Текст книги "Ближний круг. Пятый роман эпопеи «Противостояние»"

Ирак, Багдад. 18 июля 1988 года

История спецслужб Ирака была небольшой, но крайне насыщенной.

К этому времени – от спецслужб, основанных еще при освобождении Ирака от британского колониализма уцелела только одна – Истихбарат, разведывательная организация. Основной сферой ее интересов был, как и у львиной доли разведок в этом регионе – Израиль. Саддам – не имел в разведке доверенных лиц и не доверял разведке – однако финансировал и требовал, чтобы разведка большей часть уделяла внимание арабским странам, в особенности – Египту. Оно было понятно: Египет был стеной на пути панарабских притязаний Саддама. Им правил Хосни Мубарак, бывший генерал ВВС, пострадавший в ходе покушения на президента Египта, маршала Анвара Садата. Правил он без демократических процедур, сразу после убийства президента было введено чрезвычайное положение, и оно так и не отменялось вот уже несколько лет. Но режим правления – был ощутимо помягче, чем в Ираке. Египет поддерживали американцы – еще Садат выгнал оттуда всех советских военных советников. Американцы поступали проще – часть денег на армию они выделяли наличными, и генералы их просто разворовывали. По египетским законам – армия была освобождена от налогообложения – и в то же время, могла заниматься любым видом бизнеса, соответственно, не платя налогов. Но Саддам – не мог позволить себе такой схемы – в отличие от египетского президента он смертельно боялся армии и ненавидел ее, хоть и не показывал этого на людях. Такое отношение Саддама к армии имело свои основания – спецслужбы раскрывали примерно один военный заговор в два месяца и не все из этих дел были дутыми. Армия – помнила расправку с генералом Касемом, помнила многочисленные расправы с военачальниками, которые не угодили Саддаму. Саддам – помнил первый приход партии БААС к власти – тогда с ними расправилась именно армия, разгромив спешно создаваемую «вторую армию» – Республиканскую Гвардию (сейчас восстановленную). Армия, и группировка Саддама, опирающаяся на свои ряды в спецслужбах и на полувоенизированные гражданские организации – играли в смертельную игру.

Сразу после прихода Саддама к власти – из наиболее преданных делу партии лиц была создана служба безопасности, известная под кодовым названием «посланник Пророка». Саддамом – оно использовалось больше в борьбе за власть. В семьдесят первом – оно было расформировано, и вместо него был создан «отдел информации». В семьдесят четвертом – был упразднен и он, вместо него был создан Мухабаррат – Главное управление контрразведки.

Все спецслужбы и армия – подчинялись аналогу советского Политбюро – Совету революционного командования. Главой Совета – был сам Саддам Хусейн, у него было шесть заместителей, среди них один первый – Таха Ясин Рамадан. Ни одного человека из армии – в нем было. Не доверяя армии и опасаясь ее – Саддам создал вторую армию – Республиканскую гвардию. В отличие от обычной армии – она была лучше вооружена, так, например, только на вооружении дивизий Республиканской Гвардии были танки Т72 с местными дополнениями – их название было «Лев Вавилона». Обычные армейские дивизии – воевали в основном на Т55 и Т62. Опасаясь и РГ – Саддам создал третью силу – Федаинов Саддама, полувоенную организацию, готовящую добровольцев из гражданских и фанатично преданную Саддаму – сейчас, в связи с тяжелой обстановкой на фронтах и исчерпанием армейских резервов из нее формировали пополнение для обескровленных армейских дивизий. Федаинов – возглавлял старший сын Саддама – Удей Хусейн, но в последнее время даже отец задумывался, что с ним делать. Из-за полной безнаказанности и, видимо, природной жестокости – он стал настоящим психопатом, почти неуправляемым. По крайней мере, о передаче власти ему, как старшему сыну – речи не шло.

