Текст книги "Камень богов"

Ближе к вечеру между соснами показались просветы, и девушка подумала, что лес кончился и впереди большое открытое пространство. Забрезжила надежда, что они каким-то особенным кружным путём вышли к населённым областям, и сейчас откроется вид на поля, луга и фермерские хозяйства. Милена успела истосковаться по привычным для её круга общения людям и была бы рада увидеть хоть кого-нибудь без узоров на лице. Она нащупала вшитый в пояс кошелёк и сочла лежащую в нём сумму достаточной для приобретения одежды. Пусть не из дорогих тканей и простого покроя, зато чистой и не напоминающей лохмотья.

«Едва ли в глубинке шьют на продажу, да кто же от денег окажется»?

А она была готова переплатить, лишь бы переодеться в более практичное для пеших прогулок платье. От одежды её мысли переключились на еду, захотелось каши, или тушёной в пиве свиной рульки. Пища у фермеров незамысловатая, зато какая вкусная. Жареное на углях мясо угуны было неплохо приготовлено, но однообразная еда наскучила очень быстро. Перед мысленным взором проносились разнообразные десерты, к которым она, бывало, едва притрагивалась, а сейчас готова была вылизывать тарелку из-под варенья.

Девушка уже предвкушала, как попросит кувшин холодного молока и большой ломоть свежеиспечённого хлеба – горячего, с хрустящей корочкой, но, вскоре поняла, что зря тревожила желудок и глотала слюну. Открытое пространство впереди действительно было, чем-то вроде поляны. На дальнем её краю деревья росли плотнее, но промежутки между ними заполняла странная масса, с первого взгляда напомнившую криво оштукатуренную и плохо побеленную стену сарая. У них, на заднем дворе, одна из хозяйственных построек выглядела почти так же. Теперь ей стало понятно, почему издали это выглядело как просветы среди деревьев. Хотя, в одном, девушка оказалась права – сосновый лес действительно кончился. Милена много слышала о Белой стене, которой дикий лес отгородился от мира, предназначенного Богами для людей, но даже и не предполагала, что когда-нибудь увидит эту стену и даже прикоснётся к ней.

Вопреки обыкновению, дикарь не стал разводить костёр. Он сложил свои вещи под большим деревом в нескольких ярдах от стены и принялся внимательно изучать её поверхность. Девушка подошла на расстояние вытянутой руки к таинственной границе между мирами, рассматривая её в свете клонящегося к закату солнца. Вблизи поверхность стены оказалась неровной и не слишком красивой. Шершавая на ощупь, она была покрыта колючей жёсткой пылью, под которой скрывался грубый как тёрка и твёрдый как камень материал грязно-белого цвета.

– Усгасэйти. – Сказал дикарь, заметив, как Милена пересыпает с ладошки на ладошку серые крупицы. – Уйохи.

Он показал, что нужно стряхнуть с рук, поморщившись при этом, будто учуял неприятный запах. Девушка послушно избавилась от пыли, но стена по-прежнему возбуждала её любопытство.

«А я ведь на самом краю мира. По ту сторону „властвуют тёмные силы, и полчища демонов творят беззаконие…“ – всплыла в памяти заученная фраза из проповеди отца Иакова. – Если все они за стеной, так пусть и творят там, что пожелают, лишь бы не лезли в наш мир».

На вид, да и на ощупь, материал был очень крепким, Милена так и не смогла сообразить, как же слуги дьявола проникают через такую прочную преграду. Между стеной и землёй не было видно никаких нор, и девушка решила, что адские создания, должно быть, спрыгивают сверху. Она отошла почти на противоположную сторону поляны, но увидеть что-нибудь похожее на край не смогла. Плавные изгибы серой массы достигали иногда верхушек сосен. Казавшиеся единым целым изгибы Белой стены в какой-то момент напомнили восхитительный десерт из взбитых сливок.

«Ну, вот опять! – Ругнула себя девушка. – Зарекалась же вспоминать о сладком».

– Милина! – позвал её Воин, разложивший на листьях остатки жареного мяса.

