Текст книги "Камень богов"

Дикарь продолжал свои невнятные речи, обращаясь к только ему одному ведомому собеседнику, а демону её крик явно пришёлся не по вкусу. Существо не стало делать очередной прыжок, а замерло, вытянув вперёд всех своих омерзительных червяков. Размером они сильно уступали тем, с которыми Милена уже имела несчастье встретиться, но менее отвратительными от этого не стали.

Девушка стала торопливо читать молитву, сбилась, начала снова, но сосредоточиться и произнести весь текст связно и с подобающими интонациями не смогла. Слишком сильно внимание было приковано к дьявольскому отродью, а дыхание сбивалось под напором отчаянно колотящегося сердца.

«Не иначе, как Боги отказываются помогать мне. Здесь владения Сатаны, и молитва бессильна перед его слугами. Но делать что-то нужно. Ещё миг и демон бросится прямо на меня».

– Уходи! – С угрозой сказала она и, припомнив обороты речи, так лихо вворачиваемые Кирсой, добавила: – Полезай обратно в свою вонючую нору, и не смей больше высовываться оттуда без надобности!

Слегка покраснев для приличия, она ввернула пару словечек покрепче, чувствуя, как в ней растёт уверенность в собственном превосходстве. Демон терпеливо выслушал гневную тираду и прыгнул в сторону, направляясь к засохшему холму. Девушка настолько вошла во вкус, что продолжила ругаться ему вдогонку, остановившись лишь тогда, когда заметила ещё одно существо. Появление второго демона стало для Милены очень неприятным сюрпризом. Она, конечно же, помнила о второй цепочке ямок, но не ожидала, что к слуге Дьявола так быстро прибудет подмога.

Запас оскорблений иссяк, поэтому она прибегла к цитатам из Священной книги:

– Доколе вы будете творить здесь беззаконие, злобные твари?

Твари безмолвствовали, продолжая движение в сторону засохшего холма. Спустя некоторое время выяснилось, что они были совсем не рады обществу друг друга, потому что, сойдясь вплотную, вздыбились, как два соперничающих петуха. Девушка совсем не возражала против того, чтобы демоны решили выяснить отношения, если бы она могла, то посоветовала бы им перегрызть друг другу глотки, или что там у них вместо этого. Но существа не нуждались ни в каком дополнительном стимуле для поединка. То один из них, то другой, хлёстко бил соперника своими куцыми отростками и, хотя видимых повреждений не было заметно, чувствовалось, что это не дружеское похлопывание по спине.

Милена не обратила внимания, кто из них первым получил повреждение, но вскоре стало заметно, что удары достигли своей цели в обоих случаях. Вокруг отростков запузырилась тягучая, травянистого цвета, густая масса. У одного из соперников отростки совсем слиплись от её обильного выделения, заставив девушку скривиться от такого неаппетитного зрелища. Отвернувшись, она упустила миг, когда один из демонов сожрал другого. Как и главное чем он ухитрился это сделать, так и осталось загадкой, но Милена могла бы поклясться, что ещё несколько мгновений назад их было двое. Победитель заметно увеличился в размере и остался на месте драки, вытянув вверх все свои отростки.

«Стоит ему ещё немного подрасти, – подумала девушка, – и он с лёгкостью расправится с человеком. Такое соседство совсем не отвечает моим интересам».

Осторожно обойдя стороной торжествующего демона, она выломила из стенки засохшего холма длинный и узкий кусок. Поджечь его было пустяковым делом. Это должно было сработать, учитывая, что преследовавший её на протяжении нескольких дней демон никогда не приближался к костру. Значит и этому от огня не поздоровится. Факел в её руке разгорелся и давал ровное устойчивое пламя. Милена примерилась и швырнула огненное копьё прямо в отвратительную тварь. Результат превзошёл все её ожидания. Демон вспыхнул как сухая солома, вмиг покрывшись языками пламени. Ничего не предприняв для спасения, он как-то весь сжался и довольно быстро сгорел, оставив после себя невзрачную кучку золы.