Не доверяя даже тем силам, которые он создал – Саддам создал четвертую силу – Амн аль-Хаас, службу безопасности. За основу – он взял румынскую Секуритате и видимо, советский НКВД – у аль-амн Хаас были серьезные силы, позволяющие ей по крайней мере удерживать Багдад. Начальником Амн аль-Хаас – Саддам сделал своего двадцатитрехлетнего сына Кусея Хусейна – только в прошлом году закончившего университет и ставшего юристом. В отличие от безумного старшего брата – Кусей был скромен, скрытен, совершенно не склонен к публичности. Тем не менее – знающие люди боялись его больше, чем Удая.

Силы Амн аль-Хаас базировались в различных местах, в основном в Багдаде и Тикрите, родном городе Саддама, численность их в местах базирования была батальонная, иногда ротная. Они были элитой среди элиты, их звания – превосходили армейские на две ступени, жалование было больше в несколько раз. Однако – количество в данном случае не переходило в качество: «телохранители» личная гвардия сильно уступали в профессионализме армейским частям и частям Республиканской гвардии. Особенно таким, которые прошли фронт. Сказывалось то, что личный состав в эти части – подбирали партийные органы, причем предпочтение отдавалось уроженцам Тикрита и окрестностей – бывшим крестьянам. Они не были бедуинами, не имели в своих жилах крови всадников – обычные, оседлые арабы, воины из которых – никакие. Безнаказанность – еще усугубила ситуацию.

Сегодня – был первый день Николая в новой части. Он числился старшим советником – потому что его подсоветным был генерал, а никого больше из советников – в части не было, иракцы не допускали никого в Амн аль-Хаас.

Часть – располагалась в двухэтажных казармах, построенных восточными немцами. Первое, что он увидел – нет полосы препятствий.

– Новые казармы – прокомментировал генерал Барак, сидящий на заднем сидении Мерседеса. Мерседес принадлежал Николаю – подарок от Раиса за то, что проявил мужество при спасении его жизни. Конечно, в посольстве на все на это смотрели косо – даже при том, что после его отъезда Мерседес достанется им. Приказ «О правилах поведения советских граждан…» – запрещал принимать дорогие подарки…

Николай ничего не ответил. Казармы – конечно, хорошо…

К ним – подошел солдат с проверкой – еще двое стояли к шлагбауму, но первого не страховали, просто смотрели на машину. Генерал высунулся и пролаял команду – после чего офицер бросился открывать,..

– Азия

– Что? – не понял генерал

– Ирак. Находится в Азии.

Иракцы юмора не понимали.

– Да.

Они подъехали к зданию казарм – в каждом окне кондиционеры, причем по виду хорошие. На дверях – никто не стоит.

– Раис находится в Тикрите. Поэтому – пока эта часть на учениях.

– Каких учениях?

– Политических! – гордо ответил генерал

Ясно… Обычная показуха. У них тоже был политотдел – но они уважали своего политрука за принципиальность. А в Альфе – когда брали дворец Тадж-Бек их политорганизатор взял автомат и пошел с ними. Разные бывают политруки…

Они прошли через холл. Вместо знамени части – был портрет Саддама и около него – никто не дежурил…

Кабинет командира части – был справа, и у него не было приемной. В нем тоже был портрет Саддама. еще больше чем в холле. Если в холле был портрет в военной форме, то здесь – большая, взятая в рамку фотография с какой-то встречи. В кабинете был зверский холод, обеспечиваемый японским кондиционером.

Сидевший за столом офицер, увидев генерала, моментально вскочил

– Рафик генерал!

Едва только взглянув на полковника – Николай понял, что с ним будут проблемы и проблемы серьезные…

Он был маленького роста, даже по иракским меркам, но аккуратный какой-то, форма чистая, отглаженная – можно для Красной звезды снимать. Ни наград, ни наградных планок нет, но вместо них – значок члена партии БААС. Глаза как у мыши – хитрые и настороженные. Как и генерал, как и многие офицеры в Ираке он носил усы – но большие, и в сочетании с маленьким ростом они выглядели комично.

– Рафик полковник Салед. Рафик Низам, советский рафик.

Его уже успели перекрестить – произнесение его имени вызывало сложности. Низам – означало «порядок».

Полковник недоуменно посмотрел на генерала

– Рафик Низам тот, кто спас нашего раиса. прикрыв его своим телом…

С Саледом – произошла моментальная метаморфоза. Вот он – за столом, а вот он – уже трясет его руку и преданно смотрит в глаза.

