Текст книги "Воcхождение Светлого"

Глава XII
Вода устанавливает свое течение в зависимости от места; войско устанавливает свою победу в зависимости от противника

Император Чжао Куанъинь

Император сидел на кровати, сложив руки на коленях. Глаза его были закрыты, а мысли далеки от мирских забот. Его внимание было сосредоточено на энергетических потоках, накопленных в его комнате и усиливающих дух и тело.

Оставалось всего ничего до того момента, когда бессмертные будут вынуждены его уважать, потому что он навсегда изменит порядок земного мира.

Когда Чжао Куанъинь только обрел бессмертие, то взошел в небесный мир и прошелся по улицам Легендарных, разглядывая измерение, в которое всегда мечтал попасть. Он стремился к вечной жизни с того самого дня, когда, еще будучи ребенком, впервые услышал сказания о бессмертных. О Легендарных.

Поистине впечатляющие мужи и женщины возносились, получая привилегии и знания, недоступные другим. А Чжао Куанъинь обожал учиться: он с самого детства никогда не пропускал ни дня школы, никогда не сердил своих наставников и учителей, и даже братья и сестры не обращали на него большого внимания, ведь всем было прекрасно известно, что он – книжный червь.

Его не волновали ссоры, трения и интриги братьев и сестер, потому что в глубине души он знал, что стать императором – его предназначение. И он хотел стать лучшим императором Империи Чжао, он хотел стать тем, кого запомнят как величайшего стратега своего времени, он хотел навсегда сохранить свое имя в истории для последующих поколений как имя императора, который навсегда закрепил величие Светлых.

Время шло, и отец Куанъиня оставался в силе на престоле. В какой-то момент пришлось ему помочь принять решение, ведь на старости лет тот начал слабеть умом: стал сомневаться в справедливости Светлой силы, раскаивался в собственной политике по отношению к темным. Он хотел научить этому и Куанъиня, чем только вызывал раздражение. Любому было понятно, насколько выгодно иметь в услужении темных и не делиться при этом ресурсами. К тому же раболепство темных было ему противно. Куанъинь полагал, что благородны духом те, кто всегда держит себя с достоинством, а это не то, чему можно научить, это врожденные качества.

И Куанъинь продолжал тратить время на обучение, на совершенствование тела и духа. Уже в пятнадцать он ощущал ци вокруг себя так же отчетливо, как люди чувствуют пальцы на руках. Мир был многообразен и богат на энергии, и каждая из них имела свое значение. Нитями они окутывали этот мир, и схватиться за них было равносильно познанию нового. Артефакты, существующие в земном мире, обладали более насыщенной аурой, обычные предметы порой едва заметно светились. Окружающих император тоже делил на тех, кто сильнее, а кто слабее, согласно тому, сколько ци они поглощали и излучали.

И были те, кто вызывал в нем отвращение: темные напоминали ему пустые колодцы, которые только и ждут жадно наполнения. Ему казалось, что стоит их коснуться, как они высосут всю энергию из него.

И поэтому император с детства стремился к уровню Легендарных, его не прельщали развлечения так, как возможность повысить свой уровень совершенствования. От скверны темных его могло спасти только бессмертие. По крайней мере, так он думал. Но на улицах бессмертных он столкнулся с непривычным для сына Неба отношением: пренебрежением. И не только от Светлых, но и людей, а что еще хуже – даже от темных, которые умудрялись проскользнуть в небесный реалм.

Вкусивший Персика не был равным даже простым людям, что достигли совершенствования.

И хотя император помнил времена, когда не считал лесть и подхалимство достойными уважения, с годами он, похоже, утратил чувствительность к ним настолько, что всего лишь одна насмешливая фраза бессмертного вызвала в нем гнев.

И теперь он собирался не только поглотить энергию бессмертного существа, но и покончить навсегда с темными на земле. При помощи заклинания, на разработку которого он потратил столетия, и Сосуда Вечного Равновесия он сможет воспрепятствовать появлению темных в его империи. Сосуд останется на земле, являя собой ту самую Инь, в которую император заключит энергию темных, и больше не будет нужды в самом их существовании.

Это было время Чжао Куанъиня, его судьба – стать величайшим императором, и к этому он стремился всю свою жизнь.

