Текст книги "Дети капитана Гранта"

23
Беседа с чрезвычайными последствиями

Это заявление оказалось полной неожиданностью для всех. Гленарван с сомнением покачал головой.

– Поясните вашу мысль, Паганель, – попросил Макнабс.

– Все очень просто, майор. Я неправильно толковал документ. И лишь в то мгновение, когда, отвечая на ваши вопросы, я произнес «Австралия», меня осенило. Все ясно. Сочетание букв «austral…» в документе – не уцелевшее слово, как мы считали, а лишь корень слова Australia.

– Но это просто невозможно, – заявил, пожимая плечами, Гленарван.

– Невозможно? – запальчиво выкрикнул Паганель. – Почему?

– Вы утверждаете, ссылаясь на документ, что «Британия» потерпела крушение у берегов Австралии. Видит Бог, Паганель, такое заявление в устах секретаря Географического общества выглядит удивительно, – проговорил Гленарван.

– Это еще почему? – поинтересовался задетый за живое Паганель.

– Да потому, что если речь в документе идет об Австралии, то как быть с индейцами, которых там нет?

На губах француза заиграла ехидная улыбка.

– Не спешите, любезный Гленарван, – произнес он. – В документе об индейцах сказано не больше, чем о Патагонии. Обрывок слова «indi..» значит не іndien – индейцы, а indigenes – туземцы! Надеюсь, с тем, что в Австралии живут туземцы, вы согласны? Такое толкование принимается?

– Принимается, если вы докажете, что сочетание «…gonie» не является концом слова «Патагония».

– Патагония тут вообще ни при чем! – воскликнул Паганель. – Попробуйте подставить любые другие слова, только не это. Важно то, что «austral…» указывает на Австралию.

Гленарван почти был готов сдаться.

– Всего один вопрос, дорогой Паганель, – сказал он. – Как вы теперь расшифруете послание капитана Гранта?

– Нет ничего проще. «7 июня 1862 года трехмачтовое судно «Британия» из порта Глазго… потерпело крушение после… – здесь можно вставить любое слово, это безразлично, – у берегов Австралии. Направляясь к берегу, два матроса и капитан Грант попытаются высадиться… или высадились… на континент, где они попадут… или попали… в плен к жестоким туземцам. Они бросили этот документ в море…» – и так далее. Убедительно?

– Убедительно. Теперь, друзья, мне больше нечего добавить, кроме одного: в Австралию! – воскликнул лорд Гленарван.

Настроение путешественников сразу изменилось. Они снова обрели путеводную нить, которая должна была вывести их из лабиринта. Теперь они могли без колебаний покинуть американский материк.

24
Между двумя стихиями

Наступили сумерки. Гленарван, Роберт и географ еще раз взобрались наверх. Западная часть неба утопала в горячем тумане, а яркие созвездия Южного полушария мерцали тускло, будто сквозь покров кисеи. У восточного края горизонта сгущалась странная мгла. Становилось все труднее дышать.

– Кажется, близится гроза, – обеспокоенно произнес Паганель. – Давайте-ка спускаться…

Все трое, перебираясь с ветки на ветку, спустились вниз, и Гленарван принялся отдавать распоряжения. Перед грозой наверняка налетит шквал, дерево начнет сильно раскачиваться, поэтому всем надо как можно крепче привязаться к ветвям. Покончив с этим, путешественники завернулись в пончо и попытались уснуть.

Однако тревога и усталость не позволили им сомкнуть глаз, и первый раскат грома застал всех бодрствующими. Молнии рвали тучи, словно толстую ткань.

– Если так пойдет и дальше, буря будет на редкость свирепая, – сказал Гленарван.

– Тем лучше! – воскликнул никогда не унывающий Паганель. – Раз уж избежать этого природного явления не удается, пусть оно будет выдающимся.

Громовые раскаты заглушили его слова. Казалось, что все вокруг было охвачено огнем. Молнии сверкали беспрерывно. Все это продолжалось до тех пор, пока не было ни дождя, ни ветра. Однако вскоре по черному небу протянулись косые полосы. Ливень обрушился на гладь озера и рассыпался тысячами брызг.

