Текст книги "Кофе-брейк с Его Величеством"

Сказочный город на берегу Влтавы каждым закоулком рассказывает историю или напевает песню. Критикуя мещанское фотографирование себя на фоне памятников, я все же не удержался и сфотографировался с великим Антонином Дворжаком.

Другой великий чешский композитор, идейный вдохновитель Дворжака и многих других более поздних создателей национальной культуры, Бедржих Сметана написал в свое время цикл «Моя Родина», одной из известных частей которого является симфоническая поэма «Влтава».

После вступления деревянных духовых на фоне пиццикато струнных вдруг как пролившееся молоко, выливается наружу свободная неспешная кантилена на фоне неспокойного арпеджио второго плана, словно легкий катер колышется на трепетной ряби волн.

Но что-то вдруг защемило в душе: я точно слышал эту мелодию где-то совершенно в другом произведении. Этот бесхитростный напев как нельзя точно выражает мое внутреннее состояние: еврейская душа нашла себя и расцвела исключительно в славянской культуре.

Прага. Вид на Карлов мост

Мотив старинной итальянской песенки «Ла Мантована», написанной Джузеппинодель’Бьярдо еще в XVI веке похож не только на главную партию из «Влтавы» Сметаны. Мой соотечественник, родом из Золочева (ныне город во Львовской области), поэт Нафтали Герц Имбер написал текст для известного гимна «Атиква» («Надежда»), впоследствии ставшего национальным гимном государства Израиль. Так вот, мелодия этого гимна, тема из Сметаны и песенка дель’Бьярдо – практически одна и та же мелодия. Органичными поэтому звучат слова выдающегося русского композитора Михаила Ивановича Глинки: «Музыку создает народ. А мы ее только аранжируем».

Не удивительно, что в Праге так много еврейских памятных мест: еврейская ратуша, старо-новая синагога, Пинкасова, Майзелова, Клаусова синагоги, еврейское кладбище в центре города, в районе Йозефов. Насколько я смог разобрать по-чешски, вход на это кладбище разрешен всего несколько дней в месяц.

С десятого века евреи жили у подножия Вышеграда, прочно утвердив Прагу, как город «трех народов». От главенствующего здесь из политико-экономических соображений немецкого языка произошел производный идиш, и такая схема просуществовала вплоть до начала XX века.

Сегодня здесь все торговцы говорят по-русски, по булыжной мостовой разъезжают респектабельные кабриолеты выпуска начала прошлого века, а на каждом углу вам отрежут кусочек жареного вепрева колена.

Над Карловым мостом в средневековой башне расположен музей алхимии, а в королевском дворце хранятся лыковые башмаки и сума, принадлежавшие легендарному пахарю Пржемыслу, первому чешскому князю, и короли поздних династий всегда должны были помнить о простом происхождении их далекого предка.

Так прошла у нас Страстная неделя. В Европе, крашенной на неделю раньше…

Я вспоминаю трепетное чувство, когда в солнечную, чуть холодную рань Светлого Христова Воскресения, которое так почитается в украинской православной традиции, наш автобус оставил позади колючую проволоку, звезды на голубых щитах, и мы впервые отовсюду услышали на нашем родном языке: «Христос Воскресе!»

Хотелось зажмуриться, и маленькие приземистые хатенки, чистенькие и побеленные, несущиеся по обе стороны от автобуса, как бы вторили: «Воистину Воскресе!» И не было больше замков, аккуратно расчерченных полей, нас уносило все дальше вглубь этой родной, близкой-близкой земли, и каждый знал, что еще немного, и он приедет домой.

Часть вторая

Три креста на горе

В Судаке снималась сцена Распятия из фильма «Мастер и Маргарита» режиссера В. Бортко. На месте съемки, на скале, так и остались немым символом три креста.

Крым. Судак

 
Три креста на горе – три судьбы,
Три исхода, пути, три страданья.
Три возможности, веры три…
Ночь с рассветом сотрет ль ожиданье?
 
 
По какому пути идти?
С кем из трех твой в душе распятый?
Чей пытается образ найти
Твой сокрытый, в тисках зажатый?
 
 
Кто ты – Лидер? Певец? Герой?
Независимый? Гордый? Сильный?
А спроси-ка – кто внутренний твой?
И услышишь ответ непосильный.
 
