Текст книги "Зов Атлантиды"

И тут он понял, что это действительно так. Даже если его план сорвется, он никогда не вернется сюда. Финт Крут так или иначе обретет свободу.

Дубец открыл двери шаттла своими ключами, и заключенные гуськом проследовали в салон. Как только все заняли свои места, Дубец включил защитные дуги, как на аттракционах, здесь выполнявшие функцию эффективных ограничителей свободы. Все еще закованные в кандалы заключенные оказались прижатыми к креслам. Совершенно беспомощными.

– Всех рассадил, Тупец? – спросил пикси-кроманьонец.

– Да, всех. И меня зовут Дубец!

Финт ухмыльнулся. Издевки сослуживцев весьма помогли ему переманить Дубца на свою сторону.

– Я так и сказал, Дурец. А теперь почему бы тебе не вывести это ведро отсюда на фиг, предоставив мне позаботиться о наших страшных зэках?

Дубец ощетинился.

– Погоди минуту…

У Финта не оставалось времени на пробу сил.

– Превосходная мысль, мастер Дубец. Докажите, что вам не зря вернули штурманское свидетельство, а вашему коллеге позвольте надзирать за нами – страшными зэками.

Дубец коснулся пальцем шеи.

– Конечно, почему бы и нет? Я должен вывезти всех как положено.

– Вот именно. Вы же понимаете, насколько это разумно.

– Давай, Пупец, – оскалился огромный надзиратель, на переделанном нагрудном жетоне у него значилось «К-МАКС». – Делай, как говорит зэк.

Дубец сел за пульт управления и быстро произвел предпусковые проверки, тихонько насвистывая сквозь жабры, лишь бы не слышать насмешек К-Макса.

«К-Макс еще не знает, как он попал», – подумал Финт, получая от этой мысли огромное наслаждение. Он чувствовал себя обладателем безграничной власти.

– Прошу прощения… господин К-Макс, если не ошибаюсь?

К-Макс прищурился и смерил дерзкого заключенного грозным взглядом. То есть это надзиратель полагал, что смотрит грозно, а на самом деле он выглядел как близорукий водяной, страдающий от запора.

– Не ошибся, зэк. Король максимальной безопасности.

– О, понимаю. Кличка. Как романтично.

К-Макс помахал электрошоковой дубинкой.

– Никакой романтики. Можешь спросить у моих трех бывших жен. Я здесь, чтоб отравить вам жизнь, – вот и все.

– Ой! – игриво воскликнул Финт. – Простите, что заговорил с вами!

Этот короткий обмен репликами позволил Дубцу вывести шаттл из дока, а еще одному пассажиру – сориентироваться и понять: старый главарь начинает действовать. На самом деле десять из двенадцати прижатых к креслам страховочными дугами закоренелых преступников в разное время работали на Финта и в большинстве своем отнюдь не бедствовали вплоть до самого ареста. Дубец, вернув себе штурманское свидетельство, устроил так, чтобы все они сидели рядом.

«Капитан порадуется, если в критический момент рядом будут друзья», – рассуждал Дубец.

Самым важным другом был Юникс К’лякс, спрайт с прижженными шишками на месте крыльев, его отделял от Финта только проход из губчатой резины. Финт вытащил его из драки с троллем, и с тех пор К’лякс сделался его правой рукой. Идеальный заместитель, он всегда безотказно выполнял все приказы. Юникс не обсуждал и не устанавливал приоритеты, он бы не задумываясь умер, подавая Финту чашку кофе или воруя ядерную боеголовку.

Финт подмигнул своему подчиненному, давая понять: час пробил. Юникс никак не отреагировал, поскольку практически ко всему относился с ледяным равнодушием.

«Веселей, Юникс, старина! – хотелось крикнуть Финту. – Хаос и смерть грядут!»

Но пришлось ограничиться подмигиванием.

Дубец заметно нервничал. Шаттл двинулся вперед резким рывком и поцарапал отражатель, ткнувшись в пристань.

