Текст книги "Ближний круг. Пятый роман эпопеи «Противостояние»"

Ирак, Багдад. Посольство СССР в Ираке. 18 июля 1988 года

Запрос президентского дворца о направлении конкретного советского офицера для помощи в переподготовке личной охраны президента Амн аль-Хаас – произвел в советском посольстве эффект разорвавшейся бомбы. И это еще мягко сказано.

Цагоев – находился в Басре, точнее – севернее Басры в рядах действующей армии. Ирак – стал полигоном для проверки новых систем вооружений и отработки некоторых тактических методов – Афганистан не мог им стать, потому что там шла война против банд, а не против другой армии. Из Багдада – за ним послали целый самолет – Ан-32 находившийся «под ж…» главного военного советника в республике Ирак, генерала А. И. Мокроуса. Сам генерал Анатолий Иванович Мокроус – названивал своим «контактам» во дворце, пытаясь узнать, в чем дело – собственно говоря, за эти контакты его и вышвырнули из Ирака в восемьдесят втором, стараниями Международного отдела ЦК КПСС и лично его заведующего Б. Н. Пономарева4848
  Борис Николаевич Пономарев ненавидел Хусейна и сделал все для обострения отношений между СССР и Ираком в начале восьмидесятых – причем против позиции и МИД и Минобороны. Случившееся является примером того, как один бесконтрольный человек может нанести очень большой вред.


[Закрыть]. Сейчас – стараниями Соколова и Алиева его вернули и он делал все, что мог – но во дворце удивлялись прихоти Саддама не меньше самого советского генерала. Надо сказать, Саддам сделал все, чтобы информация о произошедшем на базе коммандос Захра – не просочилась наружу…

Сейчас – Цагоев сидел в приемной Мокроуса, стоически выдерживая косые взгляды других ждущих приема офицеров – его форма была грязной и пахло от него, как от дохлого верблюда: попали под обстрел, пришлось хорониться в канаве. Но ему было глубоко плевать – в конце концов, его посылало сюда ГРУ и отозвать – могло тоже только ГРУ.

Коротко подстриженный адъютант, больше похожий на телохранителя – вышел из кабинета, остановил взгляд на Цагоеве, кивнул.

– Простите… – полковник, с черными пятнами области подмышек начал подниматься со стула – назначено мне.

– Анатолий Иванович занят – равнодушно сказал адъютант, выделяя каждое слово…

Дверь – радовала торчащим из-под кожзаменителя поролоном – ее привезли из СССР, опасаясь, что иракцы подсунут сюрприз. В кабинете было тепло. Кондиционер – советский БК1500 – кашлял как туберкулезный больной.

– Товарищ генерал…

Главный военный советник налил себе чая из термоса. Чай был горячий, судя по парку. Не глядя на вошедшего – выпил.

– Что у тебя там… творится. Запрос читал?

Собственно, Цагоев знал про то, что произошло. Но потянуть время не мешало.

– Никак нет, только что прибыл из-под Басры, товарищ генерал.

– Так почитай!

Цагоев приблизился к столу. Пробежал витиеватый арабский текст – он уже прилично разговаривал, но писать справа налево так и не научился. Вторым листком был подколот перевод, напечатанный с ошибками на скверной машинке

– Разрешите доложить?

– Докладывай… если есть чего.

Цагоев коротко доложил, что произошло. Скворцов… теперь уже Зарубин – сидел в машине рядом с аппаратом ГВС. Его тоже нашли – но по правилам субординации ГВС непосредственно его на доклад вызывать не стал. Приукрашивать ничего не стал – как было, так и доложил.

– Кран? – переспросил Мокроус, наливая себе еще чая…

– Так точно. Большой грузоподъемности – уточнил Цагоев

Генерал – толкнул чашку по столу к подчиненному. Это было негласным предложением мира.

– Лучше бы этот вертолет ему на башку упал – сказал он – инициаторы хреновы. Ты знаешь, что собирают совещание в посольстве?

– Никак нет.

– А вот собирают.

– Разрешите.

– Да говори, чего там.

– Какое отношение к этому имеет посольство?