 
И настройся на то, что зря
Твои многие поиски, смыслы.
Что себе позволял – нельзя
Воплощать было даже в мыслях.
 
 
Часто мы не на том кресте —
Все одно – и за что-то распяты.
Смотрим вслед мы не той звезде,
Не те песни поем. Не святы.
 

Пустыня

Смешно, как люто гонит нас

в толкучку гомона и пира

боязнь остаться лишний раз

в пустыне собственного мира

И. Губерман

…В начале прошлого века бежала из охваченной большевизмом России одна светская дама, баронесса. Яркая личность. За границей развелась с мужем, работала медсестрой в Красном Кресте, основала в Канаде приют, а затем – женскую католическую обитель. Написала несколько книг, одна из них «Пустыня», после чего это слово вошло в английский язык, как имя собственное.

«Вы не войдете в Царство небесное, – журила она своих, – у вас во дворе дрова разбросаны, а на небе – идеальный порядок». Звали ее Екатерина Доэрти.

Однажды богатый банкир пригласил ее в один из ресторанов Торонто. Екатерина вела достаточно благочестивый образ жизни, хотя внешне это никак не выражалось. Она надела роскошные меха и поехала на свидание. Когда в разгар вечера, банкир начал слишком откровенно за ней ухаживать, она нашла повод на минутку отлучиться, и – бегом к телефону звонить знакомому священнику: «Если вы меня срочно отсюда не заберете, я совершу прелюбодеяние! Я не сдержусь!» По его совету она тотчас села в такси и уехала…

Душа в пустыне

Неизбежности, порой роковые, могут часто происходить в нашей жизни – и сильные волны их могут даже разрушить наше сопротивление. Но… Мы не несем ответственности за то, что не совершили или за то, чего стремились избежать. Мы можем ходить по острию ножа и находить, что это даже интересно. Мы слабы, чтоб оградить себя от того, чтобы не оступиться. Но если мы останемся чуткими к голосу совести – мы выйдем победителями. И что удивительно – только благодаря своему смирению.

«Знаешь, отчего хороша пустыня? Где-то в ней скрываются родники». (Антуан де Сент-Экзюпери)

Пустыня – синоним особого одиночества – любое движение происходит внутренне, невидимо, в глубине души. Движение не в узком, понятном смысле этого слова, а в той особой его форме, когда внешне кажется, что и травиночка не шелохнется. Твое преображение неощутимо никак – и только по сопровождающим его ощущениям ты едва улавливаешь вектор самого движения. Вектор ценнее всего.

«В пустыне мысли могут быть только свои, вот почему и боятся пустыни, что боятся остаться наедине с собой». (Михаил Пришвин)

Иногда в тебе рождается уныние – верный признак торможения. Оно и неудивительно: бесцельность приложения сверхчеловеческих усилий к обыденной форме бытия приводит к такому отчаянию, которому сопутствует лишь бессилие. Ты и рад бы двигать горы, но не для чего… И наоборот: вдруг эта внешняя пассивность озарится тихой радостью, появившейся из ниоткуда, и ты понимаешь: движение началось. Во внутренней твоей пустыне барханы поменяли свою форму, и тебе так уютно перед неизведанностью завтрашнего дня. Понимаешь, что ты войдешь в него преображенным, что ли?

Каждый день твоего существования становится теперь на вес золота. Пусть внешне он и не отличается от сотен равноценных дней, серых и нераскрашенных никакими переживаниями. Но именно так, в безликой и необозримой пустыне твоего внутреннего мира рождается твоя личность.

«Личность есть боль. Героическая борьба за реализацию личности болезненна. Можно избежать боли, отказавшись от личности. И человек слишком часто это делает». (Николай Бердяев)

Боль… Из всех существ только человек способен испытать ее в полной мере. Я не говорю о физической боли – есть боль, которая останавливает время и оглушает безмолвную пустыню криком. Этот крик слышен далеко, ему не от чего отражаться – в пустыне нет стен. Он летит, не угасая, над скучным пейзажем, и только одинокие травы изредка всколыхнутся, словно от ветра, как бы поддакивая этой боли, безответной и непонятно для чего раздирающей сердце.

