Текст книги "Элита. Незаконченное дело"

Глава 3

Горка не знал, куда их везет машина. Если бы знал, не относился бы к поездке, как к сюрпризу. Но именно эта неизвестность и была хуже всего. Для любого другого парня этот день был бы желанным, но только не для него. Андреа приклеилась к его телу, словно банный лист, словно прекрасный, но все же банный лист, и когда он указал ей на это, она глуповато улыбнулась. Машина остановилась посреди дороги рядом с лесом, и они оба вышли. На мгновение уверенность в том, что его девушка хочет предаться юношеской страсти в роскошном отеле, улетучилась, и он облегченно вздохнул. Но все оказалось гораздо хуже… Они прошли немного вперед и оказались перед загородным домом.

Я не мог ничего придумать, не мог выбраться из этой западни и чувствовал себя теленком, которого ведут на убой. Не то чтобы я считал секс со своей девушкой чем-то плохим, но нет… НЕТ! Дом был чертовски классным. Я был потрясен, увидев интерьер, но не из-за деревенского стиля, а потому что Андреа постаралась и попросила кого-то принести бутылку шампанского, которая стояла на столе, клубнику и все те вещи, которые обычно создают романтичную атмосферу между людьми. Мне было холодно. Мы откупорили бутылку. Я пил, но не мог согреться… В отличие от нее. Андреа была словно печка. Она страстно поцеловала меня, и я ответил на ее поцелуй, но потом все же сказал, что чувствую.

– Дорогая, я замерз, я не знаю, если это…

Она зажгла огонь. Легко, всего одна кнопка с пульта дистанционного управления, и вдруг в камине вспыхнул огонь. Я бы хотел гореть, как она. Она положила меня на пол, сняла блузку и брюки и сделала то же самое со мной. И вот мы стояли друг против друга: два подростка почти в одном нижнем белье перед камином, воспроизводящие романтичные сцены из фильмов… Хотя поведение Андреа было несколько другого жанра, не подходящего для тех, кому меньше восемнадцати. Она мне нравится, она меня заводит, почему я должен мешать ей встать передо мной на колени? Я позволяю себе расслабиться, пытаюсь сосредоточиться, позволяю себе…

Горка отстранился от нее, чего она, конечно, не могла не заметить. Соблазнительно ползти к промежности своего парня с намерением быть самой лучшей и самой покорной подружкой, а в ответ получить чуть ли не толчок – это, мягко говоря, разочаровывает. Андреа не могла поверить в это, ее образ игривой принцессы растворился в воздухе.

– Что, черт возьми, со мной не так? – закричала она, одетая только в красивый комплект нижнего белья пастельных тонов.

– Я не могу, я не хочу… Я не могу!

– Почему?

Она ждала убедительного ответа, и на этот раз он не мог сменить тему. Горка искал причину, искал слова, но в голове было безумие несвязных мыслей. При виде гнева девушки все его мечты объясниться рухнули, слова и мысли спутались между собой, и собрать их воедино становилось все сложнее. Этот разговор был настолько откровенным для них обоих, что лучше всего было сказать все как есть.

– Я не хочу этого делать, потому что не хочу потерять тебя.

Это было сказано искренне, но Андреа этого было недостаточно.

– Ну, видишь ли, ты потеряешь меня из-за того, что мы этого не сделаем.

– Нет!

– Нет что? – ответила она, все еще возмущенная.

– Черт, я не знаю!

Она начала одеваться и с обиженным видом достала свой телефон.

– Я попрошу приехать и забрать нас.

– Нет!

– Горка, прекрати сводить меня с ума. Что с тобой? Серьезно, ты можешь говорить мне все, что хочешь, я постараюсь понять…

Ее обиженный тон сменился понимающим.

– Если бы я знала, что с тобой происходит, то могла бы помочь тебе. Я могла бы понять, могла бы справиться с этим. Но когда ты не рассказываешь мне ничего, и все время говоришь, что с тобой все в порядке… Ты понимаешь, что я схожу с ума? Моя сестра думает, что ты гей.

– Что? Гей? Ты говорила об этом со своей сестрой?

– Конечно, я говорила об этом со своей сестрой.

– Черт возьми… С кем еще ты об этом говорила?

