своем учителе Петипа, о Дягилеве, Нижинском, Карсавиной, Мясине. К сожалению, она не писала своих воспоминаний (за исключением небольшой статьи на смерть Сергея Дягилева). А ей было о чем рассказать, и при встрече с друзьями она рассказывала о многом, что сегодня имело бы первостепенный интерес для истории русского балета. Правда, в 1934 году она выступала на радио БиБиСи со своими воспоминаниями о дягилевской группе, эти воспоминания были опубликованы Мило Кейнсом только в 1983 году. Но она постоянно отказывалась от встречи с журналистами и всяческих интервью.

После смерти Мейнарда, Лидия не выезжала больше за границу. Она не приезжала и на родину, хотя переписывалась со своим братом Федором, который работал хореографом в Мариинском театре.

Последние четыре года жизни она провела в доме для престарелых. Как пишет Мило Кейнс, «здесь она по-прежнему была счастлива и довольна жизнью, хотя временами утрачивала память, она по-прежнему непосредственно смеялась. Ее становилось трудно понимать, так как русские слова мешались с английскими. Последний раз, когда я навещал ее, я просил ее не употреблять русских слов, которые я не понимал. Но она вполне логично ответила – «Зато я их понимаю».[39]39
  Ibid., p. 37.


[Закрыть]

Профессор Ричард Кейнс рассказал мне много интересных историй о свой экстравагантной русской тетке. В Тилтоне Лидия вела простой образ жизни, не придавая значения одежде, макияжу или еде. Она никогда не готовила, ей привозили из ресторана пищу. Но дом она содержала в чистоте. В ее гостиной висели картины Сезанна, Сёра и Пикассо. Эти картины доставляли беспокойство, потому что их высокая цена могла привлечь похитителей. В конце концов, она решила передать их в Кингз-колледж и музей Фитцуильям.

Сохранились многочисленные портреты Лидии Лопуховой, написанные многими художниками. Очевидно, ее яркий и независимый характер, манера говорить и танцевать привлекали художников. Одним из них был Пикассо. Его первые рисунки Лопуховой относятся к 1917 году, когда дягилевская группа находилась в Италии. На рисунке, сделанном зелеными чернилами, он изображает ее вместе с Мясиным и Дягилевым. Замечательный ее портрет карандашом Пикассо нарисовал в 1919 году в Лондоне. В это же время он сделал рисунок, изобразив ее и Мясина, танцующих канкан. Наконец, он прислал из Нью-Йорка экспрессивный рисунок танцующей Лидии, сделанный на обороте ресторанного меню. Эти рисунки до сих пор хранятся в доме профессора Ричарда Кейнса в Кембридже, которые мне удалось увидеть. Кроме того, пастельный рисунок сделала Элизабет Полунина, английская жена русского художника Владимира Полунина, который оформлял многие спектакли Дягилева. Серию рисунков танцоров дягилевской группы сделала член Королевской академии художеств Лора Найт. Среди них было много рисунков Лидии, сидящей в театральной уборной, одевающейся перед зеркалом, пьющей чай за столом.

Выдающийся английский портретист Огастас Джонс предложил Лопуховой написать с нее портрет маслом. Портрет остался незаконченным, но сохранился (он находится теперь в Национальном музее Уэльса) карандашный набросок стоящей Лидии, грациозно облокотившейся на пилястр стены.

Лидию Лопокову часто и охотно рисовали художники из группы Блумсбери. Не допуская ее в свой круг, они, тем не менее, не могли не признавать ее характерность и эмоциональность. Хороший ее портрет с цветами в руках нарисовала Ванесса Белл в 1923 году, ее акварельный портрет писали и Дункан Грант, и Роджер Фрай. Замечательный двойной портрет Лидии и Мейнарда, написанный в 1932 году, принадлежит Уильяму Робертсу (Национальная портретная галерея, Лондон).

