Текст книги "Во имя отца"

Глава 14

Джордж Лейкер насвистывал за рулем. Его огромная «скания» неслась по шоссе в сторону Гате. Джордж насвистывал мелодию из любимой рок-оперы. Он слышал ее еще дома, в Мельбурне. Австралия была за многие тысячи километров от него, но он не скучал по своей родине.

Джордж насвистывал только тогда, когда ему было хорошо. А хорошо ему было только тогда, когда у него были деньги. Чем больше у него было денег, тем счастливее он был.

Это была особенно удачная для него поездка. Всего два дня, а он получил огромные деньги: двадцать унций золота за то, что отвез за «железный занавес» молодую супружескую пару, и две тысячи фунтов за то, что вывез на Запад двух стариков. Джордж сменил мелодию и подумал вдруг об этих стариках, лежащих в тайнике. Это были русские евреи.

Лейкер никогда не задавал лишних вопросов подобным людям, но он все же догадывался, что им не удалось легально эмигрировать из России, так что они каким-то образом пробрались в Чехословакию – может быть, по краткосрочной туристической визе. Да его это и не интересовало. Единственное, что его занимало, – это две тысячи фунтов, появившиеся на его банковском счете в Швейцарии. Их внесли родственники стариков из Израиля или, может быть, какой-нибудь еврейский фонд поддержки соотечественников.

Супруги были в преклонном возрасте, но в то же время бодро настроены. Они с готовностью восприняли инъекции трепалина, как будто в вены им вводили чистое золото.

Австралиец взглянул на часы, затем на доску приборов. Сделав быстрый подсчет в уме, он решил прибавить скорость, хотя и опасался напороться на дорожную полицию.

Тут Джордж усмехнулся. Штраф за превышение скорости – ерунда по сравнению с тем, сколько он заработал за эту поездку.

А в Вене его ждала Эльза… Эльза с длинными ножками. И Лейкер опять засвистел.

* * *

В двадцати километрах от Гате он прекратил свистеть, почувствовав, что с мотором его «скании» что-то творится. Опять этот чертов топливный насос!

Уже целый месяц он мучается с этим вонючим насосом. Хорошо хоть, что купил запасной в Вене. Он лежал в ящике для инструментов, но у Джорджа не было времени менять его во время этой поездки. Это была продолжительная и очень кропотливая работа. Придется отремонтировать свою старушку в Гате.

Он ослабил давление на газ. Грузовик тащился так медленно, что за последующие полчаса проехал всего пятнадцать километров. И все же, не дотянув шести километров до Гате, мотор зачихал и совсем перестал тянуть. Выругавшись, Джордж остановился и взглянул на часы. Починка займет минут сорок пять, да и на улице было холодно.

Все-таки Джордж решил заняться ремонтом, ведь у него за поездку образовался запас времени. Старики проснутся часа через два, да и проснувшись, будут лежать смирно. Похоже, ни у кого из них нет синдрома клаустрофобии – он вспомнил, как они охотно залезли в тайник.

Он открыл дверь, спрыгнул на землю, достал из багажника ящик с инструментами и, засучив рукава, принялся за работу.

* * *

Спустя два часа «скания» Лейкера встроилась в очередь грузовиков на КПП в Гате. Перед ними было восемь грузовиков. Частные легковые машины и маленькие фургоны стояли в другой колонне. Джордж выключил мотор, достал из бардачка документы, вылез из кабины и направился прямиком в таможенный зал. За стойкой один водитель растолковывал что-то таможеннику. Еще шестеро терпеливо ожидали на скамейке. Лейкер узнал одного из шести. Это был ирландец лет сорока. Джордж встречал его тут уже не в первый раз. Ирландец специализировался на перевозках ковров с Востока на Запад.

Джордж подошел к нему, и они пожали друг другу руки. Лейкер спросил ирландца:

– Сегодня один таможенник?

Ирландец ответил с характерным акцентом:

– Да нет, там еще один занимается легковушками. Остальные двое возятся с бумагами.

Лейкер метнул взгляд на часы. Дело затягивалось.

– Удачная была поездка? – спросил ирландец.

