Электронная библиотека » Яков Рабинович » » онлайн чтение - страница 15


  • Текст добавлен: 16 августа 2014, 13:10


Автор книги: Яков Рабинович


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

Шрифт:
- 100% +

В последнем предложении приведенного документа и заключалась та сверхзадача, которая была поставлена Сталиным перед руководством МГБ. Одно дело – в кругу родных и знакомых перемывать косточки «главы советского правительства», и совсем другое – осуществлять целенаправленный сбор информации об этой персоне по заданию вражеской разведки. При каких условиях было получено это «признание» и что на деле означали так называемые меры физического воздействия, поведал 2 октября 1953 г. сам Гольдштейн в письме Маленкову, отправленному из Владимирской тюрьмы:

«19 декабря 1947 г. я был арестован в Москве органами МГБ СССР и препровожден на Лубянку, а затем в следственную тюрьму в Лефортово. Здесь без сообщения причин моего ареста от меня потребовали, чтобы я сам сознался и рассказал о своей якобы вражеской деятельности против Родины…Меня начали жестоко и длительно избивать резиновой дубинкой по мягким частям и голым пяткам. Били до того, что я ни стоять, ни сидеть не был в состоянии… Через некоторое время мне предложено было подписать протокол (якобы продиктованный мною), в котором говорилось, что я признаю себя виновным. Я… отказался подписать такой протокол. Тогда следователь Сорокин и еще один полковник (Комаров. – Авт.)… стали так сильно меня избивать, что у меня на несколько недель лицо страшно распухло и я в течение нескольких месяцев стал плохо слышать, особенно правым ухом… За этим последовали новые допросы и новые избиения. Всего меня избивали восемь раз, требуя все новых и новых признаний. Измученный следовавшими за собой (так в тексте. – Авт.) дневными и ночными допросами, терроризируемый избиениями, руганью и угрозами, я впал в глубокое отчаяние, в полный моральный маразм и стал оговаривать себя и других лиц в тягчайших преступлениях»[103]103
  Костырченко Г. В. Указ. соч. С. 383–384.


[Закрыть]
.

Чтобы лично удостовериться в «правильности» выбитых из Гольдштейна показаний, в Лефортовскую тюрьму сразу же прибыл Абакумов. Он не стал тратить время на подробные допросы еле ворочавшего языком узника, а сразу спросил у него о главном: «Итак, значит, Михоэлс – сволочь?» – «Да, сволочь», – ответил тот. Потом последовал аналогичный вопрос в отношении Фефера, на который был дан отрицательный ответ.

Абакумов был удовлетворен тем, что лично услыхал из уст Гольдштейна, и распорядился подготовить соответствующий протокол допроса, который стал первым официальным протоколом с момента ареста Гольдштейна. Вскоре предварительно отредактированный полковником Я. М. Броверманом, специализировавшимся в секретариате Абакумова на такого рода интеллектуальном труде, нужный документ с признательными показаниями подследственного и его подписями был составлен. В нем показания Гольдштейна были отредактированы и сформулированы следующим образом: «Михоэлс дал мне задание сблизиться с Аллилуевой, добиться личного знакомства с Григорием Морозовым.

“Надо подмечать все мелочи, – говорил Михоэлс, – не упускать из виду всех деталей взаимоотношений Светланы и Григория. На основе вашей информации мы сможем разработать правильный план действий и информировать наших друзей в США, поскольку они интересуются этими вопросами”.

Оформленный и отредактированный протокол, датированный 9 января 1948 г. на следующий день был Абакумовым представлен Сталину.

Оговоренного под пытками Гринберга подследственным Гольдштейном арестовали 28 декабря 1947 г., причем также без санкции прокурора. Собственно говоря, зачем Абакумову было соблюдать правовые формальности, когда указания он получал непосредственно от Сталина? Поскольку по версии следствия Гринберг служил передаточным звеном между Михоэлсом и Гольдштейном, ему была уготовлена роль еще одного разоблачителя козней руководства ЕАК.

