Текст книги "Ближний круг. Пятый роман эпопеи «Противостояние»"

Риад, Саудовская Аравия. 10 июля 1988 года

Информация о предполагаемом покушении на Саддама – была передана иракской станцией ЦРУ почти одновременно с выпуском ВВС. Хуже того – англичане в своем новостном выпуске дали понять, что диктатор, скорее всего, убит. Новости эти – смотрел Авратакис и они его сильно насторожили. Кое по каким деталям – он понял, что журналист, готовивший репортаж – знал слишком много.

Бриташки чертовы…

Специальный помощник директора ЦРУ Гас Авратакис сидел в холле гостиницы Риад Хилтон, пил из бокала сок какой-то дряни, разбавленный водой и мрачно смотрел на окружающий мир. Справа от него была стойка – там несколько явно европейских, блондинистых девиц – пыталась зарегистрироваться. Судя по говору – американки. Прилетели искать себе богатых принцев. Куда катился гребаный мир, а? Еще десяток – другой лет назад бензин стоил дешевле газировки, а эти гребаные арабы ездили по пескам на верблюдах. А не на Кадиллаках.

Интересно, конечно, что произошло в Багдаде? Неужели удалось? Если так – то он снял джек-пот. Про Афганистан – просто забудут.

В дверях – появился Дьюи Кларидж, в сопровождении двоих охранников в форме Саудовской Национальной Гвардии. Те – открыто носили автоматы. Кларидж погрузнел, в своих черных очках на поллица и с бородкой – он был похож на латиноамериканского мафиози. Увидев Авратакиса – он резко направился к нему

– Что ты творишь?! – резко спросил он

Авратакис улыбнулся

– А ты…

Тихое место – нашлось только на крыше отеля. Охранники перекрыли вход, уже стемнело – на небе высыпали яркие, крупные звезды. Над городом – со свистом турбин разворачивался огромный Боинг, возможно одного из принцев, его рубиновые огни – тревожно мерцали.

– Что произошло в Багдаде? – спросил Кларидж. Он ходил по гравию, которым была посыпана крыша, гравий хрустел под ногами

– Пока не знаю.

– Не прикидывайся, черт тебя дери! Какого черта ты лезешь?

– Лезу во что?

– Во что? В дело!

– Какое – дело?

– Как грохнуть чертова сукина сына Саддама!

– Я и понятия не имею о таком деле.

– Перестань. Хочешь, назову, где ты держишь свою группу? Какого черта ты мешаешься под ногами!?

– Я просто любуюсь видами

– Ну, вот что – Кларидж дошел до точки кипения – тебя и твоих людей могут вышибить отсюда в двенадцать часов. Просто дадут билет и посадят на самолет. И знаешь, что? ЦРУ умоется. Госдеп умоется. Все – умоются. Пока отсюда течет поток жирной и черной нефти – умоются. Все. Потому что это – политически целесообразно.

– Ты ждешь моего ответа?

…

– Вот он: да пошел ты!

Кларидж не нашелся что ответить

– Дюк, а ты вообще сейчас – кто? На кого работаешь?

– Это не твои проблемы. Сейчас я – советник по вопросам безопасности местного монарха, понял? И не стоило бы тебе стоять у меня на пути.

Авратакис отодвинулся в сторону.

– Не стою. Можешь прыгать.

…

– Дюк, ты знаешь меня не первый год. Ты понимаешь, что мне было насрать на тебя, когда еще мы оба работали в одном здании. Теперь и подавно. Хочешь получить от меня что-то – дай мне что-то взамен.

– Это «что-то» я получу через Вашингтон.

Авратакис засмеялся

– Дюк, перестань. Помнишь, как меня пытались уволить? О чем ты говоришь?

Кларидж – какое-то время пыхтел от негодования, потом относительно мирно заявил.

– Напрасно нарываешься.

– Такой уж я есть. Хочешь что-то от меня – дай что-то взамен.

– Хорошо. Что тебе нужно? – Кларидж вступил в игру

– Дядюшка Садди. У тебя есть к нему подходы?

– Нет. Мой вопрос – это ты устроил взрыв на оружейной выставке в Багдаде?

– Нет. Мой вопрос – твои люди уже в Ираке?

– Постой, так не пойдет.

– Почему?