– Какое? А вот представь – этот вертолет, который твой дурак подвесил на кран – упал бы на голову президента страны и убил бы его. Ты хоть понимаешь, что это такое?

– Товарищ генерал – гнул свою линию Цагоев – визит главы государства в часть подготовлен не был, убрать не успели. Новый тренажер для стрельбы из неустойчивых положений – только проходил испытания. К тому же – мой офицер проявил мужество и находчивость, спасая главу иракского государства даже рискуя собственной жизнью.

– Ну, ну. Вот это – ты в посольстве и скажешь – генерал посмотрел на часы, снял трубку, крутанул один раз – Сергей, машину…

Николай – ждал своей судьбы в Ланд Круизере Цагоева, стоящего на стоянке здания аппарата ГВС. Через тонированное до предела окно – увидел, как вышли Цагоев и ГВС с двумя телохранителями. ГВС сел в свой внедорожник, Цагоев подбежал к своему, сел за руль.

– Что? – не выдержал Николай

– Что-что. Инициатива имеет своего инициатора. И его непосредственного начальника – сказал Цагоев, и добавил искренне – убил бы. Если б не ты.

Николай от греха промолчал. Машины – уже мчались по полупустым багдадским улицам. Несмотря на то, что Ирак был нефтяной державой – нефти не хватало, все шло на фронт. Было введено нормирование. Но дипломаты дружественных стран получали топливо на специальных АЗС – без нормы.

– Приедем в посольство – сказал Цагоев – могут вызвать и тебя. Ради Бога, молчи. Спросят – отвечай односложно – мол, недосмотрел, не знал, раскаиваюсь. Трагическая случайность, никто не мог предусмотреть. Иначе таких бздей навтыкают… невыездным в один день станешь.

– Есть… – неохотно ответил Николай

– Попробую сам откусаться – сказал Цагоев, скорее для себя

Посольство СССР в Багдаде – было окружено высоким, из бетонных плит забором. Аятолла Хомейни выпустил какую-то там фетву, в которой предписал своим сторонникам вести джихад против «малого сатаны» – против СССР. Если учесть, что большой Сатана – США – получалось сильно. Аятолла вел войну против двух сильнейших держав на планете – и не мог ожидать ничего хорошего. Впрочем, пока он не мог справиться с одним Ираком.

Цагоев – от греха подальше оставил Николая в машине и сам пошел в здание посольства вместе с ГВС. Японский внедорожник, больший по размеру и лучший по качеству чем Паджеро, на котором ездили лидеры Пешаварской семерки (он даже помнил их номера – должен был ликвидировать Раббани, на остальных тоже были нацелены исполнители) – в нем был кондиционер и сидеть в нем было вовсе не тягостно. Николай сидел и думал, к чему они идут и к чему в конце концов придут. Любая, самая минимальная инициатива, любое отступление от правил – вызывало реакцию, сравнимую с реакцией на измену Родине. А ведь нахватаемся… нахватаемся. Он вспоминал рассказ одного из своих курсантов Интербата – Израиль разыскивал его за убийства и теракты. Он рассказывал, как в пятнадцать лет расстрелял моторизованный патруль израильской армии. Их было двое… они украли у отца пистолет и автомат и открыли огонь. Совсем не готовясь и не думая о последствиях – просто подкараулили в приметном месте. Его друг погиб а ему каким-то образом удалось уйти, петляя в узких улочках Хеврона. И потом он с удивлением узнал, что капрал израильской армии – скончался от полученных ранений и еще один – ранен легко. Вот этих вот – попробовали бы поставить строем идиоты. Или воевать против них – с соблюдением пехотного устава…

Придурки.

В стекло постучали, он машинально положил руку на пистолет – египетский, девятимиллиметровый ТТ, тоже подарок интербригадовцев. У машины – стоял какой – то человек, но не араб, свой.

Он открыл дверь.

– Товарищ Зарубин?

Он оглядел собеседника. От тридцати до сорока, простецкое лицо – правильное, красивое, такое на плакатах любят изображать – прославляющих трудовые подвиги трактористов. Темные, расплывающиеся пятна в подмышках на белой короткой рубашке – посольские не привыкли к жаре, у них везде кондиционеры.

