Текст книги "Воcхождение Светлого"

Глава VI
В войне неожиданность является ключом к победе

Сюанцин

Сюанцин стоял за деревьями, рассматривая светлого, что охранял Черную пещеру. Он смутно помнил обещание из прошлой жизни не причинять напрасного вреда живым существам.

Однако, если углубиться в рассуждения, этот светлый, как и большинство светлых, не был невинным. Развращенные абсолютной властью и уверенностью, что они вершат правосудие, и их поступки определяют добро, они уже давно позабыли, каково это – быть судимыми и равными простой человеческой жизни.

«Для нее ты все еще обычный темный, я не расскрыл тебя».

– Я и есть обычный темный.

Сюанцин вздохнул, после чего сыграл в воздухе несколько нот на воображаемой пипе. Движение далось легко, словно еще вчера он вел свою обычную жизнь до пещеры.

– Мы были друзьями. Лучшими, – Сюанцин помнил смутные отрывки из детства, но все эти воспоминания были связаны с ощущением тепла и Дракона. – Я хочу узнать, почему ты так ненавидишь меня.

Светлый вдруг схватился за горло, невидимые нити обвязали его, он захрипел и упал.

«С ней весселее, ты утомляешь меня».

Дракон издал кашляющий смешок.

«Я был заперт сс тобой в пещере тыссячи лет. Кто угодно возненавидит тебя после такого».

Сюанцин уже заходил в пещеру. Он не помнил, как оказался в ней: его первые воспоминания связаны с Чживэй, как она обратилась к нему, как взвалила на себя. И все это сквозь туманы невообразимой боли. Он хотел, чтобы она оставила его в покое, хотел сжечь ее гневом (эмоции Дракона в бессознательном всегда побеждали), однако она принялась его лечить. Так он узнал, что любое ее прикосновение причиняет ему боль, даже несмотря на то, что она желала ему добра.

Если подумать, то Сюанцин не знал времени, когда бы в его голове не звучал голос Дракона. Пожалуй, замолкал он только тогда, когда Сюанцин отдавал ему бразды правления. Может, поэтому Сюанцин и провел десять тысяч лет в шкуре Дракона? Потому что так было проще выносить происходящее?

Проходя все глубже в недры Пещеры, он все больше ощущал желание уйти и остаться в неведении относительно прошлого. Тела здесь уже убрали, однако запах смерти все еще витал в воздухе.

«Ты труссс».

Дракон не помогал. Его целью было разрушить Сюанцина, а морально или физически, похоже, было не так важно. Морально получалось даже лучше. Он комментировал каждое действие и каждое слово, и всегда, абсолютно всегда, Сюанцин был для него плох.

Сюанцин достиг центральной части Пещеры, разглядывая ее. Где-то здесь должны были быть подсказки?

«Ты опоздал. Ты всссегда опаздываешь», – вдруг яростно зашипел Дракон.

Сюанцин поднял голову и увидел впадину в стене, напоминающую по форме чешую дракона. В два прыжка он подлетел ближе, обводя пальцами форму и замечая белую крошку, оставшуюся по краям. Едва он коснулся, как на него обрушилось воспоминание.

Он бежал по траве, очевидно ребенком, трава достигала пояса. Смеялся и слышал Его зов: «Сюда! Беги ко мне!». Повернув голову на голос, он надеялся разглядеть отца, но его фигура и лицо казались расплывчатыми. Все же он побежал в его сторону.

Теплые руки подхватили, низкий смех раздался у самого уха, и фраза, наполненная отцовской гордостью: «Ты станешь великим правителем Темных».

Яркое солнечное воспоминание оборвалось, и Сюанцин так резко вернулся в холодную черную реальность, что на мгновение боль, пронзившая сердце, показалась больше его тела.

Почему Сюанцин все еще жив? Что случилось десять тысяч лет назад?

Ему следовало вернуться в Прогалину, он хотел немедленно увидеть Чживэй, ее счастливую улыбку. Она приносила покой в его душу, пусть даже это были лишь мгновения, когда ему удавалось остаться с ней наедине.

* * *

Лю Чживэй

После возвращения в Прогалину Чживэй нашла Учителя Бо. Он мирно наслаждался едой, когда она буквально свалилась к нему за стол, слишком усталая, чтобы вести этот разговор церемонно.