– Прекрасно! Средство найдено. – Обрадовалась девушка, рассматривая всё, что осталось от сатанинской твари. – Жаль, не знала я этого раньше, меньше было бы проблем. – Она вспомнила, как опрометью неслась к костру, увидев самостоятельно перемещающийся куст, как лезла на Белую стену, думая, что попала в безвыходную ситуацию.

«Интересно, а куда подевался тот демон? Он шёл за нами несколько дней, а потом вдруг исчез. Не хотелось, чтобы он тоже оказался здесь».

«Успокойся, он бы давно тебя нашёл».

Милена так обрадовалась возвращению Сомнения, что едва не прослезилась. Сегодня второе Я, по каким-то причинам, не решалось ей дерзить, и девушка постаралась закрепить свой статус хозяйки положения:

«Ты думаешь, меня может испугать этот мешок с червями?»

«Не нужно быть такой самоуверенной».

«Я – баронесса! Я могу себе это позволить. Кто мне запретит?»

«Кураж – это неплохо в твоей ситуации. Лишь бы хватило надолго».

«Скучно с тобой, – поморщилась девушка, – без азарта ругаешься».

Она подталкивала Сомнение продолжить диалог, но второе Я больше не стало общаться с ней. Сегодня оно было на редкость вежливым. Милена не смогла вспомнить, когда такое было в последний раз, и было ли вообще.

Рассеянно глядя на котелок с закипающим древесным соком, она вдруг подумала о том, что почти свыклась с положением беглянки, вынужденной скрываться в такой глуши, куда не каждый добытчик зверя заберётся, не говоря уж о фермерах или военных. Девушка пыталась гнать от себя мысли об отце, которому наверняка уже известно о том, что его дочь пропала. Она успешно реализовала первую часть своего плана – отсидеться несколько дней в лесу, пока не будут отозваны поисковые отряды. В том, что её будут искать, Милена не сомневалась. Другое дело, как тщательно будут искать, и сколько времени это продлится. Помнится, отставшего охотника из свиты графа Этьена, искали на протяжении четырёх дней. Он тогда сам нашёлся, проблуждав, согласно официальной версии, несколько дней в поисках убежавшей лошади. Но все, кто его видел, понимали, что так человек может выглядеть только после пары дюжин бутылок шнапса. Чтобы найти горе-охотника, по тревоге подняли гарнизон Кифернвальда, учебную роту, добровольцев из числа горожан и фермеров. Всё было серьёзно. Отец не зря считал это делом чести.

Разумеется, никому и в голову не придёт искать её здесь. Она почти наяву увидела, как группа уставших после форсированного марша по пересечённой местности солдат подходит к Белой стене. Офицер окидывает взглядом препятствие, снимает шляпу, вытирает платком вспотевший лоб и подзывает жестом сержанта. Образцовый служака лихо отдаёт воинскую честь и рапортует, что «следы пребывания вышеозначенной особы не обнаружены». Офицер кивает, соглашаясь, и предлагает «не откладывая, встать здесь лагерем». Солдаты с суеверным ужасом глядят на Белую стену. Самый бывалый из них осторожно намекает сержанту, что они готовы «пройти ещё пару миль, лишь бы оказаться «подальше от проклятого Богами места». Сержант раздумывает, «под каким бы соусом подать эту мысль лейтенанту» и, решившись, говорит командиру: «осмелюсь доложить, но место для лагеря не совсем удачно. Слишком много кабаньего дерьма в округе, господин лейтенант». Офицер бормочет: «так вот откуда этот запах» и даёт команду «продолжить движение». Выстроившиеся цепью солдаты проходят мимо Белой стены, стараясь не глядеть на обиталище демонов. Они проходят мимо большой сосны, среди ветвей которой застрял труп человека. Лицо распухло и на нём почти не видно узоров…

Жидкость забурлила, выплеснулась через край, потушив часть углей. Милена вскочила и при помощи ножа сняла котелок с огня. Благодаря отвару, она почти не испытывала чувство голода, но считала противоестественным питаться только водой. Сейчас бы она не стала привередничать и в два счёта умяла бы даже краюху чёрствого хлеба. Герман всегда ловко срезал с каравая корочку, прежде чем нарезать и подать ей на стол, говоря, что «нечего господам губы коркой мозолить». Тут Кирса всегда была с ним солидарна, хотя, обычно и подтрунивала над Германом, пытаясь уличить его в излишнем внимании к молоденьким. Со стороны могло показаться, что хозяйка таверны совсем не ценит старого повара, изводя его пустыми придирками. Но немногие знали, какими их отношения были в действительности.

