Текст книги "Идущие на смех"

И за учителей своих
(Новогодний тост)

Друзья мои! Позвольте сегодня, за этим праздничным столом произнести свой первый тост за моих настоящих, истинных врагов, которые помогали мне двигаться по жизни и научили всему самому нужному, самому мудрому и самому полезному.

Начну с тебя, Вилька Козырев, наш классный хулиган и приставала, который всегда издевался над моим хилым телосложением и позорил меня перед девчонками. Я долго терпел. Но когда в наш седьмой «Б» перешла Линочка Яралова, в которую мы все немедленно влюбились, твои издевательства стали мне невмоготу. Тайком я стал посещать секцию бокса, и уже через полгода изметелил тебя на переменке под одобрительные аплодисменты Линочки. И хотя ты стал обходить меня третьей дорогой, спорт я уже не бросил и с тех пор регулярно занимался боксом. Как часто потом это выручало меня в жизни. Спасибо тебе, мой заботливый, мой дальновидный хулиган!..

Низкий поклон вам, неуважаемый Константин Иванович! С детства я был вспыльчив и невыдержан, взрывался из-за пустяков, устраивал скандалы. Но когда, после института, я попал к вам в отдел, где вы, пользуясь своим положением, ежедневно орали и оскорбляли подчиненных, в том числе и меня, я на собственном примере понял, как тяжело тому, на кого кричат, и как мерзок тот, кто себе это позволяет. Я стал следить за собой, гасить в себе вспышки ярости, воспитывать сдержанность. Говорят, что мне это удалось, я стал выдержанней и корректней – благодаря вам, мой почтенный хам. Спасибо!..

Благодарю и вас, завистливый гражданин Котенко, мой рецензент, мой оппонент, мой душитель! Я был намного моложе вас, а успел уже сделать больше, чем вы. Вы не могли с этим смириться, не хотели пускать меня вперёд, на корню рубили любую мою идею, своим авторитетом давили каждое моё начинание.

Я понял, что вы – невежда и победить вас можно только знанием и мастерством. Я стал серьёзно готовиться к поединку. Где нужно было прочесть один учебник – читал три, где нужно было сделать два варианта – делал пять. Работал по ночам, не знал выходных, не ездил в отпуск.

Конечно, вы лишили меня многих радостей жизни, но в результате я пробился сквозь вас: имею признание, премии, учеников. А главное, я теперь умею делать всё то, что не умеете вы – и это благодаря вам, дорогой мой шлагбаум!

Спасибо и вам, все высокопоставленные и мелкие антисемиты, которые не приняли меня вместе с моей медалью в университет, запрещали мои спектакли, рассыпали наборы моих книг, вычеркивали из списков кандидатов на премии и просто оскорбляли на улицах!..

Этой своей неутомимой деятельностью вы зародили во мне желание уехать в Израиль и помогли мне принять это непростое решение.

Я поднимаю свой бокал не за друзей, а за врагов, и уверен, что вы, мои друзья, поймёте и не обидитесь: ведь и подружились мы, благодаря им, нашим недругам, ища опоры друг в друге против злобы, зависти и лицемерия.

Спасибо вам, мои верные враги! Я пью за то, чтобы у вас хватило сил и дальше тонизировать мою жизнь, не давая мне расслабляться и терять спортивную форму… Я не виню вас за ваши мерзкие качества, а жалею: ведь вам не повезло в жизни, у вас не было таких неутомимо-преданных врагов, которые бы испытывали вас на прочность, закалили бы ваши характеры, отслоили и очистили ваши души от шлака и мусора. Но не теряйте надежды. Быть может, именно этот Новый год будет для вас сложным, трудным, мучительным и поможет многое понять, от многого избавиться и окрепнуть в борьбе с вашими приобретёнными врагами.

Друзья мои! Давайте выпьем за наших врагов! Пока они существуют, мы будем сильны, мы будем добры, мы будем нравственны и непримиримы!