– Что тебе известно про белого дракона?

Бо Миньчжун отложил палочки и посмотрел на нее.

– Я знаю, где найти одну из частей. Меч, что выкован из кости Байлун. Он сравняет тебя по силе с любым высокоранговым Светлым.

– В чем подвох?

– Тебе придется отдать что-то взамен. Такие дары бессмертных не даются бесплатно.

Чживэй задумчиво отщипнула кусочек от паровой булочки и положила в рот. Перед ней открывались новые возможности. Выходило, что она может не только спасти Сюанцина, но и стать сильнее сама? Настроение у нее мгновенно улучшилось.

* * *

Следующие две недели Чживэй провела в бесконечных заботах. Дни напоминали чехарду из событий и разговоров.

– Но как же Дракон, – голос Лин Цзинь прозвучал болезненно, когда Чживэй сообщила, что придется отложить поиски.

– Мы же не можем просто рыскать по всей империи Чжао, – аргументировала она.

У Чживэй были причины ничего не рассказывать друзьям: сначала ей нужно было убедиться, что у нее есть план и что ее план сработает. Самым простым выходом из ситуации казалось вырезать сердце Сюанцина. Даже если оно не окажется тем самым сердцем Дракона, что вернет величие Темных, то, по крайней мере, проблема Дракона вообще перестанет стоять.

Однако даже Чживэй была не готова к подобному поступку. Если опустить, что Сюанцин ей и правда был дорог как друг, то и с точки зрения тактики это было бы плохим решением. В минуту, когда они начнут убивать друзей, уже не останется места доверию. А Чживэй было критически важно, чтобы друзья ей верили.

Быть может, Лин Цзинь и ходила как в воду опущенная, но при этом власть все равно была у нее. Если опустить некоторые привилегии, что были у Чживэй, то Чживэй уверенно повелевала, только потому что Лин Цзинь и Сяо До ее поддерживали.

Чживэй невольно вспомнились слова Чжао Шэня, что сильнее всего тот, за кем стоят люди, готовые пойти на все за него. Пока она вкладывалась в увеличение собственной силы и совершенствование, но что если ей стоило вкладываться в людей?

– Ты много ешь, – сообщила Чживэй, усаживаясь за стол к Бо Миньчжуну.

– Ты находишь меня всегда, когда я ем.

– Как разделить две души, если они делят одно тело?

Бо Миньчжун задумался. Чживэй же не хотела полагаться только лишь на слова Дракона, она хотела собрать как можно больше мнений.

– Есть причины, почему души могут разделить тело. Одна часть воплощает в себе свет, другая – тьму. Только они могут решить, какая из них победит.

– И все же?

– При помощи настолько мощного заклинания, что я не уверен, способен ли на это хоть один смертный.

Чживэй кивнула. Всегда вопрос стоял в энергии, которой у нее было предостаточно, единственное, чего ей не хватало, так это умений и нужного уровня совершенствования.

Совершенствование предполагало долгую медитацию в одиночестве, что для Чживэй в делах и заботах Тенистой Прогалины тоже не оставалось возможным.

– Могу я дать тебе еще один совет, – Бо Миньчжун посмотрел на нее с отеческой заботой, отчего Чживэй слегка передернуло. Да, он выглядел старше ее, да и определенно был намного старше ее, она всего лишь девчонка по меркам практически кого угодно, но все же записывать его в свои наставники она не собиралась. Он был для нее лишь инструментом достижения цели. Если хочешь научиться игре на цине, тебе нужен поистине талантливый наставник. Вот и все.

– Я вся внимание.

– От тебя исходят волны ци невообразимых размеров, словно у тебя под рукой целый мир.

Чживэй приподняла брови. Куда он клонил?

– Но твоя сила не бесплатна, Лю Чживэй. Кто-то расплачивается за нее. Твой мир: войны, жестокость, бушующая природа – ничто не дается бесплатно. И это главный урок гармонии, который тебе стоит усвоить.

Старый мир Чживэй мог бы сгореть дотла, и она бы даже пальцем не пошевелила, чтобы спасти его. Именно там осталась ее боль, поэтому если она исчезнет вместе с тем миром, то это наилучший исход.

Чживэй взяла яблоко со стола, подкинула его в воздухе.

– Благодарю за урок.

