Текст книги "Уральские россыпи"

Но главное, всё же, посидеть, подумать, поразмышлять решил здесь Ермак. Да и решение принять правильное.

Вот и сидел он здесь, Ермак Храбрый, в юрте своей казачьей, новорубленой, с дружиной своей смелой и многочисленной. А ты говоришь – откуда, мол. Да. Сидел, отдыхал, запасался товаром, в походе нужным. Да думы великие думал.

И решил Ермак отсюда, с горы этой, где реки начинаются разные, да и разбегаются в разные же стороны – Лобва да Ляля на Север текут, а куда, посмотреть надо. Усьва на Юг бежит, к Чусовой, а дальше? Тоже посмотреть надо. Ну, а Тура, что протекает совсем рядом, с местом тем, Ермаком освоенным, Тура течет прямо на Восток. Это уж, как говорится, как раз и есть туда, куда Ермаку и надо!

Долго думал Ермак, как ему поступить дальше, какой путь выбрать. Долго и с товарищами верными советовался, и с дружиной многочисленной Думу все вместе думали. И решился Ермак на шаг отважный, но рискованный. Разделил Ермак дружину свою храбрую. На четыре отряда разделил. И послал по отряду на каждую речку, здесь им обнаруженную. И каждый отряд тот стал хоть и самостоятельным, но цели подчинён был единой – вести разведку Уральских гор, и по хребтам, и по склонам, и по распадкам многочисленным. По всему пути, каждому отряду намеченному. Если доведется по пути отрядам тем где встретиться, то объединяться. И вести дальше разведку совместную.

А на Тоболе, о котором проводники-вогулы ему поведали, встретиться должны все отряды, по разным рекам им, Ермаком, отправленные! На Тобол все реки разведанные приходят. Сами ли, своим руслом, или впадая в другие какие-то, неизвестные пока, новые реки, но все они, их воды, с новыми водами, через новые речки, все они приходят в Тобол! Вот там встречу всем отрядам Ермак и назначил.

Силантьич замолчал надолго, налил водки в большой стакан, молча, не приглашая никого, выпил, утерся рукавом. Глаза застекленели, смотрели куда-то далеко, в бесконечность. Там, наверное, в том далеком времени прошлом находился Силантьич, с Ермаком, наверное, плыл старик могучий по капризной Исети, перебирался через пороги, перетаскивал с казаками челны тяжелые через отвесные скалы, огибая пороги непроходимые.

Красноперов тоже молчал, боясь вспугнуть растревоженные мысли Силантьича. Он тоже налил себе водки и выпил. Заел чем-то, чем стол был заставлен. Тоже задумался.

– Ну, хорошо, Силантьич! А что же дальше? Как судьба тех отрядов, что разошлись в разные стороны, как судьба их сложилась? Об этом что-то поведали тебе те потомки казаков Ермака Великого, что в живых ты еще, говорят люди, застал?

– Какие потомки, Александрыч, через четыре с лишним века? За такой срок никаких потомков не соберёшь в одну родовую ветку. Не «княжичи». Никто родословной своей не вел, наверное.

За такие-то годы и мы с тобой, может, в потомков тех переродились уже. Да не на один ряд. Какие потомки! Так, рассказы да легенды разные. Хоть это дошло до нас, и на том тем казакам спасибо сказать надо.

А Ермак придумал всё правильно. Лобва через недолгое расстояние впадает в Лялю, и на Ляле той два отряда Ермаковских сошлись и совместно исследовать новые земли начали. Ляля влилась в Сосьву, та в Тавду, и уж именно Тавда-речка привела отряды казаков, что к Северу поплыли, к Тоболу. То же и на Юге – по Усьве отряд казачий приплыл, легко и спокойно, вниз по речке легко плывется, сам ведь, поди, не раз плавал, вот казаки Ермаковские прямо в Чусовую по Усьве той и приплыли. А там всё, как вы и расписываете – в Исеть, и прямиком к Тоболу. Да, именно по этому пути сам, говорят, Ермак и плыл. Ну, а четвертому отряду легче всех было. Они по Туре спускались. А Тура прямёхонько в Тобол и принесла их ладьи на волнах своих неспешных. Вот так все они, отряды те разведочные и собрались на Тоболе. А по Тоболу вся Ермаковская рать на Иртыш направилась.

