Текст книги "Вокруг Петербурга"

Царицын остров. Царицын остров, устроенный в 1842–1844 гг., исполнен в так называемом «помпейском духе». Низкий павильон с четырехгранной башней примыкает к самой воде; от выдвинутого портика каменная лестница спускается прямо в пруд, балюстрада с вазами завершает каменную стену укрепляющую прибрежную террасу. Весь остров вокруг павильона погружен в густо-разросшиеся цветущие кустарники сирени, жасмина и жимолости, и сообщается с берегом только паромом. Часть сада перед павильоном носит совершенно обособленный характер. У берега поставлена большая полукруглая скамья белого мрамора с бюстами Зевса и Геры, со статуями Флоры и Цереры по высокой сплошной задней стенке. Посредине – круглый мраморный бассейн с склоненной над водой мраморной же фигурой Нарцисса, работы Климченко.

По другую сторону павильона сад разбит в виде партера с расставленными в клумбах вазами и капителями колонн, подражающими античным. У берега, в густой заросли сирени, сгруппированы огромные куски карниза, пилястр и капителей римских строений. Эти гигантские осколки древности, присланные папой Пием IX в дар Николаю I, невольно подчеркивают своей внушительностью слабосильность новой подражательной затеи.

Внутри павильона также стремится повторять помпейский дом: посредине – атриум, т. е. общая зала; в ней открытый застекленный потолок и имплавиум – квадратный бассейн, окруженный парапетом с колоннами внутри которого возвышается ваза с фонтанчиком. По стенам – живописный фриз в «античном» вкусе, по парапету бассейна – бронзовые и мраморные вазы и копии с знаменитых античных статуй. Вправо эта зала продолжается комнатой с тремя нишами, на темном фоне которых эффектно белеет мраморная статуя Психеи (копия с Кановы); влево, за колонны, она открывается в гостиную, сообщающуюся большими стеклянными дверями с террасой. Мебель окрашена под зеленую бронзу и стремится повторить античную форму. Круглые столы с мозаичными досками, на одной из которых узор набран из осколков античного стекла, говорят о том, что обстановка была когда-то цветиста и нарядна.

Столовая выдвинута в сторону портика; ее ярко-синие стены имеют типично-николаевский вид; колоритно их сочетание с мраморными красновато-коричневыми досками столов. Мозаичный пол, средняя часть которого подлинная, помпейская, представляет большую редкость.

Уборная интересна глубокой нишей, выделенной витыми колонками византийского происхождения XII–XIII веков, принятыми, вероятно, за помпейские. Мебель частью подражает римской, частью бытовая, николаевская. Любопытен умывальный прибор с выпуклыми кораллами и живописными раковинами.

Из средней залы-атриума зеленая, под бронзу, дверь идет в оранжерею. Это дворик, отгороженный от сада стеной, перекрытый балясинами, по которым дикий виноград должен расстилать свой зеленый покров. Прямоугольная мраморная скамья уставлена по широкому парапету мраморными бюстами, копиями с античных. По уступам лестницы, ведущей на башню, стоят мраморные вазы. Мраморные барельефные вставки на стене очень хорошей работы и относятся к итальянскому Возрождению. Мраморные дощечки в садовой стене, работы Ф. Толстого, изображают в классическом духе брак Ольги и Игоря и присягу Рюрику. Фонтан в противоположной стене представляет аллегорического орла, сжимающего горло змее, бессильно разевает пасть и льет при этом воду в мраморную чашу. Все это, несмотря на свою разновременность и разнокалиберность, все же создает интересный декоративный уголок.

Ольгин остров. Ольгин остров лежит на том же пруду и также сообщается паромом. Павильон, в виде широкой прямоугольной башни, очень стройно выдержан во вкусе римских вилл. В настоящее время он доживает свои последние недели, потому что бутафорски, в два месяца, построенный к приезду дочери Николая I в 1847 г., он непрочен, и поддерживать его сейчас очень трудно.