В самый разгар ливня на конце толстой горизонтальной ветви дерева внезапно появился огненный шар величиной с кулак. Повисев и покружившись несколько секунд на месте, он, подобно артиллерийскому снаряду, с грохотом разорвался. Запахло серой. На миг все затихло, и в этой тишине послышался отчаянный возглас Тома Остина: «Дерево горит!»

Пламя мигом охватило всю западную сторону кроны омбу. Сухие сучья, птичьи гнезда и рыхлый верхний слой коры послужили превосходной пищей для огня, а ветер все сильнее раздувал пламя.

Оставалось спасаться бегством. Лорд Гленарван и его спутники принялись поспешно перебираться на восточную сторону кроны, еще не затронутую огнем; они взбирались все выше, скользили и цеплялись за сучья. Тем временем пылающие ветви корчились, трещали, извивались в огне. Горящие обломки падали в воду, рассыпая тысячи искр, и течение тут же уносило их.

Путники оказались в отчаянном положении: их душил плотный дым, обжигал нестерпимый жар. Огонь подбирался к ним вплотную. В конце концов жар стал нестерпимым.

– В воду! – скомандовал Гленарван.

Уилсон первым бросился вниз, но внезапно оттуда раздался его отчаянный крик:

– На помощь!

Том Остин стремительно соскользнул по стволу и протянул руку моряку. Оба вскарабкались обратно.

– Кайманы! – закричал Уилсон.

В воде кишели свирепые пресмыкающиеся, которых в испанских владениях называют кайманами. Их было не меньше десятка.

Теперь гибель казалась неотвратимой.

Тем временем гроза утихала, но благодаря ее буйству в атмосфере скопилось большое количество паров, насыщенных электричеством. К югу от дерева формировался огромный смерч, постепенно принимавший форму перевернутого конуса. Вскоре смерч начал приближаться, вращаясь с невероятной быстротой. Еще несколько минут – и гигантская воронка налетела на омбу.

Ствол мучительно задрожал и так напрягся, что Гленарвану показалось, будто тысячи кайманов пытаются вырвать дерево из земли своими клыкастыми челюстями. Путешественники цеплялись друга за друга: они чувствовали, что могучее дерево вот-вот рухнет.

Все произошло в мгновение ока. Смерч понесся дальше, а омбу накренился, и ствол его, лишенный опоры, рухнул и поплыл, подгоняемый ветром и течением. Кайманы обратились в бегство.

Путешественники перебрались на подветренную сторону дерева, и омбу, наполовину погруженный в воду, а наполовину охваченный пламенем, поплыл, словно корабль под огненными парусами.

25
Атлантический океан

Уже более двух часов дерево неслось по бескрайнему водоему, но берега все еще не было видно. Языки пламени мало-помалу угасли. Главная опасность миновала.

Тьма вновь стала непроницаемой. Гроза уходила. Ливень сменился мелкой изморосью. Казалось, омбу способен плыть так еще многие дни, однако около трех часов утра майор заметил, что его корни стали задевать дно. И действительно, минут через десять последовал толчок и дерево резко остановилось.

Пожалуй, еще ни одна мель не приносила такой радости мореплавателям. Роберт и Уилсон первыми спрыгнули на сушу, как вдруг послышался знакомый свист, затем топот копыт, и рослая фигура индейца возникла из мрака.

– Талькав! – воскликнул Роберт.

Верный Талькав поджидал путешественников там, куда их должно было прибить течением. Оно принесло сюда и его самого вместе с конем.

Спустя несколько минут индеец отвел их в заброшенную хижину, оказавшуюся поблизости. Там уже пылал костер, а на углях жарились сочные ломти дичи, которые тут же были уничтожены до последнего кусочка. Путешественники все еще не могли поверить, что им удалось благополучно избежать стольких опасностей.

Талькав в двух словах поведал историю своего спасения, а затем Паганель взялся объяснять патагонцу, как и почему изменились цели экспедиции.

К восьми часам утра путешественники уже были готовы покинуть место ночевки. Путь предстоял недолгий – до побережья оставалось каких-нибудь сорок миль.

На следующий день члены экспедиции ощутили близость побережья. Появились перелески, древовидные мимозы, кусты акации. Повсюду блестели воды соленых лагун. Около восьми вечера вдали показались песчаные дюны. Вскоре послышался низкий рокот волн.