– Да, со всеми в классе. Ну, нет, Горка. Я действительно запуталась. Я знаю, что нравлюсь тебе. Знаю, потому что заметила, что твое тело реагирует на меня, когда мы целуемся. Так что твоя эректильная дисфункция не… потом я начала думать, что у тебя может быть болезнь… что-то вроде ВИЧ, и что ты стесняешься этого, но эту эту мысль я тоже отбросила, потому что провела некоторые исследования.

– Ты занималась исследованиями?

– Я беспокоилась, не знаю, ты меня знаешь… Люди с ВИЧ, принимающие лекарства, абсолютно безопасны для других, так что тебе не стоит из-за этого волноваться.

– Я знаю, у Марины, погибшей девушки из школы, был ВИЧ, и мы все очень хорошо осведомлены об этом.

– Хорошо, тогда что?

Между ними воцарилось молчание, пока он не поведал ей истинную причину своего поведения.

– Я не хочу делать это с тобой, потому что боюсь, что секс все испортит.

– Ты меня не убедил, дорогой.

– В прошлом году я был влюблен в девушку…

– В Паулу, я знаю…

– И после секса все пошло не так. Все стало не так. Мы были друзьями, а потом начали спать вместе, и все пошло прахом. Я боюсь, что это случится и с нами. Потому что сейчас все идет хорошо. Посмотри на себя, ты прекрасна и эффектна. Я не понимаю, как, черт возьми, мне удалось заполучить тебя, сделать так, чтобы ты была со мной, поэтому я не хочу все испортить.

– Любовь моя, я влюблена в тебя до безумия. Что бы ни случилось в постели, будь то худший или лучший секс в моей жизни, это не изменит моих чувств к тебе. Черт, мне немного не по себе. Думаю, что слишком сильно давила на тебя, а ты этого не заслуживаешь.

– Что ты говоришь? Нет… ты поступила правильно.

– Почему ты не сказал мне об этом?

– Потому что боялся себе в этом признаться. Ты правда думаешь, что я не хочу с тобой спать? Правда?

– Я не знаю…

– Если я буду думать об этом постоянно, не в извращенном смысле, а в любящем, ты понимаешь, о чем я, то однажды я поймаю тебя и выбью из тебя всю дурь.

– Это звучит не очень приятно.

– Да, прости, в моей голове это звучало немного лучше… Прости… И я хочу это сделать, но я просто прошу тебя не спешить. Помедленнее.

– Хорошо…

– Я знаю, что мы будем вместе долго, долго, долго. Зачем спешить?

– Потому что я не могу ждать.

– И я. Слушай, в одном итальянском ресторане есть лучший тирамису, который я когда-либо пробовал, самый лучший, понимаешь? И когда я прихожу туда, мне хочется перейти сразу к десерту, но я все равно стараюсь насладиться сначала салатом, затем пастой карбонара… А потом я освобождаю место, много места, чтобы по-настоящему насладиться тем, что мне больше всего нравится. И знаешь, это всегда того стоит. Поцелуй меня.

Она придвинулась ближе к нему и прижалась к его телу. Они поцеловались, словно скрепляя договор, и растянулись перед огнем.

– Я не люблю тирамису…

– Ух ты, парень, ведь ты не сдал этот экзамен. О боже мой. Знаешь что?

– Что?

– Кажется, я люблю тебя.

– И я… Думаю, тоже люблю тебя.

Они обнялись и продолжили говорить о еде, а затем о фильме «Один дома». Неизвестно, как они до него добрались, но разговаривали они долго и постепенно уснули, а огонь, достаточно разгоревшийся к тому времени, погас сам собой. В доме больше не было холодно.

Узнать номер телефона Венди было несложно. У них с Жанин не было общих друзей, но потребовались всего пара сообщений в Instagram, чтобы узнать его. Она была в ужасе. Несмотря на то, что бывшая Марио носила имя диснеевского персонажа, она была той еще сукой. Это была не одна из тех девушек, о которых говорят, что они изгои. Если вы узнаете их поближе, поймете, что у этих людей есть сердце. В случае Венди, если у нее и было сердце, то его никто до сих пор не обнаружил. С ней предпочитали связываться по телефону, потому что разговаривать с ней лицом к лицу было довольно сложной задачей. Она всегда ходила со своими клонами, лишенными индивидуальности приспешниками, которые выступали в роли ее телохранителей. Образ этой компании был очень забавным из-за роста Венди, которая могла сравняться с двенадцатилетней девочкой, и ее подруг, которые были похожи на шведских моделей.