Какие бы раны ни собирался разбередить в ней этот светлый, у него это не выйдет. И если он хотел ее ослабить, взывая к совести, то, что ж, у нее для него плохие новости: совесть давно уже перестала быть ориентиром ее действий.

Чживэй направилась в сад Весны, чтобы посмотреть, как обстоят дела с шатрами для Темных. По пути туда она то и дело здоровалась с новенькими Темными, обязательно называя их по именам. Она собиралась запомнить все десять тысяч Темных по именам не только потому, что это было полезно, но это также помогало ей совершенствоваться. Когда ей удавалось остаться одной, она садилась в удобную позу и перечисляла все имена, одно за другим, это помогало заглушить все остальные мысли.

– Яблоко!

Восхищенный голос Инь Лянъюй прервал мысли, а затем в поле зрения появились цепкие пальцы. Чживэй подняла руку с яблоком вверх.

– Инь Лянъюй! – скандализованно воскликнула Инь Цзиньхуа, появляясь в поле зрения. – Простите, главнокомандующая Лю, Лянъюй не контролирует себя, когда дело касается яблок.

– Инь Вэньтай отказался мне выдать яблоко сегодня, – пробурчала Лянъюй.

– Потому что ты отобрала яблоко у Цао Цао.

– Он сам мне отдал!

– Цао Цао слишком добрый, и ты этим пользуешься. Все это знают! – Цзиньхуа недовольно поджала губы.

– А если так? – засмеялся неизвестно откуда взявшийся Сяо До. Положив руку на плечо Чживэй, он предложил: – Сразимся! И лучшему достанется яблоко.

Тогда Чживэй оглянулась, обращая внимание, что слово «измотанные» плохо описывало то, как выглядели Темные сейчас. Последние дни все работали на пределе сил и возможностей. И нельзя было недооценить их труд: в организации не было никакого хаоса. Девушки вели учет всех Темных, их возможностей, их состояния, кого-то распределяли лечиться, кого-то отправляли работать, кого-то учиться. Бянь Чжан руководил улучшением физического состояния Темных, Цао Цао и Инь Вэньтай отвечали за провизию, а госпожа Инь Гуйин занималась непосредственно целительством.

Все устали, а ведь они еще даже не начали исцелять Темных от метки и ее последствий. Вот где начнется настоящая головная боль, даже с учетом, что исцелять будут по очереди, потому что иначе им не удастся справиться с последствиями тысяч неуправляемых Темных.

Возможно, им всем не помешало бы немного веселья.

– Что ж! Устроим дружескую битву, – оглянулась Чживэй на Сяо До. – Победитель получит три яблока!

– Нет, – воскликнул Инь Вэньтай, появляясь буквально из ниоткуда. – Главнокомандующая Лю, у меня все строго подсчитано…

– Просто вычти их из моего пайка, – оборвала его Чживэй. – Немного повеселимся!

Вскоре весть о развлечении облетела всю Тенистую Прогалину, и Темные собрались вокруг тренировочной площадки. Бо Миньчжун был избран в качестве судьи и чтобы заодно оценить сильные и слабые стороны сражающихся. Участвовать в сражениях могли все желающие, их поделили по рангам, но открывали схватку Чживэй, Лин Цзинь и Сяо До в качестве развлечения.

Сюанцин отказался, отрицательно покачав головой, и Чживэй не стала настаивать, опасаясь, что над ним может взять верх Дракон, а такого типа развлечение им точно было не нужно.

Внезапно вспомнились слова Сяо До о том, как она приведет в Тенистую Прогалину Дракона, и ей стало смешно. Если бы он только знал, с кем делил кровать, то не затыкался бы об этом всю оставшуюся жизнь.

– Боишься, что подпалю тебя? – засмеялся Сяо До в лицо Сюанцину, тот склонил голову, а Чживэй все-таки иронично хмыкнула.

Втроем они поднялись на арену. Сильная сторона Лин Цзинь была в умении путать противника, Сяо До виртуозно управлял огнем, а Чживэй – умела поглощать и отдавать энергии, но для дружеского боя они решили устроить представление. Лин Цзинь выбрала хлыст, Сяо До – огненные кулаки, а Чживэй – теневой меч.

Чживэй не торопилась атаковать первой, Лин Цзинь и Сяо До владели техникой бой искуснее нее.

