Текст книги "Ближний круг. Пятый роман эпопеи «Противостояние»"

Где-то в Ираке. 22 августа 1988 года. Продолжение

Дорога в Багдад заняла некоторое время. В те времена – еще не были доступны авиаперелеты и гастарбайтеров – везли к месту их работы обычно на кораблях или железной дорогой. В данном случае – их погрузили на танкер, который шел пустым до Басры, чтобы забрать и привезти нефть в Южную Корею. Их разместили на палубе, не дали палаток и очень скудно кормили. Но полковнику Фуонгу было не впервой претерпевать трудности. Тот, кто мог проникнуть в Северную Корею и потом выбраться обратно – мог перенести любые невзгоды.

Они шли мимо берегов и островов. Прошли навстречу конвою судов, который вел американский эсминец – и Ирак и Иран нападали на суда в Персидском заливе, обстреливали их ракетами. Прошли узостью Ормузского пролива в темноте они видели огни иранского Бендер-Аббаса. Прошли мимо взорванной нефтяной вышки – в самом конце пути.

Путь занял несколько дней – и, в конце концов, они пришвартовались около нефтеналивного терминала, выдающегося далеко в море. Мало кто знает, что пустой танкер на самом деле не пустой. Пустой танкер обязательно разломится, поэтому, когда он не везет нефть, он везет морскую воду. Перед тем, как встать на погрузку, южнокорейский капитан сделал то же самое, что делают большинство его коллег – слил воду с ополосками нефти. Потом – подошла баржа и их тычками – загрузили на баржу, чтобы проделать короткий путь до берега.

В Басре – точнее не в самой Басре, а на нефтеналивных терминалах – опытный полковник заметил следы бомбежек и системы ПВО – это были советские четырехствольные установки, примерно такие же есть у Северной Кореи и какие то ракеты. За это он получил тычок – отвлекаться было нельзя…

Их выстроили строем. Несколько иракцев – в какой-то грязной, похожей на форму одежде, с автоматами, которые они носили как дрова – слонялись рядом. Какой-то тип в костюмчике – вышел вперед.

– Я представитель посольства. Добро пожаловать в государство Ирак

Полковник Фуонг мысленно сплюнул. Ему было стыдно за свою страну и свой народ, который был разделен жестокой войной, а до этого долгое время находился под оккупацией. Они просто не успели заработать так, как другие. И теперь продают себя и свои руки как рабы. А этот мерзавец – еще и рад этому.

– … государство Ирак отличается строгими законами, и мы ожидаем от вас, что вы должным поведением и честным трудом…

Козел.

Тем временем – Гас Авратакис стоял на самой вершине песчаной насыпи и смотрел вдаль.

Это и была берма – песчаная насыпь, которая ограничивала одно государство от другого. За спиной была Саудовская Аравия. Впереди был Ирак.

На горизонте – ничего не было. Только дорога, какие-то холмы вдали, чахлые кустарники.

Черт… почему Господь так распорядился, что всяким уродам достается нефть, газ. И все что стоит денег. Может это испытание?

Авратакис – повесил бинокль на шею, едва не падая, сбежал вниз по плотной насыпи бермы. Внизу – ждал длинный, пятидверный Рэнглер – эта машина производилась по лицензии в Египте и использовалась во многих вооруженных силах стран региона.

– Поехали.

– Обратно, сэр.

– Да.

Водитель лихо развернул машину.

– Что-то американцы зачастили на границу. Пора покупать лицензию такси.

Авратакис насторожился

– А что, я не первый.

– Нет. Был еще один американец.

Авратакис достал пятидесятидолларовую бумажку. Свернул в трубочку

– Как он выглядел?

Арабский водитель из Мухабаррата – описал ездившего с ним американца довольно толково. Получалось, что это Дьюи Кларидж, бывший высокопоставленный сотрудник ЦРУ, начальник отдела по борьбе с терроризмом.

Авратакис свернул вторую бумажку.

– А ты его еще возил? Не слыхал, где он бывает?