– А в чем дело?

– С вами бы хотели побеседовать. Прямо сейчас.

– Кто? О чем?

– Вам все скажут.

Тракторист – покосился на пистолет за поясом.

– Документы.

На свет божий – появилась красная книжечка. Щит, меч, семь букв. КГБ СССР. Они когда прибыли в Сирию – у них даже паспорта забрали.

– Устраивает?

– Нет.

Такого ответа КГБшник явно не ожидал. В СССР у многих сама красная книжечка со щитом и мечом – вызывала оторопь. А у Николая – она не вызывала ничего, кроме ненависти. Телятников, Грешнов, Баранец. Предатели с такими же книжечками – из-за них погиб Шило и шайтан знает, кто еще. Страшнее всего – как они предавали. Им было плевать на то, что идет война, что в горах гибнут пацаны, многим из которых – по девятнадцать лет, не больше. Они предавали обдуманно, предавали кто из-за денег, а кто из-за ненависти – но у всех были вот такие же книжечки. Ими – они пользовались, чтобы предавать.

– Ты чего, рафик. Не понял, кто и куда тебя приглашают.

Гражданскому КГБшнику – против Николая выстоять не светило. Ни секунды. Он просто схватил его за ворот и рванул на себя. Треснула ткань, КГБшник ударился рукой об дверь и как-то по-детски ойкнул.

– Мои товарищи под Кандагаром лежать остались, понял? – глядя прямо в глаза, сказал Николай – а корочкой своей можешь подтереться, я тебе не подчиняюсь. Пшел вон.

КГБшник испарился – и можно было ожидать всякого. Собственно, для решения вопроса о его отправке на родину материала уже хватало, заявление избитого КГБшника – стало бы последней каплей в и без того переполненную чашу.

Но вместо этого – через несколько минут он увидел, как к его машине, прямо через всю стоянку направляется еще один человек, едва ли не моложе первого, в легком, бежевом костюме. И уже по тому, как он идет – Николай заключил, что с ним можно и поговорить.

Человек – открыл заднюю дверь, забрался в машину.

– Салам, бача – по свойски сказал он – хуб асти4949
  Афганское приветствие, вопрос: как дела?


[Закрыть]?

– Скверно – по-русски ответил Николай – и лучше не станет.

– Ну, это как сказать. На, глянь. Потом выкобенивайся…

На протянутой сзади ладони – лежал афганский орден Звезды. Второй степени – просто так им никого не награждали.

– За что?

– Восьмидесятый год. Мы охраняли Бабрака Кармаля. Дальше рассказывать?

– Не нужно.

Николай промолчал – он уже научился играть в игры. Пусть больше говорит собеседник, запутываясь в словах.

– Сейчас – твое дело слушают. Недоброжелателей у тебя хватает. Сам понимаешь – те, кто на точках сидит – их мнение слушать не будут, все штабные решат. Но есть одно «но» – поможешь нам и останешься здесь. Нет – поедешь домой.

– А что это вы меня, товарищ полковник, Родиной пугаете?

Прием был безотказным – после этих слов судьба любого их сказавшего бывала решена. Все понимали, что здесь можно заработать на квартиру – но все обязаны были скучать о Родине и ждать возвращения, считая дни. Каждый, кто затрагивал эту деликатную тему и кричал, что король голый – вылетал отсюда с треском.

– Все сказал? – скучным голосом поинтересовался КГБшник – теперь послушай сюда. Во-первых, я не полковник, хотя скоро, наверное, получу. Второе – если все будет идти так и дальше – тут скоро потребуется интернациональная помощь. Когда тут пацаны будут гибнуть – не пожалеешь, что жив остался? Если нет – сиди дальше. Сопи… в две дырочки.

КГБшник – вышел из машины, хлопнул дверью и направился обратно. Николай думал недолго – плюнул, но направился следом.

– ….Так за что все таки вас Звездой наградили?

– Звездой… мал еще чтобы знать. Допуск – не тот, бача.

Николай ухмыльнулся

– А вот для этого – тот?