Самая интересная, и самая загадочная судьба сложилась у отряда Северного. О тех отрядах Ермака на Северном Урале до сих пор легенды старики рассказывают. И о Бабе той Золотой.

Вроде, как бы казаки нашли Бабу ту, да попали под такое жестокое сопротивление, что отступили. Не пустили их народы северные к логову Золотой Бабы. Объединились народы – и ханты, и манси, и вогулы – все объединились, и сказали казакам – или вы отступите от нашей реликвии Северной, или погибнете все!

Не только вы, не только те, что здесь, к Святой Горе пришел, но сгинут все ваши казаки, что по разным рекам поплыли. Всё мы о вас знаем, казаки пытливые. Знаем, что плывёте вы в стороны разные. Мы не мешаем вам, плывите, ищите, познавайте.

Но если заденете наши дорогие «обереги» – всех найдём, всех уничтожим. Все сгинети! Где бы вы не спрятались, куда бы вы не уплыли! И до самой Москвы, – сказали им вогулы, – мы доберёмся! И там найдём вас – если обидите «святыню» нашу!

И не решились казаки судьбой рисковать. Почуяли они, не разумом почуяли, другим чем-то почувствовали – нельзя! Не Богово здесь, и не людское. Здесь что-то своё у них, у людей здешних, своё, Северное, Богу и людям неподвластное. Отступились казаки. Ну, а дальше, дальше всё по-вашему, по-написанному.

Дальше уж история Ермака не наша. Дальше она – Народная.

И ты её, наверное, дальше-то историю эту, про Ермака, лучше меня, наверное, знаешь. Давай, Александрыч, помянем Казаков Великих! На Ермаковском месте сидим мы с тобой здесь. Здесь, всего-то каких-то четыре столетия назад сидел, работал и пировал, как и мы с тобой сегодня пируем, Ермак наш Великий! Давай, Александрыч, помянем, по-нашему, по-уральски, и Ермака, и дружину его, и всех казаков, «родичей» наших, помянем! Он был здесь! И мы знаем это. И ценим это. И гордимся этим.

– Вот и вся история, Альберт Васильевич. Просидели мы с тем Силантьичем до утра, и как домой я тогда доехал, честно признаться, плохо помню. Осилил меня старик тогда напрочь!

– Да. Интересный старик оказался. А сам-то ты во всю эту историю веришь?

– Да, по правде сказать – а кто его знает, Альберт Васильевич! Слышал я на Северном Урале много рассказов об отрядах казачьих, с Ермаком будто пришедших. Как-то оказались же они на Северном Урале! Севернее даже сегодняшнего Ивделя. Ермак с дружиной туда ведь не ходил. Откуда же отряды? И как прошли? А по рекам, с разделением дружины на отряды, это правдоподобно. И это многое объясняет. Да и подтверждает легенды многие. Историки, я думаю, лучше нас разбираются в тех событиях. Мне ведь не так история с Ермаком, как сам старик интересен был. Великолепный рассказчик, с неукротимой верой, что живет он в местах, в которых побывал сам Ермак. По-моему, он уверен, что если не сам он, то уж кто-то из его предков, из его родственников, точно плыл на челнах по рекам Уральским с Ермаком-атаманом. Он твёрдо уверен, он как будто знает, что так оно и было четыреста лет тому назад. Эта вера жила в его глазах во время всего рассказа о Ермаке, о казаках его, о походе. Он рассказывал не о том, что он от кого-то слышал! Он рассказывал о том, что он видел, что стояло у него перед глазами! Вот что мне интересно было в старике этом, в Силантьиче!

Подъезжали к аэропорту.

Вскоре Георгий с наслаждением дремал в самолетном кресле.

Совещания утомляют значительно больше любой тяжелой работы.

22

Рассмотрение вопроса о согласии парткома Среднеуральсого прииска направить специалистов прииска, членов КПСС Красноперова Георгия Александровича и Красноперову Нину Александровну в заграничную командировку на два года длилось не долго. Дело в том, что из Министерства пришел запрос – направить специалиста-горняка для работы в Советском Представительстве Анголы, куратором по добыче в этой Африканской стране алмазов. Нужен был опытный специалист, горный инженер, член партии, женат, с хорошими характеристиками.