– Да, вполне, если бы не накрылся этот чертов насос. Хотя у меня, к счастью, был запасной.

Ирландец захихикал и сказал заговорщицким тоном:

– Недалеко от Остравы я обскакал Эрнста Крюгера. Пар шел у него из-под капота и из ушей. Он подобрал симпатичную немочку, пообещал довезти до Вены. Но она очень торопилась, так что я сделал благое дело и подхватил ее, чтобы она с этим придурком долго не засиживалась.

Лейкер засмеялся:

– А где она сейчас?

Ирландец хитро подмигнул Джорджу:

– Отдыхает у меня в кабине. Похоже, она по натуре очень щедрый и благодарный человек.

Водитель, стоявший у стойки, взял свои документы, пробормотал таможеннику слова благодарности и быстро ретировался. Другой водитель, сидевший с краю, встал и подошел к стойке. Остальные расселись на скамейке поудобнее. Лейкер спросил ирландца:

– Слушай, друг! А я тебе не рассказывал о той подруге, которую я снял в Праге пару месяцев назад?

Ирландец в ответ покачал головой. Тогда Лейкер, усмехнувшись, обратился к воспоминаниям.

– Господи, это была сумасшедшая нимфоманка. Она еще и минуты не пробыла у меня в кабине, как…

Но тут его голос резко оборвался: в зал вошел капитан СТБ – чешской секретной полиции, а занимается она, как известно, только серьезными делами. На офицере были лакированные черные ботинки, на его губах играла легкая, какая-то загадочная улыбка. Он стал внимательно разглядывать всех водителей, сидевших на скамейке, как будто пытаясь увидеть у кого-нибудь на лице признаки чистосердечного раскаяния. Затем он вежливо спросил:

– Кто из вас Дж. Лейкер?

Сердце у Лейкера ушло в пятки; он медленно поднял палец. Капитан продолжил:

– Вы водитель «скании» с номером AGH5034D?

Лейкеру стало совсем плохо. Он сам не слышал себя, когда отвечал:

– Да… А что случилось, капитан?

Тот в ответ улыбнулся:

– Проблема заключается в том, что из вашей машины доносятся какие-то странные звуки. И они, Лейкер, очень похожи на человеческие стоны.

Джордж так и остался сидеть, не смея даже пошевелиться или сказать что-нибудь. Ирландец отодвинулся, наблюдая за австралийцем с некоторым сочувствием. Так же сделали и все остальные. Капитан сказал:

– Я думаю, вам лучше пройти со мной и объяснить нам на месте этот необыкновенный феномен.

Эти мягко сказанные слова прозвучали для Лейкера как смертный приговор.

* * *

Спустя двадцать минут Лейкер сидел за железным столом напротив полковника СТБ. Капитан стоял рядом. Выражение лица у него было удовлетворенным. На руках у Лейкера были наручники. Сквозь зарешеченное окно доносился звук сирены «скорой помощи».

Полковник пододвинул к себе блокнот, взял перьевую ручку и, подумав, написал на обложке большими печатными буквами: «Джордж Лейкер». У него было лицо человека, привыкшего писать документы. На груди у полковника были орденские планки. Награды достались ему, по всей вероятности, не за храбрость, а за усердие. Он поднял взгляд на Лейкера. Глаза у него были прищурены так, будто он хотел избежать попадания в них сигаретного дыма. Как будто бы намекая на что-то, полковник вынул из кармана старый серебряный портсигар и закурил. Он даже не предложил закурить капитану, не говоря уже о Лейкере. Полковник выпустил облако дыма в потолок и сказал:

– Вам не повезло, Лейкер! У старика, наверное, было плохое сердце. А инъекция, которую вы ему сделали, могла еще более усугубить его состояние. Вы нам об этом обязательно расскажете. Его любимая жена просыпается, находит своего муженька окостеневшим и бьется в истерике. Вам очень не повезло. Буквально через полчаса вы были бы уже в Австрии.

Его голос был мягким и спокойным. Вдруг он ожесточился.

– Я даже не стану напоминать вам, опытному человеку, о том, какое наказание ждет вас за то, что вы пытались вывезти из нашей страны опасных преступников.