Его дело вел полковник М. Т. Лихачев, который 26 мая 1953 г., находясь под арестом и следствием как подручный низложенного Абакумова, свидетельствовал: «На допросах Гринберг довольно продолжительное время ни в чем не признавался, а уличить его, кроме показаний Гольдштейна, было нечем… но затем начал давать довольно подробные показания о проводимой Еврейским антифашистским комитетом деятельности. Гринберг прямо показал, что Еврейский антифашистский комитет группирует вокруг себя еврейское население, разжигает у него националистические тенденции и, таким образом, является центром еврейских националистов. Гринберг при этом назвал Лозовского, Михоэлса, Фефера и ряд других лиц как основных заправил еврейской националистической деятельности, а также показал о том, что вся эта подрывная работа направляется американцами…».

Что касается «признания», полученного полковником М. Т. Лихачевым от подследственного, то это было добыто путем пыток, угроз и циничного обмана. В своем заявлении от 19 апреля 1949 г. Гринберг писал ему: «Четыре месяца назад Вы официально объявили мне, что мое дело прекращается и что я должен быть скоро освобожден, но, к сожалению, вышло не так. Шестнадцать месяцев я в заключении, а сил все меньше и меньше».

После тяжелых мытарств и издевательств 22 декабря 1949 г., так и не дождавшись обещанной милости, Гринберг умер от инфаркта миокарда во Внутренней тюрьме МГБ[104]104
  Костырченко Г. В. Указ. соч. С. 385.


[Закрыть]
.

Кроме Гринберга, которого довели до смерти в тюремной камере, Гольдштейна заставили лжесвидетельствовать и против Р. С. Левиной, которая не только долгие годы работала с ним в Институте мирового хозяйства и мировой политики (ИМХ и МП), но и была его близким другом. В тяжелые годы войны, находясь в эвакуации в Ташкенте, Левина приютила Гольдштейна в своей квартире на кухне. Потом они вместе написали монографию «Германский империализм». И вот теперь, по словам Гольдштейна, вложенным в его уста следователями госбезопасности, Левина оказалась предводителем сионистов, якобы окопавшихся в упомянутом выше институте. Все началось с того, что еще 7 февраля 1941 г. заместитель директора этого института А. Ф. Бордадын направил Сталину письмо, в котором бил тревогу по поводу «нездоровой» кадровой обстановки в ученом коллективе, возникшем вследствие семейственности, насаждавшейся другим заместителем руководителя института – R С. Левиной. Как сообщалось далее, последняя имела «очень сильное влияние» на директора института Е. С. Варгу и в свое время поддерживала тесные связи с «врагом народа» К. Б. Берман-Юриным, расстрелянным в 1936 г. по «делу Зиновьева – Каменева». Удар, таким образом, косвенно наносился и по весьма авторитетному в то время в глазах кремлевского руководства ученому. Ведь Варга был на передовой экономической науки и котировался на уровне с М. Б. Митиным в марксистско-ленинской философии или Т. Д. Лысенко в мичуринской биологии. Путь Варги, происходившего из венгерских евреев, к номенклатурным вершинам советской науки был сложным, хотя и логичным для человека, увлекшегося в юности идеей революционного обретения человечеством социальной справедливости. В 1906 г. он вступил в социал-демократическую партию Венгрии, что, впрочем, не помешало ему стать потом профессором политической экономии Будапештского университета.

Социалистическая революция 1919 г. привела Варгу в ряды коммунистов и сделала наркомом финансов и председателем ВСНХ Венгерской советской республики. После поражения революции он вынужден был покинуть родину и эмигрировал в Советскую Россию, где очень тепло был встречен В. И. Лениным и направлен им на работу в Коминтерн. В 1922 г. Варга уже работает в Берлине в качестве научного советника советского полпредства. А через пять лет он возглавил сформированный в 1924 г. в системе Коммунистической академии ИМХ и МП.