– Мы договаривались не лгать.

– Я и не лгу.

Два американских разведчика – старательно вглядывались друг в друга в сгустившейся тьме.

– Гас, ты просто сукин сын, вот что.

– Мы оба сукины дети, верно? Это и мешает нам поверить друг в друга.

– Верно.

– Вопрос в том, Дью. Мы на одной стороне – или нет?

– Мы всегда на одной стороне.

– Не уверен. Иногда надо выбирать.

– Что?

– Кто-то выберет хозяина. Кто-то – страну. А что выберешь ты?

Кларидж помолчал, подбирая слова.

– Никогда не видел в тебе патриота, Гас.

– Может, плохо смотрел?

…

– Я не кончаю, когда слышу звуки американского гимна, если ты об этом. И ты знаешь, что я редко доверяю людям. Но когда я решаю, доверять кому-то или нет – я рассматриваю, в том числе и этот критерий. Итак?

Дьюи молчал. Потом – буркнул.

– Нет. Встречный вопрос – а твои?

…

– Мы договорились.

– Верно. Но любой из нас вправе прервать договоренность в любой момент. Верно? Восток есть восток. Здесь не ценят договоренности.

– Договоренности ценят. Если они подкреплены силой. У тебя ее нет.

– Уверен?

Кларидж сплюнул

– Готовься к высылке. Времени у тебя будет немного. И знаешь, что? Мне плевать, погибнут твои люди в результате этого – или нет.

– Знаешь, что я ответил заместителю директора ЦРУ в ответ на это?

Кларидж уже шел к лестнице вниз.

– Да пошел ты! – крикнул ему в спину Авратакис.

Ирак. 10 июля 1988 года

Тикрит.

Родной город Саддама.

Город, где сходятся многие нити современной иракской истории…

Согласно официальной биографии – Саддам родился двадцать восьмого апреля тридцать седьмого года, в тот же день, что и день рождения Пророка Мухаммеда. На этот день – проходили пышные торжества и военные парады, как в Багдаде, так и в Тикрите и в Басре, южной столице страны. Лишь немногие знали истинный день рождения Саддама – двадцать пятое августа одна тысяча девятьсот тридцать девятого года. Среди знающих – были члены его племени, точнее племенной группы – Аль-Тикрити, тикритцы. Этот день – Саддам проводил в Тикрите в обстановке строжайших мер безопасности.

Но ничто и никто не могло укрыться от всевидящего ока «КиХоул 11» спутника типа «замочная скважина». Именно он – засек передвижение элитных частей Амн аль Хаас» к Тикриту. что могло свидетельствовать о скором появлении Саддама.

Так была решена первая нерешаемая проблема организации покушения на Саддама. В Тикрите – Саддам мог быть только лично.

Вторую нерешаемую проблему – помог решить израильский инженер, создавший беспилотного дрона – убийцу. Вопрос – как совершить покушение, не ставя в известность практически никого. в условиях тотальной слежки и доносительства. Ответ – использовать современные технологии. Вопрос – как понять, в какую машину сядет Саддам, и в какой последовательности она будет идти в конвое. Ответ предельно прост – да просто посмотреть, черт побери.

Проблема политического решения была снята. Кларидж – вышел на кое-какие круги в ЦРУ и ему дали понять, что просто не желают слышать ничего о том, что планируется в Саудовской Аравии. Смешно – но главной проблемой было то, что арабы заартачились платить деньги еврею за его робота – убийцу. Но через несколько дней – была снята и эта проблема. Деньги ушли в нужном направлении – и через несколько дней пять дронов с тремя комплектами управляющей аппаратуры – были в Саудовской Аравии…

Высадка…

Смотря в мрачную темень за бортом тяжелого транспортного вертолета Ми-6, единственного имевшегося в США, за огромные деньги перекупленного в Перу – коммандер напряженно размышлял об их шансах. Они были… когда имеешь дело с арабами, шансы всегда есть, это тебе не мрачные и жестокие маленькие дикари, с которыми они имели дело в Наме. Другой вопрос – гребаная пустыня. В Наме можно было пересечь всю страну, не показавшись ни разу на открытой местности. Здесь все будет зависеть от умения маскироваться…