Когда-то Кирса, у которой была репутация женщины излишне корыстной, приютила и выходила раненого бродягу. Герман пару десятков длинных сезонов был армейским поваром, а выйдя в отставку, найти своё место в жизни не сумел. Семьёй он так и не обзавёлся, а все немногочисленные родственники были старше его самого и не горели желанием приютить Германа у себя. Была у него мечта открыть небольшую харчевню где-нибудь в тихом месте. И средств вполне могло бы хватить. Но накопленные за время службы деньги быстро закончились. Будучи розданными в безвозвратный долг таким же отставникам, потраченными с ними же в питейных заведениях, а то и просто украденными любителями чужого добра, они исчезли без остатка.

Более чем скромной пенсии едва хватало, чтобы платить за постой и еду, и большую часть времени он проводил за сбором милостыни, обеспечивавшей самое дешёвое пойло и корку сухого хлеба, чтобы не умереть с голоду. На беду, за этим занятием его увидел какой-то армейский чин, под началом которого Герман когда-то служил. Чин этот долго кричал о недопустимости подобного поведения, о чести мундира, о человеческом достоинстве и много ещё о чём. Отставной повар в тот день едва отошёл от очередной попойки, и ещё плохо соображал с утра, потому что ляпнул не подумав:

– Перестаньте дышать мне в лицо отрыжкой, господин полковник. Где вы такого гнилья вчера нажрались?

Злопамятный армейский чин полностью лишил Германа всех средств к существованию, добившись, чтобы ему перестали платить пенсию, как опозорившему воинскую службу. Несколько длинных сезонов отставной повар скитался по деревням, перебиваясь случайной работой, а в окрестностях Кифернвальда попал в устроенную городским Магистратом облаву на бродяг. На принудительные работы отправляться не захотел, из-под стражи сбежал, но стрела меткого охранника его всё же догнала. Кирса и представления не имела о том, кого приютила. А когда узнала, что беглец бывший повар, то обрадовалась и постепенно переложила всю работу по приготовлению пищи на Германа. Именно он научил её цветисто ругаться и только посмеивался, когда ученица довольно быстро превзошла своего учителя.

«А сейчас я так далеко от них, – грустно подумала Милена, – Кирса, наверное, протирает бокалы за стойкой, а Герман как всегда торчит у плиты, готовит что-нибудь вкусное. Блинчики, например, или бараньи котлеты». Она зажмурилась и усилием воли выбросила из головы мысли о еде.

Девушка прикоснулась к котелку, убедилась, что отвар достаточно остыл, и его можно пить, не рискуя обжечься.

«И обед, и десерт, и все праздничные перемены блюд. Не хватает только лакея и кого-нибудь для компании».

Оглянувшись по сторонам, она поискала глазами Воина и, к своему немалому удивлению, не нашла. Её спутник был не в том состоянии, чтобы самостоятельно совершать пешие прогулки. Некоторая время она размышляла над очерёдностью предстоящих действий – пойти за ним, или сразу выпить свою долю отвара. Тут до неё дошло, что дикаря теперь напоить с ножа вряд ли удастся. Милена представила, как он зачерпывает из котелка ладонью, попутно поднимая со дна осадок, и решила, что будет лучше вылить его долю в устланную лоскутом кожи ямку. Здесь её ждал новый неприятный сюрприз. Ямка была на месте, и кожа была на месте, правда, не вся: в лоскуте зияла дыра, в аккурат по размерам ямки. Девушка двумя пальцами потянула за край лоскута и покачала головой – края кожи были почерневшими и размочаленными, да и разило от неё, как от старой собачьей подстилки.