Их погрузили в грузовики и повезли. Грузовики были обычными самосвалами, их даже не прикрыли тентом. Хорошо, что на остановках давали воду и поесть – какую-то гадость.

Они шли на Багдад по первому национальному шоссе. Постоянно – на дороге попадались военные колонны, танковозы везли танки. Полковник – опытным взглядом заметил, что часть танков – после серьезной модернизации, хотя сами танки – обычные, советские. Попадались и ракетные установки – ракеты были закрыты брезентом. Чем дальше от Басры – тем меньше попадалось следов войны: в Басре же легко можно было увидеть следы бомбежек. Война между Ираком и Ираном все больше катилась по инерции, обе стороны уже начали забывать, зачем они ее начинали. Сейчас война сместилась в самые южные части страны и в Персидский залив: обе страны атаковали танкеры с нефтью, бомбили терминалы и пытались захватить ключевую инфраструктуру, через которую шла отгрузка нефти – чтобы поставить врага на колени. К этому моменту – потери с обеих сторон конфликта превысили миллион человек только убитыми.

Они проехали через Багдад – особенностью города было то, что через него, напрямую были проложены просторные дороги и почти сразу свернули к лагерю. Лагерь был разбит под самым городом – рабочие из него использовались на работах в городе и вокруг него. Багдад – заснимал важное место в строительных планах Саддама: он строил дворцы, целые новые кварталы типового жилья и кольцевую автодорогу. В самом центре города – он строил площадь, специально для парада. Парада, который он намеревался дать по случаю победы над Ираном.

В лагере их выгрузили и отправили на медобследование. Потом разбили на десятки и сотни и объявили, что завтра – они идут работать.

Тем временем – американцы решали проблему, как активировать свои контакты и оказать поддержку намечаемой операции.

Станция ЦРУ в Кабуле состояла всего из пяти человек и была под постоянным прессингом – как и почти везде в арабском мире США считались врагом. Второй проблемой были палестинцы – их в Багдаде было не менее тридцати тысяч и все они ненавидели американцев, так как американцы поддерживали Израиль. Американцы знали о том, что палестинцы в Ираке – сохраняют контракты с ГДРовской, болгарской и советской разведками, и запросто могут похитить американца по их заданию или просто по собственной инициативе. Рисковать – никто не хотел.

Оставались британцы. Британцы в свое время владели Ираком и, чтобы укрепить собственное положение здесь, в тридцатые годы занимались активным переселением сюда людей из Индии, точнее – из малоземельного и перенаселенного Пакистана. Поэтому, кстати, иракцы несколько отличаются от остальных арабов – в их крови велика доля примесей. Британская разведка была создана минимум две сотни лет назад и имела куда более обширные контакты на Востоке, нежели американцы. Британцы взяли на себя обязанность передать шведскому дипломату – педофилу, что теперь он в игре.

Одновременно с этим – приказ получила и станция ЦРУ в Варшаве. Польша – из всех стран советского блока – ОВД, Организация варшавского договора – была наиболее дружественной к сотрудникам ЦРУ. Польский бунтарский дух никуда не выветрился, многие американцы польского происхождения сохраняли связи с родственниками в Польше. Польское государство – начиная с конца семидесятых, было на грани банкротства, как политического, так и экономического. СССР почти открыто готовил операцию вторжения – но польский генерал Ярузельский опередил развитие событий, введя военное положение и арестовав активистов Солидарности – профсоюза, стоявшего на резко антисоветских позициях.111111
  Как потом оказалось в числе агентов ЦРУ был заместитель министра обороны Польши. Вообще Польша и ее сопротивление уникально тем, что впервые требования, которые предъявлял рабочий класс, были не социально-экономическими, и даже не политическими – а морально-ценностными. Происходившее в Польше – стало прологом к длинной цепи оранжевых революций и арабских весен.


