Текст книги "Роковое глиссандо"

Глава 5. Письмо

Рад ли я был тому, что узнал о существовании Весника-младшего? Где-то в глубине души – да. Но меня грызла и подтачивала обида на отца Лебедевой. Простить своего исключения из училища я не мог, как ни старался. Он отомстил – банально свел счеты со мной, переспавшим с его дочерью. А чего он хотел? Чтобы я на ней женился? Я не был готов к семейной жизни. Я может быть вообще для нее в принципе не готов. Где-то я слышал про то, как один психолог назвал некоторых людей центробежными. Они никогда ни к кому особо не привязываются. Так… Наводят движуху лишь… Крутятся-вертятся… Вот я наверно такой… Центробежный… Но на тебе я бы женился. Только ты не согласилась бы – сто процентов. Поэтому не предложил. Извини… Гордость…

Весник-младший оказался фанатом футбола, прожужжал мне все уши про Месси, когда его мать устроила нам «встречу на Эльбе». Пацан, которого назвали в честь деда, Толей, внешне конечно смахивал на меня, но отсутствие общения с отцом – то бишь со мной – наложило отпечаток. В манере говорить ребенок явно отличался в сторону семейства Лебедевых. Но я и не претендовал на лидерство. Я же не планировал рождения своих детей! И считал, что меня использовали как донора. Почему многие женщины считают себя вправе решать за мужчин – когда им рожать от них, а когда не рожать? То, что мы получаем удовольствие в сексе – факт. Только разве женщины ложатся к нам в постель насильно? Да, мне нравилась Лебедева, да, я убалтывал ее и соблазнял своими дешевыми уловками. Но в постель она затащила меня добровольно. Она сама этого хотела. Может быть даже более, чем я.

Вообщем, как я ни старался в себе услышать зов крови, – ни черта не вышло. Этот ребенок мне был чужой. Но его мать смотрела на меня с таким видом, как будто она совершила подвиг – родила мне наследника. Дура. Во-первых, потому что залетела. А во-вторых, потому что родила. Испортила жизнь парню. Завела себе ребенка, как котенка, чтобы играться. И мне. Тем, что я не доучился, и тем, что, как ни крути, а поставила все-таки меня в известность о существовании сына, а, значит, изначально цель стояла – привязать меня. Как будто насилие – суть любви.

Да, я хотел любви. Я искал тебя всю жизнь в каждой, с которой… Ну ты понимаешь… И когда увидел – я сразу вспыхнул. Все стало ясно как дважды два. Только когда мечта после слишком долгого ожидания все-таки сбывается, ее начинаешь бояться. Да-да-да, не смейся! Я испугался. Банально. Ко мне вернулись комплексы юности, воспоминания о девочках-«динамо» мучили меня до слез. Я казался себе жалким неудачником, а все мои «победы» последнего десятилетия превратились в дым, словно я до сих пор был девственен и неискушен. Ты не представляешь себе, как я хотел и одновременно боялся секса с тобой. Все время представлял, как и что ты проделываешь с теми спортивными и яркими парнями, которые в твоем шоу-балете, наедине…

Обычно женщины запоминают детали – день знакомства, день первых цветов, день свадьбы. Обычно! В наших отношениях все повернулось наоборот. Я до сих пор помню в мельчайших деталях нашу первую встречу. Ты посмотрела на меня… в ресторане из-за соседнего столика… и взяла меня в плен… навсегда. Я твой – с той самой минуты, и только твой. Но я сопротивлялся сам себе. Сам с собой стал говорить. Примерно это звучало так: «Эй, ты, чувак! Она – не для тебя! И она – пустышка, как те, с которыми ты каждую ночь… Ну почти каждую… Раскрой глаза и забудь ее сразу после того, как все произойдет». Но чем дальше я заходил в своем желании тебя, медленно, по капле, входя в твое естество в целом, и удовлетворяясь этим, и насыщаясь, тем более убеждался, что люблю. Наваждением ты опустилась на меня, подарком небес и заполонила собой весь мой страшно одинокий на самом деле мир.

