Текст книги "Играй, гормон! Impetuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 9"

Хозяйка потихоньку потягивала из бокала пиво, а я продолжал изучать «вражеский» напиток – виски, так как Пэт имел неосторожность оставить на столе сразу несколько бутылок. Елена мне явно симпатизировала, а я с грустью думал о том, что вот сижу я тут рядом с этой весьма привлекательной женщиной, – и даже подсознательно не помышляю о сексе, и при этом пугает меня вовсе не питон, уткнувшийся своей хладнокровной мордой в деревце внутри аквариума, и не полная пирамида ружей, что стоят в шкафу у входа в хозяйскую спальню, а пугает меня собственная неуверенность в себе, в завтрашнем дне, и уже даже не верится, что ты ещё в этом мире можешь кому-либо понравиться.

Буквально заставив Елену отправиться спать, сам я просидел у телевизора почти до самого утра. После чего, наконец сморившись, уснул в гостевой комнате.

Глава пятнадцатая

Проснулся я уже в полдень от звучных голосов: к Пэту пришли поговорить его работники – грузины. Ребята эти все были здоровяки, как на подбор: один – экс-чемпион мира по вольной борьбе, о котором мы уже не раз говорили, другой – его тренер, он же бывший тренер национальной сборной, кроме них ещё двое борцов – мастеров спорта международного класса, а также бывший главный архитектор из Кутаиси, которому в своём родном городе уже давно нечего было проектировать, и главный инженер одного из уже давно не работающих тбилисских заводов. Эти ребята, как рассказывал Пэт, из-за кризиса в своей стране приехали в США с целью жениться на местных дамочках, так как это был самый легкий путь получить гражданство. Однако американки, как ни странно, не торопились замуж за сильных и мужественных красавцев, каждый из которых выглядел, без преувеличения скажу, как настоящий мачо. Увидев этих ребят, я вспомнил рассказ Елены о том, что эти самые ребята, грузины, как-то раз сменили квартиру, а ей пришлось старую квартиру за ними отмывать. В ванной, рассказывала она, на полу был такой слой чёрных волос, что их невозможно было отскоблить, пришлось вызывать специального уборщика за немалые деньги.

Когда я вышел к ним и поздоровался, они с Пэтом как раз обсуждали нехороший поступок Шота и наперебой обещали, громогласно играя голосами, повстречав его на родине, хорошенько проучить. Глядя на них, сильных, грозных, и слушая их мощные гортанные голоса, можно было быть уверенным, что свои угрозы они непременно исполнят.

Елена, случайно заскочив в комнату, мгновенно поняла, что я здесь лишний, и тут же увлекла меня на кухню. Напоив чаем, она позвала меня с собой за покупками.

– Почему бы и нет, я с удовольствием. Пэт уже выдал мне зарплату – чек на пятьсот двенадцать долларов, плюс долг Шота, – откликнулся я, когда мы с ней садились в машину. – Правда, в вашей стране хвалёной демократии мне пришлось, получая столь «большую» сумму в банке, кроме автографа оставить в документе отпечаток большого пальца, да куда уж деваться.

– Это возьмет у нас немало времени, я собираюсь заехать в секс-шоп, – сказала она смущенно, выруливая со стоянки. – В Южной Каролине позавчера открылся новый магазин – гигант в своей области, номер один в мире. Он в два раза больше, чем амстердамский, который до этого был самым большим.

– Естественно, негоже американцам даже в таком деле уступать каким-то там европейцам, – усмехнулся я. – Лично мне это будет очень интересно, а ты, как я случайно услышал из вашего разговора с Пэтом, хочешь там купить кому-то подарок.

– Да, у его незамужней сестры день рождения – 34 года. Вот он и дал мне задание купить что-нибудь оригинальное, – в глазах Елены играла смущенная улыбка. – Он всегда делает своим знакомым, особенно одиноким, изощрённые подарки из секс-шопа, а так как я очень уважаю его сестру Элеонору, на этот раз я решила выбрать подарок сама.

– Похвальное решение, – вставил я.

– Ничего, что туда надо ехать два часа? Это тебя не утомит? – спросила Елена, выезжая на региональное шоссе и уверенно утапливая педаль газа в полик.

