Текст книги "Уральские россыпи"

14

К середине семидесятых годов Среднеуральский прииск разросся до невероятно-огромных размеров. Для Горнодобывающего предприятия, особенно для предприятия, разрабатывающего россыпные месторождения, такие размеры стали слишком обременительными.

Еще при Сидорове к прииску присоединили несколько драг ликвидированного Салдинского прииска, драги и гидравлики Невьянского прииска.

Коротков, став директором после переезда Сидорова в Краснотурьинск, продолжал ту же политику укрупнения и расширения зон деятельности прииска на Среднем и Северном Урале.

Территория прииска распростёрлась от склонов Западного Урала до Тобола, от Перми до Тюмени. Широкой полосой, почти в двести километров с Севера на Юг, эта полоса протянулась с Востока на Запад почти на пятьсот километров.

Красноперов еще раньше, когда принималось решение о присоединении к прииску драг и гидравлик Салды и Невьянска, был противником такого укрупнения – очень уж усложнялась управленческая связь между цехами расширяющегося прииска.

Ненадежная телефонная связь, рации с небольшим радиусом действия – вот и вся управленческая связь с цехами. А долгие километры в пути при посещении цехов практически отрывала Главного инженера от общего управления производством. Неделями порой не бывал Красноперов в Управлении прииска.

Нужен был надёжный помощник, хороший заместитель по производству.

Долго подбирал себе такого помощника Красноперов. Сначала попробовал опытного работника, недавнего начальника драги Огибенина. Михаил Алексеевич с неохотой взялся за командование производством. Долго отказывался.

– Не по мне это, Георгий Александрович. Я дражник. Но «узкий» дражник. Не совладать мне со всеми цехами разом. Не те у меня соображения.

Договорились – поработает, пока не подберём специалиста.

Пробовал Георгий и молодых, недавно пришедших из института, всего год-два поработавших на прииске инженеров, нет, не тянут ребята.

Приглядывался Георгий к молодому, но чувствуется – есть что-то в нем! – к молодому инженеру Старкову. Уже было и начальником драги его назначили, пусть повертится с рабочим коллективом! Но тот неожиданно уехал к родителям, куда-то на Восток, в «Амурзолото», кажется. Родители, говорит, «плохие», ехать надо к родителям. Это Георгию хорошо понятно. Как же удержать человека при таких обстоятельствах! Сам когда-то был в таком положении, когда уезжал с Севера.

В общем, перепробовал Георгий не одного инженера, но ребята или еще не были готовы к таким объемам руководства, или, если говорить об опытных, но пожилых специалистах, уже «наработались», уже не «хватало силенок». В производственном отделе руководил всеми гидравликами прииска опытный инженер Гордеев. Александр Николаевич. Конечно, он бы справился. Красноперов совсем уж было решился назначить его начальником отдела – а что, от добра, добра не ищут! Посоветовался с Коротковым.

– Конечно, Александр Николаевич справится. – Подумав, неторопливо начал рассуждать Александр Романович. – Но ведь ему уже за шестьдесят! Мы с тобой по гидравликам никаких не знаем проблем. Никаких особых забот нет у нас с тобой с нашими гидравликами. Это сегодня, при Гордееве. А ну, как перегрузим, не выдержит старик. Надорвется. А? И гидравлиста, причем хорошего, надежного гидравлиста, в отделе потеряем, и начальника производства не найдем. Нет, давай все же кого-то из молодых пробовать. Ищи. Что делать, готового нам с тобой никто не отдаст. Самим учить надо, растить, воспитывать.

Как-то, весной, только запустили все объекты в работу, после зимних ремонтов, зашел к Георгию в кабинет Павел Яковлевич Абакумов. Присел на стул, у окна, в некотором отдалении от стола Главного инженера. Поглядывает как-то непривычно на Георгия.

– Вы что, Павел Яковлевич, такой загадочный сегодня? События какие-то? Может, жениться собрался!

– Да нет, не то, не смеши меня. – И после небольшой паузы вдруг выдаёт – Георгий Александрович, а как ты мыслишь насчет Главного механика? Который меня заменит?