«О, Боги! Что мы пьём…» – ужаснулась она.

Можно было, конечно, напомнить себе, что в здешних местах ничего другого для питья не найти, но вид разъеденной кожи этому не способствовал. Милена прислушалась к себе, ощутив, лишь, как сильнее забилось сердце, провела рукой по животу, словно желая убедиться, что он на месте.

«А что, если жидкость и во мне проест такую дыру?»

«Плюнь на это, всё с тобой в порядке». – Спокойно сообщило Сомнение.

«И вон та кожа в порядке?»

«Ты же не кусок мёртвого животного».

– Верно, – задумчиво проговорила девушка, – но утешение слабое. Дикарь ещё куда-то запропастился. А вдруг он нашёл выход отсюда?

Не то чтобы она боялась остаться одна, ведь за пару дней, от него всё равно не было никакого толка, но, как говаривала Кирса, нанимая новобранцев на разгрузку телегу с овощами, «женщине в любой момент может понадобиться грубая мужская сила».

Тишину нарушили странные звуки, какие можно услышать возле хлева со свиньями. Для полноты картины не хватало только визга и хрюканья.

«А вот и хрюканье. Кабаны, похоже, нашли сюда дорогу. Бедненькие, – пожалела животных Милена, – тяжело им будет ходить по рыхлой земле».

Памятуя рассказы охотников о коварстве и свирепости этих зверей, она крадучись обошла засохший холм, стараясь производить как можно меньше шума. Если там действительно были кабаны, ей стоило осторожно проследить, откуда они пришли сюда. И если повезёт, выбраться, наконец, из этого гиблого места. Выглянув, готовая сразу же спрятаться девушка едва не расхохоталась, увидев, кого она приняла за стадо свиней, а приглядевшись, чуть не задохнулась от ужаса.

Воин стоял на коленях возле одного из холмов и, запустив руки в переплетение корней, ожесточённо рвал их, подставляя рот под брызжущие во все стороны струйки древесного сока. Дикарю, видимо, нравилось, потому что урчал и фыркал от удовольствия. Попавшийся на зубы крупный корень, он разгрыз и радостно захрюкал, упиваясь текущей в рот влагой.

«Любопытно, – оживилось Сомнение, – насколько его хватит при такой диете?»

«Что за жестокие мысли! – Возмутилась Милена. – Спасти нужно! Эта дрянь его разъест изнутри!»

«Нет, у него организм крепкий, выдержит».

Девушка сердито топнула ногой и решительно направилась к Воину.

– Прекрати! – Строго сказала она. – Нельзя пить свежий древесный сок! Очень опасно!

Лицо дикаря и раньше не отличалось привлекательностью, а сейчас, перемазанное соком, выглядело просто отвратительно. Высыхая, брызги сильно стягивали кожу, придавая и без того некрасивым узорам совершенно невероятный вид. Его глаза с расширенными до предела зрачками, смотрели прямо на Милену, но, и она готова была биться об заклад на что угодно, ничего при этом не видели. Единственное, на что среагировал дикарь, был перезвон висевших у неё на шее предметов.

– Авиосди, – нежно прошептал он, пытаясь улыбнуться. Но застывший на губах сок придал им столь дикую форму, что такой улыбкой можно было остановить даже разъярённого быка.

– Пойдём, – ласково позвала девушка, намереваясь увести его от холма. Она быстрым взглядом окинула корни и, убедившись, что самые крупные не пострадали, облегчённо вздохнула. Ей вполне хватало забот с дикарём, а разбираться с очередными демонами совсем не хотелось.

Воин ухватился за протянутую руку, с трудом, поднялся на ноги, тем самым облегчив ей задачу. Дикаря изрядно шатало из стороны в сторону, но иди он смог, девушка лишь слегка придерживала его и задавала направление. Так она и довела его до уже погасшего костра, раздумывая над планом дальнейших действий. Лишь только разглядев котелок, дикарь вырвался из её рук, подхватил ёмкость с отваром и жадно осушил. Было хорошо слышно, как на его зубах противно заскрипел успевший слежаться осадок.