[Закрыть] Политбюро решило не обострять и предоставить полякам самим решать свою судьбу – проблем тогда хватало в том же Афганистане. Мало кто понимал, что Ярузельский, по сути, не решал проблему, он ее консервировал и предоставлял полякам вариться в собственном соку католицизма, фрондерства и путанных, исключающих друг друга требований. В конце восьмидесятых Польша, часть ОВД – по факту уже стояла на антисоветских и проамериканских позициях, и католицизм был намного дороже сердцу простого поляка, чем коммунизм. Поэтому – станция ЦРУ в Варшаве была очень большой, она вела подрывную деятельность и в соседних странах при полном попустительстве польских спецслужб. И американцам не составило никакого труда найти курьера, готового передать послание в Ирак с инструкциями агенту. Не было и никаких сомнений, что агент исполнит приказ, предавая не только свою Родину – но и предавая Ирак, тех людей, которые верили, что поляки, такие же как советские, что поляки – друзья. Увы, это было уже не так.

Полковник тем временем, прибыл и обжился в лагере. Он пока избрал лагерь в Багдаде – здесь была его цель, здесь они строили дороги. Несколько купюр – и врач, который тут был свой, корейский – признавала его больным, когда надо. Лагерь охраняли двое полицейских на машине – но они спали на ходу.

Как только выдалась первая возможность – полковник выбрался из лагеря. Вольво – ждала его на соседней улице, с нервничающим водителем за рулем.

Швед – ему не понравился, и это было плохо. В конце концов – один зависел от другого, а этот… типичный пример, как выявить человека. который что-то замышляет. Потные ладони и бегающие глаза. Но полковник оставил свое мнение при себе и просто попросил повозить его по городу. Надо было понять, где он

Почти сразу он понял – действия классического снайпера в городе невозможны. Слишком мало высотных и просто высоких зданий, а там где они есть – делу мешают высокие заборы и деревья. Было место… оно называлось Площадь парадов и отлично простреливалось. Но вероятность того, что Раис будет там и будет там лично – ничтожно мала.

Не все ли равно, кому стоять на трибуне и хлопать? Не может быть, чтобы местный раис не помнил судьбы маршала Анвара Садата.

Единственное место, которое ему назвали ЦРУшники – в самом центре города, штаб-квартира партии БААС и президентский аэродром. Но он, даже не подбираясь к этому месту вплотную понял, что шансов почти никаких. Единственное высотное здание – здание штаб-квартиры партии. А туда непросто проникнуть.

Единственно, что его удивило – не было блок-постов у этого здания – в воюющей стране они были бы уместны. Единственное объяснение – могло быть скрытое наблюдение.

Он отпустил шведа и вернулся в лагерь для гастарбайтеров – думать. Кстати, гастарбайтеры тут жили в настоящем палаточном лагере, в очень суровых условиях.

Через день – он оставил в условленном месте сообщение, что решение вопроса может затянуться. И вышел на работу…

Тут – полковнику элементарно повезло. Одна из групп – должна была работать на монтаже конструкций для выставки. Сообразив, что на открытие может приехать нужное ему лицо – полковник напросился в эту группу. Остальные корейцы уже сообразили, что дело с этим странным пожилым рабочим неладно – но молчали. Настоящий кореец никогда не откроет рот перед иностранцем. он все держит в себе…

Работа – оказалась довольно простой: надо было монтировать выставочные стенды. Они были в основном из дерева, дерево доставили с севера – там как раз сводили леса Курдистана. Для корейца – работа с деревом привычна, не то, что для араба – и полковник работал, перекрывая все нормы выработки. Для него, снайпера – точная работа была привычной, а руки были сильными и не дрожали…

После первого же дня – он сообщил о том, что ему нужен костюм европейского покроя и пропуск на выставку, оформленный от одного из аташшатов. Костюм и пропуск – привез швед, костюм полковник пронес внутрь и спрятал, а пропуск – постоянно носил с собой.

Постепенно – выставка заполнялась людьми и техникой. а он нашел место для переодевания и даже пару раз прорепетировал. Он не был уверен. что это именно то самое – а потому пока не пронес сюда оружия.

Хотя он присматривался кое к чему на стендах. Особенно ему понравилась венгерская винтовка Гепард – она была под советский крупнокалиберный патрон, очень мощный. Как и у RAI500 – затвор снимался, только тут на затворе была смонтирована еще и рукоятка с УСМ. Он уже подумывал о том, чтобы как-то проверить, насколько боеготова винтовка и пронести патрон к ней.