– Какой ужасный случай… какой ужасный случай. Я уверен, что ваш поступок только укрепит советско-иракскую дружбу. Вместе – мы сокрушим любых врагов под гениальным руководством нашего Раиса…

Николай не мог поверить, что это командир элитной части. В СССР подонков в форме тоже хватало, и звездочки выслуживали – кто в Арбатском военном округе, кто прогибаясь на каждом шагу. Но таких откровенных лизоблюдов – не было с таким – не стали бы знаться даже свои.

– Саид Раис принял рафика Низама в своем дворце и поручил ему задание государственной важности.

– Да… да. Мы все готовы выполнить любое задание нашего обожаемого Раиса

– Раис поручил рафику Низама передать иракским солдатам вашей части те знания, какие есть у него с тем, чтобы вы могли еще яростнее отстаивать завоевания Июльской революции, и честь нашей Родины.

– Да здравствует июльская революция!

В Афганистане – была апрельская революция, а тут изволите видеть – июльская. Он даже знал, что июльских революций было две. Вот только дерьмо – все то же…

Тир был относительно приличный. Подземный, с подвижной мишенной обстановкой, на двадцать стрелковых мест. Не была реализована стрельба в затрудненных условиях – но это легко сделать.

На вооружении Амн аль-Хаас находились два типа пистолетов – пулеметов – Скорпион югославского производства и МП-5 производства ФРГ, кроме того – часть солдат была вооружена обычным пехотным оружием. В качестве личного – использовалось самое разное оружие – от иракской Беретты-Бригадир до ЧЗ75 и Беретты -93 с автоматическим режимом огня.

Чешский Скорпион состоял на вооружении и советских спецчастей – а вот МР5 получили только Альфа и Вымпел. Немецкий пистолет – пулемет, несмотря на большие для оружия этого типа габариты – почти сравнимые с автоматными – был поразительно точен, а его пуля при стрельбе в помещениях не давала рикошетов. Николай взял один из пистолетов – пулеметов, сделал несколько выстрелов в одну мишень, подогнал ее. Затем в другую.

Чего и следовало ожидать…

– Оружие не приведено к нормальному бою – сказал он

Эти пистолеты пулеметы – остались у иракских телохранителей от бойцов 22САС, которые обучали их в середине восьмидесятых. Они с тех пор – действительно, так и не приводились к нормальному бою…

Глаза полковника вспыхнули злобой – но только на мгновение.

Николай разобрал автомат, провел пальцем.

– Смазка слишком обильная. В условиях пустыни – заклинит.

Они сами – сколько времени возились с незнакомым оружием, под нештатный патрон – первоначально даже руководства переведенного не было.

Николай – взялся за Скорпион. Он знал, что наживает врага – но ему было плевать.

– Тоже слишком обильная смазка…

– Со всем уважением, рафик генерал, это не мешает моим солдатам стрелять.

– Стрелять? Возможно, рафик полковник покажет курс стрельб…

– Разумеется…

Полковник рявкнул на сопровождавшего их дежурного солдата – и тот куда-то побежал.

– Рафик полковник – строго сказал придворный генерал – вам вменяется обязанность добросовестно учиться у нашего русского товарища, перенимая его опыт, чтобы и самому защитить Раиса, когда это будет нужно.

– Мы приложим все силы к обучению, рафик генерал…

Попав в часть – присмотрись. Конфликт на начальном этапе с командиром – будет даже полезен, так ты поставишь себя. К тебе будут приходить недовольные – а они есть везде. Присматривайся к ним. Но ни одного плохого слова про Саддама. Ни одного плохого слова. Ты на испытательном сроке.

Принесли курс стрельб. Как и следовало ожидать – он был армейским.

– Не годится – покачал головой Николай – у вас должна быть специальная методика. Только для такой части как ваша. Ее надо разработать.

– Быть может, советский рафик покажет нам что-то из того, что он умеет? – елейным голосом спросил полковник – чтобы мы знали, чему нам следует учиться…

Николай огляделся

– Стул есть?