И вот теперь ему, продолжительное время консультировавшему Сталина по экономическим вопросам и в 1939 г. избранному действительным членом АН СССР, надо было как-то противостоять скандалу, затеянному одним из его заместителей, тем более что упомянутый выше донос в Кремль был только началом разраставшейся, как снежный ком, многоходовой и имевшей далекоидущие цели интриги. О том, что это было действительно так, свидетельствовало то обстоятельство, что 1 марта на имя Берии был направлен новый донос на руководство института. Его автор, аспирант Бордадына А. И. Турмилов, прямо возложил ответственность за «затхлую атмосферу семейственности и круговой поруки в институте» на Варгу, и его заместителя Левину Р. С., которые окружили себя «своими людьми» и т. д.

Разобраться с дрязгами в ИМХ и МП было поручено Агитпропу. Проверяющие Д. А. Поликарпов и А. И. Маханов 11 апреля доложили Жданову о результатах проверки, произведенной по полученным из ИМХ и МП «сигналам». Как и следовало ожидать, научная деятельность института была оценена ими как «совершенно неудовлетворительная». Констатировалось также, что его руководство и научные сотрудники, оказавшись «целиком в плену буржуазной статистики», приукрашивают экономическое и социальное положение в Германии и других капиталистических странах. Но наибольшее неблагополучие отмечалось в кадровых делах, причем факты подавались под явно шовинистическим соусом. И хотя о «еврейском засилье» в документе по понятным причинам прямо не говорилось, тем не менее его скрытый антисемитский подтекст очевиден.

Для более веского подтверждения будет нелишним дать выдержки из следующего наиболее «новаторского» фрагмента записи: «…B институте лишь незначительная часть должностей, как правило второстепенных, замещены русскими людьми. Так, из 68 старших научных сотрудников русских только двадцать человек. Из референтов – пять человек, из тринадцати аспирантов – четыре человека. Особенно неблагополучно обстоит дело с руководящими кадрами института. Из пятнадцати человек руководящих кадров… восемь человек по социальному происхождению торговцы, четверо – выходцы из других партий, один исключался из партии, четверо имеют близких родственников за границей. Среди руководящих работников (дирекция, заведующие секторами) – только два человека русских… Приводим некоторые данные о некоторых руководящих работниках:

Левина Ревека Сауловна – заместитель директора института, член ВКП (б) с 1918 г. Родители живут в Америке, в 1931–1932 гг. ездила туда к родителям…

Леонов Исаак Соломонович – ученый секретарь, член ВКП(б) с 1919 г.

Геллер Лев Наумович – руководитель сектора рабочего движения, член ВКП(б) с 1904 г., в 1917–1919 гг. в группе интернационалистов.

Лемин Иосиф Михайлович – руководитель сектора международных отношений… Член ВКП(б) с 1925 г., в прошлом – троцкист, сын купца.

Мендельсон Лев Абрамович – руководитель промышленного сектора, член ВКП(б) с 1918 г. В 1917–1918 гг. – в «Поалей Ционе», троцкист.

Мельман Софья Моисеевна – руководитель колониального сектора, член ВКП(б) с 1919 г. В 1917 г. – в партии эсеров.

Варьяш Ирма Альбертовна – руководитель конъюнктурного сектора, член ВКП(б) с 1928 г. Мать, две сестры и два брата – в Венгрии.

Гельбрас Петр Соломонович – руководитель французского сектора, член ВКП(б) с 1920 г.

Фаргаши Бела Самуиловна – руководитель немецкого сектора… член ВКП(б) с 1930 г. В 1918–1919 гг. – в социал-демократической партии Венгрии».

Проанализировав данные некоторых руководящих работников, внесли предложение «решительно очистить кадры института от бездельников и не заслуживающих политического доверия и направить туда группу свежих, молодых и способных работников».