Подъем по склонам дюн занял считанные минуты. Однако сумерки настолько сгустились, что попытки разглядеть что-либо в океанском просторе оказались напрасными.

– Тем не менее «Дункан» здесь, у этих берегов! – уверенно заявил лорд Гленарван.

На берегу нигде не было удобной гавани – ни залива, ни бухты, ни порта. На целые мили тянулись песчаные отмели, еще более опасные для судов, чем рифы. Джон Манглс, осторожный и опытный моряк, ни за что не решился бы подойти к такому побережью. «Дункан» должен был крейсировать по меньшей мере в пяти милях от берега.

Майор Макнабс занялся устройством ночлега за грядой дюн, дававшей защиту от ветра. Остатки провизии были съедены подчистую. Затем, следуя примеру майора, каждый вырыл себе лунку и, закопавшись в тепловатый песок, уснул тяжелым сном. Только лорд Гленарван продолжал бодрствовать.

Океан еще не успокоился после недавней бури. Могучие волны с грохотом разбивались о берег. Сознание того, что «Дункан» находится так близко, волновало Гленарвана и не давало ему сомкнуть глаз. Ему и на секунду не приходило в голову, что корабль мог опоздать на встречу. Ничто не могло задержать яхту в пути, кроме ураганов. К тому же «Дункан» был крепким судном, а его капитан – отменным моряком.

Но Гленарван еще долго бродил по пустынному берегу, всматриваясь вдаль и прислушиваясь.

На рассвете всех поднял на ноги крик:

– «Дункан»! Ура!

В открытом море виднелась яхта. «Дункан» дрейфовал; дым из трубы паровой машины смешивался с утренним туманом. Море оставалось бурным, и судно не могло без риска приблизиться к берегу. Лорд Гленарван, вооружившись подзорной трубой, следил за маневрами яхты, а индеец, всыпав двойной заряд пороха в свой карабин, выпалил в воздух. В море взвился ответный белый дымок, и немного погодя до путешественников донесся отдаленный звук пушечного выстрела. В ту же минуту «Дункан» изменил курс и, набрав ход, устремился к берегу.

В подзорную трубу Гленарван видел, как матросы на яхте поспешно спускают шлюпку.

Патагонец, скрестив на груди руки, стоял рядом с верным Таукой и спокойно глядел на пенящиеся волны. Гленарван приблизился к нему, взял за руку и, указав на «Дункан», произнес:

– Едем с нами!

– Нет. Здесь Таука, там пампа. – Индеец покачал головой и широким жестом обвел равнину.

Лорд знал, что Талькав никогда добровольно не покинет землю, где покоится прах его предков. Поэтому он лишь крепко пожал ему руку. Не стал он настаивать и тогда, когда индеец с улыбкой отказался принять плату за свой труд.

– Вы – мои друзья! – просто сказал он.

Растроганный Гленарван не нашелся что ответить. Ему хотелось оставить этому мужественному и честному человеку хоть что-нибудь на память. Вынув из бумажника золотой медальон, служивший оправой миниатюрному портрету, он протянул его индейцу.

– Моя жена! – пояснил он. – Возьми.

Бережно открыв медальон, Талькав взглянул и произнес:

– Эта женщина так же добра, как и красива!

Патагонец поочередно прижал всех к своей широкой груди. Географ подарил ему на память карту Южной Америки – самое драгоценное из того, что у него уцелело. Роберт горячо обнял своего спасителя.

Между тем шлюпка приближалась. Наконец, проскользнув в узкий проход между отмелями, она мягко врезалась в песчаный берег.

– Как себя чувствует моя жена? – первым делом спросил лорд Гленарван.

– И моя сестра? – подхватил Роберт.

– Леди Гленарван и мисс Грант ожидают вас на яхте, – ответил рулевой. – Нужно торопиться, сэр, – прибавил он, – начинается отлив.

В тот миг когда Роберт уже готов был прыгнуть в шлюпку, индеец подхватил его на руки и проговорил:

– Знай: теперь ты настоящий мужчина!

Шлюпка вышла в открытое море. Но еще долго за полосой прибоя виднелся неподвижный силуэт Талькава.