Я пью за дружбу и за вражду!

С Новым годом!

Шестеро в одной машине, не считая седьмого

ОТ АВТОРА: Однажды мне позвонили из «Недели» (была такая газета) и предложили сочинить комический сериал, персонажи которого будут переходить из номера в номер и веселить читателей.

Мне это показалось интересным, и я придумал семерых забавных, неунывающих неудачников, попадающих в разные смешные ситуации.

После первой же публикации редакция получила очень много писем от читателей, полюбивших моих героев, с просьбой продолжить их приключения.

Поскольку я тоже успел их полюбить, то с удовольствием выполнил эту просьбу.

Семеро смелых

Идея была Винни-Пуха.

– Вывозим Антошку на каникулы в Сосняки. Там же встречаем Новый год. Приглашаем и вас. Представляете: лес, ёлки, сугробы.

Предложение было принято с восторгом.

– Мы тоже проведём там недельку, – решила Рая. – Подышим воздухом. Иосик, закрой рот и дыши носом.

Иосику всю жизнь рвали гланды. Только вырывали – они сразу появлялись снова. Это было явление, необъяснимое медициной. Он не успевал дойти до дверей операционной – гланды вырастали снова и лезли, как сдобное тесто, из горла, из носа, из ушей. Поэтому он всегда держал рот открытым, чтобы гландам не было тесно.

Рая работала у него секретаршей. Точнее, он работал у неё начальником, потому что она сидела в приёмной со дня создания управления. Она была женой первого начальника, родила ему сына. Когда того сняли, развелась, вышла за следующего шефа и родила ему дочь. Когда назначили Иосика, она вышла за него и снова родила. О каждом своём последующем муже Рая заботилась так же горячо, как и о предыдущем.

Иосика она сперва решила закалять. Настояла, чтобы он делал йоговское полоскание: по утрам втягивал носом воду. В первое же утро он захлебнулся, и его забрала «Скорая помощь». Тогда она потребовала, чтобы он по утрам, перед работой, бегал вокруг массива. Он побежал, но провалился в водосточный люк и сломал ногу. Когда он вернулся из больницы, она попыталась приучить его к холодному душу. После первого же обливания началось двустороннее воспаление лёгких и его опять увезли в больницу, где у него уже была своя койка. Тогда Рая прекратила его закалять, а стала, наоборот, кутать: до первомайских праздников он не снимал шапку-ушанку и до июня ходил в кальсонах.

– Ребята, в Сосняках турбаза для иностранных туристов – можно будет подкупить продуктов, Иосик договорится.

Иосик сдавал кандидатский минимум и настойчиво учил английский язык. Его убедили учить во сне, включая рядом магнитофон с английскими текстами – это, мол, даёт потрясающий эффект. Эффект, действительно, был: язык он выучил, но у него выработался неожиданный рефлекс – как только слышал английские слова, сразу засыпал. Так что фактически пользоваться своими знаниями не мог.

– Зачем нам турбаза? – возразила Лида Матусевич. – Поедем на машине, загрузим продуктов.

Муж Лиды, Юра, был фантастически рассеянным. Лиду убедили, что за рулём человек становится собранным и внимательным, поэтому по её настоянию у соседа была куплена старенькая, потрёпанная «Лада»-пикап.

Эта «Лада» вела себя бесстрашно и дерзко, тараня даже самосвалы. Дело в том, что Юра регулярно путал педали и вместо тормоза давил на газ – друзья назвали это «эффектом Матусевича». Кроме того, Юра не успевал переключать скорости, поэтому передвигался только на одной первой передаче. Машина жрала такое количество бензина, будто он ездил на танке.

Матусевичи жили на первом этаже и держали машину под окнами. Лида обнесла её заборчиком и сделала калитку для въезда. Машина жила за загородкой, как коза, даже сигнал у неё стал какой-то мекающий, а из выхлопной трубы выпадали шарики.