Лейкер нашел в себе силы ответить:

– Эти двое не были преступниками.

Полковник выпустил в него облако дыма.

– Они совершили преступление, Лейкер. Оно стоит десяти лет строгого режима. Это, по нашим законам, минимум. Для вас, как соучастника, может быть и больше. Все будет зависеть от степени вашего содействия.

Он выжидательно покрутил в руках ручку.

– Теперь расскажите мне, где и как вы их подобрали, а также поясните, через кого они нашли вас.

Лейкер задумался. В голове у него сейчас прокручивались десятки возможных вариантов ответа. Вообще он был сильным человеком. И физически, и морально. Все водители грузовиков, работавшие на Востоке «налево», хорошо знали условия игры. Лейкер уже почти пять лет занимался этим бизнесом, и на его счету уже скопилось около двухсот пятидесяти тысяч долларов. Для того чтобы потратить эти деньги, ему нужно время. И за это время он готов отдать что угодно. Сейчас ему всего сорок семь лет, а когда его выпустят, будет уже шестьдесят. Он выйдет сломанным жизнью стариком.

– Ну так что же? – нетерпеливо настаивал полковник.

Лейкер поднял руку. Он резко сказал:

– Подождите немного, дайте мне подумать.

Он думал в течение двух минут, а полковник в это время постукивал ручкой себя по носу. Наконец Джордж сказал:

– Ладно, полковник. Я думаю, что мы сможем договориться. Мы заключим хорошую сделку.

Полковник громко рассмеялся.

– Идиот, мы тут не заключаем ни с кем никаких сделок. Либо ты помогаешь нам, либо проводишь остаток своих дней за решеткой. Так где же ты их подобрал?

Лейкер подался вперед:

– Да, я знаю, как работает ваша система. Я изъездил эту страну, а также Румынию, Польшу, Восточную Германию, Югославию, Болгарию, да и саму Россию тоже. Мы, водители грузовиков, как люди одной профессии и одних интересов, общаемся между собой. У нас в руках вся самая секретная информация. Бьюсь об заклад, я знаю, как работает ваша система. Когда вы узнаете, о чем я готов дать показания, вы сами попросите меня заключить сделку. Но я буду иметь дело уже не с вами и даже не с вашим боссом.

Он откинулся на стуле и стал ждать. Он знал все о мышлении этих людей. Слово «босс» сразу заставляет более внимательно подходить к делу. Полковник метнул взгляд на капитана и сказал Лейкеру:

– Продолжайте!

Лейкер решил воспользоваться своим преимуществом.

– Вы знаете, с сигаретой я лучше все вспомню.

Полковник недовольно уставился на Джорджа, но все-таки достал из кармана свои портсигар, открыл его и подтолкнул вместе с зажигалкой к Лейкеру. Тот протянул руку, насколько это было возможно, взял одну сигарету и потянулся к зажигалке, потрепанной «Зиппо».

– Наверное, она досталась вам во время войны?

– Я не так уж стар. А теперь говори и не трать попусту мое время.

Лейкер глубоко затянулся, наслаждаясь ароматом сигареты. Когда он заговорил, дым пошел у него изо рта и ноздрей.

– Что случилось двадцать третьего числа прошлого месяца, полковник?

– Слушай, ты! Тут вопросы задаю я!

Но голос его осекся, когда он вспомнил, что это была за дата, что за событие произошло в тот день. Это выглядело почти комично. Лейкер, посмотрев на него, улыбнулся.

– А я вам скажу, полковник. В этот день вы получили особые указания. Суть их заключалась в том, чтобы ужесточить меры предосторожности на вашем участке до максимума. Могу высказать предположение, что подобные указания получили все начальники пропускных пунктов на всей территории стран соцлагеря. И уж наверняка вдоль советской западной границы – от Балтийского до Черного моря.

Он еще раз затянулся. Полковник смотрел на него уже совсем по-другому.