Одной из первых в числе конкретных кандидатов на увольнение была упомянута Р. С. Левина. Однако сделанный авторами записки весьма прозрачный намек на доминирование евреев в ИМХ и МП был воспринят Ждановым сдержанно. Возможно, ему в те предвоенные годы претило ввязываться в сомнительную, отдающую антисемитским душком кадровую чистку. Он также не мог не знать, что Сталин, несмотря ни на что, продолжает покровительствовать руководителю института. Да и к тому же в условиях все более ощутимой угрозы войны с Германией возникали куда более важные проблемы, чем борьба за национальную чистку кадров советской экономической науки. Поэтому по распоряжению Жданова записка подверглась существенной переработке. В ее новой редакции, разосланной 12 мая всем секретарям ЦК, уже не было назойливого перечисления еврейских фамилий, а упор был сделан на такой, более актуальный тогда момент, как «некритическое» использование сотрудниками ИМХ и ПМ «пропагандистских материалов фашистской печати о военно-экономической мощи Германии», и это интерпретировалось как популяризация «распространяемой фашистской пропагандой легенды о непобедимости германской армии». Тем самым стремительно назревавшее советско-германское военное столкновение парадоксальным образом перечеркнуло планы антиеврейской чистки в институте академика Варги, готовившейся крайними шовинистами в аппарате ЦК. В итоге причудливым манером восторжествовала в какой-то мере справедливость: в принятом 29 мая постановлении осуждалась главным образом статья инициатора всего этого скандального разбирательства Бордадына «Организация военного хозяйства в Германии». В этом опусе главного доносителя усмотрели восхваление «фашистской» четырехлетки, объявленной в Германии в 1936 г.

Несмотря на вроде бы благополучный оборот (но не финал!), «дело ИМХ и МП», в которое были непосредственно вовлечены такие высокопоставленные номенклатурные иерархи, как Сталин, Жданов, Берия, Маленков, Щербаков, тем не менее, говорило о том, что в своем развитии антисемитизм советских верхов вступил в фазу государственной политики. Этот вывод подтверждается тем, как развивалась эта история в последующем. В высшем политическом ведомстве, в Агитпропе, на ней вовсе не собирались ставить крест. В разгар войны, когда вспыхнула новая антисемитская волна в стране, весной 1943 г. Александров подготовил на имя Сталина новую записку и проект постановления ЦК о «неблагоприятном» положении в институте. В этих документах подчеркивалось, что штат института заполнен «политически сомнительными иностранцами – людьми немецкого языка (немцы, венгры, немецкие и венгерские евреи)… из 44 старших научных сотрудников русских всего шесть человек… в составе руководящих кадров нет ни одного русского ученого».

Предлагалось сместить Варгу с поста директора института, назначив вместо него В. П. Потемкина. Кроме того, вновь ставился вопрос об устранении Левиной Р. С. с должности заместителя директора института. Однако и на сей раз, в разгар войны, прагматик Сталин не пошел на кадровую перетряску в авторитетном научном коллективе.

И только весной 1945 г. шовинистам из ЦК удалось взять частичный реванш: тогда их усилиями Левина была выведена из руководства ИМХ и МП. Прошли годы. И вот 10 января 1948 г. пожилую и к тому же тяжелобольную женщину арестовали. В застенках тюрьмы ей припомнили все. И то, что ее отец, Саул Левин, эмигрировал в 1911 г. в США и работал потом в городе Луисвилле (штат Кентукки) агентом кожевенной фирмы. И то, что она в юности, проживая в 1917–1918 гг. в Пензе, состояла в «Союзе еврейской молодежи». Но не это было главным для ее мучителей. На первых же допросах следователь ошеломил Левину обвинением в том, что та с 1946 г. выполняла задание Михоэлса «включиться в активную работу в пользу еврейской нации», уже не будучи заместителем директора ИМХ и МП, начала группировать вокруг себя в коллективе националистически настроенных евреев и агитировала их против советской власти. Заодно Левину пытались изобличить и в том, что она, зная о знакомстве Гольдштейна с родственниками вождя, упрашивала его походатайствовать через них о выдвижении ее книги на Сталинскую премию.

Поначалу Левина все решительно отвергала. Тогда, чтобы морально сломить упорствовавшую «националистку», Абакумов распорядился устроить ей очную ставку с соответствующим образом подготовленным Гольдштейном. В конце марта этот спектакль состоялся. Однако Гольдштейн не справился с заданием следователя: когда его ввели в помещение, где уже находилась Левина, он не смог перебороть нахлынувшие на него угрызения совести и отказался исполнять заранее отрепетированную роль. Взбешенному неудачной очной ставкой узников следователю не оставалось ничего другого, как развести заключенных по камерам. После неудавшегося «свидания» Гольдштейна два дня усердно истязали, били по чем попало резиновыми палками, дали понять, что ему грозит конец, если он не выполнит требований следователя. После чего повторили очную ставку, которая на сей раз прошла по запланированному следствием сценарию.