Он открыл глаза. В спальне помимо него сидели трое: генерал Гу, астроном Мо и старший евнух Го. Они сидели на полу, уважая личное пространство своего императора, и еще потому что в этой маленькой спаленке было больше негде пристроиться.

– Наследный принц и третий принц потеряли всякий страх, – проворчал генерал Гу, Светлый в возрасте с кустистыми бровями. – Они почти не скрываются! Сначала подкупили жен военных, обещая им более частую ротацию войск, а потом пообещали и самим военным один дополнительный выходной. И простите мои дерзкие слова, ваше величество, но многие уверены, что побег темных – ваша неудача, что вы потеряли хватку. И что после обретения бессмертия вас уже не волнует империя Чжао!

– Вы тоже так считаете? – спросил император.

– Нет! Мы прекрасно знаем, как вы радеете за свою империю! – тут же отозвались все трое.

Император величественно кивнул, принимая их слова.

– Какие новости у темных?

– В их деревне – Тенистой Прогалине – у меня есть свой человек. Мы знаем их численность, карту местности – все, чтобы сдуть их спесь одной активной атакой. Ждем только возвращения дурной темной, Лю Чживэй.

Император кивнул. Темные избрали себе символ свободы, и он был готов расправиться с ней у них на глазах. Что плавно подводило к следующему вопросу.

– Темное Солнце приближается, – ответил астроном Го. – Я не могу назвать точную дату, но, согласно моим расчетам, оно настанет в ближайшие два-четыре дня.

Император уже упустил четыре Темных Солнца, чтобы раздобыть Сосуд Вечного Равновесия, не зная, что затмение – единственное время, когда можно приблизиться к нему. Но последние исследования, наконец, раскрыли ему отгадку.

– Евнух Го?

– Указ о назначении вашего шестого принца наследным уже подписан, – тот уважительно поклонился.

– Что прикажете? – спросил генерал Гу. – Взять наследного и третьего принцев под стражу?

– Нет, – не согласился с предложением император. – Пусть восстают. Как только они открыто обнародуют свои планы, можно будет от них избавиться.

Император не испытывал горя при мысли о возможной потере своих нечестивых сыновей. Это в первые сто лет его жизни подобные предательства еще причиняли ему боль, сейчас же он просто не верил никому. У него лишь теплилась надежда, что один из принцев все же станет ему достойной заменой. Он назначил Чжао Сюя наследным не только по праву рождения, но и потому, что Сюй всегда был добрым ребенком, вот только, как оказалось, внушаемым. Что касалось его второй дочери, Чжао Сюин, – она обладала острым умом и справедливым духом, но отказалась от дворцовых интриг годы назад. Чжао Чжэнь, своего любимого сына и надежду, ему пришлось убить собственными руками, и с тех пор сердце его окончательно очерствело. В качестве искупления перед своей любимой женой и матерью Чжэня, император намеренно держал младшего сына Шэня взаперти во дворце много лет, чтобы того не убили по глупости во время разборок принцев. Да и при взгляде на него император неизменно чувствовал вину, поэтому для него работала пословица «с глаз долой – из сердца вон». Однако сейчас многое изменилось, и император возлагал на сына надежды. Возможно, в нем играла сентиментальность, но все чаще ему хотелось видеть младшего сына. Да, тот много дурачился, но обучение наследника престола после назначения должно было выбить из него все эти глупости.

– Атакуй темных, – поднялся император со своего места. – И объявите, что я болен, пусть принцы решат, что их пилюля Дыхание Тьмы сработала.

Наивные дети полагали, что они первые, кто пытался свергнуть его с престола. Этим они его особенно разочаровали: не видя картины целиком, замкнулись в своем маленьком мирке.

– Но, император! – вскричали все трое, беспокойно оглядываясь. – Начнется восстание!

– Некому будет защитить Запретный город, если мои войска уйдут, – встревоженно заговорил генерал Гу.

– Не умрите – вот мой единственный указ вам. Скоро я вернусь – и вся эта их возня не будет иметь значения.

* * *

Лю Чживэй

Чживэй проснулась от духоты: с одной стороны Ифэй крепко прижалась к ней и была такой жаркой, словно печка в зимнюю ночь; с другой лежал ее меч, все еще обернутый в шелка, и тоже излучал тепло. Столкнув с себя все еще спящую служанку, Чживэй поднялась с кровати.