Я был одинок до тебя. Это правда. Ты все изменила. И я спрашивал себя: «Что эта богиня во мне, стареющем и не первой свежести, нашла?». Я не находил ответа, и пуще прежнего страх обуял меня. Страх потери и ревности сжимал мое сердце тисками, когда я видел тебя на сцене и после – с окружающими поклонниками. Они хотели тебя! И среди них были богатые, гламурные, накачанные типы! Я таким не был. Я грустил, тосковал, переживал и постепенно начал издеваться над собой. Я с наслаждением убивал свои чувства. Я приглашал к себе в сауну, где работал, девочек, веселил их, поил шампанским и виски. Ради того, чтобы только сердце замолчало, чтобы оно не жгло так сильно. Кутил с таким залихватством, что со стороны могло показаться, что я – самый счастливый парень на этой планете. А меня просто несло куда-то… И мне все равно было куда, лишь бы забыть о тебе, которая никогда не поверит в мою любовь и никогда на нее не ответит взаимностью и верностью. Да и что я тебе мог дать кроме этих своих несчастных чувств? Кому они вообще нужны в этом мире расчета и фальши?

Нет, вру. Я внезапно спрятался, отключив сотовый, только для того, чтобы ты начала волноваться и искать меня. Это и произошло. Ты приехала в сауну, помнишь? Я спал с одной из подружек. Моя напарница не хотела тебя пускать, но ты ворвалась к нам в комнату. Тебя задело то, что я не волочусь за тобой, как остальные, и ты примчалась сама. Я унизил тебя. Я понимаю. Я сволочь. Прости. Если б я не был пьян, я конечно бы бросился вслед за тобой, как в красивых женских романах, когда ты посмотрела мне в глаза и выбежала прочь. Но я устоял. Я боялся показаться тебе позером. Хотя, видит бог, душой я бежал с тобой рядом и кричал: «Прости меня, детка!.. И не держи зла… Мы все равно не сможем быть вместе… Мир не устроен для любви».

Однажды, незадолго до встречи с тобой, я задумался над тем, зачем мне женщины в количестве сотен? Не лучше ли перейти на две – три постоянных? И я стал убеждать себя в необходимости коррективов своей интимной жизни. Итак, я оставил отношения с Ирэн – моей начальницей-администратором в сауне, с Ангелиной из ресторана и Ниной – владелицей турфирмы. Все они хотели за меня замуж, но тем и приятнее было балансировать на пике этого их общего интереса: в решающий момент, когда одна из них слишком долго удерживала меня в своем плену и активно убалтывала на тему нашего неземного счастья после ЗАГСа, появлялась другая и следом третья, истерично устраивая сцены ревности моей «невесте». Этой ничего не оставалось, как прогнать меня, собрав жалкие остатки гордости. Я всегда уходил с высоко поднятой головой. Сначала к одной, потом – к другой. И так – по кругу. Каждая из троих жила надеждой, которую я милостиво не убивал. Прогнав меня в порыве ненависти, каждая потом начинала жалеть о своем поступке и делала шаги к моему возвращению: названивала, умоляла о встрече, задаривала подарками, клала деньги на телефон, оплачивала мои счета по кредитам. Чувствовал ли я себя альфонсом? Ни грамма. Это они меня хотели в качестве мужа, а не я – их. Так что ничего страшного не видел в том, что девочки пускались в соревнование с конкурентками за мое внимание. Нет, в красоте им не откажешь! Все они по-своему выглядели симпатичными, ухоженными, стройными. Но я-то желал душевного единства и совпадения с моим эго на все сто…

Ирэн – страстная гречанка из Сухуми – взяла меня в оборот с первого моего появления в новой сауне. Властно раздавая приказы персоналу, она и со мной принялась сходу доминировать. Чтобы ее глобальная манера подчинять все и вся вокруг случайно не привела меня под венец, я сделал несколько звонков с рабочего телефона на сотовый Ангелины, в подробностях отчитавшись о своем сменившемся месте работы, включая название, ближайшее метро и имя милой, очаровательной начальницы (которая, кстати, находилась в это время неподалеку и имела возможность все слышать).

– Ну все, давай… Перезвоню! – резко завершил я разговор, когда Ирэн прикрикнула: «Закругляйся!».

– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа! – улыбаясь и кланяясь, сложил я руки на груди. – Чего прикажете?