Испытав психологический шок от разоблачений прежнего сослуживца и друга, Левина тем не менее продолжала настаивать на своей невиновности. После этого все методы садистского издевательства из арсенала фашистских палачей были пущены в ход, чтобы заставить Левину повиноваться. Полковники Сорокин и Лихачев истязали свою жертву самым жестоким методом. Войдя в раж, они выбили у пожилой женщины все передние зубы, удары резиновыми дубинками сыпались куда попало – по голове, ногам, спине, ягодицам, половым органам. После столь изуверской экзекуции еле живая Левина вынуждена была покориться своим мучителям и дала признательные показания. На основании постановления Особого совещания 29 мая 1948 г. она получила десять лет исправительно-трудовых лагерей. Даже после того, как 6 марта 1954 г. Верховный суд СССР освободил Левину из заключения, та оставалась в ссылке до января 1955 г.

Что касается главного подследственного – Гольдштейна, то его продолжали допрашивать еще полтора года. Только 29 октября 1949 г. Особое совещание подвело черту под следствием, заключив Гольдштейна как «особо опасного шпиона» в тюрьму МГБ сроком на 25 лет. 10 ноября его этапировали в Верхнеуральский централ под Магнитогорском. Потом перевели во Владимирскую тюрьму, где он скончался 30 октября 1953 г.[105]105
  Костырченко Г. В. Указ. соч. С. 387.


[Закрыть]
Особое совещание объявило свой вердикт и Аллилуевым. Е. А. Аллилуева получила от служителей сталинской фемиды десять лет заключения за антисоветскую агитацию. Ее дочери, Кире Павловне Аллилуевой (Политковской), артистке Малого театра, за «снабжение информацией о личной жизни семьи главы Советского правительства лиц, работавших в американском посольстве» (имелся в виду знакомый К. П. Аллилуевой, негласный агент МГБ В. В. Зайцев (кличка – Юрист), работавший в посольстве США в Москве и объявленный «двойником» и американским шпионом), дали пять лет ссылки, которую та отбывала в г. Шуе Ивановской области.

После того как МГБ удалось добыть «доказательства» существования в СССР «американо-сионистского заговора», участь якобы возглавлявшего его Михоэлса была предрешена. На основании «добытых» путем истязаний и пыток вышеназванных узников данных 26 марта 1948 г. Абакумов представил в Совет Министров СССР (Сталину и Молотову) и ЦК ВКП(б) (Жданову и Кузнецову) записку о деятельности «сионистского подполья» в стране: «Министерство государственной безопасности СССР в результате проводимых чекистами мероприятий установило, что руководители Еврейского антифашистского комитета, являясь активными националистами и ориентируясь на американцев, по существу проводят антисоветскую националистическую работу. Особенно заметно проамериканское влияние в работе Еврейского антифашистского комитета стало сказываться после поездки руководителей комитета Михоэлса и Фефера в Соединенные Штаты Америки, где они установили контакт с видными еврейскими деятелями, часть из которых связана с американской разведкой. Бывший председатель президиума комитета Михоэлс С. М., известный еще задолго до войны как активный националист, был своего рода знаменем националистически настроенных еврейских кругов… Михоэлс и его единомышленники, как выявлено их агентурной разработкой и следствием по делам еврейских националистов, использовали Еврейский антифашистский комитет как прикрытие для проведения антисоветской работы… По агентурным данным, члены Еврейского антифашистского комитета Фефер, Квитко, Бергельсон, Маркиш и другие связаны с еврейскими националистами Украины и Белоруссии… МГБ УССР в Киеве разрабатывается еврейская националистическая группа, возглавляемая членом президиума Еврейского антифашистского комитета Гофштейном Д. Н. …В Белоруссии органами МГБ выявлена и разрабатывается еврейская националистическая группа, возглавляемая членом советских писателей Белоруссии Платнером И. М…Агентурными наблюдениями выявлено, что участники националистических групп на Украине и в Белоруссии через Еврейский антифашистский комитет установили связь с еврейскими националистическими деятелями, приезжавшими в Советский Союз из-за границы… Среди арестованных в последнее время еврейских националистов МГБ СССР разоблачен ряд американских и английских шпионов, которые, будучи враждебно настроены против советского строя, вели подрывную работу»[106]106
  Еврейский антифашистский комитет в СССР. 1941–1948. С. 359–371.


