Текст книги "Дети капитана Гранта"

7
Отъезд

Лорд Гленарван велел начинать подготовку к экспедиции.

– Айртон, а вы готовы принять участие в поисках капитана Гранта? – спросил он.

Бывший боцман ответил не сразу.

– Хорошо, сэр, я отправлюсь с вами. Во всяком случае я укажу вам место, где разбилась «Британия»… А как вы распорядитесь яхтой? Ее капитан отправится с вами?

– Джон будет ожидать моих распоряжений в порту Мельбурна.

– Ну что ж, сэр, – сказал Айртон, – можете рассчитывать на меня.

Поручив хозяину дома обеспечить экспедицию всем необходимым, путешественники вернулись на яхту.

Джон Манглс был убежден, что на этот раз и ему суждено принять участие в поисках капитана Гранта. Обсуждая этот вопрос с Гленарваном, он привел тысячу доводов в пользу своего участия в походе, кроме самого главного, о котором Гленарван знал и без него.

Выслушав его, лорд осведомился:

– Доверяете ли вы своему помощнику?

– Безусловно. Том Остин – опытный моряк. Вы можете положиться на него так же, как на меня, сэр.

– Тогда вы отправитесь с нами, – сказал Гленарван и улыбнулся. – Кое-кто будет этому очень рад!

В ответ на это Джон Манглс побагровел и смог пробормотать только несколько слов благодарности.

На следующий день капитан в сопровождении плотника и матросов снова отправился в усадьбу Падди О’Мура. Фермер и его сыновья были в сборе и уже готовились приступить к работе. Айртон находился тут же. Сошлись на том, что женщинам удобнее всего ехать в фургоне, запряженном быками, а мужчины отправятся верхом на лошадях. Ирландец взялся снабдить экспедицию не только упряжными животными, но и самим фургоном, представлявшим собой повозку длиной в двадцать футов, крытую брезентом, с колесами из цельного дерева. Требовалось немалое искусство, чтобы управлять этой колымагой, – поэтому бывшему боцману были поручены обязанности возницы.

Джон Манглс постарался сделать фургон удобным хотя бы внутри. Прежде всего он разделил его дощатой перегородкой на два отделения. Заднее предназначалось для хранения съестных припасов, багажа и походной кухни мистера Олбинета, переднее было отдано в распоряжение женщин. Плотник превратил его в подобие каюты с ковром на полу, туалетным столиком и двумя койками для Элен и Мэри Грант. Ночью для защиты от холода и сырости окна фургона закрывались плотными кожаными шторками. Места было достаточно, чтобы и мужчины могли укрыться внутри в непогоду, однако в остальное время они должны были ночевать в палатке.

Были приготовлены семь крепких неприхотливых лошадей: для Гленарвана, Паганеля, Роберта Гранта, Макнабса, Джона Манглса и двух матросов – Уилсона и Малреди, которые тоже должны были отправиться в экспедицию. Айртону предстояло занять место на козлах фургона, а мистеру Олбинету нужно было устроиться в багажном отделении. Отдав распоряжения плотнику, Джон Манглс объявил ирландскому семейству о приглашении лорда Гленарвана отобедать на «Дункане» и увез их всех на яхту. Айртон также присоединился к ним.

– Отличное у вас судно, сэр! – дотошно обследовав яхту, сказал Айртон лорду Гленарвану. – «Дункан» – настоящая гоночная яхта и не даст себя обставить ни при какой погоде. Под всеми парусами она, я думаю, делает пятнадцать узлов.

– Семнадцать. Даже без пара, – отозвался Джон Манглс. – Ни одно военное судно не может соперничать с ним!

– Примите поздравления старого моряка, сэр. Уж кто-кто, а я знаю цену хорошему судну.

– Спасибо, Айртон, – улыбнулся Гленарван. – Приглашаю в нашу команду!

– Я подумаю, сэр…

С приближением вечера семья Падди О’Мура, а с нею и Айртон вернулись на ферму.

Лошади и фургон были готовы к следующему дню. Отъезд назначили на восемь утра. Когда же путешественники высадились на берег, Айртон уже ожидал распоряжений нового хозяина.

– Черт побери! – вскричал Паганель. – Что за повозка! Ни один почтовый дилижанс в мире не сравнится с нею…

Прозвучал сигнал к отъезду. Леди Элен и мисс Мэри заняли свои места, Айртон уселся на козлах, а мистер Олбинет – в задней части фургона. Гленарван, майор, Паганель, Роберт, Джон Манглс и оба матроса, вооруженные карабинами и револьверами, вскочили в седла.