Троица в виде Лин Цзинь, Сяо До и Сюанцина уже не спала. Все трое выглядели плохо, словно Чживэй каким-то образом вытягивала из них силы в пользу собственной энергии. Она даже на целую секунду всерьез задумалась об этом, прислушиваясь к себе.

Сяо До выглядел так, словно не спал несколько ночей подряд, и вел себя чересчур активно даже для него.

– Кто проснулся! – тут же завел он разговор, из-за чего Чживэй раздраженно цокнула языком. – Мы придумали, как пробраться в библиотеку! Пока ты спала, мы могли бы успеть прочесть все книги в ней, но не могли же мы тебя оставить. Ведь ты спала.

– Да-да, я поняла, – проворчала Чживэй.

Сюанцин заботливо поднес ей пиалу с чаем. Он выглядел невероятно бледным, в последний раз Чживэй видела у него такой оттенок кожи, когда вытаскивала его из пещеры. Похоже, ситуация с Драконом обострялась.

– Ты…

– Я в порядке, – тут же мягко ответил он. Тогда Чживэй попыталась забрать пиалу у него из рук, но он поставил ее на стол и отстранился. Он стал все больше избегать ее. Было ли дело в Драконе? Он пытался сдержать его таким образом или выполнял его указания? Можно ли было ему доверять?

В последнее время доверие давалось все труднее. Все больше казалось, что все вокруг что-то скрывали, и все больше раздражало, когда вместо прямого повиновения начинали обсуждать ее приказы. Она бы не отдала приказ, если бы не была в нем уверена! Разве это не очевидно?

Лин Цзинь сидела напротив, сжимая пиалу в обеих руках. Для воительницы у нее были невероятно изящные пальцы, подумала Чживэй.

– Нам все еще понадобится разрешение высокопоставленного чиновника или принца, – сказала она. – В противном случае придется проникать в библиотеку тайком, а это опасно.

– Мы притворимся придворными слугами, никто не обращает внимание на Темных слуг, – добавил Сяо До.

– Потому что есть примета, – села рядом с ними Ифэй, – что если очень долго смотреть в глаза Темному – это к неудаче! А это правда? А как вы в глаза друг другу смотрите? Тогда это неправда, наверное… Или правда! У вас ужасная жизнь, так это потому, что вы в глаза постоянно смотрите! Вам нужно немедленно прекратить!

– Обидно, – хмыкнул Сяо До. – Но теперь, когда я подумал об этом… То вспомнил еще одну примету. Если посмотреть в глаза Темному, то найдешь свою любовь в этом месяце.

– Никогда о такой не слышала, – задумчиво пробормотала Ифэй, – но это правда? Правда?

И она очень интенсивно уставилась на Сяо До. Ему быстро стало некомфортно, и он заметил:

– Я чувствую, что сам в этом виноват.

Чживэй решила избавить его от страданий.

– Ифэй, сходи к принцу Шэню и скажи, что его ненаглядная невеста хочет почитать, пусть пришлет пропуск.

– А завтрак? Идти далеко! Под палящим солнцем! Боюсь, ваша очень благодарная служанка не выдержит такой путь на голодный желудок.

– Тогда позавтракаем, – кивнула Чживэй.

У Мэйлин теперь была репутация обжоры, ведь, чтобы прокормить четверых человек вместо двух, приходилось запрашивать больше еды, и, конечно, будущей невесте принца не решались отказать.

Сидели они все за столом на равных, и Ифэй чувствовала себя слишком свободно, будучи окруженной Темными. Хотелось бы поверить, что за этим стоял некий злой умысел, но даже Чживэй признавала: девушка была слишком чистой душой и одновременно мечтательной, все вокруг видела в белых тонах, а их действия находила благородными, будучи убежденной, что все происходящее совершается ради жизни и любви ее госпожи.

