Текст книги "Ближний круг. Пятый роман эпопеи «Противостояние»"

Николай дернулся – и вывалился из машины…

Это была какая-то лавка, закрытая по случаю торжеств. Уже тянуло дымом…

Исмаил – проворчал что-то из темноты, и Николай с трудом встал и поплелся на голос, чуть не падая. Надо было идти… любой ценой…

Исмаил и Саддам – были в задней части лавки. Саддам был цел – ни царапины. Только шептал что-то на арабском…

Исмаил держал в руках короткий автомат. Николай проверил свою Ческу Зброевку

– Надо уходить. Понимаешь?

Исмаил кивнул

– Я иду первым…

Гвардейцы – могли быть где угодно…

Держа пистолет наготове – Николай осторожно подошел к двери, примерился, пинком распахнул ее. Дверь выходила на соседнюю улицу, перекрытую, как и многие улицы в городе по случаю торжеств. Он приметил стоявший у тротуара старый Мерседес

Внутри здания – глухо прогремела очередь. Стрельба на соседней улице – шла не смолкая, очевидно – мятежники стрелялись с теми, кто еще сохранил верность…

– Иди!

Исмаил – неловко перекрыл тротуар. Саддам – вышел в полный рост.

– Вниз!

Приемы спасения и конвоирования отрабатывались в Вымпеле, потому Николай толкнул президента так, чтобы он был между ним и машиной, и пригнул его, чтобы машина прикрывала его полностью. Так – он подвел властителя Ирака к Мерседесу и выбил стекло. Засунул руку и дернул изнутри ручку.

– Садитесь!

Из здания раздалась очередь, по меньшей мере, одна пуля попала в Исмаила – но тот устоял и ответил из автомата

– Исмаил!

Он вышиб стекло со стороны водителя, открыл дверь и сунулся вниз – туда, где под рулевой колонкой были провода. Исмаил – стрелял внутрь здания.

– Исмаил, пошли!

Вторая очередь – попала в Исмаила вся и опрокинула его на землю. Он упал в дверном проеме, чтобы не дать выйти террористам.

Николай выскочил из машины и занял позицию за багажником.

Первый же террорист, выскочивший из здания, не успел увидеть его – и расплатился, получив три пистолетные пули. На таком расстоянии они останавливают лучше автоматных, террорист упал всем телом вперед и выронил автомат. Николай выстрелил еще дважды в дверной проем, чтобы те, кто был внутри – поопасались.

Движок – схватился с полтычка, и он бросил машину по улице. В зеркале заднего вида – он увидел, как выскочил еще один человек, с автоматом – но стрелять почему то не стал. А потом – стало уже поздно – их Мерседес скрылся за поворотом.

– Добро… – сказал Саддам

Николай не ответил, потому что не понял сказанного.

– Багдад – сказал Саддам – Багдад

Информация к размышлению. Двойники

После каждой бомбардировки одного из его многочисленных дворцов Саддам Хусейн появляется на телевидении: мол, я жив, не дождетесь…

При этом ни у кого нет уверенности, что человек на экране – реальный Хусейн. По некоторым данным, за последние 15 лет он окружил себя довольно большой группой двойников, которые должны помочь иракскому лидеру уйти от тех, кто хочет его смерти. О последних находках и исследованиях относительно идентификации Саддама Хусейна рассказал французский еженедельник «Пари-матч».

«Среди фотографий, которые вы мне показываете, есть четвертый двойник Хусейна», – с явным удовольствием говорит нам Дитер Бюманн. Мы разговариваем в его кабинете университетской клиники в Гамбурге, уставленном компьютерами, десятками человеческих черепов и костей. «Если верить американцам, – продолжает доктор Бюманн, – существуют семь лже-Саддамов. Тот, кому присвоен номер один, чаще всего появляется на телеэкране». Бюманн, идентифицировавший уже трех двойников Хусейна, называет их по номерам. Для того чтобы составить общую картину, он детально изучил примерно 5 тысяч фото-и видеоизображений иракского лидера за последние 15 лет. И вот среди 10 снимков, которые мы ему представили, он обнаружил уже четвертого «клона» Саддама – того, который выступал на пресс-конференции в Багдаде в январе 2000 года.