Таким образом, образ Лидии Лопоковой сохранился не только в воспоминаниях современников, не только в исследованиях историков балета, но и в произведениях искусства. Конечно, она занимает исключительное место в истории русского балета, но, пожалуй, не меньшую роль она сыграла и как жена знаменитого экономиста, и как посол русской культуры в Англии и, прежде всего, в Кембридже.

Лидия была прочным звеном, соединявшим Кейнса с Россией. Но это была не единственная и, быть может, не главная связь. Как известно, Кейнс не был романтиком, воспринимающим мир в голубом романтическом тумане. Семейные связи для Кейнса были важны. Но еще важнее были его трезвые и практичные интересы экономиста. Россия представляла для Кейнса грандиозный эксперимент создания новых экономических отношений, и он надеялся, что эти отношения создадут новый тип экономики, отличный от западного. Его жена была хорошим путеводителем в этом мире. Она знала людей, была знакома с литературой и сведениями из советской России. Поэтому семейный союз кембриджского дона и русской балерины был, как ни странно, не только любовной связью, но и надежным способом познания страны. На Лидии Лопоковой можно было проверять русский характер, живой, энергичный, открытый, свободный от сословной иерархии и условностей британской культуры. И, конечно, главная заслуга Лопуховой заключалась в том, что она оторвала Кейнса от Блумсбери, от кружка чрезвычайно талантливых, но достаточно себялюбивых и снобистски настроенных людей. После 1925 года Кейнс резко изменился, от праздно мыслящих Апостолов и богемного Блумсбери он круто повернул в сферу более практическую, связанную с огромным интеллектуальным трудом. Лидия была его постоянным помощником и опорой в этих трудах. Так что в революции в экономике, совершенной Кейнсом, есть известный вклад русской женщины.

Глава 6
Кейнс и Россия: надежды и разочарования

Мейнард Кейнс глубоко интересовался Россией, ее прошлым, настоящим и будущим. Конечно, в первую очередь его интересовали российские экономические проблемы, но он не обходил также и проблемы политики, культуры, литературы и искусства. Для этого существовало много причин. Прежде всего, это определялось его семьей. Как известно, Кейнс был женат на русской балерине Лидии Лопуховой, которая оказалась не только хорошей актрисой, но и хорошим помощником, прочным связующим звеном великого экономиста с Россией. Благодаря Лидии, Кейнс встречался с русскими, живущими в Англии, знакомился с русской литературой, балетом и музыкой. Не случайно, что вдова А. Маршалла, преподавателя Кейнса по экономике, сказала, что брак Кейнса «это лучшее дело, которое когда-либо предпринимал Мейнард».

Женитьба на русской балерине и любовь к русскому балету еще не объясняет интереса Кейнса к России. Кейнс в первую очередь интересовался экономикой России. Поэтому он следил за информацией о событиях в России, встречался с русскими, работающими в Кембридже, как, например, с Петром Капицей, блестящим физиком и правой рукой физика Резерфорда, а также с русскими дипломатами, как например, с русским послом в Лондоне Иваном Майским. Благодаря этому, он решал многие дипломатические проблемы, о чем свидетельствует поездка в Россию Людвига Виттгенштейна. Кейнс три раза сам ездил в Россию, в 1925, 1928 и 1937 году. Результатом этих поездок были превосходные аналитические публикации о положении в России.

Таким образом, у Кейнса были длительные и многообразные связи с Россией. К сожалению, что эта тема раскрыта в нашей литературе далеко не полно. Можно сослаться лишь на несколько статей на эту тему, в частности, моих собственных, хотя она, очевидно, требует более широкого и всестороннего исследования.