– Да! – оживленно воскликнула она, продолжая какой-то свой монолог. – Я теперь вспомнила! Хозяйка и правда повстречала принца, когда он приехал погостить в наше поместье. Кстати, хочу сказать, что очень дорого обошлось его содержать: все развлечения в городе оплачивались за счет господина Чжана, тогда как принц и сам очень богат…

Чживэй невольно вспомнила, как бесцеремонно они гостили у торговца Е. Хотя Шэнь позже все же заплатил ему приличную сумму, чтобы тот никогда не вспоминал о приезде принца.

– …и этот принц ужасно расстроил госпожу! Ужасно! Она плакала очень. Но выбора не было, надо было делать, как он скажет, и тогда он обещал, что у госпожи все наладится, и она вернется домой… ей одобрят второй брак… Но теперь, думаю, он обо всем лгал.

– Я никогда не видел, чтобы кто-то разговаривал больше Сяо До, – протянул Сюанцин, чем немедленно заслужил порцию удивленных взглядов друзей. В последнее время он становился все открытее, словно с него кто-то снял тяжелый груз.

После завтрака Ифэй отправилась выполнять указ и вернулась очень быстро для расстояний Запретного города.

– Шестой принц Истинный седьмой Чжао Шэнь сказал: передайте названия книг, он лично их принесет.

– Какая галантность, – раздраженно заметила Чживэй. – Передай ему, что нам нужно только разрешение.

Ифэй опять ушла и вскоре вернулась с разрешением и с форменной одеждой Темных слуг.

– А это откуда? – спросила Лин Цзинь.

– Лежала без присмотра во дворце Истинного седьмого Чжао Шэня, и я подумала: как удачно! Нам пригодится! Я же правильно поступила?

– Правильно, – вздохнула Чживэй и переглянулась с Лин Цзинь.

Сяо До и Сюанцин, переодевшись, отправились за книгами.

– А этот красавчик с кем-то встречается? – мечтательно спросила Ифэй.

– Какой? – одновременно спросили Лин Цзинь и Чживэй.

– Господин Сяо! Он такой заботливый! Вчера я испугалась, а он меня поддержал!

– Сюанцин все же красивее, – пожала плечами Чживэй.

– Сяо До отличается мужественной красотой, – возразила Лин Цзинь.

Когда Чживэй с интересом уставилась на Лин Цзинь, та отвернулась и внезапно отправилась полировать меч.

– Не воспринимай на свой счет, – хмыкнула Чживэй.

Когда время подошло к обеду, к их павильону пришел Хэлюй, принеся редкие сладости. Девушки не стали менять ради него облик: оставленная одежда для Темных слуг натолкнула их на мысль, что Шэнь уже все понял. Впрочем, даже если нет, Хэлюй не стал бы их раскрывать.

Улыбка Хэлюя осветила комнату ровно на мгновение, до той секунды, как взгляд упал на Чживэй, после чего она впервые увидела вживую выражение «улыбка сползла с лица». Все его лицо вдруг опустилось вниз, словно воск под горячим солнцем.

– Что ты тут делаешь? – спросил он недовольно, ставя сладости со звоном на стол.

– Я знаю о пророчестве, – невозмутимо пожала плечами Чживэй.

Уже некоторое Чживэй подозревала, что их первая встреча с Шэнем в доме Лю, была частью некоего очередного пророчества (все здесь слишком верили в пророчества). И Шэнь бы точно увернулся от ответа, но внезапное нападение на Хэлюя могло сработать.

– Раз знаешь, так зачем мешаешь?! – возмутился он. – Твоя задача – помочь ему взойти на престол!

И… план сработал. Чживэй высокомерно улыбнулась. Ифэй среагировала иначе: она засмеялась.

– Вроде работаешь в Запретном городе, а такой глупыш! Даже я поняла, что госпожа демоница тебя провоцирует! И как ты собираешься здесь выжить, если ничего не понимаешь в интригах? – смеялась она. – Но на меня, госпожа демоница, вы можете положиться. Если я что и умею, так это молчать!

Хэлюй покраснел от злости.

– Я сейчас же доложу господину! Вот увидишь, что тогда будет!

Чживэй увидела: Шэнь прибыл в павильон в кратчайшие сроки. Оповестила их об этом Ифэй.

– Госпожа! Госпожа! Слова господина Сяо сработали! Я влюбилась! – затараторила она. – Это сумасшедший принц?! Госпожа демоница, вы его видели? Я никогда не видела кого-то настолько красивого! Его кожа словно светится! А он точно сумасшедший? Может быть, моя госпожа и правда должна выйти за него? Нет-нет, несу глупости. Настоящая любовь бывает лишь раз в жизни!