Первое время Юра регулярно валил забор, не попадая в калитку. Лида терпеливо поднимала столбики. Лида была хорошей женой, но обстоятельства делали её замечательной.

В дальнейшем, она выкопала колею, по которой Юрина машина въезжала в своё стойло.

– А в лесу спокойно?.. В смысле хулиганов? – спросил Иосик.

Он был худой и тщедушный, рагу из костей. В детстве его всегда обижали. До сих пор он по ночам вскрикивал и стонал: ему снилось, что его бьют бандиты в телогрейках и ругаются матом. Когда он во сне учил «инглиш», ему стало сниться, что его бьют бандиты в смокингах и ругаются по-английски.

– Если нападут, отобьёмся бутылками! – успокоил его Серёжка. – А отбиваться будет чем – это я обеспечу.

– Давайте хоть раз в году не напиваться! – взмолился Иосик.

Его управление работало хорошо, сдавало проекты досрочно. По этому поводу всегда устраивался банкет. Он не любил пить, с детства мучился от изжоги, но приходилось, чтобы не отрываться от коллектива. Он так часто возвращался с работы пьяным, что заболевшие дети, когда им клали водочные компрессы, говорили: «Папочкой пахнет».

– Уж извини!.. Я должен изучать явление, которое разоблачаю!

Винни-Пух и его жена Лена были эстрадными артистами («Серж и Элен Грины»), выходили в виде бутылок и пели антиалкогольные куплеты. Она – худая бутылка, он – толстая. У них всегда был успех. Серёжка научил Лену, кланяясь, кричать самой себе «бис». После этого они повторяли куплет. И так несколько раз сами себе бисировали. После их антиалкогольного выступления даже самые непьющие зрители бежали в буфет.

У «Сержа и Элен» был Антошка, поздний ребёнок, которого Лена родила где-то между праздничными концертами. Она не шла в декрет, выступала до самых родов. Но так как она располнела и не влезала в свою тару, Сергей отдал ей толстую бутылку, а сам временно изображал закуску.

Антошка был маленьким, как зарплата инженера, тонким, как французская острота, и лёгким, как вопросы телевикторины. У него было прозвище – Перпетум. Этот ребёнок доказал, что вечный двигатель существует, он ни секунды не находился в покое: бегал, лазил по деревьям, прыгал с балкона, бодался с троллейбусом… Однажды он натянул на голову каркас от абажура, который никак нельзя было снять.

– Я – царь! – радовался Антошка.

– Ты – сволочь! – сказала Лена и повела его к слесарю.

При этом избытке энергии Антошка категорически не ел, месяцами.

Когда Лене удавалось запихнуть ему в рот ложку каши, он неделями держал её за щекой, не проглатывая. Постепенно он так разработал своё защёчье, что вмещал там содержимое всей кастрюли.

Тридцать первого декабря, в послеобеденное время, перегруженный пикап взял курс на Сосняки. Рядом с Юрой сидела Лида и подсказывала ему, где лево, где право.

На заднем сидении устроились Рая, Лена и Иосик. На коленях у них вертелся Антошка-Перпетум. Винни-Пух, как занимающий много места, был втиснут в багажник, между бутылками и пакетами, набитыми снедью.

Юра вёл машину, как всегда, на первой передаче. «Лада» ревела, как реактивный самолёт, но ехала со скоростью дорожного катка. На крыше, к багажнику, были прикреплены шесть пар новеньких лыж -издалека казалось, что движется ракетная установка. Встречные дорожные инспекторы поспешно отскакивали в стороны: многих из них Матусевич уже сбивал.

Серёжка незаметно дегустировал содержимое пакетов.

– Прекрати поедать продукты, – не оборачиваясь, потребовала Лена.

– Я не поедаю. Я проверяю. Почему не взяли крупы?

– Чтобы Матусевич не захотел варить суп, – объяснила Лида.

Однажды Юра решил ей помочь, сварил кашу, но вместо манки всыпал мыльный порошок – несколько дней вся семья пускала пузыри.