Упражнение, которое собирался показать Николай в их курсе называлось П9 – внезапное нападение противника с тыла. Его изучают во внутренних войсках в упрощенном варианте – дистанция двадцать метров и сирена. В Вымпеле было намного сложнее – дистанция десять метров, стрельба из исходного положения, сидя на стуле, сирена выключена, мишень не статичная, а едет по направлению к тебе. Зачет – две в голову, пока мишень не будет на расстоянии семи метров. То есть время реагирования – буквально секунда.

Иракский солдат – как и было условлено – внезапно пустил мишень и Николай, толкнувшись ногами, перевернулся назад, выхватывая пистолет. При стрельбе лежа – положение «на спине» при определенном опыте намного лучше. чем положение «на животе» – кто хочет понять почему, попробуйте прицелиться вот что-то хоть пальцем в обеих положениях. Одновременно – он выхватил свой ЧЗ, мишень надвигалась на него, и он дал два выстрела. Потом перевернулся – и дал еще два, уже лежа на животе.

Мишень стукнулась об ограничитель.

– Стандартное упражнение. Внезапное реагирование…

Генерал снял мишень. Все четыре дыры в картоне – можно было накрыть обложкой его партийной книжки

– Вы должны очень хорошо учиться у советского рафика.

Следующий день – начался с кросса.

Удивительно, но иракцы даже в элитной части президентской охраны – почти не уделяли внимания физподготовке. Арабам чужды физические занятия, у них нет этого в традиции. и единственно, чему они уделяют внимание – это борьбе. Дело в том, что на жарких землях Аравии бег бессмыслен, он быстро приводит к критической потере жидкости и смерти. Днем в жару – здесь вообще стараются спрятаться, а если это невозможно – идут размеренным, небыстрым шагом, подстраиваясь под верблюдов. Поэтому – когда Николай выстроил часть на плацу и объявил о кроссе – не все сразу поняли, о чем идет речь…

После первого километра – сдали больше половины. После полутора – а бегали вокруг казарм – в строю остались лишь сам Николай и несколько наиболее выносливых. Остальные – сидели у стен, с трудом дыша.

Николай объявил построение. Подчинились далеко не все.

– Строиться! – еще раз заорал он

Полковник Салед. вместе с офицерами наблюдавший за этим – достал из кобуры пистолет и выстрелил дважды. Солдаты задвигались.

Николай подошел к полковнику. Тот улыбался

– Полагаю, вам предстоит еще много узнать рафик.

Это выбесило – с ходу

– Почему вы не бежали?

Полковник удивленно пожал плечами

– Разве это необходимо?

– Саид Раис – отчеканил Николай, глядя прямо в глаза полковника – лично приказал мне создать такую часть, какая есть в СССР. В нашей армии офицеры бегут с солдатами.

…

– Завтра будьте готовы.

– Полтора километра?

– Многие не пробежали и одного – сказал Николай

Сергей Иванович пожал плечами

– Африка. У Кармаля были еще похлеще. Что еще?

– Никто из офицеров не бежал. Я приказал бежать. На виду у солдат.

Присутствовавший здесь же Бахметьев улыбнулся. Посмотрел на часы

– Отлично. Я вас покидаю…

Сергей Иванович недобро посмотрел на закрывшуюся дверь.

– Береги спину – коротко сказал он – а то получишь девятимиллиметровый шукран при случае…

– Да знаю.

– Так, завтра начинай занятия. Для начала – по личному сопровождению. На три и на шесть, обязательно с отработкой, показываю…

День начался с проверки и поверки личного оружия. Прибыли принадлежности для холодной пристрелки и все оружие было выверено. После чего – объявили тренинг по рукопашному бою…

Судя по тому, что в зал пришли все офицеры – они твердо намеревались взять реванш за унижение на беговой дорожке.

Николай внимательно рассматривал противника, вышедшего против него. На голову выше его, короткие, «саддамовские» усы и минимум сто килограммов мышц. Единственно, что делали успешно и без напоминаний эти воины – это тягали железо. Здесь было множество тренажеров – и они никогда не простаивали.