Чживэй вышла из павильона только для того, чтобы увидеть, что Шэнь сидит в ее дворике за столом, а над чашками уже клубится дым от чая. Он посмотрел на нее пронзительно и нежно, в его взгляде смешались одновременно тоска и радость, беззащитность и нетерпение – это было выражение любви, даже Чживэй это понимала.

Ей захотелось остановить этот момент, укутаться в то надежное тепло, что он предлагал ей. Довериться ему и рассказать обо всех-всех переживаниях: она не сомневалась, что Шэнь решит их для нее. Он поселит ее у себя дома и будет заботиться о ее комфорте и безопасности, он не позволит ничему плохому с ней случиться, пока она под его защитой.

Поразительно, как один взгляд мог изменить настроение: Чживэй почувствовала, как напряжение покидает ее, а губы сами расползаются в лукавой улыбке.

– То, что ты делаешь, очень опасно, – произнес он, едва она присела за стол. – А твои неуклюжие манеры выдают тебя с головой.

– Неуклюжие манеры? – шутливо возмутилась она, отпивая чай.

Нет, она не забыла свои обиды от одного только взгляда, но собиралась получить удовольствие, уложив его на обе лопатки. Шэнь неизменно взывал к ее духу соперничества, и он отвечал ей тем же.

– Чрезвычайно, – серьезно кивнул. – В какой-то момент это было даже грубо, но, к счастью, все считали тебя и так довольно глупенькой.

– Притворяться наивной глупышкой и правда работает, – усмехнулась Чживэй.

– И неплохо, – Шэнь в ответ расплылся в дразнящей улыбке. – Я рад, что чему-то научил тебя.

Чживэй с трудом сдержала смешок, наслаждаясь его наглостью. Они оба знали о чем будет предстоящий разговор, но не спешили выкладывать камни го на доску. И, будучи хорошими игроками, они планомерно изучали противника.

– Признаться, я разочарован, – жалобно поджал губы Шэнь. – Вчера я был уверен, что ты пришла спасти меня от нежеланной невесты или даже тайком обручиться со мной, загнать меня в ловушку, вынуждая любить тебя всю жизнь…

Голос Шэня приобрел мечтательные нотки, но затем уголки губ опустились в унынии.

– Но сегодня моим мечтам пришел крах. Ты прибыла сюда только ради библиотеки.

– Может ли это сравниваться с разочарованием, когда твой спаситель оказался обманщиком? – тон Чживэй был настолько задумчивый, словно она всерьез пыталась понять, что более разочаровывающе.

– Интересная мысль! Но могут ли они обе сравниться с разочарованием, что твоя подруга не спросила у тебя напрямую об этом, как только узнала?

Шэнь деланно тяжело вздохнул и покачал головой.

– Мне кажется, или я выиграл?

– Моя семья была жестоко убита, – прекратила дурачиться Чживэй. И Шэнь тоже.

– Я не знал тебя, – виновато произнес он и положил свою руку рядом с ее, соприкасаясь мизинцем. – Не знал, что это твоя семья.

– Ты знал, что это чья-то семья, – Чживэй не отодвинула руки. – Чего еще ты не знал?

Наступила долгая пауза, в которой были заметны душевные колебания Шэня.

– Я не знал, что полюблю.

Чживэй вскинула брови, и какое-то время они общались взглядами.

«Это не оправдание, Шэнь».

«Я не оправдываюсь».

«Я не могу любить тебя. Из-за тебя погибла моя семья».

– Прости.

Шэнь не оправдывался, признавая свою вину. И сложно было злиться на него, когда Чживэй прекрасно понимала, что на его месте поступила бы точно так же. И даже сейчас она скрывала от него больше, чем он от нее. Если он был виноват в том, как началось их знакомство, то она явно была повинна в том, как оно протекало.

– Чего еще я не знаю?

– Я прибыл в лагерь Дайян, чтобы вытащить тебя. Ты не смогла бы мне помочь взойти на престол, оставаясь в неволе.