Как известно, Кейнс приветствовал революции в России. В письме матери от 30 марта 1917 года он пишет: «Я горячо приветствую и взволнован новостями о революции в России. Это результат войны, которая обошлась так дорого». Но ключевой момент в оценке России относится к его книге «Экономические последствия мира», вышедшей в 1919 году. Последние разделы этой книги посвящены России. Характерно, что в ней он впервые ссылается на Ленина. «Ленин сказал, что наилучший способ разрушить экономическую систему капитализма, это ослабить и уничтожить ее валюту. Он конечно прав. Нет наиболее хитроумного способа переворота существующих основ общества, чем порча валюты. Необходимо только поставить все скрытые силы экономических законов на сторону разрушения, чтобы ни один человек из миллиона людей не смог бы это обнаружить»[40]40
  Keynes J. M. The Economic Consequences of the Peace. London. 1971. P. 235–236


[Закрыть].

Это высказывание до сих является предметом различных трактовок и интерпретаций в экономической литературе. Высказывание Кейнса можно понять как положительную оценку политического опыта вождя большевистской революции, но можно увидеть в нем осуждение или предупреждение.

Сам Ленин, очевидно, выбрал первое. Он положительно оценил книгу Кейнса и сказал о нем: «Кейнс пришел к выводам, которые полнее, назидательнее, чем любой вывод коммуниста-революционера»[41]41
  Ленин В. И. Полное собрание сочиненй, т. 1, с. 219


[Закрыть]. И это была не единственная одобрительная оценка Ленина. В другом месте он пишет: «Буржуа Кейнс говорит, что англичане должны для спасения английского хозяйства добиться, чтобы между Германией и Россией возобновились свободные торговые отношения»[42]42
  Там же, с. 225


[Закрыть].

Нужно иметь в виду два письма Кейнса, адресованные Ленину в 1921 и 1922 годах, но которые он, правда, не получил ответа.

В 1922 году в газете «Манчестер Гардиен Коммершел» Кейнс публикует статью «Россия». В ней отчетливо ставится вопрос о больших возможностях и ресурсах экономики в России, с одной стороны, и ее врожденной неэффективности, с другой. Кейнс прежде всего отмечает огромный рост народонаселения в России, со 100 млн. в 1890 году до 150 млн. к началу Первой мировой войны. Для растущего населения была нужна не только земля, но и средства ее обработки. Эти средства были получены царским правительством из-за границы, заем составлял 1,5 млн. фунтов стерлингов. Часть заема была потрачена попусту. Но все-таки на эти деньги была построена сеть железных дорог, порты, предприятия. «Растущая масса людей, оккупировавшая седьмую часть земной поверхности, управлялась самым жестоким, самым коррупированным, и самым неэффективным правительством из всех, именующих себя цивилизованными. Оно предпочитало «подпитываться» человеческими телами, скорее, чем мозгами. Незначительное меньшинство народа жило в роскоши, обогащаясь за счет частной собственности на неиссякаемые естественные ресурсы. За фасадом этого мира трудился класс профессиональных революционеров, взращенные идеей игры жизнью и судьбой, своей и других людей»[43]43
  Кейнс Д. М. Общая теория занятости, процента и денег. М., 2007, с. 910


[Закрыть].

Так Кейнс оценивает предреволюционное прошлое России. Оно кончается революцией, которая в экономическом смысле не приносит ничего нового и опять приводит к стагнации. «История революций не содержит такого примечательного или такого холодного и блестящего восхождения, как карьера Ленина, ныне завершившаяся, но не из-за капитуляции или ухода с исторической сцены, а в силу физической болезни. Вторая группа лиц – коммунистические доктринеры, у которых льстивые концепции маскируют железный кулак – ужасно неоригинальна. Они имели возможность осуществить великий эксперимент, но их интеллект оказался не годным – не скажу на что-то удачное, ибо это невозможно – хотя бы на нечто более-менее интересное»[44]44
  Там же, с. 911


[Закрыть].

Именно так Кейнс характеризует книгу Л. Троцкого «Куда идет Британия». В своей рецензии на нее Кейнс пишет, что «Троцкий не знает фактических условий жизни в Великобритании». Все это показывает, что в 20-х годах Кейнс живо интересуется событиями революционной России и вождями и теоретиками этой революции.