После долгих переговоров и консультаций руководство Объединения «Уралзолото» остановилось на кандидатуре Красноперова, Главного инженера Среднеуральского прииска. Кандидатура прошла по всем областным инстанциям, одобрена Министерством и вот, пришло время оформления выездных документов.

И всё началось с самого начала – снова партком, потом Горком и так далее, но это уже рассмотрение формальное, так как все характеристики были всеми этими инстанциями даны еще ранее, при обсуждении кандидатуры.

Виктор Александрович Терентьев, Секретарь парткома, Член Городского комитета партии, Кандидат в члены Областного комитета быстро перебрал документы, лежащие у него на столе.

– Ну, что я могу вам доложить, товарищи члены парткома. Все материалы для поездки на работу за границу Георгия Александровича и Нины Александровны собраны. Имеются положительные характеристики от производства, нашего парткома, Горкома партии. Есть согласие Обкома парии, городского Комитета госбезопасности. Дав положительную характеристику, мы с вами практически тем самым уже дали согласие на такую поездку Красноперовым. Поэтому и рассматривать нам тут особенно нечего. Как, есть у кого из членов парткома какие-то замечания, вопросы?

– Есть пожелание. – Винницкий, бывший начальник гидравлики, уже пенсионер, недавно проводили на пенсию, повернулся к сидевшим у стены Красноперовым. Он сидел за столом заседаний, к ним спиной. Поэтому развернулся, вместе со стулом развернулся, и с обычной своей строгостью вдруг произнес громко. – Надо, чтобы после «загранки» Красноперовы вернулись на прииск. Вот такое условие записать надо.

Члены парткома заулыбались. Рассмеялся и Терентьев.

– Ну, во-первых, Константин Федорович, такое решение мы принимать не можем, не имеем права, после «загранки», как ты говоришь, вряд ли от Красноперова будет зависеть, куда ему ехать работать. Ну, а во-вторых, наша задача – или дать согласие, или отказать. Ничего другого от нас не требуется. И никакие наши пожелания, или рекомендации приняты не будут. Рекомендовать, как пожелание, лично Красноперову мы, конечно, можем. Но не условие, как ты предлагаешь, а именно пожелание.

И лично Георгию Александровичу. Значит, решили? Нет возражающих? Тогда, вот сейчас, Георгий Александрович, мы вам и выскажем свои пожелания. Главное – успешной вам там, в Анголе, работы. Здоровье берегите – Африка всё же, не Урал, и даже не Крайний Север.

Ну и конечно, мы вам желаем, если это хоть как-то от вас будет зависеть, вернутся обратно, к нам сюда, на прииск. Тем более, что и дети здесь остаются. С бабушкой остаются?

– Да, Ольга Андреевна, вот, мать Нины Александровны, приехала к нам, жить теперь будет с нами, она и останется с детьми. А может, если получим разрешение, и детей, потом, в процессе работы, может и детей заберем с собой. Дети, все же, считай взрослые уже. Но пока условия такие поставлены – одним выезжать надо.

– Ну, что ж, удачи вам!

Но это так только кажется, что всё уже решено, что скоро выезжать надо. В Анголе то ухудшается военно-политическая обстановка, и тогда затишье с этим выездом, а то торопить начинают – давайте быстрее, выезжать надо. А потом опять тишина.

Позвонил как-то Георгий в Международный отдел Министерства, в «Зарубежцветмет», узнать решил – успеет ли съездить в отпуск, как там со сроками выезда?

– Красноперов! Читай газеты, слушай телевизор. Ты же понимаешь, что сейчас делается в Анголе этой! Не торопись, жди распоряжений. Не волнуйся, всё сообщим вовремя. А в отпуск – это смотри сам. Поезжай, если понадобится – вызовем и из отпуска.

В общем, «подвис» Красноперов – и работа не работа, и отдых не отдых – то ли едем, то ли нет, хуже нет этой непонятной неизвестности. Делами текущими, конечно, занимается, но какие дела, когда всё подвешено на этом ожидании. Ни дела, ни работы.