Пришлось заставить себя думать о том, что ужин, состоящий из нескольких перемен блюд, превосходен, а на десерт… Она чуть ли не вслух зарычала, загоняя как можно глубже любую мысль о другой еде, чем жареный угуна.

Её спутник, ещё мгновение назад мерно жевавший, вдруг встрепенулся и, обратив своё лицо к лесу, стал напряжённо прислушиваться. Милена тоже стала вглядываться вдаль, отметив, что они пришли с той стороны совсем недавно и ничего особенного по пути не встретили. Дикарь быстро собрал вещи, поднялся на ноги, оглядевшись по сторонам, остановил свой взгляд на сосне, под которой им довелось ужинать. Стоявшее на краю поляны дерево получало много солнечного света, поэтому больше росло вширь, чем ввысь. От могучего ствола отходило несколько толстых ветвей, пара которых располагались всего в каких-то семи-восьми футах над землёй. На одну из этих ветвей, не уступавших по толщине вёдерному пивному бочонку, Воин забросил свой мешок, а потом ловко забрался сам. Перегнувшись вниз, молча протянул девушке руку. Она, ухватившись за крепкую ладонь, стремительно взлетела вверх и очутилась на ветке рядом с вещами.

Вскоре девушка смогла услышать звук, привлёкший внимание лесного жителя. Постепенно перекрывая шелест в кронах сосен, раздался ещё далёкий, но уже хорошо различимый шум. Милена прислушалась. Однажды ей приходилось слышать нечто подобное, сопровождая отца на охоте. Группа всадников, преследуя добычу, промчалась через заросли кустарника, оставив после себя настоящую просеку.

«Вряд ли охотники стали бы забираться столь далеко. Тогда, кто же это»?

И почти сразу же ответ нашёлся – её ищут уцелевшие телохранители! Те самые два отряда по пять человек в каждом, что выехали из крепости раньше. Губы сами собой растянулись в улыбку, глаза защипало, и слезинки одна за другой устремились вниз, добавляя солоноватый привкус такому радостному моменту.

«Мечтала о сладком, – сквозь слёзы беззвучно засмеялась девушка, – а пришлось…»

Она вытерла лицо, прислушалась ещё раз, и топот множества копыт показался милее любой музыки.

«И как ты думаешь объяснять им, почему сидишь на дереве у самой границы дьявольского леса?» – Как бы невзначай поинтересовалось Сомнение.

«Какая разница? Для них самое главное то, что баронесса жива и здорова!»

«А дикаря они, скорее всего, примут за похитителя, что не так уж далеко от истины».

«Какой истины? Он меня спас от сумасшедшего жениха».

«А зачем он тебя потащил через весь лес? Ты можешь ответить?»

«Не могу, но это ничего не меняет»! – Твёрдо сказала себе девушка, обрывая едкие мыслишки.

Среди сосен мелькнули первые …нет, не всадники. С нарастающим изумлением и разочарованием, Милена следила затем, как на поляну выскочило целое стадо диких свиней. Большущие кабаны, громко топоча, неслись вперёд, за ними бежали особи поменьше, но было их столько, что невозможно сосчитать. Завидев границу леса, животные замедлили свой бег и разбрелись по всей поляне, наполнив окружающее пространство визгом, хрюканьем и фырканьем. В другое время, девушка с большим удовольствием понаблюдала бы за ними из удобного и безопасного укрытия, но сейчас это было выше её сил, которых не хватило даже на то, чтобы заплакать. Она села спиной к поляне, обхватила руками колени и постаралась отрешиться от противного хрюканья, остановив взгляд на переплетении теней, причудливо украсивших поверхность Белой стены.

Дикарь оживился, увидев такое количество добычи, деловито потянулся за луком и стрелами. Милена поняла, что скоро раздадутся ещё и предсмертные вопли жертвы, поэтому приготовилась зажать ладонями уши. Что-то едва уловимо изменилось в окружавшей её обстановке. Было трудно сразу понять, что произошло, но что-то случилось, и она в этом твёрдо уверена. То же дерево, та же поляна, та же стена, те же тени.