Что же Бюманн взял за оригинал, с которым он сверяет другие изображения Хусейна? Истинным Саддамом немецкий ученый считает человека, приехавшего в 1990 году в Каир на саммит Лиги арабских государств. Свою уверенность Бюманн объясняет так: «В то время Хусейн не доверил бы двойнику зарубежный визит, в ходе которого пришлось отстаивать позиции Ирака».

Возникают, однако, другие вопросы. Оригинал датирован 1990 годом, наше фото – 2000-м. За десять лет человек все же меняется. «Есть постоянные критерии, которые с возрастом не пропадают, – отвечает на наши сомнения Дитер Бюманн. – К ним, к примеру, относится центр лица. Да, щеки могут опасть, ушные раковины чуть увеличиться, но нос и глаза практически не подвержены изменениям». На нашем фото, которое доктор определил как «двойник номер четыре», Хусейн выглядит заметно похудевшим. «Это тоже не показатель, поскольку, напомню, иракский лидер в конце 1998 года прошел курс химиотерапии», – говорит доктор Бюманн. И продолжает: «Зато надо обратить внимание на следующее: на фото января 2000 года у запечатленного на нем человека намного больше волос, чем на снимке 1990 года, что биологически необъяснимо и нелогично; кроме того, у двойника намного меньше уши, чем у оригинала».

Наблюдая за Саддамом во всех его обличьях – военачальника, партийного лидера, делового человека с сигарой в руках, трибуна или отца нации, – Дитер Бюманн выявил несколько постоянных величин. Так, по его словам, двойника легко определить по нижней челюсти, поскольку у Саддама неровные нижние зубы, а один из них, посередине, меньше других. Кроме того, продолжает доктор, на левой щеке Хусейна примерно на уровне уха есть родимое пятно, но почти такое же обнаружено у одного из двойников. Так что для точной идентификации лже-Саддама немецкий ученый применяет еще один метод, который, кстати, используется экспертами ФБР. Лицо Хусейна образца 1990 года он делит вдоль пополам, затем с помощью компьютера соединяет две левые половинки и две правые. После чего ту же операцию проводит с изображением 2000 года. Обнаруживается, что лицо из левых половинок 10-летней давности меньше по размеру, чем лицо из правых половинок. А на фото 2000 года – картина обратная. Значит, делает вывод доктор Бюманн, это два разных человека, поскольку пропорции лица у людей сохраняются на протяжении всей жизни.

А как были определены три предыдущих двойника? «У номера один средняя часть лица заметно шире, чем у оригинала», – говорит ученый. Именно этот двойник встречался с австрийским националистическим лидером Йоргом Хайдером во время его визита в Багдад в ноябре 2002 года. У лже-Саддама номер два, продолжает доктор Бюманн, ухо на целую треть больше, чем у настоящего Хусейна. Наименее похож на него двойник под номером три. Он настолько отличается от оригинала, что обычно его не показывают близко, крупным планом. По мнению Бюманна, настоящий Саддам ни разу не показывался на телевидении с 1998 года. То есть все съемки за пять последних лет сделаны с его двойниками.

Помогла ли такая хитрость Саддаму? Говорят, что один из двойников был убит выстрелом в голову, когда лже-Хусейн посещал войска во время войны с Ираном. Вроде бы и курдская оппозиция захватила человека, похожего на Саддама, потребовала за него выкуп, но потом пленник оказался лишь двойником иракского лидера.

Что касается нынешних событий, то Бюманн убежден, что, несмотря на многочисленные сообщения о ранении и даже гибели Хусейна, он все еще жив. Во всяком случае, считает немецкий ученый, на телеэкранах каждый раз появляется настоящий Саддам, что подтверждается и проведенной американцами голосовой экспертизой. Двойники, вероятнее всего, пока в запасе.

http://www.compromat.ru

Ирак, Тикрит. Дворец Макар аль-Тактар. 10 июля 1988 года

Первым послом США – женщиной в странах арабского мира была Эйприл Гласпи.