Спустя полчаса Роберт Грант первым взлетел по трапу на борт «Дункана» и бросился на шею Мэри под крики «ура», которыми приветствовал путешественников экипаж яхты.

Так закончился полный суровых испытаний переход по тридцать седьмой параллели через Южную Америку.

Часть вторая

1
Снова на «Дункане»

Пока шлюпка приближалась к яхте, леди Элен и Мэри Грант успели пересчитать всех, кто возвращался на борт. Джон Манглс находился рядом, пристально вглядываясь в туманную даль. Однако зоркие глаза моряка не находили среди пассажиров капитана Гранта.

– Он там, мой отец? – шептала девушка.

С приближением шлюпки надежды рассеялись. Легкое суденышко было в трехстах футах, и уже не только капитан «Дункана», но и Мэри, чьи глаза застилали слезы, поняла, что среди тех, кто возвращался на борт, ее отца нет. Поэтому первые слова лорда Гленарвана прозвучали так:

– Будем верить в успех, друзья мои! Капитан Грант еще не с нами, но мы твердо убеждены, что вскоре отыщем его!

Гленарван с похвалой отозвался о Роберте и заверил Мэри, что она может гордиться братом. Его мужество и способность хладнокровно преодолевать опасности были так живо описаны Гленарваном, что щеки мальчика вспыхнули от смущения.

– Тебе не за что краснеть, Роберт, – заявил Джон Манглс. – Ты – достойный сын своего отца.

Не стоит и говорить о том, как были встречены майор и географ, с какой благодарностью все вспоминали достойного Талькава. После первых дружеских излияний Макнабс спустился к себе в каюту, чтобы тщательно побриться. Что касается Паганеля, то он был готов заключить в объятия весь экипаж «Дункана», а поскольку Элен Гленарван и Мэри Грант стали неотъемлемой частью этого экипажа, начал с них и закончил стюардом Олбинетом.

Тут мистер Олбинет объявил, что завтрак подан.

– Завтрак?! – вскричал географ. – За настоящим столом, с приборами и салфетками?!

– Разумеется, мсье Паганель! – с достоинством подтвердил Олбинет.

– И на столе нет ни вяленого мяса, ни печеных яиц, ни риса?

– О, сударь! – с укоризной промолвил оскорбленный в лучших чувствах стюард.

– Я не хотел вас обидеть, друг мой, – сказал ученый, – но в течение всего этого месяца мы ели лежа на земле или сидя на дереве. Поэтому завтрак, который вы нам сулите, кажется недостижимой мечтой.

– Достаточно спуститься в кают-компанию, мсье Паганель, чтобы удостовериться, что это реальность, – с улыбкой промолвила Элен.

Мистер Олбинет удостоился похвал, которых вполне заслуживал. Завтрак признали отличным, а Паганель проглотил по двойной порции каждого блюда, уверяя, что делает это исключительно по рассеянности.

– Как протекало ваше плавание, дорогой Джон? – обратился Гленарван к капитану.

– Благополучно, сэр, – ответил капитан. – Однако мы были вынуждены обойти стороной Магелланов пролив.

Джон Манглс доложил, что, огибая оконечность американского материка, он обследовал все острова Западного архипелага, но не обнаружил там никаких следов «Британии». У мыса Пилар, расположенного у входа в Магелланов пролив, задул сильный встречный ветер, поэтому пришлось повернуть на юг. «Дункан» миновал острова Отчаяния и, пройдя через пролив Лемера, оставил позади Огненную Землю. Затем курс судна пролегал вдоль берегов Патагонии. Там «Дункану» довелось пережить жесточайшую бурю. Однако яхта с честью выдержала испытание, достигла назначенного места встречи и в течение трех дней курсировала вдоль берегов. В заключение капитан упомянул о редкой отваге и силе духа леди Гленарван и мисс Грант. Буря не испугала их, и единственное, что тревожило обеих, – это судьба друзей и близких.

– Может быть, теперь и вы, сэр, поделитесь с нами подробностями вашего путешествия в горах и пампе, – проговорил Джон Манглс.