«Отравы напился и ядом закусил, – скривившись, подумала Милена, пытаясь вытянуть Сомнение на разговор. – Ты права, осталось только пари устроить».

«Ты проиграешь».

«Посмотрим. Ты не можешь знать больше, чем я».

«Это почему же?»

Ответить девушка не успела, она переключила своё внимание на дикаря, заметив, что отвар начинает благоприятно сказываться на её спутнике. Он перестал раскачиваться, как заправский выпивоха после очередной порции шнапса. Полусогнутые в коленях, трясущиеся ноги распрямились. Воин несколько раз встряхнул головой, огляделся вокруг себя и напряжённо уставился на котелок, словно что-то вспоминая. Переведя взгляд на девушку, он попытался что-то сказать, но язык и губы плохо его слушались, воспроизводя только нечленораздельные звуки.

– Милина, – наконец выговорил он, к её неописуемому удивлению. Это было первое осмысленное слово, сказанное им за последние дни. На одном слове дикарь останавливаться не стал. Ещё пошатываясь, он произнёс целую речь, сопровождая свои слова выразительной мимикой, от которой по спине пробегал холодок. Речь сопровождалась разнообразными жестами, и со стороны это выглядело так, будто он пытался объяснить, чем небо отличается от земли.

Девушка, для приличия, кивала, думая о том, окончательно ли он пришёл в себя, или это кратковременная вспышка активности. Меж тем дикарь закончил говорить, взял Милену за руку, торжественно подвёл её к полуразрушенной стенке засохшего холма. Вырываться она не стала и покорно дала усадить себя на землю, но никак не ожидала, что в руки ей сунут закопчённый котелок. Пока она, опешившая от таких внезапных событий, пыталась стряхнуть сажу с платья и хоть как-то оттереть перепачканные руки, Воин куда-то исчез. Сердито фыркнув, девушка поклялась больше не участвовать в его дурацких затеях.

Она вскипятила ещё один котелок древесного сока для себя и, в который раз, залюбовалась светом, который испускал купол дикого леса по вечерам. Купол слабо мерцал и напоминал плавно колышущийся полог кровати. Сияние больше не казалось ей однородным, в нём можно было заметить плавно накатывающие друг на друга волны, отличающиеся густотой цвета и длительностью. Светлая волна была долгой и вскоре стала расцениваться, как что-то обыденное. Другое дело быстрая и восхитительно красивая волна яркого синего цвета, появлявшаяся неожиданно, и стремительно убегавшая вдаль. В эти мгновения краски вокруг сгущались так, что даже пламя костра приобретало другой оттенок.

«А здесь очень даже мило, если никто не беспокоит по пустякам. Вот уж удивятся те, кому я поведаю о своих приключениях. Хотя, мало кто поверит, что в Диком лесу не кишат кишмя демоны, и нет ни одной терзаемой ими страдающей души. Но я видела лишь маленький кусочек леса, а купол тянется до самого горизонта. Пожалуй, стоит сюда вернуться, когда в этой истории можно будет поставить точку. Но, не раньше, чем Берхард объяснит, что он имел в виду, а Отто ответит за своё ужасное злодеяние. Когда об этом узнает отец… – она злорадно хихикнула, представив гнев барона Трогота, – свадьбе не бывать».

«Тебе пора покинуть это место».

«А то я не знаю», – подумала Милена, снова отметив, что Сомнение полностью избавилось от язвительного тона и теперь поучения перестали быть обидными.

«Ты колеблешься и не знаешь, что делать».

«Я начну с принятия решения. И когда сочту нужным…»

«Ты давно хочешь уйти отсюда, но боишься признаться в этом».

«Когда. Сочту. Нужным. – Начиная сердиться, подумала девушка. – Я сама себе хозяйка».

«Конечно, ваша милость», – неожиданно ответило Сомнение, заставив Милену удивлённо вздрогнуть от неожиданности.