– Отличная работа, Тупец! – прорычал К-Макс. – Решил угробить нас раньше, чем подгребет зонд?

Дубец вздрогнул и вцепился в штурвал так, что позеленели костяшки пальцев.

– Все в порядке. Справлюсь. Никаких проблем.

Шаттл вышел из-под прикрытия массивных изогнутых панелей, отводивших от купола самые сильные подводные течения, и Финт принялся наслаждаться видом удаляющейся новой Атлантиды. Городской пейзаж представлял собой мрачное нагромождение традиционных шпилей и минаретов вместе с более современными пирамидами из стекла и стали. Сотни щелевых фильтров располагались по углам гигантских пятиугольников, из которых и состоял защитный купол над Атлантидой.

«Если зонд попадет в фильтрационный блок, купол развалится, – подумал Финт. – Вы только посмотрите, они использовали для украшения волноломов детские рисунки. Как мило».

Они уходили все дальше, миновали водяные пушки, приведенные в готовность и ждущие только координат цели.

«Прощай, мой зонд! – подумал Финт. – Ты хорошо послужил, и мне будет тебя не хватать».

От города во все стороны разлетались подводные аппараты: прогулочные суда и муниципальные шаттлы, десантные корабли и тюремные транспорты – все старались добраться до десятимильной отметки, где, по заверениям самых крутых специалистов, взрывная волна уже рассеется до едва заметной ряби. Бегство могло показаться хаотичным, но отнюдь таковым не являлось. Каждому судну полагалось пришвартоваться к определенному бую, расположенному в десятимильной зоне.

Дубец уже более уверенно управлял шаттлом и скоро подвел его по мрачным глубинам к нужной отметке и тут обнаружил, что бакен обвил гигантский кальмар и пытается пробить мигающий фонарь клювом.

Водяной развернул шаттл выхлопом к животному, и то поспешило уплыть, отчаянно оттолкнувшись щупальцами от буя. Дубец включил команду автоматической швартовки, чтобы шаттл опустился точно на магнитный причал.

К-Макс презрительно засмеялся.

– Что ж ты по родственникам-то палишь, Рыбец? Тебя перестанут приглашать на семейные торжества.

Дубец треснул кулаком по приборной панели.

– Как ты мне надоел!

– Мне тоже, – сказал Финт и небрежным движением снял электрошоковую дубинку у К-Макса с ремня. Он мог поразить огромного пикси немедленно, но хотел подождать, пока тот осознает смысл происходящего.

– Эй! – воскликнул К-Макс. – Что ты… Ты взял мою… – Тут до него наконец дошло. – На тебе нет наручников!

– Смышленый юноша.

С этими словами Финт ткнул К-Макса дубинкой в живот, пронзив тело пикси разрядом в десять тысяч вольт. Надзиратель затрясся, словно в пляске святого Витта, и осел бесформенной кучей на палубу.

– Ты убил током моего коллегу, – тупо произнес Дубец, – это должно огорчить меня, но мне это кажется в порядке вещей, даже более чем в порядке, хотя по моему голосу этого не скажешь.

Финт еще раз подмигнул Юниксу, словно говоря: «Смотри, как работает твой гениальный босс».

– Тебе ничего не должно казаться, мастер Дубец. Просто отключи дуги номер три и шесть.

– Только три и шесть? Разве ты не хочешь освободить всех своих друзей? Ты так много времени провел в одиночестве, Финт.

Дуги три и шесть резко отщелкнулись, Финт встал и с наслаждением размял ноги, словно просидел прикованным целую вечность.

– Не сейчас, мастер Дубец. Некоторые друзья могли меня забыть.

Юникс тоже освободился и немедленно принялся снимать с К-Макса ботинки и ремень. Он скинул верхнюю часть робы и опустил ее до пояса, чтобы испещренные шрамами шишки на месте крыльев обдувал свежий воздух.