Одним словом, все было очень сложно. По телефону тоже, но так она хотя бы не могла получить удар. Максимум она могла бросить трубку, обзываться и угрожать избить ее в школе, но Жанин чувствовала себя защищенной от всего, что связано с насилием. Никто и пальцем не тронул бы девушку, которая донесла на самого популярного парня, именно из-за этого. Она была морально готова противостоять угрозам.

Венди сушила волосы и не слышала трех пропущенных звонков, но когда она начала заниматься макияжем, то увидела их и перезвонила.

– Кто ты, черт возьми, такая? – спросила она.

– Это я… – ответила Жанин, заметно испугавшись.

– Кто? Ах, Нереа, я не знаю, у кого ты можешь взять наркотики, наше – это наше, и я не собираюсь ни дарить, ни продавать тебе…

– Нет, нет… Я не Нереа.

– Что? Тогда кто ты, черт возьми?

– Я Жанин.

Венди была импульсивной и всегда действовала, не подумав, была одной из тех девушек, которые предпочитают на всякий случай сначала дать деру. Она промолчала, вместо того чтобы кричать как сумасшедшая. Она понимала, что если кто-то вроде Жанин рискует позвонить ей по телефону, значит, дело важное… Хотя она тоже не собиралась облегчать ей задачу. Но любопытство разгорелось, и теперь она хотела услышать все, что та ей расскажет, чтобы потом насмехаться со своими друзьями на очередной вечеринке.

– Чего ты хочешь, толстячка?

– Черт…

– ЧТО?

– Ничего… Я просто хотела кое о чем поговорить.

Венди продолжала наносить макияж, поэтому она включила громкую связь и продолжила скрывать те странные маленькие прыщики, о которых знала только она.

– Ты можешь меня выслушать?

– Слушай, дорогуша, если ты звонишь мне, чтобы мы подружились или чтобы я перестала стебаться и издеваться над тобой, можешь повесить трубку, потому что этого не будет, ясно? Вы все до сих пор терпели меня.

– Нет, не поэтому. Если ты немного сбавишь тон, я оценю это, но… Наш разговор о другом.

– Я собираюсь бросить трубку…

– Нет, нет, нет! Подожди… Я хочу поговорить о Марио.

Блондинка прекратила свои действия, сняла телефон с громкой связи, приложила к уху и начала кричать, расхаживая кругами по комнате, словно львица, запертая в клетке. Но не обычная львица, а очень злая, словно у нее отняли детенышей.

– Ты имеешь чертову наглость звонить мне, чтобы поговорить со мной о моем бывшем? Он мертв, дорогуша… Слушай, когда я тебя поймаю, я тебя убью, и мне плевать, если ты на меня донесешь, клянусь, я собираюсь…

Жанин прервала ее.

– Ты действительно думаешь, что он покончил с собой?

Львица в клетке замедлила шаги и немного успокоилась.

– Нет, дорогуша, как Марио мог совершить самоубийство?

Впервые голос Венди звучал без гнева, без ненависти, как будто вопрос Жанин был секретным ключом к разгадке того, что случилось с их общим другом.

– Просто я думаю, что его убили и что… они пытались выставить это как самоубийство.

– Я имею в виду, мы давно не общались и все такое, но неужели этот чертов мудак был настолько плох, что покончил с собой? Я тоже в это не верю… У него не хватило бы на это смелости.

«Последний комментарий был излишним», – подумала Жанин. Но главное, что среди всех этих ругательств был проблеск надежды. Кто-то мог поддержать теорию Жанин.

Венди подожгла сигарету и открыла окно.

– Почему ты так думаешь, дорогуша?

– Ну, видишь ли, он написал мне письмо…

– Письмо? Чертово письмо?

– Да, но до его смерти. Задолго до, но прислали его мне, когда он уже был мертв…

– А он говорил с тобой обо мне?