– Помни только, что ты не пилот «Формулы 1», а беременная женщина, и к тому же неопытный водитель, – сказал я, наблюдая, как стрелка скорости подбирается к восьмидесяти милям. Затем добавил: – Я с тобой, если честно, могу ехать хоть сутки напролёт, и мне не надоест. Между нами говоря, я даже не представляю себе, почему ты ко мне так добра. Обо всем со мной советуешься, кормишь и ухаживаешь, как за родным человеком, так что мне порой даже неловко. Хотя, конечно, приятно.

Говоря это, я всё же думал, что такое её ко мне отношение оттого, что я такой милый и обаятельный собеседник. Однако загадка разгадывалась куда проще. Елена рассмеялась и сказала:

– Мой второй муж, Андрей – копия ты. Ты даже себе не представляешь, насколько вы с ним похожи. Он бизнесмен среднего уровня, что-то там связанное с нефтью. Даже когда он стал отсуживать у меня мою младшенькую дочку – Свету, а ей сейчас всего лишь пять лет, я не смогла его возненавидеть, так как очень сильно любила. Я и теперь, кажется, его люблю, но он меня бросил, женился на другой, и поэтому шансов на возвращение нет. Поэтому-то я откликнулась на объявление Пэта, которое мне мама из Нью-Йрка переслала в Россию. Плюнула на всё, оставила там обеих дочек и примчалась сюда. Чтобы доказать обоим моим прежним мужьям, что я женщина самостоятельная и ещё кому-то, кроме них, нужная.

– И тебе это, надеюсь, удастся, – улыбнулся я.

Магазин, в который мы приехали – гигантский секс-шоп – действительно поражал своими размерами, а особенно, конечно же, представленными в нем товарами. Американцы вообще любят и умеют пустить пыль в глаза, а тут… Одних только надувных «женщин» всевозможных размеров и трех цветов кожи, с различными размерами бюста и цветами волос было тут более пятисот видов. А какой выбор «дилдо», один из которых и собиралась приобрести Елена для своей родственницы: начиная от размеров в мизинец и до размера моей согнутой в локте руки… Всевозможные смазки-лубриканты, возбуждающие гели, кремы, вибраторы вагинальные и анальные; одно– двух – и трехголовые, крутящиеся и вертящиеся, проникающие и толкающие, разбухающие и со сменными насадками, стреляющие теплой водой и специальной пеной, с подключением в розетку и на батарейках, и так далее. Фантастический выбор предметов для гомиков и лесбиянок, а также любителей садо-мазо. Презервативы всех мыслимых размеров и цветов, с запахами – и вкусами – всех на свете фруктов; от тонких, почти неощущаемых, до толстых, с сантиметровыми стенками, парочку которых, кстати, я на всякий случай приобрёл – пусть будет, тем более, что на выходе обещали баснословные скидки как клиентам первой тысячи покупателей.

Надо сказать, что поначалу мы с Еленой ходили по магазину вместе, но когда продавцы с уважительными улыбками на лице, но довольно настойчиво стали предлагать нам кое-какие товары для пары, Елена предложила на время разделиться, и я с удовольствием оставил ее одну. Я тоже искал что-то особенное и, в конце концов, нашел – это были вибро-«язык» – весьма натуральный на вид и на ощупь, и ещё одна игрушечка, которую я здесь не стану описывать, так как это слишком интимно. Елена, кроме «дилдо», приобрела по настоятельной просьбе Пэта длинное пёрышко, которым, как он позже объяснил, щекочут в попе.

Оплатив наши покупки, на которые мы действительно получили приличные скидки, мы зашли ещё в так называемый «детский мир», где я приобрел для дочери обещанную мной куклу Барби. Мне ее тут же упаковали, после чего дали ещё одну Барби – размером поменьше – в подарок. Елена, советуясь со мной, набрала кучу вещей на малыша, – мальчика.

– Ты так смело покупаешь все для мальчика, – сказал я ей, – а вдруг будет девочка?

– Как, опять? – воскликнула Елена. – Нет, только мальчик, хватит с меня двух девочек.