Профессиональный, карьерный дипломат – она родилась не в США – а в Канаде, в Ванкувере в сорок втором. В шестьдесят шестом, во многом под влиянием призыва Джона Фитцджеральда Кеннеди, последнего великого президента США122122
  не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя. Спроси, что ты можешь сделать для своей страны


[Закрыть] она поступила на государственную службу. Профессиональный арабист, она в совершенстве знала язык и культуру тех стран, в которых она работала – а до Ирака она работала в Сирии, Кувейте и Египте, причем в те времена, когда работать там было совсем непросто. Получив назначение в Ирак – она понимала, что, скорее всего эта должность станет для нее последней… нет, не в том смысле, в другом, в том, что Ирак находится под контролем Советского Союза и является крайне враждебной страной. И перспектив карьеры после него – никаких.

Тем не менее, она была приятно удивлена реакцией Саддама на нее. В арабских странах, даже лояльных США – мужчины, которые были у власти – а у власти были только мужчины – разговаривая с ней, скрывали раздражение от того, что вынуждены говорить на равных с женщиной, низшим существом. Она не была феминисткой и у нее не возникало желания поднять какой-то бунт против этого – но ей было неприятно, и она не могла понять, как так живут люди. Саддам же – когда она вручала верительные грамоты, пригласил ее на чай, много шутил и смеялся. Репутация у диктатора Ирака была так себе – но он поразил Эйприл своим чувством юмора и даже своеобразной галантностью. Саддам мог быть очень любезен – когда желал этого.

И еще – она не почувствовала от него той самой волны едва скрываемого раздражения, когда он говорил с ней. Возможно, это было связано с тем, что Саддам представлялся прогрессивным арабским лидером и вынужден был «держать марку».

Ободренная, она вернулась в Багдад и написала в Госдепартамент депешу, говорящую о том, что с Саддамом можно иметь дело. Ей, конечно же, не поверили – но она принялась за дело, заводя в Ирак кое-какие американские компании, в основном строительные. Конкурировать было сложно – например те же корейцы и местные государственные компании широко применяли почти рабский труд гастарбайтеров, советские вообще работали на каких-то странных некоммерческих условиях. Но эти работы – отличались низким качеством, а когда речь шла о добыче нефти, о строительстве жилья для себя и высших сановников – Саддам понимал, что тут экономить не стоит.

И все шло хорошо до тех пор, пока в один прекрасный день все не рухнуло.

О том, что ЦРУ проводит операцию по устранению Саддама – ее не поставили в курс. Совершенно. Вообще отношения между Госдепом и ЦРУ отличались напряженностью и неоднозначностью. Считалось, что то ли ЦРУ является ударным отрядом Госдепартамента, то ли Госдепартамент считается легальной частью ЦРУ – на деле же везде было по-разному. В той же Москве, где к власти пришли неосталинисты – они работали рука об руку. В странах, являвшихся сторонниками США – они грызлись за кусок власти. А вот в таких странах как Ирак, находящихся в неопределенном состоянии – часто посол пытался хоть как-то наладить отношения, а ЦРУ их рушило своими действиями.

Вне себя от того, что ей доложили – совершено покушение на Саддама, захвачены граждане США – она заказала срочный телефонный разговор с Вашингтоном. Бейкера на месте не было – но был его зам, Лоренс Иглбергер. Иглбургер, бывший помощник Киссинджера и один из его людей, оставшихся в Госдепе – был сторонником «мягкой силы» и почти всегда выступал против каких-либо острых акций, считая, что они не приведут ни к чему, кроме беды.

Она кричала на него минут пять, и все это время он стоически слушал. Затем мягко заметил

– Эйприл, я не менее удивлен этим, чем ты

– Удивлена?! – она задохнулась от гнева – да я вне себя, если ты это еще не заметил. Что у нас происходит? Кто это вообще был?!

– Мы пытаемся выяснить это сейчас. Нас никто не поставил в курс.

– Что это гребаное ЦРУ о себе возомнило? Им что, кажется, что весь мир, это гребаное поле с мишенями или как?