– Милина! – послышался голос Воина. Продолжил он на своём языке, и девушка в очередной раз пожала плечами, не пытаясь вникнуть в чужую для неё речь. Голос доносился из-за ближайшего холма, а судя по уверенным интонациям, дикарь в помощи не нуждался.

«Очнулся, хвала Богам. Теперь есть надежда, что мы выберемся из этого леса». – Облегчённо вздохнула Милена, потрогала котелок и, на всякий случай, крикнула:

– Отвар остыл, можно пить! – Она была совершенно уверена, что не будет понята, но это питьё помогало её спутнику прийти в себя, и было бы не лишним, чтобы котелок снова попался Витязю на глаза.

В ответ раздалось пение, если так можно было назвать громкое ритмичное завывание, чередовавшееся с длинными фразами, чем-то напоминавшими декламацию стихов. Прислушавшись, девушка поняла, что поспешила с выводами, и с головой у дикаря, явно было не всё в порядке. Вскоре ей представился случай убедиться, что предположение было верным. Воин появился внезапно, совсем не с той стороны, откуда ранее доносилось пение. Их разделял костёр, и Милена не сразу смогла понять, что в его облике было не так.

Она поднялась на ноги и только тут обнаружила, что её спутник полностью обнажён. В какой-то момент ей пришла в голову мысль, что дикарь ухитрился так облиться древесным соком, что его одежда попросту растворилась, но сообразила, что времени для этого прошло слишком мало. Его тело ещё в большей степени, чем лицо, было покрыто разнообразными линиями, точками и пятнами разной величины и цвета, а в остальном, он ничем не отличался от других мужчин. Как устроены мальчики, девушка знала, и большого интереса к анатомическим подробностям противоположного пола не проявляла уже давно. Обычаи народа, к которому принадлежал Воин ей и вовсе не были знакомы, оставалось, лишь гадать, что подвигло его на такой экстравагантный поступок.

Дикарь указал на костёр, на сухой холм, приложил руку к сердцу и теперь выжидающе смотрел на неё. Милена слышала рассказы о том, как лесные жители пляшут вокруг костра, а вот раздеваются ли при этом дикари или нет, она не знала. Решив, что мешает ему совершать обряд, девушка отошла на пару шагов от огня. Видя, что её спутник медлит, она кивком указала на костёр и сказала:

– Можете танцевать, я не против. Если этого требует обычай…

Воин двинулся к костру, но плясать не стал. Он уселся на землю возле огня, скрестив ноги, и достал из костра кусок горящего корня. Его лицо было абсолютно непроницаемо, когда он коснулся раскалённым до красна углем своей груди. Милена охнула, увидев тонкую струйку дыма, сопровождавшуюся тихим, и от того ещё более зловещим, шипением.

– Что вы делаете? – Закричала она, не в силах больше выносить такое зрелище. – Прекратите сейчас же!

Дикарь, судя по всему, был очень горд собой, его ноздри дёрнулись, ощутив запах палёной кожи, а губы при этом растянулись в довольную ухмылку.

– Дигахали! – Громко объявил он. – Канати!

Девушка сделала шаг в сторону и подняла с земли котелок. Представляя, какую боль сейчас испытывает Воин, она протянула ему ёмкость с отваром, надеясь, что у него хватит ума промыть рану. Она могла бы предложить свою помощь, но не отважилась приближаться к сумасшедшему слишком близко. Дикарь понял её намерение по-своему. Не глядя, выплеснув содержимое котелка, он вцепился зубами в его край и, глухо рыча, стал стискивать челюсти, тряся от напряжения головой.

«Надо что-то делать, иначе он себя покалечит, – подумала девушка. – Если его не остановить, то, глядишь, и в костёр усядется».

Воин победоносно отбросил в сторону изрядно погнутый котелок и вскочил, угодив ногой в огонь. Для него это оказалось полной неожиданностью, но безумное стремление к самобичеванию, в очередной раз одержало верх над здравым смыслом. Было заметно, что ему стоит недюжинных усилий удерживать ногу на раскалённых углях, но упрямство заставляло его терпеть чудовищную боль.