Лорд Гленарван описал весь переход от океана до океана и закончил рассказ словами:

– Мы, к сожалению, не нашли моряков, потерпевших крушение на «Британии, но появилась надежда их все-таки отыскать. У нас возникла догадка, переросшая в уверенность, – катастрофа произошла не в Тихом и не в Атлантическом океанах. Мы ошибочно толковали документ во всем, что касалось Патагонии и индейцев. К счастью, мсье Паганелю удалось доказать, что мы были на ложном пути. Я просил бы нашего географа дать свои пояснения, чтобы ни у кого не осталось сомнений.

Паганель тут же исполнил просьбу Гленарвана. Остроумные догадки ученого и его выводы были настолько убедительны, что даже Джон Манглс, человек крайне осторожный и трезвомыслящий, вынужден был согласиться с рассуждениями географа. Гленарван объявил, что «Дункан» тотчас берет курс на Австралию.

– Прежде чем мы направимся в Австралию, я бы хотел, чтобы была произведена последняя проверка, – сказал Макнабс. – В кают-компании имеются документы и карты. Посмотрим, не встретится ли на тридцать седьмой параллели другая страна, к которой можно отнести содержание послания.

– Нет ничего легче, – заявил ученый. – Тридцать седьмая параллель, пройдя через Южную Америку, пересекает острова Тристан-да-Кунья. И я убежден, что в документе нет ни единого намека на эти острова.

Сверившись с содержанием послания, все признали, что Паганель прав.

– Покинув Атлантический океан, параллель проходит двумя градусами ниже мыса Доброй Надежды и устремляется в Индийский океан, – продолжал ученый. – Только одна группа островов лежит на ее пути – архипелаг Амстердам.

Амстердамские острова тоже были отвергнуты: ни единое слово ни во французском, ни в немецком, ни в английском посланиях не могло быть отнесено к этому архипелагу в Индийском океане.

– Вот мы и достигли Австралии, – сказал Паганель. – Тридцать седьмая параллель пересекает этот материк от мыса Бернуилли до залива Туфолда… Покинув залив, параллель встречает на своем пути Новую Зеландию. Еще раз повторю: неполное слово «contin…» во французском документе, без сомнения, читается как «континент». А это свидетельствует, что капитан Грант не мог найти убежища в Новой Зеландии, которая, как известно, всего лишь группа островов. Далее тридцать седьмая параллель пересекает лишь один бесплодный и пустынный остров. Это остров Марии-Терезии, но ни малейших указаний на него нет ни в одном из трех документов. Итак, предоставляю вам самим решить, справедливо ли мое предположение, что в документе речь идет об Австралии.

– Нет ни малейших сомнений, – единодушно согласились все.

– Джон, – обратился к капитану судна Гленарван, – достаточно ли у нас продовольствия и топлива?

– Да, сэр, я заполнил трюмы еще в Талькауано.

– В таком случае отдайте приказ к отплытию.

– Еще одно небольшое замечание, – перебил Гленарвана майор. – Как бы ни была велика уверенность, что успех ждет нас на побережье Австралии, не следует ли сделать остановку на архипелаге Амстердам и островах Тристан-да-Кунья? Они на нашем пути, это нас нисколько не задержит. Зато мы будем достоверно знать, что «Британии» там не было.

– Такая предусмотрительность вполне уместна, – согласился Гленарван. – Джон, мы плывем к островам Тристан-да-Кунья.

– Слушаюсь, сэр, – ответил капитан и поднялся на мостик.

Вскоре «Дункан» уже удалялся от американского берега.

2
Острова Тристан-да-Кунья

До островов Тристан-да-Кунья было две тысячи сто миль, и это расстояние Джон Манглс рассчитывал пройти за десять дней, если «Дункану» не помешают восточные ветры. Путешественники с надеждой ждали австралийского берега, а о капитане Гранте говорили так, будто яхта попросту шла в точно указанное место встречи с ним.

16 ноября задул крепкий западный ветер. На «Дункане» поставили паруса, и яхта стремительно полетела вперед. Однако на следующий день путешественники увидели, что поверхность океана покрыта сплошным ковром водорослей и похожа на гигантский заросший пруд. Порой среди водорослей попадались обломки деревьев и остатки растений, унесенных волнами с побережья. Казалось, «Дункан» неожиданно оказался в Саргассовом море, за тысячи миль от своего маршрута, и, разумеется, движение яхты в таких условиях несколько замедлилось.