Финт ощутил легкое беспокойство. Юникс всегда его тревожил, поскольку, несмотря на беспредельную верность до гроба, был не просто странным, а запредельно странным. Он давно мог нанять пластического хирурга и срезать эти шишки, но предпочитал носить их, словно боевые награды.

«Если замечу хотя бы малейшие признаки измены, придется убить его, как собаку. Без колебаний».

– Юникс, все в порядке?

Бледный спрайт отрывисто кивнул и продолжил обыскивать К-Макса.

– Очень хорошо. – Финт вышел на середину, чтобы произнести свою коронную речь. – Господа, мы находимся на пороге события, каковое в прессе, как правило, называется дерзким побегом из тюрьмы. Некоторые из нас выживут, некоторые, к сожалению, нет. Могу только порадовать, что выбирать предстоит вам.

– Я выбираю остаться в живых, – сказал Кол Чугга – угрюмый гоблин со следами укусов на черепе и мускулами до самых ушей.

– Не так быстро, Чугга. Следует продемонстрировать веру.

– Можешь рассчитывать на меня, капитан.

Эти слова произнес Бобб Лохби – гном, скованный не только кандалами, но и кольцом на челюстях. Он по приказу Финта принимал участие во многих схватках, включая и самую роковую, на Терн Мор, в результате которой Джулиус Крут и Элфи Малой наконец арестовали Финта.

Финт щелкнул по кольцу Бобба, и оно зазвенело.

– Могу, мастер Лохби, или ты ослабел за долгие годы, проведенные в тюрьме? У тебя остались смелость и сообразительность?

– Сними кольцо – и узнаешь. Я проглочу этого надзирателя целиком.

– Какого надзирателя? – спросил Дубец, почувствовав беспокойство, несмотря на пульсирующую на шее руну рабства.

– Не тебя, Дубец, – успокоил его Финт. – Мастер Лохби имел в виду не тебя, не так ли, мастер Лохби?

– На самом деле как раз его.

Финт сложил пальцы пирамидкой и поднял ее к самому лицу.

– Какая неприятность. Возник конфликт интересов, мастер Дубец. Ты оказал мне огромную услугу, но Бобб Лохби хочет тебя съесть, а это может оказаться забавно, кроме того, он становится раздражительным, если его не покормить.

Дубец хотел испытать ужас, сделать нечто радикальное, но руна на шее запрещала любые эмоции, кроме легкого волнения.

– Прошу тебя, Финт, капитан… Я думал, мы друзья…

Финт Крут задумался на секунду.

– Ты предал собственный народ, Дубец. Разве я могу считать другом предателя?

Даже одурманенный магией, водяной уловил иронию. В конце концов, разве не Финт Крут неоднократно предавал своих подельников, даже приносил в жертву членов преступного братства ради получения необходимых благ в камере?

– Но части для твоей модели… – слабо возразил он. – А еще компьютер… Ты назвал имена…

Финту не понравилось развитие разговора, и он, сделав два быстрых шага, ткнул беднягу дубинкой в жабры. Тот повалился на бок в кресле пилота и обмяк на ремнях, руки у него безвольно повисли, жабры мелко задрожали.

– Болтун, болтун, болтун, – веселым тоном произнес Финт. – Все эти тюремщики одинаковы. У них во всем заключенные виноваты, верно, ребята?

Юникс развернул кресло Дубца и приступил к тщательному обыску, забирая все, что могло пригодиться, даже небольшую упаковку таблеток от несварения на всякий случай.

– Варианты таковы, господа, – обратился Финт к своим невольным слушателям. – Выйти сейчас наружу вместе со мной или остаться и ждать, пока к уже имеющемуся приговору добавится обвинение в нападении на охрану.

– Прости, выйти наружу? – спросил Бобб Лохби, сдавленно хихикнув.

Финт, дьявольски обаятельный, широко улыбнулся.

– Да, ребята, именно так. Мы просто выйдем в воду.

– Я где-то слыхал, будто под водой есть давление.

– Я тоже слыхал, – сказал Кол Чугга, лизнув глазное яблоко. – Разве нас не раздавит?