– Достаточно! – не выдержала Милена, втайне надеясь, что дикарь не станет сейчас ужинать своей жареной ногой. Она устала его жалеть, и на смену сочувствию пришло ощущение равнодушной брезгливости.

Воин медленно вынул ногу из огня, лениво стряхнул мелкие угольки с начавшей покрываться пузырями ступни. Девушка сморщила носик и отвернулась, начиная догадываться, что весь этот спектакль разыгрывается ради неё. Чем она могла вызвать такой интерес к себе, было неясно, но дикарь, похоже, вздумал доказать ей, что мужества и силы воли у него столько, что он способен раздавать их бесплатно и полной горстью, не опасаясь, что запасы могут иссякнуть.

«Что с ним делать, ума не приложу. Боюсь, что одной мне отсюда не выбраться».

Что скрывать, в её планах дикарю отводилась весьма существенная роль. И для осуществления этих планов, он был нужен живым и, по возможности, здоровым. А такими темпами, Воин способен снова превратить себя в человека, который сам будет остро нуждаться в посторонней помощи.

«Не беспокойся, помощь уже близко. Главное, не провоцируй дикаря на активные действия».

Милена замерла и прислушалась к себе, впервые по-настоящему испугавшись, что невинная, на первый взгляд, игра во второе Я всё-таки свела её с ума. Недавно возникшее мимолётное подозрение теперь выросло до полной уверенности. Это было совсем не её Сомнение – резкое и язвительное, хоть и дающее иногда дельные советы.

«Я сошла с ума», – бросила пробный шар девушка, тоскливо ожидая, чем же отзовётся такое категоричное заявление.

«Не в этот раз. Слушай внимательно. Я тебе не враг, но объяснять времени нет. Дикарь в таком состоянии опасен. Не делая резких движений, отойди от костра, по возможности – спрячься. Удачи».

Обстановка не способствовала тому, чтобы долго рассуждать и прислушиваться к себе. Рассудив, что сошедшие с ума вряд ли способны давать себе такие советы, Милена кивнула и стала мелкими шагами отступать назад, стараясь не упускать Воина из виду. Тот, похоже, был переполнен ощущениями боли и собственной исключительности. Упиваясь первым, он стремился подпитывать им второе. Взгляд его был прикован к сияющему куполу, он тяжело дышал, потрясая разведёнными в стороны руками и глухо рычал. Девушка вздрогнула, уткнувшись спиной в какое-то препятствие, не глядя, протянула руку и узнала поверхность засохшего холма. Она не помнила, с какой стороны находился пролом, поэтому пошла наугад – налево, боясь упустить из виду малейшее движение лесного жителя.

Ей повезло, вскоре рука нащупала пустоту и она буквально провалилась внутрь пустотелого холма. Лохмотья, в которые уже давно превратилось некогда роскошное платье, запутались в переплетении сухих корней. В какой-то момент показалось, что дикарь метнулся за ней и это именно он удерживает её и утягивает за собой. Непонятно, каким образом она сдержала уже готовый сорваться с губ крик, приказав себе поверить, что никакой опасности нет, а страшный человек, бывший еще недавно её спутником, остался на том же месте, где и был.

Милена вновь испытала странное ощущение двойственности, она почувствовала себя одновременно и взрослой и маленькой. Словно, старшая сестра – мудрая и смелая, уговаривала младшую – трусливую и глупенькую не бояться и быть послушной. Причём её тело явно находилось в ведении младшей – оно тряслось от страха и жадно хватало ртом воздух. Девушка представила рядом с собой эту девочку, ласково погладила по голове, удивившись, почему у её сестрёнки чёрные, как смоль волосы. Улыбнулась и поцеловала ребёнка в лоб, почувствовав едва уловимый привкус соли. Девочка подняла на неё свои заплаканные глаза, пару раз ещё всхлипнула и кивнула головой, дав понять, что будет слушаться свою старшую сестру.

«Куда ты пропала? – Голос был взволнован, похоже, к ней обращались не в первый раз. – Я пару раз теряла контакт с тобой».