Он размышлял о людях, которые были с ними и о тех словах, которые он им сказал. Он собрал их всех и сказал: парни! Все вы были в гребаном Наме и знаете что это такое. Нас там поимели, что бы ни говорили эти гребаные политиканы. Поимели из-за них же, но не суть важно. Важно то, что сейчас всякие гребаные ублюдки смотрят на нас и думают, как нас можно поиметь еще раз, и не раз. И один из них – Саддам. это он взорвал и платформы и завод для того, чтобы мы платили за его бензин по пять долларов за галлон. Он просто наглый бандит, вот кто он такой. Лично мне плевать, что он делает с иракцами, это они его терпят. Но мне не плевать на пять баксов за галлон и мне не плевать, когда кто-то играет с интересами Америки таким образом. Поэтому – пусть над нами нет сейчас звездно-полосатого флага, помните, что мы сражаемся за свою страну. И если кто-то еще хочет нам за это заплатить – его гребаное право…

Как то так.

Он не сомневался в том, что и сауды – те, кто платил им – немногим лучше Саддама. Но так получилось, что сейчас в их прицеле – диктатор Ирака и, черт возьми, они его достанут.

Советский вертолет был огромным, шумным, в полете он издавал какие-то звуки. такие что казалось будто он вот – вот развалится. Его вели на высоте не более тридцати метров самые опытные пилоты из Нама, каких он только смог найти. Они использовали приборы ночного видения – но приборная доска советского вертолета не была предназначена для работы с ними и полагаться – приходилось в основном на удачу. Следом – летел Ми-8. на нем летела вторая часть группы и кое-какое снаряжение. Идея была в том, что если головной вертолет потерпит крушение – ми-8 сможет вывезти назад всю группу…

Точнее тех. кто останется в живых…

Вертолет был загружен до предела. Три машины Тойота Ланд Круизер, песочного цвета, такие используют в армии Ирака для командного состава и иногда – в качестве машин скорой помощи. Они немало поработали нам тем, чтобы машины не выглядели новыми, гоняя вокруг базы двадцать четыре часа в сутки, меняя друг друга за рулем. Помимо износа и мелких повреждений – нельзя, чтобы машины выглядели новыми – все они привыкали к рулю, к непривычной для американцев коробке передач – стику и к езде по пустыне. Теперь каждый из них мог играть роль водителя, а это было немаловажно…

В машинах – заранее упакована часть снаряжения. Остальная часть – летит в Ми-8. следом за ними.

Изучая вопрос, какое оружие взять, они не раз смотрели кадры с парадов и изучали данные, представленные ЦРУ. У иракцев были Калашниковы, но автоматы непривычного вида. Удалось установить, что они были югославскими, после чего европейский отдел военной разведки закупил у контрабандистов двадцать автоматов Застава, югославского производства. Уже в Аравии на них выбили новые клейма, арабские поверх югославских.

В качестве пистолетов – отлично пошли старые Беретты. они были хорошо знакомы, потому что SEAL6 первой в армии США начала использовать Беретту-92, и все они – имели опыт с пистолетами европейского. 9 мм калибра – а не американского 45-го, как Дельта Форс. Старые Беретты в отличие от новых имели магазин в один ряд на восемь патронов, линии были проданы в Египет и Ирак, и египетские пистолеты достать было проще простого. На базе ВВС в Рамштайне для них изготовили самодельные глушители, как на автоматы, так и на пистолеты. Спецназ – родился тогда, когда родилось бесшумное оружие, потом к нему добавилась спутниковая связь.

Поскольку им требовалось оружие намного более эффективное, чем оружие обычного солдата – они решили использовать наработки программ по повышению эффективности солдата, которые начались во время войны во Вьетнаме. Уже в крайний период войны в Наме – они использовали прицелы Красная точка, когда еще про них почти никто не знал. Еще в конце шестидесятых – начале семидесятых проводились эксперименты с прицелами для автоматического оружия, в частности – с прицелами Оксфорд115115
  Первые прицелы «красная точка» появились еще в начале века. (Нидар. Гис. КвикПойнт). Из современных фирм, производящих прицелы подобного рода – первой появилась шведская Аймпойнт АБ, в 1974 году. Уже в самом начале 80-х – эти прицелы активно рекламировались в оружейных журналах. Первым действительно серьезным прицелом армейского образца стал Аймпойнт 3000. его использовали французская GIGN и американские SEAL в восьмидесятых, причем GIGN поставила его на очень мощную винтовку G3.


