Текст книги "Нить надежды"

Я вылезла на берег, попрыгала по песку, чтобы обсохнуть. Натянула одежду. Надо будет заказать еще одни шорты… По дороге я обдумывала фасон. В два часа придет Ани, надо до тех пор пообедать. Дома я сразу включила коквинер – кухонную машину. Выбрала стандартный обед – тушеные овощи, куриный рулет, зелень, на десерт – сиккаргу (вроде творожной пасты с мягким сливочным вкусом). Пока обед готовился, включила Сеть, выбрала фильм, который только неделю назад появился, история об одной из бесчисленных квиринских научных экспедиций. На Скабиаке, красивая планета такая, надо будет слетать туда… о чем это я, ведь мне никогда отсюда не выбраться? Змей, никак не могу с этим свыкнуться, да и не верю в это в глубине души. Почему-то кажется, что я все равно выживу. Принесла обед с кухни, стала есть и досматривать фильм. Сюжет, в общем, довольно простой – живет себе экспедиция, изучает странных зверей и не менее странную растительность (как вам, например, гриб четырехметрового роста, который питается птицами, заглатывая их в воронку с помощью создания турбулентности в воздухе над собой?) Любовная интрига: ботаник и микробиолог вдвоем любят юную красотку-врача, у которой к тому же на Квирине остался жених. Немного приключений: микробиолог попадает в сеть гигантского паука, спасательная акция, красотка-врач выводит влюбленного в нее ученого из состояния токсической комы. Но смотрится все очень приятно, и странное дело, так хочется оказаться среди этих умных, добрых, высоконравственных людей, живущих ради науки и Квирина, работать вместе с ними… Эх, почему я здесь-то не родилась? Почему я – волей судьбы – оказалась врагом этих людей? Хотя Керли, конечно, сволочь, как и многие ско. Но понятно, что не могут все быть идеальными, мы же не в Царстве Небесном, о котором туманно вещает их священная книга.

Хорошо, что Лус останется здесь. Хорошо, что она станет квиринкой. Это очень неплохой вариант ее дальнейшей судьбы – наверное, мне позволят дождаться, пока она сдаст минимум, школьный экзамен зрелости, после которого получают все права взрослого квиринца. А это бывает уже лет в 15-16. А что, неплохо… станет каким-нибудь микробиологом или, допустим, космическим спасателем. Это не хуже, чем быть легионером, а на самом деле – гораздо лучше. И материально на Квирине она будет жить очень неплохо. Здесь все хорошо живут, это я уже поняла.

В дверь позвонили, и я отдала команду домашнему компьютеру – циллосу (техника еще круче, чем у меня на Гоне). Это Ани, конечно. Приятно, что у меня как бы есть возможность закрыть дверь изнутри. Хотя на самом деле уверена, здешние ско в любой момент могут открыть ее снаружи, но создается видимость квартиры, а не камеры.

Ани – высокая, уже в возрасте, блондинка, вошла и села прямо против меня.

– Как жизнь, Синь?

– Как обычно, – ответила я.

Ани улыбнулась.

– Я вижу, ты сделала новую стрижку…

Я и в самом деле обстригла волосы совсем коротко – отросли уже.

– Ты никогда не пробовала отращивать волосы?

– Нет, – сказала я, – это неудобно.

– Но я имею в виду, с помощью ускорителей. Они ведь могут и за ночь отрасти, у вас были такие препараты?

– Я что-то слышала об этом, но… нет, за ночь – нет. Можно было сделать так, чтобы за месяц. Или носить парик.

А я ведь и парик никогда не надевала.

– И ты не пробовала?

– Нет, – сказала я, – никогда.

Даже на Гоне, дорвавшись до женских примочек – массажей-макияжей, имея лучшего парикмахера на планете, я не отпускала волосы ниже ушей.

Это просто неудобно.

– Это неудобно, – сказала я, – противник может уцепиться, и вообще… потно, неприятно во время тренировки. Мешают.

Ани кивнула.

– Синь, а когда ты была маленькой? Не помнишь, может быть – у тебя были косички?

– Не помню.