Сяо До напал первым, взмахнув кулаками, он изверг из себя огненные иглы, которые полетели в сторону обеих девушек. В момент, когда они собирались отбить атаку, иглы вдруг взлетели в воздух и превратились в фейерверки.

Толпа восхищенно заохала, а Бо Миньчжун одобрительно похлопал.

Выбив время обманным маневром, Сяо До пустил огненные плети по каменному полу арены. Они обвили лодыжки Лин Цзинь и Чживэй. Лин Цзинь тут же потушила их хлыстом, а Чживэй перерезала поток огня теневым мечом.

Следующие несколько минут прошли в огненном танце между Лин Цзинь и Сяо До. Ее хлыст стремился запутать противника, и каждый взмах в огне Сяо До создавал игру тени и света. Чувствовалось, что сражаться между собой им не в новинку.

И, похоже, они подумали так же, когда, повернувшись к Чживэй, объединили усилия, чтобы победить ее. Чживэй элегантно и грациозно начала отбиваться от их атак, напоминая себе тень, скользящую по арене.

Вся их битва походила на выверенное красочное представление, и Чживэй получала от нее удовольствие. Оказавшись за спиной Сяо До, она игриво постучала его по плечу, собираясь поддразнить. Он резко обернулся, и огонь опалил ее щеку.

Сяо До тяжело дышал, зрачки расширились, огонь от него исходил неровными волнами. Он вытянул руку вперед, с нее сорвались плазменно горячие огоньки и понеслись в сторону Чживэй, она выставила теневой щит, однако некоторые из них все же проникли сквозь него. Лин Цзинь поспешила на помощь подруге и сбила их хлыстом, после чего оказалась перед лицом Сяо До.

Уже собиравшейся атаковать Чживэй, он вдруг замедлился и перевел огонь в пол арены. Раздался страшный треск, после которого Сяо До пришел в себя и огляделся. Плечи его понуро опустились.

Чживэй убрала меч.

– Битва окончена, – громогласно произнесла она. – Учитель Бо, вам понравилось наше представление?

– Поучительно, – кивнул тот. – Самое важное в битве – это контроль над собой. Вы разыграли отличную сцену.

Лин Цзинь с Сяо До поспешили уйти с арены, а Чживэй стояла и смотрела им вслед. Их разделяла трещина на арене.

* * *

Лето было в самом разгаре, однако погода портилась. Солнце совсем перестало выглядывать, скрываясь за тучами, но при этом днем стояла невозможная духота. Чживэй полюбила ночные прогулки, потому что только тогда удавалось пройтись по улице, не покрываясь потом за пару минут. Она выходила, находя уединенное местечко, что теперь было гораздо сложнее, чтобы разгрузить голову за день и наблюдать за мерцанием светлячков в темноте.

– Похоже, Лин Цзинь еще не оправилась.

Чживэй оглянулась – за спиной стоял Бянь Чжан. Он считался одним из самых талантливых воителей Тенистой Прогалины, был другом отца Лин Цзинь и ее наставником с раннего детства.

– Как именно погибли ваши друзья?

Вопрос, который Чживэй не решалась задать Лин Цзинь. Возможно, не хотела слышать, как та обвиняет себя. Или, возможно, не хотела услышать, как Лин Цзинь обвиняет ее.

– Лин Цзинь не справилась с командованием, – покачал головой Бянь Чжан. – Начался хаос, светлые узнали о нашем присутствии…

Лин Цзинь не справилась с командованием? Всегда такая строгая и собранная Лин Цзинь? Которая, не раздумывая, бросалась на защиту друзей? Та, чьей холодной отстраненностью так восхищалась Чживэй?

– Бедняжка теперь винит себя, – скорбно произнес Бянь Чжан.

Скорее меня.

– Это война, – холодно ответила Чживэй. – Потери будут. Никто не должен сомневаться, что нам не справиться с командованием.

Бянь Чжан был близок к Лин Цзинь, вряд ли он стал бы рассказывать всем в округе, что она не справилась. Однако Чживэй решила, что лучше его предупредить.

– Разумеется.

Он выглядел оскорбленным ее предположением, но Чживэй внезапно поняла, как узнать, что не так с ее друзьями, не разговаривая непосредственно с ними. Теперь ей нужно было найти госпожу Инь Гуйин.