[Закрыть]. Но сейчас – они использовали шведские прицелы моделей 1000 и 3000, и были довольны ими. Поэтому – они укомплектовали свои автоматы такими прицелами, установленными на быстросъемном крепеже русского стандарта. Его преимущество было в том, что он позволял быстро снимать и ставить прицел – немаловажно, учитывая то, что иракские солдаты не обрадуются, увидев непонятное оружие.

Снайперские винтовки они взяли только две. Первая – британская, модель РМ116116
  это и есть первая модель знаменитой Arctic Warfare. на сегодняшний день наиболее распространенной армейской снайперской винтовки высокого уровня. РМ – так назвали модель для британской армии, она была примитивнее AW. которая первоначально предназначалась для армии Швеции.


[Закрыть]. предназначенная для работы до тысячи метров. Вторая – RAI500, винтовка калибра 12.7 которую изначально заказывал морской флот США как винтовку для дистанционного подрыва морских мин. Она была сделана под патрон крупнокалиберного пулемета М2, потому что боезапас этого калибра имеется наверное на любом корабле. Ее сделали максимально простой, и она состояла, по сути, только из ствола, ударно-спускового механизма, затвора и приклада, причем затвор при перезаряжании вынимался полностью, а патрон крепился на нем вручную. Но почти сразу, в середине восьмидесятых, снайперы морской пехоты поняли, что перед ними отличное, простое и очень мощное оружие, которое дает даже небольшой группу такую огневую мощь, какой у нее до этого не было. Пуля калибра 12.7 – может подорвать вертолет или самолет на стоянке, подбить Советский БТР – наиболее распространенное транспортное средство пехоты в армиях Восточного блока. Это было единственное, что у них было из американского военного снаряжения, причем нелегально – винтовку запросила и получила Саудовская Аравия на испытания. Еще более совершенный Барретт М82 им получить не удалось117117
  Первая модель М82 была разработана в 1982 году, но первая военная поставка состоялась в 1989 году – для армии Швеции, которой нужно было что-то кардинально легче пулемета М2. По сути, первым крупным покупателем знаменитой сейчас винтовки Барретт была Ирландская Республиканская Армия, использовавшая ее как замену крупнокалиберному пулемету, причем с большой эффективностью. Парадокс – но и сейчас одним из важнейших потребителей этой винтовки является криминалитет – мексиканская мафия использует ее в войне против правительства и армии. В Мексике этих винтовок изымается столько, что ими вооружены целые снайперские подразделения


[Закрыть]. Пулемет взяли один – Калашников, который добыли на Гренаде и он так и валялся на базе в Литтл-Крик в качестве невостребованного трофея. Там же – взяли РПГ с комплектом выстрелов к нему.

Сложнее было с ПЗРК. Несмотря на то, что Стингер поставляли моджахедам – о том, чтобы использовать его сейчас, не могло быть и речи. Выбор был между польской Стрелой, причем на пределе гарантийного срока, и британским Блоупайпом. Взяли последний… в конце концов, техника НАТО и у них было два парня, которые служили в Европе и имели с ним дело во время учений по программе «Рефорджер118118
  Учения блока НАТО в Европе, проводились каждый год на протяжении почти многих лет и имели целью отработку действий на случай советской агрессии. Последние – были проведены то ли в 92, то ли в 93 году


[Закрыть]»

Остальное – французские рации дальней связи, германские пайки и средства выживания. и французские комплекты для ведения ночного боя в экстремальных условиях фирмы Томпсон-Сопелем – было предназначено для обеспечения выживания отряда как минимум на две недели…

Сейчас все они, расположившись по бортам вертолета, думали о своем. Неофициально – за удачный рейд им было обещано по полмиллиона долларов. Сауды – хотели смерти Саддама. но на людей скупились: эти деньги они зарабатывали меньше чем за час…

– Три минуты! Посадочная!

Перед самой посадкой – более легкий вертолет вырвался вперед и высадил четверых траккеров, которые должны были проверить площадку. С заброской группы разведки – решили не рисковать – ее провал мог означать провал миссии в целом.

Вертолет завис, потом начал снижаться.

– Минута!