– Вот те раз, Павел Яковлевич! Да никак я не мыслю! Вам еще работать да работать! Никого я не вижу, да и не хочу видеть, на месте главного механика, кроме как Абакумова. Павла Яковлевича. А у вас что, другое есть мнение? Вы что-то задумали? Уж не на пенсию ли собрались?

– Да, дорогой мой, пора мне на покой. Хочу уйти на «вольные хлеба». Хочу заняться изобретательством, рационализацией. С ребятами из «Унипромеди» договариваюсь, помогут они мне освоить Патентное дело. Поизобретать хочу. Тяжело мне, Георгий, становится. Не тяну я уже многое. Не успеваю. Сам за собой, сам для себя не успеваю. Годы не те. Буду проситься на пенсию. Седьмой десяток уже, хватит. Пора успокоится.

– Так, так, Павел Яковлевич. Вот так неожиданность. Прямо таки без ножа вы меня режете, Павел Яковлевич. Но, я думаю, не завтра же вы уходите, есть еще у нас с вами время? Давайте подумаем о замене, опробуем как-то здесь, в управлении кандидата на пост ваш. А? Сколько у нас еще времени с вами остаётся?

Совместной работы?

– До конца года, Георгий. До конца года доработаю. А там уж «не обессудь». А замену искать не надо. Мосин! Начальник Центральных ремонтных мастерских. Считай, готовый главный механик. А опробовать, да что его пробовать! Давно он уже «опробован»! Производственник. И на драгах работал, и гидравлики знает. Всё оборудование гидравлик через его же руки проходят.

Через его цех! Лучшей кандидатуры мы не найдем с тобой. Да и ухожу-то я именно потому, что Мосин есть у нас. Знаю, не остановиться дело. И с моим уходом не остановится тоже. А ни на какую другую кандидатуру я и не соглашусь! Моего-то мнения будешь ведь, наверное, спрашивать?

– А если вот такой вариант, Павел Яковлевич. Вакантная у нас должность есть в Управлении – Начальник производственного отдела. Что, если мы Мосина сейчас и назначим на пост этот? Конечно, не горняк, чистый механик. Но, всё же – горный механик! Надо же ему повращаться среди цехов, пообщаться с руководителями цехов, «повоевать», набраться именно управленческого опыта. Пусть это будет даже и на полгода. Пусть за это время и не будет у нас начальника производства. Зато – как подготовим мы Мосина к работе в Управлении!

– Ну, Георгий, тебе решать. Хотя я повторяю, нечего нам особенно готовить этого Мосина. А с начальниками да механиками цехов он и так каждый божий день общается, и знают они другдружку «с пеленок», как говорится, с первых дней работы на производстве. Кто бы когда и где ни начинал, хоть где! – мимо центральных мастерских все равно никто ведь из цехов пройти не может. У всех ремонт какой-никакой, а ведется. То плановый, то аварийный. И всё ведь через мастерские проходит. Так что, опыту общения Мосину учиться не надо. Но я тебя понимаю. Не так Мосину пообщаться с цехами надо, как тебе к нему в серьезном деле присмотреться! Если так, то конечно, назначай. Только смотри, потом не промахнись. А то ведь, знаю я этого Мосина, он и производство легко подхватит. И будет работать не хуже ваших горняков. Да только другого такого Главного механика у тебя нет, и в ближайшее время не будет. А в этой ведь должности дотошного, скрупулезного мужика держать надо. А Мосин, он именно из таких, у него ни одна мелочевка забыта не будет. А испытать что ж, испытать можно, наверное. Давай, назначай, присмотрись к нему поближе, повнимательней. Мне это даже понравилось, идея эта твоя. Значит, серьезно подходишь к должности нашей.

– Да ведь, Павел Яковлевич, вы же знаете, Главный механик, да Главный энергетик для меня ключевые должности. В Горном деле, если что, мне проектировщики помогут. А за вас ведь с энергетиком, с Бутковым, никто ведь за вас не сработает. Правда у Буткова, у Владимира Александровича, подпора надежная тоже есть. Мазырин. Вячеслав Иванович. За энергетику я спокоен. А Мосин в Управлении поработает – думаю и за механику беспокоиться не придется.

Георгий посоветовался с Коротковым. Александр Романович надолго задумался.