Она неведома ангелам – существам света, она неизвестна демонам – ангелам тьмы. Только человек на перекрестье миров этой болью привносит в пустыню жизнь. Но если вдруг наступает звенящая тишина, когда тебе кажется, что тебя оставил не только Бог, но и дьявол, тебе трудно поверить, что это – всего лишь время для передышки. Сидеть в таком состоянии, сложа руки, нельзя, это значит превратиться в человека, потерявшего мечту. Пустыня внутри тебя стала слишком необъятной, чтоб уловить все ее призвуки и понять все ее знаки.

Просто надо продолжать идти. Когда нет сил, и твои ноги увязают в ее зыбучих песках, она убаюкивает твою волю, но стоит тебе заснуть на мгновение – и пролетают годы. Пустыня опасна и непредсказуема. Она может лавиной чувств переполнить твоего внутреннего человека, а может месяцами нежиться под палящим солнцем, проявляя безразличие. Ее трудно расшевелить из-за ее гигантских размеров. И только боль способна насторожить ее, потому, что душа наша – зеркало этой боли.

P. S.

«Жизненный путь человека означает непрерывное преодоление не только внешних препятствий, но и стареющих форм своего собственного сознания, чтобы возродиться на более высокой ступени. Это путь человека к зрелости» (Ромен Роллан)

Пятница, 13-е… экзистенциальный ужас

Настоящая свобода начинается по ту сторону отчаяния…

Жан-Поль Сартр

Пятница, 13-е… Редкое сочетание, которое в 2009 году случилось трижды, у большинства обывателей вызывает суеверный страх и даже ужас…

Если бы не Мартин Хайдеггер, подытоживший (и как следствие, давший от него ключи) весь европейский нигилизм, экзистенциальный ужас господствовал бы над нами, вызывая исключительно внутреннее омерзение и сартровсую тошноту от всего бытия.

Впрочем, славянину всегда была свойственна хандра – нечто похожее на запой – как у непьющего, легко поддающегося унынию, романтика.

Такое состояние, когда тускнеют краски, и душу охватывает жуткая тоска.

«У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет ее как может…». (Жан-Поль Сартр)

Недостаточность полноты жизни практически ничем нельзя компенсировать. Окружающие требуют от тебя постоянной включенности в решение каждодневных проблем, причем, как правило, не считаясь с тобой вовсе. Мир создан не для тебя. Врываясь вихрем во взрослую жизнь, прозреваешь, что тебя здесь не ждут, и на твое место под солнцем гораздо больше претендентов, чем ты сможешь растолкать локтями, даже во всю остервенев и сконцентрировав весь запас своего яда.

Скажите на милость, а как же быть хрупким натурам?! Тем, у которых в крови уступать, робеть и довольствоваться малым?! В условиях рыночного менталитета они тоже должны стать «базарниками»?!

Израиль. Вид на Мертвое море из крепости Масада

…И вопят их души. И закрываются они в своих комнатушках, наглухо запечатывая скорлупу. И терзает, мучает их чувство неполноценности от того, что никак не вписываются они со своими стереотипами в летящий на бешеной скорости безбашенный век.

«Из мелких приступов одиночества и состоит, собственно, жизнь…». (Р. Барт)

…И тихо ненавидят они себя, заливая слезами подушку от того, что любить их некому, и понять их некому, а если сердце и встрепенется, обязательно найдется кирзовый сапог – как в песне Высоцкого.

…И плодится на земле безбожие, пуще прежнего атеистического строя. Потому что люди не знают, что и зачем просить у Бога.

Эпоха английских утопистов давно прошла… Рая на земле не будет… Просить о том, чтобы Он поменял систему?! Нереально… Поменять нас самих под систему?! Омерзительно…

…Бога нет… Традиционно считается, что миропорядок отдан на откуп злу – любой праведник загнан в пятый угол. Уже не вызывает движения облаков тихая молитва, кому стал опасен отшельник, так и не победивший мир, а спасающийся втихаря в запертой комнатушке?!

…Нет, дорогая Екатерина Доэрти, увы… Пустыня, о которой вы писали в начале ХХ-го века, начинает образовываться только сейчас! Когда у всех светлых душ начинают сдавать нервы от монотонной навязанной всем нам одной бесконечно тянущейся песни: «…бабло побеждает зло»…

И если еще лет тридцать назад ты мог добровольно сдаться, и на задворках общества, подметая лестницу, например, чувствовать себя непризнанным, но уверенным в том, что твоя эпоха еще придет, то сегодня, увы… Каждый понимает, что положенную в стол рукопись его жизни так никто никогда и не откроет. За ненадобностью…

Только забываем мы, что во все времена и эпохи Бог даром ничего не давал. Не потому, что злой, как тут же скажут заинтересованные лица. Нет. Потому, что нам дано право силой взять у Него благословение. И чтобы лица разнославных монотеистов не наливались яростью от моих слов, приведу маленький, но очень важный пример.