Георгий взял отпуск и поехал отдыхать. По стране поехал. Со всей семьей. На автомашине.

Только что купили ВАЗ-2101, вскоре её любовно-иронично назовут «копейкой», а тогда, в середине семидесятых, эта машина была настоящей роскошью. Роскошью и гордостью. Георгий быстро, с помощью Гатаулина Рашида Яковлевича, начальника Автобазы прииска, сдал в Автоинспекции все экзамены, получил права и решил на машине прокатиться по стране. В Запорожье побывать, у брата Александра, куда тот с женой Катей и сыном Витей переехали после возвращения из Германии, после службы в Группе Советских войск, где он служил начальником связи лично Командующего. Но пришло время, отслужил, наслужился, пришло время пенсии. Для проживания брат выбрал Запорожье, быстро получил там квартиру, живет сейчас всей семьей.

Правда, без Наташи, без дочери. Наташа закончила Университет во Владивостоке, вышла там замуж, теперь у Наташи своя семья, свои дети. Так и остались все они там, во Владивостоке. Живут, работают, и по рассказам родителей – довольно успешно.

Не виделись с братом давно. Правда, он, как-то, еще когда служил в Германии, был в отпуске, гостили они с Витей, сыном, у Георгия на Урале, на Ису. Очень подружились все тогда, и дети особенно сдружились между собой, но это было уже довольно давно. Надо свидеться. Пока время к этому располагает, возможность отпуска появилась, пока там Ангола эта «созреет», надо съездить, встретиться, повидаться.

Георгий оформил все отпускные документы и ушел в отпуск, оставив все приисковые дела Потехину, Александру Васильевичу. Пусть привыкает. Ему скоро, после отъезда Красноперова в Африку, ему становиться Главным инженером прииска, вот и пусть осваивается. Пусть работает.

На семейном совете решили – ехать в Запорожье всей семьёй. Ехать на автомашине. А что, для чего её и покупали! Дома остаётся бабушка Ольга Андреевна. Тёща Георгию, мать Нины, бабушка дочери Светлане и сыну Александру. Она уже почти два года живёт с ними на Урале. После смерти матери, Алевтины Георгиевны, Георгий написал Ольге Андреевне в Магадан, где она жила и работала более тридцати лет, большое письмо и пригласил её жить с ними на Урале. Ольга Андреевна два года назад оформила пенсию и решила выехать на «материк». А куда? В Иркутск, на родину, а что она там одна будет делать?

Родственники состарились и многие уже поумирали, друзей нет, сослуживцы – кто остался доживать свою старость в Магадане, это в основном те, кому выехать с Севера ну совсем уж было некуда и не к кому, а кому было куда – те давно все разъехались. Ольга Андреевна приняла правильное решение – она приняла приглашение зятя, продала дом в Иркутске, старенький, полуразвалившийся дом, купил его кто-то за небольшие деньги. Не ради дома, ради участка купили. И приехала Ольга Андреевна жить к дочери, к зятю, к внукам на Урал. И вот уже почти два года они живут все вместе. Дружно живут. Нормально. Вот она теперь, на время поездки семьи в отпуск, на Украину, и оставалась дома одна, хозяйничать. Отдохнёт тоже немного – от семьи, от детского шума, от семейных хлопот, от ежедневной домашней уборки. Да и последить кому-то надо не только за домом, но и за садом, за огородом. Они хоть не такие уж и большие, работы там никакой нет, Георгий с сыном давно уже все садово-огородные дела сделали, ну а всё же – то ягоду поспевшую собрать, то еще что-то созреет – убрать, собрать, не сгноить бы на корню.

Выехали утром рано, еще шести часов не было. В Уфалей решили не заезжать. Весной в Уфалее Нина с Георгием побывали, навели порядок на могилке родителей после снеготаяния, подчистили всё, убрали, оградку подкрасили. Первую остановку решили сделать в Свердловске, у друзей побывать, отдохнуть пару дней от тяжелой дороги, вернее от бездорожья, не было дороги по Северному Уралу в середине семидесятых, по ухабам да рытвинам пробирались автомобилисты до Свердловска. Строилась большая дорога, до самого Серова пройдёт новая автомагистраль, но когда это еще будет!