[Закрыть]
.

Служба МГБ день ото дня наращивала тайную слежку и сбор компромата против «сионистского подполья» в СССР. В то же время, стремясь как можно быстрее добиться наибольшей свободы действий для себя, руководство МГБ СССР, используя министра госбезопасности Белоруссии Цанаву, инспирировало представление в Кремль еще одного материала о «происках еврейских националистов». Это была записка, направленная 13 апреля Сталину и Молотову первым секретарем компартии этой республики Н. И. Гусаровым, который бил тревогу по поводу попыток американских разведслужб и международных сионистских организаций привнести эмиграционные настроения в среду белорусских евреев посредством вовлечения их в широкую переписку, другие формы общения (посылки, информационный обмен и т. д.) с сородичами за рубежом, создания еврейских нелегальных националистических организаций и религиозных общин. Кроме того, МГБ обрисовало дело так, будто бы ЕАК стремился занять позицию легитимного представителя советских евреев и на международной арене, что воспринималось особенно болезненно сталинской системой с присущей ей ксенофобией.

В том виде, в каком деятельность ЕАК была представлена МГБ Сталину, последний не мог не усмотреть дерзкий вызов себе лично и созданной им системе. Ведь с самого начала комитет создавался как сугубо пропагандистская организация, специализирующаяся на информационной обработке Запада и выкачивании оттуда финансовых средств. И за такого рода деятельность руководителям ЕАК позволялось многое: иметь приличное жалованье, возможность печататься и получать гонорары за рубежом, принимать и распределять гуманитарную помощь из-за границы и, наконец, принимать еврейских визитеров, которые посещали изредка Советский Союз, имели ограниченную возможность выезжать туда. Наряду с комфортабельными квартирами, дачами, наградами и прочими номенклатурными благами все это полагалось за одно только послушание и неукоснительное соблюдение установленных системой правил игры. Однако Михоэлс и его единомышленники вольно или невольно перешли грань дозволенного. Их уже не устраивало фальшивое положение пропагандистов мудрой национальной политики Сталина, им хотелось на деле выражать воли чаяния и национальные интересы своего народа. Тем самым они покушались на монополию сталинской аппаратной власти, что было вопиющей дерзостью и не могло остаться безнаказанным. Несмотря на жесточайшее давление МГБ, которое как бы уже вынесло активу ЕАК предварительный смертный приговор, Сталин и его ближайшее окружение не торопились с окончательными ликвидационными выводами. И на то были свои довольно веские причины, самая существенная из которых заключалась в том, что судьба ЕАК оказалась на весах мировой политики.

Первым признаком надвигавшейся антиеврейской грозы стал арест в Киеве 16 сентября поэта и члена президиума ЕАК Д. Н. Гофштейна, который незадолго до этого направил Г. Меир телеграмму о том, что мучило его начиная с 20-х годов – о необходимости возрождения иврита в СССР. Однако в Москве пока никого не трогали. Сталин, видимо, еще колебался, стоя перед выбором между силовыми методами, за которые ратовало МГБ, и бескровным сценарием административного решения еврейской проблемы.

Возможно, принятие Сталиным решения о физическом устранении Михоэлса ускорили представленные Абакумовым показания Гольдштейна, полученные под пыткой, о работе Михоэлса на американскую разведку по сбору информации о нем через родственников. По нашему мнению, основной причиной расправы с лидером «бунтующего» еврейства была их активная деятельность в связи с событиями на Ближнем Востоке. Они выражали свой гневный протест антисемитской политике правящей элиты.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации