Текст книги "Ослиная Шура"

Вход в Московский зоопарк порадовал Шурочку новыми фонтанами. Вот это действительно радость! Всё же хоть что-то делается для людей, для нового подрастающего поколения. Лишь бы дети не превращались автоматически в новых русских, иначе страна точно развалится, потому что Россия не сможет развиваться, кланяясь Золотому Тельцу и бессмысленным гей-секс-шоу-парадам.

Проходя мимо метро «Краснопресненская», Шурочка улыбнулась стоящему перед круглым красным зданием памятнику партизана с гранатой в руке. Совсем недавно по Москве, особенно среди студентов, пронёсся слушок, будто круглое красное здание метро взлетело на воздух. И виноваты в этом вовсе не террористы Бенечки Ладена, а этот самый партизан. Просто граната у него из руки выпала…

Идя по улице в сторону Киевского моста, Шурочка издали увидела храм Девяти мучеников, куда советовал обратиться Стас. Девушка даже приостановилась на несколько минут, потому что соблазн был велик. Но, отогнав от себя крамольные мысли, – ведь надо было обязательно попытать счастья в Дивеево, – Шура зашагала по мосту через Москву-реку к гостинице «Украина». Это здание было одним из семи, сохранившихся ещё достопримечательностей города. Но вдруг прямо на глазах у девушки один из пилонов на крыше высотки закачался и рухнул вниз!

Девушка от неожиданности чуть не выпустила из рук завёрнутую в холст икону и с испугу жалобно пискнула, потому что пилон с незабываемым грохотом рухнул вниз, на тротуар! Хорошо, хоть никого из людей в это время внизу не оказалось. Падение целой башенки с крыши высотки и как раз, когда к этому месту подходила Шура, ничего хорошего не предвещало. На месте, куда обрушился пилон, уже суетились какие-то люди в робах строителей. Видимо, гостиница «Украина» тоже отстраивалась, меняя облик, и одна каменная башенка не выдержала подмены или просто запротестовала всем своим каменным сердцем против реконструкции, где от старых архитектурных находок могут остаться лишь одни воспоминания.

И всё же, падение пилона в тот момент, когда рядом оказалась Шура, значило многое. Девушка осознавала, что просто так ничего в жизни не происходит, и, если башенка свалилась именно сейчас, то это надо понимать, как предупреждение о грядущем сражении. За икону? Вполне возможно, потому что в официальных церковных кругах тоже происходят битвы за власть и поклонение Золотому Тельцу вместо Бога. Придётся, наверно, обращаться всё-таки к старообрядцам, которых враг человеческий не сломил ни огнём, ни мечом, ни звоном золотых монет.

Возле гостиницы начал собираться народ: надо же поглазеть, вдруг сверху ещё что свалится! Шура не стала задерживаться, свернула на Украинский бульвар и вышла к площади Киевского вокзала, где всю площадь уже занимал новый торговый центр «Европейский». Признаться, этот центр, вероятно, был самым крупным в Европе. Ну, может, и не во всей Европе, но ни в одном городе России такой громадины больше не сыщешь. Владельцы центра умудрились даже сконструировать каток на самом верхнем этаже. Что ж, каждый привлекает публику, как умеет.

Дома оставалось всё, как обычно. Шурочкина квартира, или берложья мастерская, не изменилась под веянием новых строительных перемен. Вот только Хламорра не дождалась хозяйку и сгинула в недостижимом прошлом. Что ж, всему своё время и свой принцип развития.

Пора было ехать к маме и дочке. Уж они-то, наверное, Шурочку ещё не забыли.

Электричка исправно доставила девушку на место и речка Пахра радостным журчанием встретила давно не приезжавшую гостью. Семья тоже обрадовалась Шурочке, что ни говори, а простое человеческое общение ничем не заменишь. Радость появляется в каждом при долгожданной встрече с близкими. Особенно это просвечивалось в глазах младшей Шурочки, так обрадовавшейся приезду потерянной мамы.

– Слушай, – щебетала дочка. – Оказывается, далеко на севере когда-то была волшебная страна Арктида!

– Как? – не поверила художница своим ушам. – Как ты сказала?

– Арктида. Эту страну у нас ещё Гипербореей называют, а в Америке Атлантидой, – терпеливо пояснила дочь непонятливой маме. – Это же все знают! Даже в школе учат.

– Кто тебе такое сказал? – удивилась мать.

Она никак не ожидала услышать от маленькой дочки что-нибудь подобное. Причём, знание о Гиперборее стало приходить к старшей Шурочке совсем недавно и в основном через сны. А тут какая-то кроха говорит о тайных видениях матери, как будто о чём-то совсем обычном! Так не бывает!

– Это я ей рассказала о земле наших предков, – подала голос бабушка. – С малых лет ей надо знать то, что от нас срывали за семью печатями.

– Для чего? – не переставала удивляться старшая Шура.