– Нет…

Венди начала раздражаться. Она ничего не могла понять. Ее тупой ум не позволял ей четко сложить части вместе, и она снова начала злиться.

– Ах ты, сучка, ты звонишь мне, чтобы ткнуть мне в лицо факт того, что мой бывший написал тебе письмо. Ты заявила на него за применение насилия. И получила письмо от него вместо меня. Это я уделяла ему все свое время. Ты с ума сошла или что с тобой, черт возьми, не так? Ты не будешь манипулировать мной, жирный ты кусок дерьма!

– Нет, черт возьми, нет, нет… Это не имеет никакого отношения к причине моего звонка. Он написал мне в добродушной манере, чтобы, я не знаю…

– Послушай, девочка, приготовься, потому что, когда я тебя увижу, я тебя раздавлю, и ты будешь жалеть об этом чертовом телефонном звонке всю оставшуюся жизнь.

Жанин была очень расстроена тем, что ее не понимают, что ее собеседница была самой мерзкой ученицей школы. Воспользовавшись тем, что она не видит перед собой Венди, она набралась смелости и поставила себя на ее уровень.

– Послушай, единственная чертова сука здесь – это ты, дорогуша. Ты ничего не знаешь. Я звоню тебе по важному делу, дура. А ты такая коротышка и такая чертова эгоистка, что даже не можешь понять, что я говорю. Так что заткни свой невыносимо лицеприятный, дешевый шикарный рот, благодаря которому ты притворяешься богатой, а сама ты та еще гопница, и послушай меня. А потом ты ударишь меня или что ты там хочешь сделать.

И случилось чудо: Венди выслушала ее. Она была шокирована изменившимся тоном своей собеседницы и замолчала.

– Давай, хорошо, расскажи мне…

– Письмо, которое Марио написал мне, подразумевает, что у него были планы на будущее. Он говорил о будущем, понимаешь? И это идет вразрез с тем, что он покончил с собой на ветке дерева темной ночью… Ты что-нибудь знаешь?

– Нет, я ничего не знаю…

– Но ты мне веришь?

– Да, дорогуша, потому что я говорю тебе, что он не… он не должен был так поступать.

– Мне нужно, чтобы ты помогла мне доказать это. Я не знаю как, но мне нужно знать, что ты мне поможешь.

Она убедила ее, использовав легкий шантаж, и блондинка сразу же на него купилась. Они договорились, что в понедельник после занятий она прочитает ей письмо, и они подумают, с чего начать. Венди согласилась на все, немного шокированная грозным тоном, поэтому, воспользовавшись тем, что на другом конце линии была самая ненавистная девушка в школе, которая, казалось, велась на любые манипуляции, Жанин сказала ей еще кое-что.

– И измени свое отношение, Венди. Мы все знаем, что жизнь – отстой. Так не делай ее хуже для нас, хорошо? Тебе кажется, что жизнь и ее возможности ограничиваются старшей школой, но это не так. Измени свое отношение и перестань уже издеваться над всеми. Не будь такой грубой, пожалуйста.

И она повесила трубку. Венди закончила одеваться и пришла на дискотеку немного взбешенная. Тот факт, что все осуждали ее поведение и мировоззрение, действовал на нее удручающе. Она считала себя сильной, поэтому не думала, что что-то может причинить ей боль. Но алкоголь на розлив в кабинке клуба и пара минетов после приема наркотиков начали давать небольшую трещину в уверенности. Все началось со звонка Жанин, потом Ребека назвала ее мразью или что-то в этом роде. Дальше дело не пошло, но она осталась с ощущением загнанности в угол. Ей не хотелось ввязываться в драку, потому что на ней было милое обтягивающее платье и тринадцатисантиметровые каблуки. Она не считала уместным вырывать волосы этой гопнице, поэтому предпочла отойти в сторону.