«Стоп! Не совсем те…»

Ещё несколько мгновений назад, вон тот участок Белой стены не был так хорошо освещён – мешали тени от ствола и веток. А сейчас отразившийся от этого места свет заставлял отводить в сторону глаза.

«Не мог же сам собою исчезнуть здоровенный кусок древесины?»

Солнечный блик снова потерял свою яркость, видимо что-то переместилось, воспрепятствовав свободному прохождению лучей. В воздухе мелькнула тонкая чешуйка древесной коры, затем ещё одна. Проследив взглядом, откуда они могли прилететь, Милена обмерла, обнаружив, что на дереве они были не одни. Стараясь не смотреть в ту сторону, она расцепила ладони, сделала вид, будто поправляет платье, а сама осторожно нащупала лодыжку сидевшего позади неё Воина и сжала, не зная, как ещё сигнализировать об опасности.

«Не делай резких движений, – приказывала она себе, – как будто ничего не произошло».

Кабаны нашли в центре поляны какое-то лакомство и теперь с остервенением рыли землю, визжа и ссорясь между собой. Девушка посмотрела через плечо, но не для того, чтобы следить за их кормёжкой. Скосив глаза вбок, она встретилась взглядом со своим спутником и как могла попыталась одной мимикой привлечь его внимание к тому, что происходит у него за спиной. Дикарь еле уловимо кивнул, его ухо шевельнулось, настраиваясь на другие звуки.

– Йига! – резко выдохнул он и моментально развернулся в указанном направлении, на ходу натягивая лук.

Стрела унеслась куда-то в переплетение веток. Чтобы убедиться, что выстрел был точным, Милене пришлось переместиться ближе к стволу сосны. Стрела пригвоздила к дереву притаившегося в развилке ветвей человека, сидевшего ярда на три выше них. За последние несколько дней, девушка повидала столько, что ничуть не испугалась. Она ещё не успела решить, смелость ли это, или существование в ужасных условиях притупило её восприимчивость. Так или иначе, но, первым делом она убедилась, что незнакомец мёртв. Судя по всему, это тоже был дикарь, одетый и разрисованный соответствующим образом, хотя, узоры на его лице сильно отличались от тех, которые украшали физиономию Воина. Сначала ей показалось, что мертвец держит в руках флейту. Она ещё удивилась: «Какой странный музыкант». Но, приглядевшись, поняла, что для музыкального инструмента эта деревянная трубка слишком длинная, да и отверстий на боковой поверхности здесь нет.

Милена обернулась, собираясь поздравить своего спутника с удачным выстрелом, и увидела, что его лицо, обычно невозмутимое, было искажено гримасой боли. В руке Воин держал маленькую щепку, украшенную несколькими цветными пёрышками. Скрипнув зубами, он швырнул щепку, и та воткнулась в кору дерева.

– Гаданаи джийя! – рыкнул дикарь. – Ахалуна!

Он попытался сдвинуться с места, но левая нога в колене не сгибалась, и ему пришлось пододвигать её руками.

– Вы ранены? – Спросила девушка, не видя никаких повреждений.

Дикарь её понял, потому что кивнул в ответ, потом приставил ко рту сжатый кулак и резко выдохнул ртом воздух.

Что это могло означать, Милена не знала, но сочувственно улыбнулась и сказала:

– Всё будет хорошо.

Он с сомнением покачал головой:

– Адахии. Уйохи. – и, видя, что его не понимают, добавил: – яд.

Единственное, что девушка знала о ядах, так это то, что от них можно было умереть.

– Вам нужно к лекарю!

Дикарь хрипло засмеялся и оставил её предложение без ответа.