Несомненно, что женитьба на русской балерине Лидии Лопуховой стимулировала интерес Кейнса к России. Но этот интерес не был только результатом семейных отношений. Экономиста Кейнса Россия интересовала и до женитьбы на русской балерине. В России Кейнс видел новые экономические отношения и новые возможности для экономического роста. Еще в 1919 году в своей книге «Экономические последствия мира» Кейнс обращает внимание на стремительный рост населения в России после Первой мировой войны, когда превышение рождаемости над смертностью достигало 2-х млн. в год. Отмечая этот факт, Кейнс писал: «Необычайные события, произошедшие за последние два года в России: величайший переворот общества, опрокинувший то, что казалось столь незыблемым, – религию, основы собственности и землевладения, а также формы государственного устройства и иерархию классов, быть может, больше обязаны глубокому влиянию возрастающей численности населения, чем Ленину или Николаю; избыточная плодовитость могла сыграть большую роль в разрушении устоев общества, чем сила идей или ошибки самодержавия».[45]45
  Keynes J. M. The Economic Consequences of the Peace. London. 1971. P. 9.


[Закрыть]

Затем, 26 апреля 1922 года в газете «Манчестер гардиэн» Кейнс публикует статью «Финансовая система большевизма», в которой он положительно оценивал введение в России золотого рубля и высказывал мысль о возможной его стабилизации. «Кто знает, – писал он, – быть может именно Россия удивит нас, став первой из послевоенных стран, которая стабилизирует свои финансы»?

В апреле 1922 года в Женеве состоялась международная конференция по экономике. В ней участвовали делегации из двадцати девяти стран, включая советскую делегацию во главе с Чичериным. Кейнс был приглашен на эту конференцию как член Британской финансовой делегации. Кроме того, он должен был написать для “Манчестер Гардиен” тринадцать статей о ходе конференции. Одну из своих статей, опубликованной 10-го апреля, Кейнс посвящает России. Он отрицает мнение, что конфликт между большевизмом и буржуазными странами будет вечен. «Большевизм – это временное умопомешательство, подобное якобинству. Оно вырастает из одурманенного идеализма, интеллектуальных ошибок и особого темперамента русских». Кейнс полагал, что в недалеком будущем Россия и Запад встретятся в попытках строительства умеренного социализма. Правда, при этом он выражал сомнение в том, что в России произойдет либерализация общества, страной будут управлять «солдаты и дипломаты».[46]46
  Keynes J. M. Collected Writings, vol. XVII, p. 372–373.


[Закрыть]

Кейнс встречался с главой делегации Григорием Чичериным и даже брал у него интервью. Он встал на защиту России, когда французская делегация выступила с требованием заставить Россию заплатить царские долги. Он писал: «Мы давим на Россию, не заботясь о том, сбудутся или нет наши благие пожелания, как это было с Германией. Мы ведем себя не как сборщики налогов, а как священники, стремясь, чтобы еретики приняли нашу веру. Вместо того, чтобы вести бесконечные споры о невозможном возврате старых долгов, следует подумать о заключении новых договоров».[47]47
  Ibid., p. 388.


[Закрыть]

Точно также Кейнс отвергал требования заплатить российские долги Британии. Он считал, что вместо этого следует предложить советской России кредит на 50 млн. фунтов, которые советское правительство потратит на закупку сельскохозяйственных машин, что в конце концов приведет к снижению цен на зерно в самой Британии.

Поездка в Россию

Самым крупным событием 1925 года была поездка в Россию на празднование 200-летия Академии наук. Материалы этой поездки хранятся в архиве Кейнса в Кингз-колледже[48]48
  Материалы, связанные с этой поездкой, хранятся в архиве Кейнса в Кингз-колледжа в Кембридже. Они хранятся в отдельной папке с рубрикой «Россия». В ней содержатся официальное приглашение Кейнса в Россию, программа его пребывания в Москве и Петербурге, рукописная запись его докладов. Эти материалы никогда еще не публиковались на русском языке, и это их первая публикация. В папке не содержатся никаких сведений о его двух последующих посещений в Россию, 1928 и 1937 годов.