…Спал утомленный тяжелым переходом праотец наш Иаков. И явился ему Некто и стал бороться с ним. (Бытие, 32: «И остался Иаков один. И боролся с ним Некто до появления зари»). И победил его Иаков в этой схватке. И тогда взмолился Побежденный с просьбой отпустить Его. И сказал Иаков: «Не отпущу, пока не благословишь меня!» И благословил Он его и нарек отныне новое имя ему – Израиль (что означает «Борющийся с Богом») … Правда, Иаков вышел из этого поединка хромым…

«Если ты человек, то должен в этой жизни бороться с Богом, как Иаков боролся. Благо тебе, если Бог одержит победу над тобой. Горе тебе, если ты победишь Бога и останешься сам на месте борьбы. В этом случае не ты победил, а смерть победила».

(св. Николай Сербский)

Это традиционное толкование. Меня удивляет, что человечество становится умным всегда задним числом. Но когда к каждому из нас, в пустоте ночи приходит Некто, мы никогда не знаем, с кем нам приходится вести борьбу. И никогда не знаем, побеждая себя, преодолеваем ли мы априорно врожденный эгоизм или рушим внутренний храм, созданный для вечности?!

И уже много веков спустя, Бог говорит своим пророкам: «Я – Бог Авраама, Исаака и Иакова!»

Что интересно, Исаак – отец Иакова, а Авраам – дедушка. Каждый из них был велик и праведен по-своему. Но свои отношения с Богом в каждом новом поколении строятся заново – праведность отца не будет в зачет сыну. Только не понятно тогда, почему же за грехи родителей страдают дети? Я видел во французском Лурде лица больных, исковерканных жизнью людей, которые сотой доли не совершали того, за что несут страдания на протяжении всей своей жизни…

«Падший ангел изменил Богу, вероятно, потому, что захотел одиночества, которого не знают ангелы». (А. П. Чехов)

Это очень глубокая мысль Антона Павловича Чехова говорит о многом: во-первых, бездна между творцом и творением возникла до появления человека, во-вторых, не будь у нас этих тяжелейших состояний богооставленности, мы не нуждались бы в Утешителе и были светлы, как ангелы, которые всегда пребывают в Его свете. Именно поэтому и создавался человек (заметьте, по образу и подобию), чтобы путем внутренних конфликтов и противоречий, путем победы над Богом, склонив голову, добровольно испросить Его благословение.

И третье, самое печальное. Со слов Чехова (уже слышу крики о том, что Чехов в таких вопросах вообще не авторитет), праотец всего нашего одиночества, я бы сказал, экспериментатор с внутренней пустотой, есть не кто иной, как падший ангел…

По образу Самого Творца, который есть везде, именно Он расступился в Самом Себе, создав пространство вне Себя – пустоту. И человек находится в центре этой пустоты, своим врожденным эгоизмом равноудаленный от всех точек ее края, где начинается Бог. И в стремлении человека эту пустоту преодолеть и есть смысл человеческой жизни – так гласит учение древнееврейских каббалистов.

А это уже совсем другой разговор. Да, это могущественный, правда, лишенный высшего смысла творчества, только подражатель, ангел – князь мира сего, повелитель сфер подземных и воздушных. Но увы, каждый ребенок знает, что шутки, диалоги и тем более заветы с ним добром не заканчиваются, несмотря на то, что понятия «добра» и «зла» исключительно из нравственных категорий, оперирование ими наглядно рисует нам вектор нашего движения.

Каждый помнит великого Гете со школьной скамьи – обращение Мефистофеля к Фаусту со словами: «Достаточно ль знаком ты с пустотой?»

«Человек закован в свое одиночество и приговорен к смерти».

(Л. Н. Толстой)

Сколько отчаяния в этих словах великого человека, попытавшегося стать реформатором своей эпохи, но так и не победившего эту эпоху, когда непонимание современников загнало его назад в Ясную Поляну… Жаль…

Что же тогда говорить о нас: слабых и жалких?! О какой борьбе может идти речь, если каждый прожитый день иногда кажется вечностью?!