– Вряд ли это ЦРУ. Эйприл. Они не осмелятся

– Тогда кто? Военные? Господи… неужели еще кто-то не понял, что нельзя вот просто так плодить врагов?

– Мы все это пытаемся выяснить – сказал Иглбургер – какая у тебя информация? Что произошло, что слышно?

Она передохнула

– Почти никакой. Я узнала случайно. Советские болтали.

– Советские?

– Они самые. Их здесь очень много.

– Возможно, они к этому тоже имеют отношение.

– Возможно… черт возьми, возможно! Что мне делать?

Иглбургер подумал

– Если в посольстве безопасно – оставайся в посольстве. Мы попробуем здесь выяснить, откуда ноги растут у всего этого.

– Выяснить в Вашингтоне? – Эйприл горько усмехнулась – это же город лжецов. ЦРУ просто будет делать вид, что все так и было.

– Не упоминай этого слова часто, Эйприл. Мы попытаемся выяснить. А ты – сиди на месте и жди, что будет еще нового. Я поставлю твое посольство в приоритет с этого часа123123
  В Госдепартаменте существует правило – в случае кризиса страна, где это происходит – ставится в приоритет. Поскольку мощности по обработке данных поступающих из иностранных посольств ограничены, всем остальным посольствам уходит приказ сообщать только экстренную информацию, все же данные из посольства в кризисной стране принимаются и обрабатываются в полном объеме


[Закрыть]. Сообщай все что есть, что бы это ни было.

– Вас поняла…

Эйприл отключилась и еще какое-то время сидела неподвижно, анализируя ситуацию. Затем – решительно толкнула дверь, спустилась на первый этаж, Морские пехотинцы – уже закрыли двери посольства и разбирали бронежилеты и автоматические винтовки. После нападения на посольство в Иране – количество оружия в других посольствах было существенно увеличено.

– Подготовьте машину! – сказала она – в течение часа

– Мэм… – советник по безопасности подошел ближе – сейчас очень опасно.

– Я знаю, что я делаю.

– Мэм, могу я узнать маршрут поездки

– Мы едем в Тикрит!

– Мэм это очень плохая идея.

– Плохая идея! – сказала госпожа посол, переживавшая кризис среднего возраста – дать оружие таким придуркам как вы. Чертовы ублюдки, вы готовы за один час изгадить то, что делалось годами. Приготовьте машину, или я поеду одна. а вы вылетите из страны как пробка из бутылки и будете орать на новобранцев в каком-нибудь сраном форте, ясно вам? Одна машина, один водитель, никакого сопровождения…

Одного телохранителя – ей все-таки навязали.

Она оделась максимально скромно и повязала косынку, желая показать уважение к традициям мусульманского государства. На самом деле – отправляясь в эту поездку, она была почти что в безопасности – хотя такие как Иглбургер или этот придурок с автоматом этого не понимали. Она была женщиной, вот в чем было дело. Она была существом второго сорта и не имела никаких прав – но точно так же она не имела и обязанностей. В традициях арабского Востока – коллективная ответственность, и если все происходившее в Тикрите правда и американцы действительно покушались на раиса – выживший раис вполне мог приказать убить явившегося к нему американского посла. Но не американского посла – женщину. Женщина не может отвечать за свой род, не может участвовать в межплеменных разборках. Убив женщину в качестве мести – Саддам выставит себя на посмешище и проявит себя полным идиотом. И естественно, потеряет уважение. А Эйприл уже успела понять кое-что про Саддама – он никогда не поступит так, чтобы плохо выставить себя перед арабами, лидером которых он хочет стать. Очень многое – он делает не потому что это необходимо – а напоказ. Он человек телевизора.

На подъезде к Тикриту – стало понятно: что-то произошло. Яркий, режущий свет прожекторов, бронемашины Республиканской гвардии на дороге. Машины разворачивали.

– Пробивайся.

Водитель забарабанил по клаксону, требуя пропустить.