Финт пожал плечами, наслаждаясь моментом.

– Верьте мне, ребята. Все зависит от веры. Если не верите, оставайтесь гнить здесь. Мне нужны те, кому я могу доверять, особенно учитывая мой замысел. Считайте это испытанием.

Некоторые застонали. Капитан Крут всегда питал слабость к испытаниям. Недостаточно было считаться простым кровожадным мародером, требовалось пройти все эти испытания. Однажды он заставил банду в полном составе есть сырых червей-вонючек, дабы убедиться в готовности всех ее членов выполнить любой приказ, даже самый нелепый. В те выходные дни канализация убежища едва не лопнула от перегрузки.

Кол Чугга почесал следы от укусов на макушке.

– Вот такие варианты? Остаться здесь или выйти наружу?

– Коротко сказано, мастер Чугга. Иногда ограниченный словарный запас становится преимуществом.

– Мы можем подумать?

– Конечно. Сколько угодно, – великодушно разрешил Финт. – Но у вас не больше двух минут на шевеление извилинами.

Чугга задумался.

– У меня обычно извилины шевелятся по несколько часов, особенно если я поел сырого мяса.

Большинство подземных жителей считали мясо животных отвратительным, но в каждом анклаве существовала группа всеядных жителей.

– Всего две минуты? Ты серьезно, капитан?

– Нет.

Бобб Лохби стер бы пот со лба, сумей он до него дотянуться.

– Слава богу.

– Теперь сто секунд. Поторопитесь, господа. Тик-так.

Юникс прекратил обыск и, не сказав ни слова, встал рядом с Финтом.

– Один уже есть. Кто еще хочет доверить свою жизнь мне?

Чугга кивнул.

– Я, наверное. Меня ты устраиваешь, капитан. Не нюхал свежего воздуха, пока не связался с тобой.

– И я согласен, – воскликнул Бобб Лохби, потрясая дугу. – Мне страшно, капитан, чего скрывать, но лучше умереть пиратом, чем вернуться в «Пучину».

Финт поднял бровь.

– И?

Голос у Лохби сел от страха.

– Что «и», капитан? Я сказал, я хочу наружу.

– И это ваша мотивация, мастер Лохби? Мне нужно нечто большее, нежели простое нежелание возвращаться в тюрьму.

Гном начал биться о страховочную дугу головой.

– Большее? Я хочу уйти с тобой, капитан. Честное слово. Клянусь. Никогда не встречал такого главаря, как ты.

– Правда? Не знаю. По-моему, ты колеблешься.

Лохби никогда не отличался особой сообразительностью, но нутром чуял: уйти с капитаном гораздо безопасней, чем остаться здесь. Финт Крут славился особой жестокостью по отношению к уликам и свидетелям. По подземным тюрьмам ходила легенда, будто однажды капитан сжег целый торговый комплекс, дабы избавиться от отпечатка большого пальца, возможно оставленного им в кабинке «Сказочной фалафели»[13]13
  Фалафель – арабское блюдо из бобов, фасоли и пряностей.


[Закрыть].

– Ничего я не колеблюсь, капитан! Умоляю, возьми меня с собой! Я ведь твой верный Лохби. Кто выстрелил в того эльфа на острове Терн Мор? Я. Старый добрый Бобб.

Финт смахнул воображаемую слезу.

– Твои жалобные мольбы тронули меня, дружище Бобб. Хорошо. Юникс, освободи господ Лохби и Чуггу.

Спрайт-калека выполнил приказ, затем расстегнул ремни на кресле Дубца и вздернул водяного в вертикальное положение.

– Перебежчик? – спросил Юникс.

Финт вздрогнул, услышав змеиный голос Юникса. Он вдруг осознал, что за все проведенное в обществе спрайта время он услышал от своего заместителя не больше сотни слов.

– Нет. Оставь его. Меня тошнит от рисового вина.