Розовый павильон, или Озерки. Озерки находятся приблизительно верстах в двух вверх по каналу и, как Царицын остров, построены Штакеншнейдером в «помпейском» вкусе. Павильон состоит из совершенно нессиметричных частей, что придает ему легкость и живописность, свойственную южно-итальянским виллам. Главная часть его, прямоугольная, с двумя выступами, с плоской крышей и вазами на углах, присоединяется к квадратной башне открытым переходом с колоннами. С другого фасада от башни выдвигается пристройка с двускатной крышей, а между башней и главной частью заполняется трельяжным потолком, лежащим на массивных гранитных гермах с женскими головами, работы Теребенева. За павильоном канал продолжается уже без труб. Начало его обделано полукруглым бассейном с мраморными тритонами по углам.

Внутри комнаты расписаны в том же вкусе легкими орнаментами. Сочнее были медальоны с итальянскими пейзажами в стенах первой залы, но часть их исчезла. Мебель, обычного николаевского типа, совершенно не связана с павильоном, и только бронзовые статуэтки – вакханки, сатиры и женские обнаженные фигурки классического типа – дополняют затею. Любопытно отметить фарфоровый умывальный прибор в Проходной и чернильный прибор в кабинете, сделанные на императорском фарфоровом заводе в стиле черно-фигурных ваз.

Никольский домик. Пруд к западу от Озерков создает совершенно иное настроение. Там, среди густых деревьев, построена большая двухъярусная изба со светелкой, под высокой крутой крышей. Ставни и наличники ее окон белые, расписаны лубочными цветами; крыльцо и балкон на резных столбах. Это – Никольский сельский домик, одна из первых работ Штакеншнейдера (1834 г.), – сюрприз, устроенный Николаем I для Александры Федоровны, которую он попросил навестить «семью ветерана», т. е. его самого с детьми.

Внутри домик представляет собой такую же нарядную избу с резными лавками, столами, полками. Это называлось тогда «национальным духом»; этой игрой думали соприкоснуться с русской сельской простотой.

Царская мельница. Выше по каналу, идущему от Озерков, стоит Царская мельница. Здесь окрестные крестьяне могли молоть свой хлеб, а царь заезжать отдохнуть и умилиться тем, что и он, принимает участие в хозяйственной жизни своих деревень, названных в честь его жены и детей Луизино, Сашино, Санино, Олино, Марьино, Костино, Мишино.

Руина. Такое включение в пейзаж, задуманный как будто во вкусе античной Италии, бытовых русских домиков не смутило ни Штакеншнейдера, ни Николая I, и дальше, в нескольких шагах от Мельницы, на островке в пруду, была устроена Руина, возвышавшая над кустарником несколько колонн, связанных архитравом.

Бельведер. Вся эта серия павильонов завершается Бельведером, действительно прекрасно поставленным на Бибигонских высотах, так что оттуда виден Петергоф со всеми окрестностями. Само здание величественно доминирует над всей расстилающейся перед ним местностью. Он построен также Штакеншнейдером, но закончен только к 1856 году, и, впервые в Петергофе, для павильона употреблены благородные материалы – гранит и мрамор. Он имеет вид строгого греческого храма, высоко поднятого цокольным этажом, с окруженной колоннадою верхней частью. К нему ведет гранитная лестница с вазами и мраморными статуями. Вход выделен портиком, лежащих на четырех кариатидах.

Почти весь первый этаж занят белой мраморной залой с колоннами и выдержан в той же холодной строгости. Гостиные ворота этажа были обыденно-нарядно обставлены при Александре II и заключали только интересную серию барельефов Ф. Толстого, изобразившего Отечественную войну в строго-классическом духе.