Они продвинулись немного, потом – иракские солдаты заметили их. Один из солдат направил на них большой, аккумуляторный фонарь, прожектор, а другой – автомат. Офицер в черном берете – какая – то специальная часть – подскочил к машине и заорал что-то, тыкая автоматным стволом в зачерненное стекло.

Посол Гласпи – открыла дверь и вышла, прежде чем телохранитель успел что-то предпринять.

– Ас саламу алейкум – сказала она – мир вам.

Офицер – остановился, все-таки перед ним была женщина и явно не иракская женщина. Тем более – она приветствовала его на его языке.

– Здесь нельзя – резко сказал он – харам. Надо уезжать.

– Но я должна проехать.

– Это приказ раиса. Надо уезжать.

– Но раис пригласил меня приехать. Я – посол Соединенных штатов Америки и раис пригласил…

Лицо офицера исказилось от злости

– Америка – шайтан!

– Скажи это раису.

И с этими словами она села в машину. Один из тех уроков, которые она вынесла из своей службы на Востоке: Восток – это столкновение характеров. Здесь ты не тот, кто ты есть, а тот, кем ты можешь себя показать. Здесь не так часто льется кровь, как это принято думать – все помнят про кровную месть. Но нужно помнить и то, что у кого-то могут сдать нервы.

– Мэм?

– Стоим, ждем…

Охранник – положил на колени Инграм-10, уже снятый с предохранителя

Офицер вернулся через несколько минут. Склонился к приоткрытой двери

– Прошу простить, ханум. Мои люди проводят вас до дворца…

Первый раунд был выигран. Пусть и не с самим тираном, а всего лишь с безвестным хамом на дороге.

Военный внедорожник – промчался на ста тридцати по опустевшему городу, мигая мигалкой и завывая сиреной. Везде были видны следы поспешной мобилизации – бронетехника на улицах, патрули на тротуарах. Машин почти не было – видимо, горожане боялись выходить из дома. Их можно было понять – в восемьдесят втором Хусейн приказал казнить все село, около которого на его конвой состоялось нападение.

Жив он или нет? А если нет? Возможно, здесь уже нет Раиса – а есть группа приближенных. пытающаяся решить, как быть дальше?

Прожектор – высвечивал двор. В ярком луче – был виден бронетранспортер, пробежавшие мимо него солдаты. Все это – напоминало съемку фильма об инопланетном вторжении.

Молодой офицер подошел к машине, он был вооружен Скорпионом в кобуре на боку и автомат Калашникова висел у него через плечо. Мешался – судя по тому, как он постоянно поправлял его. Чисто выбрит, на вид лет двадцать. Эти самые опасные. Сироты, воспитанные в абсолютной преданности вождю…

– Мир вам…

– Что вам надо? – старые традиции гостеприимства тут были не в чести

– Я должна видеть раиса. Я посол Соединенных штатов.

– Раис не желает никого видеть

Жив?

– Почему бы тебе не спросить об этом самого раиса.

Молодой человек – окатил ее полным ненависти взглядом.

– Оставайтесь здесь… Ни шагу дальше, иначе будете расстреляны

Госпожа посол села обратно в машину

– Интересно, откуда в нем столько злости. мэм? – заметил водитель

– Может, его рано высадили на горшок…

Саддам Хусейн предстал перед ней совершенно невредимым – в своей довольно скромной военной форме и черном берете. Он сидел за столом в одной из комнат дворца. в которую ее привели и что-то писал в большой, толстой тетради.

Бандиты, которые привели ее сюда – тяжело дышали за спиной.

– Преступника всегда тянет на место преступления… – сказал Хусейн, продолжая писать.

– Господин президент, смею вас заверить, что Правительство Соединенных штатов Америки не имеет никакого отношения к произошедшему, что бы здесь не произошло.

Она сказала это на прекрасном арабском, которым она владела в совершенстве. Саддам дописал еще несколько строк. Захлопнул тетрадь

– Оставьте нас.

Охрана ретировалась. Саддам встал, прошелся по комнате

– В сущности, вы правы – сказал он под нос как бы сам себе – вы в этом деле такая же жертва, как и я. Нами манипулируют.

– Кто, господин президент?