– А что, – оживился он вдруг. – Идея хорошая. Почему бы не попробовать. Сезон отработаем. Каких-то особых сложностей с горными работами у нас нет. Плотины строит Синцов, и строит неплохо. По готовым проектам. Проектировщики у нас опытные, смелые. В цехах у нас тоже не новички работают, как делать – никому рассказывать не надо. А что делать и когда, так в этом и ты Мосину поможешь. Главное, человек он надежный, исполнительный, дисциплинированный. Подойдет! Согласен, давай, назначайте Мосина. Пусть отдел кадров приказ готовит.

Константин Иванович стал Начальником производственного отдела, заместителем Главного инженера.

И как-то незаметно, всего и прошло то немного времени, а Георгий вдруг перестал замечать текущие дела. Спохватится вроде, ах, забыл, вчера надо же вот это было сделать, глядь, а всё уже и сделано, всё предусмотрено. И начальники цехов как-то постепенно перестали по каждому поводу названивать Главному, и по вечерам в доме у Главного спокойнее стало, не трещит беспрерывно телефон, и по ночам – ночные звонки перестали его беспокоить. Быстро вписался Мосин в производственный ритм, и руководители цехов ему поверили, его приняли. Георгий понял, что именно вот такого Мосина он и искал в производственный отдел так долго.

Заканчивался промывочный сезон. Вот уже и последняя гидравлика остановлена на ремонт зимний, драги еще работают.

Но и им недолго осталось – которой месяц, которой – два. К Новому году все будут остановлены.

Всё чаще задумывался Георгий – уйдет Мосин, уйдет на должность Главного механика. А кто же вместо? Нет подходящей кандидатуры! Молодые еще не подросли, старики уже наработались. Кого назначать будем?

Извечная проблема на производстве – народу, вроде много, а назначить на ответственную должность – некого!

В ноябрьские праздники случилась беда на сорок шестой драге. Заехал бульдозерист на своей тяжелой и громадной машине на свежий неокрепший лёд и провалился на глубину более десяти метров. Конечно, так в кабине и остался. Смертельный случай.

Георгий с Мосиным выехали на драгу. Туда же приехали из Свердловска Компанейцев с Главным механиком комбината. Приехали водолазы, быстро извлекли из кабины и подняли из воды утонувшего бульдозериста, раскрепили канатами саму машину.

Мосин командовал всеми операциями по вытаскиванию из воды и бульдозера, и бульдозериста. Командовал умело, на всю операцию затратил не больше одной смены. Все работы были закончены к вечеру.

После бурных разборок происшествия, определения виновных, положенных «начальственных накачек», за поздним ужином, в гостинице Компанейцев устало спросил у Георгия:

– Ну, а что дальше делать думаешь? С начальником производства я имею ввиду? Мосина скоро назначать механиком надо. А с Производственным, что делать будем?

– Пока не знаю, Евгений Анатольевич. Нет у меня готового специалиста. Есть хорошие ребята, растут, учатся, но им пока рано. Да и попробовал я уже некоторых. Назначить легко, а он не тянет. Если убрать одного, потом второго, так ведь и сломать парней можно. Потеряют уверенность в себе, никогда ведь потом толковыми инженерами не станут. У вас-то, нет ли кого на примете? Не так ведь просто затеяли вы разговор этот.

– Ты Потехина, с Южно-Заозерского знаешь?

– Ну, а как же, Александр Васильевич, начальник четвертой гидравлики, внедрял в работу экскаватор. А что с ним?

– Да засиделся, думается мне, он на гидравлике. На повышение надо бы. Но у Жлудова вакансий подходящих нет. А у тебя специалиста в Производственный нет. Вот и объединить бы вам со Жлудовым эти обе проблемы.

– А сам Жлудов, что он говорит.

– Да не разговаривал я с ним. Надо же сначала с вами согласовать. Вот ты сам с ним и поговорил бы. Вы же дружите, вроде.

– Ну, нет, Евгений Анатольевич. Дружба здесь непричём.

Знаете ведь, дружба – дружбой, а кое-что и врозь! Если я позвоню, Виктор ведь Иероныч из принципа может «упереться».

Своих, скажет, выращивай, что в чужой огород заглядываешь! А вот если вы поговорите, а еще лучше прикажете, тогда – или руки по швам, или сам назначай куда повыше. Так что, это не наш с Виктором вопрос, это ваш вопрос, Комбината.

– Так что, ты согласен взять Потехина, принимаем решение?

– С директором надо бы посоветоваться.

– Ну, так советуйтесь! Время у нас еще есть. А как Абакумов, твердо решил, не передумал? Может еще поработает? Тогда и проблем ведь никаких нет!

– Нет, уходит Павел Яковлевич. Я с ним недавно разговаривал.

– Ну, так вот, я вам нашел человека. Решайте.

Коротков согласился сразу.

– Знаю я Александра Васильевича. Не так близко, конечно, как ты его знаешь. Но знаю, бывал у него на гидравлике. Думаю, подходящая кандидатура. Давай, соглашайся. Звони Компанейцеву. Будем назначать. Каменщикову скажи, пусть в новом доме предусмотрит квартиру. И вызывай!

Александр Васильевич Потехин проработал на прииске сначала Начальником производства, а затем и Главным инженером – более тридцати лет!

15

Что-то закрутились «горкомовцы» вокруг Красноперова.

Сначала позвонил Добротин.

– Слушай, Георгий! Тут нам дают одно место в Высшую партийную школу при ЦК. Не в нашу, не в Свердловскую, в Москве учиться надо. Крюков предложил твою кандидатуру. Всё вроде у тебя при себе – и высшее образование, и опыт работы, и возраст еще «не ушел». Давай, соглашайся. В среду надо быть в Обкоме, у Понамарева, на собеседовании. Побеседуете – и вперед.

А там, представляешь, какая перспектива открывается!

– Староват я уже для учебы-то, Вячеслав Анатольевич. Какая школа, зачем мне это? Нет, не хочу, не поеду.

– Тогда, вот что. Подъезжай сразу после обеда к нам сюда, в Горком. С Крюковым побеседуешь. Вот тогда и примем окончательное решение. Да подумай как следует. Такое предложение, возможность такая, может, раз в жизни выпадает. А ты – не поеду!

Георгий позвонил Компанейцеву, рассказал о разговоре с Добротиным.

– Что делать, Евгений Анатольевич, что посоветуете?

– Георгий! В таком вопросе тебе никто совета дать не может.

Тут может быть только твое решение. Сам думай.

– После обеда в Горком вызывают. К Крюкову.

– Ну и что? Побеседуйте. Там, наверное, и будет принято решение. Ничего. Позвони после беседы. Тут как раз в Ташкент нам с тобой надо лететь. Лобов совещание предприятий Главка собирает, по Технике безопасности. Вот и решайте там с Крюковым как тебе быть – или в ВПШ, в Москву, поедешь, или с нами, в Ташкент!

Компанейцеву что, ему и пошутить можно. А тут вот думай и думай. Согласишься – вся жизнь «кувырком», откажешься – как бы чего не вышло.

Крюков внимательно посмотрел в глаза Красноперову. Помолчал.

– Что, действительно, не хочешь ехать учиться?

– Не хочу, Михаил Кузьмич. Действительно. Не прикидываюсь, и цену не набиваю. Действительно, не хочу.

– Мы тут хотели привлечь тебя к партийной работе. Скоро у нас ведь в городе партийная конференция состоится. Отчетно-выборная. Мы хотели ввести тебя для начала в состав Горкома, а потом предложить перейти в Горком на постоянную работу. Потому и в ВПШ хотели предложить именно твою кандидатуру. А ты не хочешь.

А на партийную работу пошел бы работать? Ну, без всякой учебы?

– Нет, Михаил Кузьмич, ни на какую общественную работу не пойду. Не только на партийную, вообще ни на какую. Когда-то поработал я в газете. По молодости. И, вы меня извините, Михаил Кузьмич, я с вами откровенен, тогда я и понял – нет никакой самостоятельности в этой, так называемой, «общественной» работе. Я выбрал производство. И это на всю жизнь.

– Ну, дорогой мой, партийная работа, это далеко не «общественная». Это самая что ни на есть «руководящая» работа. Ну да, дело, видать, не в этом. Что ж, Георгий, «насиловать» не буду. Не спорю, в производстве ты, наверное, действительно нашел свое место. Люди тебя уважают, да и в делах ты расторопен. Всё у тебя идет как надо. И директор тобой доволен. Говорил я с ним, когда решил предложить тебе работу в Горкоме. Ну, нет, так нет! Давай, работай, ни о чем не думай, считай – нашего разговора не было.

И никаких последствий от твоего отказа не будет. Меньше тебя в Горкоме уважать не перестанут. Работай! Удачи тебе.

Георгий уехал в Ташкент. Ташкент встретил теплом. Георгий пережил в своей жизни очень низкие северные температуры, минус «шестьдесят семь» испытал он однажды на Эльге. И он знал, как организм человеческий начинает мёрзнуть. Мороз охватывает тебя всего, сразу, как только вышел ты из какого-то помещения на воздух, наружный воздух, мороз тебя не обволакивает, он тебя схватывает всего, и сразу.

В Ташкенте – другое. Весна. На Урале, особенно на Северном Урале, еще господствовала ранняя весна, с её заморозками, неожиданными снегопадами, резким дневным потеплением и такими же резкими ночными похолоданиями. И там эта слякотная весенняя погода держит тебя в постоянном напряжении, в постоянной готовности «промёрзнуть».

В Ташкенте же, как только вышли из самолёта, никакой жары не почувствовали. Чувствовалась непривычная духота. А потом медленно, от земли, по ногам, и выше, выше, по всему телу медленно, но неотвратимо заползала в тебя «жара». Горячий воздух. Как будто кто-то от земли малым-малым нагнетанием проталкивал в тебя этот горячий воздух. И не успели еще они дождаться автобуса, портового, который и должен увезти их от самолёта в здание аэровокзала, им уже стало жарко. Этот коварный горячий воздух проник во все складки одежды, обволок их тела полностью, со всех сторон, и снизу и сверху, и, нагреваясь, нагреваясь, начинал «обжигать».

«Господи, да это же какой-то крематорий!» Но только зашли в аэровокзал, там прохладно, кондиционеры, осмотрелись, обустроились, пообщались с встречающими, снова вышли наружу, из здания аэропорта, пошли к автомашине встречающих – и всё! Как будто обволакивающей и обжигающей жары уже и нет. Уже весь твой организм легок и спокоен, не перегрет и не потеет. А еще через день, ты как будто и вечно жил в этом тепле, и никакой жары уже и не ощущаешь!

Вот такой он Южный климат. В Ташкенте влажность небольшая, умеренная. Легко всё это потепление, для приехавших людей с Севера, поэтому, видимо, и переносится.

Совещание проходило в обычном «скоростном» режиме – доклады, выступления, обмен опытом.

– Тут к тебе рвутся производственники «Узбекзолото». Я сказал им, пусть подойдут в гостиницу. Встретитесь вечером, поговорите. – Подошел из президиума к Красноперову в перерыве Компанейцев.

– Ага, Евгений Анатольевич, неужели мы еще и в Ташкенте с утра до ночи будем заниматься производством! Надо же побродить по городу, познакомиться со старым Ташкентом, там, где недавно было землетрясение, вообще, посмотреть здесь всё это «царство Тимурово». Давайте здесь задержимся после совещания, поговорим.

– Насчет знакомства с Ташкентом, завтра руководство «Узбекзолото» планирует автобусную экскурсию по городу. С экскурсоводом. Там нам всё и покажут, и расскажут. А поговорить, хорошо, давай сегодня. Встретимся здесь.

В Ташкент они приехали втроем, еще Юра Морозов, Главный инженер Березовского рудника. Его в Ташкенте быстро окружили какие-то его друзья, с кем они вместе были недавно в командировке, в Африке, они с середины совещания куда-то исчезли.

– Пошли «в баню по-черному» – пошутил Компанейцев.

У узбеков оказался вопрос простой – надо помочь в строительстве и пуске в эксплуатацию гидравлической установки, но обязательно со шлюзовой эстакадой, с золотоулавливающими шлюзами.

На одной из гидравлик предприятия «Узбекзолото». Они, узбеки, эти гидравлики еще только начинают осваивать, нет у них опыта эксплуатации гидравлических установок. Но они знают про Исовские гидравлики, про их работу, про их объемы переработки горной массы. За короткое, по сравнению с их климатом, Уральское лето.