Рыжеватые кудри Ани вились по плечам. Что ж, я – не показатель, Мика вот всегда волосы отпускала, в дисотсеке отсиживала, но отпускала. Ани же это вообще не нужно, вряд ли ей приходится драться.

– Если бы ты попробовала это, ты бы поняла, – добавила я.

– Что попробовала, Синь? Драться врукопашную? Я уже 17 лет работаю ско. Сейчас занимаюсь психологией, это моя вторая специальность, поскольку дети маленькие – летать неудобно.

Я ошеломленно взглянула на нее. Вообще-то да, мышцы хорошо прорисованы под легкомысленными рукавчиками летней блузки. Но у большинства квиринцев это так – они с детства занимаются, наверное, бодибилдингом. Или уж не знаю, чем-то подобным. В общем, они все стройные, красивые и сильные.

Ани улыбнулась.

– Здесь, на Сальских островах, работают только ско. Действующие или бывшие. Специфика такая…

– Может, потренируемся как-нибудь? – неожиданно для себя предложила я. Мне захотелось немедленно встать, пойти в спортзал, устроить спарринг… Ани вполне может оказаться сильным противником. Достаточно вспомнить Ильта. Вот было бы здорово!

Ани помедлила.

– Давай попозже, а? На пару месяцев. Я кормлю грудью… не хочется сейчас.

– У тебя дочка или сын?

Сегодня на Ани напала откровенность.

– Две дочки. И сын, но ему уже 8. А девочки… одной два года, другой десять месяцев. Так вот, Синь… Я тебя понимаю, но… я почему-то всегда отращиваю волосы после патруля.

Интересно, зачем она ведет эти беседы со мной? Какое психотерапевтическое значение они имеют? Ведь просто болтаем, как подруги… хотя какие уж там подруги. Я все время напряженно думаю, что она имеет в виду, зачем она говорит те или иные вещи. О себе она говорит очень мало, вот сегодня я узнала поразительно много. Ско… надо же, никогда бы не подумала. Но разве о Кари можно предположить, что та обучалась в школе Легиона?

– Ани, может, выпить чего-нибудь?

– Безалкогольного. Слушай, а кринк можно?

– Конечно.

Я протянула руку и заказала у коквинера два кринка – ванильный и с хвойным ликером. Я вообще-то не люблю сладкое спиртное, но к хвойному до сих пор не привыкла – уж очень он необычный. Чпок – выскочили два высоких бокала, тр-р – полились струйки коктейля, чисто белая и с зеленоватым оттенком. А ведь если подумать, есть нечто общее во всех этих беседах. О чем бы мы ни заговорили, Ани обязательно сворачивает на мое детство. Какие у меня игрушки были, да что я помню о родителях, да какие косички…

Да не помню я ничего! Подменили меня в пять лет. И те обрывки воспоминаний, что остались – выбили начисто, задолбили в такую глубь, что ни одно ментоскопирование не вытащит. Да и применяли ко мне много раз уже ментоскопирование.

Маленькая девочка… Вот взять например Лус. Маленькая девочка – это самое очаровательное существо на свете. Самое нежное, тонкое, прекрасное. Ни один мальчик не годится ей в подметки.

Я не могла быть такой. Это я-то – змея, ехидна, Дикая Кошка, которая наводила страх на полгалактики, от которой сам Аригайрт удирал… Я, властительница целой Империи – я не могла быть Маленькой Девочкой.

Этого невозможно представить.

Я поставила оба бокала на стол. Ани быстренько перекрестилась.

– Ани, а зачем тебе нужно знать о моем детстве?

Она поставила бокал, уже поднесенный к губам и взглянула на меня с удивлением.

– Я думаю, Синь, что это нужно тебе.

И пока я переваривала эту идею, Ани добавила.

– Я изучала криминальную психологию, Синь. Причины, толкающие людей на преступления. Способы коррекции… Нам удается исправить простые нарушения – садизм, скажем. Жажду легкой наживы. Не столько исправить, сколько направить их в другое русло. Не все и не всегда. Но с тобой… Синь, здесь нечего корригировать. У меня создалось впечатление, что ты просто сама не знаешь, чего хочешь. Ты не знаешь – но ищешь это. Всеми доступными средствами. Тебе хочется перепробовать все возможное, чтобы понять истину. Может быть, познание своих корней…

Я отхлебнула горьковатого хвойного напитка, смягченного молоком.

