Текст книги "Дети капитана Гранта"

11
Австралийские Альпы

Путь на юго-восток преграждала цепь Австралийских Альп – горная система, протянувшаяся на тысячу пятьсот миль.

На небе появились облака, жара ослабла, однако продвигаться вперед было все труднее и труднее. Там и сям начали попадаться холмы, которые постепенно росли, превращаясь в горные отроги.

Джон Манглс с матросами ехали впереди. Порой Уилсону приходилось браться за топор и прокладывать путь среди чащи колючих кустарников. Влажная глинистая почва уходила из-под ног, и путешественники были вынуждены объезжать высокие гранитные скалы, глубокие овраги, водоемы. Поэтому за день им удалось продвинуться едва на десяток миль.

Однако 9 января маленький отряд все же перевалил через горы. Без проводника приходилось идти на авось, блуждая в тесных ущельях, которые сплошь и рядом заканчивались тупиками. После двух часов тяжелого пути по горной тропе перед путниками неожиданно возникла жалкая лачуга – придорожный кабачок, прилепившийся к склону.

В сопровождении Айртона Гленарван направился в лачугу. Хозяин производил впечатление человека грубого. Единственными посетителями заведения были бродячие охотники и пастухи, перегоняющие стада. Кабатчик на вопросы отвечал неохотно, и все же Айртон сумел сориентироваться и принять решение, по какой дороге следует двигаться отряду.

Гленарван положил на грязный стол несколько крон и уже собирался уходить, как вдруг заметил на дощатой стене объявление колониальной полиции о бегстве каторжников из Пертской тюрьмы и награде в сто фунтов стерлингов за поимку их главаря Бена Джойса. Айртон также прочел объявление и хмыкнул:

– Сто фунтов – неплохие денежки. Только для начала нужно поймать этого парня…

Когда оба вернулись к фургону, отряд сразу же направился туда, где дорога ныряла в извилистый проход, пересекавший горную цепь. Подъем стал еще более крутым. Не раз женщинам приходилось покидать фургон, а их спутникам – спешиваться. Подъемы сменялись опасными спусками, где под колеса нужно было подкладывать клинья и даже выпрягать быков на поворотах.

Из-за усталости или по иной причине в этот день пала одна из лошадей – та, на которой ехал Малреди. Когда матрос попытался поднять ее, оказалось, что лошадь уже мертва. Айртон осмотрел животное, но так и не смог понять причину этой внезапной гибели.

– Должно быть, от перенапряжения у нее лопнул какой-нибудь сосуд, – предположил Гленарван. – Берите мою лошадь, Малреди, а я поеду в фургоне.

Днем 10 января фургон достиг перевала, находившегося на высоте двух тысяч футов. Солнце уже садилось, и путникам пришлось заночевать на перевале.

На следующее утро приступили к спуску, и поначалу все шло довольно гладко, если бы не внезапно разразившаяся гроза с жестоким градом, который вынудил путешественников укрыться под навесом скал. Некоторые градины достигали размеров мужского кулака.

Непогода длилась около часа, а затем маленький отряд снова двинулся в путь по каменистым тропам, засыпанным тающим льдом. К вечеру фургон одолел последние уступы Австралийских Альп. Айртон снова завел речь о том, чтобы лорд Гленарван как можно скорее отдал экипажу «Дункана» распоряжение прибыть на восточное побережье. По его мнению, яхта могла оказаться чрезвычайно полезной в ходе поисков, а сейчас для этого самый подходящий момент – отряду вот-вот предстоит пересечь дорогу, связывающую Люкноу с Мельбурном. Позже отправить гонца будет намного труднее, так как впереди нет ни одной дороги, ведущей в нужном направлении.

Гленарван, вероятно, так бы и поступил, если бы не майор, который неожиданно заявил, что единственный, кто может отправиться в Мельбурн, – это Айртон, но его присутствие необходимо для экспедиции, поскольку ему одному известно место крушения «Британии». Джон Манглс поддержал Макнабса, так как считал, что распоряжение владельца судна намного легче переправить на «Дункан» прямо из залива Туфолда.