– И тут нет ничего удивительного, полковник. Мы, водители грузовиков, ездим по всем социалистическим странам. Мы болтаем друг с другом. В наших, так сказать, кругах мы много рассуждаем по поводу причин усиления мер предосторожности на границах. Ведь это вызвало определенные проблемы. Товарооборот сразу упал, даже в пределах соцлагеря. От этого сильно пострадал туристический бизнес. Все эти проверки на дорогах, сверки паспортов и удостоверений личности – огромные затраты средств. Это дорого обходится вашим правительствам. И это ведь не какие-то там двухнедельные учения.

Он замолчал на некоторое время. Возникла напряженная пауза. Наконец полковник сказал:

– Ну и что из этого?

– Так вот… У вас тут царит паника. Вы кого-то ищете. И похоже, вы ищете кого-то определенного… шпиона, например. Может, кого-нибудь поважнее, чем просто шпиона. А точной информации у вас нет. Вы не знаете, здесь он или нет, а если здесь, то где именно.

Опять наступило молчание. Полковник вдруг всерьез задумался о досье, которое пришло к нему в управление утром. Это досье должно было оказаться у него на столе настолько срочно, что его послали непривычным и дорогим путем – по факсу. К досье были приложены фотографии. Но он опять только спросил:

– Ну и что из этого?

– Я вполне уверен, что мог бы вам помочь найти этого человека.

Полковника это замечание не убедило. Он скептически ответил:

– Ты блефуешь, Лейкер. Ты всего лишь жалкий шоферюга, возящий туда-сюда преступников. У тебя в голове какие-то миражи. О нас не волнуйся. У нас просто продолжительные учения.

– Черт вас дери! Да вы просто не можете взять на себя риск заключить со мной сделку.

Лейкер швырнул сигарету на пол и затоптал ее каблуком.

Полковник посмотрел на капитана.

– Когда этот тип въехал в Чехословакию?

Капитан встал по стойке «смирно».

– Два дня назад, товарищ полковник, через этот КПП. В восемь сорок пять утра.

– Куда он ехал?

– В Брно. Он вез запчасти для завода «Шкода».

Полковник задумчиво замолчал. Лейкер взял еще одну сигарету. Наконец полковник спросил австралийца:

– Ты ввез кого-то в Чехословакию?

Лейкер выпустил дым.

– Полковник, я думаю, что настало время позвать вашего босса… большого босса.

* * *

Спустя четыре часа на столе у Олега Замятина зазвонил телефон.

Звонил резидент КГБ в Праге Гарик Шолохов, старый приятель Замятина. Он был крайне возбужден. Послушав его секунд двадцать, Замятин очень заинтересовался тем, что ему сообщили. Несмотря на то что разговор записывался, он взял блокнот и стал делать в нем какие-то пометки. Изредка при этом он бросал взгляд на огромную карту, висевшую на стене. Наконец он сказал:

– Отлично, Гарик! Австралиец опознал его по фотографии? Отлично. Да, с усами… Конечно, это ловко – послать с ним женщину… Теперь слушай! Очевидно, деревня будет их первой остановкой. Может быть, они все еще отсиживаются там. Нужно тщательно оцепить деревню. Поставь кордоны на всех дорогах в радиусе пятидесяти километров от этого места. Если надо, используй войска. Никто не должен выехать оттуда, пока не приедешь ты! Начинай действовать прямо сейчас. Я жду твоего звонка.

Он положил трубку и, улыбаясь, посмотрел на трех майоров, напряженно наблюдавших за ним. Затем он встал из-за стола, подошел к карте и сказал:

– Благодаря отличной работе майора Гудова и еще заслуженному везению мы подобрались к ним вплотную.

Он указал пальцем на точку на карте:

– Вот здесь он пересек границу в компании молоденькой девицы, будучи спрятанным в тайнике грузовика одного типа. Он был высажен вот здесь, в четырех километрах от деревни Бловице. Это произошло два дня назад. Только бы он был в этом месте до сих пор!

Он прошел обратно к столу и поднял трубку телефона. Через полминуты Шолохов опять был на связи. В течение пяти минут Замятин отдавал ему подробные указания, затем повесил трубку и взглянул на часы. Было девять сорок пять. Он попросил соединить его с Виктором Чебриковым. Ожидая связи, он думал о даче в Усове и о генеральских погонах.

* * *

Чебриков сообщил Андропову последние новости во время завтрака в личной столовой Генерального секретаря.