– А зачем тебе это нужно, Ани? Зачем это вам? Коррекция характера имеет смысл для тех, кого вы потом выпустите. Я приговорена к смерти. Почему бы вам не оставить меня доживать, как я есть?

– Потому что со смертью ничто не кончается, – немедленно ответила Ани, – а десять лет – это очень большой срок.

Оказывается, слова Ани произвели на меня впечатление.

Оказывается, это важно для меня. Не то, что я буду жить после смерти – змей разберет, что там будет. По их христианской версии я все равно попаду в ад. Надо раскаяться и уверовать в ихнего Бога, а я ведь не раскаялась, судя по всему. Изображать раскаяние тоже бесполезно. Да и не верю я в такого Бога… ну может быть, когда Ильта вспоминаю, самую чуточку начинаю верить. Но я уже и в Ильта не верю – наверное, многое мое воображение потом приукрасило. Ну не может быть такого Бога, чтобы Он позволил людям так над собой издеваться… если бы такой Бог был, люди жили бы уже совсем иначе. Хотя бы христиане. А они живут, как все. Тот ско, который мне руку сломал, тоже был христианин. И приговорили меня к смерти – они же. В общем, по сути, ничего особенного…

Мне кажется, если бы я уверовала в этого их Бога, я бы уже никому не смогла причинить боли. В жизни.

Хотя кто его знает…

Важной для меня оказалась ее мысль – найти свои корни. Может, и правда? Ох, не верю я… Вернее всего, мои родители – какие-нибудь серетанские забулдыги. Ну как дети оказываются в приюте? Лучший вариант – нормальные родители, просто погибли в какой-нибудь катастрофе.

Я ведь уже пробовала искать свои корни на Серетане. И если уж не нашла их там, откуда мой след возьмется здесь, на совсем чужой планете?

«Ледариэн», – я провела пальцем по виртуальной клавиатуре, набирая имя.

Глупо, конечно. Но почему не попробовать?

Лус мирно сопит носиком за стеной. Я только что уложила ее и рассказала на ночь одну из наших легионерских страшилок – про гандамов, огромных разумных роботов-солдат. Правда, смягчила финал – у меня доблестные легионеры победили всех гандамов, на самом деле они там уничтожили планету (я даже не знаю, может, гандамы и правда существовали в действительности?)

Ледариэн.

Сфероидный экран выдал длинный, висящий в пустоте огненный список. Ого, как много всего…

Я пробежала список глазами. Первая сотня сообщений была обо мне – приговор, подробности биографии и все такое. Взгляд задержался на личной странице Ильта… Ильтен Гаррей… Я знаю уже, что и обо мне там написано. Страница в память Ильта. В сети много таких – целое виртуальное кладбище.

Дальше -какие-то спектакли, фильмы, книги… Леда. Леда?

Уточните запрос

Что такое Леда?

Планета стандартного типа, Ледардан – солнце спектрального класса G3, расположена в антиполюсе канала Корда-Квирин…

Это очень далеко. В пространственном смысле – не слишком, в нашем же галактическом рукаве, Ледардан даже отсюда просматривается как звезда шестой величины в созвездии Венца. Но вот добираться до нее – почти как до другой Галактики. Галактика ведь в сигма-пространстве – единое целое, и до соседней добраться довольно сложно. Как и до антиполюса. У меня в голове сразу выстроилась примерная схема трассы. Я бы дошла до Корды, оттуда в пространстве полпарсека… мать честная, это полгода идти! Потом четырьмя противоположными каналами вышла бы на антиполюс. И еще неизвестно, сколько от выхода до самой Леды.

Примерно восемь стандартных месяцев. Может, и год.

Кстати, к Серетану она ближе. Точнее, к Аудрану. А оттуда уже и на Метрополию несложно выйти.