Пытаясь проникнуть в природу этих «подаренных» нам еще до рождения чувств, можно отметить главное – только сильные и одновременно чувствительные души способны выйти с этого поля боя победителями, потому как, весь букет этих пассивных страстей: ропот, уныние, отчаяние и, как следствие, взращенный внутри себя весь этот первобытный экзистенциальный ужас, направлен только на разрушение нашего внутреннего мира, хитром и тонком удалении нас от Бога.

Потому что в слове «пустота» кроются два диаметрально противоположных смысла.

Вы спросите, как эти богословские изыскания можно применить к нам?

Совершенно очевидно: равно как борьба с добром и злом, так и устроение целостности храма, гармонии внутреннего мира, так и всего бытия, увы, бесконечные смены настроений, всплески радости и ночи уныния, – все происходит внутри нас.

Миры творятся внутри нас. И поражение каждого – поражение всей нации. Потому, как малейшая брешь пробивает плотину, и мы, предаваясь смакованию нашей боли в задраенном наглухо внутреннем мирке, впускаем в наш и без того сложный мир всякую нечистоту – духовные испражнения, плоды больной и воспаленной фантазии.

И напоследок, пару слов о названии статьи: пятница, 13-е… Лучше всех развеяло этот суеверный страх само небо маленьким фатимским детишкам: Жасинте, Франсишке и Люсии, впоследствии о них будет знать весь мир. В 1917-м году многократно являлась Пресвятая Дева, и это явление по своей значимости и по содержанию посланий стало эпохальным для всего человечества, признано всеми конфессиями и превратило маленькую португальскую деревушку в центр мирового паломничества. Так вот, Она всегда являлась 13-го числа, и на вопрос детей, почему именно 13-го, с улыбкой ответила, что это Ее любимое число, а людям надо бороться с врожденными суевериями, которые с истинной верой не имеют ничего общего.

Пятница… В этот день распяли Христа. Человечество перешло на новый стиль – мы чтим воскресение как праздник и день отдыха от земных трудов, потому что в этот день произошло Воскресение. Так вот, календарный стиль, а с ним и традиция изменились. Но мы по-прежнему воспринимаем скорбный день пятницу не как победу над злом, а как день разгула темных сил, шабаш ведьм, тем самым перечеркивая и Христа, и Его жертву, и вообще, весь миропорядок…

Потому что пустоту в наших сердцах мы заполняем сказками и болезненно реагируем, когда отнимают любимую игрушку, забывая, что мы взрослеем, и тешить свои комплексы уже некогда – пролетает жизнь, и пролетает монотонно, и не стыдно ли нам будет потом с высоты прожитых лет оглядываться на прошлое?!

Анекдот: занимается атеист аутотренингом и внушает себе: «Бога нет!» Сидит долго и внушает упорно. И вдруг слышит откуда-то тихий-тихий голос:

– Да успокойся ты… Нет Меня, нет…

Рождественская ночь

Кто как встречает этот светлый праздник, а вот мы с другом украдкой дрова воровали. Время – около полуночи, сторож наверняка «заливал» уже съеденную традиционную кутью, большой рыжий пес, кроме сигнальной функции ни на что не годный, вяло приподнял голову, но лаять не стал. Вокруг ни души, только сосны-великаны перешептываются где-то над головами, да за забором неутомимо бурчит горный Стрый. Фонарики не включаем.

– Подумать только! – пытается приободриться друг. – Весь православный мир чинно сидит за семейным столом, под елочкой разбит вертеп, подарки детям дарят…

Да что говорить! Куда неофиту без сказки?

Браилов. Вид на Свято-Троицкий монастырь. Винницкая обл.

До первого Вселенского Собора все были ариане – верили, что Родившийся в эту ночь в Бейт-Лехемской пещере был в первую очередь Сын человеческий. Но под давлением императора, все как один подписали документ, назначив Христа – Богочеловеком. Выражаясь современным языком, аватаром Бога. Тем самым ставя под весьма серьезный удар и сами мучения и смерть на Кресте, превращая Его реальные нечеловеческие страдания в виртуальное театрализованное шоу.