КГБшник остался серьезным.

– Это хорошо, что у тебя до сих пор хватает сил шутить. У меня, вот – уже не хватает.

Николай почувствовал стыд. Действительно – совсем не тема для шуток…

Перед ним было несколько папок, на каждой – красная полоса, несколько грифов – совершенно секретно, уничтожается в первую очередь и тому подобное. В папках – протоколы допросов, агентурные сообщения о том, где, кого, когда расстреляли. Тридцать два человека. Восемьдесят человек. Больше четырехсот человек…

Нельзя сказать что Николай был этим особо шокирован – в конце концов, он прошел Афганистан, а там нравы были далекие от цивилизованности. Но с другой стороны… в конце концов, он тренировал этих иракцев, показывал офицерам то, чему сам научился в Афганистане – и как то слился с иракской армией, с тяжело воюющей армией. Знал, что не хватает на фронте солдат – но еще больше не хватает опытных офицеров. И понимать, что совсем рядом, за их спинами… работает машина репрессий, что людей расстреливают пачками… непонятно за что… вот это он не принять не понять не мог. Это удар в спину… такое мог делать только враг и никто другой. И врагом этим – был Саддам Хусейн. Он не мог быть хорошим человеком, если делал такое. А он… не тот, кто мирится со злом.

– Я слышал, ты спас Хусейна. Ты, лично…

– Так точно.

– Расскажи.

Николай рассказал как смог. КГБшник потер чисто выбритый подбородок

– Случайность…

– Я же говорю! – встрепенулся Николай

– Сиди… Смешно… случайность.

– Чего тут смешного?

– А то, парень, что за эту случайность – ухватились бы здесь очень многие. В том числе и я. Но ты все испортил.

– Да не портил я ничего, я…

– Сядь. Не вскакивай как институтка. Неизвестно от кого забеременевшая. Что сделано – то сделано. Уже не вернешь. Надо думать, как быть дальше. Ты знаешь, что на тебя пришел запрос? Конкретно на тебя?

– Запрос? – не понял Николай. Он думал, что его хотят выслать из страны и поэтому такой сыр – бор

– Он самый. Из президентского дворца. Саддам Хусейн хочет, чтобы ты тренировал его личную гвардию. До этого – мы сами пытались… но нам отказали в категорической форме. А теперь – он сам желает… но тебя одного.

– Может… просто кто-то нужен?

– Да не просто – с досадой сказал КГБшник – таких совпадений не бывает. Я иногда вспоминаю Кармаля… коммунистом он конечно и на грош не был. Сын генерала. Барин – но хитрый барин. Норовил нас подставить. Но по сравнению с Хусейном он даже не ребенок. Святой.

КГБшник тщательно подбирал слова

– Ты должен знать перед тем как пойдешь во дворец, что Саддам Хусейн – такой человек, с какими ты никогда не сталкивался в своей жизни… я сам не знал, что такие бывают… только тут и понял. Он хитер – как лиса и даже хитрее. Кто его пытался перехитрить – от тех даже и могил не осталось. Он самолюбив – он умеет красиво говорить про Ирак, про народ – но единственное божество, которому он полоняется – он сам. Он импульсивен – но при этом расчетливо жесток. Трудно поверить, что эти два качества могут уживаться в одном человеке – но это так. Он может вспылить – но если нормальный человек остывает – то он всегда доводит до конца то, что решил в приступе гнева – уже на трезвую голову. Он сознательно запугивает этим всех, кто рядом с ним. Свой ближний круг. Любой человек, заходя к нему в кабинет, не знает, выйдет ли оттуда живым. Ты должен следить за словами, находясь с ним рядом. Ты можешь обронить что-то невпопад и не обратить внимания – но он то обратит. И обязательно запомнит.

– Я пока не дал согласие ни на что.

– Дашь… – КГБшник отпил из банки колы, на которой вместо всемирно известного бренда была арабская вязь – я тебе уже объяснил. Так получилось что ты теперь – на острие операции. Так не хотели – но так получилось.

– Какой операции?