«Пряталась», – сообщила она, всё ещё не веря, что общается с другим человеком.

«Хорошо. Сиди тихо и не высовывайся. Он уже здесь».

«Кто?» – Удивилась Милена.

«Тот, кто вытащит тебя отсюда».

Рычание дикаря стихло. Она осторожно выглянула из своего укрытия, но Воину было не до сбежавшей спутницы. Стоя на коленях возле костра, он обхватил голову руками и молча раскачивался из стороны в сторону. Девушка пробежалась взглядом по окрестностям, но не заметила никакого постороннего вмешательства. Продолжая раскачиваться, дикарь вдруг дёрнулся, как после попадания стрелы, упал на землю, захрипел и забился в конвульсиях, судорожно загребая землю растопыренными пальцами.

Откуда-то с высоты раздался громкий треск, и сверху водопадом посыпалась серая пыль. Через пролом в засохшем холме, внутрь хлынул шуршащий поток, став моментально заполнять внутреннее пространство. Милена отскочила в сторону, чтобы не быть погребённой под струёй шелестящего порошка и посмотрела вверх. Торчащая вниз вершиной серая глыба дала трещину, и теперь вниз изливался настоящий поток пыли. Трещина, прямо на глазах расширилась, от глыбы отделился большущий кусок, но его падение не было стремительным и неотвратимым. Кусок купола закувыркался в воздухе и плавно опустился за пределами отбрасываемого костром круга света. Следом сверху упала тёмная шевелящаяся масса, вызвав сотрясение почвы и земляные брызги во все стороны.

«Это же демон! – Мысленно возопила Милена. – Как, ради всего святого, он может мне помочь?»

«Замри и не шевелись. – В мысленном голосе прорезались повелительные нотки. – Никто не говорил, что тебя будет спасать демон. Жди. Теперь все действующие лица собрались вместе».

Чудовище не обратило никакого внимания на замершую в двух шагах от него девушку и тяжело затопало к костру, перебирая массивными ногами. Демон был похож на того, что преследовал их до самой Белой стены, хотя, целиком она видела его всего один раз, да и то мельком. Его, оказывается, интересовал только дикарь, успевший немного прийти в себя и пытающийся неловко подняться с земли. Демон протянул своих отвратительных червяков и подхватил оступившегося Воина. Девушка ахнула, ожидая неминуемой гибели своего спутника, но слуга Сатаны удержал от падения и бережно поставил лесного жителя на ноги.

– Да они друзья! – Вслух изумилась Милена. – Ещё и в сговоре, наверное. А мне он хотел доказать, что тоже боится демона. Обманщик!

«Для начала, парочку необходимо разлучить. Тау сейчас займётся этим. Не вмешивайся».

«Я и не собиралась. – Удивилась она такому предположению. – А кто такой Тау»?

«Успеешь познакомиться».

«Я даже не знаю, кто ты такая… или такой».

«Понимаю твоё недоверие, милая. Думаю, мне не стоит сейчас представляться, но, помнишь свой сон, в котором ты встречала карету?»

«Откуда вы можете про него знать»?

«Считай, что это я должна была приехать в той карете».

«Это был очень странный сон. – Вспомнила девушка. – Со мной было что-то не так. Я догадывалась, но не могла найти никакого подтверждения».

«Что было – то прошло. Поговорим позже. Тау предстоит нелёгкая работа».

Милена не сразу заметила изменения в поведении чудовища, а заметив, не поверила своим глазам – демон постепенно терял контроль над частями своего уродливого организма. Его шевелящиеся отростки переставали двигаться, кривые толстые лапы по очереди подгибались и замирали. Последними безвольно повисли, ещё недавно державшие Витязя червяки, но лишённый поддержки дикарь не упал. Пошатнувшись, он удержался на ногах, тряхнул головой, словно отгонял остатки сна и стал озираться по сторонам. Видимо разглядев что-то, дикарь отшатнулся, вскинул перед собой руки, будто защищаясь от опасности, а затем развернулся и, не обращая внимания на обожжённую ногу, побежал прочь.