Айртон кольнул острием палки одного из быков. Фургон тронулся, доски перегородок затрещали, оси в ступицах колес заскрипели, и вскоре ферма скрылась за поворотом дороги.

8
Провинция Виктория

Декабрь на австралийском материке соответствует европейскому июню. Преодолев за два дня шестьдесят миль, 24 декабря 1864 года караван прибыл в Апсли, пограничный городок провинции Виктория. Когда Айртон остановил фургон у постоялого двора, который пышно именовал себя «Королевским отелем», горячий ужин из нескольких блюд, состоявших преимущественно из баранины, уже дымился на столе. Отдав ужину должное, путешественники засыпали Паганеля вопросами о провинции, в которую они только что вступили.

– Правильнее было бы назвать эти места «Богатой Австралией», – заявил Паганель. – Из-за открытия в Виктории золотых россыпей сюда хлынули полчища свирепых и алчных авантюристов, опустошающих этот край. В 1836 году колония Порт-Филипп насчитывала двести сорок четыре жителя, а в настоящее время население провинции Виктория достигает пятисот пятидесяти тысяч человек. Семьдесят тысяч акров виноградников дают ей ежегодно сто двадцать одну тысячу галлонов вина. Сто три тысячи лошадей носятся по ее равнинам, а рогатый скот в количестве шестисот семидесяти пяти тысяч двухсот семидесяти двух голов мирно жиреет на ее беспредельных пастбищах. Не говоря уже о свиньях и овцах…

– А если без статистики? – усмехнулся Макнабс.

– Вы, майор, несносный человек, – отмахнулся географ. – Австралия – это самый любопытный край на всем земном шаре. Только вообразите, друзья мои: материк, где реки летом исчезают, а зимой появляются вновь; где нет влаги ни в воздухе, ни в почве; где деревья ежегодно меняют не листву, а кору, а их листья обращены к солнцу ребром и не дают тени; где древесина не горит, а камень тает от дождя; где травы иной раз выше леса; где у четвероногих имеются клювы, как у ехидны и утконоса, а лапы различной длины, как у кенгуру; где лисицы порхают с дерева на дерево, а лебеди черны; где крысы вьют гнезда, а певчие птицы подражают всему, что слышат… Самая причудливая, самая нелогичная страна, опровергающая законы природы…

Майор, дымя сигарой, спросил:

– И это все, Паганель?

– Конечно нет! – азартно воскликнул ученый. – Климат! Здешний климат обладает одной особенностью… Я назвал бы ее неправдоподобной.

– Что же в нем особенного?

– Он способствует исправлению нравов! В австралийском воздухе металлы не ржавеют. В Англии подметили эту особенность здешнего климата и решили ссылать сюда всевозможных злодеев и преступников для исправления. Сказывается это и на животных…

– Вы шутите, мсье Паганель!

– Не шучу. Должно быть, вы заметили, что австралийские лошади и крупный рогатый скот на редкость послушны. Разве это не доказательство?

– Каким же станете вы, Паганель, в этой благодатной стране, если вы и без того добрый человек? – с улыбкой проговорила Элен.

– Идеальным! – ответил географ.

На заре следующего дня снова тронулись в путь. Вскоре караван углубился в довольно редкий лес, а ближе к вечеру остановился на привал на берегу Белого озера, вода которого оказалась солоноватой и непригодной для питья. Мистер Олбинет приготовил и подал ужин, а затем путешественники – одни в фургоне, а прочие в палатке – уснули, невзирая на жалобный вой австралийских диких собак динго.

Поутру они обнаружили, что за Белым озером раскинулась великолепная равнина. На горизонте виднелись холмы, а до самых их подножий вся прерия зеленела и пестрела цветами. Через десяток миль появились рощицы акаций, мимоз и белых камедных деревьев. Кое-где по равнине бродили эму. Макнабсу удалось подстрелить эту редкую птицу, и майор так и остался бы героем дня, если бы Роберт несколько позже не уложил метким выстрелом странное животное с длинным липким языком – не то ежа, не то муравьеда.

– Перед вами ехидна, – пояснил Паганель. – Случалось ли вам когда-либо видеть нечто подобное?