В этот день – он просто решил пройтись по выставке, чтобы посмотреть что изменилось – он уже сделал положенную норму. На него никто не обращал внимания – гастарбайтер в синей блузе, не более чем бродячая собака – и его это устраивало. Он уже научился отличать соглядатаев, военных в форме и в штатском, полицейских. Но сегодня, проходя через югославский сектор – он вдруг увидел человека, который его заинтересовал.

Это был молодой человек – настолько молодой, что запросто годился ему в сыновья. Он был в штатском – но не европейская рубашка с коротким рукавом – а одежда бедуинского покроя. Короткая бородка… да, он очень молод.

Но у него в руках был блокнот и карандаш. И он смотрел ровно в то место, куда смотрел и сам полковник. Пытался прикинуть траекторию полета пули с крыши комплекса.

Русский!

Советские для полковника были чем-то вроде исчадия ада. Советские стояли за Северной Кореей, государством, возглавляемым безумными лидерами. В начале пятидесятых – только чудо уберегло Корею от применения ядерного оружия – первого после Японии. Благодаря русским – их полуостров оставался разделенным до сих пор.

Да, это русский.

Конечно, это мог быть восточный немец или болгарин. Но для корейца слово советский и коммунист – были синонимами

Значит, советские охраняют Хуссейна. Интересно, очень интересно.

Полковник подождал – а потом осторожно последовал за русским.

На выходе с выставки – Николай встретил генерала Барака, он шел куда-то, окруженный офицерами. Генерал сам увидел его.

– Салам, рафик Низам…

– Салам алейкум – вежливо ответил Николай

– Ты учишь наших солдат быть настоящими воинами?

– Ваши солдаты неплохие воины.

Тут же – рядом оказался Салед

– Мы все очень рады тому, что учимся у настоящего солдата, прошедшего войну, рафик старший генерал

Барак – посмотрел на Скворцова. Тот ничего не сказал…

Ирак, Багдад. 22 августа 1988 года

Вечером – Николай собрался ехать домой. Надо было выспаться – а он предпочитал не оставаться на ночь в полку. У него была здесь комната – но он почти каждый день ездил в город: только так он мог иметь достаточную степень свободы, чтобы встречаться с представителями КГБ, а так же со своим советником. Он так и ездил в город, несмотря на неоднократные и настойчивые просьбы командования полка. Понятно, что и Салед имел свои какие-то виды…

Как обычно – он сел в свой Вольво, посмотрел на часы – уже было поздно, хотя еще не стемнело. Тронулся…

Сразу за КПП он посмотрел в зеркало заднего вида. Есть… бежевый ФИАТ прицепился к нему. Слежка…

Бахметьев – предупреждал об этом и говорил – наплюй. Но на нервы – действовало. Змеиный клубок в самом деле…

Он чуть прибавил скорость. Несмотря на войну, движение было оживленным, топлива хватало. ФИАТ – резко обогнал идущую следом машину – теперь их разделяла только одна машина. Обычно следили менее нагло, поэтому Николай проверил – на месте ли пистолет. Он был на месте…

Это были уже пригороды Багдада. Виллы, высокие заборы, какая-то стройка. Поверху – с грохотом прошли самолеты, скорее всего – пошли на Тегеран. Саддам – купил у СССР несколько реактивных Ту-22, средних бомбардировщиков и они бомбили Тегеран. Ничего, чтобы противопоставить этому у Ирана не было, их «Томкаты» стояли на земле из-за отсутствия запчастей и технического обслуживания.

Но Иран не сдавался.

Чертова слежка…

Он решил рискнуть. У самого дома – начал притормаживать, но тут же резко газанул. Улица была пустой, ФИАТ рванул следом…

Место, чтобы разобраться он знал. Проскочив поворот, на втором он резко свернул и затормозил, повернув руль и перекрыв дорогу машиной. Занял позицию за ней, прикрываясь машиной и целясь из Калашникова…

ФИАТ влетел в поворот, водитель разобрался не сразу и едва успел затормозить. Ствол автомата – смотрел на машину с двух метров.