После Свердловска – до Челябинска. Там тоже дорога строится. Мощный дорожный комплекс, закупленный где-то в Канаде, прокладывает асфальтированную трассу. С двух сторон идёт прокладка дороги – и от Свердловска, и от Челябинска. Когда работает комплекс – любо-дорого посмотреть, как быстро продвигается полотно дороги. Километр в сутки проходит дорожный комбайн. Но… при четкой загрузке. Два раза проезжал Георгий по строящейся дороге – туда ехал вдоль её и обратно. И оба раза, так уж везло Георгию, оба раза дорожный агрегат стоял. Не успевали к производительному агрегату подвозить закладочный материал. Вот вам и километр в сутки!

В Челябинске остановились на несколько дней. И у Заостровских, у Зои с Лёней погостить надо, и к тёте Шуре с дядей Колей в Миасс съездить.

Леня быстро всё организовал, и после недолгого пребывания в душном и жарком Челябинске оба семейства – и Заостровские, и Красноперовы – уехали в Миасс, к тёте Шуре с дядей Колей. Они жили в своем доме, на берегу красивейшего Ильменьозера. Узнав о таком большом сборе, в Миасс быстро приехал и Володя, сын тёти Шуры с семьей. Из Казахстана. Там недалеко, на машине быстро приехали. Володя привёз огромного сазана – от плеч до пяток ног спускается. Георгий таких огромных сазанов еще никогда и не видел.

А утром, сразу на второй день после приезда, втроём – Лёня, Володя и Георгий – собрали снасти и выехали ранним утром на рыбалку. На лодке. У дяди Коли всё налажено, все снасти, лодка.

Часа в четыре уплыли от берега на приметные, прикормленные места, которые прямо с берега им показал дядя Коля.

– Вот туда гребите, вон видите заросшая камышом заводь, вот там и вставайте, там «прикормлено», и шесты там есть. В землю воткнутые. Прямо к шестам привязывайтесь и рыбачьте.

Время, прямо скажем, сейчас не «поклёвное», притихла рыба после нереста. Ну, да вам что, не для заготовки плывёте, посидеть, подремать с удочкой, отвести душу. Поезжайте, авось поклюёт.

Не клюнуло. Уже и солнце поднялось высоко над лесом, уже и пиво всё выпили рыбаки, что с собой для утоления жажды взяли, а рыба никак клевать не хотела.

Георгий увидел, что к берегу, туда же, откуда отплывали и они, на эту свою рыбалку неудачную, направляется моторная лодка.

– Лёня, поплыли быстро, вон, видишь, лодка направляется к нашему берегу. Может рыбаки? Промысловые. У них же сети.

Значит – они всегда с рыбой. Поплыли быстро. Если успеем – вот нам и рыба. И на уху возьмём, и на «жарёху»!

К берегу подплыли действительно рыбаки. Из местной рыболовецкой артели.

Сторговались быстро. Взяли у рыбаков пару приличных щучек, пяток крупных лещей, и несколько краснопёрок. Всё это сложили в свой рыбацкий мешок, что дал им дядя Коля на случай улова, поставили лодку на место и устало, с трудом, «наработавшись», заявились домой. Дядя Коля, издали увидев возвращающихся рыбаков, ждал у калитки.

– Ну, как клёв? Видели хоть поклёвку-то? А может, поймали чего?

– Да есть немного! – Лёня невозмутимо, с напускной небрежностью сбросил с плеча «рыбный» мешок. – Вот, смотри.

Немного, конечно, нам ведь с тобой не тягаться. Но, всё же поймали кой-чего!

Дядя Коля недоверчиво заглянул в мешок. И у него аж, ну прямо на глазах! у него аж лицо вытянулось от удивления.

– Это что? Это вы что ли? Так клевало? Нет, не верю. Купили, наверное. А? Георгий?

– Да что вы, дядя Коля! Стали бы мы покупать! На озере-то!

Да на таком озере. На Ильмене! Да мы бы вообще лучше рыбы вашей, ильменьской, не попробовали, чем покупать! Лучше бы уж совсем без рыбы сюда к вам заявились!