Ну хорошо, а при чем здесь моя фамилия? География, история, политика, экономика… Нет, слишком долго читать.

Уточнить запрос?

Ледариэн.

Незнакомые буквы… точнее, смутно знакомые. Где-то я их уже видела!

Ледариэн – в местной фонетике (циллос произнес то же слово, но слегка растягивая гласные), титул члена королевской семьи.

(Уточнение: слово устаревшее, уже в течение 29 лет на Леде не существует королевской власти, она заменена парламентской демократией в результате военного переворота…)

Я не могла уснуть до утра.

Судя по всему, если я и имела отношение к этой планетке, то не самое прямое. Все члены королевской семьи были убиты при перевороте – все, включая маленьких детей. Так что никакого права на титул «Ледариэн» у меня явно не было, откуда взялась такая фамилия – непонятно. Никаких сведений о девочке по имени Синагет в квиринской сети не нашлось.

На Леде до переворота жило несколько квиринских наблюдателей, двое из них погибли в процессе революции, после установления парламентской демократии жизнь наблюдателей там стала затруднена, тем не менее, кто-то, как я поняла, работал подпольно и поставлял информацию.

Во всяком случае, хоть и неполная, но информация о Леде в сети была.

Еще я нашла сведения о нескольких эмигрантах с Леды, живущих на Квирине и других мирах Федерации. Многие эмигрировали на миры, вроде Серетана (не там ли все-таки нужно искать мой след?). На самом Квирине в настоящий момент жило пятеро ледианцев. Трое из них имели космические профессии и в настоящий момент находились в пространстве. Может быть, имело смысл пообщаться с их супругами. Один вообще не оставил о себе сведений в сети. Одну женщину я нашла – бездетная одинокая дама 40 с лишним лет, по профессии нейрофизиолог. Звали ее Кейро Лори, может быть, стоит позвонить ей завтра.

Было на Леде одно любопытное обстоятельство – это одна из немногих планет, заселенных вторично, то есть уже не с Прародины, а колонизированных позже. И колонизирована она была – около 8 тысяч лет назад – артиксийцами. А как известно, Артиксийцы – носители уникальной мутации, пигмента цианотонина, избирательно окрашивающего радужку глаза в настоящий синий цвет (у некоторых, правда, эта мутация приводит к синеватой коже и голубому цвету волос – но мне повезло, я не так уж сильно отличалась от серетанцев).

Подобные совпадения сомнительны. Скорее всего, я все же потомок эмигрантов с Леды.

Но заинтересовало меня даже не это. Ну что следует из такого моего происхождения? Даже, предположим, происхождения от знатных родителей? Да ничего ровным счетом. Мне это ничем сейчас не поможет. Просто любопытно.

Очень уж все хреново и подло сложилось на этой самой Леде.

До переворота это была не слишком развитая, но довольно благополучная планета. Несколько наций, не слишком сильно разнящихся – мало времени прошло с момента колонизации. Одно государство, империя. Удобно, поскольку на планете и был всего один материк. Большой, правда. И несколько крупных архипелагов, почти автономных герцогств. Впрочем, был еще материк на Северном Полюсе, но слишком уж неудобный для жизни, покрытый льдом.

Королевская власть. Кстати, наиболее распространенная религия – то же христианство, не знаю уж, как оно туда попало, ведь ему всего-то 2 тысячи лет, а в Галактике оно стало известно и того позже. Церковь, впрочем, была отделена от государства. Технологический уровень – как на Серетане, даже чуть покруче. Социальная защита высоко развита. Формы собственности разные – частная и государственная. Нищих не было. Войн – очень мало, и все внутренние, в основном окраины иногда восставали по национальным причинам. Расположение у Леды в каком-то смысле удобное, ее никто не пытался завоевать из Космоса. Просто далековато от населенных систем.

Не идеал, нет. Но вполне приличная планетка. Я знаю миры, куда хуже приспособленные для жизни.

И вдруг вся эта гадость началась… то есть не вдруг, конечно, все это давно готовилось. Бродили такие идеи, что королевская власть – это анахронизм, что экономика планеты в застое, потому что слишком велика доля государственной собственности, что нужен дикий либерализм – нечего подкармливать нищих из казны, надо создать царство Свободной Инициативы и Честной Конкуренции.