– Выходи!

Фары слепили – но он не хотел стрелять – только полиции не хватало. Просто сместился в сторону.

– Выходи, сказал. Руки держи на виду! Выходи!

Водитель ФИАТа – толкнул дверь ногой и вышел.

– Не стреляй, рафик.

Николай узнал Мухаса. Водителя Саледа

– Руки держи на виду!

Он приблизился, забрал пистолет. В салоне – никого не было.

– Зачем ты ехал за мной? Ты шпион?

Водитель отрицательно покачал головой

– Тебя послал полковник? Что он приказал сделать?

– Полковник мне не приказывал, рафик. Мне приказал комитет.

– Какой еще комитет?

– Коммунистический, рафик. Мы коммунисты и у нас есть свой комитет.

Это могло быть правдой – а могло и не быть.

– У меня нет удостоверения, рафик. Оно не здесь. Но я могу поклясться памятью своего отца, что я коммунист

Николай решил поверить. Опустил автомат

– Если это и так, тебе не стоит говорить об этом.

– Я должен. Мы хотим встретиться с тобой. И поговорить.

Пан – или пропал

– Где?

– Тут недалеко…

Николай сунул трофейный пистолет в карман.

– Ладно, поехали. Ты первый – я второй.

Их было несколько человек и они – ждали его на стройке рядом с путями, идущими к железнодорожному вокзалу. Большая часть относилась к полку – но были и незнакомые. Старшим по званию был капитан Асад – один из «подпевал» полковника. По-видимому, истинные его убеждения были другими.

Увидев машину – все они встали.

– Что это значит? – спросил Николай

– Мы хотим предостеречь тебя – сказал Асад – ты ведешь себя неосторожно и не умеешь скрывать своих мыслей. Так ты погибнешь.

– Кто вы?

– Мы коммунисты. рафик – сказал водитель Мухас – а ты слишком неосторожен. Хотя мы понимаем тебя.

– Что вы понимаете?

– Коммунисты не боятся смерти, верно?

Верно? Верно…

Николай смотрел на собравшихся людей. Несколько пар жадных глаз смотрели на него.

– Мы думали, когда СССР пришлет нам помощь.

– Помощь?

Да. Нам нужен командир. Такой как вы. Настоящий коммунист, из Советского Союза. Вы ведь приехали убить тирана…

– Мы готовы – сказал другой солдат – нас мало, но мы все готовы умереть. Как и наши товарищи в тюрьмах.

Так…

Тяжелее всего – воспринимались именно такие ситуации. Когда непонятно было, что говорить и как. Когда люди требовали от тебя поддержки… даже не так, когда люди видели в тебе высшую силу, представителя некоей высшей, справедливой силы… а что ты можешь ответить им? Может, американцам в таких ситуациях было проще… они были наглее и их с детства учили, что Америка – центр Вселенной.

А вот как быть ему?

– Я…

Он вдруг понял, что лгать – больше нет сил. Силы – на пределе.

– Вы кому-то еще говорили об этом?

– Нет. Рафик, мы знаем, как это опасно. Но вы же советский человек.

– Так вот. Больше, вы никому об этом и не скажете. Ни единого слова, никому, даже намека на это. Поняли? Я никогда не говорил, что приехал кого-то убить. Я не собираюсь этого делать и вам запрещаю даже думать об этом. Вы – будете молчать. Ясно?

Среди тех, кто был на этой встрече – был и переведенный в Амн аль-Хаас капитан Реза Гхадири…

– Это провокация…

Бахметьев – сидел в кабинете, вопреки всем нормам и правилам безопасности – открыв окно, кондиционер – старый, заслуженный БК1500 сломался вчера и запчасти должны были прийти только с оказией

– Мне так не показалось

– Провокация, точно. Они вас проверяют. Попробуете поддаться – и завтра вас здесь не будет. И хорошо если только вас.