– Хотя бы для того, чтобы стать личностью, – отрезала бабушка. – Ведь, чем раньше человек узнает о своих корнях, тем раньше начинает любить родину и заботиться о ней. Не то, что нынешние, захватившие власть чужие. Эти уж точно без роду и племени, потому что Россию на корню продают. Раньше, если мужик начинает что-то тащить из дома и пропивать, такого жена выгоняла из дому – собаке собачья смерть. А теперь разные пьяные президенты Ёлкины со своими преемниками продают Русь по рублю ведро на каждом углу и считают себя многоуважаемыми лицами. Судите меня по делам моим, как говорил Христос. А дела правительства в конце и начале нового века свидетельствуют о повсеместной инфляции духа, причём, далеко не с низших слоёв населения. Как говорили московские рыбаки из Мнёвников – рыба с головы гниёт.

В семнадцатом веке был уже один такой торгаш безродный – патриарх Никон. Тоже пытался погубить страну. Так все раны, нанесённые им, Русь до сих пор зализывает. Но тогда ещё хоть как-то Бога боялись, а нынешним на всё и на всех наплевать, кроме Его Величества Доллара. Эта бумажка у нас теперь не только вместо знамени, а национальная валюта.

– Вот это да! – опешила старшая Шура. – С такой учительницей моя дочь точно станет либо второй Новодворской, либо новой Маргарет Тэтчер.

– Самое главное, чтоб девочка стала личностью, – уточнила бабушка. – Всё остальное приложится. Вспомни своё пионерское детство: в любой стране детей с раннего возраста приучают либо к насилию, либо к поклонению деньгам, как у евреев, либо к любви той страны, где ты родилась, как у японцев и как было у нас в России до исторического материализма.

Но я думаю, что наций на земле только три: первая – жидо-масоны, поклоняющиеся деньгам, рвущиеся к власти и готовые продать мать за тридцать серебряников; вторая – творческие люди, готовые голову положить за други своя; и третья – остальное законопослушное население, готовое идти, куда погонят. И это по всей планете.

Ладно. У нас с тобой этих разговоров ещё много будет. Ты ведь вернёшься к нам, когда отвезёшь икону в Дивеево?

– Конечно! – воскликнула Шура и постаралась разгладить рукой подступивший к горлу ком. Девушка с детства не была приучена проливать беспричинные слёзы, однако удушающий спазм налетал иногда без спросу.

Снова расставшись с мамой, которая души не чаяла в подрастающей внучке, особенно в воспитании девочки, Шура отправилась с Казанского вокзала поездом, проходящим через Арзамас-2. Когда-то верящие только в заветы Ленина-Бланка материалисты, пытались обезлюдить эти места в центре России и превратить здоровую российскую природу в атомный полигон, где выжить смогли бы разве что мутанты.

Шура понимала, чувствовала, что полезно выполнять советы Стаса. Хотя бы постараться с чего-то начать. Ведь сама Дева Мария сможет общаться с насельниками русских просторов через написанный Шурочкой образ. Единственно, что смущало девушку, это всё-таки поездка в Дивеево. Да, там Саровская пустынь, где отмаливал Россию отец Серафим Саровский, где сама Богородица отметила эту землю.

Честными верящими и верующими в Бога людьми оставались всё-таки старообрядцы, под страхом смерти не отступившие от заповедей Иисуса Христа, завезённые на Русь апостолом Андреем Первозванным. Кстати, того же Серафима Саровского художники всегда изображали с лестовкой[88]88
  Лестовка или вервица – своеобразные чётки, установленные святым Василием Великим в основанных им монастырях.


[Закрыть] в руках, значит, святой тоже соблюдал старообрядческую веру.

Шурочка интуитивно чувствовала, что в Дивеево её ожидает какая-то опасность, но что сделано, то сделано. Она ехала без вещей. Единственным грузом являлась икона. Образ получился довольно красивый и удивительный. Сейчас самое главное, что требовалось, привезти её в Троицкий храм, как советовал Стас. Шура не знала, как всё сложится, но верила в заступничество Богородицы. Ведь недаром же ей было велено писать «Воскрешающую Русь».

Иконы приходили на землю только в самое нужное время. Недаром, Иверская икона Божьей Матери, которую на Афоне называют «Вратарница» приплыла к полуострову прямо по морю. А если сама Царица Небесная наказала написать образ и даже показала его, то и дальше надо поступать по завещанию Богородицы.

Поезд скрадывал километры, спешил на Восток к Арзамасу. В купе напротив художницы сидел молодой человек, из вежливости оказывающий внимание случайной спутнице, что Шурочке было больше, чем достаточно, поскольку никаких лишних знакомств просто не хотелось.

– А вы никак в Дивеево решили съездить? – поинтересовался купейный спутник.

Шуру, естественно, удивила догадливость собеседника, но она решила всё же выяснить – откуда это?

– Вы сами догадались или просто предположили?

– Да что тут предполагать? – хмыкнул мужчина. – Вы посмотрите в зеркало: молодая красивая, а одета как старуха. Да ещё голова платком замотана.

– Ну, знаете! – Шуру поразило мнение спутника. – Одеваюсь, как хочу! А вам, верно, нравятся попутчицы в юбках с завышенным подолом и заниженными гениталиями?

– Просто хочу отметить, что раньше вы уделяли одежде немножко больше внимания, чем теперь, – пожал плечами спутник.