Она думала о них с Марио. Подростки вокруг делали вид, что пьют дорогие напитки, но было более чем очевидно, что хозяин заведения предпочитал покупать дешевый алкоголь марки «B» и пополнять бутылки… Иной причины для такого нечеловеческого похмелья нельзя было придумать. Действие алкоголя и наркотиков начало сказываться на девушке, она чувствовала себя пьяной как никогда. Кроме того, фальшивые друзья оставили ее на произвол судьбы, и от этого она выглядела еще более жалко. Красивая девушка, пьяная, с размазанной тушью и юбкой, задраной выше, чем следовало. Она пошла в туалет, попыталась вызвать рвоту, но не смогла. Не смогла засунуть пальцы, чтобы сделать это. Она вышла, посмотрела на себя в зеркало, попыталась подкраситься. Но исправить отражение в зеркале было невозможно. Она остановилась на секунду и впервые за долгое время посмотрела на себя по-настоящему. Но не для того, чтобы проверить, красива ли она. Она смотрела на себя, видела свое отражение, и впервые ей не понравилось то, что она видела. Нет, это не имеет ничего общего с темными кругами туши под глазами и размазанной помадой. Она впервые задумалась, не ошиблась ли она… Был ли это алкоголь, были ли это наркотики или то, что какой-то гопник крикнул ей вслед: «Королева дерьма!» Но маленькая расщелина превратилась в пропасть. А она очень боялась высоты, поэтому даже не хотела смотреть на то, что находилось внизу.

Я плохая? Нет, я не плохая… Мне не нравится быть такой, постоянно злиться, но ничего не могу с собой поделать. Это как импульс, вот почему я всегда защищаю свои идеи, потому что они идут из глубины души, это как нечто сверхъестественное для меня… Я не хочу быть плохой, не хочу постоянно злиться. Андреа говорит, что ее отец хочет сделать мир лучше, и я тоже… Я не хочу быть такой, но не знаю, как начать вести себя иначе. Да, мне становится чертовски противно, когда я вижу двух целующихся геев. Это не пунктик в моем мозгу, я чувствую это в животе… И я пробовала измениться. По телевизору полно геев, в сериалах тоже, а люди ведут себя так, будто это нормально. Вот почему, когда мне было пятнадцать, я думала, что это я неправа, но всегда чувствовала болезненное ощущение под ложечкой. Мои внутренности скручивало при виде лесбиянок, чернокожих, от всего… Понимаете? Никто этого не знает… но за моим отцом всегда ходило много слухов, что он… черт, что он был одним из этих. Но это неправда! Однажды моей матери сказали, что видели его с парнем, и это нас всех взбесило. Потом он объяснил, что это клевета. Да, тот парень, с которым они его видели, был геем, и отец, мол, сделал ему предложение и поцеловал, но это было ложью. Потом все об этом забыли, но осадок все равно остался. Быть геем или лесбиянкой неправильно… Это против природы. Подумайте об этом. Тела созданы для того, чтобы пенис помещался во влагалище, а не для того, чтобы пенис помещался в задницу. В этом есть смысл, не так ли? Для меня это так.

Я не хочу ненавидеть, но ничего не могу с собой поделать. И то же самое с неграми и маврами. Правда в том, что я всегда была более равнодушна к китайцам, но арабов терпеть не могу. И что мне делать? Чего люди ждут от меня? Молчать и заработать язву? Черт возьми, я скоро заработаю язву от алкоголя в этом гребаном месте… какой отвратительный джин… дело в том, что я чувствую себя потерянной. Черт, не хочу быть такой, но не знаю, как жить по-другому, и никто этого не понимает. Никто меня не понимает.

Ребека зашла в туалет и, увидев Венди, смотрящую на себя в зеркало, спросила:

– Эй, ты… ты в порядке?

Та не ответила, даже не взглянула на Ребеку, глубоко задумалась и, спотыкаясь, вышла из комнаты, натолкнувшись на стену. Она была сильно потрясена свежим осознанием. Ей потребовалась целая вечность, чтобы выбраться на улицу с этой проклятой вечеринки. Понадобилось около сорока пяти минут, чтобы найти выход, и было бы лучше, если бы она вообще его не нашла, а просто рухнула в каком-нибудь углу и забылась сном, но сейчас это уже не имело значения.

Она вышла на главную улицу, прошла мимо нескольких курящих людей и свернула на узкую улочку, которая вела к широкому проспекту.

«Наверняка я поймаю там такси», – подумала она. Улица была пустынна. Один из двух единственных уличных фонарей на улице мигал, почти как предупреждение, что это не лучший вариант. Но Венди была слишком не в том состоянии, чтобы обращать внимание на знаки судьбы.