Фургон продолжал путь и к вечеру остановился у подножия горы Талбот. Только на привале Паганель вдруг вспомнил, что нынче 25 декабря, то есть первый день Рождества. Но мистера Олбинета невозможно было застать врасплох: в палатке был сервирован вкуснейший ужин. К столу были поданы оленья ветчина, ломтики солонины, копченая семга, пудинг из ячменной и овсяной муки, виски в изобилии и несколько бутылок портвейна…

Через день экспедиция остановилась у реки Уиммери, достигавшей в ширину полмили. Река несла свои прозрачные воды между берегами, поросшими высокими акациями и миртовыми деревьями. Множество птиц порхали среди зеленых ветвей. У самого берега плескалась пара черных лебедей. Ни моста, ни парома не было и в помине. В поисках брода Айртон поднялся на четверть мили вверх по течению. Замерив в нескольких местах глубину, он сообщил, что она не превышает трех футов.

Всадники окружили фургон и одновременно с ним вошли в воду. Бывший боцман, сидя на козлах, правил упряжкой, майор и два матроса пробирались в нескольких саженях впереди. Гленарван и Джон Манглс держались по обе стороны фургона, готовые в любую минуту прийти на помощь женщинам, а Паганель и Роберт замыкали шествие.

Все шло хорошо до середины Уиммери, но затем глубина начала увеличиваться, вода поднялась выше ступиц колес. Быки, которых сносило сильное течение, могли вот-вот потерять дно под ногами и увлечь за собой фургон. И если бы не Айртон, который мигом бросился в воду и, схватив быков за рога, заставил их устремиться к берегу, беды было бы не миновать. Однако в следующее мгновение раздался треск, фургон накренился, а затем, несмотря на отчаянные усилия Гленарвана и Джона Манглса, течение подхватило его.

К счастью, как раз в это время быки мощно рванулись вперед, таща за собой повозку. Глубина начала уменьшаться, и вскоре животные и люди оказались в безопасности. Но от сильнейшего толчка у фургона треснула ось, а лошадь Гленарвана потеряла передние подковы.

Со сломанной осью продвижение становилось невозможным. Айртон предложил съездить верхом на стоянку Блэк-Пойнт, расположенную в двадцати милях к северу от переправы, и привезти оттуда кузнеца.

– Отличная идея, мистер Айртон! – обрадованно воскликнул Гленарван. – Отправляйтесь немедленно, а мы в ожидании вашего возвращения разобьем лагерь на берегу Уиммери.

9
Линия Мельбурн – Сэндхорст

Айртон вернулся на рассвете следующего дня в сопровождении человека, назвавшегося кузнецом со стоянки Блэк-Пойнт.

– Он хороший кузнец? – спросил Джон Манглс боцмана.

– Я знаю его не больше, чем вы, капитан, – ответил Айртон.

Вскоре кузнец принялся за работу. Работал он ловко, но в какой-то момент майор заметил, что кожа вокруг его запястий, прикрытых рукавами дешевой шерстяной рубахи, сильно поранена – руки словно охватывали браслеты из запекшейся крови. Макнабс спросил кузнеца о происхождении этих болезненных ссадин, но тот, не проронив ни слова, продолжал трудиться.

Спустя два часа фургон был в полном порядке. Лошадь Гленарвана кузнец подковал в считанные минуты подковами, которые привез с собой. С внешней стороны на них был грубо отштампован трилистник. Майор спросил у Айртона, что это означает.

– Это клеймо стоянки Блэк-Пойнт, – пояснил боцман. – Оно помогает находить по следам сбежавших лошадей.

Через полчаса караван уже был в пути. Продвигаясь без остановок, отряд вскоре пересек почтовый тракт, ведущий из Кроулэнда в Хорсхэм. Путешественники разбили лагерь.

На следующий день, 29 декабря, движение отряда замедлилось. Ехать пришлось по сильно изрезанной местности, причем фургон так трясло, что женщины предпочли проделать эту часть пути пешком. Незадолго до полудня вдали показался городок Карлсбрук, и Айртон предложил обогнуть его, чтобы выиграть время; Гленарван согласился, но Паганелю очень хотелось там побывать, чтобы взглянуть на жизнь золотоискателей. Географ отправился в Карлсбрук вместе с Робертом, и они провели там совсем немного времени, но даже столь короткого посещения оказалось достаточно, чтобы составить довольно верное представление об австралийских городах. В городке имелся банк, здание окружного суда, несколько приисковых контор, рынок, школа, церковь и сотня неотличимых один от другого домов из красного кирпича, расположенных по-английски – правильным четырехугольником. У приисковых контор Карлсбрука толпились торговцы золотом. Драгоценный металл под охраной полиции доставляли сюда с приисков у горы Александр.

Паганель и Роберт, покружив по городу, выехали в прилегавшие к Карлсбруку поля, пришпорили коней и вскоре догнали спутников. За полями потянулись обширные луга с бесчисленными овечьими стадами и хижинами пастухов. Затем перед всадниками открылась пустыня.