Это оказалось совсем не сложно, она просто пришла во врачевательный павильон Ароматов. Тот оправдывал свое название: насыщенный аромат благовоний ударил в нос. По всему помещению были расставлены курильницы, из которых медленно поднимался дымок.

– Госпожа Гуйин, могу ли я переговорить с вами?

Высокая женщина с утонченными движениями кивнула и поднялась со своего места.

– Наедине?

Спустя несколько минут они уединились в маленьком помещении, где хранились травы. Чживэй задала вопрос о Сяо До, и госпожа Гуйин заметно расстроилась.

– Боюсь, я знаю, почему вы здесь.

– О?

– Когда Сяо До впервые попал к нам, я занималась его лечением, как и многих других, но Сяо До стал мне особенно близок. У меня так и осталось это невнятное желание его оберегать, поэтому я переступила через него, взяв командование на себя.

Чживэй представила Сяо До молодым мальчишкой. Он и сейчас излучал невероятное обаяние, но, наверное, в детстве был абсолютно прелестным.

– Это всё?

И все же ей было странно представить, что подобная ситуация выбила бы из колеи Сяо До.

Госпожа Гуйин заколебалась, но все же заговорила.

– В лагере он столкнулся со светлым из Запретного города, который знал Сяо До.

– Понятно, – Чживэй невозмутимо кивнула и попрощалась.

Столкнуться с унизительным прошлым намного сложнее, чем может показаться со стороны. Такие страхи вызывали ни с чем не сравнимые трепет и боль. Чживэй это знала как никто другой. Есть вещи, которые она глубоко закопала в памяти, не давая им и шанса просочиться наружу.

Ладно. Эти разговоры многое проясняли. По крайней мере, у друзей были собственные проблемы, никак не связанные с ненавистью к ней.

Следующие несколько дней Чживэй порывалась поговорить с друзьями, но неизменно ловила себя на раздражении. Если она могла взять себя в руки, почему они не могли?

* * *

Чживэй упала на кровать рядом с Лин Цзинь, устало сворачиваясь в клубок.

– Я назначила общий совет на послезавтра, – сказала Лин Цзинь. – Мы больше не можем отмалчиваться.

– Превосходно.

Не проходило и дня, чтобы Темные, особенно свободные, что всю жизнь прожили в Прогалине, не задавались вопросами, что дальше. И хотя Чживэй думала, что их задача – выполнять команды, Лин Цзинь хотела внести некую ясность. И это было не так уж плохо, потому что можно было использовать Совет для расстановки сил.

– Боишься схватки с Чжао Юхэ?

Завтра был тот самый решающий день, который подведет черту ее мести. Чживэй покачала головой.

– Я справлюсь. У меня все еще есть остатки Черного Солнца.

Лин Цзинь робко коснулась руки Чживэй.

– Я могу пойти с тобой.

Возможно, между ними все не так уж плохо? Чживэй надумала в своей голове, что они отдалялись, но на самом деле у каждой из них просто был полно своих забот?

– Это моя с ним война. Но спасибо.

– Я переживаю за тебя.

Или Лин Цзинь переживала не о ней, а о том, что Чживэй исчезнет и тогда все проблемы лягут на ее плечи? Предательские сомнения закрались в голову Чживэй, отравляя тепло, которое она ощутила секунду назад.

Чживэй отвернулась, укладываясь удобнее.

– Я справлюсь. И мы отпразднуем впятером нашу победу.

Какое-то время ответом ей было молчание, а затем Лин Цзинь тихо прошелестела:

– Хорошо.

* * *

– Да сколько можно, – Чживэй поднялась на кровати и посмотрела на ту сторону, где должна была лежать Лин Цзинь. Она, конечно же, ушла еще до рассвета.

– Я не в комнате, – раздался размеренный голос Бо Миньчжуна.

– Ты за ее пределами, и твоя аура ослепляет меня.

Вопреки ее ворчливому тону, сегодня Чживэй проснулась в отличном настроении, она предвкушала увидеть лицо Чжао Юхэ, когда он поймет, что его обвели вокруг пальца.

– Дай мне несколько минут.