Ну наверное, и король виноват, что не отследил вовремя этих негодяев – так называемую Партию Свободного Мира – и не принял мер.

В общем, забродили окраины, национальные чувства почему-то взыграли. Давно уже подмечено: там, где национальные особенности жестоко подавляются, и народ реально ассимилируется другим – почему-то никаких оскорблений этих чувств не происходит. Все воспринимают процесс как неизбежный. А вот там, где национальные особенности сохраняются и даже сознательно где-то поддерживаются свыше (а так и было в ледианской империи) – там нацмены быстро начинают вопить о своем угнетении. Во всяком случае, их легко в этом убедить… Началось сразу несколько крупных войн. Экономика опасно зашаталась, народ забурлил. И тут – переворот. Быстрый и жестокий. Всех влиятельных сторонников короля быстренько уничтожили. Даже не в тюрьмы посажали. Вариантов всего два – уничтожение или изгнание с планеты навсегда. Причем уничтожали не со спектаклями в виде приговоров и судов. А так, просто, как крыс – методично и быстро – ядами, расстрелами, на корабли загоняли и топили. По оценкам выживших наблюдателей погибло при этом около пятидесяти тысяч человек.

Конечно, всю знать, самого короля с семьей – туда же. Были свидетельства их смерти, так что сомнений тут быть не могло.

И установила эта Партия Свободного Мира тот самый парламентский строй. Ну правда, первые десять лет выбирали почему-то всегда ее представителей во власть. А потом появились еще разные партии, среди них выделился конкурент – Партия Мирной Свободы, ПАМИРС и теперь на выборах то она побеждает, то опять же ПАСВОМ.

Демократия, словом. Свободное народоуправление.

В результате все получилось так, как они и хотели. Свободная конкуренция. Несколько мафиозных группировок поделили планету, власть криминала кое-где достигла уровня Глостии – честному гражданину на улицу не выйти, и все платят мзду «крыше», даже самые простые рабочие. Мафиози, понятно, и рабами не гнушались – то, что при короле давно уж запрещено было, снова появилось. Хоть и было полулегальным – просто власть якобы не может справиться с мафией. Появилось множество детей-беспризорников. Безработица достигла чуть не 50% кое-где, а пособий людям никаких не давали – потому многие оказывались во власти мафии. Из работающих при этом хозяева выжимали все соки – хочешь не хочешь, а паши до позднего вечера, иначе окажешься на улице. Технический прогресс, бывший вроде бы в застое, так и не начался, скорее, даже хуже все стало. Ну разве что богатые граждане стали покупать крутые галактические технологии и приборы, летать на отдых на другие планеты. Но тех богатых было очень мало, положение большинства резко ухудшилось. А еще многие тогда эмигрировали – даже не из политических соображений, просто жить очень уж тяжело стало. Те, кто успел до повышения цен на космический транспорт. Сейчас планета как ловушка – билет оттуда стоит столько, что доступен лишь очень немногим. Тем, кому и на Леде жить хорошо.

Все это я выудила вовсе не из текстов оппозиции – статистика ясно показывала положение дел. Как же они, интересно, мирятся с этим? Наверное, промывание мозгов… Я нашла некоторые тексты предвыборных кампаний – все партии сходились на том, что додемократическое королевское прошлое было тяжелым и ужасным, что власть одного человека – это обязательно жестокая и безжалостная диктатура… Причем реальных доказательств этому не приводилось.

Словом, сама по себе эта история очень захватила меня. Лишь в пять утра я оторвалась от экрана и вдруг подумала, что собственно, меня-то это все никаким боком не касается. Даже если я оттуда произошла – ну и что? Скорее всего, все мои родственники погибли. Меня там никто не помнит и не знает. Я выросла не при демократии, так что и мои детские воспоминания не имеют отношения ко всему этому.

Днем я все же позвонила Кейро Лори, но ее не оказалось дома.