Мой жест привел ее в восторг, но привычка командовать еще не отпускала эмоции наружу. Джинсовые шорты плотно обтягивали ее тонкие бедра и волновали меня своей новизной.

– Иди спусти в бассейне воду и почисть его. Завтра будет много гостей. Компания сняла второй этаж на ночь – отмечать День рождения какого-то их Жорика.

– Ууу!.. День рождения Жорика! Это же самый крутой праздник в мире! А ты так буднично об этом говоришь, словно не рада! – продолжал я пробивать ее на эмоции.

– Да ты язва, как я погляжу, – прищурившись и эротично поставив руку на бок, оттопырив при этом попку в другую сторону, произнесла она.

– Почему язва? Нет, нисколько! Иду мыть бассейн. А госпожа тогда сменит гнев на милость? Угостит потом чем-нибудь вкусненьким?

– Ой, да чтоб тебя! Прямо такой бедненький и несчастненький! Может еще сто грамм вискарика наплескать? У меня вон много чего в баре стоит!

– Нет-нет. Вискарик не надо. На работе не пью, – строго ответил я, в надежде, правда, на обратное.

– Ладно… Иди уже!.. «На работе не пью», – поддразнила Ирэн, копируя интонации моего голоса. – Я тоже не пью. Ни на работе, ни дома.

Когда я отошел от нее на пару шагов, она спросила, словно случайно вспомнила, а не все время об этом думала:

– А с кем это ты по телефону щас? Что-нибудь серьезное?

– Нууу как тебе сказать? – скривил губы я, как от лимона. – Так… Есть девушка… Просто встречаемся… А серьезно или нет – время покажет…

Вообщем, все пошло так, как надо. Ирэн среагировала на мой звонок Ангелине ревностью. Ангелина возможно еще нет, но если я не перезвоню ей, как пообещал (а я не перезвоню!), то заподозрит меня в измене именно с Ирэн, так как я назвал ее «милой», и начнет звонить мне на рабочий после моих сбросов с мобилы. Ну а на рабочем всегда и неизменно отвечает Ирэн: «Здравствуйте! Сауна „У дяди Феди“. Администратор Ирэна у телефона…».

Вот такая я сволочь. Что поделать? Женитьба в мои планы не входила. Приходилось действовать ради секса таким макаром.

Всех работников начальница моя новоиспеченная, пока я намывал бассейн, распустила по домам до утра. Это несомненно был «хитрый» ход с ее стороны. А после она налила мне и себе все-таки по вискарику под предлогом закрепления нашего «рабочего» союза на века. Одного стакана мне показалось мало, и она добавила еще. Вечер обретал яркие краски. Мы сидели на кожаном диване в зале сауны, отделанном модными фресками, с которых взирали Элвис Пресли и Мэрилин Монро, Шарль Азнавур и Марлен Дитрих. На широком экране плазмы мелькали какие-то клипы, но тихий звук шел с диска музыкального центра.

Ирэн жаловалась на жизнь. Ее судьба могла сложиться иначе, послушай она в восемнадцать лет родителей и выйди замуж за местного зажиточного сухумского врача-стоматолога. Воспротивилась и сбежала в Москву с русским бедным Лехой. Устроились оба на работу, сняли жилье, нажили троих детей. И вот когда они почти выросли, она узнала, что Леха ей изменяет. Типичная история для любой семьи. Но Ирэн преподносила ее как проблему мирового масштаба.

– У меня так: либо мужик мой, либо чужой. Середины не терпела и терпеть не буду. На развод подала сразу. Пять лет уже как одна. Просился обратно – не пустила. Но дети только его и знают, других мужчин к себе не вожу.

Я молча слушал ее пьяный суровый треп «за жизнь» и жевал свежесваренные креветки. Откровения честной и непорочной женщины немного нервировали и злили возлагаемой на меня ответственностью, но, кажется, я заранее позаботился о том, чтобы этот служебный роман ни в коем случае не превратился в служебный брак. Ангелина меня хотела не меньше Ирэн. Остаться же без обеих я не боялся. На этот случай мною предусмотрена была Нина, которая знала лишь, что я работаю массажистом. А где – ей известно не было.