Он резко остановился, посмотрел на нее, как будто видел впервые

– Кто? Конечно жиды. Вы этого еще и не поняли?

Эйприл вздохнула. Она понимала, с кем имеет дело – но успокаивала себя тем, что в мире на самом деле много параноиков и психов – и возможно, американский образ жизни кажется арабам еще менее нормальным

– Знаете, что я писал? – спросил Саддам

– Нет, господин президент

– Я писал стихи.

Саддам снова прошелся по комнате.

– Итак, вы утверждаете, что не имеете к этому никакого отношения

– Совершенно верно, господин президент

– Идемте

Они вышли из комнаты. Коридор был абсолютно пуст, нигде даже не было видно бандитов из Амн аль-Хаас. Шаги – гулко отдавались в пустоте.

– Белый дом – вдруг сказал Хусейн – он большой?

– Да, вероятно… – сказала посол

– Больше чем этот дом?

– Нет, меньше…

В голосе Саддама послышалась нотка разочарования.

– Я думал, что больше. Я принимал ваших людей в своем дворце – но меня так и не пригласили в Белый Дом. Не проявили уважения…

Удивительно. Он что – всерьез?

Эйприл Гласпи была опытным дипработником и серьезным специалистом по Ближнему Востоку. Одной из основных черт Ближнего Востока был антиамериканизм. Сначала она думала, что это просто ненависть ко всем чужакам – но потом начала понимать, что не все так просто. Она видела диктаторов… Саддам был не первым, она видела министров, она видела генералов, которые распоряжались жизнями своих солдат подобно Аллаху… и она начала кое-что понимать со временем. В арабах, несмотря на вполне искренний антиамериканизм – жила еще и обида, некое стремление быть признанным и обласканным… чем-то это чувство напоминало то, которое изгнанный из дома сын испытывает к жестокому и несправедливому отцу. Иногда она ловила себя на мысли, что американская политика, жесткая и назидательная, состоящая из требований, которые надо выполнять – не всегда правильная, и с некоторыми из тех, кто в глазах Госдепартамента представлялся чуть ли не монстрами – надо было просто поговорить.

Но неужели и Саддам – такой же? Саддам, лидер большой, по арабским меркам страны. Человек, претендующий на лидерство на всем Ближнем Востоке?

Внизу – стояла небольшая группа военных, увидев диктатора, они отдали честь. Саддам проследовал дальше, не сделав аналогичного жеста. Путь вел под землю, теперь – военные стояли на каждом углу, они вытягивались и отдавали честь. Посол Гласпи уловила в их взглядах неопределенность и испуг.

Что происходит?

Они спустились не менее чем на два этажа. Здесь свет был только от лампочек, желтый и больной, на каждом шагу были решетки, и было сыро – совсем рядом протекал Тигр, это чувствовалось. Посол догадалась, что это ни что иное, как личная тюрьма Саддама.

Интересно, как он может жить, там, наверху, зная, что здесь…

Впрочем, арабы по-другому относятся к смерти. И к жизни тоже.

Саддам остановился. Солдат – открыл очередную дверь камеры.

– У вас есть столько времени, сколько пожелаете. Дальше – вас отведут наверх…

Или – она так и останется здесь.

Но показывать страх было нельзя – она это помнила. И она смело шагнула за решетку.

Камера захлопнулась…

Камера была большой, примерно двадцать на двадцать футов. В ней ничего не было, кроме бетонного пола, потолка и стальных прутьев решеток. Она освещалась тем светом, который был от горящих в проходе лампочек – и потому тут был полумрак.

В камере пахло как в зверинце – тяжелый и неприятный запах. Запах пота, тления, грязи… еще какой-то. Она увидела четверых мужчин – на них была странная полевая форма, не похожая ни на американскую, ни на иракскую. Двое из них – лежали на охапках соломы и, судя по грязным тряпкам – были ранены. Двое – тоже были ранены, но сидели у стены – значит, ранены не столь тяжело. Посла поразил один из них… он оброс бородой так, что походил бы на гнома. Если бы не его нормальный рост и приличная физическая форма – она видела его руки в татуировках.