Я повторила попытку еще несколько раз, через несколько дней, но похоже, моя соотечественница предпочитала проводить время где-то в другом месте. Или давно поменяла адрес, не сообщив об этом в сеть.

Ани понравилась мысль о моем ледианском происхождении, и она пообещала помочь мне в поисках дальнейшей информации.

Но я постепенно успокаивалась. Леда интересовала меня сама по себе. Возможно, будь я пираткой и узнай о такой несправедливости – я отправилась бы туда с ребятами и установила нормальную власть.

Но ведь теперь у меня такая возможность отнята навсегда.

Или не навсегда? Наблюдая за Лус, плескающейся на мелководье, я лениво перебирала песок, он струился меж пальцев, утекал вниз, наводя на сложные метафоры о текущем времени, о пробегающей жизни и прочей дребедени.

В самом деле, есть ли возможность бежать отсюда? Я ведь бежала с плантации Аригайрта.

Ну правда, сейчас-то я понимаю, что он давал мне возможность. Играл, как кошка с мышкой. Мог бы прихлопнуть. Когда, например, я висела в небе на гравипоясе – чего стоило? Он даже давал нам ускользнуть, побыть вне поля его зрения, зная, что все равно вылезем. Ему не убить нас хотелось, даже не мучить – унизить. Посамоутверждаться за наш счет.

И все-таки в конце уже, когда мы оказались на поле космодрома – игра кончилась. По нам стреляли всерьез. Ильта убили, хотели убить и меня. Я же ушла, и захватила корабль – почти в одиночку. Я смогла это сделать!

Я могу убежать откуда угодно. Я никогда не сдаюсь. Почему же сейчас… что произошло со мной? Ломка во время следствия? Да нет, не подействовало это на меня. Вспомнить, конечно, стыдно… Но серьезно это мою личность не изменило.

Уйти отсюда… разыскать Мику… А там, кто знает, может быть, освободить эту самую Леду.

Раз уж я родом оттуда.

Вот только совершенно не соображаю – как отсюда можно уйти? Как?

Лус выбралась из воды, подбежала ко мне – мокрая, веселая.

– Мама, посмотри! Посмотри, медуза!

Скользкое бесцветное желе, дрожащее на ладони.

– Ой, какая интересная… А в воде она выглядит гораздо лучше. Здесь даже не поймешь, где щупальца. Только она у тебя ведь высохнет, умрет – не жалко?

– Я ее сейчас выпущу!

– Да уж лучше выпусти.

– Мам, пошли поплаваем, а?

Лениво. Тепло.

– Лус, я полежать еще хочу. Давай чуть попозже…

Без слов она развернулась и побежала к воде – только пяточки засверкали.

Плохо ей, наверное, со мной, неинтересно. Могла бы до вечера в школе оставаться, с ребятишками играть. Но она хочет ко мне. А я… не всегда мне хочется с ней беситься, а изображать радость – тоже ни к чему.

Вот такая я мать. Не слишком хорошая.

Может, мне и уходить лениво просто? Здесь хорошо. Я никогда так хорошо не жила, как здесь. Единственное, чего не хватает, может – это мужчин… но я на этом не зациклена, могу и обойтись. На Гоне – там слишком много было забот все-таки. Роскошь, но чего она мне стоила… А здесь – броди по острову, читай, смотри фильмы. Любая еда, любая одежда. Учиться меня не заставляют, вообще ничего делать не надо, только то, что хочется. К чему заставлять учиться человека, который все равно приговорен к смерти?

Может, и помилуют, конечно. Но говорят, это маловероятно.

Ну хорошо, а как можно уйти? Как?

Ошейник. Его не снять, не разрезать. Хотя… лазерным резаком попробовать? У меня, понятно, нет резака. Но можно разобрать, допустим, коквинер, может, там есть что-то подобное. Или меддиагностер.