То и дело дорогу фургону преграждали быстрые ручьи, берега которых были густо покрыты тростником и орхидеями. С приближением отряда торопливо разбегались стаи казуаров, а через кусты, словно на пружинах, перепрыгивали испуганные кенгуру…

Неожиданно Жак Паганель покачнулся в седле, взмахнул руками и вместе с лошадью рухнул на землю. Все бросились к ученому.

– Увы, – мрачно проговорил географ, высвобождая ноги из стремян. – Мой конь пал в точности так, как и лошадь Малреди.

– Странно! – задумчиво проговорил Джон Манглс, переглянувшись с майором.

Лорд был озадачен. Лошадь здесь негде раздобыть; и если оба животных погибли от заразного заболевания, остальных ждет та же участь. Еще до наступления вечера предположение главы экспедиции об эпидемии подтвердилось: пала лошадь, принадлежавшая Уилсону, и один из быков. В распоряжении отряда оставалось всего лишь три быка и четыре лошади.

Так или иначе, но пришлось продолжить путь. Вечером, после перехода в десять миль, решено было сделать привал. Ночь прошла вполне благополучно.

Следующий день выдался погожим. Лошади и быки неплохо справлялись со своей работой, общее настроение улучшилось. Отряд преодолел больше пятнадцати миль по сильно изрезанной местности, и путешественники рассчитывали к вечеру разбить лагерь на берегах Сноуи, полноводной реки, впадающей на юге в Тихий океан. Вскоре фургон покатился по речной долине.

Спускались сумерки. За небольшим холмом дорога круто свернула в лес. Фургон уже достиг опушки в полумиле от реки, как вдруг покачнулся и провалился в зыбкую почву до самых осей.

– Осторожнее! – крикнул возница ехавшим позади всадникам. – Трясина!

Он стал подгонять быков криками и ударами заостренной палки, но животные не могли сдвинуть фургон с места.

– Ну что ж, – произнес Джон Манглс, – раз мы не можем двигаться дальше, придется разбить лагерь прямо здесь.

– Привал! – распорядился лорд Гленарван.

Ночь не принесла прохлады. Воздух казался густым; на горизонте полыхали зарницы далекой грозы.

Айртону не без труда удалось выпрячь быков и вывести их из трясины. Он привязал их на поляне вместе с лошадьми и задал животным корму. После скромного ужина леди Элен и Мэри Грант, пожелав спутникам спокойной ночи, расположились в фургоне, а мужчины улеглись кто в палатке, а кто и прямо на густой траве.

Постепенно все уснули. Тем временем небо заволакивали тучи. Воздух был совершенно неподвижен. Ночную тишину лишь изредка нарушали заунывные крики какой-то птицы. Около одиннадцати вечера майор неожиданно проснулся. Оглядевшись, он с удивлением заметил какой-то смутный свет, мерцающий в гуще леса. Макнабс вскочил и направился в чащу, но каково же было его удивление, когда он обнаружил, что источником бледно-голубого сияния было свечение огромного поля фосфоресцирующих грибов. Свет был таким сильным, что можно было различить каждую травинку.

Внезапно Макнабс остановился как вкопанный – у опушки двигались тени. Он мгновенно залег за кустом и отчетливо различил фигуры совершенно незнакомых людей. Майор прополз несколько футов и исчез среди высоких трав.

12
Ошибка Эдварда Гленарвана

В два часа ночи хлынул ливень. Палатка оказалась ненадежным убежищем, и мужчинам пришлось укрыться в фургоне. Уснуть никто не мог, поэтому время коротали за разговорами. Лишь майор, чьего короткого отсутствия никто не заметил, помалкивал и все время прислушивался. Хуже всего было то, что из-за ливня река могла выйти из берегов и тогда увязший в трясине фургон вряд ли удастся сдвинуть с места.

На рассвете дождь стих, но солнце не показывалось из-за пелены облаков. Повсюду стояли огромные лужи. От почвы поднимались удушливые испарения, насыщая воздух влагой.

Прежде всего следовало заняться фургоном. Тяжелая повозка глубоко застряла в полужидкой глине посреди небольшой котловины.