У Андропова было плохое настроение. Он воспринял информацию без энтузиазма, которого ожидал Чебриков.

Глава КГБ заметил:

– Юрий, деревня уже обложена плотным кольцом. У нас есть отличные шансы поймать эту рыбку в течение ближайшего часа.

По случайному совпадению они ели селедку. Андропов взял кусочек в рот, без удовольствия прожевал его, с трудом проглотил и ответил:

– Виктор, ты знаешь, рыбку никогда не надо считать пойманной, пока она не лежит у тебя на дне лодки… К тому же, если не убить эту рыбку сразу, то она может и ускользнуть.

Чебриков вздохнул. У его босса был плохой день. Не с той ноги встал, что ли? Бледное лицо Андропова было похоже на лицо мертвеца. Перед завтраком он уже наглотался разных лекарств.

Наконец сам генсек прервал молчание:

– Если вы его не поймаете, он уже к десятому числу будет в Москве.

Он взглянул на Чебрикова. Тот явно не понял, откуда генсек взял такую точную дату. Тогда Андропову пришлось разъяснить:

– Подумай хорошенько, Виктор. Десятого числа папа отправляется на Дальний Восток. Беконный Священник и его ребята решат, что попытка покушения на его жизнь состоится именно там. Им известно от этой сволочи Евченко, что некоторые из наших выступают против этой операции. Например, Черненко и Горбачев. И в Ватикане понимают: если я завтра умру, то вскоре ты получишь указание отменить мероприятие.

Чебриков согласно кивнул. Он хорошо знал тонкости советской системы руководства и то, как она действовала. Если Андропов умрет, то ему предстоит борьба за собственное выживание.

– Юрий, я обещаю тебе, что мы его поймаем и сразу же убьем. Одновременно хочу заверить, что меры по обеспечению твоей безопасности усилены до максимума.

И тут Андропов впервые за весь разговор улыбнулся.

– Я знаю, что могу положиться на тебя, Виктор. К тому же с седьмого числа я ложусь в институт на лечение. А это, я думаю, самое безопасное место в мире. К тому времени, когда я закончу курс лечения, папа будет отдыхать в раю, если только он существует.

* * *

Туманным утром, в восемь тридцать по местному времени, Гарик Шолохов прилетел на вертолете в маленькую деревушку Бловице.

Все местные жители, в том числе дети, ожидали, что же произойдет на площади перед деревенской церковью. Все нервничали, зная, что их деревня окружена солдатами, но не зная почему.

Буквально через несколько минут после прибытия Шолохов понял, что интересующие его лица уже исчезли этим утром. Когда его люди начали работу по разборке дома Альбина, Гарик подошел к машине связи и отдал всем подразделениям приказ искать серую «шкоду» с номерным знаком TN 588179. На случай, если номер заменен, необходимо останавливать все «шкоды» выпуска до 1975 года и тщательнейшим образом их обыскивать.

Шолохов знал, что этот приказ доставит людям массу неудобств, но сейчас это его не волновало. Он передал по рации подробное описание внешности обоих мужчин и обеих женщин. Он предупредил, что это опасные люди, а особенно – молодой человек.

Сделав все это, он позвонил Замятину. Он кожей чувствовал растущее разочарование полковника, по мере того как докладывал ему о ситуации.

– Ты не беспокойся, Олег. Они не могли уйти далеко. Они, наверное, еще и не подозревают о том, что мы сидим у них на хвосте. Их легендой было путешествие вместе с дядей и теткой по Чехии. Они должны поддерживать легенду. Так что они где-то здесь.

Замятин тут же пустился объяснять Шолохову, что необходимо сделать. Гарик остановил его:

– Давай сперва я расскажу тебе о том, что сам уже предпринял. Это сэкономит время.

Он быстро перечислил все приказы и указания, которые только что отдал, и сообщил о мероприятиях, которые собирался осуществить в ближайшее время.

Когда он закончил, Замятин после небольшой паузы сказал ему:

– Отлично! Похоже, ты учел абсолютно все. И еще, Гарик, сразу же свяжись со мной, как только появятся какие-нибудь новости.