Она попыталась вытащить сигарету из мини-сумки, которую носила с собой, но это оказалось непростой задачей: там было так много вещей, что невозможно было вытащить только одну, не задев остальные. Мобильный телефон, ключи, жевательная резинка, презервативы, билеты, еще билеты и, наконец, сигарета и зажигалка. Но она не смогла ее прикурить, потому что кто-то толкнул ее. Венди, не понимая, врезалась в стену. Что, черт возьми, происходит?

– Что ты делаешь? Ты что, дурак?

Человек, кем бы он ни был, подошел к ней, и мерцающий свет уличного фонаря отразился от лезвия ножа, который он держал в руке. Девушка мгновенно поняла, что все это происходит всерьез, и попыталась убежать, но туфли на шпильке и алкоголь в крови совсем не способствовали ей в этом. Убийца в маске схватил ее за руку и бросил спиной к стене, так, будто она ничего не весила. Венди в самом деле весила мало, и это было только на руку тому, кто замыслил очередное кровавое дело. Венди пыталась сопротивляться, она дергала своего противника за отвороты пиджака, но безуспешно. Холодное лезвие ножа пронзило живот девушки. Она не закричала. Лишь нахмурилась в недоумении, кровь начала вытекать у нее изо рта. Человек в маске сделал шаг назад, возможно, потому, что его удивила реакция девушки, а может, потому, что под униформой Лас Энсинас еще оставалось немного человечности. Девушка издала несколько очень странных звуков и, как могла, проковыляла в сторону улицы. Оказавшись под светом фонарей, она попыталась бежать, уподобившись раненой лани, ищущей укрытия, зная, что конец очень близок. Но не успела она сделать и трех шагов или позвать на помощь с полным ртом крови, как убийца схватил ее сзади и беззаботно перерезал ей горло. Кровь хлынула из ее шеи на платье. Тело девушки упало на землю еще живым, но сердцебиение медленно замедлялось до тех пор, пока не остановилось окончательно. Венди Мойра лежала, умирая, на улице среди окурков и битых бутылок. Убийца схватил девушку за лодыжки и оттащил ее мертвое тело на несколько метров, оставляя кровавый след. Он открыл багажник своей машины, поднял ее без особых усилий, положил внутрь и, бах, закрыл его. Он снял маску, сел на водительское кресло, пристегнулся ремнем безопасности, завел машину и уехал с места преступления как ни в чем не бывало. Не то чтобы он был дотошным убийцей, но оставлять тело лежащим посреди улицы казалось опрометчивым. Пока у него не было каких-либо планов на труп школьницы, но он был уверен, что что-нибудь придумает.

На следующее утро консьержка дома, украинка с мрачным лицом и желтыми от курения темного табака пальцами, вышла убирать улицу. Она собрала стаканы и остатки битого стекла и вылила на тротуар пару ведер воды с мыльным раствором. Конечно, она видела большую лужу крови, которая начинала становиться коричневой, но не обратила на это внимания. По утрам в воскресенье на этой улице всегда были кровь, рвота, мусор, опрокинутые урны, непонятно откуда взявшееся зеркало заднего вида… Существует городская легенда, что эта же консьержка нашла человеческий зародыш рядом с колесом автомобиля. Это была та цена, которую пришлось платить за жизнь рядом с клубом в центре города.

Мыльная вода смыла остатки крови Венди, унеся в сточную канаву всю ее ДНК и ее последний отпечаток на этой земле. Через пять минут улица была идеальной. Ни следа ночных гулянок, ни следа преступлений. Ничего.

В понедельник, конечно же, начался настоящий ад. Как незаметна была смерть бедняги Марио, и как скандально было исчезновение Венди. Ее родители позвонили в прессу, и в понедельник утром Анна-Роза Кинтана выделила в своей программе время для разговора о пропавшей девушке. Хотя казалось, что говорили совсем не о ней, потому что описания, данные окружающими, даже отдаленно не совпадали с реальной внешностью белокурой ученицы Лас Энсинас.