Ринг был обычный. Боксерский.

– Бокс!

Рефери отскочил в сторону – и иракец, замахиваясь для размашистого удара левой, бросился на него.

Детский сад.

Он без труда ушел под удар, в сторону и вниз и врезал по болевой точке. Он знал то, за что в СССР можно было без проблем получить срок – точки, ударами по которым можно было убить человека. Это было не каратэ… этот стиль рукопашного боя, очень примитивный и пригодный для освоения призывниками был разработан в 1943—44 годах для боя против физически более сильных американцах. Японские специалисты по рукопашному бою искали уязвимые точки на теле человека, ударом по которым можно сразу искалечить или убить. Одна из них была на ребрах сбоку – но Николай помнил наставления своего сенсея. Тот, кто применяет искусство в злых целях, становится червоточиной на теле общества. И потому – он ударил по коленному суставу и по точке на затылке, оглушив иракца, но не убив

– Вставай! Вставай!

Иракец поднялся, потряс головой. Николай переместился в другое место, иракец пошел за ним – и он увидел, что иракец ощутимо хромает

Следующий удар – он решил нанести правой, снизу вверх. Николай снова ушел от удара и легонько пнул иракца по пятой точке

Зал взревел

Третья атака – закончилась тем, что он поставил иракцу подножку. а потом взял на болевой. Когда иракец заорал – он отпустил его и вскочил.

– Ошибка – сказал он – вы работаете от нападения, в то время как надо – от защиты. Вы спешите. Посмотрите, как атакует скорпион. Он поднимает хвост и ждет. Ждет, пока враг совершит ошибку, приблизившись достаточно для броска. Точно так же должны действовать и вы. Ждите, пока враг сделает ошибку. И не допускайте своих…

Регион Дофар, Договорной Оман. Где-то на границе с НДРЙ. 29 июня 1988 года

Это место – нельзя было описать словами…

Старожилы, когда хотели назначить здесь встречу, говорили «у двух деревьев». Это была самая граница – граница, проведенная неизвестно кем и не признаваемая ни одним из племен, живущих на границе. С одной стороны – была Народно-демократическая республика Йемен, государство, основанное партией безжалостной, готовой тысячами убивать своих, не говоря уж о чужих. Всего три года назад – в Адене, некогда британском городе наподобие Гонконга – авторитетные деятели местной коммунистической партии собрались во дворце на заседание Политбюро. Когда они собрались все – в зал ворвались автоматчики, уничтожая шквальным огнем всех, кому не повезло поверить главе государства. Бойню устроил президент страны, это был едва ли не уникальный случай в мировой истории, когда глава государства – поднял в стране вооруженный мятеж. Расстреляв своих соратников по партии, глава государства призвал на помощь дикие племена – и они ворвались в город, с запредельной жестокостью уничтожая все живое.

С другой стороны – был Оман. Государство, до сих пор находящееся под британским влиянием, пережившее долгую, пятнадцатилетнюю гражданскую войну и только сейчас приходящее в себя. Здесь были англичане… их называли УОБА – ученые отряды британской армии – но на деле это были солдаты коммандос и САС, и они не только учили местных – но и воевали сами, в большинстве полков до сих пор были британские командиры. На фоне катастрофы Вьетнама это была совсем невидная война, маленькая и грязная. Но в отличие от Вьетнама – здесь англичанам удалось одержать победу9494
  Договорной Оман – один из немногих примеров победы Запада в партизанской войне в двадцатом веке.


[Закрыть].

Был день. Сухой, раскаленный, безжалостный к любому чужаку. Были горы – единым фронтом они шли в наступление на море сомкнув ряды – и вот – вот должны были одержать победу. Всего лишь несколько километров – оставалось у берега незанятыми, там, на этой крохотной полоске земли и жила большая часть населения Дофара. Остальное пространство – занимали горы, с их террасными полями, глубокими, пересыхающими в сезон вади, небольшими деревнями, заселенными горцами. В этом месте не признавали никакую власть, жили контрабандой, говорили на языке, у которого не было даже словаря, и исповедовали ислам – но ислам странный, совмещенный с древними, доисламскими языческими культами. Несмотря на то, что Дофар числился под властью Султана – власти здесь не было вовсе. Просто племена договорились с Султаном и прекратили сопротивление в обмен на оружие, золото и подношения, Те, кто воевал здесь, знали, что война шла не столько с местными горцами, сколько с пришлыми коммунистами с другой стороны границы. Как только местные горцы прекратили поддерживать партизанщину – она и прекратилась.