– Вот ведь дела. Каждый день выезжаю на озеро это. Каждый день! Рано утром! Нет клёва и нет! А тут, один раз не поехал, одно утро пропустил – и нате вам! Клёв. Да такой удачный! Ну, вы ребята даёте. Теперь я вижу – рыбаки. Но нет, что-то здесь не так. Нет. Вам я, Лёня с Георгием, вам я не верю. Купили, наверное. У рыбаков наших купили. А ты, Володя? Скажи ты, тебе поверю.

– Ну, что ты, батя! Стали бы мы покупать! На озере-то! Да и как там купишь, где рыбаков этих ваших искать. Нет! Сами трудились. Щучки на «дорожку» взяли, а всё остальное – удочкой.

Место у тебя там хорошо прикормлено. Вот и поймали.

Дядя Коля не один час ещё сокрушался – «ну надо же, надо же. Одно утро пропустил – и такой клёв! Вот уже поистине – новичкам везёт! Надо же мне так опростоволоситься!».

Только перед самым отъездом признались рыбаки, что купили рыбу. Очень уж жалко было слушать печальные сокрушения строго рыбака – вот, не пошел, и такой клёв!

Отдохнули хорошо, весело в Миассе. Днём загорали, кстати и погода была чудесная, июльская погода. А на Южном Урале июль – самая жаркая летняя пора. Пацаны ловили в местных водоёмах раков. Да большие раки, прямо-таки огромные. Залезут рукой в нору и вытаскивают их прямо за клешни. Целое ведро натаскали!

А вечером – костер, рыба печеная и жареная, вареные раки.

Вино, водочка и, конечно же, пиво! В неограниченных количествах. А когда совсем стемнеется – песни. Соседи придут, молодежь соберется и песни. Ах, как славно поют на Южном Урале.

Заслушаешься.

Из Челябинска ехали в Москву. И еще раз убедились – нет дорог в России!

От Миасса до Уфы, через Юрюзань, Катав-Ивановск и Ашу перевалили через главный Уральский Хребет, сфотографировались на самом перевале у старенького, еще, наверное, царских времен, обелиска Европа-Азия, и от этого обелиска дорога пошла уже вниз, в Европу, на Западное Предуралье. Движение по главной, Транссибирской, автодороге слабенькое – идут в основном грузовики, редкие «дальнобойщики». С трудом идут, с надрывом, тяжело гудят дизельные двигатели. Отечественных машин мало.

«Татры» в основном идут по трассе. А легковые автомашины – это и вообще редкость. Да и кто решится куда-то в путешествие ехать по таким дорогам! Дорога та – в основном расчищенная до скалы бульдозером узкая полоса, в две автомашины разъехаться.

Рытвины, ухабы – не то обозначение! Ямы, протоки, нарушенные мостки через лога, ложки, ручейки и реки. На больших реках мостов нет – речная паромная переправа. И вот здесь только и видишь, что – нет, идут по трассе автомашины. Вон их сколько скапливается у речных переправ! Очереди огромные. Некоторые путешественники не успевают переправиться в один день. Разбивают палатки. Устраиваются, как на отдыхе. А что. Река рядом.

Здесь же и удочки, лодочки, рыбалка. А вечером гомон, песни.

Георгий знал, как обойти эти ожидания. Он ушел к «шкиперу», дал ему, сколько положено, «на лапу», тут же лихие молодцы сели за руль его автомобиля, ловко загнали его на паром, а на другом берегу так же быстро, умело съехали с борта парома и – пожалуйста, дорогие сограждане, путешествуйте дальше.

До Москвы шли от Челябинска почти четыре дня.

В Москве Георгий заказал через друзей, через Женю Синцова, большой четырёхместный номер – чтобы сразу, всей семьёй, разместиться в одном номере – в гостинице «Юность». Что в Лужниках стоит. Директор гостиницы там земляк. Не просто Уралец – Исовчанин! Когда-то комсомолом на Ису командовал.

Потом забрали в Обком, а там, через короткое время, и в Москву активист удачно перебрался, да после комсомольской работы и определился в директора молодёжной гостиницы.

Хороший парень. Встретились, посидели, повспоминали общих знакомых.

В Москве жили неделю. С очень интенсивной программой. Надо было посетить все главные достопримечательности столицы.