А дальше как? По морю? Глупости. Можно добраться до соседнего острова, есть подозрение, что там флаерная стоянка. Или можно захватить флаер Ани. Справлюсь я с ней. Но дальше что – ведь планета накрыта сетью слежения. Я с интересом давно уже изучила их оружие – ту информацию, что была доступна через сеть. Это не Аригайрт! Скорость реагирования орбитального Кольца (Кольца-1) – в среднем полторы минуты. То есть через полторы минуты мой флаер плюхнется в волны, потому что гравитор откажет. И меня подберут ско. А думаю, что за Сальскими островами ведется специальный надзор, много тут таких умных…

Хорошо, предположим, я выдам себя за Ани. Свяжу ее, оставлю тут… Есть ли у меня шанс в таком случае?

А еще… брать с собой Лус? А если по мне будут стрелять? Да и в любом случае – не хочу. Ей здесь хорошо. Как объяснить, что надо отсюда драть? Рассказать, что твою мамочку через 9 лет прихлопнут… лишить ее детства…

Не варианты это все.

Нет, если удирать – то без Лус. Пусть она останется здесь, пусть будет квиринкой. Я не питаю к ним зла, по сравнению с другими мирами этот все же – светлый и богатый. Это ско соприкасаются с нами, со всем злом, которым полна Галактика. А многие квиринцы живут совершенно спокойно – сильные, умные, красивые, занимаются наукой, искусством, воспитывают детей. Пусть Лус проживет так! Пусть она станет каким-нибудь энтомологом и ищет редких бабочек на Скабиаке. А в свободное от экспедиций время веселится на Набережной Коринты и играет на синтаре. Она уже неплохо научилась играть, ей нравится. Или пусть она будет космическим спасателем. Им оружия не выдают, ну разве что парализаторы всякие против животных.

Нет, ничего иного я не хочу для Лус, кроме жизни на Квирине.

Только вот без нее я и удирать не хочу. Бросить своего ребенка? Даже на Квирине – расти сиротой, пережить предательство матери… Да лучше мне сдохнуть!

Но по-настоящему умирать мне тоже не хочется. То есть я не боюсь, змей с ним. Но надо до конца испробовать все возможности, чтобы жить дальше.

Наверное, проще всего дождаться окончания срока. На Квирине дети рано становятся самостоятельными. В подростковом возрасте Лус куда лучше перенесет мою смерть. А там, в последний год, можно и рискнуть… Ведь двум смертям все равно не бывать.

Спайс на руке пискнул, я нажала кнопку, синтезируя изображение в воздухе. Маленькая голограмма – Маттис Ленс в форме, мой куратор – возникла передо мной. Ленс заговорил озабоченно.

– Ледариэн, для вас есть новости. Прошу перейти в помещение с нормальным экраном.

– Вы знакомы с этим человеком?

Я замерла, стиснув пальцами подлокотник.

Он был зафиксирован в кресле, как я недавно. Одетый. В чем-то арестантском – сине-сером. Высокий блондин. Супермен. Супермужчина. Гроза Галактики.

– Ледариэн, вы знакомы с этим человеком?

– Да, – выдохнула я.

– При каких обстоятельствах и когда вы впервые встретились с ним?

– Это было 12 лет назад. Я находилась на полицейском катере Серетанской империи… в качестве заключенной. Катер шел по маршруту Белгази-Серетан. Он был атакован неизвестными… Я поняла сразу, что это пираты. Меня захватили в плен и… – я умолкла. Рассказать о том, что со мной делали после этого? Так это они, в общем-то, уже знают. Не хочется повторяться… – Через некоторое время меня привели к этому человеку. Это Аригайрт, владелец Нейамы, Глостии-4. Один из самых известных глостийских пиратов… – Я помолчала, – рассказывать подробнее? У вас уже есть мои показания об этом.

– Хорошо, Ледариэн, пока не надо. Мы присовокупим ваши показания к делу Аригайрта. Кроме того, от вас потребуется более подробный рассказ об условиях жизни рабов на Нейаме.

Изображение Аригайрта сменилось – теперь на меня смотрел мой куратор Ленс.

– Как видите, Ледариэн, ваш враг тоже захвачен.

– Его приговорят к смерти?

– Ну, мы не можем предсказать приговор суда… Мы не имеем права об этом говорить.

Я улыбнулась.

– Одно странно во всем этом.