К сегодняшнему наряду Чживэй подошла с особой тщательностью. Она потратила не меньше получаса только на то, чтобы нарисовать идеальный цветок во лбу, после чего выбрала черные одежды с красными рисунком огня, волосы она уложила в высокий хвост. Поставив круглое зеркало из бронзы на стол, Чживэй отошла и покрасовалась перед ним.

Наряд для дня мести был готов! Чживэй излучала силу, ярость, непоколебимость – на ее лице появилась высокомерная усмешка. Она достала теневой меч и, не отрывая взгляда от зеркала, провела пальцами вдоль его острия, которое от ее касания распадалось в черный туман.

Чжао Юхэ, твоя смерть все еще будет слишком легкой для тебя, но она случится сегодня.

Вдоволь налюбовавшись собой, Чживэй подошла к столику, взяла с него записку, которую ей дал Шэнь. При помощи его же магической этикетки, Чживэй создала почтовую птицу, подвязала записку и, прошептав имя Чжао Юхэ, отправила птицу.

– Я пришел сказать тебе кое-что, как твой учитель.

Чживэй пропустила Бо Миньчжуна в комнату.

– Мне это не понравится?

– Боль, Лю Чживэй, предполагает два пути: сочувствие и рост над собой или гнев и передача боли другим. Ты вправе выбрать свой путь.

– Это многое объясняет, – вздохнула Чживэй почтительно, но сразу же насмешливо продолжила. – В основном, конечно, любовь Чжао Шэня к философии.

– Тобой руководит тьма, – все еще серьезно говорил учитель Бо.

– А тобой руководит желание учить. Похоже, мы удачно совместили наши умения.

На лице легендарного появилась улыбка. Чживэй уже давно отметила, что ему не чуждо чувство юмора.

– Будут ли еще наставления? Потому что мне совершенно неважно, кого ранит смерть Чжао Юхэ.

– Даже если это будут близкие тебе люди? Месть очень редко решение проблемы.

– И все же, Учитель Бо, вы здесь, чтобы обучить мне армию для мести.

– Ты права, – Учитель вздохнул. – Раз уж ты уходишь воевать, я останусь выпить чая. Скучаю по тишине бессмертных пустошей.

– Располагайтесь, – хмыкнула Чживэй.

* * *

Чживэй устроилась на дереве, скучающе оглядывая проблески солнца сквозь зеленые лепестки. Казалось, сама погода радовалась вместе с ней и одобряла скорую месть. После всех этих пасмурных дней солнце выглянуло именно сегодня.

Дерево это Чживэй выбрала неспроста: с него открывался вид на тракт, на котором должен был появиться Чжао Юхэ. И почему-то Чживэй нисколько не сомневалась, что сегодня все пройдет идеально. За последние недели она столько раз прокрутила в голове этот момент, что порой могло казаться, что месть уже случилась.

Раздался топот копыт, и Чживэй подобралась, выпивая остатки экстракта, сила сразу же забурлила в ней.

Когда Юхэ появился в поле зрения, Чживэй спрыгнула с ветки, сбивая врага с лошади. Тот покатился по земле, однако в мгновение поднялся на ноги.

Чживэй окружила их теневым куполом Непроницаемости.

– Тебе некуда бежать, – предупредила она его.

Юхэ отпрянул, но, не обратив на нее толком внимания, попытался переместиться. Чживэй терпеливо ждала, когда он поймет, что они опять заперты вместе. После он огляделся, ожидая увидеть подмогу, еще не понимая, что записка была ложная.

– Как ты мне надоела! – воскликнул он.

– А я только начинаю получать удовольствие, – улыбнулась Чживэй.

В прошлом она хотела убить Чжао Юхэ мгновенно, но сегодня она собиралась насладиться своей местью. Она хотела увидеть ужас осознания от скорой смерти. Она хотела увидеть настолько жалкое выражение лица, чтобы оно навсегда перечеркнуло в ее памяти выражение глаз Чжуньяна за мгновения до его смерти.

– Это наша битва, один на один, Чжао Юхэ. Ты поплатишься за каждого члена моей семьи.

Вытянув руку вперед, она резко выпустила теневой меч, и тот полоснул Юхэ по плечу. Он схватился за место раны и посмотрел по сторонам, еще надеясь убежать.

Чживэй не торопилась. Она позволила ему убедиться, что они действительно заперты на этот раз.