Кремль, с его музеями и Соборами, ВДНХ, со всеми её выставочными павильонами, древние дворцы и усадьбы, которые оказались в очень «запущенном» состоянии, походить по главным улицам и площадям столицы. К концу дня дети еле волочили ноги и через два-три дня забастовали – никуда не пойдем! Устали! Давай отдохнём. Сели на теплоход, прокатились по Москве-реке, на каком-то пляже, далеко за городом, высадились на берег, уютно обустроились – это Нина умела делать быстро и всё у неё получалось по-домашнему. Загорали, купались, отдыхали.

Через неделю выехали в Запорожье.

Режим движения сразу, с момента выезда, был выбран раз и навсегда, на весь длинный, более чем в две с половиной тысячи километров, путь. Режим движения был выбран «щадящий».

«Семья» сразу решила – у нас не автомобильные гонки, давайте будем ехать «в своё удовольствие».

Выезжали после ночевки в четыре часа утра. Сиденья автомобиля откинуты, дети с матерью спят, Георгий за рулем. После десяти часов водитель выбирал подходящее место, у реки, или другого водоёма, чтобы и недалеко от дороги, и с подъездом хорошим.

Нина расстилала на травке одеяло и Георгий, раздевшись, чтобы загорать, ложился и мгновенно засыпал. Отдыхал от дороги. Дети купались, мать сооружала дорожный обед, и когда всё было готово, будили Георгия. Обедали, купались, отдыхали.

Георгий снова ложился позагорать и быстренько, согревшись на солнышке, засыпал. Семья отдыхала. И так до четырёх дня. В четыре быстрый сбор, загрузка в автомобиль и выезд на трассу.

Останавливались на ночлег вскоре после девяти вечера. Пока ехали по горам, ночевали в придорожных гостиницах. Не очень ухоженных, но в горах по ночам холодно, да и машину ставили во двор гостиницы, приплачивали немного (два-три рубля считалось хорошей платой) сторожу за присмотр и отдыхали в не очень мягких казённых кроватях. Но чистых, а главное под крышей – в горах по ночам частенько шел дождь.

От Москвы до Запорожья тоже ночевали. Одну ночь. Но на природе. Остановились у какого-то большого озера. Пока Георгий с женой и дочерью «гоношились» с костром и ужином, Саша сбегал на озеро с удочкой, пробыл там какое-то, довольно солидное время, пока не позвали ужинать, но ничего не поймал.

Вечером долго сидели у озера, у костра, Георгий с Ниной пили сухое вино, Саша пытался рыбачить, но вскоре приходил обратно – «не клюёт». Сидели у костра, вспоминали разные истории, пели песни. Ложились поздно. Дети с матерью ложились в салоне автомобиля, на «разложенные» сидения – получалась одна сплошная кровать. Клали туда сверху матрасы, подушки и спали с удовольствием. Георгий раскладывал рядом с машиной надувной матрас и спал на нём. Ложились так, чтобы утром не мешать водителю сидеть на краюшке кресла и тихонько ехать, так как выезжали, согласно графику путешествия, в четыре часа утра.

Хорошо утором – машин нет, или почти нет, дорога пустынная, едешь – ни ты никому не мешаешь, ни тебя никто не тревожит.

В Запорожье Саша встречал своих гостей у самого въезда в город, у обелиска «Запорожье».

Увидели его издали, остановились, приветствия, объятия.

Нина со Светой перебрались в Сашину-брата машину, Георгий с Сашей-сыном въезжали в город вдвоём. За Сашей. Брат с семейством жили еще у матери, на Зеленоградской, в её собственном доме. Квартиру они получили позже, на следующий год, а пока жили в родительском доме. Место живописное – огромный лог, весь застроен коттеджами, обрамленными густыми фруктовыми садами, огородами, теплицами. Во дворе стояли несколько автомобилей, так что Георгий со своей «копейкой» еле туда втиснулся.

Катя с бабушкой Марией Спиридоновной встретили у калитки. Снова объятия, поцелуи, ахи да охи, знакомства. Георгий у них уже был однажды, а вот семью всю вместе, Мария Спиридоновна встречала их впервые.