Искушение в пустыне – набор самых простых и законодательных искусов, – вот то бесхитростное мерило, которое отделяет человека обоженного от простого смертного. Причем, если откинуть аллегории и красноречие, мы увидим, что борьба происходит внутри Человека и даже глубже – внутри его двух «я». Это говорит о многом, в том числе, о том, что привнесенное после грехопадения примитивное деление на нравственные категории, «хороший» – «плохой», а если смотреть шире, «рай» и «ад» также находится внутри человека.

Посвященные понимают: «зло» внеличностно и нематериально, а значит, это лишь обратная, негативная сторона «добра». Собственно говоря, где находятся «ад» и «рай», существуют ли они вообще и для кого, посвященным абсолютно не принципиально. Мало того, если нахождения «ада» очевидно не на земле, то с понятием «рая» многие связывают надежды на обретение уголка в этом земном мире, находят вполне определенные координаты его местонахождения до грехопадения. На самом деле оба эти понятия – манипуляция, легенды о них выгодны для поддержания духа неофитов.

В подтверждение этих слов, можно вспомнить псалмопевца Давида: «Взойду ли на небо – Ты там; сойду ли в преисподнюю – и там Ты». Или строки из дневника Терезы Малой, где она пишет, что совершенно не боится идти в ад, если ее туда пошлет Господь.

Змей привнес в мир деление на «добро» и «зло». Эти понятия не принципиальны в духовном мире, состоящем из более сложных переживаний и внутренних конструкций (сын вначале сказал отцу «нет», но потом пошел и сделал, в отличие от другого, сказавшего «да» и не ударившего палец о палец). Мир после грехопадения стал прост, как двоичная система счисления, состоящая только из двух знаков «1» и «0» («вкл» – «выкл»). Наши герои – святые, разбойники укладываются в наше сознание, неся только один из этих двух векторов.

Полистайте, например, «Жития святых» … Оказывается, все святые с детства были паиньками, не шалили, сверстники их не понимали и в свои игры не принимали, и всегда для них лучшим времяпрепровождением были уединение и молитва…

Не верю.

Князь мира сего, упоминаемый в Евангелии дьявол, – личность, не воинствующая, а властвующая и желающая практически построить на земле идеальное общество, иными словами, оперируя «духовными» понятиями – «рай на земле».

Ему было позволено Христа в пустыне всего лишь искушать, не больше! Причем самыми обыкновенными вещами: на физиологических потребностях организма – на чувстве голода, на чувстве гордости (чувстве избранности), на чувстве власти. (И не кичатся ли верующие всех времен и конфессий своей особой избранностью в отношениях с Богом?)

Все эти искушения проходит любой сын человеческий, и любому дан выбор и силы перешагнуть через себя на пути обожения. Вот он – единственный и самый главный ключ и пример, оставленный нам Христом – сама возможность стать подобным Богу, потенциально заложенная в каждом из нас.

Тогда кто является источником всей войн на земле? Увы, сам человек…

Как бы это парадоксально не звучало.

Да, в нас присутствует дыхание Бога при нашем сотворении (кстати, все остальное у нас – от животного). Дыхание Бога – это и чувство свободы и способность творить миры. Но наша грубая, максимально отдаленная от рая и отданная во владение князя мира сего животная природа – вот тот вечно тормозящий источник, препятствующий нашему восхождению.

Как говорят мистики многих религиозных и философских течений – абсолютный эгоизм. Зачатого и рожденного в этом эгоизме человека.

Христос был первым. Самым ярким, самым чистым примером того, как вернуть для вечности созданный и отпущенный Богом в огрубевшие кожные ризы самую главную, самую духовную, самую диалогичную из всех созданных Им сущностей – человека.

Потому и склонился весь животный мир в Вифлеемской пещере в эту ночь, чтоб согреть своим теплом маленькое тельце великого Человека, благодаря Которому, Его сородичи вновь смогут подняться над животным миром и править им мудро и справедливо, а сами уходить туда, куда даже ангелы смотрят с тоской и надеждой…

Когда это произойдет? Трудно ответить…

А пока что приходится силой сгонять животных, обвешенных фотоаппаратами, задницами садящихся на Серебряную звезду в Вифлеемской пещере, чтобы сфотографироваться…

– Бессовестный сторож! – возмущался я, стараясь нести дрова так, чтоб не испачкать шубу. – Ему же четко дали указание растопить печь в нашем домике еще засветло, а он уже квасит без зазрения совести, как может, так и встречает Рождение Христа…