Заметив, что поток хвалебных од Ирэн самой себе иссяк, я в меру грубовато схватил ее за копну обесцвеченных волос, которые локонами спускались к худеньким и угловатым плечам, привлек к себе и поцеловал.

– Теперь ты – мой господин! – произнесла она покорно чуть погодя, когда я на секунду отпустил ее губы, чтобы передохнуть. – Целуй меня, целуй! Делай со мной все, что хочешь! Теперь я – твоя раба!

И я делал, отнеся ее на руках в спальню с зеркальным потолком, где Ирэн в коротких перерывах между оргазмами наблюдала нас словно на картинках «Камасутры».

Глава 6. Алина

– О, пресвятая богородица, Дева Мария, спаси, сохрани и помилуй мя, грешницу великую, Алину!.. Господи, еже еси на небеси, да святится имя твое, да приидет царствие твое!..

Вибрация «верту» оторвала от ежедневного фанатичного ритуала Алину Набиеву в одном из уголков ее двухэтажного дома в Барвихе. Она была чувственной короткостриженой брюнеткой с выразительными чертами лица. Но жесткие нотки голоса выдавали в ней «железную леди» – не придумано в этом мире еще того, чего бы она захотела и не получила.

– У аппарата! Не томи!.. Устроил?.. Взяли?.. Ну еще бы!.. Не отходи из палаты ни на шаг! Случится с ним что – собственноручно убью! Пойдешь на дно за Арнольдом…

* * *

С Павлом Весником она познакомилась пару лет назад в одной из самых популярных саун в столице. Бог массажа, он мял ее спортивное тело, как бесхребетный пластилин, но не только профессионализм привлек ее в нем. Она влюбилась. Даже не влюбилась, а заболела им. С тех пор не случалось минуты, чтобы она не думала об этом мужчине.

Находясь в удачном и прочном, как ей думалось, браке, Алина раньше ни о каких чувствах и не помышляла. В муже ее все устраивало. Более того, она сама долго добивалась того, что он наденет ей кольцо на безымянный пальчик правой руки. Однако, повстречав на своем пути Весника, она будто перестала быть самой собой. Словно ее подменили другой Алиной, ей незнакомой. Вернулась она из сауны как сомнамбула.

– Спать хочу, устала, месячные, – впервые отказалась от секса с мужем за все их десять совместных лет, считая, что за свои усилия в плане достойного финансового обеспечения их быта, он должен получать от нее при желании все, что пожелает.

Но так и не сомкнула глаз. Павел Весник преследовал ее даже в постели с мужем. Нужно было что-то делать. Например, позвонить ему – он дал ей свою визитку – и пригласить на какой-нибудь девичник в баню ее подруги Ленки. Пару лет назад они часто собирались с мужьями у нее дома на шашлычки. И парились в баньке. И было весело и интересно. Но что-то ушло. Время стало другое, злое. Каждый сам по себе. Алина стала припоминать, когда они с мужем куда выбирались в последнее время. Вспомнила. Чей-то концерт в «Олимпийском» полгода назад. Боже, как все скучно…

Утром она написала Веснику смс: «Не могла бы я ангажировать вас в отель на сеанс массажа? Заплачу дорого. Лилия». Все-таки приглашать его к Ленке, как ни крути, было рискованно. Как пить дать – положила бы на него глаз.

Павел, прочитав ее, протянул телефон напарнице:

– Что скажешь? Согласиться?

– А вдруг это «развод» какой? Мало ли каким Иваном нетрадиционной ориентации может оказаться эта Лилия! – протянула та, мысленно позавидовав: ей такие смс точно никто не пришлет…

– Да и правда. Напишу, что делаю массаж только у себя в сауне.

Так и сделал.

«Я очень известный публичный человек и не могу позволить себе приехать к вам. Более того, согласившись на мое предложение, вы будете делать массаж с завязанными глазами и в темной комнате. Но оно того стоит. Поверьте».

Павел Весник был заинтригован.

«А когда и куда подъехать?» – отправил смс он, выйдя на улицу, оставив напарницу скучать в одиночестве, ожидая клиентуру.

«За вами приедет машина и отвезет, куда надо, завтра вечером».

«Хорошо. А я могу позвонить вам и убедиться, что вы женщина, а не мужчина, к примеру?».