– Конечно, Олег.

Глава 15

Пейзаж был великолепным. Альбин и Сильвия прекрасно играли роль пожилой пары, вывезшей на природу молодых родственников. Они сидели спиной к реке, стараясь не загораживать прекрасный вид от восхищенных взглядов Ани и Мирека. Их стол находился на деревянном плотике, который покачивался у самого берега. Плот был застеклен, чтобы обеспечить защиту от ветра и холода. Благодаря этому создавался парниковый эффект, и внутри маленькой кабинки было тепло.

Они плотно позавтракали и выпили полторы бутылки отличного болгарского вина. Казалось, все вокруг располагает к душевному спокойствию. Только Сильвия никак не могла успокоиться из-за своего любопытства. Она до сих пор не могла понять, что за отношения связывают этих молодых людей. Она терялась в догадках, что же произошло между ними прошлой ночью.

И она, и Альбин слышали неясный спор. Они не могли различить слова, но злой голос Татани проникал в их комнату даже сквозь стены. Альбин уже было собирался пойти к ним и вмешаться в их спор, но Сильвия, несмотря на свое любопытство, не позволила ему этого сделать. Тем не менее после того как голоса в комнате Мирека и Ани постепенно стихли, Сильвия тихо прошла в ванную, затем, выйдя оттуда, подкралась к их двери и стала прислушиваться. Она смутно слышала голос Мирека. Она не разобрала слов, но тон был весьма странным. Было похоже, что он просит у Ани прощения. Так продолжалось минут десять, затем воцарилась абсолютная тишина.

На следующее утро Татаня первой спустилась на кухню и помогла Сильвии приготовить завтрак. Она была совершенно спокойной и вела себя так, как пациент ведет себя после серьезной операции.

А за завтраком стало совершенно очевидно, что все произошедшее ночью сильно повлияло на Мирека. Он был угрюм и молчалив, но по отношению к Ане – исключительно вежлив. И так продолжалось все время их путешествия – в музее в Брно и сейчас, в этом ресторане. Мирек был очень внимателен к Ане, помогал ей выйти из машины, снять пальто, пододвигал стул, когда она садилась. Все это выглядело так, как будто он пытался загладить вину перед любимой женой. Альбин заметил помимо этого, что Мирек все время не разлучался со своей нейлоновой сумкой. И даже сейчас она висела на спинке его стула.

Мирек подался вперед, взял бутылку и налил немного в Анин бокал. Она попыталась было протестовать, но Мирек только улыбнулся и сказал:

– Ты выпила всего лишь один стакан, так что тебе можно еще немножко.

Оба пожилых человека заметили это, но ничего не сказали. А Аня подчеркнуто вежливо ответила:

– Спасибо тебе большое, Тадеуш.

Он кивнул так, как будто признавал свою ошибку, но не совсем еще успокоился.

Альбин взглянул на часы и попросил официанта принести счет, сказав молодым людям:

– До Щецина тридцать километров, а ваш поезд уходит через час.

Когда они выходили из ресторана, Альбин и Сильвия, держа друг друга под руку, двигались впереди. Вдруг Альбин резко остановился, так что Мирек чуть не сбил его с ног. Но, взглянув через плечо Альбина, он понял причину, по которой тот так внезапно замер.

Их серая «шкода» стояла метрах в сорока от них. Перед ней боком была припаркована полицейская машина. Обе ее передние дверцы были распахнуты.

Один из полицейских стоял у капота их «шкоды» и внимательно рассматривал номерной знак. Другой расположился на водительском месте полицейской машины и говорил что-то, судя по тону, важное и срочное в микрофон.

Все они заметили друг друга в одно и то же время. На пару секунд обе стороны застыли, как каменные изваяния. Затем полицейские выхватили пистолеты, а тот, который стоял с микрофоном в руке, закричал:

– Стой! Не двигаться!