«И меня снова высмеяли! Неужели я сказала глупость? – Начала злиться она. – Если человек ранен, то его нужно лечить. А для этих целей есть лекари. Образованные люди так и поступают. Хотя, куда ему…»

Воин, тем временем, собирался принять какое-то очень важное решение. Он нахмурился и смотрел то на заходящее солнце, то на свою ногу и, в конце концов, остановил взгляд на Белой стене. Кое-как он продвинулся ближе к стволу и жестом указал девушке перебраться на другую толстую ветвь, нависающую над стеной. Милена согласилась с ним, предположив, что таким путём её спутник хочет спуститься на землю. Она быстро перебралась с ветки на присыпанный хрустящей пылью «гигантский десерт» и даже помогла раненому устроиться рядом. Дикарь и не думал спускаться на землю. Опираясь на руки и здоровую ногу, он устремился вверх, с трудом карабкаясь с одной выпуклости стены на другую. Девушка провожала его удивлённым взглядом, даже не пытаясь строить предположения о причинах такого странного поведения. Возле неё остались вещи дикаря, которые тот и не подумал взять с собой.

– Эй! – Позвала Милена. – Я туда не хочу.

Её спутник, поднявшийся уже на несколько ярдов, оглянулся. Некоторое время он разглядывал оставшуюся внизу девушку, потом похлопал по ноге и, ткнув пальцем вверх, сказал:

– Лечить.

– Как там можно лечиться? – Искренне удивилась она.

– Лечить яд, – сказал Воин и нетерпеливо махнул рукой.

– Там же демоны!

– Нет демон. – Дикарь помотал головой и показал на что-то за её спиной.

Милена оглянулась и лишний раз убедилась в том, что если говорят о чёрте, то он недалеко. Через поляну, на которой уже не было ни одного кабана, в тени деревьев полз демон, шевеля своими отвратительными… Она не знала, как назвать эту извивающуюся гадость, которую когда-то приняла за червей.

«Как он здесь оказался? Уже который день… – она охнула, сообразив, наконец, что случайностью это быть не может. – Он же нас преследует».

Что бывает с людьми, на которых нападали подобные создания, ей, как жительнице пограничья, было очень хорошо известно. Представив, что всю оставшуюся жизнь будет убегать от безжалостного слуги дьявола, она почувствовала противную дрожь в коленях и села на бугристый вырост стены.

– Почему это всё свалилось на меня? – Тихо всхлипнула девушка. – Чем я прогневила Богов, лишивших меня своей милости? Неужели…

Сверху раздался свист. Воин призывно махнул рукой и полез ещё выше. «А что мне остаётся? Вниз уже нельзя. А наверху этой твари нет. Пока, во всяком случае».

Милена вздохнула, подобрала мешок с пожитками и перебралась на следующий куполообразный выступ. Поверхность была шершавой, и башмаки не скользили, что уже было хорошо при таком способе передвижения. Мешок оказался не слишком тяжёлым, но очень мешал, пока она не приспособилась забрасывать его впереди себя, а уж потом лезть дальше. Дикарь уже завершил подъём и теперь поджидал ее, чтобы помочь преодолеть последние футы. Опасения девушки не подтвердились. Она ожидала, что увидит по ту сторону стены толпы беснующихся демонов готовых разорвать в клочки любого, дерзнувшего оказаться в их владениях. А тут вдруг выяснилось, что стена слишком велика, и рассмотреть, как далеко она простирается, в темноте наступившей ночи не получалось.

Дикарь подполз к верхушке засохшего дерева, которое когда-то поглотила стена, и наломал сухих веток. Девушка ожидала, что будет разведён костёр, но, выяснилось, что из веток её спутник соорудил треногу, на вершине которой пристроил глиняную плошку. Внутрь налил дурно пахнущей густой жидкости из маленького горшочка и опустил фитилёк. Света эта лампада давала очень мало. Жуки-светляки по сравнению с ней и то выглядели бы более выигрышно. Но Воина это совсем не смущало, он несколько раз поправил фитилёк, пока не добился устойчивого пламени и только тогда стал готовиться к ночлегу.

Ночь была прохладной. Милена проснулась, дрожа от холода, и не сразу поняла, где находится. Она села, пытаясь закутаться в ткань, так и не сумевшую согреть её ночью, и огляделась. С одной стороны зеленел лес, ставший уже привычным за эти дни. С другой – простиравшаяся, казалось, до самого горизонта светло-серая бугристая равнина. Это было похоже на кипящий в кастрюле густой сырный соус – те же наползающие друг на друга пузыри, только в несколько сотен раз больше.