– Вы говорите по-английски?

Ответа нет

– Вы говорите по-английски?

…

– Я чрезвычайный и полномочный посол Соединенных штатов Америки Эйприл Гласпи. Среди вас есть американцы?

…

Она порылась в сумочке и достала свой пропуск с фотографией в Государственный департамент…

– Вот мое удостоверение личности. Я спрашиваю – есть среди вас американцы?

Бородатый – посмотрел на нее.. но ничего не сказал. Она повторила вопрос по-арабски. Ответа не было.

– Я вижу, вы понимаете английский. Вы американцы?

…

– Среди вас есть американцы?

…

– Как вы сюда попали?

…

– Вы работали на правительство США?

Ответа снова не было.

– Вы понимаете, что находитесь в … – она помедлила, подбирая слово – в центре заключения и вас обвиняют в покушении на главу суверенного государства? Вы понимаете, что вам грозит смертная казнь?

Это были не просто слова. Одного гражданина Великобритании – в Ираке уже приговорили к смерти, и за меньшее, чем покушение на Раиса. Собственно, тут никакого другого приговора кроме смертного и быть не может – иначе, получится, что Раиса можно пытаться убить безнаказанно.

…

– Меня направило сюда правительство США. Если вы работали на правительство США – вы должны это сказать.

…

– Мы можем оказать вам помощь. Обеспечить защитой с тем, чтобы вас не обвинили огульно.

…

– Хорошо. Если вы ничего не скажете – я просто повернусь и уйду. После чего – вы останетесь наедине с иракским правосудием. Вы этого хотите.

– Идите к черту, леди… – сказал бородач – вам здесь нечего делать.

Она помедлила несколько секунд – а потом повернулась и вышла. Солдат – закрыл дверь…

Обратный путь – был как путь на волю из мрачного узилища. По пути она передумала многое… но ясно было что это американцы. Ублюдки из ЦРУ или Пентагона послали сюда своих оловянных солдатиков. А потом бросили их.

Саддам был уже в другой комнате. Там стояло пианино. но он не играл на нем. Он стоял у приоткрытого окна. Смотрел на Тигр

– Господин президент

– Так, и что вы теперь скажете?

– Они ничего не сказали

– Еще бы они сказали…

Ситуация была очень щекотливой

– Господин президент, нет никаких сомнений, что эти люди совершили преступление. Прошу передать их нам, чтобы мы могли их судить.

– Передать вам!? То есть это американцы?

Она моментально перестроилась

– Если нужно, вы сможете пригласить журналистов. Можно устроить что-то вроде международного трибунала, можно организовать суд в третьей стране. Если это наши люди – мы не сможет отрицать факт передачи, и нам придется их судить. Я понимаю, что жиды сильны в нашей стране, но еще сильнее наше общественное мнение. Правительство не сможет сделать вид, что ничего не произошло, если эти люди будут переданы нам публично.

Она понимала, что сейчас нарушает кучу негласных правил, которые есть в Госдепартаменте относительно внешней политики страны. То, что сейчас она подсказывает отнюдь не дружественному лидеру как поднять скандал, который может нанести серьезный удар международной репутации США, и так сильно подорванный после Вьетнама и Гренады. Она была зла – на себя, на ублюдков в Лэнгли на этих парней, которые не могли не знать, к чему могут привести их действия. Но главное было – вернуть этих американцев домой. С засранцами, которые их сюда послали – можно будет и позже разобраться…

Черт бы все побрал

– Публично… – сказал Хусейн

– Да, публично.

– Это нанесет удар по моей репутации. Я не смогу выпустить тех, кто пытался убить меня живыми. Найдется много желающих повторить.

…

– Вам так не кажется?

– Господин президент…

– Поступим так… – Саддам шагнул вперед, встав почти вплотную к ней – я передам вам этих людей тайно. Прямо сейчас. Вы вывезете их в Багдад, как вы переправите их к себе на родину это ваше дело. Ничего не было. Те, кто знает о покушении – будет молчать.