Собственная дача. Собственная дача принадлежит также к николаевским постройкам. По дороге из Петергофа в Ораниенбаум, в том месте, где при Петре I был дом Феофана Прокоповича, а позже дача, перестроенная Фельтеном для Екатерины II, Штакеншнейдеру было поручено (в 1850 году) построить новый маленький дворец для наследника, будущего Александра II. Всесторонний архитектор исполнил новый заказ во вкусе рококо, действительно выдержав в нем все, до последних мелочей, но так, как это понимало его время. Двухэтажный с мансардными круглыми окошками в высокой крыше, с высоким вторым этажом, углы и средние части которого несколько мелко, но красиво выделены колоннами, опирающимися у крылец на мужские кариатиды, он производит, на первый взгляд, приятное впечатление, но его преувеличенная и вместе с тем однообразная изукрашенность быстро надоедают.

Передняя, облицованная светлым буком с резными украшениями, с большой лестницей, копирующей петровскую лестницу в Петергофском дворце, довольно приятна по колориту.

Дежурная интересна своей коллекцией цветных фотографий (пятидесятых годов), изображающих легкомысленно-светские сюжеты в духе XVIII века.

Кабинет Александра II отделан дубовыми резными панно, подражающими кабинету Петра I в Петергофском дворце, и обставлен такой же резной мебелью.

Столовая, центральная комната с выходом на террасу, утяжелена сложнейшей отделкой во вкусе Возрождения. Двери и мебель сделаны в стиле «Буль», но мастерство этого драгоценнейшего из мебельщиков, отделывавшего свои вещи черепахой черным деревом и чеканной бронзой, передано самой дешевой и поверхностной подделкой.

Кабинет Марии Александровны, затянутый желтым шелком, и ее же Голубая приемная – маленькие комнатки, заставленные фарфором, – приятны по краскам; они увешаны картинами, подражающими французским художникам XVIII века: Буше, Ланкре, Ватто.

Комнаты второго этажа должны были быть парадными, и потому крикливее и беспокойнее.

Библиотека затянута полосатым малиновым шелком и обставлена мебелью розового дерева, распестренного вставками голубого фарфора. Много картин в золотых рамах, грубо копирующих знаменитые полотна Буше, Патера и других «нежнейших» художников бесцеремонно-поддельный фарфор, образцами которого избраны известнейшие вещи, поражают мишурностью своего внешнего великолепия.

Будуар, задекорированный пестрым штофом и полосами зеркал с золочеными резными кронштейнами, на которых расставлены саксонские фигурки XIX века, повторяющие модели XVIII в., производит то же впечатление.

Большая гостиная, более просторная и хорошо освещенная застекленными дверями, кажется несколько спокойнее, хотя характер ее отделки тот же. Копии портретов Павла I и Марии Федоровны с Рослена и Александра I с Вуаля сохраняют долю приятности своих оригиналов, но совсем странно видеть рядом с ними портрет дочери Николая I, работы Неффа, жесткий и сухой.

Спальня носит характер парадных спален XVIII века с их огромной кроватью под золоченым балдахином с страусовыми перьями и пышнейшей резьбой. Яркий зеленый штоф с букетами красно-розовых цветов покрывает стены и мебель.

Ванна разукрашена полосками зеркал в стенах, а в потолке, золочеными кронштейнами и фарфоровыми фигурками. Стенка за ванной занята повторенным подновленным во всей голубизне, розовости и зелености «Триумфом Галатеи» Буше.

Дежурная с легкомысленными картинками заканчивает дворец.

Сад, с узорными клумбами и мраморными статуями музыкантов в придворных костюмах XVIII века, расстилал перед дворцом нарядный партер. Дача эта все же осталась необитаемой: ни Александр II, ни кто-либо после него не прожил там ни одного дня, ею пользовались только для пикников.