[Закрыть]. В это время Россия еще не отгородилась от Европы стеной враждебности и недоверия, которую в скорости воздвиг великий кормчий Иосиф Сталин. Поэтому на празднование юбилея были приглашены зарубежные гости. В июне 1925 года Мейнард Кейнс получил приглашение посетить с 5-го по 14 сентября Ленинград и Москву.

3 сентября 1925 года Мейнард Кейнс вместе с Лидией прибывает на поезде в Ленинград. Лидия встречается с семьей, а Мейнард участвует в научной конференции, посвященной юбилее Академии. Через неделю он переезжает в Москву.

В приглашении, написанном на английском языке, приводился план пребывания Кейнса в России. Он включал посещение Академии наук в Ленинграде, поездки в Пулково, Павловск, Петергоф, посещение оперного театра. В Москве, помимо Института физики, планировалось посещение музея Кремля, консерватории, экскурсия по Москве. Письмо было подписано деканом экономического факультета Ленинградского политехнического института профессором В. Мотылевым.

В большей своей части письмо было посвящено культурной программе. В нем ничего не говорится об участии Кейнса в научной программе празднования 200-летия Академии. Очевидно, Кейнс проявил инициативу, и 14 сентября 1925 года он прочел в Политехническом институте доклад «Экономическое положение в Англии». Очевидно, это был небольшой доклад. В архиве Кейнса сохранился его конспективное изложение на английском языке, в котором очевидно, что главное в сообщении Кейнса не просто изложение экономической ситуации в Англии, но и сравнение ее с экономической ситуацией в России.

В своем докладе Кейнс говорил, что экономическое положение Англии улучшается. По сравнению с довоенной зарплата увеличилась на 80 %, расходы на жизненные нужды рабочего класса тоже повысились на 73 %. Реальный рост зарплат повысился на 4 %. Безработица составляет 10–12 %, величина пособия по безработице эквивалентна 40 рублям. По мнению Кейнса, экономические проблемы Англии связаны не с проблемами бедности, а неравномерным социальным и экономическим развитием.

Из Ленинграда Кейнс переезжает в Москву. Судя по материалам архива, в первый же день пребывания в Москве он выступил с докладом «Экономические перемены в Европе». В этом докладе Кейнс ссылается на теорию Роджера Коммонса о трех эпохах, через которые прошли экономики всего мира. Первая, эпоха общего недостатка, относящаяся к XVI–XVII векам. Она отличалась контролем над производством, физическим принуждением и т. д. Второй период, относится к XVIII–XIX векам. Это эпоха избытка, характеризующая развитием торговли, либерализма в идеологии. Наконец, третий период относится к XX веку. Это – период стабилизации, который Кейнс считает «альтернативой коммунизму Маркса».

В этот период, по мнению Коммонса, происходит переход экономики от анархии к режимам, которые контролируют экономические силы в интересах социальной справедливости. Но этот процесс происходит с большими трудностями, тем более, что социализм не в состоянии утвердить себя, зато появляются такие режимы, как фашизм и большевизм. Кейнс солидаризуется с этой идеей Коммонса.

«Крайностями этой эпохи, – говорил Кейнс, – является фашизм на одной стороне, и ленинизм на другой. Я лично никогда не принимал ни того, ни другого, так как государственный социализм не дает никакого верного выхода»[49]49
  Keynes Papers. Kings College.


[Закрыть].

В этом докладе Кейнс обращается к теме, которая вскоре станет предметом его книги о поездке в Россию, – к анализу ленинизма. «Как мне кажется, ленинизм – это одновременно и религия и определенная экспериментальная техника. Капитализм тоже представляет собою религию, только во многом более терпимую, чем ленинизм. Для меня религиозная сторона дела не имеет никакого значения. В этом смысле я – еретик. Но экспериментальная техника представляет для меня огромный интерес. На Западе мы наблюдаем с симпатией и вниманием за тем, что происходит в вашей стране в надежде, что мы сможем найти что-то новое, чему мы можем научиться от вас».