Вот они и решили обратиться за помощью именно к исовчанам. Помочь им, узбекам, освоить гидравлический способ добычи золота.

– «Россыпи» наши как раз подходящие для гидравлик. И пески достаточно промывистые, и объёмы подходящие. Но мы не умеем! Не знаем, как к этой гидравлике подступиться. А зачем нам «изобретать велосипед» если у вас, на Ису, отлично всё это работает! Вот и просим вас – помогите!

Красноперов с узбеками обо всём договорился, помочь обещал, даже пообещал отправить с Урала в Узбекистан вагонами, по железной дороге, готовую эстакаду, готовые шлюзы и прислать своих специалистов.

– Вечером для вас, для Уральской делегации, заказан ресторан. Новый. Недавно открыли. «Заравшан». Вот входные билеты. Милости просим. Там еще увидимся. До вечера.

До вечера Георгий с Компанейцевым съездили на знаменитый Ташкентский Базар. Говорят же в народе – если ты не был на Базаре, ты не был в Ташкенте!

Да! Было там на что посмотреть. Особенно Уральцам. Накупили там всякой зелени – для Урала в это время свежая редиска и другие южные деликатесы были большой редкостью.

Морозов был уже в гостинице, когда они вернулись с Базара.

И нисколько не «навеселе». Деловая, видать, встреча была, серьёзная.

Поехали в ресторан.

Это было как раз время стремительного развития и распространения по всей стране грохочущих во все возможные «громкости», на всех возможных «визжащих» инструментах так называемых «джазов». Певцы и певицы тоже «орали» в свои микрофоны, только-только появляющиеся на провинциальных сценах – кто кого перекричит. В ресторанах порой невозможно было ни спокойно выпить и покушать, ни тем более поговорить. Каково же было их удивление, когда они в «Заравшане» услышали мягкую, спокойную, под «сурдинку», зачаровывающую музыку изумительного оркестра. Их столик стоял недалеко от эстрады, и они наслаждались искусным исполнением, получали истинное удовольствие от оркестровых мелодий. Звучала музыка! Показали в концерте и балетные номера, а завершали вечернюю ресторанную программу китайские иллюзионисты. Было весело и интересно. Они засиделись в этом ресторане допоздна, до самого закрытия.

– Эта улица названа Ленинградской, потому что все разрушения, после недавнего страшного землетрясения, здесь ликвидировали и отстроили эту часть города Ленинградцы. А сейчас мы выезжаем на Уральский проспект. Здесь всё отстроено заново, возведены новые дома, вот эта больница, мы как раз проезжаем мимо неё, дальше вот этот кинотеатр «Урал» и Дворец молодежи. Всё это отстроено сводным строительным отрядом Уральских городов и предприятий. Ташкент, после землетрясения, отстраивала вся страна. Ликвидация последствий землетрясения в Ташкенте всему миру показала сплоченность и верность интернациональной дружбе всех народов Советского Союза. – Экскурсовод всё это рассказывала так монотонно, скучно, устало, что многие в автобусе уже откровенно спали.

После вчерашних ресторанных банкетов.

Но вот заехали в старую часть города, не затронутую землетрясением, и все оживились. Проезжали по узким, мрачным средневековым улочкам. Ни одного окна наружу, сплошной загадочной лентой тянутся вдоль по улицам высокие каменные заборы, побеленные однообразной белой краской. В этой мрачной безлюдности было что-то загадочное, древнее, непознанное.

Пожалуй, вот эти безлюдные улочки и переулки старого города больше всего запомнились из всей этой экскурсии по Ташкенту.

После автобусной прогулки объявили, что завтра с утра будет организована экскурсия в древние города Самарканд и Бухару. За счет «Узбекзолото».

– Экскурсия в древнейшие города нашей страны. Желательно поехать всем. Когда-то вы еще будете в этих краях! По дороге остановка – шашлык, местные узбекские вина. Просим записаться всех, кто поедет.

– Евгений Анатольевич, поедем, а? – Георгий чуть не задохнулся от представившейся удивительной возможности. – Ну что, не успеем что ли мы все наши дела там, дома, переделать!

Поедем, а? Ты как, Юра? – повернулся он к Морозову.