Английский дворец и парк

Английский парк лежит совершенно особняком: он находится около станции Старый Петергоф и, вместе с Английским дворцом, должен был образовать отдельное имение в новом вкусе, вошедшем в моду в восьмидесятых годах XVIII века. Постройка дворца и разбивка парка были поручены Гваренги, который создал великолепное здание в строгом классическом духе на фоне свободного живописного пейзажа. Вся местность пересечена наискось длинным извилистым прудом, к западу от которого оставлен хвойный лес, едва затронутый дорогами. К востоку подсажены лиственные деревья и проведены дорожки, запутывающиеся неправильной сеткой и выводящие после неожиданных поворотов к Березовому домику – павильону, искусно скрытому в лесу.

Английский дворец. Английский дворец поставлен у широкой части пруда, к которому он обращен своим главным фасадом, так близко, что все здание отражается в спокойной воде и, удваиваясь, приобретает необыкновенную стройность. Общий облик его обладает той строгостью и простотой, в которой несмотря на условность, чувствуется классичность форм. В плане он расположен буквою «П», выходящей перекладиной к пруду, средняя часть выделена ризалитом в восемь колонн под фронтоном, от подножья которых спускается широкая каменная лестница. Ни одно украшение – ничего кроме тонко-профилированных тяг, отделяющих этажи – не нарушает гармонии трех этажей, из которых нижний – цокольный – выделен гранитной облицовкой. Частые и большие прорезы окон оставлены во всей своей чистоте, даже не тронуты наличниками.

Березовый домик. Березовый домик сохранился прекрасно. По внешнему виду, это – изба, сложенная из неочищенных от коры березовых бревен, крытая соломой. Внутри, это – изысканный павильон с легким декоративным убранством в стиле Людовика XVI. Первая комната по фасаду светло-зеленая с теневой росписью, охватывающей включенные в стену рисунки пером – античные сцены и профильные портреты римских героев и героинь. Белая мебель, с ажурными овальными спинками и накладными зелеными подушками, интересна как тип павильонной мебели и очень изящно сочетается с комнатой.

Зала с овальным выступом, светлая и легкая благодаря застекленным дверям, прорезающим абсиду, покрыта цветной, но тонкой росписью (реставрирована).

Маленькие комнатки справа и слева увешаны гравюрами XVIII века, среди которых много политических карикатур восьмидесятых годов.

Диванная, находящаяся в глубине домика, вся полна интимным ароматом середины XVIII века: стены ее сплошь зеркальные, забраны трельяжной сеткой из искусственных цветочков повилики и зеленых листиков. Такая же живописная сетка покрывает застекленный выступ. Всю глубину комнаты занимает большой мягкий диван, около которого стоит столик наборного дерева.

Заключение

1707–1917. Больше двухсот лет отразил Петергоф в своем строительстве. От Петра I до Николая II почти непрерывной цепью росли его дворцы и парки, воплощая в XVIII веке стремление к созданию роскошной резиденции, соответствующей мощи и блеску монархии, в XIX веке – иллюстрируя слабость, все глубже проникавшую в представителей власти и окружавшую их среду. От воли Петра I иметь русский Версаль, созданный одним из лучших европейских мастеров, до жалкой безвкусной дачи Николая II, поручавшего одному и тому же архитектору постройку своего дома и тюрьмы «Кресты», – вот путь Петергофа и, вместе с тем, иносказательный путь русской монархии.

Т. Сапожникова.

Приозёрск – Корела – Кексгольм

До 1611 года Корела, до 1948 года Кексгольм, районный центр в Ленинградской области, в 145 км от Санкт-Петербурга. Расположен на Карельском перешейке при впадении реки Вуокса в озеро. Население около 20 тысяч человек.

Поселение Корела упоминается в летописи в 1143 году, по легенде в Кореле в 879 году умер князь Рюрик. В XIII–XIV веках поселение неоднократно отбивало нападения шведов. В начале XIV века была сильно укреплена старая крепость на острове Детинец. С 1323 года Корела вошла в состав Новгородской республики, с 1479 года – в состав Московского государства.

В 1581–1595 и 1611–1710 годах город был захвачен шведами. Тогда же недалеко от старой крепости была выстроена новая крепость – от нее сохранились остатки крепостных стен и развалины.