Её спутник разделил поровну остатки провизии, потряс над ухом флягу с водой и остался недоволен раздавшимся звуком. Дикарь сумел самостоятельно встать, несколько раз согнул и разогнул раненую ногу, морщась от боли. Взглядом указав девушке направление, он, прихрамывая пошёл вперёд. Милену застало это врасплох, она ещё не успела обдумать свои дальнейшие действия. Да и то, что Воин так быстро оправится от раны, она не предполагала. В который раз встал вопрос: «Зачем я ему нужна?»

«Может, развернуть вопрос другим концом? – Встряло Сомнение. – Зачем он тебе?»

«Он спас меня, кормил и оберегал…»

«Кормил и оберегал – это, конечно, хорошо. А по поводу спасения, вы уже квиты. Если бы не твоя наблюдательность, тот дикарь с флейтой, подстрелил бы вас обоих».

«Да, пожалуй».

«Ты сейчас находишься неизвестно где. Может, стоит запомнить положение восходящего солнца на небе и двинуть в ту сторону одной? Вряд ли он сможет тебя догнать. Выйдешь к людям, которые не уродуют себе лица и могут нормально разговаривать».

«А демон?»

«А ты, хоть раз, видела его днём?»

«Нет».

«Вот именно. А ночью демон безопасен, так как боится приближаться к огню».

«Чтобы разжечь костёр, мне нужен…»

«…тот камушек, из которого лесной житель высекает искры, ударяя по нему ножом. Он еле тащит свой мешок. Предложи свою помощь, а потом тихонько вытащи то, что тебе нужно».

«Но это будет воровство!»

«Считай, что это твоя награда за его спасение. А когда он выйдет из леса, пусть придёт в Кифернвальд и получит из рук барона свою награду. Всё честно».

Идея была хорошей. Более того, она была выполнимой. Она посмотрела на хромающего дикаря, так ни разу не оглянувшегося назад. Милена легко догнала его и пошла рядом. Поклажа действительно тяготила Воина, груз постоянно соскальзывал с плеча, ещё больше затрудняя движение. Девушка протянула руку и, потянув на себя мешок, сказала:

– Я могу понести.

Дикарь на мгновение остановился, глянул на неё и благодарно кивнул. Несмотря на все шрамы и узоры, его лицо было бледным, а на лбу выступила испарина. Ещё недавно казавшийся совершенно неутомимым, он выглядел так, будто шёл из последних сил. Милена отстала на несколько шагов, сунула руку в полупустой мешок и довольно быстро нащупала камень. Легко добыв желаемое, она воодушевилась и, остановившись, уже собиралась было двигаться в обратном направлении, когда дикарь упал и покатился по неровной поверхности, скрывшись из виду.

Впадины, встречающиеся на стыках выпуклостей, не отличались большими размерами. В самом глубоком месте, обычно, скапливалась, наносимая сюда ветром, сухая жёсткая пыль. Девушка помнила предостережение своего спутника, поэтому старалась туда не наступать. Она и предположить не могла, что этой пыли может скопиться столько. Когда она достигла вершины выпуклости, то увидела дикаря, барахтавшегося в громадном скоплении пыли. Цепляться было не за что, и он постепенно погружался, как в воду, с той, лишь разницей, что всё это происходило очень медленно. Пыль постепенно затягивала попавшего в неё человека, и чем больше он сопротивлялся, тем глубже проваливался.