Обратно мы возвращались уже поздним вечером.

У дома нас уже ждал роскошный «бентли» Джима, а в кухне находился и сам Джим в ковбойском костюме при шляпе.

– Значит так, Савва, – начал Пэт, расчёсываясь у трюмо в коридорчике между комнатами в то время, когда я одевался у себя. – Я вижу, вы с Еленой общий язык нашли, так что я тебе её доверяю на этот вечер.

На мои телодвижения, обозначающие то ли показное возмущение, то ли протест, он не обратил внимания.

– Вы с симпатией друг к другу относитесь, и это хорошо. Я не ревную. Мы сейчас поедем в ночной клуб, но через час-полтора мне надо будет уехать в один из супермаркетов, там моечная машина вышла из строя; короче, обычные проблемы. Ну, и Джим с вами будет, поэтому я за вас не беспокоюсь. Только следи, чтобы Джим не увлекался виски, у него это случается.

– Окей, – по американски коротко ответил я.

Ночной клуб, презентабельный внешне и внутренне, встретил нас дымной завесой и полумраком. Я недовольно скривился, так как дым с некоторых пор не переношу. Но – чудо! – включился какой-то мощный кондиционер и в течение нескольких минут, пока мы выбирали столик, помещение очистилось от дыма, так что мы даже увидели сцену с танцующей на нем у шеста девушкой. Девушка была, на мой взгляд, так себе, явно не звезда подиума, и я стал оглядываться по сторонам в поисках других, более интересных танцовщиц, а также оценивая зал, так как находился в подобном заведении впервые.

Ну что ж, всё здесь было как это обыкновенно показывают в кино: сцена в виде сердца с торчащим посредине шестом, небольшие круглые столики в несколько рядов, на них выпивка – стаканы с коктейлями, шампанское в бокалах, виски, и всё это почти без закуски. Публика разношерстная, преимущественно мужчины в разной степени подпитости. Никто не лез с купюрами на сцену, чтобы засунуть их за резинку трусиков исполнительницы; девушек, садящихся к клиентам на колени, в зале тоже не было. Может быть, это начнется позднее, так что охране или как их, вышибалам – трём мужикам с тупыми лицами и квадратными плечами – работы пока не было. Они стояли у входа и наблюдали за клиентами, но когда мы только вошли, подобострастно поздоровались с Джимом; видимо, его тут хорошо знали и уважали.

Елена выбрала столик у сцены, для того, вероятно, чтобы сделать нам приятное, и села посредине, мы же заняли места по бокам. Таким образом, наша дама была защищена с двух сторон. Надо сказать, что Елена и сама по себе довольно привлекательная дамочка, особенно если приводила себя в порядок с помощью причёски и косметики, как, например, сегодня. Я уже упоминал, что сложена она была великолепно, высокая, стройная, бёдра в норме, словно у девушки, несмотря на то, что рожала уже дважды. Одним словом, дамочка из заметных, не зря ведь Пэт, невзирая на наличие у неё двоих деток, с ходу, едва познакомившись, сделал ей предложение.

А пока мы, выбрав напитки, озирались по сторонам, девушку у шеста сменила другая. Это была афроамериканка с хорошо развитым телом, мощным бюстом и широким тазом. Я с самой юности испытываю некоторое смущение перед такими дамочками, мне кажется, что в сексе мне лично такую не удовлетворить, да и вообще, всё, что у них предельно выпуклое, меня отпугивает. Первая моя супруга, например, имела четвёртый, а возможно и пятый размер бюста, и за годы нашей совместной жизни я так и не понял, что с ними, столь большими, нужно делать.

Пока я раздумывал над всем этим, у меня мелькнула мысль, что мне такие мероприятия по большому счету только во вред. Ведь мне при виде всего этого захочется секса, а тут, в Штатах, с этим делом вовсе не так просто, даже и при наличии денег, которых у меня, кстати, и без того было не слишком много.

Когда я, уделив должное внимание виски, то есть опустошив один стакан и получив другой, и коротко переговорив со своими соседями по столику, вновь взглянул на сцену, афроамериканку сменила стройная брюнетка как раз в моём вкусе. Это я понял с первого же взгляда. Ей было от силы 20—22 года, и девушка была не то чтобы субтильной, но строение тела имела весьма рациональное, а для меня главное в женщине – пропорции. И вот тут я мог уверенно сказать – сложена она была великолепно (на мой вкус): слегка смуглая кожа, аккуратная головка с короткой причёской, красивые плечи, тонкие руки, небольшая аккуратная грудь, в меру узкая талия и восхитительные по форме бёдра. Представьте к тому же, что всё тело её было затянуто в тонкую сеточку, эдакую ажурную паутинку, под которой белье, почти прозрачное, не было заметно.

Я даже зашевелился на своем месте при её появлении, что сразу заметила Елена, которая придвинула ко мне стакан с виски со словами:

– Твой виски совсем остынет, пока ты её будешь разглядывать, Савва.

– Сорри, – сказал я с улыбкой. – Я думаю, что мы тут для того и находимся, чтобы разглядывать девушек, ведь они танцуют для нас.

– Вкус у тебя всё тот же, совковый, – заметила Елена, делая глоток колы из высокого стакана, стоявшего перед ней. – Девушка-то наша землячка.

– Да ты что? – поразился я. – И как же она тут оказалась?

– По договору работает, – пожала плечами Елена. – Договор на полгода, всё оплачено, вот она и старается. Девушка находится в наших краях всего пару месяцев или чуть больше. На сцене она Изабелла, а по жизни Вероника, мы с Пэтом как-то раз с ней разговаривали.

– Ой, правда? – только и произнес я. – Возможно, ты и права насчет совка, но она классная, как раз в моём вкусе.

Джим, казалось, понял, о чём мы говорим, и показал мне большой палец, с трудом выговорив по-русски:

– Кароши гёрла!

Наш сосед за соседним столиком тоже, видимо, воодушевившись при виде Изабеллы, стал прихлопывать в ладоши, периодически указывая на неё пальцем и причмокивая при этом языком. Затем, не ограничившись этим, он достал из кармана какую-то купюру и подался к сцене.

Изабелла, отдавшись танцу, казалось, не замечала его, протягивающего ей купюру, и тогда он, свернув денежку в трубочку, бросил ею в сторону девушки. А вернувшись за столик, стал что-то писать то ли на купюре, то ли на салфетке. Я наблюдал за ним краем глаза, так как ракурс моего зрения частично захватывал и его. Парень был прилично на взводе, его сосед по столику тоже. Когда парень из-за соседнего столика вновь отправился к сцене, Изабелла неуловимым движением подхватила купюру с пола, рядом с ней, кстати, теперь уже было еще несколько бумажек разного достоинства. Я хлопнул себя по лбу, ведь тоже мог уронить на сцену хотя бы полтинник. Для приличия, чтобы не казаться здесь белой вороной.

Но тут меня окликнули, и соседский парень, вернее мужчина, дружелюбно улыбаясь, спросил меня по-английски, не говорю ли я по-русски.

– Йес, оф кооз! (да, конечно), – ответил я, и тогда он протянул мне три купюры сотенного достоинства и попросил меня передать Изабелле записку.

Я взял записку в руки. В ней было указано, что податель сей записки готов заплатить Изабелле двадцать тысяч долларов за ночь любви. И подписано: Вик. Вначале мне захотелось бросить ему эту записку в морду, но спустя несколько секунд я понял, что эти заведения для того и существуют, чтобы выкачивать из клиента деньги, и чтобы такие девушки, как Изабелла, их зарабатывали. А мои мироощущения тут некстати. Но я всё же скривился, читая его записку и он тревожно спросил: -What? (Что?).

Я взял из его руки ручку и исправил 20 на 30, на что он сказал лишь: «О. К. Its write».

С этим я и отправился к девушке по имени Вероника. «Будь я моложе, – думал я дорогой, – или же находился бы сейчас в своей стране, ни за что не пошел бы выполнять подобное поручение. Или, будучи достаточно обеспеченным, сделал бы это от себя и для себя. А так… Что поделаешь, жизнь диктует свои правила; хоть доброе дело землячке сделаю, подмогну по мере сил».