В 1710 году Кексгольм был взят войсками Петра I и возвращен России. В крепости бывали А.В. Суворов, М.И. Кутузов.

Крепость упразднена в 1810 году, использовалась как политическая тюрьма.

В 1918–1940 годах Приозерск захвачен Финляндией, в 1940 году во время русско-финской войны возвращен СССР. В ходе Великой Отечественной войны в 1941–1945 годах город был оккупирован фашистами и финнами; отбит Советской Армией в сентябре 1944 года.

Сохранились: Круглая башня 1364 года постройки, с небольшой оборонительной стеной и земляными валами; Старый Арсенал 1591 года; Новый Арсенал 1776 года.

Одно из любимых дачных мест петербуржцев.

Хроника Приозерска:

XII–XIII века. Строительство города Корелы.

1295 год. Первое упоминание о Кореле в русской летописи.

1320 год. Возведение новгородцами крепости в Кореле.

1360 год. Большой пожар в Кореле.

1364 год. Строительство крепостной башни в Кореле новгородцами во главе с новгородским посадником.

1478 год. Вхождение Корелы в состав Московского Великого княжества.

1580 год. Осада и взятие Корелы финнами.

1609 год. Заключение Выборгского договора России и Швеции, по условиям которого Корелу отдали шведам.

1610–1611 годы. Героическая оборона Корелы и занятие ее шведами.

1611–1710 годы. Корела – Кексгольм в составе Швеции.

1656 год. Осада Кексгольма русскими войсками.

1710 год, июль. Осада и освобождение Кексгольма русскими войсками.

1791 год. Осмотр военный укреплений Кексгольма А.В. Суворовым.

1798 год. Приезд в Кексгольм М.И. Кутузова.

1808–1809 годы. Присоединение Финляндии к России на правах автономного княжества.

1810 год. Упразднение Кексгольмской крепости, утратившей военное значение.

1811 год. Передача в состав автономной Финляндии Выборгской губернии с Кексгольмом.

С 1820 года Кекскольмская крепость используется как тюрьма.

1917 год, 31 декабря. Предоставление независимости Финляндии большевиками.

1940 год. После русско-финской войны передача Кексгольма СССР по мирному договору.

1944 год, сентябрь. В ходе Великой Отечественной войны и перемирия с Финляндией Кексгольм возвращен Советскому Союзу.

1948 год, 1 октября. Переименование Кексгольма в Приозерск.

Приозерск принадлежит к числу старейших городов нашей Родины и имеет богатую и славную историю. Возникнув много столетий назад среди глухих лесов Карельского перешейка, этот город скоро стал важным форпостом Русского государства у его северо-западных рубежей. На протяжении ряда веков город носил свое исконное русское название – Корела и вписал немало ярких страниц в славную летопись борьбы русского народа против иноземных захватчиков.

В.И. Громов. Приозерск. Л., 1960.

А. Громов
Приозерск

Приозерск (в прошлом Корела и Кексгольм) расположен на западном берегу Ладожского озера при устье реки Вуоксы. Это – один из самых древних русских городов на северо-западе нашей страны.

Через Карельский перешеек (по р. Вуоксе из Ладожского озера в район современного Выборгского залива) на Балтику проходил в XII–XIII вв. торговый путь, имевший большое значение в связи с участившимися тогда вторжениями северо-западных соседей Руси в район Невы и южное побережье Финского залива. В конце XIII в. шведские захватчики проникли в северные районы Карельского перешейка через территорию современной Финляндии. К этому времени и относится первое летописное упоминание о Кореле (русско-карельское поселение существовало здесь и раньше). Летопись за 1295 г. гласит: «Поставиша свея [шведы] с воеводою своим Сигом город [крепость] в Кореле. Новгородцы же, шедши, город разгребоша [т. е. уничтожили шведские укрепления], а Сига убиша, не пустиша ни мужа».