– Оружие к бою! – крикнул Лэнсдорф

Ждать можно было всякого.

Сначала – им показалось, что вертолет накренился, причем так, что техника вот-вот раздавит тех. кто по правому борту, но потом лоадмастер. у которого обзор был ни к черту, хуже чем в американских вертолетах – показал большой палец.

Можно…

У русских вертолетов не было нормальной аппарели, вместо этого створки люка распахивались как створки двери. Когда Лэнсдорф выскочил из вертолета, первое что его поразило это холод. Он был одет довольно легко, как и все они, зная какая жара бывает в пустыне. Но было холодно… по любым меркам холодно. Как осенью на Восточном побережье…

– Справа чисто!

– Слева чисто!

Пустыня, мрачная и равнодушная, смотрела на них. Вертолет – обдавал своим горячим дыханием.

Начали разгружаться. Это была не совсем пустыня, скорее соленая и жесткая глинистая земля, изрезанная небольшими и крупными оврагами. Здесь никого не было, и на них никто не смотрел. Сбросив трап, они вытащили машины и дали отмашку.

Вертолеты улетели…

Утро – встретило их в дороге.

Они двигались по направлению из южного Ирака на север, в основном по тропам бедуинов, ориентируясь на компас. Большую часть времени – они двигались по широким, высохшим руслам рек, иногда – пересекали открытые участки местности. если кто их и видел – они выглядели как группа иракской армии, у них была форма. Кое-где они встречали засеянные прямо в руслах поля пшеницы – и если это было возможно, обходили их стороной.

Иногда они видели населенные пункты. Это выглядело как небольшие поселения в пустыне, мрачные, почти все дома одноэтажные, отличавшиеся лишь наличием зелени. Обычно – такие деревни располагались рядом с действующими колодцами, и как только колодец пересыхал – люди снимались и уходили. Их – они тоже обходили стороной.

Иногда они встречали бедуинов – их можно было опознать по черным палаткам и шатрам прямо в пустыне, возле многих из них были машины. Лэнсдорф начал понимать, что они промахнулись с маскировкой – надо было маскироваться под бедуинов. Если какая-то часть иракской армии увидит движущиеся военные машины и людей в военной форме в них – она обязательно захочет пересечься, хотя бы для того, чтобы офицеры поздоровались. Бедуины же никому не были интересны, они жили, как жили, и их никто не трогал.

На самом деле – такие мысли были ошибочными. Бедуины… если бы они замаскировались под бедуинов, их бы останавливали на каждом шагу. Проезжие бедуины – не должны сторониться собратьев своих, они должны дать местным племенам проявить гостеприимство, они должны поделиться новостями, наконец – они должны взять проводника из местных – рафика. Первый же контакт с бедуинами, с настоящими бедуинами – разрушил бы легенду, а бедуины, оскорбленные тем, что чужаки надели их одежду, вступили бы с ними в бой.

По прибытии на место – встала проблема маскировки транспортных средств и организации НП – наблюдательного поста.

Пустыня…

Ночная пустыня – зрелище, сильно бьющее по нервам неподготовленного человека. Это бесконечные холмы и горы, залитые серебряным, нежным светом луны и звезд. Это тени, создающие миражи – и за два шага не знаешь, что перед тобой – тень или яма. Наконец, это опасная тишина, прерывающаяся только звуками каких-то животных…

Первым шел Дылда. В отряде – многим давали клички «от обратного» – он был маленьким живчиком, но при этом отличным охотником и траккером. то есть следопытом. Он нес автомат Калашникова с лазерным прицелом Сопелем французского производства и французские же очки ночного видения фирмы Томпсон. На автомате был глушитель, и он запросто мог снять несколько человек, прежде чем остальные успеют оказать осмысленное сопротивление. В лагере в Саудовской Аравии он научился нескольким словам наподобие «Кус Амак» или «шармута хаволь»119119
  нецензурная брань на арабском


[Закрыть] – и должен был орать это, пока остальные приготовятся к отражению нападения.

Дальше, с отставанием ярдов сто – две группы по четыре человека несли контейнеры с оборудованием и средства выживания – все, что потребуется для выживания в пустыне в течение нескольких суток. Одной воды – потребуется более ста литров даже при минимальных нормах расхода. Замыкал колонну – Сверчок, у него был советский пулемет ПКМ и он должен был прикрыть отход, если все будет совсем хреново.