Теперь Чживэй понимала, что не случайно Шэнь помешал настучать Темному на нее в повозке, и не случайно именно он не помешал ей сбежать из пещеры.

– Почему я? – задумчиво произнесла Чживэй. Почему она оказалась в этом мире? Почему она сняла печать с Пещеры? Много раз она говорила, что не верит в Избранность, однако никогда не задавалась вопросом: почему она? Вряд ли она была единственной, кого сбила машина в тот вечер.

Однако Шэнь понял ее вопрос иначе. Он опустил глаза, впервые не бравируя обаянием, а выглядя, словно неуверенный в себе мальчишка.

– Потому что ты – Лю Чживэй и не нуждалась в моей помощи. Потому что твоя сила прекрасна, словно ночное небо с тысячей звезд. Потому что ты всегда смотрела в глаза своим врагам, – он вдруг смешливо хмыкнул. – Даже императору, а его взгляда избегают порой и сыновья. Потому что ты словно тигрица. Страстная, энергичная и независимая. Рядом с тобой я могу не притворяться, потому что мы оба понимаем, что у любого достижения есть цена. И потому что тебя пытались втоптать в грязь, но посмотри-ка, теперь твое имя – Лю Чживэй – у всех на устах. Признаться, я даже ревную, – усмехнулся он. – Я хочу быть единственным, кто его произносит.

Чживэй молча положила свой мизинец поверх его, медленно, подушечкой пальцев погладила. Его искренность тронула ее, но ответ она не была готова дать. Ответ, который она хотела ему дать, означал бы раскрыть перед ним все свои замыслы, а на это Чживэй не была готова пойти.

– Расскажи, как дела в Запретном городе? – перешла она на деловой тон, давая понять, что простила его.

Следующие полчаса они потратили на обсуждение ближайших планов, после чего договорились, что он тайком вернется помочь с книгами к ночи, чтобы не нарушать этикет.

Когда он уходил, Чживэй сказала:

– Ты не единственный, кто произносит мое имя, но ты можешь быть единственным, кому я всегда отзываюсь.

И, улыбаясь, они разошлись,

* * *

Чжао Шэнь

– Дорогой брат! – Вторая принцесса, Чжао Сюин, сидела во внутреннем дворике дворца Шэня.

Шэнь, размякший после разговора с Чживэй, мгновенно подобрался и изобразил приторно-сладкую улыбку.

– Соскучилась по нашим с тобой посиделкам! – Сюин поднялась ему навстречу.

Хэлюй фыркнул, из-за чего словил предостерегающий взгляд от Шэня.

– Сделай нам чай, – отдал он приказ.

Однако отношение Хэлюя было объяснимо. Сюин и Шэнь никогда не устраивали посиделки, сестра обращала на него внимания не больше, чем на придворного темного слугу.

Когда они устроились за чаем, Сюин изящно подняла пиалу и произнесла:

– Сократим обмен любезностями. Ты бьешься за престол.

Шэнь поднял на нее взгляд, заинтересованный, в каком направлении движется этот разговор. Сестра никогда не интересовалась придворными интригами, а значит, ее кто-то послал? Наследный принц? Император? На чьей она стороне?

– Первый брат – наследный принц, – непонимающе покачал головой Шэнь.

– Что ж, – голос ее стал твердым. – Если ты хочешь танцевать вокруг да около… Наследный принц и третий брат нетерпеливы, и они уже в шаге от провала.

Сестра говорила, а Шэнь внимательно рассматривал ее. Она была значительно старше его, от нее всегда веяло спокойствием, а изысканные черты лица буквально излучали благородное величие. Ее одновременно не замечали во дворце, но всегда прислушивались.

Может ли быть, что Шэнь ошибся, и его главный враг – она? Тогда как много она могла знать?

– Расслабься, дорогой брат, – у нее вырвался смешок. – Я не пришла отбирать твое звание Наследного принца, указ уже подписан.

– И чего ты хочешь тогда? – Шэнь перестал играть, понимая, что теперь это не лучшая тактика. Об указе знали всего шесть человек, включая Шэня и Хэлюя. Сестра явилась явно не с праздным визитом.

– Знаешь, я всегда сопереживала твоей судьбе, – в ее взгляде отразилось сострадание, оно получалось у нее так же хорошо, как у Шэня – улыбки.