В сторону пылевого озера выпуклость опускалась под довольно крутым углом, не позволявшим удержаться на её поверхности. А с вершины до попавшего в беду лесного жителя было никак не достать, и протянуть тоже было нечего. Размышляя о том, откуда взять верёвку, Милена вспомнила про свой дорожный пояс, несколько раз обёрнутый вокруг талии. В нём было множество маленьких карманчиков, где лежали монеты, которыми можно поощрить слуг, флакончики с нюхательной солью и духами. Девушка размотала пояс, обернула петлёй вокруг запястья и бросила дикарю. Тот рванулся к спасительному ремню, сразу по грудь погрузившись в шелестящую пыль, но дотянуться до него не смог, не хватало пары футов. Нужно было срочно надставить чем-нибудь пояс, чем-нибудь крепким и достаточно длинным… Из всего её гардероба, только одно удовлетворяло нужным условиям. Милена быстро скинула обувь и, освободившись от подвязок, стянула с себя чулки. На них кое-где зияли дыры, но ткань была крепкой и легко растягивалась. Девушка хотела привязать к поясу сначала один чулок, затем другой, но, скептически посмотрев на них, переплела вместе и только тогда привязала к поясу. Их совместной длины едва хватило на то, чтобы Воин смог ухватиться за самый кончик и остановить своё погружение.

Ей пришлось нелегко, пока он выбирался из коварной пыли. Руки и спина гудели от напряжения, она очень боялась выпустить пояс, тем более что дикарю понадобилось несколько раз отдыхать, прежде чем он сумел взобраться на вершину выпуклости. Похоже, там его силы окончательно иссякли, он тяжело дышал и глухо стонал. Лицо покрылось крупными каплями пота, глазные яблоки под опущенными веками совершали беспорядочные движения. Милена уже видела нечто подобное. Раненые, пострадавшие в боях с легионами сатаны, вели себя почти также. У них начиналась горячка, метавшиеся в бреду воины что-то кричали, звали на помощь. Таким раненым назначалось обильное питьё, чтобы из организма выходил яд. Девушка достала из мешка тряпицу, показавшуюся вполне чистой и промокнула ею капли на лице лежавшего на спине Воина. Не зная, началась ли уже горячка, или нет, Милена наклонилась над дикарём и осторожно коснулась губами его лба, как это делала мама, проверяя, нет ли у неё жара. Он внезапно открыл глаза, заставив девушку сначала просто отпрянуть, а затем уж залиться румянцем. Похоже, раненый с трудом осознавал, что происходит, потому что пробормотал несколько непонятных слов и окончательно впал в забытьё.

Она взяла флягу, вытянув тугую пробку, почувствовала затхлый запах. Такая вода не слишком годилась для того, чтобы напоить больного. Неплохо было бы её вскипятить. Дикарь прихватил с собой те сучья, которые использовал для сооружения подставки под лампаду. Девушка разрубила их на части, используя его большой, совсем не похожий на дагу нож и сложила маленький костерок. Достав из мешка камень, она почувствовала, что Сомнение не прочь продолжить давешний разговор:

«Теперь у тебя есть всё, что нужно для выживания в лесу».

«Нельзя бросать его одного».

«Ты с ума сошла!»

«Здесь ты права. – Согласилась Милена. – Люди, которые разговаривают сами собой, не могут считаться нормальными!»

«Какие у тебя могут быть обязательства по отношению к разукрашенному дикарю?»

«Когда-то он помог мне, ничего не попросив взамен».

«Вот как раз это и настораживает».

«Всё, хватит!»

Сомнение затихло, оставив после себя ощущение, которое испытывает человек, которому есть чего стыдиться.

«Наверное, стоит избавляться от этих дурацких диалогов с выдуманным Сомнением», – подумала девушка, примеряясь, как ударить по камню ножом и не отхватить себе при этом палец.

После смерти мамы, ей казалось, что она осталась совсем одна. Сначала она разговаривала сама с собой перед зеркалом, когда дни напролёт проводила в своей спальне, и не было никакой потребности в общении с другими людьми. Потом это вошло в привычку и даже помогало взглянуть на какую-либо проблему с другой стороны. Но сегодня Сомнение высказало такие мысли, что Милене стало страшно.

«Как мне вообще могла прийти в голову идея обокрасть и бросить на произвол судьбы беспомощного человека? Неужели жизнь в лесу всех делает такими бессердечными»?