Однако попасть в раздевалку к Веронике оказалось непросто, и я только сейчас понял, что три сотенные бумажки даны мне не за доставку записки, а чтобы только пройти заслоны к раздевалке.

Охранник посмотрел на меня подозрительно, но я протянул ему сотенную бумажку и сказал, что мне надо увидеть Веронику буквально на несколько секунд, сказав: «Ай эм фром раша ту». («Я тоже из России»).

Деньги охранник взял, ещё с полминуты после этого подумал, жуя челюстями, затем пропустил меня за занавес, шепнув на ухо: «Третья комната слева, у тебя есть три минуты».

Веронику я обнаружил сразу, едва открыл дверь. Она сидела в рабочем трико в кресле посреди комнаты, выставив ноги далеко вперёд, как это делают балерины.

– Привет, Вероника! – сказал ей я, входя в комнату. – Я на минутку, не пугайся. Вот, – я протянул ей листок и широко улыбнулся. – Клиент созрел. Я бы ни за что не пришел, но он умолял меня, зная, что я говорю по-русски.

– Что это? – спросила Вероника, голос у неё был мягкий, приятного тембра.

– Ты извини, конечно, я не сводник какой-нибудь, просто… это…

Вероника встала и, подойдя, заглянула в записку. Прочла её, после чего, как мне показалось, слегка отпрянула.

– Да на фига, блин…

– Ты хочешь сказать, он блефует? – удивился я.

– Да нет, просто мне противны эти предложения. Я вас не виню, но… уходите.

Лицо девушки неожиданно для меня мучительно перекосилось.

– Ты извини, Вероника, я друг и коллега твоих знакомых – Елены и Пэта, – растерялся я. – Я думал, что это твой бизнес и просто хотел помочь… Извини, я же не знал…

Я задом-задом ретировался и выскользнул за дверь. Охранник с удивлением проводил меня взглядом.

За столом меня уже заждались, но Вик, сосед слева, ждал моего появления ещё больше.

– Ну что? – спросил он меня.

Я уже хотел было сказать ему, чтобы он пошел к черту, но вовремя сообразил, что этим только спровоцирую скандал, глядишь, еще и деньги – триста долларов – потребует обратно.

– Ты должен ждать, – медленно, по слогам сказал я, будто бы подбирая английские слова, на самом же деле я отчаянно соображал, что именно ему сказать. – Она даст о себе знать позже, а пока отдыхай.

– Ну, что ты там вЫходил? – спросила меня Елена, когда я опустился на свой стул.

– Да блин, облажался я с этой чёртовой запиской. Послала она меня куда подальше. – Я махом выпил полстакана уже почти теплого виски. – Откуда мне было знать, что она такая порядочная. Он ведь, – я кивнул в сторону соседа, – ей тридцать штук предложил. И на хрена она тут танцует за сотню-две в день, когда можно сразу тридцать штук отхватить и спокойно ждать следующего такого же мудака.

– Да ты что? Тридцать штук? – удивилась Елена. – Надо же, когда пьяному мужику хочется, он на всё готов. Мне кажется, для американца всё же его поведение нетипично. Мне Пэт тут порассказывал…

Остаток вечера, а вернее начало ночи прошло в разговорах и просмотре танцев. Джим почти не пил, я же выпил втрое больше чем он, но не чувствовал опьянения. Сосед слева Вик по прежнему накачивался виски, и я подумал, что толку с него ночью никакого не будет, зря Вероника отказалась, можно было с этого алкаша и денег слупить, и послать его, если что, так как он уже и лыка не вязал, не то, чтобы спать с женщиной.

Я взглянул на часы: два ночи. Наш отдых в клубе, я так понимал, подошёл к концу, и тут у меня в голове окончательно дозрел план. А что если договориться с Виком, что я ему эту самую Веронику приведу в… номер, например, а утром потребовать с него обещанные деньги? А? Или… утром показать ему Елену, и сказать, чтобы он расплатился за ночь любви с ней. Он спьяну и не узнает, кто это перед ним и был ли секс… Нет, Елену как-то неловко на это дело подписывать, она беременна, а ещё ведь жена нашего босса, Пэта. Тот ещё шутку не поймет, и морду мне начешет. Кстати, можно ведь и саму Елену спросить, что она думает об этом.