– Мне они не показались провокаторами

– Да бросьте… – Бахметьев улыбнулся – тем более личный водитель командира полка… идиоты, нашли… Ладно, не бери в голову. Если хочешь знать, здесь целая система работает. Больше всего на свете Саддам боится переворота. Он знает, что большая часть военных мечтает его уничтожить. Поэтому в армии введена круговая порука. К каждому – время от времени подходят люди и предлагают принять участие в перевороте. Это провокаторы. Тот, кто соглашается – пропадает без следа, и вместе с ним – и его семья. И эти тоже…

– А мы что здесь делаем?

– Что?

– Это ведь фашизм, так?

Бахметьев невольно оглянулся

– Ты чего?

– Настоящий фашизм. А мы его поддерживаем.

– Ты думай, что говоришь!

– Я думаю.

– Ни хрена не думаешь! Хочешь отсюда первым рейсом обратно вылететь, с волчьим билетом, нах…!?

Николай молча встал

– Ты куда? Стоять!

– Надоело все…

На стоянке было тихо. Дневная жара немного спала. Он шел к машине, думая, куда ему теперь ехать… на остаток ночи.

Высылки он не боялся. Совсем. Обычно – высылкой пугали тех. кто приехал «заработать на кооператив», два года в загранке – давали возможность накопить деньги на кооперативную квартиру, для многих мыкающихся по общежитиям офицеров это было немало. Были такие, которые спекулировали… продавали лекарства. мелочи типа кипятильников, здесь покупали всякий ширпотреб… в СССР например хорошо шли головные платки из синтетической ткани, можно было продать раз в пять дороже. С этим боролись… Николай знал парня, который в Афгане купил сестре платок такой, и матери что-то на Чекен-стрит, а его тормознули в аэропорту и объявили спекулянтом. Но он не боялся. Восток для него был местом полным зла, ненависти, боли, обмана…

И что ему бояться? Как иногда отвечали на такие угрозы – а вы что товарищ полковник, меня – Родиной пугаете?

Конечно, за такие слова была высылка

– Младшой!

Он резко остановился, рука безошибочно нашла рукоять.

– Э, э…

Сергеев показался из темноты, в руке у него – в левой – была бутылка

– Мир.

– Чего надо.

– Да ты не огрызайся. Поехали, поговорим…

– Куда?

– А на берег…

Николай прикинул – а чего терять?

– Поехали…

У иракцев – было несколько излюбленных мест для отдыха – у тех, кто жил в Багдаде. У кого была машина – те в выходные отправлялись на озера, это под сотню километров на северо-запад. Отдыхали на острове в излучине Тигра, туда лодочники переправляли отдыхающих за несколько монет. Еще одним местом было довольно пустынное, поросшее кустарником место, строго на юг от Багдада. Когда здесь были англичане – они организовывали там традиционную конную охоту с гончими, а так как лис в Ираке не было – охотились на шакалов. Первый и последний король Ирака тоже обожал эту охоту – а вот Саддам так не охотился, и место стояло пустым. Там снова расплодились шакалы, недалеко была свалка, они лаяли и хохотали во тьме. Было жутковато…

Николай остановил машину у самой воды. Невдалеке – заревом огней сиял Багдад, в связи с военным положением был приказ о затемнении, но бомбежек не было, и приказ не соблюдался.

Сергеев критически оглядел бутылку с зеленой этикеткой.

– Оно! Тара есть?

– Нет.

– Эх вы… зелень…

Он свернул крышку «кепочкой»

– Давай…

Алкоголь обжег горло… до слез из глаз. Первый глоток он едва не выплюнул… второй пошел лучше. Все-таки Николай был еще не опытен в таких играх и не умел прогнозировать такие ситуации… скандал с резидентом, ночь… пустынное место… алкоголь в крови… пальчики на бутылке. В Афганистане было не то… там была просто война, пусть жестокая и дикая, почти как из Средневековья – но все же…

И Сергеев – битый и стреляный волк, которому…

– Дай…

Девяточник присосался к бутылке. Не отпускал, пока не допил все…

– Закусь… – просипел он

Николай порылся в бардачке. Нашел кусок какой-то лепешки, окаменевший от древности

– Пойдет?