Другие заместители, вероятно, попросили бы разъяснений, но Юникса ненужные ему сведения никогда не интересовали, и даже необходимая информация вылетала у него из головы, как только исчерпывала свою полезность. Спрайт просто кивнул и отшвырнул Дубца в сторону, будто мешок с мусором.

Лохби и Чугга вскочили так резко, словно кресла подкинули их.

– Странное ощущение, – сообщил гоблин, засунув мизинец в очередной след от зубов на лысом черепе. – Мне хорошо, потому что я свободен, и немного плохо, потому что могу умереть.

– У тебя никогда не было никакого фильтра между мозгами и ртом, мастер Чугга, – простонал Финт. – Забудь. Это мне платят за то, чтобы я думал. – Он повернулся к остальным заключенным. – Кто еще? У вас двадцать секунд.

Вверх взметнулись четыре руки, причем две принадлежали одному заключенному, который очень не хотел оставаться.

– Слишком поздно, – сказал Финт и жестом велел троим своим помощникам подойти ближе. – Еще ближе, мы должны крепко обняться.

Все, знакомые с Финтом Крутом, никогда не замечали за ним привычки обниматься. Как-то раз капитан застрелил эльфа только за предложение «дать пять», поэтому Боббу и Колу с трудом удалось скрыть изумление. Даже Юникс удивленно вскинул рваные брови.

– Смелее, джентльмены, неужели я такой страшный?

«Да! – хотел закричать Бобб. – Страшнее мамы-гномихи с поварешкой на длинной ручке».

Но вместо этого он скривил губы в некоем подобии улыбки и прижался к Финту. Потом в объятиях капитана оказались Юникс и Кол.

– Странная у нас компания, – веселым голосом сказал Финт. – Честно, Юникс, с тобой обниматься все равно что с доской. А от тебя, мастер Лохби, очень скверно пахнет. Тебе говорили об этом?

– Много раз, – пробормотал гном. – Папа и все мои кореша.

– Слава богу, не я начал. С легкостью подтверждаю плохие новости, но терпеть не могу сообщать их первым.

Бобб Лохби едва не заплакал – почему-то эта бессмысленная болтовня приводила его в ужас.

Странный грохот прокатился по металлической обшивке шаттла. Он стремительно нарастал и скоро заполнил все замкнутое пространство. За пять секунд из ничего он стал всем.

– Две минуты истекло, – объявил Финт. – Настало время верным соратникам вырваться из темницы.

Корпус над головой обнявшихся беглецов вдруг раскалился докрасна, словно что-то снаружи пыталось его расплавить. На мониторе пульта управления замелькали аварийные сигналы.

– Ну и ну! – воскликнул Финт. – Ни с того ни с сего – полный хаос. Что бы это значило?

Часть фюзеляжа над их головой расплавилась, и раскаленному металлу полагалось бы закапать вниз, прожигая живую плоть, но почему-то наблюдался обратный процесс. Раскалившийся уже добела большой круг исчезал капля за каплей, и вот уже натиск моря не сдерживает ничего, кроме непонятного геля.

– А нам не надо задержать дыхание? – спросил Бобб Лохби, силясь не разрыдаться.

– Честно говоря, нет никакого смысла, – ответил Финт, всегда любивший играть другими.

«Приятно знать больше остальных», – подумал он, и в этот момент студенистый шар из четырех объединившихся аморфоботов опустил в салон шаттла толстое щупальце и втянул капитана Крута и его сообщников в себя, аккуратно и быстро, как гном высасывает улитку из раковины. Только что они стояли на палубе шаттла, а в следующий миг от них осталось только пятно и эхо громкого хлюпающего звука.

– Я так рад, что нахожусь здесь, – сказал один из заключенных, никогда не работавший с Финтом.

На самом деле его приговорили к шести годам заключения за слишком качественное изготовление копий коллекционных ложек с изображениями героев комиксов.

Кроме него, никто не проронил ни слова, поскольку все вдруг осознали, какая случится катастрофа, если эта напоминающая пузырь штука исчезнет из пробоины в корпусе.