– Нужно спешить, – заметил Джон Манглс. – Если глина подсохнет, извлечь из нее фургон будет вообще невозможно.

Гленарван, оба матроса, Джон Манглс и Айртон отправились за быками и лошадьми на поляну, где животные провели ночь. Лес вокруг казался угрюмым – он состоял из высохших деревьев, давным-давно сбросивших кору. Ни одна птица не гнездилась на этих древесных скелетах. В Австралии такое случается нередко – внезапно гибнут целые леса, и никто не знает действительной причины их гибели.

Вскоре мужчины были уже на поляне, но ни быков, ни лошадей там не оказалось. Особенно беспокоиться не стоило – стреноженные животные не могли забрести далеко. Однако поиски оказались тщетными. Айртон вернулся на берег Сноуи и принялся громко звать быков, привыкших к его голосу, но и это не помогло. Прошел час, и Гленарван уже собирался возвращаться к фургону, как вдруг из кустарника послышалось негромкое лошадиное ржание.

Все бросились в заросли гастролобиума, где могло укрыться целое стадо, и оцепенели: быки и лошади, за исключением двух животных, лежали на земле, словно сраженные молнией. Жизнь покидала несчастных животных.

– Айртон, уведите отсюда уцелевших быка и лошадь, – проговорил, едва сдерживая себя, отчаявшийся лорд Гленарван. – Теперь им придется выручать нас из беды.

– Если бы удалось высвободить из трясины фургон, – проговорил Джон Манглс, – эта пара, пожалуй, смогла бы дотащить его до побережья…

– Смотрите-ка, – заметил Макнабс, – из всех наших лошадей уцелела только та, которую перековал кузнец, приведенный Айртоном.

– Чистая случайность, – процедил бывший боцман, исподлобья взглянув на майора, и оба молча направились к фургону.

– Что все это значит? – спросил Гленарван у капитана, когда мужчины вернулись в лагерь.

– Не знаю, – ответил Манглс, – но майор не из тех, кто бросает слова на ветер. Возможно, у него возникли какие-то подозрения.

– Подозрения? В чем? – удивился Гленарван. – Неужели Макнабс считает, что Айртон виновен в гибели лошадей и быков?

Джон Манглс задумчиво пожал плечами.

Тем временем бывший боцман и оба матроса пытались вызволить фургон из трясины. Бык и лошадь, впряженные бок о бок, тянули его из последних сил; постромки, казалось, вот-вот лопнут. Уилсон и Малреди силились сдвинуть с места колеса, Айртон подгонял животных криками и ударами, но тяжелая повозка не трогалась с места. Глина схватилась и держала ее намертво.

Оставался единственный выход – разобрать фургон на части, но для этого требовались слесарные инструменты, а их не было. Лишь Айртон не сдавался – но Гленарван остановил его.

– Довольно, Айртон, – сказал он. – Поберегите животных. Раз уж нам суждено продолжать путешествие пешком, лошадь повезет женщин, а бык – провизию.

– Ладно, сэр, – хмуро ответил боцман и стал выпрягать измотанных животных.

– А теперь, – продолжал Гленарван, – я предлагаю подкрепиться и обсудить наше положение.

На совет собрались все без исключения, и вскоре было принято решение: не теряя ни часа, двигаться к побережью океана. Элен и Мэри Грант были готовы, если понадобится, пройти пешком все семьдесят пять миль от реки Сноуи до залива Туфолда.

– Минуту! – воскликнул Паганель. – Нам следует учесть, что город Иден – довольно крупный порт. Наверняка оттуда ходят суда в Мельбурн и есть телеграф. А в тридцати пяти милях отсюда, в поселке Деледжит, мы сможем пополнить запасы провизии и раздобыть какие-нибудь средства передвижения.

– А как же с «Дунканом»? – вмешался Айртон. – Не пора ли, милорд, дать знать на судно, что ему следует отправляться в залив Туфолда?

– Мне кажется, спешить не нужно, – возразил Джон Манглс. – Вызвать Тома Остина в любую точку побережья мы успеем всегда. Через пять-шесть дней мы окажемся в Идене…

– Ошибаетесь, капитан. – Айртон с сомнением покачал головой. – Кладите дней пятнадцать, а то и целых двадцать.