Конечно же, до поры до времени. Здесь ни в чем нельзя было быть уверенным.

Был самый разгар дня, около часа по местному – конец рабочего дня и время для сна9595
  На Востоке из-за жары работают с шести утра до часу дня, шесть дней в неделю, выходной – пятница. Обычно с четырнадцати примерно до семнадцати восемнадцати часов спят, затем, как темнеет – выходят на улицу и не ложатся до глубокой ночи


[Закрыть], позволяющего перенести самую тяжелую дневную жару. Но горцы – обычно передвигаются именно в такую жару – поскольку пограничники прекращают несение службы и можно обменяться разными товарами с собратьями с другой стороны границы.

Эта дорога – шла от небольшого, колонией ласточкиных гнезд прилипшего к склону горы села к самой границе по дну засушливого вади. Время здесь делится на две неравные половины: засушливый сезон и сезон дождей. Когда приходит сезон дождей – по этим обгрызенным кручам и каменистому дну – с ревом несется река, переворачивая огромные валуны. За сезон дождей – надо накопить в земле, перенесенной на горные сады своим горбом достаточно влаги, чтобы урожая хватило на весь год – и чтобы при этом, все не смыло к чертовой матери.

Но тому, кто шел по дну вади, неспешно шел, оглядываясь по сторонам и придерживая тяжелый ФН ФАЛ – был неведом труд хлебороба.

Аариф – так звали того, кто во главе небольшого каравана шел к границе – был не просто контрабандистом. Он был убежденным марксистом и почти год проходил подготовку на той стороне границы, а потом воевал в составе Ленинского полка. Конечно, марксизм Аарифа отличался от классического примерно так же, как местный ислам отличается от того, что учат в мекканских и каирских религиозных университетах – но Аариф был готов убивать за то, во что он верил. И тем самым он отличался от девяноста девяти процентов других марксистов.

Он хорошо знал дорогу, по которой шел – потому что этой дорогой ходили его отец и дед. Но они были просто контрабандисты, они зарабатывали деньги. А Аариф делал то, что он делал, чтобы свергнуть султана и воцарилась справедливость.

Он был бос, как были босы и его спутники – здесь с детства не знают обуви, ходят по камням и подошва становится такая прочная, что можно ходить по битому стеклу. Они были одеты в широкие штаны – шаровары, чистые исподние рубахи и что-то вроде курток с капюшонами – худи, идеально подходящими под цвет местных гор. Куртки были сделаны из грубого материала, выдерживающего дождь, ветер и ветви колючих кустарников. Лица – по самые глаза – были замотаны цветастыми шарфами «куфия». Они сотканы местными мастерицами совершенно особенным образом – их, например, нельзя выжимать мокрыми, иначе ткань потеряет свои свойства. Они одновременно и защищали органы дыхания от сухости и пыли, и не давали так сильно потеть. У англизов тоже были такие – но это было не то. У англизов были обычные цветные тряпки.

Пять ослов – были тяжело нагружены. Шли медленно.

У одного из валунов – размером с небольшой грузовик – Аариф увидел человека, которого он ждал. Он был арабом – но не из Йемена и из Омана – из Сирии. Когда Аариф учился в школе – этот араб был там политическим комиссаром.

Он помахал рукой условленным жестом – и Аариф сделал то же самое. Потом они приблизились друг к другу.

– Салам.

– Салам Рафик.

– Все хорошо?

– Да, очень хорошо.

Ни один из них – еще ни разу не упомянул Аллаха, что было нетипично.

– Оставаться на месте – скомандовал Аариф своим товарищам и направился за валун.