– Салаги…

Сергеев закусил. Выдохнул. Как и все люди из Девятого управления – он умел пить почти не пьянея.

– Ну, чего? Салага. Тебя и не т… ли, только за ж… подержались, а ты и скис уже…

…

– Хочешь знать, чо в Афгане было?

– А чего знать? Я там воевал.

– Да и хрен тебе поперек морды – злобно выругался девяточник – ты думаешь, в горах самое крутое? Ошибаешься. Когда меня только командировали туда – меня вызвал зам начальника управления. А там, у него в кабинете – какой то фрукт… в очочках, б…

КГБшник ругался долго и страшно.

– Короче втирал он мне втирал про международное положение и силы реакции и прочую всякую хрень…

КГБшник открыл дверь и сплюнул

– А потом… с..а. говорит – товарищ Сергеев, вы готовы выполнить задание партии и правительства? Как коммунист.

…

– Ну… я ему… навытяжку… с…а, мол – готов. А он и говорит – конечно, сейчас в этом нет необходимости, советское правительство вполне доверяет афганскому руководству. Но точно так же мы доверяли и Амину, однако же, он оказался предателем и вступил в контакт ЦРУ. Мы понимаем, что афганское руководство еще полно иллюзий… нетвердо стоит на ногах… их убеждения недостаточно твердые…

…

– Короче, и говорит он – если потребуется, вы должны быть готовы привести в исполнение приговор революционного трибунала. Я говорю – какого трибунала, простите, не понял? Он говорит – вы должны понимать…

КГБшник снова начал ругаться, матом.

– Короче, нас командировали для охраны правительства Бабрака Кармаля – суверенного мать твою, демократического Афганистана. И в каждой группе – был человек, который должен был выстрелить закрепленному в затылок, если того потребует е… ая международная обстановка. Короче говоря – исполнить приговор. Понятно… что шансов никаких афганцы в несколько секунд кончат… или свои – чтобы все это г…о дальше не пошло. Мне потом Михалыч, замнач говорит – эх, ты… А я тебе рекомендацию еще в партию писал. А ты меня перед товарищем Осиповым выставил… мекаешь. как баран, что да как. Нет бы сказать: так точно…

КГБшник снова страшно выругался

– … знали, на что шли. Сказали – о семье позаботятся. Квартиру новую дадут. Пенсию платить будут…

…

– Потом… я узнал, что и Амина тоже – мы. Этим пидарам не понравилась международная реакция, что грязью облили. Они решили втиханца. Потом – нам перестали доверять, может, решили, что мы слишком сблизились… а как тут не сблизиться… сколько работаем. В посольство – прислали какую-то группу захвата… девятая группа их называли. Все твои, из Вымпела были. Они так и сидели… до восемьдесят пятого****. Потом, как Наджиба поставили, их не стало. А может – и другие прибыли. Я не знаю, меня там уже не было…

В машине повисло молчание.

– Квартиру то хоть дали?

– А?

– Квартиру, говорю…

КГБшник одним глотком допил остатки

– Дали… Как вернулся, так и дали. С Кремля уже сняли… видать, не оправдал где-то доверия. Поставили охранять одного козла… фамилия у него странная. Ельцин…

– Кто такой?

– А… Бывший первый секретарь из Свердловска. Его вроде хотели то ли на московский горком, то ли на контроль. Пьянь пьянью. Я у него полгода выдержал, потом думаю, ну, нахрен. Так сам или сбухаешься, или умом тронешься. Пришел, сказал – или меня куда угодно, хоть в Магадан – или рапорт на стол. Вот… сюда сунули…

Николай ничего не ответил

– Я это тебе для чего говорю – продышался КГБшник – ты еще пацан совсем, салага. Тебя убивать натаскали как пса породистого, а разыгрывают совсем в другой игре. Тебе бы еще подрасти годков пяток, повариться…

– И стать подонком?

– Чего?