– Семьдесят пять миль за двадцать дней? – изумился Гленарван.

– Не меньше, сэр. Нам предстоит путь по самой дикой части Виктории. В таких условиях больше четырех миль в день не пройти. Глухие места, никаких стоянок, ничего нельзя раздобыть. Все покрыто кустарником, через который придется прокладывать дорогу топором или огнем. И нам не переправиться через реку, пока уровень воды не спадет. Я уже пытался найти брод, но безуспешно. Боюсь, сэр, что, если не подоспеет помощь, мы и через месяц все еще будем сидеть на берегах Сноуи.

– У вас есть какой-то план? – с досадой спросил Джон Манглс.

– Да, но для этого «Дункану» придется покинуть Мельбурн и отправиться на восточное побережье.

– А чем, скажите, нам может помочь яхта, придя в залив Туфолда?

– Я предлагаю, сэр, не подвергать себя риску, удаляясь от берегов реки, – начал Айртон. – Лучше дождаться помощи прямо здесь, а получить ее мы сможем только от «Дункана». Разобьем стоянку, а один из нас отвезет Тому Остину приказ отправиться в залив Туфолда. Тем временем вода в Сноуи спадет, и мы перейдем через реку вброд или построим лодку.

– Что ж, Айртон, – произнес Гленарван, – ваше предложение заслуживает обсуждения. Основной его недостаток в том, что мы теряем время… Что скажете, друзья мои?

– Я поддерживаю план Айртона, – неожиданно заявил майор.

– А вы, Джон? – спросил Гленарван молодого капитана. – Вы согласны, что лучше остаться здесь?

– Да, – ответил Джон Манглс, – если только гонец, в отличие от нас, сумеет переправиться через Сноуи.

Все взглянули на бывшего боцмана. Тот с торжеством улыбнулся.

– Гонцу незачем переправляться через реку, – сказал Айртон. – Достаточно вернуться на Люкноускую дорогу и по ней отправиться в Мельбурн.

– Двести пятьдесят миль пешком?!

– Не пешком, а верхом, – ответил Айртон. – У нас есть одна здоровая лошадь. На ней это расстояние можно покрыть в четыре дня. Плюс два дня, которые потребуются на переход «Дункана» в залив Туфолда, и еще сутки – чтобы добраться от побережья до нашего лагеря. Через неделю гонец с отрядом матросов будет здесь.

Слушая Айртона, майор кивал, соглашаясь, и это удивило Джона Манглса. В результате предложение боцмана было единодушно принято.

– Мы должны выбрать гонца, – произнес лорд. – Кто готов рискнуть собой?

Все мужчины откликнулись без промедления, и тут же раздался голос Айртона:

– Сэр, ехать должен я. И вот почему: я знаю этот край, не раз скитался в еще более диких и опасных местах. Я выпутаюсь из беды там, где другой погибнет. Потому прошу отправить в Мельбурн именно меня.

Джон Манглс попытался возразить, напомнив, что Айртон нужен здесь, чтобы указать место гибели «Британии», но майор заметил, что раз уж до возвращения гонца экспедиция будет находиться в лагере, то не может быть и речи о каких-либо поисках.

– Что ж, в путь, Айртон, – сказал Гленарван, и в глазах боцмана сверкнуло торжество.

Матросы помогли Айртону подготовиться к отъезду, а Гленарван тем временем написал письмо Тому Остину с приказом немедленно привести «Дункан» в залив Туфолда. По прибытии яхты на восточное побережье помощник капитана должен был выделить в полное распоряжение Айртона отряд матросов и шлюпку.

Гленарван как раз дошел в письме до этого места, когда Макнабс, не спускавший глаз со своего кузена, будничным тоном поинтересовался, как правильно пишется имя «Айртон».

– Так, как и произносится, – удивленно ответил Гленарван.

– Это ошибка, кузен, – заявил майор. – Оно произносится «Айртон», но пишется – «Бен Джойс»!