КГБшник только махнул рукой

– Какой операции – настойчиво переспросил Николай – вы что, хотите, чтобы повторилась та история с краном. Так вот – я лучше…

– Хватит целку из себя строить – сказал КГБшник – лучше хуже. Я тебе сказал – следи за языком, за каждым словом, которое ты говоришь – следи. В Союз тебя отправить не проблема – хоть сейчас на самолет посажу. Больше в загранку уже не полетишь. Дело в другом. Здесь уже десять тысяч советских граждан. Зная Хусейна – это десять тысяч заложников. Ты видел папки… все это правда. Он расстрелял не менее дести тысяч членов Иракской коммунистической партии. Ты октябренком был? Пионером? Комсомольцем?

– Комсомольцем не был.

– Все равно. Только ты – можешь подобраться к нему так близко, чтобы слышать его голос. И предупредить нас, когда начнется неладное – чтобы успеть драпать. Один ты это можешь.

…

– Я не буду ставить перед тобой тех задач, о которых ты упоминал. Собственно, я не имею никакого права на это. Такие решения – должно принимать только Политбюро, не ниже. Но знать, что происходит во дворце – я обязан.

…

– Амн аль-Хаас – президентская охрана. Следовательно – ты будешь занят строго противоположным – безопасностью Президента Ирака. Там до тебя работал специалисты САС, британских спецсил. Знаешь что это такое?

– Знаю. Давали на лекциях

– Будь осторожен. Скажи, что твоих знаний недостаточно, и нужно привлечение других специалистов. Тебе помогут в этом. Но если нет – не настаивай. Смотри, запоминай – кто как выглядит, кого как зовут, кто что говорит.

– Я должен установить контакт с коммунистами?

– Их там нет. В Амн аль-Хаас одно подозрение что ты коммунист – влечет за собой расстрел. С тобой церемониться не будут – подстроят автоаварию.

…

– Просто смотри – кто чем дышит. Кто из какой среды происходит. Кто о чем говорит. Кто мог бы нам сочувствовать. Понял?

– Да, понял.

– Способ контактов – ты будешь ездить в посольство. Советоваться. О том, чем ты будешь заниматься – ты знаешь мало.

– Я ничего об этом не знаю.

– Не беда. Мы подобрали тебе человека. Он поможет разобраться во всем. Считай, что у тебя с сего дня – личный советник.

КГБшник поднял трубку, набрал короткий номер.

– Сергей, зайди…

Через минуту – в кабинете появился незнакомец. Полноватый, но не толстый, как говорят – в теле5050
  Прототип реальный и хорошо известный. Желающие могут угадать.


[Закрыть]. Солидный на вид.

– Сергей. Наш товарищ, работал в Афганистане. Он вам поможет по профессиональным вопросам. связанным с вашей новой работой…

США, Федеральный округ Колумбия. Пентагон. 19 июня 1988 года

Тим Дайни Второй – как сообщил Авратакису еще один друг – находился в Египте и что он там делал – было непонятно. Во времена Чарли Уилсона – можно было выписывать командировку и покупать билет – но только не сейчас, сейчас все деньги были считанными… за исключением тех, которые тратятся на всякую чертовщину. Путем сложных дипломатических маневров – специальному помощнику директора ЦРУ Гасу Авратакису удалось добиться созыва срочного совещания в штабе USSOCOM в Пентагоне с довольно внушительным составом приглашенных. Армейские на встречу неохотно но пошли – резкое обострение остановки в Латинской Америке и последние события в Персидском заливе требовали от всех «по местам стоять». В число офицеров, которые должны были присутствовать на совещании – Авраткис включил и полковника Дайни Второго. Так, ради того чтобы повести всего одну встречу – он оторвал от дел одиннадцать офицеров из них пятерым пришлось лететь из-за границы – вместо того, чтобы просто купить за наличные пару билетов. Но в Вашингтоне, округ Колумбия – творились дела и похлеще, удивляться ничему не стоило…

Совещание было посвящено проблемам межведомственного взаимодействия ЦРУ и Пентагона по вопросу новой расстановки сил в Персидском заливе – быстро перешло в нудную перепалку, тем более что он сам этому немало поспособствовал. Но ему – именно это и было нужно: он должен был поговорить с одним человеком а все остальное его не волновало.