Четверо «родственников» помчались обратно в ресторан, расталкивая всех на своем пути. Альбин задел один из столов и перевернул его, что сопровождалось звоном разбитой посуды и визгами посетителей. Наконец они выскочили на деревянную платформу, откуда по ступеням можно было попасть на гравиевую дорожку, проложенную вдоль реки. По лестнице навстречу им как раз поднимались юноша и девушка. Мирек налетел на них, сбив обоих с ног. Он не обратил ни малейшего внимания на их испуганные крики. Из левой руки он не выпускал своей сумки, а правой рукой пытался что-то нащупать среди ее содержимого. Мирек перемахнул через распростертую на земле девушку и побежал по дорожке.

Тут он обернулся на крик. Аня была чуть позади него, Альбин и Сильвия значительно отстали. Один из полицейских, стоя уже на деревянном плоту, поднял пистолет. Крикнув еще раз, он выстрелил. Альбин закричал от боли и рухнул на землю, схватившись рукой за левое бедро.

В этот момент Мирек наконец нащупал корпус «Макарова». Он выхватил его из сумки одним движением, обернулся и резко присел.

Аня пробежала мимо него. Мирек представил себя в лагере, на стрельбище. Он нажал на курок и услышал слабый вскрик полицейского, которому пуля с мягким чавканьем вошла в грудь. У Мирека не было времени смотреть, как он будет падать на землю.

Сильвия в это время подбежала к упавшему Альбину с криками: «Йозеф, Йозеф!» Наверное, это было его настоящее имя. Мирек понял, что в такой момент она мужа не оставит. Он повернулся и побежал за Аней, которая была уже метрах в сорока от него, достигнув деревьев у поворота дорожки.

Слева от Ани, метрах в двадцати, на реке покачивалась лодка с двумя пожилыми мужчинами, которые ошарашенно смотрели на происходящее. Позади Мирека раздался еще один выстрел. На этот раз пуля прошла у него над самой головой. Но Мирек даже не обернулся.

Аня уже исчезла из поля его зрения за изгибом тропинки. Мирек бросился вправо, пробиваясь сквозь кусты к деревьям. Еще один выстрел. Опять слишком высоко. Тут он вспомнил слова инструктора-португальца:

– При стрельбе из пистолета при недостатке опыта пули обычно уходят выше цели.

Следующая пуля ударила в дерево неподалеку от Мирека. Еще одна просвистела справа. Полицейский, видимо, стал брать ниже, но теперь пули отклонялись вправо. Мирек догнал Аню. Их уже защищала небольшая рощица. Аня остановилась. Она озабоченно смотрела назад, и Мирек заметил облегчение на ее лице, когда она увидела его.

– А где остальные?

– Думаю, им досталось. Быстрее, вперед!

Он схватил ее за руку и потащил вслед за собой. Река извивалась вправо и влево, а тропинка точно повторяла ее путь.

Мирек не знал, бежит ли полицейский за ними, или же он направился к машине, чтобы сообщить о происшедшем по радио. Лучше бы он преследовал их!

Миреку пришлось немного замедлить движение, чтобы не оторваться от Ани. Она крикнула:

– Беги! Оставь меня!

Но он опять схватил ее за руку, увлекая за собой. Они миновали еще один поворот. Здесь гравиевая дорожка переходила в площадку для парковки. Еще одна дорога вела вправо от парковки к главной магистрали. На парковке юноша и девушка, приехав откуда-то, слезали с мотоцикла. На них были голубые шлемы. Они обернулись к подбежавшим Миреку и Ане. Юноша уже наполовину снял свой шлем. Его взгляд застыл на руке Мирека, сжимавшей «Макарова». Мирек направил пистолет на юношу:

– Я забираю твой мотоцикл. Где ключи?

Страх парализовал парня. Мирек взглянул на мотоцикл. Ключи остались в замке зажигания.

Он протянул сумку Ане, и она прижала ее к груди. Держа юношу под прицелом, Мирек сел на мотоцикл и включил зажигание. Это был «Нерваль-650». Миреку в голову полезла ненужная в данный момент мысль: видимо, этот парень был сыном какой-то шишки. И он, и девушка были одеты в настоящие «ливайсы» и модные ветровки.

С этой мыслью Мирек развернул мотоцикл так, чтобы дорожка, по которой они достигли площадки, оставалась справа от него. Он услышал шаги бегущего по гравию человека. Мирек поднял пистолет, зафиксировал руку и выдохнул.