Прошли еще сутки, и на рассвете раздался крик вахтенного матроса:

– Земля!

Палуба яхты тут же заполнилась пассажирами и членами команды. Паганель раздвинул свою подзорную трубу, направил ее в указанную сторону, но не обнаружил ничего похожего на землю.

– Взгляните на облака, – посоветовал Джон Манглс.

– И в самом деле, – проворчал Паганель, – там торчит нечто вроде утеса.

– Это и есть Тристан-да-Кунья!

– Что ж, – заметил ученый, – значит, мы находимся в восьмидесяти милях от острова, так как вершина высотой в семь тысяч футов, носящая имя Тристан, показывается над горизонтом именно на таком расстоянии.

Спустя несколько часов уже можно было отчетливо различить несколько высоких скалистых островов.

В три часа пополудни «Дункан» вошел в бухту Фалмут на острове Тристан-да-Кунья. Яхта бросила якорь в полумиле от берега на глубине шестидесяти футов. Пассажиры тотчас спустились в большую шлюпку и вскоре были на берегу.

Столицей архипелага оказался небольшой поселок. Здесь было всего с полсотни опрятных домиков. За поселком расстилалась обширная равнина, обрамленная высоким валом застывшей лавы, а за ним вздымалась вершина горы Тристан.

Лорд был принят губернатором островной колонии, и тотчас после обмена приветствиями Гленарван задал вопрос: не слышал ли он что-либо о судьбе Гарри Гранта и «Британии». Однако эти имена оказались совершенно неизвестны местным старожилам, поскольку архипелаг находится в стороне от морских путей и редко посещается судами. Собственно говоря, лорд и вел расспросы только для того, чтобы совесть его была спокойна. По той же причине он отправил шлюпки с матросами, дабы те осмотрели побережье острова, окружность которого не превышала семнадцати миль.

Тем временем пассажиры «Дункана» прогуливались по поселку и его окрестностям. Население Тристан-да-Кунья составляло сто пятьдесят человек, в большинстве своем это были англичане и американцы, женатые на темнокожих женщинах из народа зулу.

Часть побережья, к которой прилегала долина, была на архипелаге единственным местом с плодородной почвой. Все остальное безлюдное пространство покрывала кора застывшей лавы. Там обитало множество гигантских альбатросов и сотни тысяч пингвинов. Осмотрев мрачное нагромождение вулканических скал, путешественники спустились в долину, где журчали многочисленные ручьи. Пейзаж оживляли заросли, среди которых порхало множество птиц. На лужайках попадались деревья из семейства рожковых, могучие ломарии с переплетающимися волокнистыми стеблями, многолетний цветущий кустарник ануэрия, распространяющий одуряющий аромат, а также бальзамический мох и редкостные папоротники. В беседах и любовании природой прошел день, и путешественники отправились на яхту лишь с наступлением темноты.

Прибыли и шлюпки с матросами, которые всего за несколько часов успели обойти весь остров, но никаких следов «Британии» не обнаружили. «Дункан» мог бы покинуть архипелаг тем же вечером, но не снялся с якоря только потому, что Гленарван разрешил команде заняться охотой на морских коров, морских львов и морских слонов. В прошлом сюда заходили и киты, но их почти полностью истребили. В охоте, обработке шкур и вытапливании жира, необходимого на судне, прошла ночь и весь следующий день, поэтому отплытие «Дункана» было перенесено на 20 ноября.

Воспользовавшись этим, пассажиры снова высадились на берег, а лорд Гленарван и майор даже захватили ружья. Решено было добраться до подножия горы Тристан. Пробираясь через лавовые осыпи и нагромождения обломков пемзы, путники вспугнули в зарослях нескольких кабанов. Одного из них пуля майора уложила на месте, а лорд подстрелил пару черных куропаток. На недосягаемых для выстрела карнизах горных склонов резвилось множество диких коз, в кустарнике можно было встретить одичавших кошек – единственных хищников на острове.

К восьми вечера все возвратились на яхту, а в полночь «Дункан» покинул архипелаг Тристан-да-Кунья.