13
«…ландия» – это «Зеландия»!

Его слова произвели впечатление удара молнии.

Айртон резко выпрямился, в руках его блеснул револьвер, и тут же грянул выстрел. Лорд Гленарван покачнулся.

Одновременно со стороны леса донеслась пальба. Джон Манглс и матросы бросились на Бена Джойса, но дерзкого каторжника уже и след простыл. Ему хватило совсем немного времени, чтобы покинуть палатку и присоединиться к своей шайке, рассыпавшейся цепью вдоль опушки леса. Легко раненный в руку Гленарван уже был на ногах.

– Скорее к фургону! – крикнул капитан Джон, прикрывая собой леди Элен и Мэри и увлекая их к повозке.

Вскоре все члены экспедиции оказались в безопасности под прикрытием боковых стенок фургона. Мужчины, укрывшись за колесами, приготовились отразить атаку бандитов.

Как только Бен Джойс присоединился к сообщникам, ружейные выстрелы смолкли.

Майор и Джон Манглс отправились на разведку и подобрались почти вплотную к опушке. На влажной земле виднелись многочисленные следы сапог, но вокруг никого не было. Шайка Бена Джойса словно испарилась.

Теперь фургон превратился в настоящую крепость, увязшую в глине. Двое мужчин, сменяясь каждый час, несли дозорную службу. Майор осмотрел рану лорда и убедился, что пуля прошла по касательной.

Макнабс сообщил леди Элен о побеге шайки каторжников из Пертской тюрьмы, об их появлении в провинции Виктория и о том, что крушение поезда на Кемден-бридж было делом их рук. Но каким образом Макнабс опознал в боцмане Айртоне Бена Джойса?

В первый же день знакомства с Айртоном майор почувствовал к нему недоверие. Несколько мелочей, взгляд, которым бывший боцман обменялся с кузнецом у реки Уиммери, нежелание Айртона посещать города и селения, настойчивые попытки вызвать яхту на восточное побережье, загадочная гибель лошадей и быков, находившихся на его попечении, – все это, а вдобавок постоянная настороженность этого человека, укрепили подозрения майора. Прошлая ночь полностью открыла ему глаза.

Пробираясь ползком среди кустов, майор сумел почти вплотную приблизиться к подозрительным теням, которые привлекли его внимание. Трое незнакомцев рассматривали какие-то следы на земле. «Это они, – услышал майор, – гляди, трилистник на подкове…» – «Остальные лошади околели?» – «Яд-то под рукой», – раздался хриплый смешок. – «Ну и ловкач этот Айртон, – Макнабс узнал голос кузнеца, – мне бы его голову! Ловко он сочинил историю о кораблекрушении! Если его план выгорит, мы с вами, парни, богачи! Сущий дьявол, а не человек…» – «Его звать Бен Джойс, а не Айртон, и он честно заслужил это имя!»

Потом голоса смолкли, – видимо, бандиты покинули лес.

– Выходит, Айртон завлек нас сюда только для того, чтобы ограбить и убить? – проговорил лорд Гленарван.

– Совершенно верно! – ответил майор. – И его шайка идет за нами по пятам, выжидая лишь удобного момента.

– Значит, этот негодяй вовсе не моряк с «Британии»?

– Моя версия такова, – спокойно произнес Макнабс. – Имя этого человека, скорее всего, действительно Айртон. Бен Джойс – всего лишь бандитская кличка. Он, несомненно, знал Гарри Гранта и служил боцманом на борту «Британии». А со временем стал главарем шайки беглых каторжников.

– Тогда объясните, как и почему бывший боцман капитана Гранта оказался в Австралии?

– Не могу. – Майор развел руками. – Здесь какая-то тайна, которая, надеюсь, разъяснится впоследствии.