За валуном – сидел человек. Он сидел на корточках, что для араба было дико, держа руки у лица с тем, чтобы меньше испарялось воды при дыхании. Он не был похож на советского. Аареф знал, как выглядят советские, потому что те вели занятия в Ленинской школе. Этот – был низенький, с узкими глазами и потемневшей от загара кожей. Скорее он был похож на китайца – Аареф знал и то, как выглядят китайцы, потому что маоисты были активны по обе стороны баб-эль-мандебского пролива.

Рядом с ним стояла винтовка. На вкус Аарефа – уродливая, чем-то похожая на ту, которая была у него в руках и на автомат Калашникова одновременно. Горцы – в качестве охотничьих и снайперских использовали обычно Ли-Энфильды, которые англичане выдавали просто так жителям лояльных племен по количеству взрослых мужчин. А эта винтовка, судя по магазину, была полуавтоматической. Редкость для снайперских винтовок.

– Салам.

– Салам, рафик.

– Кто ты? – недоверчиво спросил Аариф

– Я посланник. Пришло время продолжить борьбу.

Чтобы обозначить себя – человек употребил слово «расуль» святое для любого правоверного мусульманина. Мухаммад расуль Аллах – часть шахады, символа веры.

– Борьбу? Мы вели борьбу много лет.

– А ты думал, что справедливость дастся тебе легко? Пророк Мухаммед вел борьбу всю свою жизнь.

– Что ты знаешь о Пророке? – недоверчиво спросил Аареф – ты безбожник, кяфир.

– Ла илляха илла ллаху Мухммад расуль Аллах – сказал незнакомец с узкими глазами – поверь, моя вера искренняя.

– Если так, то как ты можешь быть коммунистом?

– Вера в Аллаха и вера в справедливость одно и то же. Разве Аллах не хотел справедливости для всех верующих, и разве Пророк Мухаммад не воевал за справедливость?

– Пророк Мухаммад воевал за ислам.

– Да, но ислам есть справедливость. Я понял это слишком поздно.

– Кто ты?

– Я из далекой страны, которая называется Афгани, Афганистан. Сначала я сражался с русскими ради Аллаха. Потом я понял, что то, что у русских называется коммунизм – у нас называется Шариат Аллаха. Надо установить справедливость. Вот этим…

Аареф взял винтовку, передернул затвор – как на АК, с которым он был хорошо знаком. Винтовка обозвалась глухим лязгом.

– Установить справедливость…

Где-то вдалеке – хлестко щелкнуло, будто разорвался до предела напряженный канат – и Аареф упал на землю как мешок, обливаясь кровью.

– Стреляют!

Азиат – не показываясь из-за камня, выхватил из кармана уже снаряженный магазин к СВД и снарядил винтовку. Кто-то из караванщиков – открыл огонь по горам – и ему тут же ответили другие.

– За камень!

Еще один выстрел – прошел неизвестно куда. Араб юркнул за камень, но снайпер даже не пытался его выцелить.

– Аллаху Акбар!

Загремел Калашников – его глухой звук нельзя было спутать с гулкими хлопками ФАЛа. Очередь – прервалась внезапно, еще один щелок – и стрелок полетел на землю.

Испуганный осел – ревя, бросился бежать в сторону границы. Азиат – уже зарядил винтовку, но не спешил действовать.

– Он справа! Справа!

Азиат закрыл глаза… все это уже было. Афганистан… горы, стреляющие с километрового расстояния духи. Надо сосредоточиться.

– Да здравствует…

Араб, политический комиссар, вовремя скрывшийся за валуном – решил проявить геройство. У него был автомат – и он высунулся, паля по горам и не видя местоположения снайпера. На первый раз это прошло, на второй – нет…

Азиат – скрываясь за камнем, подполз к трупу, чтобы определить, откуда стреляли, даже сунул палец в рану. Получалось – справа вверху, с горы. Похоже, даже выше населенного пункта.

А молодец. Один выстрел – один труп. Он только его не видел – это единственный промах снайпера.

На тропе – взревел еще один осел, видимо, раненый. Оборвался грохот еще одного автомата. Азиат достал дымовую шашку – его единственный козырь. Активировал ее – и бросил чуть впереди себя.