Короче, я подсел к Вику и спросил где он расположился на ночь. Оказалось, что в гостинице поблизости, он мне и название и номер комнаты сообщил, после чего я подрегулировал свой план.

Вызвав Джима на личный разговор, я спросил, не хочет ли он заработать пять тысяч долларов, и тот, подумав, согласился.

– Тебе не понадобится его бить, Джим, ты только побудешь рядом, – умолял я его. – А пока нам, вернее вам с Еленой, придется пару часов перебиться где-то.

– Я тоже с вами пойду, – вдруг заявила Елена, которая стояла в стороне и, казалось, не слышала нашего разговора. – Вы же без меня не справитесь.

– Лен, да мне как-то не по себе, что ты хочешь в этом участвовать.

– Не волнуйся, я уже поняла, что должна сыграть роль Вероники. Но только в завершающей её части, то есть при получении денег.

У меня больше не было слов и я кивнул, – что бы мы без неё делали.

– А насчет времени не беспокойся, – сказала Елена, – мы и так редко когда ночью спим, я даже если ничем не занята, всё равно Пэта жду, привыкла уже.

– О-кей, – сказал я. – Давай-ка мне свой мобильник, а у вас с Джимом будет один на двоих, таким образом будем на связи.

– Договорились, – весело откликнулась Елена.

Спустя полчаса я уже вёл двоих пьяных мужиков в их гостиницу. Мы бы и на машине их довезли, да решили, что лучше будет, если меньше будем светиться.

В гостинице выяснилось, что друзья-приятели живут в отдельных номерах, что, по-моему, еще более упрощало задачу. Лифт тронулся, и мы поехали вверх. Второй товарищ покинул нас на втором этаже, нам же с Виком следовало подняться на третий. Дверь открывалась просто, при помощи обыкновенного ключа, который мне без вопросов отдал внизу молоденький парнишка-портье, видимо, ему никак не хотелось тащить этого бугая на себе в номер. Вик, когда я его укладывал в постель, был уже совсем никакой, поэтому я с него стянул всю одежду, включая нижнее белье. Что ж, признаюсь, мне впервые в жизни пришлось раздевать мужчину, и ничего приятного я в этом для себя не нашел.

«Только бы не фраернуться со всей этой затеей, – думал я, спускаясь вниз по лестнице. – А то это будет позором на мои уже почти совсем седые волосы». Но самое трудное было еще впереди.

Спустя два часа мы втроем были на пути к гостинице, где жил Вик. Я вошёл первым, заговорил с портье – всё тем же сонным мальчишкой, увлек его в один из коридоров и понес какую-то чепуху насчет того, что мне нужен номер на несколько часов, но у меня нет с собой документов. Парень внимательно выслушал меня, не до конца понимая, о чем я веду речь, но потом уверенно отказал мне в моей просьбе. На что я улыбнулся ему широкой американской улыбкой, давая понять, что претензий у меня нет, сказав дежурное «ноу проблем». На этом мы и расстались, он отправился дремать за свою стойку, а я выждав немного, пошел по лестнице на третий этаж, надеясь что мои партнеры – Джим и Елена, которые должны были незаметно проскользнуть внутрь и подняться по лестнице пешком, уже там.

Так и было, они оказались на месте. Ещё раз шепотом обговорив детали, мы подошли к двери и я открыл ее ключом, который всё это время находился у меня в кармане. Затем включил торшер, стоящий у кровати. Вик спал и на мои действия никак не среагировал. Раскидался голышом в уже порядочно смятой постели, по-детски обнял подушку и сладко сопел. Только теперь я разглядел его получше, на вид ему было не более сорока, но фигура его уже была никакая, да и тело не годам рыхлое.

– Эй, бой! – тронул я его за плечо.