Рая заботливо обмотала Иосику шею вторым шарфом.

– По-моему, дует.

– Все окна закрыты.

– Всё равно сквозит. Почему ты их на зиму не заклеиваешь?

– А хозяйка приветливая? – поинтересовалась Лида.

– Старушка – божий одуванчик, – успокоил Серёжа. – Всё будет окей!

Услышав «окей», Иосик захрапел.

Слева проплыл указатель с надписью «Сосняки».

– Населённый пункт, сбрось скорость, – напомнила Лида.

– Мне нечего сбрасывать, – успокоил её Юра.

По указанию Серёжки, машина свернула в первую же улицу и стала приближаться к голубому домику.

– Это наша вилла. Подруливай к воротам и ставь у забора.

У ворот была большая площадка, очищенная от снега, словно специально приготовленная для стоянки автомобилей. Вдоль забора, обвитого колючей проволокой, тянулась водозащитная канавка, узкая, но довольно глубокая. Юра подъехал почти параллельно забору, хотел остановиться, но сработал «эффект Матусевича», машина сделала резкий бросок и переднее колесо провалилось в канаву. Заднее – наполовину свесилось над ней.

– Все выходите, я дам задний ход.

Рая разбудила Иосика, все вышли, и Юра привёл свою угрозу в исполнение: с диким рёвом заднее колесо забуксовало и тоже сползло в канаву.

На шум вышла хозяйка, удивлённо спросила:

– Как вы туда попали?

На улице уже стемнело.

– Может, оставим до завтра? – предложила Лена. – Антошку пора кормить. И на стол накрывать надо.

– За ночь колёса вмёрзнут в почву, и тогда её не вытащить до весны. – Юра с бывалым видом обошёл вокруг машины. – Что бы подсыпать под колёса?

– Я видел во дворе у хозяйки чернозём, целую кучу.

– Давай!

Через полчаса весь чернозём перекочевал в канаву. Матусевич дал газ. «Лада» рычала, выла, стонала, но с места не двигалась, а наоборот, уходила всё глубже в землю. Юра вылез из машины и набросился на Сергея.

– Зачем ты закопал колёса?

– Ты же просил сыпать!

Они ещё долго переругивались, потом похитили у хозяйки лом и попытались с его помощью приподнять машину. Когда лом согнулся в дугу, Серёжка раскачал и вырвал из земли столб, на который упирались жерди забора. Используя столб, как рычаг, все навалились на него. Машина даже не дрогнула, а столб сломался пополам.

Из дома в наброшенном полушубке выскочила хозяйка и побежала через улицу.

– Куда вы, мамаша? – спросил Серёжка.

– Сыну звонить, в город! – угрожающе сообщила старушка.

Стало совсем темно. В окнах зажглись нарядные ёлки. Телевизоры показывали юмористические передачи – с экранов слышался смех исполнителей.

Мужчины вышли на дорогу и стали ловить проходящую машину, чтобы обратиться за помощью, но на дороге не появлялось ни одной фары – все водители уже сидели по домам.

В доме напротив, на крыльце, стояла старуха-хозяйка и указывала на разрушителей своего жилища. Очевидно, она собирала народное ополчение.

– Идёт! – заорал Юра.

По дороге приближался «Запорожец» с ёлкой, притороченной на крыше. Мужчины кинулись к нему наперерез, размахивая руками. Чтобы он не проскочил мимо, Серёжка бросил на дорогу обломок столба. Перепуганный водитель, приняв их за грабителей, вышел из машины с поднятыми руками.

– Братцы… У меня семья… – Узнав, в чём дело, чуть осмелел. – Я домой спешу. Дети ёлку ждут.

– А сколько тут делов-то?.. Прицепишь, дёрнешь и гуд-бай!

Стоявший рядом с водителем Иосик, повалился на него и захрапел.

Решив, что они ещё и припадочные, водитель перестал сопротивляться.

– Хорошо, согласен. Но у меня нет троса.