Так и произошло, но у катастрофы не осталось ни малейшего шанса случиться, ибо, как только аморфобот освободил свое место в пространстве, его мгновенно занял беглый зонд, внезапно изменивший курс, чтобы воткнуться в шаттл, увлечь его глубоко на дно океана и раздавить в лепешку. Что касается пассажиров шаттла, то они просто перешли в жидкое состояние. Пройдут многие месяцы, пока останки найдут, и еще больший срок, прежде чем их опознают. Глубина кратера от удара составила пятнадцать метров, а поперечник – и того больше. Ударная волна прокатилась по дну, уничтожив всю окружающую среду и уложив с полдюжины спасательных судов друг на друга, как кирпичи.

Гигантский аморфобот быстро вынес Финта и его сообщников из зоны поражения, идеально имитируя движения гигантского кальмара, он даже выпустил щупальца из геля, сконцентрировавшие воду в плотном конусе. Внутри заполненного гелем шара царило полное спокойствие: Финт был безмятежен, Юникса последние события взволновали ничуть не больше, чем все другие за его долгую жизнь. Бобба Лохби, с другой стороны, можно было бы назвать напуганным до безумия, будь его крошечный мозг способен сойти с ума. Если вызвавший аморфоботы Финт прекрасно знал, что должно произойти, то, с точки зрения Бобба, их проглотило студенистое чудовище и сейчас тащило в свое логово, дабы переваривать долгими зимними вечерами. А в голове у Кола Чугги крутилась одна и та же мысль: «Зря я украл тот леденец», скорее всего имевшая отношение к какому-то происшествию, значимому лишь для самого гоблина и для того, у кого он этот леденец стащил.

Финт запустил руку в хитросплетение электроники в животе аморфобота, извлек небольшую беспроводную маску и тут же надел. Гель позволял разговаривать, но маска существенно облегчала задачу.

– Итак, мои храбрецы, – начал он. – Теперь, когда мы официально мертвы и свободны, можно попробовать украсть самый могущественный природный ресурс полиции Нижних Уровней. Нечто воистину волшебное.

Кол наконец очнулся от мыслей о леденце. Гоблин открыл рот, чтобы заговорить, но быстро понял, что, хотя гель каким-то образом снабжал легкие кислородом, речь без маски поддерживал не так охотно.

Побулькав немного, гоблин решил повременить с вопросами.

– Могу догадаться, о чем ты собирался сказать, мастер Чугга, – произнес Финт. – На кой нам черт связываться с полицией? Конечно, следовало бы держаться от нее как можно дальше. – Янтарный свет внутри аморфобота отбрасывал зловещие тени на лицо капитана. – А я говорю «нет». Говорю, мы должны атаковать немедленно и украсть необходимое нам прямо у них из-под носа, а кроме того, посеять разрушение и хаос, дабы замести следы. Вы видели, на что я способен, сидя в тюремной камере, а теперь представьте, как я развернусь, имея в своем распоряжении свободу и целый мир.

Трудно было с этим спорить, особенно с учетом того, что произносивший эти слова эльф управлял гелевым роботом, от которого зависела их жизнь. К тому же никто из «верных соратников» не был уверен, что у него получится заговорить. Финт Крут умел выбирать подходящий момент.

Аморфобот юркнул за зазубренный риф, укрываясь от самой сильной ударной волны. Обломки скалы и куски коралла, кувыркаясь, падали сквозь темную воду, но гель их отражал. Один любопытный кальмар подплыл слишком близко и тут же получил удар током из гелевого щупальца. Глядя на огромную подводную скалу, мелькавшую перед глазами серыми и зелеными полосами, Финт вздохнул, и из-за маски звук получился усиленным и искаженным.

«Я иду к тебе, любовь моя, – подумал он. – Скоро мы будем вместе».

Он решил не произносить эти слова вслух, потому что даже Юникс мог счесть их нарочито театральными.

Неожиданно для себя Крут понял, что совершенно счастлив и его абсолютно не беспокоит заплаченная за это счастье цена.