«Я сама позвоню вам, когда смогу разговаривать. Прощайте. До завтра. Сами мне не пишите».

«ОК. До завтра».

Весник вернулся в сауну и попросил у коллеги сигарету.

– Ты ж не куришь! – улыбнулась та.

– Захотелось, – не стал улыбаться в ответ он.

На следующий вечер Алина Набиева забронировала номер в «Пекине» на Маяковской и с предыханием набрала номер телефона Павла Весника. Тот ответил не сразу. Мягкая и расслабляющая музыка заставки вместо гудков еще больше будоражила нервы девушки.

– Алло, – услышала она его наконец.

– Алло, привет. Это Лилия…

– Я понял.

– Сегодня в районе восьми за тобой заедет черный «форд мондео» с номером 357.

– А что? Знаете даже, где я буду в это время?

– Если на работе в сауне на Варшавке, то знаю.

– Надо же какая осведомленность! Да, я буду там.

– Тогда не опаздывай, пожалуйста.

– Постараюсь. А какой именно массаж интересует? Классический? Испанский? Лимфодренажный? Тайский? А может быть тантрический?..

– Для начала остановимся на классическом. Перед выходом из машины мой водитель тебе передаст конверт, в котором будет написан номер комнаты в отеле. Когда ты в него зайдешь – там будет открыто – на столике перед собой увидишь повязку. Завяжи ее на глаза и заходи в следующую комнату.

– Пардон, но как же я буду пользоваться кремами, скрабами?

– Значит, обойдемся без них. Таковы правила. Я заплачу тебе 300 евро за сеанс. Не думаю, чтобы кто-то платил тебе больше.

– …Хорошо… Как скажете, – ответил Весник чуть погодя, словно пытаясь прочувствовать собеседницу.

* * *

Арнольд Шварко вырос в деревне под Волгоградом. Учился он неважно, но дрался отменно. За что и прозвали его дворовые пацаны Шварцнеггером. Поступив в ближайшее ПУ на сварщика, на втором курсе он попал в неприятную историю, выхода из которой не было. Арнольд сбежал в Москву, купил «левый» паспорт и устроился на работу в частное охранное предприятие «Крепость». С тех пор он находился в розыске. Через пару лет он случайно оказал услугу адвокату Набиеву. Да не простую. Фактически спас ему жизнь. Когда Набиев вышел из конторы, у дверей которой курил Шварко, Арнольд в этот момент резко развернулся и буквально сбил с ног Игоря Игнатовича. В ту же секунду мимо уха подскользнувшегося адвоката пролетела пуля, оставившая в стеклянной двери маленькую дырочку и трещину. Он еще так и не успел ничего понять, когда охранник крепко схватил его и затолкал обратно в двери.

– Что вы себе позволяете? Что за беспредел тво…? – тут он увидел трещину и дырку, и валявшуюся неподалеку гильзу.

– Кому-то ты, братан, перешел дорогу, – спокойно произнес Арнольд Шварко.

– Меня заказали?.. Не может быть!.. Кто?.. Кто это сделал?..

– Ты у меня спрашиваешь? Я, брат, всего лишь пешка в этой жизни. И тебя я вижу в ней впервые.

– Да уж… Ну будем знакомы тогда! Игорь Игнатович Набиев. Собственной персоной.

– Набиев… Что-то слышал…

– Да-да! Тот самый известный адвокат.

– А я просто Арнольд.

– Очень приятно, Арнольд! Боюсь, что тебе придется проехать со мной.

– Эт зачем еще? – насторожился Шварко, сменивший фамилию по новому паспорту на Тимошина.

– Ко мне на работу пойдешь? Телохранителем и водителем! Сколько тебе здесь платят?

– Платят как всем. Тыщу зелени. Не жалуюсь.

– Я кладу тебе две.

– Надо подумать.

– Да чего тут думать? – подошел на шум хозяин офиса, к которому приезжал Набиев. – Соглашайся. А я звоню в полицию. Пусть приедут, поищут из какого и чьего оружия был произведен выстрел.

Так Арнольд Шварко-Тимошин стал служить верой и правдой в семье Набиевых. И именно его попросила съездить за массажистом Весником Алина. Подумала, что даже если он и скажет мужу – что страшного в том, что она захотела сделать массаж?