Вот, значит, как они будут в это играть?

– Когда надо мной издевались слуги или братья? – с дружелюбным смешком уточнил он. – Ты всегда стояла так далеко от меня, что мне не удавалось разглядеть твоего сочувствия.

Сюин пожала плечами.

– Я не герой твоей судьбы, Шэнь. Что тебе дало бы мое покровительство, кроме приближения смерти? А посмотри на себя сейчас – ты построил себя сам. Можно только поблагодарить меня за то, что не мешала тебе расцвести.

– Воздержусь от благодарностей, сестра. Кажется, ты вполне способна похвалить себя сама.

Она покровительственно кивнула, словно принимала рассуждения нерадивого ребенка.

– Я собираюсь уехать в свой летний дворец и заняться медитацией в ближайшие недели. Присылай весточку, когда соскучишься.

С этими словами Сюин ушла.

Хэлюй тут же появился в поле зрения.

– Откуда она узнала? – воскликнул он. – Должны ли мы остановить ее теперь?

– Да нет, – хмыкнул он. – Она пришла сообщить, что вернется во дворец, когда я стану императором.

– Она на нашей стороне? – изумился Хэлюй.

– О, нет. Она просто хочет избавиться от соперников чужими руками. Не удивлюсь, если наследный принц тоже получил свой визит. Но пока что она – не проблема.

* * *

Сяо До

– Я рад видеть, что тебе все лучше и лучше, – улыбнулся Сяо До и пихнул плечом Сюанцина. – Вниз!

Друзья резко опустили головы вниз: Темным слугам не полагалось глазеть по сторонам.

Сяо До был оживленнее обычного, больше болтал и невпопад смеялся в попытке заглушить собственные чувства. Запретный город был местом, о котором он старался никогда не вспоминать и не говорить. Первое время, когда он только попал в Прогалину, его убеждали, что ему это поможет выговориться, но на деле не помогало. Он лишь начинал дрожать и вновь проживал все ужасы заново.

Он так и не оправился. Кошмары так и не перестали сниться.

О Запретном городе осталось лишь одно светлое воспоминание. Когда он как-то раз спрятался от своего хозяина, то притаился в убежище в кустах. Он оказался там не один – светлый принц посмотрел на него, сжавшись. Сяо До испугался, представляя все те наказания, которым его могли подвергнуть, но тот лишь приложил указательный палец к губам. Принц был невероятно красив, но выглядел истощенным. Так Сяо До и понял, что это сумасшедший принц, который жил один во дворце.

Больше они никогда не встречались… По крайней мере, до Пещеры, из которой их спасла Чживэй.

В Запретном городе кошмары вернулись с удвоенной силой. Каждую ночь он шел по дворцу и натыкался на своего хозяина. Он пытался его обойти, пытался спрятаться, пытался атаковать, однако все заканчивалось всегда одинаково: его хватали, и издевательства над ним возобновлялись.

Сяо До прикрывался юмором, словно мог скрыть и от себя тот позорный страх, что он испытывал перед этим местом.

– У нас разрешения от шестого принца Истинного седьмого Чжао Шэня, – протянул Сяо До бумагу таким же Темным. Те, внимательно изучив, пропустили их внутрь.

Осмотрев всю библиотеку на предмет книг о Драконах, пяти элементах фэн-шуй или артефактов, они не нашли ничего подходящего, хотя обратили внимание, что на некоторых полках книги отсутствовали. Когда они обратились с этим к библиотечному привратнику, то тот отчитался, что эти книги находились у императора.

Едва они покинули библиотеку, как Сяо До сказал: – Похоже, Чживэй наткнулась на что-то важное.

– Мы пойдем в покои императора? – спокойно спросил Сюанцин.

– С ума сошел? Это нам не под силу.

– Подождите, – голос привратника остановил их. – Я кое-что нашел для вас!

Сюанцин посмотрел на Сяо До.

– Я проверю покои императора. Чживэй очень нужны эти книги.

– Что?! Нет! Стой, – шепотом попытался остановить его Сяо До, но Сюанцин уже развернулся.

Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Сяо До вернулся к привратнику.

Плохое предчувствие появилось за секунду до удара по голове. В глазах потемнело, и Сяо До упал.