Полицейский выскочил из-за поворота на полном ходу. Когда он увидел Мирека и пистолет, то попытался замедлить движение и отклониться влево. Но на гравии ноги у него поехали и он начал падать. Мирек подождал, пока полицейский растянется на земле, затем дважды выстрелил. Первая пуля остановила движение тела полицейского. Вторая отбросила его к откосу берега, и оттуда он медленно скатился в воду.

Девушка истерически завизжала. Мирек толкнул рычаг стартера, и «нерваль» ожил. Аня завороженно смотрела на него. Он сунул пистолет за пояс.

– Быстрее! Нам надо добраться до Готвальдова!

Аня наконец пошевелилась.

– Да поторопись ты, черт возьми!

Она быстро села на заднее сиденье, зажав сумку между ними.

– Держись как можно крепче. – Он почувствовал, как она крепко обхватила его руками за талию. «Нерваль» рванул с места, и гравий полетел из-под заднего колеса. Вопли девушки затихли вдали.

Двигатель «нерваля» был хорошо отрегулирован и даже на больших оборотах работал достаточно тихо, так что Мирек вовремя услышал звуки сирены. Он свернул с дороги и укрылся за кустами. Вскоре мимо них промчались четыре полицейские машины. Мирек подождал, пока переливы сирены не достигнут ресторана, и выехал обратно на дорогу.

Аня прокричала в ухо Миреку:

– Зачем ты сказал при них, что нам надо успеть в Готвальдов?

Он повернулся к ней:

– Потому что мы направляемся в противоположную сторону. Это поможет нам выиграть время.

Мирек свернул налево и крутанул газ. Вскоре стрелка спидометра замерла на отметке «100».

Транспорта на дороге было немного. Вновь послышался вой сирен. В это время их мотоцикл как раз нагонял большой контейнеровоз. Мирек немного притормозил и «приклеился» к грузовику сзади, взяв как можно правее. Буквально через несколько секунд навстречу им промчалась полицейская машина, вся в мигании проблескового маяка. Мирек выскочил из-за грузовика и легко обошел его слева. Мозг у Скибора заработал, как компьютер: скоро юноша и девушка будут в ресторане… Дороги обязательно перекроют… Он мог оставаться на этом шоссе не больше двух-трех минут…

Мирек взглянул на часы – было уже почти три. Он представил себе во всех подробностях карту этой местности, которую помнил наизусть; вернее, которую его заставил запомнить наизусть отец Хайсл. Они проехали уже двенадцать километров. На этом отрезке маршрута было подготовлено два убежища. Одно из них находилось прямо у самой границы с Польшей. Это была ферма на окраине торгового городка Опава. Город стоял на той же реке, возле которой они обедали. Ферма была расположена у самого берега в ближней к ним части города. Расстояние от ресторана до Опавы было немалым – километров тридцать. Днем невозможно было пробраться на ферму незамеченными. Сейчас полиция, которая расставила по дорогам кордоны, знает, что они передвигаются на мотоцикле. Он рванул вперед, решив не обращать никакого внимания на ограничители скорости. Аня обхватила его еще крепче. Стрелка спидометра стала поворачиваться дальше, пока не добралась до отметки «150».

За три минуты они промчались семь километров, обогнав полдюжины легковушек и грузовиков. Вдали Мирек заметил дорогу, отходящую налево, к реке. Он пяткой надавил на ножной тормоз, но мотоцикл продолжал нестись на бешеной скорости. Мирек решил было проскочить поворот и, снизив скорость, развернуться, но неожиданно по ходу впереди вновь завыла сирена. Скибор резко сжал рукоятку ручного тормоза и на всем ходу стал поворачивать налево.

* * *

Он успел сделать поворот, но недостаточно вписался в него и вылетел на скользкую обочину. Мирек почувствовал, как мотоцикл уходит из-под него, и начал падать назад и в сторону. Аня продолжала крепко держаться за него. Они полетели в кусты. Аня громко вскрикнула. Он почувствовал сильный удар о землю, затем его дважды подбросило, и наконец он замер на холодной земле. Они оказались метрах в тридцати от дороги.