Он уже садился в машину на стоянке Пентагона, когда кто-то поймал его за рукав

– Мистер Аврактис…

– Авратакис – поправил ЦРУшник. Перед ним был полковник армии США в черном берете и с эмблемой войск специального назначения. Худой, среднего роста, аккуратные черные усы, лет сорока с небольшим.

– Мне передали вашу информацию.

– Да… Вы что-то хотите сказать?

– Вы действительно хотите разобраться с этим ублюдком?

Авратакис пожал плечами

– Черт возьми, а разве я сказал что-то иное?

Полковник Дайни пожал плечами

– Сейчас много кто что говорит. Особенно парни из вашего ведомства.

Теперь Гас Авратакис разозлился всерьез. Чертовы штатские!

– Мистер, я родился в дурном месте к северу от Нью-Йорка и там за такие слова били в морду. Вы считаете, что я пустобрех?

– Нет, я так не считаю.

– Тогда говорите, пока я не назвал пустобрехом вас.

Полковник помолчал

– Поправка Хелмса распространяется и на вас тоже, верно5151
  Директор ЦРУ Ричард Хелмс стал инициатором секретной поправки к закону о разведке, согласно которой ни один правительственный служащий не имеет права каким-либо образом участвовать в убийстве.


[Закрыть]?

– В какой-то мере. Признаюсь, этот приказ меня чертовски заколебал.

– Не вас одного.

Авратакис посмотрел на часы

– Здесь есть неподалеку тихое местечко. Вы на машине?

Местечко – оказалось обычной закусочной для дальнобойщиков на девяносто пятом шоссе – огромная бетонированная стоянка для траков, лужи, переливающиеся всеми цветами радуги, дизельный выхлоп, жирная и не совсем полезная еда. Но на самом деле – это было одним из лучших мест в округе для того, чтобы качественно и без проблем перекусить: дальнобойщики солидные клиенты, и никогда не заедут в дурное место. И стоит только потерять репутацию – по любой причине – бизнес можно закрывать на замок. Так что здесь – можно быть уверенным в том, что тебя не обсчитают, а мясо будет настоящим, фермерским, а не мороженой дрянью.

Авратакис заказал бифштекс, чай и молочный коктейль. Полковник – ограничился блинчиками с кленовым сиропом.

– Итак? – спросил он, принимаясь за блинчики.

– Саддам Хусейн – сказал Авратакис, разрезая мясо настоящим, стальным, а не пластиковым ножом – как нам убить его?

– Вопрос, конечно интересный – иронически ответил полковник – только я бы для начала спросил – зачем?

– Этот сукин сын взорвал половину Залива.

– Да? Ну, возможно, ему не дали то, что он хотел получить. И он не нашел никакого иного способа обратить на себя внимание.

– Взорвав американскую собственность?

– Это не американская собственность – резонно заметил полковник – нам за нее уже заплатили.

Авратакис иронически поднял брови

– Эй, я ошибся дверью? Здесь проходит конгресс пацифистов?

– Когда нас отправили во Вьетнам – сказал полковник – все тоже думали, что мы убьем только парочку гуков.

– Это не ответ. Вы давали присягу.

– Охранять Конституцию и законы США. Вы ничего не припоминаете про закон Форда?

Надо было встать и уйти. И впечатать этому уроду тарелку в лицо. Но Авратакис сдержался… неожиданно даже для себя самого. Последние события – научили сдерживаться. Он понял, что надо улыбаться сукиным детям, чтобы добиться своего.

– Я по-вашему тот самый сукин сын?

– Он самый – полковник с аппетитом поедал блинчики – скажу честно, если бы я не был должен тому человеку, через которого вы передали послание, я бы уже послал вас подальше.

– Тогда послушай меня, самодовольный сукин сын – сказал Авратакис – в семидесятые я стрелял коммунистических студентов в Греции, а в восьмидесятые – долбал красные задницы в Пакистане и Афганистане. И все это – я делал не для того, что сейчас выслушивать от какого то кретина, ясно тебе, нет?