Огонь удалось разжечь после нескольких неудачных попыток. Только после того, как она вспомнила, что лесной житель высекал искры на кусочек старого мха, её старания увенчались успехом. Огонь жадно накинулся на сухие ветки, словно зная, что насытиться ему сегодня не удастся. Воды набралось с полкотелка или даже меньше. Это, конечно, было очень плохо, но проблему поисков воды следовало отложить до завтра. Начинало темнеть, и Милена, с удивлением обнаружила, что почти весь день они провели на одном месте. Костерок был совсем маленьким, но всё же давал немного тепла, которое уже само по себе служило символом уюта в этом забытом Богами месте. Усталость взяла своё, глаза девушки стали слипаться. Она несколько раз вздрагивала, трясла головой, пробуя бороться со сном. Около костра было хорошо, даже налетевший холодный ветер не мешал наслаждаться теплом, которого так жаждало её измученное внезапно свалившимися испытаниями тело. Подложив под голову мешок, девушка легла около костра. Через некоторое время, ей даже пришлось отодвинуться – жар становился нестерпимым. «Хорошо, – сонно подумала она, – дров хватит до утра».

В эту ночь ей приснилась ванна, полная белой пушистой пены, такой густой и мягкой, что на ней можно было лежать, а волны качали из стороны в сторону и приятно убаюкивали…

Она проснулась с улыбкой на губах, всё ещё находясь под впечатлением сновидений. Не торопясь открывать глаза, Милена приподняла голову, пытаясь уловить сквозь опущенные веки первые лучи восходящего солнца. Кирса утверждала, что каждый день купает своё лицо в утренних лучах, благодаря чему у неё до сих пор нет ни одной морщинки. Но светило не торопилось никого приветствовать, видимо небо с утра затянуло облаками. Она вздохнула и открыла глаза. Удивительно было вновь оказаться в лесу после целого дня проведённого на вершине Белой стены. Не могло же присниться, как залазили наверх, как дикарь чуть не утонул в пыли. Пояс оказался на месте, а чулок не было – значит, не приснилось. Да и лес выглядел очень странно. Лёжа на спине, девушка видела множество устремлённых ввысь тонких ветвей, но не заметила ни одного древесного ствола. Кругом были какие-то холмы, напоминавшие скирды соломы, оставшиеся после обмолота зерна. Так здорово было прыгать на них с крыши амбара, когда разомлевшая на солнцепёке нянька засыпала и уже не замечала, как оставленная на её попечение дочка барона убегала играть с фермерскими детьми.

«Правда, у той соломы был приятный золотистый цвет, а эти холмы, похоже, состояли из соломы, уже вышедшей из-под хвоста коровы».

Она засмеялась, представив корову, способную наделать такую кучу. Смех отозвался голодными спазмами в животе, напомнив, что вчера был не самый сытный день в её жизни.

Милена с трудом поднялась на ноги, проваливаясь в рыхлую землю, совершенно лишённую травы. Было в этом лесу что-то неправильное. Не хватало чего-то. Она не могла понять, чего, пока не обратила внимание, что ни одна ветка не шевелится. Не наблюдалось ни единого, даже самого мельчайшего движения воздуха, если, конечно, не считать её дыхания. Сквозь ветви без всяких признаков листьев просвечивало голубое небо, но тускло, будто сквозь полог кровати.

«Где я? И Воин пропал. Едва ли он смог бы самостоятельно уйти».

Девушка огляделась по сторонам, в поисках знакомого мешка, но и его нигде не оказалось. В ней постепенно росло подозрение, что коварный дикарь всё-таки сбежал, оставив свою спутницу одну в совершенно незнакомом месте.

«А я ему жизнь спасла, —с горечью подумала Милена, – неблагодарный…».

Версия, казавшаяся правдоподобной, имела существенный изъян – не могла объяснить её появления здесь. Мысль о том, что полуживой Воин как-то исхитрился перенести её, спящую, сюда, выглядела просто невероятно. Был ещё один вопрос, который следовало задать себе в первую очередь, но, задав его, пришлось бы расписаться в собственной беспомощности. Она старательно гасила в себе малейшие проблески этой мысли, но, в конце концов, сдалась и, рассердившись, закричала:

– Что теперь делать?