– Мы вступаем в страну золота, – проговорил ученый. – Через пару дней мы окажемся в богатейшем округе горы Александр. В 1852 году туда хлынули золотоискатели со всего света и туземцы были вынуждены покинуть эти места и откочевать в пустыни Центральной Австралии…

Гудок паровоза прервал его. Паровоз, двигавшийся на малой скорости с юга, остановился как раз там, где дорога, по которой катился фургон, пересекала рельсы.

Эта железнодорожная линия соединяла столицу провинции Виктория с долиной самой крупной австралийской реки – Муррея. Теперь, благодаря железнодорожному сообщению с Мельбурном, там возникало все больше скотоводческих хозяйств. Тридцать седьмая параллель пересекала полотно железной дороги у Кемден-бриджа – моста, переброшенного через Луттон, один из притоков Муррея. Именно туда и направил Айртон свой фургон, а всадники, опередив его, галопом поскакали вперед.

Однако вскоре им пришлось свернуть с прямого пути – у моста собралась огромная толпа. Гленарван и его спутники пришпорили лошадей.

Течение реки было запружено обломками вагонов и паровоза. Локомотив и пять из шести вагонов рухнули в реку Луттон. Только чудом уцелевший последний вагон стоял на рельсах в нескольких футах от пропасти. Эта жуткая катастрофа не обошлась без жертв.

Крушение произошло ночью. В начале двенадцатого поезд вышел со станции, а спустя двадцать пять минут рухнул в реку. Пассажиры и проводники из уцелевшего вагона попытались вызвать помощь, но телеграф не работал. Поэтому спасательные работы начались только в шесть утра – ими руководил главный инспектор колонии мистер Майкл. С ним прибыл отряд полиции во главе с офицером, а вскоре к полисменам присоединились скваттеры и их работники. Из пассажиров уцелели лишь десятеро – те, кто ехал в последнем вагоне.

Представившись инспектору и полицейскому офицеру, лорд Гленарван вступил с ними в беседу. В ответ на взволнованные слова лорда «Какое страшное несчастье!» офицер лишь сухо заметил:

– Хуже несчастья, сэр. Это – преступление! Багажный вагон разграблен дочиста, на уцелевших пассажиров напала шайка из нескольких негодяев, а смотритель моста исчез. Из этого следует, что мост был разведен преднамеренно. Люди, подстроившие крушение, – добавил офицер, указывая на ручные кандалы, – неплохо знакомы с этой игрушкой.

– Значит, вы подозреваете…

– …бесплатных пассажиров с кораблей флота ее величества.

– Каторжники? – вскричал Паганель. – Но ведь они не имеют права жительства в провинции Виктория.

– Не имеют, но сами себе его предоставляют! – иронически отозвался полицейский офицер. – Некоторым из этих молодчиков удалось сбежать. Но мы сумеем в два счета вернуть их обратно…

В эту минуту к переезду через полотно железной дороги подкатил фургон. Гленарван сообщил леди Элен о катастрофе, умолчав о том, что она стала следствием преступления. Не упомянул он также и о шайке беглых каторжников, решив поговорить об этом только с Айртоном.

10
«Австралийская и новозеландская газета»

2 января на восходе солнца путешественники миновали границу золотоносного района, а заодно и округа Талбот. Половина пути была пройдена.

Айртон, узнав причину крушения поезда, настоял на том, чтобы были приняты меры предосторожности. Теперь всадники не должны были терять фургон из виду, а во время привалов установили дежурство. Дважды в день путешественники проверяли и перезаряжали все оружие. Все это делалось тайно от леди Элен и Мэри Грант: лорд не хотел пугать женщин.

Спустя некоторое время путешественники оказались в гигантском эвкалиптовом лесу. Стволы далеко отстояли друг от друга, и между ними, словно по просеке, могла свободно проехать не только обычная повозка, но и громоздкий фургон путешественников. Травяной ковер у подножия величественных деревьев, почти полное отсутствие тени и какой-то особый свет, словно процеженный через тонкую ткань, создавали причудливое зрелище.

Эвкалипт тара из семейства миртовых – главное дерево Австралии. Отсутствие тени под зелеными сводами – особенность его листьев, которые обращены к солнцу ребром. Поэтому лучи солнца проникают сквозь кроны эвкалиптов, как сквозь открытые жалюзи.

В течение всего дня ни одно животное или человек не повстречались маленькому отряду. Только белые и розовые какаду восседали на вершинах гигантских деревьев; порой между стволами перепархивала стайка волнистых попугайчиков. С наступлением сумерек путешественники разбили лагерь под теми же эвкалиптами.