Понимая возможность повторения шведской агрессии на Корелу, новгородцы возвели здесь вскоре военно-оборонительные сооружения. В 1310 г. русский летописец сообщает: «Ходиша новгородцы в лодьях и лойвах [род судов] в озеро [подразумевается Ладожское] и идоша в реку Узерву [Вуоксу], и срубиша город на порозе нов, ветхий сметаша».

С XIV в. Корела превращается в главный административно-хозяйственный и военно-оборонительный пункт на Карельском перешейке, западная часть которого по условиям Ореховского мира 1323 г. находилась у шведов. Как свидетельствует летопись, в 1364 г. новгородским посадником Яковом была построена в Короле каменная башня (существует и поныне).

Постепенно Корела становится одним из крупных городов Русского государства. Из писцовых книг видно, что к концу XV в. Карельский перешеек был хорошо обжитым русским краем, где находилось много деревень с типично русскими названиями (например, Гаврилово, Марьино, Якимцево. Подлесье, Макарове, Бурлаково, Киселеве, Каменка, Наумове). Только в ближайших окрестностях Корелы насчитывалось более 150 таких населенных пунктов.

Центральная часть города в 1500 г. находилась на Спасском острове (ныне район санатория), отделяемом с севера и востока р. Федоровской (протоком Вуоксы, ныне обмелевшим). С юга и запада Спасский остров омывали воды р. Узервы (Вуоксы). Южная часть города, «за Узервою за рекою», именовалась Ореховской стороной. В северной части города были два «конца» (района): Иломанский и Егорьевский.

Во второй половине XVI в., во время войны России с Ливонией (1580–1597 гг.), агрессивным силам Швеции впервые удалось захватить город на продолжительное время. Шведский полководец Понтус Делагарди с крупным отрядом войск 25 октября 1580 г. подошел к Кореле и начал осаду. Применив раскаленные ядра – новое средство в военной технике того времени, шведы подожгли постройки города и некоторые сооружения крепости. Русский комендант Корелы Квашнин вынужден был согласиться на вывод гарнизона из крепости.

Стремясь надежнее закрепиться в Кореле (шведы называли его Кексгольм, в буквальном переводе «Кукушечий остров», а финны – Кякисальми), иноземцы возвели вокруг Спасского острова крепостные валы с пятью угловыми башнями (площадками) для фронтального обстрела подступов.

По условиям русско-шведского мирного договора, заключенного в 1595 г. в деревне Тявзин (ныне Извоз), город был освобожден от шведов.

В феврале 1609 г., в период польской интервенции, русский царь Василий Шуйский заключил договор со Швецией об оказании военной помощи в борьбе против Польши. Швеция обязалась выделить России 5000 солдат, а Шуйский в тайном условии обещал передать Швеции город Корелу и выплатить денежное вознаграждение шведским солдатам.

Решение о передаче Корелы вызвало возмущение здешних жителей. Они даже не допустили присланных сюда царских послов. Русские и карелы, населявшие Корелу и уезд, категорически отказались подчиниться царскому указу, твердо решив остаться в составе Русского государства.

Когда умер Шуйский, шведское правительство решило силой захватить северо-западные земли Руси, в первую очередь Карельский перешеек, и в июне 1610 г. начало военные действия.

Осенью того же года для руководства осадой Корелы прибыл шведский полководец Яков Делагарди. Несмотря на большое численное превосходство, неприятелю не удалось сломить патриотизм защитников Корелы. Одним из руководителей обороны города был Иван Михайлович Пушкин – предок великого поэта. Корелянам помогали партизаны – жители уезда. Однако перевес был на стороне врага. Русские воины несли большие потери от заболеваний и вражеских обстрелов, но не сдавались.

Только в феврале 1611 г., после шестимесячной борьбы, когда из 3000 жителей города в живых осталось около 100 человек, защитники Корелы, учитывая безнадежность дальнейшего сопротивления, решили начать переговоры. Кореляне потребовали беспрепятственного выхода их из города с эвакуацией всего ценного имущества, в противном случае крепость было решено взорвать вместе с гарнизоном. Решимость и стойкость осажденных вынудили шведов принять условия почетной капитуляции.