Это была уже вторая их ходка за оборудованием в течение сегодняшней ночи. Первой – они принесли часть воды и все что необходимо для организации НП. При этом здорово… замерзли. Лэнсдорф и не подозревал о том, сколь коварна может быть пустыня – ночью температура падала до плюс десяти – и это летом! Пот мгновенно высыхал, и тело теряло тепло. Лишь напряженной работой – удавалось поддерживать нормальную температуру тела120120
  мало кто знает, что зимой в иракской пустыне температура может опуститься ниже нуля и могут быть снежные бураны. Но это так. Знаменитый патруль Браво 2—0 (его члены Энди МакНаб и Крис Райан) испытал это в полной мере, по крайней мере, один человек у них замерз насмерть


[Закрыть] и не допускать переохлаждения. Надо было успеть до рассвета…

Ночная арабская пустыня в этом месте – это не совсем пустыня, это цепь холмов, частично проросших деревьями и кустарниками, изрезанная сетью оросительных каналов. К счастью – здесь было что-то вроде военного полигона, и потому большую часть растительности отсюда убрали, холмы стояли голыми, и с них был отличный вид на северную часть города. Судя по всему, поляна, которая была в этой части города – была предназначена для парадов.

Но с поляной позже. Главное – дотащить все это.

В ночи – выли и хохотали шакалы. Наглые твари, они обычно не выходили так близко к жилью…

Остаток ночи – они посвятили НП.

Саперными лопатками – они выкопали что-то вроде котлована, размером семьдесят на сорок футов, может, чуть побольше. Земля была почти каменная, иссушенная – поэтому, в глубину они успели выбрать фута полтора, не больше. Землю разнесли по сторонам, часть отнесли в овражек неподалеку и как смогли, утрамбовали, прыгая по ней. Часть земли оставили.

Котлован копали не ровный – копали что-то вроде шахматной доски или кротовых нор, соединенных между собой ходами. Оставили больше десятка мест, где землю не выбрали. Это необходимо было для того, чтобы создать укрытие – в которое не провалится человек, даже если будет на нем стоять.

Поверх всего этого – расстелили толстый слой особо прочного материала на основе брезента, усиленного тонкими стальными нитями. А поверх этого – положили еще и маскировочную сеть. И сверху – присыпали все это землей.

Так закончился первый день. Спецназовцы забрались в нору и заснули. Во сне – легче переносить дневную жару. Лэнсдорф распределил дежурства.

Первый день – ничего не принес. Только машина, кажется, водовозка – но она проехала далеко, в миле.

Следующую ночь они посвятили укреплению своего убежища.

Еще вынули немного земли и рассыпали ее поверх. Днем – они присмотрели несколько пустынных кустарников – и один из них с величайшей предосторожностью выкопали и перенесли с тем, чтобы посадить поверх своего укрытия. К счастью – тут были сухие кустарники, потому что возвышенность. В других местах – такое бы не прокатило. Корни пересаженного на новое место кустарника перестали бы получать влагу, сам кустарник засох бы, пожухла листва – и чей то опытный взгляд мог бы выделить именно этот куст среди здоровых. И отправить группу солдат проверить, что с ним…

Третью ночь – они посвятили выравниванию и обозначению полосы для взлета израильского вооруженного беспилотника. Беспилотник был самой тяжелой частью их груза, на некоторых его деталях была израильская маркировка. Теракт – и должны были списать на израильский Моссад.

Площадку подобрали в трех километрах от их основной точки, недалеко от того места, где они спрятали машины. Для взлета – требовалось семьдесят метров, но они – укоротили это расстояние до сорока метров. Решение было простое – точно так же взлетают самолеты Цессна, груженые наркотиками с тайных аэродромов в колумбийской сельве. В начале полосы они глубоко, заподлицо с землей вбили штырь. К нему – цепляешь на жгуте летательный аппарат, разгоняешь его, затем – перерезаешь жрут. Просто и работает.

ВПП для ударного самолета – беспилотника – они проползли на брюхе, выравнивая все руками. Даже камень – мог все сорвать. Поэтому – они проползли по полосе дважды, ощупывая все перед собой своими руками – как будто мины искали. К счастью – израильский беспилотник – убийца был специально создан для взлета с неровных площадок – его предполагалось применять, когда основные аэродромы Израиля уничтожены. Взлетная полоса – шла по склону немного вверх – но это означало всего лишь несколько лишних метров разбега.