Тем временем Елена заняла место в кресле, расположенном в неосвещенном углу комнаты, а Джим сел на край кровати, чтобы быть поближе к месту событий. Перед ним стоял маленький столик, на нем телефон, кувшин с двумя стаканами и ваза с фруктами – там были яблоки и апельсины. Мы с Джимми решили так: если начнутся непредвиденные трудности, как-то скандал или крики, вырубаем Вика и потихоньку, насколько это возможно, сваливаем с места событий. Деньги, даже если их обнаружим, не трогаем, как и документы и портмоне, и возьмем деньги только в том случае, если он их сам нам даст. Если же дело дойдет до полиции, скажем, что он одолжил у нас в клубе деньги в сумме 800 долларов и сам же пригласил к себе, чтобы на месте рассчитаться с нами. Все в клубе подтвердят, что он был очень пьян. Это объяснение Джимми брал на себя.

– Эй, мэн! – повторил я, трогая парня за плечо чуть сильнее. Вик зашевелился и открыл глаза.

– Good morning! – приветствовал я его. – Как самочувствие?

Вик выпрямился, сел в постели и оглядел себя с ног до головы.

– Кто вы? – спросил он глухим голосом.

– Друзья, – просто ответил я. – Я тебя ночью привел сюда, в номер, так как ты был совсем никакой. Потом девушку тебе привел, как ты и просил.

– Я? Девушку? Просил? – тупо вопрошал Вик.

– Не будь дураком. Вот твоя записка, – я бросил перед ним его записку на салфетке, где было сказано про тридцать тысяч долларов.

Вик уставился на записку, затем на меня, потом медленно перевел свой взгляд на Елену, сидящую в кресле, потому что она очень вовремя всхлипнула, затем – с удивлением – на себя голого.

– Ну, вы же понимаете, что это нереальная сумма за одноразовый секс? – подавленно спросил он, пытаясь вылезти из постели, но Джимми своей железной ладонью вернул его обратно.

– Ты же без трусов, парень, вначале оденься, – и с этими словами швырнул ему его вещи.

Вик стал торопливо одеваться прямо в постели. Я же тем временем аккуратно свернул его записку и вернул ее в карман.

– Так что, как девушек соблазнять, так ты мастер, а как заплатить, как обещал, ты не готов? А ведь это её работа, ты ее в клубе увидел и уговорил к тебе пойти. А так она бы нашла себе на ночь более достойного парня, чем ты, – Джим очень вовремя дополнил меня, так как мой английский был для этого недостаточный.

– Я… я заплачу, – пробормотал Вик. – Давайте договоримся… на десяти тысячах.

– Не смеши меня, – Джимми недобро рассмеялся. – Вот, соку пока попей, небось сушит внутри, – и с этими словами он взял в руки яблоко и стакан, сжал яблоко в кулаке, и из него потек вначале сок, а затем и мякоть, превратившаяся в пюре.

У Вика при этом широко открылись глаза. Если бы за мной кто-то наблюдал, то по мне можно было сказать то же самое.

– Хорошо, двадцать тысяч, – сказал он твердо. – У меня наличными больше не наберется.

– Добавишь чеком, – жёстко сказал я, чувствуя, что инициатива переходит к Джимми, а я ведь считал себя организатором всего этого предприятия.

– О-кей, – вновь согласился Вик. – Но я даже не помню, была тут со мной в постели женщина или нет.

– Тебе нужна экспертиза? – сощурился Джимми. Он взял из блюда апельсин и выжал его во все тот же стакан, наполнив его почти до краёв.

– На, пей, – сказал он Вику.

– Дороговатый напиток получается, – сказал Вик, сползая с кровати. – Сейчас я открою сейф и дам вам деньги, только отвернитесь.

– Не смеши меня, – строго сказал я. – А вдруг у тебя там пистолет? Нет уж, открывай при мне, а потом код поменяешь, мы не грабители, а добропорядочные налогоплательщики. («Молодец, – похвалил я сам себя, – растёшь прямо на глазах»).

Вик под контролем Джимми открыл сейф и вынул оттуда большую барсетку, похоже, что набитую деньгами. Открыв её, он достал пачку стодолларовых купюр и протянул Джимми. Тот, не считая, сунул ее в карман. Затем Вик достал следующую пачку, она была из полтинников. Ещё одна была из двадцаток. Джимми оприходовал и их. Таким образом, спустя несколько минут тридцать тысяч долларов перекочевало в карманы Джимми.