* * *

Алина вытиралась полотенцем после душа, когда услышала, как кто-то вошел в номер. Через несколько секунд этот кто-то постучал в ванную.

– Лилия, вы здесь? – робко спросил Павел.

– Да… Иду-у… – по-прежнему строго ответила Алина.

Она вышла и первым делом глянула на повязку. Павел сделал так, как она велела. Он ее не видел, а она его – да. Какое наслаждение – наблюдать за этим мужчиной!

– Идем, – взяла его за руку она, предварительно повернув защелку входной двери.

– Я весь в смущении, вы меня ужасно заинтриговали! Мы раньше встречались? – затараторил Весник.

– Мы раньше не встречались, но я тебя видела… В работе… И захотела испытать – действительно ли ты так хорош, как кажешься, – Алина начала флиртовать.

Подойдя к кровати, она отпустила его руку и легла на спину, убрав полотенце с обнаженного загорелого стройного тела.

– Можешь приступать.

– Наверное, мне неудобно перед вами стоять буквой зю. Вы позволите мне присесть?

– Позволю, – сказала Алина и немного подвинулась.

Предполагая, что это спина, Павел опустил руки на грудь и тут же отдернул их.

– Простите! Но речь шла о массаже! Я не отношу себя к мальчикам по вызову.

– Хм… Ты меня поражаешь! Неужели никогда не приходилось делать массаж груди? Мы ведь не договаривались с тобой о конкретных частях тела, правда? Я имела в виду массаж всего тела. Тебя что-то смущает? Ты девственен?

Бравада Алины звучала уверенно и твердо, чего внутри себя она совсем не чувствовала. Она боялась, что он развернется и уйдет.

– Можешь уйти сейчас, но естественно не получив обещанного…

– Нет, я останусь, – сказал, подумав, Весник, тоже переходя на «ты». – У тебя красивый голос… И маленькая, приятная на ощупь грудь. Жаль, что я не могу ее видеть.

Он снова опустил руки и начал слегка разминать плечи и руки Алины, постепенно переходя в другую – более интимную область. Девушка нежилась, постанывала и не без удовольствия заметила, как верхняя часть брюк Павла приподнялась. Она едва-едва провела рукой в том месте, где ожидала реакцию мужчины. Но он продолжал гладить ее бедра. Тогда она взялась за молнию, расстегнула ее и заползла туда, куда ей давно хотелось.

– Мне кажется тебе несколько жарко в одежде, – хрипло произнесла она.

– Да, мне тоже так кажется, – сглотнул он и стянул с себя брюки с плавками и рубашку.

С тех пор они стабильно встречались каждую неделю почти год. Потом реже. Потом Алина добилась развода с мужем, но Павел делать предложение ей не торопился. И она установила за ним слежку.

Звонок Арнольда разбудил ее рано-рано по утру.

– Он, кажись, с моста собирается дернуть, – сказал тот без всякого Якова.

– Как с моста? Зачем?

– Видать, самоубийство.

– Черт! – вскочила Алина. – С какого моста? Где вы? Я сейчас приеду. Черт! Не дайте ему это сделать!

– Как не дать? Он уже перелез через ограду. На Крымском мы. В районе Фрунзенской. Далеко вам ехать, не успеете. Он уже того! Чувырть!

– Что-о-о-о-о? Уже прыгнул? Прыгай за ним! Слышишь? Немедленно прыгайте за ним с Зидом! Он мне нужен живым! Понимаешь!?

Она сбросила вызов и набрала номер Зида, прозванного ею так от сокращенного Зидана. Зид, в юности Ваня Желнов, работал у них в доме давно, еще до появления Арнольда. Любил хозяйку и при всяком удобном случае именно ей оказывал разного рода почести, а не хозяину.

– Да, Алина Валерьевна! Слушаю вас!

– Зид! Милый! Что там происходит? Ты рядом с Ариком?

– Нет, Арик побежал к Павлу. Но, похоже, опоздал… О… Епт… Сорри…

– Что??? Что??? Паша спрыгнул, да??? Ну что ты молчишь???

– Я не молчу. Да, он спрыгнул. Не волнуйтесь… И Арик тоже спрыгнул следом.