– Что? – спросил Ленс.

– Что его довезли живым до Квирина.

Ленс помолчал, видно, не зная, что ответить.

– Хотите знать, кто захватил Аригайрта?

– Да.

Еще бы – интересно, кому удалось то, чего я со всеми моими кораблями, так и не смогла добиться. Наверняка, крутой ско… из команды «Ноль», местного спецназа. Да и конечно, не один.

Экран разделился пополам – я видела Ленса в его кабинете, и рядом – совсем молоденького ско. Он казался щуплым и слегка испуганным. Светло-русые мягкие волосы, треугольное лицо незнакомого мне расового типа. Не квиринец, видимо.

– Это Ландзо Энгиро. Ему 25 лет, и он только что закончил обучение. Он эмигрант с Анзоры, и на Квирине всего пять лет. Неплохое достижение для начинающего ско.

– Он же был не один, наверное?

– С собственным наставником. Но тот не принимал участия в захвате Аригайрта, Энгиро сделал это один.

– Ему повезло, – бросила я. В самом деле – при современном оружии шансы равны у супермена и мальчишки. Мальчишка может внезапно выстрелить из парализатора… а Ильт не смог попасть в Аригайрта – не вовремя заклинило оружие. Вопрос везения…

– Вы готовы к очной ставке с Аригайртом, Ледариэн?

– Да, – ответила я быстро. Посмотреть этой сволочи в глаза! Посмотреть еще раз!

– Хорошо, я думаю, на днях она состоится.

Очной ставки пришлось ждать около месяца.

Понятное дело – велось следствие по делу Аригайрта. Его допрашивали, как меня, интенсивными методами. Без применения пыток – на Квирине их не применяют. По крайней мере, в классическом виде. Да и информации по делу Аригайрта было более чем достаточно.

Меня два раза вызывали на допрос, хотя я дома, расположившись с комфортом, письменно изложила все, что знала о положении дел на Нейаме. Однако меня попросили прокомментировать записи, кое-что уточнить. Особенно квиринцев интересовали генетические эксперименты нашего монстра. Ведь в самой Федерации любые эксперименты с геномом человека не то, что запрещены – но проходят очень строгий контроль, и пропускается весьма немногое. Лишь в терапевтических целях, для лечения мутаций и прочих поломок. СКОН отслеживает и по всей Галактике таких экспериментаторов, это – вместе с нарко– и работорговлей – считается одним из худших преступлений.

К сожалению, я знала об этом немного, лишь то, что видела во дворце.

Квиринцев заинтересовала и технология телепортации, которая до сих пор не была известна в Галактике. Как мне позже сообщил Ленс, выяснилось, что эту установку в единственном числе Аригайрт захватил у каких-то неизвестных людей, все они были позже убиты. Их происхождение сам Аригайрт не смог установить. Воспроизвести установку не удалось, но у него она работала.

Что ж, существуют другие Галактики, есть миры, до сих пор Федерации не известные. Космос велик.

Аригайрт, одетый в сине-серый тельник, свободно расположился в кресле. Странно, но даже в этой одежде и в этом положении он умудрялся выглядеть аристократически.

Или мне так казалось?

Как и у меня, ошейник на нем вполне заменял наручники и прочие силовые поля. И вот этот ошейник, пожалуй – единственная деталь, отличающая его от прежнего Аригайрта. Он был превращен в раба. Унижен. И то, что с этим он явно не смирился – лишь подчеркивало его унижение.

Ведь по-настоящему свободен лишь человек, который не меняется. Ильт. Он и в форме ско, в бикре, и в рабской одежде, в наручниках и кандалах – оставался сам собой. И в стеклянной клетке. Его очень сложно унизить, потому что он этого просто не заметит.

Да и мне тоже унижение безразлично.

Аригайрт… я вспоминала его спину, когда он трусливо улепетывал от нас по речке. Его страх и страдание на допросе, в кресле, к которому он был притянут зажимами. Выходит, чего стоит весь этот аристократический апломб, если он – лишь на пьедестале? Как же он слаб, Адоне, какой же он мелкий, ничтожный человечишко…