– Ты не понимаешь, с кем имеешь дело, – смирился со своей участью Чжао Юхэ. – Даже если я не могу перенестись, я совершенствовался всю свою жизнь.

– Тем хуже для тебя, – усмехнулась Чживэй; он все еще не знал, что его ци могло превратиться в ее силу.

Юхэ скрестил руки и резким движением выпустил в нее десятки световых мечей. Чживэй взметнулась в воздух, а затем, наступая на меч за мечом, она побежала к нему. В прыжке она ранила второе плечо и приземлилась за его спиной.

– Как ты… Это невозможно! – резко обернулся он.

– Честно, Юхэ, то, как ты недооцениваешь меня, уже начинает утомлять. Я могу не только это…

Чживэй настроилась на мир энергий, схватилась за нити ци Юхэ и потянула их на себя, выжимая из него силу, словно сок из мандарина.

Юхэ захрипел, падая на колени.

– О, – Чживэй довольно улыбнулась и остановила давление. – Какая знакомая поза.

Она постучала пальцем по подбородку.

– Что-то она мне напоминает. Ах, точно!

Чживэй подошла ближе.

– Кто еще есть в твоей семье?

– Что? – синие глаза Юхэ горели от ненависти.

– Ты спросил у меня: кто еще есть в моей семье? Теперь я спрашиваю тебя. Молчишь? А если я обменяю твою жизнь на жизнь твоей матери?

Чживэй присела на корточки перед ним.

– Видишь ли, я много думала об этом. Я могу убить тебя… Но какое в этом удовольствие? Я получу больше удовлетворения, убив твоих близких, но оставив тебя в живых.

Вены на висках Юхэ вздулись, он всматривался в ее выражение лица, словно пытался разгадать, не врет ли она.

– Чего-то не хватает, – пробормотала Чживэй. – Ах, да!

Она схватила его за волосы, резко опуская в грязь, после чего опять подняла так, чтобы видеть лицо. Ненависть в его взгляде была для нее слаще спелого персика.

– Вот теперь безупречное сходство, – усмехнулась она. – Я считаю до пяти и отменяю нашу сделку. Пять, четыре, три…

– Сглсен, – сквозь зубы пробормотал Юхэ.

– Что? – Чживэй поднялась и рассмеялась и, даже не выдержав, похлопала в ладоши от удовольствия. – Повтори, четко и ясно. И тогда мы заключим сделку.

– Я согласен, – вырвалось у него в раздражении.

– Согласен на что? – давила Чживэй.

– Я меняю свою жизнь на жизни своих родных.

Чживэй выдержала паузу.

– Вот как. Полагаю, не каждая собака растет верной, если ее хорошо кормить.

– Как ты смеешь, – в ненависти прорычал Юхэ, не в силах пошевелиться, потому что Чживэй сковала его силу.

Чживэй вдруг легонько хлопнула себя по лбу.

– Ничего не получится! – воскликнула она.

– Ты, дрянь, – зашипел в испуге Юхэ, поняв, что с ним игрались.

– Дослушай, – Чживэй закрыла ему рот его собственной силой. – Ничего не получится, потому что твою мать убивают прямо сейчас.

Юхэ этого явно не ожидал, он замер.

– Шэнь передаст твоей матери привет от тебя.

Чживэй надеялась увидеть ужас, но раздался только булькающий смех. Это не то, на что она рассчитывала, поэтому сняла с него печать молчания.

– Что смешного?

– Глупая, глупая девчонка. Ты когда-нибудь задавалась вопросом, почему мы пришли в дом Лю? Чжао Шэнь настоял на этом.

Чживэй показалось, что что-то оборвалось у нее в душе, она достала теневой меч и приложила к его горлу.

– Говори.

– Никому не было дела до дома Лю. Все знали про живительный колодец, что у них был… Однако Шэнь настоял, что отправится проверяющим в ваш дом. Принцы не ходят с Проверкой…

Мысли Чживэй закрутились вихрем. Она вспомнила, как явился Проверяющий, как Хэлюй назвал его имя, чтобы Чживэй уж точно не перепутала своего спасителя. Юхэ не врал! Это хитрость в стиле Шэня.

– Ты…

Ее вдруг окропило кровью.

Голова Юхэ покатилась по траве. Тело упало на землю спустя секунду.