Героическая оборона Корелы сыграла важную роль в ходе исторических событий на Руси в начале XVII века. Мужественный гарнизон Корелы более чем на полгода отвлек на себя основные силы захватчиков. Это задержало развертывание шведской интервенции и облегчило подготовку сил для освободительного движения русского народа против главного врага – польских захватчиков.

Шведские власти установили на захваченной территории Карельского перешейка режим жестокого феодального и национально-религиозного гнета. Они насильственно принуждали оставшееся местное население принимать лютеранскую веру; русская культура преследовалась.

Население Карельского перешейка с первых же дней оккупации повело борьбу с захватчиками. Страдая от невыносимой эксплуатации и морально-политического гнета, русские и карелы стали стихийно переселяться с родных земель в глубь России. К 1660-м гг. на территорию Тверской губернии с Карельского перешейка эвакуировалось около 50 тыс. крестьян.

На место исконных обитателей Карельского перешейка шведские власти переселяли финских крестьян из внутренних районов Финляндии, территория которой с XII до XIX вв. находилась под властью Швеции. Старые русские географические названия на Карельском перешейке были заменены в этот период финскими и шведскими. Город Корела почти на целое столетие был отторгнут от России.

Русское государство не могло примириться с захватом шведами Карельского перешейка и бассейна Невы. Оно неоднократно предпринимало энергичные попытки вернуть свои территории, утерянные в тяжелые годы. Эта историческая задача была решена русско-шведской (так называемой Северной) войной 1700–1721 годов.

Близ Корелы на Ладожском озере в августе 1702 г. произошло крупное сражение со шведской флотилией вице-адмирала Нумерса. В ее составе было восемь хорошо вооруженных парусных судов. Около тысячи русских солдат под командой полковника Тыртова на 30 больших лодках внезапно атаковали врага. Штиль сковал действия судов Нумерса, и это обстоятельство умело использовали русские воины. Под сильным артиллерийским огнем они смело приблизились к шведам и пошлина абордаж. Неприятель потерпел крупное поражение: два его судна были захвачены, два сожжены и одно потоплено. Остатки вражеской флотилии поспешно вышли из боя, воспользовавшись поднявшимся ветром. Это сражение закрепило господство русских на Ладожском озере, подготовив условия для дальнейших операций в районе Невы и Карельского перешейка.

В 1710 г. войска Петра I взяли Выборг, а осенью того же года русские отряды под водительством генерала Романа Брюса начали осаду Корелы.

Крепостные сооружения располагались на двух островах Вуоксы: на небольшом острове посреди реки находилась Старая крепость с круглой воротной башней, а от нее шел мост на Спасский остров, где была так называемая Новая крепость, модернизированная шведами в период оккупации.

Обе крепости были окружены спускавшимися отвесно в воду земляными валами с каменной наружной кладкой. Доступ к крепостям затрудняли скрытые в воде колья и валуны. Кроме того, течение реки было в то время настолько быстрым, что вода здесь не замерзала даже зимой. При этом крепости имели сильную артиллерию и значительный гарнизон. Русским войскам предстояло взять сильно укрепленную цитадель. После двухмесячной осады 8 сентября Корела была освобождена. Победителям достались богатые трофеи: 84 пушки, много пороху, ядер, картечи, бомб, гранат и два знамени.

Петр I, получив известие о победе, писал: «И тако, сия праотечественная крепость взята без великого урону людей». А вскоре, в октябре 1710 г., Петр I посетил Корелу, подробно осмотрев крепость и город. По указанию Петра I, в память о взятии Корелы была изготовлена специальная медаль.