…

– Что же касается Хусейна – то мне этот сукин сын не нравится. Он решил, что может играть в игры с Соединенными штатами Америки – и он так решил потому, что последние годы мы ведем себя как горстка педиков. Так вот – через него я хочу послать послание всем остальным – ведите себя прилично с Соединенными штатами. Как понял?

Полковник отложил вилку. В его глазах – впервые блеснул интерес.

– Вы это серьезно?

– Черт, а я что, похож на клоуна?

Полковник пожал плечами

– В этом городе – многие не похожи на то, чем они являются на самом деле. Хорошо, я как раз из того региона. И скажу вам кое-что. В Ираке – многие ненавидят Саддама. Стоит только ему пошатнуться – и начнется военный переворот. Его ненавидят и многие местные – он слишком многим угрожал. Но они ничего против него не предпримут. Я разговаривал с людьми в египетских спецслужбах. У них есть люди в… братьях – мусульманах5252
  Организация, запрещённая на территории Российской Федерации.


[Закрыть]. Они могут попробовать – но делать этого не будут.

– Почему?

– Потому что они ненавидят персов много больше, чем Саддама. Персы шииты – а на Востоке подавляющее большинство – сунниты. После революции – персы как с цепи сорвались, было уже несколько попыток переворотов. И думаю, что если бы не Хусейн – эти революционеры бы уже пришли на помощь своим братьям единоверцам в Саудовской Аравии – ударом через Кувейт. Так что я бы хорошо подумал.

– Решение принято.

– Тогда чем я могу помочь?

– Исполнителем. Я ищу исполнителя. Дельта Форс… такие крутые парни, которые могут что-то, кроме освобождения пустых лагерей и дарить вертолеты врагу5353
  Намеки на операции по спасению американских пленных во Вьетнаме и попытке спасения американских заложников в Иране. Обе операции провалились.


[Закрыть].

– На такое никто не пойдет – подумав, сказал полковник – после дела Норта5454
  Армейский полковник Оливер Норт – работал в Совете национальной безопасности, симпатизировал никарагуанским контрас. Был основным исполнителем операции Иран-Контрас – по обмену американских запчастей и боеприпасов к американскому оружию на деньги и последующему их направлению на помощь контрас, несмотря на прямой запрет Конгресса США. Единственный из всех участников этой аферы, осужденный на реальный срок заключения. После выхода из тюрьмы стал военным журналистом


[Закрыть]многие поумнели. Но я могу подсказать вам фамилию одного парня, который чертовски хорошо умеет улаживать подобные дела. Думаю, никто в мире не умеет так улаживать эти дела как он. Если вы хотите достать Саддама, он – то что нужно.

– Он американец?

– Нет, в том то и дело.

– Как его имя?

Полковник зачем-то посмотрел на часы.

– Не здесь. Сегодня вечером я жарю барбекю. Предлагаю присоединиться. Примерно… к восемнадцати ноль – ноль подъезжайте.

– Куда?

– Ко мне домой. Адрес узнаете сами, вы же шпион.

Авратакис прикинул, что полковник далеко не дурак. Прежде чем говорить то, что может привести на скамью подсудимых – он наведет о нем справки.

Что ж, удачи.

Вернувшись в Лэнгли Гас Авратакис позвонил одному своему знакомому в Министерство юстиции США, который вел незаконный надзор за высокопоставленными военными и узнал, что Тим Дайни, в данный момент – старший офицер разведки, заместитель командующего десятой пехотной дивизией.

Поблагодарив, Авратакис набрался наглости и попросил досье. Его человек назначил встречу и сказал, что скопирует, что можно будет.

Остаток рабочего дня Авратакис посвятил в основном бумажной волоките. Бумаги, бумаги… вся разведдеятельность крутилась вокруг бумаг, особенно много приходилось заполнять бумаг по выделению материальных ресурсов. С этой работой он покончил лишь к пятнадцати ноль – ноль…

Выйдя в приемную, Гас Авратакис подошел к своему водителю-телохранителю, протянул руку…

– Ключи. До завтра свободен, приезжай сразу сюда. Я сам разберусь с машиной.