Слова подруги-клона № 1: «О, дорогая, я не могу поверить, что она исчезла. Она никогда бы не оставила нас в таком положении. Кто-то похитил ее, я уверена. Она очень хорошая девочка, и уверена, что ее забрали против ее воли. Венди, если ты меня слышишь, знай, что подруги любят тебя и нуждаются в тебе. Возвращайся скорее…»

В мыслях же она придерживалась несколько иного мнения: «Она лежит сейчас в канаве, и это справедливо для такой суки, как она. Наркотики и алкоголь сделали свое дело. Как бы легко ни было, она, должно быть, села в машину какого-то плохого парня, одного из тех, которые ей нравились, и это не пошло ей на пользу. Это не первый раз, когда она попадает в неприятности из-за того, что она такая сука, это случалось и раньше».

Подруга-клон № 2 сказала так: «Простите меня за слезы, я просто не могу в это поверить… Черт, это случилось с ней, но это могло случиться с кем угодно… Мне очень грустно, потому что она никогда бы не ушла, не опубликовав ничего в своем Instagram, понимаете, о чем я? Я не хочу нагнетать всяких дурных мыслей, но у меня плохое предчувствие. Какой она была? Ну, она была очень классной: супер крутой, супер щедрой, дружила со всеми. Никто не будет говорить о ней ничего плохого, никто, уверяю вас, потому что, если кто-нибудь скажет о ней что-нибудь плохое, я его убью, ясно? Она мне как сестра, черт возьми, Анна-Роза, клянусь тебе. Это моя жизнь… Я чувствую себя очень плохо, как будто я опустошена. Я не знаю, что делать… Я просто… она ведь моя подруга».

Но подумала примерно следующее: «Ну, послушайте, я не чувствую себя плохо. Она оставила у меня дома дорогой леденец Diesel, и я собираюсь сохранить его из-за всех тех случаев, когда я давала ей деньги на наркотики, а потом она уходила в закат. Это не суть нашей сегодняшней встречи, но что я могу сказать… Если она окажется утонувшей в этом болоте, не думаю, что кто-то будет скучать по ней. Черт возьми, дорогая, я была на передаче Анны-Розы! Черт возьми, надеюсь, число моих подписчиков увеличится… Я собираюсь загрузить фото с Венди в конце года, то, на котором я классно получилась, с хэштегами #Wendy’sdisappearance #WendyWeLoveWendy #comeback #Comeback #Bestfriends #Sad #Imcrying #Loneliness #sisters.

Что сказала мать Венди: «Моя дочь была нездорова, она не пережила смерть своего бывшего парня. Да, Анна-Роза, он повесился. Бедняга покончил с собой… Но не думаю, что моя дочь сделала какую-то глупость. У нее было много добрых намерений. Однажды она сказала мне, что собирается попытать счастья в качестве актрисы в Лос-Анджелесе. Но для этого она попросила бы денег, не так ли? Нет, мою дочь похитили. Она бы не оставила свой родной дом, свой Йоркшир, нет, никогда. Он был ее жизнью… Моя девочка казалась всем злой, но на самом деле она была хорошей. Анна-Роза, правда, она была хорошей, и ее сердце было разбито, словно его вырвали из ее груди… Я надеюсь, что она вернется. Я надеюсь, что, если она в плену, ее похитители попросят выкуп и вернут ее нам».

Что думала мать Венди: то же самое, в точности то же самое.

Полиция, гражданская гвардия и все жители города приступили к поискам. Они прочесали лес, болото, территорию вокруг ночного клуба, в котором в последний раз видели Венди. Это дело стало предметом внимания СМИ, общественным скандалом, потому что исчезновение Венди было вершиной айсберга, факт которого общественность боялась признавать, но рано или поздно правда вынуждает посмотреть ей в глаза.

Родители других детей в Лас Энсинас были в ужасе. Сначала смерть Марины, затем самоубийство Марио, а теперь еще и исчезновение Венди. А если добавить к этому еще тот факт, что Нано, единственный подозреваемый в смерти Марины, уже находился на свободе, то во всех домах, где жили подростки, ввели комендантский час. По крайней мере, так было в доме Горки. По словам мальчика, родители, особенно отец, стали злоупотреблять родительской властью. Они контролировали все: его расписание, передвижения, забирали из спортзала или из дома Андреа. Ситуация все больше выходила из-под контроля.