После окончания войны со шведами по условиям Ништадтского мира 1721 г. Карельский перешеек полностью вошел в состав России. Граница со шведами определилась в северо-западных окрестностях Выборга, примерно по той линии, где ныне проходит государственная граница СССР с Финляндией.

Кексгольмская крепость в связи с агрессивными устремлениями шведских правителей сохраняла свое военное значение до 1810 года. Здесь в конце XVIII в. неоднократно бывал А.В. Суворов, принимавший активное участие в укреплении русско-шведской границы.

Во второй половине XVIII в. Кексгольмская крепость использовалась не только как военно-оборонительное сооружение, но и как место заточения политических узников.

Одними из первых заключенных были здесь члены семьи Емельяна Пугачева – предводителя Крестьянской войны 1773–1775 гг. После казни Пугачева в 1775 г. его жена Софья и трое детей были в секретном порядке доставлены в крепость. Сыну Пугачева тогда было 10 лет, а младшей дочери всего 3 года. Тем не менее, правительство Екатерины II считало их опасными «политическими преступниками». В Кекстольмскую крепость была брошена и так называемая «вторая жена» Пугачева – Устинья, дочь яицкого (уральского) казака Петра Кузнецова, которую Пугачев, называвший себя «царем» Петром III, выдавал за императрицу Екатерину.

Дочери Пугачева содержались в крепостных казематах до 1826 г. – более 50 лет. А.С. Пушкин, изучавший историю «пугачевского бунта» и глубоко интересовавшийся судьбой самого Пугачева и его семьи, узнал о дочери Пугачева лишь спустя три недели после ее кончины в 1833 году. Он с большим сожалением отметил это в своем дневнике (за 17 января 1834 года).

После подавления восстания 14 декабря 1825 г. в крепость были заточены в 1826–1828 гг. декабристы А.П. Барятинский, Ф.Ф. Вадковский, И.И. Горбачевский, М.К. Кюхельбекер, М.Ф. Митьков, А.В. Поджио и М.М. Спиридов. Их поместили в Круглой башне Старой крепости, а дочерей Пугачева перевели отсюда на поселение в Кексгольмский посад.

Узниками крепости в 1828–1829 годах были члены тайного общества братьев Критских. Это общество находилось в Москве и состояло в основном из студенческой молодежи, проявлявшей возмущение жестокой и массовой расправой над декабристами. В Кексгольме отбывали заключение главные участники тайного общества – Петр Критский и Николай Лушников.

В стенах крепостной тюрьмы содержался три года замечательный русский человек, один из новаторов отечественной техники в области воздухоплавания Р.А. Черносвитов, осужденный по «делу петрашевцев» в 1849 году. Он работал здесь над созданием «воздушного локомотива» (прототипа дирижабля). Вскоре после освобождения из тюрьмы Черносвитов опубликовал свою работу «О воздушных локомотивах», завершенную, как отмечает это сам автор, в Кексгольме.

Подробности из жизни Кексгольма в XIX в. содержатся в письмах известного русского ученого-филолога Я.К. Грота, не раз посещавшего город в качестве инспектора народных училищ. В письме из Кексгольма от 21 мая 1846 г., адресованном П.А. Плетневу, Грот сообщал, что в местной школе училось тогда всего 10 человек.

Писатель Н.С. Лесков, посетивший Кексгольм в 1873 г. проездом на остров Валаам, использовал свои впечатления о городе в очерке «Очарованный странник».

В предреволюционное время Кексгольм был небольшим городком Выборгской губернии. Некоторой известностью пользовалась здешняя фарфоро-фаянсовая фабрика, основанная в 1841 г. и выпускавшая столовые и чайные сервизы.

Весной 1918 г. Кексгольм вошел в состав буржуазной Финляндии.

По условиям мирного договора с Финляндией, 19 марта 1940 г. этот старинный русский город был возвращен Советскому государству. Короткий мирный советский период в его истории сменился вскоре событиями Великой Отечественной воины. Осенью 1941 г. город был оккупирован вражескими войсками.