– Зид! Я прошу тебя! Прошу! Пожалуйста! Сделай что-нибудь! Ты же мастер спорта по плаванию!

– Далеко они, вряд ли успею. Но я попробую… Никуда не звоните!.. В органы там… От шумихи пустой не отделаемся!

Зидан-Желнов забросил на сиденье черного «форда» сотовый. Легко стащил с себя футболку, брюки и ботинки. Через несколько минут он подплывал к месту борьбы Арнольда и Павла. Несмотря на то, что «Шварцнеггер» физически находился в гораздо лучшей форме, вода смягчала удары, да и гибкость Весника спасала. Он вертелся во все стороны, не давая себя оглушить до бессознательного состояния, чтобы облегчить Арнольду задачу его экстрадиции из реки на сушу.

– Дурак ты, Весник! Че не хватает? Такая баба тебя любит! – кричал, бултыхаясь и отплевываясь, Шварко. – Потра… л бы себе потихоньку и, глядишь бы, все и наладилось. Какого тебя сюда понесло?

* * *

Алина гнала свою «инфинити» во всю мощь. Она притормозила у «форда», заприметив его еще издалека. Вылетев из машины, она даже не потрудилась нажать кнопку на пульте сигнализации. Зид помахал ей рукой. И девушка поняла, что развязка рядом, что сейчас может произойти нечто, чего она просто не переживет. Не переживет, потому что она два года потратила на завоевание и приручение сволочи по имени Никто, а он взял и решил вот так вот ей отплатить за все ее добро!

– Ну только останься жив, – шептала разъяренно она. – Только останься! Я ж тебя, козла!.. Ох, я ж тебе!..

– А-ли-на? Что… ты…? – сплевывая и задыхаясь, приподнял голову, лежа на берегу, Павел Весник.

Обрушившийся на него кулак вырубил на время его сознание.

– Зачем??? – закричала она на «Зидана».

– Он вам нужен? Значит, я перенесу его в машину, отвезу домой, а там разбирайтесь, как хотите. Сейчас рассветет. Вы хотите стать посмешищем желтой прессы?

Алина покачала головой:

– Ты прав, как всегда. Прости… А что с Ариком? – повернула она голову в сторону, заметив неподвижно лежащего Арнольда.

– Арик, похоже, захлебнулся. Я ж сначала этого, – Желнов кивнул на Павла, – вытаскивать бросился. Арнольд – дурак, в одежде нырнул! На нем килограмм двадцать железок одних! Тэтэшник, два кинжала именных, ключи, сотик… Удивительно, как все при нем и осталось!..

– Ты уверен? – захныкала Алина и нагнулась к Арнольду, похлопывая его по щекам.

– Да мне на глубину за ним нырять пришлось.

– Все из-за этой сволочи! – ткнула она носком туфли Павла Весника. – Ну ничего… Он свое получит!

– Что ты сказала? – не расслышал Зид.

– Ничего! – ответила Алина.

– Пора бы нам отсюда убраться! Пока зрители не собрались!

– Да-да… Сейчас… Значит так… Давай быстрей, без вопросов… Меняй содержимое карманов этого козла и Арика.

– Зач…?

– Без вопросов сказала!

Иван Желнов вытащил паспорт и сотовый телефон из кармана брюк Весника и отправил их в нагрудный карман Арнольда Шварко. Освободив последнего от его личных документов и вещей, «Зидан» не без труда закинул к себе на плечо Павла и отнес его на заднее сиденье «форда».

– Куда едем? Домой? – спросил он Алину.

– Нет, – с усмешкой сказала она. – В психиатрическую клинику. И я не шучу! После попытки суицида мужчине самое место прийти в себя именно там. Так что дуй на 8-го марта. А я сейчас позвоню своей давней подруге – заведующей отделением. Светиться сама уж не буду, извини. Достаточно будет и звонка. А тебе придется попотеть немножко – побыть сутки рядом с этим… Чтоб не сбежал ненароком… Завтра найду, кто тебя сменит.

– Мудра, хозяйка! Ох и мудра!

– Пустое… Не забудь, что Павел Весник все-таки утонул. А в больницу у нас ложится Арнольд Тимошин…