Советские экономисты с большим вниманием отнеслись к выступлению английского экономиста, который к тому времени уже получил мировую известность. Его доклад в Москве переводил профессор П. П. Гензвет. Помимо этого, профессора Соколов и Мануйлов приложили к переводу доклада свое аналитическое обсуждение идей, высказанных Мейнардом Кейнсом. Очевидно, Кейнс получил эти материалы, находясь в Москве. В последующем они были пересланы в Кембридж и таким образом попали в архив.

Результатом поездки Кейнса в Ленинград и Москву явилась его книга «Беглый взгляд на Россию» (A Short View of Russia). Она была издана в издательстве «Хогартз Пресс», принадлежащем другу Кейнса Леонарду Вулфу. Она вышла из печати уже 18 ноября 1925 года. Фактически, на ее написание и издание ушло не более двух месяцев.

Это издательство было в известной степени элитарным. В нем печатались критики Роджер Фрай и Герберт Рид, поэт Т. С. Элиот, писатели Е. М. Форстер и Вирджиния Вулф, поэт Роберт Грейвз, сам издатель – публицист Леонард Вулф. В этих статьях дискутировались проблемы современного искусства, литературы, поэзии и политики. Книжечка Кейнса о России появилась в качестве тринадцатого выпуска издательства «Хогарт-пресс».

Эта небольшая книжечка состоит из Введения и трех глав: 1. В чем заключается коммунистическая вера? 2. Экономика советской России 3. Власть коммунистов сохраняется. В начале книги Кейнс оговаривается, что его книга результат не специального систематического исследования, а скорее наблюдение частного лица и поэтому она не претендует на окончательность выводов. Он исходит из того, что большевизм и ленинизм это комбинация двух, обычно противостоящих друг другу, типов мировоззрения – религии и бизнеса. По его словам, «кредо ленинизма – это, с одной стороны, религия, мистицизм и идеализм, а с другой – прагматизм, реализм и материализм»[50]50
  Keynes J. M. A Short View of Russia. London, 1925. P. 5.


[Закрыть].

По сути дела, в книге последовательно рассматриваются эти обе стороны большевизма. Идеальная его сторона связана с религиозностью. Кейнс находит аналогию этой религий с развитием христианского капитализма в европейской истории.

«Ленинизм – это комбинация двух вещей, которые в Европе находятся в различных частях души – религии и бизнеса. Как всякая новая религия, ленинизм произрастает не из энергии большинства, а из небольшого меньшинства обращенных энтузиастов. Как всякая новая религия, она без сожаления и без всякого чувства справедливости преследует инакомыслящих. Как всякая новая религия, она полна миссионерского пыла и экуменических амбиций».[51]51
  Ibid, p. 11–12.


[Закрыть]

Следует сказать, что под «религией» Кейнс имеет в виду не определенную систему верований в бога и системе церковных обрядов, а систему утопических, заведомо нереальных идеологиче-

ских норм и принципов. Впрочем, Кейнс видел религиозную сторону дела не только в большевизме, с его утопической верой в бесклассовое общество, но и в капитализме. Об этом Кейнс говорил в своем докладе на юбилее Академии наук. «Ленинизм является в одно и то же время религией, преследующей инакомыслящих, и экспериментальным методом. Капитализм также является религией, которая, тем не менее, отличается гораздо большей степенью терпимостью, чем ленинизм».

Таким образом, соединение бизнеса и религии Кейнс видел как в социализме, так и в капитализме. Это было результатом его занятий в кружке Апостолом, в его еще студенческих дискуссиях с Джорджа Муром, утверждающих возможность баланса между прагматизмом и морализмом. Практически, всю свою жизнь Кейнс пытался найти средний путь между бизнесом и моралью, этикой и погоней за прибылью. Именно поэтому его так интересовал революционный эксперимент в России, здесь он пытался найти возможность преодоления зоологического инстинкта человеческой природы, жажды богатству. Этот мотив постоянно возникает в книге Кейнса «Краткий взгляд на Россию».