Рядом с ВВП они отрыли окоп и прикрыли его маскировочными сетями и землей. В нем – находилась группа запуска БПЛА – убийцы и сам БПЛА, груженый взрывчаткой. В небе – кружили вертолеты…

Лэнсдорф прикрыл глаза, вспоминая Институт. Улица Бен Саула, тихий, белый город – Тель Авив. Это МОССАД, институт, совершенно секретное учреждение Израиля, несмотря на малую численность (примерно тысяча пятьсот штатных работников) уверенно соперничающий по количеству и качеству добытой развединформации с такими монстрами, как КГБ и ЦРУ…

– Мы считаем, что у Саддама есть, как минимум пять двойников.

– Черт…

Тишина. Кабинет, стены покрашены белой, дешевой краской. Навязчивый дым сигарет – большинство израильтян настоящие маньяки по части курения. Сигареты – дымятся в пальцах, дотлевают в пепельнице.

– И как же нам понять – настоящий перед нами Саддам или нет?

– Никак

– Черт… то есть?

– Настоящий Саддам будет в Тикрите, это совершенно точно. Он не может подставить двойника вместо себя на выезде – здесь ему придется общаться с многочисленными родственниками. Если будет замечена подмена – а местные ее обязательно заметят – начнется мятеж.

…

– Вопрос не в том, будет ли Саддам в Тикрите. Вопрос в том, будет ли он на трибуне. Принимать парад, вот в чем дело.

– И что нам делать?

– Убить того, кто будет на трибуне.

– А если это не Саддам?

– Плевать…

– А что потом?

– А потом… потом Саддам будет убираться из города. И вот тут то – его и можно будет достать.

– Достать?

– На трассе. Достать его на трассе. Накрыть его нашей птичкой. Она создана для этого. Садам передвигается на бронированной машине. Но крыши – обычно бронируют плохо. Бах… и Саддама нет.

Лэнсдорф посмотрел в глаза израильского разведчика – тот был маленький кучерявый, неопрятный и на вид совершенно безумный

– Достаточно – резко сказал Кларидж – выйдем.

– У нас есть место… можно выйти на балкон. Я покажу…

Сопровождаемые израильским разведчиком – они вышли на балкон. Дневное марево, полупустая улица, белые стены. Редкие автомобили.

– Как тебе?

– Он псих. Просто псих. Мы идем по его наводке?

– Говорят, что он хорошо знает Ирак.

– Это полный псих.

На балкон выходит еще один человек – заместитель директора МОССАДа. У него широкое, открытое лицо, ранние залысины, большие глаза – типичный еврей «оттуда». Он особенно близок к человеку, который известен как мемунех, что означает – ответственный за все. Считается, что это неформальное название должности директора МОССАДа, но это не так. Знающие люди – знают, что мемунех и директор МОССАДа сейчас совсем разные лица. Хотя тот, кто занимает сейчас пост мемунеха – когда то и сам был директором МОССАДа, но вынужден был уйти по политическим соображениям. Его пост – соответствует посту Советника по вопросам национальной безопасности, но его полномочия гораздо шире. Он контролирует все израильские спецслужбы, включая МОССАД, Шин-Бет, Нативу, спецслужбу работающую по СССР через еврейскую диаспору. Сам мемунех уже стар и действует в основном не сам, а через доверенных лиц, одним из которых и является действующий заместитель директора МОССАДа. Сам по себе пост мемунеха – мечта любого разведчика и контрразведчика США – но в США такого поста никогда не будет. Там директором ЦРУ обычно назначают отставного генерала или адмирала перед пенсией. Потому что США и Израиль – очень разные государства. В США привыкли доверять системам. В Израиле – доверяют людям. Пороки… это близко и понятно каждому, кто живет здесь. Здесь чувствуется дыхание тысячелетий…

Лэнсдорф – привычно тушит сигарету в кулаке и пытается протиснуться к выходу – но Кларидж заступил ему дорогу.