Медленно, очень медленно Чживэй оторвала взгляд от тела и подняла на человека, что стоял перед ней. Изящные черты лица, раскосые красные глаза, в которых обычно читалось терпение, сейчас смотрели на нее с обидой.

– Ты не посмел.

Сюанцин только что убил Чжао Юхэ. Отобрал ее месть!

– Мне скучно. – Знакомые властные нотки не оставили сомнений, что перед ней Дракон. – Твоя драма с местью мне наскучила. Ты не играла со мной уже две недели.

Чживэй замерла. Похоже, она недооценила проблему Дракона, однако даже в страшных кошмарах она не представляла, что ему попросту станет скучно. Бессмертные и правда мыслили иначе.

– Ты отнял у меня единственное, что действительно имело значение, – проговорила Чживэй безэмоционально, чтобы не разозлить Дракона.

– Не глупи. Человечишкой больше, человечишкой меньше. Мы с тобой другие, Чживэй.

Голос его был мягок и игрив, однако определенно не стоило недооценивать опасность, которую излучал Дракон.

– Как ты убил его?

– Это легко! Кара небесная, – улыбнулся Дракон. – Светлые так казнят предателей. Его мать умрет такой же смертью. Не правда ли, забавно? Мне удалось порадовать тебя?

– Тебе… удалось порадовать меня, – сдержанно произнесла Чживэй, сжимая руку в кулак до крови.

– Чудесно! – тот расслабленно улыбнулся. – А теперь на поиски Белого дракона!

Чжао Шэнь

– Указ императора: пятый принц Истинный восьмой Чжао Юхэ предал императора и человеческий род, питаясь сердцами простых людей, и должен быть казнен.

На площади наказаний собрались все вышестоящие чиновники, министерство наказаний настояло, что явиться должен каждый, кто считает себя преданным императору.

Большинство были подавлены: казни высокопоставленных лиц – огромная редкость. Чаще всего их отправляли в ссылку или лишали силы, но казнь? Да еще и принца!

Даже те, кто хотел избавиться от Чжао Юхэ в борьбе за престол, не хотели наблюдать за его смертью.

Заметив Хэлюя рядом с собой, Шэнь слегка склонился, чтобы услышать шепот слуги.

– Евнух Цай сказал, что все готово.

Шэнь кивнул. Вот и настал момент, о котором он грезил много лет. Его месть свершится – сын и мать погибнут в один день. Две жизни за две жизни.

С самого начала Шэнь и Чживэй планировали избавиться не только от Чжао Юхэ, но и от его матери, поэтому сегодня было отправлено два послания.

Одно – Чжао Юхэ, где его вызывали в Запретный город, чтобы выманить из убежища. В письме говорилось, что если он не явится в течение суток, то его ждет неминуемая смерть.

Второе послание попало в руки матери Юхэ, Ян Иннин. В нем говорилось о помиловании, но для него нужно явиться сегодня в Запретный город. Тогда Чжао Юхэ ждало бы разбирательство и судебное дело, а указ о предательстве удалось бы приостановить.

И Ян Иннин, которая не знала ничего о местонахождении сына, почти самостоятельно, разве что с небольшой намеком от доверенного евнуха, пришла к плану явиться в облике сына, чтобы выиграть ему время. Разумеется, никакого листка о помиловании не существовало. А люди Шэня помогали Ян Иннин сменить обличие. За немалые деньги, что госпожа Ян выплатила собственному убийце, ей удалось воплотить свой план.

Чжао Шэнь хорошо себе представлял самодовольное выражение лица госпожи Ян, которой казалось, что она вновь обвела всех вокруг пальца. Именно так она выглядела, когда смотрела на него, после убийства его семьи.

– Нет! Нет, – раздались крики. – Император! Простите меня! Я не предатель!

Сквозь толпу Шэню не удавалось разглядеть врага. Подставного Юхэ выволокли вперед: белые одежды, волосы рассыпаны. Он упал на колени и начал биться лбом о землю.

– Помилуйте! Я не предатель! Позовите императора! Я не предатель!

Никто не шелохнулся, чтобы ему помочь.

– Подождите!

Дурашливый принц Чжао Шэнь сделал шаг вперед, а затем еще один – и подбежал к старшему брату, упал перед ним на колени. Заботливый брат достал платок, обтирая тому разбитый в кровь лоб.