– Я – за. Готов. Если начальник согласен.

Но Компанейцев возразил категорически.

– Поезжай, если хочешь. Я возвращаюсь домой. Дел много.

Да и Москве срочно надо представить план мероприятий по подземной добыче. Так что, ты, Морозов, тоже не собирайся. Дела нас с тобой ждут срочные. А ты поезжай, если хочешь, Георгий.

– Ну да. Куда же я один. Нет. Или всем ехать в Самарканд, или всем домой. Так не годится. Одни туда, другие сюда. Нет, домой, так домой. Я – как все.

Билетов до Свердловска не оказалось, вернее сказать – были билеты, хозяева билеты всем участникам совещания забронировали. Но уж больно поздний вылет. А в Челябинск – через два часа! Улетели в Челябинск. Там их встретила «Волга» Компанейцева и они дружной командой выехали в Свердловск.

В дороге почти всё время спали. Георгий проснулся где-то за Каслями. Подъезжали к Вишневогорску, с его знаменитым пивзаводом и знаменитым же на весь Урал пивом.

«Ну что за нудная компания, ни выпить в дороге, ни закусить.

На экскурсию не поехали, древнейшие города Востока не посмотрели, едем всю эту длинную дорогу тоскливо, не едем, мчимся куда-то. Что за гонки! Ну, уж Щелкун-то я вам проскочить не дам!».

Именно в Щелкуне торговали Вишневогорским пивом. Там у знаменитого пивного завода был свой ресторанчик и магазин разливного пива.

– Серёжа, – обратился Георгий прямо к водителю. Компанейцев откровенно спал. – Остановись у магазинчика. Видишь, написано – «пиво». Остановись. Там рядом и ресторанчик есть.

Морозов, ты как, я уже давно проголодался. Давайте поедим чего-нибудь! Тут, в придорожных ресторанах, обслуживают быстро. Много времени мы не потеряем. Добро?

Непьющий Компанейцев проснулся, поморщился, а что делать, обедать где-то всё равно надо!

– Ладно. Давайте «перекусим».

В магазине под разливное пиво и баллончики нашлись, так что Георгий, после недолгого обеда в ресторанчике, запасся на дорогу и возбуждающим напитком. Они с Морозовым уже до самого Свердловска не спали.

А утром, только успел Георгий домой зайти, его на Вые встретил Володя Шишпаренок и привез к дому, не успел он зайти, с семьей поздороваться, как междугородный звонок.

Из Свердловска. Компанейцев.

– Приехал? Включай срочно телевизор. Слушай сообщение из тех мест, откуда мы только что приехали. Услышишь новость, позвони. И запомни, на всю оставшуюся жизнь запомни – ты мне своим здоровьем, а может и самой жизнью обязан.

По телевизору рассказывали о сильнейшем землетрясении, разрушившем полностью древние города Самарканд и Бухару.

По телевизору показывали страшные последствия этого землятресения, показывали разрушения, смерть, боль и отчаяние старинных городов.

Страшное землетрясение случилось именно в тот день, когда планировалась экскурсия участников Всесоюзного совещания «Главзолото» в Ташкенте. Туда, в эти древние, и оказывается, такие опасные города!

«Да, Компанейцев, ты как ясновидящий. А ведь действительно, всё могло случиться и с нами при этом страшном землетрясении…» – У Георгия долго не выходили из головы эти Ташкентские события. И особенно, их возможные последствия.

А на работе новый «сюрприз». Позвонил парторг, Виктор Александрович Терентьев.

– Георгий Александрович. Зайди в партком, получи удостоверение делегата на городскую партийную конференцию.

Оказывается, пока он совещался в Ташкенте, коммунисты Управления избрали его делегатом на городскую партконференцию.

А на конференции Георгия, опять же неожиданно для него – вроде с Крюковым обо всём договорились – избрали членом городского Комитета Партии.

Обычно, членами горкома избирали директоров городских предприятий. Георгий был, пожалуй, в городе единственным Главным инженером кого избрали членом Горкома партии.

«Видать, всё же, Крюков что-то задумал» – обреченно соображал Георгий.

Но нет. Крюков сдержал слово. На партийную работу Георгия больше не приглашали.