Мистер Олбинет по совету Паганеля развел костер для приготовления ужина в одном из мертвых стволов со сгнившей сердцевиной. Тяга получилась, как в камине, и весь дым уносило вверх, где он исчезал в темной листве.

Весь следующий день дорога шла эвкалиптовым лесом, однако к вечеру деревья поредели и в отдалении на поляне показались какие-то постройки.

– Сеймур! – сообщил географ. – Последний населенный пункт провинции Виктория.

– Надеюсь, там найдется приличная гостиница, – заметил лорд Гленарван. – Всем нам требуется отдых. А завтра на рассвете снова двинемся в путь.

Было около девяти вечера. Мрак уже сгущался, когда отряд во главе с Паганелем подошел к гостинице «Северная Британия».

Лошадей и быков поставили на конюшню, фургон закатили в сарай для экипажей, а путешественникам предложили комнаты. В десять был подан ужин. Паганель к этому времени уже успел вместе с Робертом прогуляться по городку и кратко отчитался: ничего интересного. Однако менее рассеянный человек заметил бы на улицах Сеймура необычное оживление: возле домов собирались кучками горожане, что-то тревожно обсуждая. Тем временем майор поговорил со словоохотливым хозяином гостиницы мистером Диксоном и успел разузнать, в чем дело.

После ужина, когда Элен, Мэри и Роберт Грант разошлись по комнатам, майор попросил остальных спутников задержаться и сообщил:

– Обнаружены злодеи, устроившие крушение поезда на железной дороге.

– Они арестованы? – быстро спросил Айртон.

– Нет, – ответил Макнабс. – Вот, взгляните.

Майор протянул Гленарвану свежий номер «Австралийской и новозеландской газеты». Лорд прочитал вслух буквально следующее:

«Сидней, 2 января 1865 года. Наши читатели наверняка помнят, что в ночь с 29 на 30 декабря произошла катастрофа у Кемден-бриджа. Ночной курьерский поезд из Мельбурна в одиннадцать сорок пять вечера рухнул в реку Луттон, поскольку Кемденский мост оказался разведен. Ограбление жертв и убийство сторожа – все это свидетельствует о том, что крушение было преднамеренным. Полицейское расследование установило, что преступление совершено шайкой каторжников, бежавших полгода назад из Пертской исправительной тюрьмы в Западной Австралии как раз тогда, когда их собирались отправить на остров Норфолк. Шайка насчитывает двадцать девять человек. Ее главарем является некий Бен Джойс. Властям не удалось задержать никого из преступников. Поэтому мы рекомендуем жителям городов, колонистам и фермерам не терять бдительности и сообщать следствию все, что может помочь розыску и поимке негодяев».

– Полагаю, – сказал Гленарван, отложив газету, – что это не меняет наших планов. А вы как считаете, Джон?

Джон Манглс колебался.

– Если бы с нами не было леди Гленарван и мисс Грант, меня бы эта шайка нисколько не тревожила…

– Возможно, ради безопасности наших спутниц стоило бы вернуться в Мельбурн, сесть на «Дункан» и отправиться морем к восточному побережью. И уже там возобновить поиски Гарри Гранта. Что вы об этом думаете, Макнабс?

– Прежде чем высказаться, – ответил майор, – я хотел бы услышать мнение Айртона.

Искоса взглянув на Гленарвана, бывший боцман проговорил:

– Мы находимся в двухстах милях от Мельбурна. Мне кажется, что если опасность действительно существует, то нет особенной разницы, отправимся ли мы на юг, к Мельбурну, или будем продолжать движение на восток. Обе дороги – и южная, и восточная – довольно безлюдны. И потом, я не думаю, чтобы три десятка бездельников могли испугать восьмерых хорошо вооруженных мужчин. Я предпочел бы двигаться вперед.

– Верно, Айртон, – согласился Паганель. – Я присоединяюсь к вам.

– Мне хотелось бы высказать еще одно соображение. Не дать ли «Дункану» приказ держаться вблизи берегов?

– Зачем? – вмешался Джон Манглс. – Такое распоряжение никогда не поздно отправить. К тому же может случиться, что непредвиденные обстоятельства вынудят нас направиться в Мельбурн. Будет досадно, если мы не застанем там яхту.

Айртон пожал плечами.

На следующее утро отряд покинул Сеймур. Вскоре путешественники снова оказались в глуши лесов, вечером пересекли сто сорок шестой меридиан и встали лагерем на границе округа Муррей.