Выяснилось, что троса нет и у Матусевича. Тогда Сергей обмотал руки тряпками и стал отдирать от забора колючую проволоку. Одним концом зацепил застрявшую «Ладу», другой конец замотал вокруг бампера «Запорожца».

– Давай!

«Запорожец» зарычал, проволока напряглась, «Лада» дёрнулась, пытаясь вырваться из канавы.

– Я всегда говорил, что «Запорожец» – это недоделанный трактор. Дай газу, дай! – радостно орал Серёжка.

Водитель дал, проволока сорвалась, рванула назад и, как змея, обмотала Винни-Пуха, вонзившись в его дублёнку. Сергей упал на снег. Все бросились к нему.

– Серёженька, ты живой?! – тормошила его перепуганная Лена.

– Свободу Сергею Грину! – простонал он в ответ из-за колючей проволоки.

– Отдайте мне все ваши перчатки! – потребовал Юра. Нацепив их, одну на другую, он ухватился за конец проволоки и скомандовал Сергею. – Я буду держать, а ты катись и разматывайся.

– Братцы, отпустите меня! – взмолился водитель, ошалевший от всего этого.

– Думаешь, мы тебя остановили только для того, чтобы ты из меня катушку сделал?.. – Освободившийся от проволоки Винни-Пух снова был готов к деятельности. – Теперь я завяжу – уже не соскочит… Ну, давай ещё раз… Только больше газу, не жалей!

Водитель не пожалел – «Запорожец» рванул и умчался, оставив на конце проволоки свой бампер.

– Сам виноват – тащить надо уметь… – прокомментировал Серёжка. – Впрочем, два бампера – это роскошь.

На дороге было пусто, как в холодильнике после вечеринки. Решили пойти по дворам, искать автомобилистов и взывать о помощи. Пробегавший мимо мальчишка указал им на двухэтажный особняк в конце улицы и заверил, что там им помогут.

Юра, Сергей и Лида направились к особняку.

– Быстрей, мальчики, быстрей!.. Уже пол-одиннадцатого!

– Я не могу быстро, – оправдывался Винни-Пух. – Я вешу сто десять килограммов, а ноги у меня тридцать восьмого размера, маленькая площадь опоры.

– Носи ласты, – посоветовал Юра.

Когда они позвонили в дверь, их встретили дружным воплем – в гостиной весёлая компания уже встречала Новый год. Судя по степени «подогретости», они начали встречать с прошлого Нового года.

– Смотрите, кто к нам пришёл! – радостно орал хозяин, одновременно лихорадочно соображая, кто же это, действительно, пришёл.

Его дед, как видно, бывший офицер, щёлкнул туфлями, поцеловал Лиде руку и пригласил к столу.

– Штрафной им, штрафной! – кричали гости.

Используя свою ёмкость, Винни-Пух с удовольствием избавил друзей от наказания, выпив и за себя, и за них. Когда после этого втолковали гостеприимным хозяевам обстоятельства дела, все вскочили из-за стола, чтобы идти выручать гостей, а дед даже зачем-то снял со стены старинную саблю. С большим трудом удалось сдержать этот порыв. Хозяин сбегал в сарай и притащил какой-то замасленный ящик.

– Здесь лебёдка. Сам я сейчас не ездок, а с ней вы выберетесь.

Прощались долго, целовались, обменивались адресами. Дед снова щёлкнул каблуками и, обнажив саблю, потребовал руку для поцелуя, только уже почему-то не у Лиды, а у Сергея.

Лебёдка оказалась тяжеленной. Её везли на санках, предоставленных отзывчивым хозяином. Сверху Сергей усадил Лиду и весело ржал, изображая битюга.

Когда они вернулись к машине, Рая, Лена, Иосик и Антошка прыгали вокруг костра, разложенного из остатков забора.

– Мы замёрзли, – объяснила Лена.

Старуха-хозяйка в окружении соседок и с ужасом наблюдала за ними: издали их прыжки напоминали ритуальный танец дикарей.