– Стать подонком, говорю

КГБшник не обиделся. Просто тяжело вздохнул

– Салага ты еще. Салага. Я твой разговор с Бахметьевым слушал… ты уж извини. Язык вперед головы идет. Знал бы ты, сколько за язык свой пострадало. Если бы не Бахметьев… будь тут такая мразь как, к примеру, Лежепеков… давно бы ты отсюда вылетел – да с такой, б… сопроводиловкой, что…

– Да нахрен…

– Помолчи! – жестко и трезво сказал КГБшник

…

– Вот так. И меня слушай, пока дело говорю. Потом поздно будет – схарчат и выплюнут. У нас людей ломать умеют. Ты думаешь, ты один видишь, кто такой Саддам?

– Вижу? Видеть мало.

– А что делать предлагаешь? Вот ты, такой умный – что делать?

…

– Убить? Кто вместо него придет? Ты думаешь, что Саддаму мы так уж нужны? Да хрен он на нас положил и сверху прихлопнул!

Сергеев зло выругался

– Если он почувствует, что мы играем против него – завтра здесь будут американцы. Ему плевать… на все плевать. Как ты думаешь – среди американцев найдутся такие же чистенькие и правильные как ты, которые будут негодовать и ручки заламывать?

– Я ручки не заламываю.

– А ты на вопрос ответь.

– Нет… наверное

– То-то и оно. Замочишь Саддама – ты знаешь, что дальше будет? Под боком Иран, сейчас война идет. Ты что – хочешь еще одного Афгана? Только в десять раз больше. Хочешь, чтобы пацаны и тут гробились?

…

– Не слышу!

– Нет…

– То-то и оно. А для этого надо что? Ушки на макушке, а все что шевелится – на мушку. Мы тут тоже – не водку пьем. Варианты разные просматриваются…

– Да? – Николай выразительно поглядел на бутылку

– Да-да. Ну, что? Готов к труду и обороне?

– А что? Есть варианты?

– Они всегда есть – деловито сказал КГБшник – значит, за то мы тут говорили – забудь. Что пили – тем более. Понял?

– Понял…

– Уже лучше. С виллы своей съедь… нельзя тебе на отшибе. Игра совсем по-взрослому начинается. Поселись в гостинице… тебе надо, чтобы вокруг тебя люди всегда были. Тогда сложнее будет. Поселись в… Палестину.

– Понял.

– Вот так. Будь начеку. Прорвемся…

КГБшник приоткрыл дверь машины. Аккуратно содрал этикетку с бутылки, а бутылку – грохнул о порог. Выбросил осколки

– Поехали…

– Товарищ майор… – сказал Николай – а вы пьяным когда-нибудь бываете? Так… по настоящему.

– По настоящему… – проворчал КГБшник – послужил бы у этого… Ельцина, вопросов бы не задавал. Мне из лаборатории таблетки выдавали… иначе бы печени хана. Осталась небольшая заначка. Что встал… поехали…

КГБшник жил тоже на вилле, недалеко от центра города – одной из многих, что снимало совпосольство. Не решившись возвращаться к себе, Николай отправился в гостиницу. По пути – остановился… вывернуло его качественно, заблевал весь тротуар. В кармане двери нашел тряпку, которую использовали при ремонте машины, кое-как вытерся. Деньги у него были… сегодня заплатит сам, а завтра – получается, посольство оформит. С Ираком, как и с соцстранами Варшавского договора денежных расчетов почти не было, шел бартер и зачет…

В холле гостиницы – а она была современной, высотной, недавно построенной – было тихо и пусто. Ночной жизни в Багдаде – практически не было, мусульманская страна. Ночной портье – со значком партии БААС посмотрел на него с едва скрываемым отвращением.

– Одноместный номер есть?

Словно предчувствуя ответ, Николай потащил из кармана документы. Там. кроме местной битаки – было удостоверение. Глядя на него – а он не обратил внимания, что там была настоящая. «мокрая» подпись Саддама – портье побелел как мел.

– Сейчас… все устроим, эфенди…

На верхнем, крайнем этаже, Николай, уже напевая что-то веселое, натолкнулся на компанию. Советские… одни девчонки. Они шли из какого-то номера…

И они остановились, чтобы пропустить…

Портье затараторил что-то на арабском – но…

– Ты как здесь…