– Откуда вы знаете?

– Человеческие повадки никогда не пропадают, – резюмировал мужчина. – Это примерно выглядит так: допустим, кто-нибудь научится водить автомобиль и даже если в лоскуты напьётся, то всё равно из-за руля не вылезет. Сознание, как и душа, неподвластно нашему греховодству. Если же человек, увлечённый потусторонними умствованиями, блудить начинает, тогда у него просто выключен или отсутствует совсем орган веры.

– Чего?! – Шура тут же вспомнила знакомство с монахом Агафангелом. Ведь он то же самое говорил! Фантастика!

– Орган веры, – охотно пояснил мужчина. – Ведь человек послан в этот мир не для того, чтобы требуху едой набить и сексом позаниматься.

Шура ничего не могла возразить, решила только, что эти обсуждения в данное время и в данном месте просто лишние. Тем более, ехать оставалось недолго. Молодой человек не возражал и добровольно замолк.

В Арзамасе поезд стоял всего две минуты, но пассажирам хватило времени покинуть железнодорожные вагоны. Поезда всех утомляли, и человек без сожаления прощался с временным жильём на колёсах. На привокзальной площади оказалось довольно много общественного транспорта, поэтому прибывшие в Арзамас принялись разбредаться по автобусам.

Шурочка уже знала, что транспортом ехать не очень далеко. Ещё час и автобус остановился недалеко от монастыря. День клонился к вечеру. Для монастырской жизни это было слишком поздно, только служба ещё, скорее всего не кончилась, потому что в монастырях вечерня, как и литургия, начинается рано, а заканчивается поздно.

Путь до монастыря оказался не таким уж долгим, или это Шурочке просто показалось, но служба действительно ещё не кончилась. Девушка в толпе других паломников вошла на территорию монастыря. Троицкий храм сразу попался на глаза: зелёного цвета, правда, с чёрными куполами, но, видимо, ещё не успели покрыть золотом.

Служба была в самом разгаре, то есть паломники прибыли как раз незадолго до елеепомазания. Женский придел был в левой части храма, и Шура простояла до конца без возражений. Потом всё же подошла к одному из батюшек и спросила про паломничество, но икону показывать пока не стала – мало ли что?

Решение показать икону самой игуменье после завтрашней литургии было наиболее приемлемо, поскольку паломницу разместили в такой же, похожей на Валаамскую, келье и оставили до утра в покое.

Но Шурочке не спалось. Едва дождавшись утра, она выспросила, где же Канавка, по которой Царица Небесная ходила. А когда ей показали где, взяла привезённую икону и отправилась прямо туда. Она шла одна, но скоро за ней то ли случайно, то ли нет, пристроились несколько монахинь и приезжих паломниц. По пути попался один из священников, наёмных работников женского монастыря, но он не обратил внимания на встречных матушек, мало ли какие утренние шествия у паломников! Команда из нескольких женщин медленно следовала по канавке. Шурочка шла впереди всех, опустив голову, держа перед собой написанную недавно Богородицу.

Вдруг прямо перед ней, казалось, из-подпространства возникла фигура. Вероятно, это был мужчина, забредший сюда по какой-то случайности. Хотя случайностью назвать такое довольно трудно, поскольку мужик завалился в Канавку, по которой ходила Богородица, под принятым где-то с утра градусом, а в руках держал огромный тесак.

Шедшие за художницей, держащей в руках икону, тоже заметили, что мужчина вырос, казалось, прямо из-под земли и прямо напротив Шуры. Та не ожидала никого увидеть в Канавке, тем более рано утром. Всё так же прижимая к груди икону, девушка подняла голову и вдруг узнала того, кто преградил ей дорогу.

– Телёнок? Ты откуда? Ты что?… – только и успела произнести Шура.

Больше она сказать ничего не смогла, даже если бы захотела. Роберт, то ли не узнал Шуру, пялясь на неё мутными, чуть ли не мёртвыми глазами, то ли под выпитой смелостью, вонзил ей тесак в живот и сделал круговой оборот оружием, пронзившем напрочь невинное тело. Но всё ж до него дошли слова, сказанные Шурой. Он впился взглядом в её лицо и, наконец, узнал давнишнюю свою любовь. Любовь, подарившую ему хозяина.

– Мразь! Падла! – заорал он. – Опять ты! Зачем?! За что?!!.

Его голос потонул в женском крике, поднятом стоящими позади монашками. Скорее всего, сам не понимая ещё, что произошло в действительности, Телёнок Роби постоял под перекрёстными воплями монахинь, потом рванул из канавки в недалёкий лес, зашвырнув тесак в попавшиеся на пути кусты. Даже сквозь поднятые вопли матушек пространство вскоре прорезал звук взревевшего двигателя и визг колёс.

Шура, теряя сознание, опустилась на траву, но икону не бросила. Богородица… Богородица оградит покровом своим…

Последней мыслью у неё проскользнуло, что много в жизни согрешала и, вероятно, заслужила такой уход. Что ж, на всё воля Божья.

– Господи, прости ме… меня… грешную…