Что-то быстренько перекусили, Нина подсоединилась было к женщинам, помогать на кухне, но её быстро спровадили – «отдыхай». Устала же с дороги!». На вечер намечался большой семейный сбор.

Семейство Шмырко в Запорожье было довольно многочисленным. Когда жив был Корней Иванович, отец Кати, глава всего украинского клана Шмырко, в этом доме часто собирались большие компании. После смерти отца эти сборы как-то поутихли. И вот, после долгого перерыва все родственники снова решили собраться вечером, здесь же, в усадьбе Шмырко Корнея Ивановича, только теперь уже у Марии Спиридоновны, познакомиться с семейством Красноперовых, с женой Георгия, с детьми. Вечер удался. Украинцы и вообще-то народ гостеприимный, хлебосольный, компанейский. А когда есть повод, сбор по случаю чьей-то встречи, когда собираются, чтобы с кем-то познакомиться, с кем-то встретиться, показать себя, повеселиться – здесь украинцы превосходят самих себя. Особенно выделялся Андрей, младший брат Кати. Он видел всех, следил за всеми – кто загрустил, почему, ну-ка, ну-ка, веселей смотри на жизнь, забудь все невзгоды, дела, неудачи, это всё завтра, это всё потом, а сегодня у нас день праздничный, сегодня день веселья, «не моги» омрачать настроение наше! Он «подымал» задушевные тосты, рассказывал разные весёлые истории, пел украинские песни, организовывал семейное фотографирование, танцевал сам и увлекал в танцы всю компанию.

Веселье затянулось на целых три дня.

Потом всем семейством выехали к старому запорожскому Дубу, которому по преданиям чуть ли не тысяча лет, под которым сидел с дружиной сам Святослав, возвращаясь из похода «на греки», где и подкараулили его ненадёжные «печенеги». Сиживали здесь и украинские повстанцы, что воевали против поляков, и сам Богдан, говорят, пил под этим дубом хмельное украинское пиво.

Дуб огорожен тяжелой цепью. Но заходить за цепь можно, потрогать тот Дуб, поговорить с ним. Запеваловы да Красноперовы всем семейством пытались, взявшись за руки, обхватить тот Дуб. Не обхватили. «Рук не хватило!».

Место облагорожено, даже скамеечки в небольшом отдалении стоят, рядом – металлический «вертел», приличных размеров «мангал» – для поджарки мяса или приготовления семейного шашлыка. Народ у Дуба постоянно меняется. Одни, побывав, уезжают, другие приезжают.

И беспрерывные «посиделки».

Побывали у плотины знаменитой электростанции. Грандиозное видение. Мощная струя воды, разрезанная на множество секторов, видимо по числу турбин, выбрасывается из-под плотины на огромное расстояние. Как будто гигантская водяная пушка «выстреливает» водой из той плотины!

Лето, жарко, конечно находили укромное у Днепра место, располагались табором, купались, загорали, пили украинское пиво и терпкое красное вино.

Две недели проскочили мгновенно. Пора собираться домой, на Урал.

Попрощались со всеми, побывали на могилке у Корнея Ивановича, возложили цветы, на второй день, рано утром отправились в обратный путь.

Саша, на своей машине, проводил далеко за город. Но сколько бы не провожались, а расставаться надо. Остановились, распрощались.

Обратно ехали в том же режиме, по тому же графику. Только ночевали теперь в гостиницах. После одного странного происшествия в темноте теперь не ехали, останавливались заблаговременно, по светлому времени.

А случилось однажды странное, неожиданное, опасное.

Во-первых, вечером увидели страшную аварию. Под высокой насыпью дороги, далеко внизу, автобус «сидит» на «запорожце»!

Как он на него запрыгнул – уму непостижимо. Много машин скопилось на дороге, люди «глазеют». Внизу – «скорая помощь», милиция, машины ГАИ. Красноперовы тоже остановились, посмотрели. Жутко стало. Собирались уже подыскивать место для ночлега, да жутко как-то стало от увиденной аварии, решили доехать до ближайшего приличного «жилого» и остановиться в гостинице. А «жилого» всё нет и нет. Уже темнело, а до приличного городка, где можно было бы ночлег найти, где бы гостиница имелась, хоть маломальская какая, всё не могут доехать.