Президент помедлил

– Как вы считаете, это придаст… вам весомости. Вашим словам… точнее моим, которые вы передадите? Это дружественный акт по отношению к вашему правительству и вашей стране?

Что это? Провокация?

– Безусловно, это добрый и заслуживающий всяческого одобрения поступок, господин президент и он будет оценен нами по достоинству

– Тогда – вместе с людьми, которые пытались убить меня, и которых я отпускаю без наказания, передайте в Вашингтон следующее: я Саддам Хусейн аль-Тикрити председатель Совета революционного командования Ирака заявляю, что никогда не был коммунистом и крайне отрицательно отношусь к этой идеологии. Коммунизм как чума разрушает страны, где он появляется, вызывает беспорядки, разруху, голод и разрушение народов. Коммунизм противен религии Аллаха и никак с ней не совместим. За последние несколько месяцев – коммунисты, проникшие в армию и спецслужбы Ирака, предприняли, по крайней мере, три покушения на меня. Советский союз, советские советники, которые здесь находятся – направляют и поддерживают действия коммунистов. Советский союз ведет переговоры с Ираном, моим злейшим врагом и врагом Ирака, чему у меня есть доказательства. Советский союз возбуждает курдов на мятежи против меня. Советский союз распространяет в армии коммунистические настроения, разлагая ее и делая неспособной к войне.

И потому я предлагаю мир и дружбу Соединенным штатам Америки, я готов предоставить американским войскам места под размещение своих баз, я предлагаю американским компаниям места под строительство своих фабрик и заводов. Я больше не хочу иметь никаких дел с Советским союзом, и я верю, что только в союзе с великими США – я одержу победу над бешеными фанатиками – рафидитами124124
  шиитами


[Закрыть]. осквернителями ислама и святынь. Я хочу, чтобы Соединенные штаты владели Персидским заливом через мои руки, через мою сильную армию. Это предложение искренне и не содержит лжи. В залог этого – я передаю вам тех людей, которые у меня есть.

Американка выдохнула. Она понимала, что возможно сейчас – вошла в историю. Надо было что-то сказать…

– Я передам все в точности, господин президент

Раис кивнул

– Это предложение действует месяц. Скажите, что мне понадобится помощь. чтобы выгнать коммунистов. Их очень много.

– Я все поняла

Саддам гортанно крикнул. Моментально появилась охрана

– Идите в подвал. Они выдадут вам ваших людей.

На обратном пути – она не верила. Думала, что Саддам перехитрил ее

Ступеньки.

Автоматы, черные береты, усы. Черные и блестящие глаза – как галька.

Больной, желтый цвет…

Лязг засовов и замков.

Запах пота и боли. И крови – она уже поняла, что это за запах…

Новые засовы.

Камера. Следящие за ней из-за решетки глаза.

Что говорить?

– Послушайте – сказала она – я действительно американский посол. Я договорилась о вашем освобождении. Вас освободят прямо сейчас. В ваших интересах просто приять это и идти за мной. Любой… инцидент.

Солдат отомкнул решетку.

– Просто встаньте и идите за мной. Ни в коем случае не бегите.

Тишина была… звенящей

– Просто делайте то, что я говорю.

Бородач встал. Сделал какое-то движение… разминаясь. Потом подошел к одному из раненых, взвалил его на спину… как в фильмах.

– Выходим.

Офицер, которому Саддам поручил передать приказ – отступил в сторону.

Вышли – первый, потом второй. Посол Гласпи пошла первой, она не оборачивалась, чтобы не выдать страх.

Лестница. Ступеньки.

Холл, полный иракских офицеров. Зловещее молчание, тяжелое дыхание нескольких людей. Щелчок… металлический.

Она просто не знала, что так звучит предохранитель Калашникова – иначе бы побежала… наверное.

Двор, залитый светом прожекторов.

Американская машина – флажок со звездами и полосами на крыле. Иракские солдаты – где-то в темноте.

Если бы по ним сейчас открыли огонь – она бы не удивилась.

– В машину. Не бежать.

Она отступила чуть в сторону.

– Мэм, у нас двое раненых – сказал бородач