– А теперь убери барсетку в сейф, мы не грабители, а честные парни, – сказал он.

Вик исполнил его указание.

– Не вздумай скандалить, когда мы уйдем, или куда-нибудь звонить. Про полицию тоже забудь, иначе тебе это приключение обойдется раз в десять дороже. И помни, записка твоя всё еще у нас.

Вик закивал. Джимми полуобнял его за плечо, сделав вместе с ним пару шагов к кровати, затем слегка дал ему под дых, отчего Вик задавленно вздохнул, после чего, закатив глаза, медленно повалился на неё.

Я тем временем взял стакан с соком, сходил в туалет, вылил его содержимое в унитаз, сполоснул стакан, тщательно вытер его полотенцем и поставил на стол. (Отпечатки наши тут были ни к чему).

– Уходим по одному, – сказал я и первым отправился к выходу. Елена с улыбкой пошла мне наперерез, и я, выглянув в коридор, пропустил её первой.

Спустя минут пять, оказавшись в машине, мы втроем хохотали, как ненормальные.

– Ты, Савва, совсем неплохо начинаешь свою жизнь в США, – сказал мне Джимми, вываливая деньги из карманов на сиденье, пока Елена выруливала со стоянки.

– Кстати, у меня к вам предложение, – сказал он. – Давайте прямо сейчас поедем ко мне на работу, и я дам вам другие деньги вместо этих на всякий непредвиденный случай. Вдруг у этого парня купюры переписаны. А у меня они в сейфе полежат, а после я их куда-нибудь сплавлю, в другой штат, например, за запчасти.

Мне были странны такие нюансы, но, не зная местных реалий, я согласился. Джимми был местным и знал то, чего мы могли не знать.

– Как думаешь, он там скоро очнётся? – спросил я Джима, пока он складывал деньги в пакет.

– Да не более чем на полчаса я его вырубил, так что не беспокойтесь. У меня это отработано чётко, поверьте мне.

Джимми владел небольшим гаражом, расположенным в одном ряду вместе с такими же. Всего их тут было штук восемь, не меньше.

– Конкуренция большая? – спросил я его, указывая пальцем на соседей, когда мы подъехали к его гаражу.

– Всем находится работа, – просто ответил он.

– У меня есть предложение по поводу денег, – сказала со своего места Елена. – Давайте эти бабки разделим на троих, и все дела. А то, я гляжу, Савва настроился большую их часть Веронике отнести.

Не выдержав взглядов своих партнеров, я кивнул.

– Обойдется твоя Вероника, – жестко сказала Елена. – Мы рисковали, мы ночь не спали, история эта неизвестно чем закончится, поэтому я предлагаю их поделить на всех поровну, да и дело с концом.

Сглотнув слюну, я согласился. Она была права. И Джим равную долю заслужил.

– Я вообще-то могу перебиться, – сказал Джим. – Что я делал? С друзьями весело время провёл, за что мне деньги?

– Женщина правильно сказала, – протянул я ему руку для пожатия, но на всякий случай пожал ему лишь два пальца. – Значит, так и будет. Неси нам двадцатку любым набором. А мне любые давай, всё равно я через пару дней вылетаю домой, в Израиль.

Спустя еще час, на улице уже светало, мы с Еленой прибыли на квартиру. Пэт спал как убитый и даже на шум, устроенный нами в квартире, не проснулся. Легко позавтракав и почти не разговаривая при этом, мы разошлись по комнатам и улеглись спать.

На следующий день меня собирали в дорогу все вместе – Пэт делал какие-то подсчеты, Елена передала для своей мамы, живущей в Нью-Йорке чуть ли не десять блоков сигарет.

– А что, в Нью-Йорке сигареты уже не продаются? – спросил её я.

– Во-первых, эти я купила за свои деньги, поэтому считается подарком, во-вторых, там эти же сигареты на треть дороже.

– Странно, – отозвался я, – а я где-то читал, что американцы борются за то, чтобы в любой части страны цены на всё были бы идентичны, иначе в стране начнется хаос и спекулятивный бум.