Черт, я понимаю, что отец беспокоится, что заботится обо мне и боится потерять, но он ведет себя так, будто вообще меня не знает. Я осторожный парень. Никогда, или почти никогда, не попадал в неприятности, так уж сложилось… А эти чертовы правила кажутся мне скорее недоверием, чем беспокойством за мою жизнь. Что со мной случится? У меня нет ни одного друга. Я ни с кем не разговариваю. Я понимаю, что сейчас тяжелые времена, поэтому веду себя аккуратно. Тем более теперь, когда у меня есть девушка. Я не собираюсь хулиганить или бездумно принимать наркотики. Я не в бессознательном состоянии. Я – Горка, такой же, как всегда, но в улучшенной версии себя. Горка 2.0. Что я имею в виду? Ну, я делаю шаги к… к… к… к… к зрелости, не знаю. Секс – это ведь тоже один из ее этапов, не так ли? Но мне не хочется затрагивать эту тему… помедленнее.

Письмо Марио и подозрение, что он не покончил жизнь самоубийством, – это то, что Жанин хотела сохранить в тайне. Но умение хранить тайны не входило в число ее талантов. За это братья всегда называли ее болтушкой. Несмотря на то, что сейчас она не была такой уж болтушкой, она всегда грешила тем, что несколько отпугивала от себя людей. Она рассказала обо всем Венди, но та исчезла… Ей нужно было с кем-то поговорить об этом. Выслушать мнения. Исчезновение Венди подлило масла в огонь ее подозрений о насильственной смерти Марио, и это только добавило происходящему таинственности. Для нее это были вещи, которые, несомненно, имели какую-то связь, а единственный человек, на которого она могла рассчитывать, исчез…

Было страшно. Было чертовски страшно.

Расследование приобретало слишком большие масштабы. Ей уже недостаточно было играть в «Улики» в одиночку: она начинала бояться. Она знала, что нужна поддержка взрослого человека, того, кто возьмет дело в свои руки или разделит ее теорию и поможет сделать шаг. Но кого? Ее братья и сестры были немного глуповаты и ничего бы не поняли… Отец был как один из ее братьев, только старше и озлобленнее, так что он тоже не мог помочь. Была еще мать, женщина, которая ходила по дому, как душа, страдающая от боли. Ее водянистый, слегка раздражающий голос, и эти ее странные действия, каждое из которых, казалось, кричало: «Простите за существование!» – очень мешали дочери видеть воспринимать ее как образец для подражания. Жанин была самой умной в семье, самой эмпатийной, к тому же она хорошо рисовала, и по этой причине ее считали белой вороной, странной, чудаковатой. Она воспользовалась тем, что мать пересаживала цветы в саду. Честно говоря, она не знала, удачное ли это время, потому что садоводство для матери было эквивалентом диеты для ее дочери: она прикладывала много усилий, но ничего не получалось. Все растения пропадали, но, поскольку у них были деньги, они покупали еще много всего в Эко Саду, и были счастливы. Жанин подкралась к ней, и мать, хоть и не сразу, заметила ее.

– Что такое, дочка?

– Ничего…

– Ты хочешь помочь мне?

– Нет, не особо…

Разочарование на лице матери было настолько явным, что девушке пришлось отступить.

– Ну, ладно, давай. Что делать?

Мать объяснила, как вынуть азалии из пластикового горшка и аккуратно закопать их в заранее вырытые ямки. Было очевидно, что женщина слишком часто поливает растения, поэтому они перенасыщаются влагой. Но мама Жанин не знала, что вредит такой гиперопекой своему саду. Ей казалось, что если она слишком сильно все смочит, то почва, в которой росли цветы, смешается между собой, и количество влаги сбалансируется. Но сейчас это было не столь важно. Мать с дочерью никогда не занимались чем-то совместным, не проводили время вместе, и мать восприняла появление дочери как подарок. Она не знала, что интерес ее дочери был притворным. «Активные и жизнерадостные» – это не те прилагательные, которыми можно было бы описать родителей Жанин, но они были хорошими людьми. Доноса Жанин на Марио редко обсуждался в их семье. Честно говоря, они вообще мало о чем говорили.