Шашка запыхтела дымом.

Когда прогремел еще один выстрел – он бросился бежать со всех ног. За спиной – гремела перестрелка.

Дымное облаком скрыло его.

Два вертолета – двухдвигательный Аугуста – Белл 412 и сопровождающий его Белл 407 в редчайшей комплектации с турелью Минигана9696
  Этот тип вертолета – готовили для противопартизанских действий во Вьетнаме, но когда он был готов – тема Вьетнама отошла в прошлое. А вертолет был хорош – вращающаяся на все 360 турель под брюхом с теленаведением и оператор на месте пассажира. Считалось, что этот проект был похоронен – но недавно всплыло, что все выпущенные машины были проданы в Оман, где исполняли роль вертолетов огневой поддержки, за неимением других.


[Закрыть] под брюхом – стремительно неслись над горами, направляясь к месту боя.

Тем временем, местные жители – появились из домов, неся в руках ФАЛы, винтовки Энфильда и АК-47. Они не знали, что происходит, да знать, в общем-то, и не хотели. На их территории были чужаки, они пришли без разрешения племени – и их надо было убить.

Двое снайперов, отступив на самый гребень, залегли на самом верхнем уровне террасных садов, за каменной стенкой высотой по колено и отстреливались. У одного из них была морпеховская М40, у другого – Тикка Финландер, малоизвестная в кругах армейских снайперов высокоточная финская винтовка. Но что ту, что другую – надо было перезаряжать по одному патрону и сейчас это сказывалось. Несмотря на убийственную точность – они не могли долго выстоять против толп фанатиков, прущих на них снизу и поливающих их огнем…

Британский снайпер – поймал в прицел своей винтовки пулеметчика, садящего из-за угла хижины из чего-то, напоминающего старый РПД, нажал спуск. В прицеле было видно, как пуля ударила пулеметчика, и он упал за камни. Британец дорого дал бы, чтобы получить здесь этот пулемет.

– Прикрой!

Он начал набивать винтовку патронами… очередь прошла по камням, выбила крошку, камни брызнули в лицо. Он почувствовал, что кровь заливает глаза… но если он это почувствовал, значит, он все еще был жив. Оставив винтовку, он выхватил Браунинг и открыл огонь вниз, просто чтобы выиграть немного времени.

– Держись, чертов сукин сын!

Он подумал – какой идиот придумал идти на границу…

Справа дважды хлопнула винтовка. Кем бы ни был узкоглазый сукин сын – он знал свое дело. Британцы не связывались с узкоглазыми с Малайи.

Под огнем – он перемотал куфию так, чтобы она впитывала кровь. Серьезного ранения не было, просто раны на лбу всегда сильно кровят. Затем – затолкал оставшиеся три патрона из семи, запер затвор – он встал на место как замок банковского сейфа.

Британец прицелился в пулеметчика, но когда только хотел спустить курок – позиция противника исчезла в свинцовом ливне с небес. Он повернул голову – и увидел небольшой вертолет, висящий справа от него и поливающий склон огнем…

Черт, надо…

Шашка – перелетела через него и испустила клубы зеленого дыма. Чертов узкоглазый козел позаботился и об этом.

Потом он увидел заходящую на посадку Аугусту султанских ВВС… черт, в этой жизни все же бывает хорошее…

Вертолеты – вернулись на базу так называемого Katibat al Junoob Oman – Горного полка, расквартированного на крупной военной базе в Мааскер аль-Муртафа9797
  И название полка, и место его дислокации и наличие в нем офицером САС – соответствует действительности


[Закрыть]. Там же – находился тренировочный центр, в котором были расквартированы бойцы 22САС. Во время острой фазы конфликта – в Омане были расквартированы два эскадрона – то есть половина от наличных сил полка. Сейчас – всего около двадцати человек, поровну от альпинистов и мотопехотинцев, передвигающихся по пустыням на розового цвета ЛандРоверах. Они – обучали и командовали примерно семью тысячами горцев, многие из которых – были бывшими коммунистическими партизанами.