Кейнс надеялся, что большевизм может добиться успехов не благодаря своей нереальной религиозной доктрине, а успехами в практике и экономических реформах. Правда, он видел, что экономическая сторона ленинизма не представляет ничего нового или оригинального. Прежде всего, это наивное представление о скорой отмене денег, которое не могло не показаться Кейнсу, автору трактата о деньгах по меньшей мере утопической идеей. Кейнс отмечает такие явления, которые были характерны для советской экономике 20-х годов, как безработица, охватившая 25 % индустриальных рабочих, нищета населения, низкая заработная плата, несбалансированность аграрного и индустриального секторов производства.

По словам Кейнса, русский коммунизм не делает «никакого вклада в наши экономические проблемы ни с интеллектуальной, ни с научной точки зрения».[52]52
  Ibid, p. 24.


[Закрыть] Впрочем, Кейнс был лишен предубеждений относительно советской России. Он полагает, что лучше иметь дело не с царской, а с советской Россией. Поэтому, завершая свою книгу, он пишет:

«Я бы хотел предоставить России ее шанс, не мешать ей, а даже помогать. Если бы я был русским, я бы работал скорее на советскую Россию, чем на Россию царскую. Я не могу присоединяться к новой официальной вере в большей степени, чем к старой. Я не могу ненавидеть новых тиранов меньше, чем старых. Но из жестокости и глупости старой России не выросло ничего, тогда как за глупостью и жестокостью новой России могут скрываться проблески идеала».[53]53
  Ibid, p. 28.


[Закрыть]

Представляется, что этот анализ Кейнсом экономической и идеологической структуры советского общества является серьезной попыткой понять возможности и проблемы новой экономической системы. Кейнс отмечает, что в России широко популяризуется экономика Карла Маркса. Сам Кейнс никогда не был приверженцем марксизма. Он называл «Капитал» Маркса «устаревшим учебником по экономике, который я считаю не только ошибочным с научной точки зрения, но и не представляющим интереса и неприменимым к современному миру».

Книга Кейнса «Беглый взгляд на Россию» была переведена на французский язык. Затем член экономического совета в Киото перевел эту книгу на японский язык. В архиве Кейнса хранится договор на издание и присланный из Японии и чек на три фунта – авторский гонорар за японское издание. Все это свидетельствует, что небольшая брошюра Кейнса получила неожиданный международный резонанс.

Поездка в 1925 г. в Петроград и Москву ознаменовалась частыми анализами экономической ситуации в России Кейнса о России. В 1931 году Кейнс публикует статью «Обзор нынешнего состояния социализма». В ней Кейнс отмечает, что новому строю присущи экономические ориентации на эффективность и стремление к достижению своих идеалов. Первое пока что не «работают», а второе заставляет людей верить в цели пятилетнего плана (за что Кейнс удостоился со стороны приверженцев Хайека клички «апологет плановости»). Кейнс резко критикует начинающую складываться в Европе тенденцию к национальной самодостаточности. Его анализ подводит к выводу: апелляции к замкнутости национальной экономики, ориентация на узкоэгоистическую политику, тенденция к консервации культуры – все это свидетельствует о социальной нестабильности западного общества. В статье «Национальная самодостаточность» Кейнс говорит о том, что идея созыва всеевропейской конференции в первой половине 30-х годов встретила непонимание тех, кто считал, что в рамках одного замкнутого государства легче добиться прогресса и политической стабильности. Так мыслили Сталин в России, Муссолини в Италии, а также лидеры Ирландии. Но если последняя – не слишком большая страна, чтобы испытать все невзгоды экономической катастрофы, то с Россией дело обстоит иначе. «Россия представляет собой худший пример административной несостоятельности, которую когда-либо видел мир»[54]54
  Keynes J. M. Collected Writings. London, 1978, vol. IX, p. 464.


[Закрыть].