– Полиция не подозревает, что это один и тот же человек, – заметил Джон Манглс. – По всей вероятности, и на ферму Падди О’Мура он устроился с какой-то особой целью…

– Именно так, – отозвался Макнабс. – Он что-то замышлял против ирландца, но тут ему подвернулось более соблазнительное дельце. Из рассказа лорда Гленарвана он узнал историю кораблекрушения и решил этим воспользоваться. Бен Джойс способствовал организации нашей экспедиции, а уже в пути связался с одним из своих людей – тем самым кузнецом из Блэк-Пойнта. Тот подковал лошадь лорда Гленарвана подковой с трилистником, и вся шайка получила возможность идти по нашим следам. Затем с помощью ядовитого растения Бен Джойс погубил наших быков и лошадей, а когда решил, что пора настала, завел нас в болота у реки Сноуи, чтобы отдать в руки беглых каторжников.

Именно в эту минуту Джон Манглс заметил, как смертельно побледнела Мэри Грант.

– Мисс Мэри! Вы плачете! – воскликнул молодой капитан.

– Мой бедный отец…

Разоблачение Айртона убило всякую надежду отыскать капитана «Британии». Ради того, чтобы заманить Гленарвана вглубь материка, беглый каторжник попросту выдумал крушение у австралийского побережья. Никогда «Британия» не разбивалась на рифах в заливе Туфолда, а Гарри Грант не скитался по пустыням австралийского материка! Снова их поиски шли по ложному пути…

Не выдержав, лорд вышел к Малреди и Уилсону, охранявшим фургон. В долине реки царила глубокая тишина. По-видимому, Бен Джойс и его шайка находились на значительном расстоянии, иначе птицы и животные не вели бы себя так беспечно.

– Ничего подозрительного? – спросил Гленарван у матросов.

– Их было слишком мало, поэтому бандиты не рискнули напасть, – отозвался Малреди. – Похоже, Бен Джойс отправился вербовать сообщников среди других беглых, которые шляются в предгорьях Альп. Эх, если б нам удалось выбраться из этого проклятого болота…

Тем временем подошли Джон Манглс, майор и Паганель. Капитан подтвердил, что о переправе, по крайней мере в ближайшие дни, и думать не приходится.

– Но и сидеть сложа руки тоже не имеет смысла. Нам срочно необходима помощь, и кто-то должен отправиться в Мельбурн.

– Это слишком рискованно, – сказал Гленарван.

– Верно, сэр, но бездействие – первый шаг к гибели. Через шесть дней я мог бы вернуться сюда с матросами с «Дункана».

– Но почему именно вы? – осведомился майор. – А мы разве никуда не годимся?

По предложению Гленарвана было решено бросить жребий, и он пал на Малреди.

Отъезд матроса был назначен на то время, когда после коротких южных сумерек землю быстро окутывает тьма. Уилсон предложил на всякий случай заменить предательскую подкову с трилистником самой обычной, снятой с копыта одной из павших лошадей, а глава экспедиции обратился к Паганелю, чтобы тот написал под его диктовку письмо Тому Остину. Однако ученый выглядел рассеянно, и лорду пришлось дважды повторить просьбу.

Гленарван начал диктовать: «Приказываю Тому Остину немедленно выйти в море и привести “Дункан”…» Тем временем Паганель искоса взглянул на валявшийся под ногами номер «Австралийской и новозеландской газеты». В одно мгновение географ забыл и Гленарвана, и то, что ему диктовали.

– Паганель, да очнитесь же наконец!

– Боже праведный! – воскликнул географ.

– Что с вами? – спросил майор.

– Ничего… – пробормотал ученый. – Зела… ланд… ландия!!!

Вскочив, он схватил газету и принялся свирепо потрясать ею в воздухе. Как только его возбуждение улеглось, Паганель произнес:

– Я к вашим услугам, сэр. Продолжим.

В окончательном виде письмо выглядело так: «Приказываю Тому Остину немедленно выйти в море и привести “Дункан”, придерживаясь тридцать седьмой параллели, к восточному побережью Австралии». Закончив писать, географ вернул бумагу для подписи Гленарвану. Тот подписал кое-как – ему все еще мешала рана. Письмо запечатали, и Паганель добавил на конверте адрес: «Тому Остину, помощнику капитана яхты “Дункан”, Мельбурн».

Затем он выскочил из фургона, жестикулируя и бормоча невнятные слова:

– Ланд… ландия… Зеландия!..