– Хозяйка предлагала вернуть аванс и подарить нам две курицы, если мы согласимся уехать, – сообщила Рая.

– Сейчас мы вместе встретим Новый год и помиримся, – пообещал оптимист Серёжка.

Он зацепил крюком «Ладу» и стал искать, к чему бы прикрепить второй конец лебёдки. Увидев скобу, вбитую над крыльцом, направился к дому, волоча за собой трос.

Старуха-хозяйка бросилась через улицу с воплем:

– Не дам!.. Хоть дом пощади!.. Не дам!..

– Пожалейте её, она вдова! – кричали соседки.

Старушка преградила ему дорогу и забилась в истерике.

– Так мне и надо, дуре старой – на деньги позарилась – Она вытащила из-за пазухи узелок и стала тыкать его в руки Сергею. – На, забери! Забери всё!.. Тут и пенсия, и от сына перевод… Только уезжай, Христа ради!.. – Она сорвала с пальца кольцо и тоже протянула Сергею. – Уезжай, батюшка, уезжай, толстопузый!..

Женщины занялись ею, успокаивали, отпаивали водой. Юра указал Сергею на бетонный телеграфный столб у дороги.

– Дотянем?

Дотянули, обмотали и закрепили. Серёжка придерживал крепление, Юра сел за руль, включил двигатель и скомандовал Иосику:

– Давай!

Иосик крутанул рычажок лебёдки, оставил под ним полпальца и завыл, как смертельно раненный марал.

– Иосик, не надрывай горло, – молила Рая, но Иосик надрывал. Подскочивший Сергей освободил его палец из тисков, но Иосик продолжал выть.

– Ему нужен наркоз! – стонала Рая.

– Сейчас! – Винни-Пух притянул Иосика к себе и внятно, раздельно произнёс. – Янки, гоу хоум!

Иосик моментально перестал выть и захрапел.

Сергей начал равномерно двигать рычаг. Переднее колесо выползло из канавы, заднее – наполовину взобралось на обочину.

– Ребята!.. Ой!.. – в ужасе выкрикнула Лена.

Она указала на бетонный столб, который медленно наклонялся навстречу машине. Серёжка по инерции ещё раз крутанул рычаг лебёдки, столб наклонился ещё ниже, и свет погас. Погас не только в доме у старушки, но и во всех домах на всей улице. Наступила полная темнота и тишина, потому что телевизоры тоже выключились. Прошло несколько минут, и из всех домов стали выходить люди, кто с фонариком, кто со свечкой. Они сходились на мостовой, непроизвольно выстраивались в колону и двигались к дому старушки. Это напоминало крестный ход. Десятки, сотни огоньков приближались к машине.

Иосик проснулся, моментально сориентировался и сразу предупредил:

– Будут бить!

– В машину! – скомандовал Сергей и отцепил крюк лебёдки.

Все бросились в пикап. Юра дал газ и впервые воспользовался четвёртой скоростью. «Лада» продемонстрировала все свои лучшие качества и через минуту уже неслась по шоссе.

Все долго молчали. Тишину прервал Серёжка.

– А мы всё-таки молодцы – выбрались из канавы.

– Нужно будет старушке завтра привезти деньги за всё, что мы натворили, – сказала Лида.

– Лучше сделаем перевод, – предложил Иосик, которому Рая забинтовала палец почти до шеи.

В приёмнике звучала музыка. Потом раздался бой московских курантов.

– Ребята, скорей! – Сергей поспешно откупорил шампанское и разлил его по стаканчикам. – В конце концов, мы же собирались встретить Новый год на природе!

– Прижмись к обочине, – скомандовала Лида.

Юра крутанул руль вправо и хотел затормозить, но снова перепутал педали и нажал на газ – машина бросилась вперёд, нырнула в кювет и заглохла, задрав зад кверху.

– Что это?

– Канава. Мы опять сели.

– С Новым годом, – поздравил их диктор.