– Миша… послушай меня…

Зам директора поворачивается… он тоже хотел покурить

– Сколько ты бы дал за то, что Саддам действительно там будет? По десятибалльной шкале…

– Ты же знаешь наши правила, дружище. Десять.

– А ты сам готов отправиться туда, чтобы пощупать Саддама за задницу.

– Да.

– А этот твой парень. Он форменный псих, ты это понимаешь?

– Он не псих.

– Да? А я думаю, что псих.

– Леви не псих. Он родился в Багдаде…

– Это свидетельствует о том, что он не псих?

Лэнсдорф понял, что Кларидж выводит израильтянина на эмоции. Такие игры американские разведчики любили.

– Он совершил алию, когда это еще было возможно. А его родственники – там остались. Отказались уезжать. Когда он уже работал на нас – к нему подползли люди старины Садди. Он сообщил нам, и мы кормили Садди дезинформацией три долгих года. Но вывезти его родных не смогли, как не пытались. Когда Саддам узнал обо всем об этом – его люди зажали голову тети Леви в тиски и начали закручивать ворот. То же самое – они сделали с остальными, до кого смогли дотянуться.

Зам директора МОССАДа бросил окурок на девственно чистый пол.

– Так что не говори, что Леви псих. У него просто… сильная мотивация, вы это так кажется, называете. Как и у всех нас.

Зам директора МОССАДа открыл дверь – пахнуло прохладой кондиционера. Когда дверь закрылась – они какое-то время стояли молча. Потом Кларидж нагнулся и подобрал брошенный окурок.

В Институте его навели на цель. В Институте – им дали шанс сделать дело, достать одного из самых крутых ублюдков, какие ходят по этой земле, эквивалент Фиделя и Муаммара. Должно быть это единственный способ. Как объяснил Кларидж – МОССАД едва ли не единственная служба здесь, какой можно доверять. В чем-то они круче ЦРУ. Пока ЦРУ погрязло в интригах и бумагомарательстве – они делают свое дело. Они чувствуют нож у глотки, каждый день и каждую минуту – это заставляет шевелиться…

– Движение… – сказал снайпер.

Лэнсдорф – поднял бинокль.

Военный парад – судя по всему, готовились провести прямо в чистом поле. Это был парад войны, ведь Ирак продолжал вести тяжелую и страшную войну с Ираном, в которой полегло уже больше миллиона человек (если считать с обеих сторон). Парад небольшой, и его собирались провести не в самом городе – а вне его, на окраине, для чего возвели трибуну. Вдалеке – группировалась техника.

Парадная трибуна представляла собой сооружение длиной около семидесяти футов и высотой – не меньше двенадцати, за ней – вяло колыхались флаги Ирака, давая вполне сносное представление о скорости и направлении ветра в районе цели. Сама трибуна делилась на две части – высокую и низкую, низкая была на высоте пять – шесть футов над землей. Они уже были возведены, сейчас по обе стороны от них торчали джипы – популярные здесь Тойоты и люди в отличной от военных форме еще раз обыскивали трибуну и все перед ней. Было видно собак… это уже что-то новое, собаки, натренированные на поиск взрывчатки. В арабских армиях – почти никогда не бывает собак.

Внимательно всматриваясь, Лэнсдорф заметил еще одно. У солдат в отличающейся от армейской форме были автоматы сниженного калибра, не армейские. Скорее всего, эти новые, 5,45 – оранжевые магазины. Значит, это какая-то элитная часть…

Больше часа наблюдения. Слезятся глаза.

Постепенно прибывают армейские. По приказу солдат в неармейской форме – все внедорожники отогнали от трибуны. Выстроено оцепление.

Еще примерно полчаса. Техника выстроилась коробками – техники относительно немного, но техника современная. Первыми идут танки, восемь машин. Две коробки по четыре, на всех – иракские флаги. Шесть катков на борт, массивные бортовые экраны и длинные стволы пушек – это похоже Лев Вавилона, новейший танк на базе русского. За ним – боевые машины пехоты, тоже восемь штук. Советские БМП, скоростные гусеничные моторизованные средства для доставки пехоты и поддержки огнем. Но у этих – длинные и тонкие стволы пушек, необычные – похоже, советский ответ на Бушмастер. Вероятно, новая поставка, до этого у них были старые советские и китайские БМП. Следом шли бронетранспортеры, тоже восточного блока.