Звук собственного голоса показался настолько чужим в этом странном месте, что заставил девушку вздрогнуть и обратить внимание на ещё одно удивительное обстоятельство – здесь было невероятно тихо. Она сама, похоже, являлась единственным источником звука. Казалось, что было слышно, как хлопают её ресницы.

«Забавно, – отметила про себя Милена, – неужели такое возможно»?

Она несколько раз быстро моргнула, но заметила, что ошиблась, движения ресниц не совпали со звуком, напоминавшим тихие мягкие шлепки. Девушка оглянулась по сторонам, прошлась немного из стороны в сторону и поняла, откуда исходит звук. Обойдя кругом ближайший холм, она сразу же увидела перевёрнутый котелок, а подбежав к нему, едва не растянулась, споткнувшись о глубоко ушедший в рыхлую землю нож.

Трудно было себе представить, что дикарь бросил бы вещи, которыми дорожил и обращался очень бережно. Милена растерялась. Мысленно осудив бросившего её Воина, она не ожидала такого поворота событий.

«Нож здесь неспроста. Возможно, дикарь отправился на охоту и оставил оружие для какой-то работы».

Задумчиво вертя в руках нож, девушка обратила внимание, что привлёкший её внимание звук, раздаётся совсем рядом. Вблизи обнаружилось, что поверхность холма состояла из беспорядочно переплетённых узловатых стеблей и наростов.

«Похоже на корни», – подумала она, и тут же из глубин памяти возникло ещё одно воспоминание из раннего детства: разбитый цветочный горшок, через осколки которого виден конус земли, густо проросший мелкими тонкими корешками. Одно из подобных образований на холме оказалось перерезанным, и скапливающаяся на срезе жидкость капала вниз, производя тот самый звук. Жидкость не была похожа на смолу хвойных деревьев, а это значило, что её можно было попробовать в качестве питья. Тем более, что жажда уже давала о себе знать, заставляя то и дело облизывать пересохшие губы не менее сухим языком. Ощущение было не самым приятным, так и подмывало набрать в ладонь древесного сока и… Отогнав от себя эти мысли, девушка поставила котелок у основания холма, и капли, радуя её слух, звонко застучали о металлическое дно. Не удовлетворившись скоростью наполнения, Милена перерубила ножом ещё несколько наростов, превратив каплепад в тонкую струйку резко пахнущей жидкости.

«Кажется, я поняла. Воин специально создал надрез, чтобы показать мне, что нужно делать. Пожалуй, это нельзя пить вот так, сразу, – размышляла она, наблюдая, как котелок начинает наполняться мутным древесным соком, – необходимо процедить, а ещё лучше прокипятить».

Похвалив саму себя за идею, она отправилась на поиски дров. В странном лесу, всё, что могло бы сойти за дрова, находилось очень высоко. Разглядывая ближайшие холмы на предмет возможности забраться наверх и нарубить тонких ветвей, девушка заметила, что на вершине одного из них, совсем рядом, ветвей нет и, вместо прекрасного голубого сияния, в небе виднелся грязно-серый лоскут. Не переставая удивляться необычности этого места, она обошла холм, где добывала сок.

«Да, этот действительно похож на навозную кучу. Меньше остальных. Наверху ничего не растёт, выглядит всё засохшим. Может, и гореть будет»?

Приблизившись, Милена несмело ткнула ножом в самое крепкое, по её мнению, место и поразилась тому, насколько непрочным оказался холм. Нож легко пробил дыру, после чего стало ясно, что эти корни совершенно сухие и годятся для костра. Пару раз взмахнув оружием, она отрубила несколько приличных по размерам кусков, выяснив при этом интересную подробность – холм внутри был полым. Осторожно заглянув в образовавшуюся дыру, девушка ожидала найти там что-нибудь, по меньшей мере, пригодное в пищу, но не смогла ничего разглядеть в темноте. Вскоре глаза привыкли к пониженному освещению, и взору явились те же сухие корешки. Некоторые из них обладали весьма причудливой формой, напоминая всё что угодно, но съедобными их было назвать трудно.