Текст книги "Жесткие переговоры в стиле агентурной вербовки. Секреты влияния и власти в деловом общении"

Ничто не должно ускользнуть от его хозяйского взгляда, из-за чего он порой вникает глубоко в третьестепенные детали. В нечетких, двусмысленных ситуациях находиться не любит, плохой исход для него предпочтительнее, чем отсутствие исхода вообще. Сразу замечает непродуманные стороны проектов, которые ему предлагаются.

Умеет выбирать из существующих систем самую подготовленную и проработанную. В дальнейшем работает в рамках этой системы, крупных структурных ломок не приемлет. Его логика направлена на дополнение существующей структуры имеющимся в его распоряжении материалом. Новые явления или факты стремится объяснить при помощи известных и проверенных методик, законов. Не любит фантазий и импровизаций, безоглядных проектов. Все продумывает, просчитывает, раскладывает по полочкам.

Придает значение мелочам, умеет их обобщать и делать выводы. Обладает талантом выслушивать собеседника и даже по отрывочным сведениям понять суть излагаемого вопроса. Чувствует состояние собеседника.

Тактичен, чувствует людей, но в работе личные симпатии и антипатии его не отвлекают, для него важен результат.

Эмоционально напряженные моменты активизируют его, а монотонная атмосфера выводит из равновесия. Для включения в ситуацию ему необходимы колоритные, драматические эмоции, конфликты. Умеет в критический момент мобилизовать себя, собраться. Благодаря этому незаменим как кризисный управляющий. Чтобы повлиять на подчиненных, подключить их к работе, склонен драматизировать ситуацию, обострять проблемы.

В контактах с людьми старается выяснить, кто как к кому относится, кто кому симпатизирует. Стремится узнать, кто «за него» в его начинаниях, кто «против». Умело использует маску простодушного, наивного и доверчивого человека, расслабляет этим оппонентов и получает возможность использовать фактор внезапности. На лице часто изображает добродушные эмоции для завоевания расположения и симпатий окружающих. Свое настоящее отношение к людям не афиширует. Открытую неприязнь высказывает, только если дело доходит до прямого, открытого конфликта.

Нуждается во внимании, признании, уважении со стороны. Поскольку отношение к себе он оценивает по внешним проявлениям, может ошибаться в людях, знает об этом, потому в чувствах недоверчив и подозрителен. Однако не переносит подозрительности и недоверчивости у других по отношению к себе.

От окружающих он ждет систематического одобрения своих человеческих качеств и действий, но к тем, кто хвалит за плохую работу, относится с подозрением. Когда к результатам его усилий подходят более взыскательно, не переходя в позицию критики, это воспринимается скорее как знак признания его компетенции как руководителя.

Довольно консервативен в отношении новых идей, для реализации которых нужна коренная перестройка уже существующей отлаженной системы.

Занимая высокое положение в социальной и производственной иерархии, проявляет диктаторские наклонности.

Мастер интриги. Относится к людям, как к инструментам. Умеет достигать своих целей чужими руками. Применяет метод «разделяй и властвуй» как внутри, так и вне своей системы. В личном общении добивается своего, используя стратегию сжимающегося железного обруча – душит в «дружеских» объятиях.

ПРОБЛЕМЫ

Глубоко погружаясь в детали и цифры, рискует утратить широту обзора. Бескомпромиссен в своих убеждениях. Данный недостаток компенсирует целенаправленностью и настойчивостью. Свое несогласие открыто не выражает, если ситуация складывается не в его пользу. Недоверчив к посторонним людям, о которых нет полной информации. Заметив за человеком неискренность по отношению к себе, сразу теряет к нему доверие.

Бескомпромиссен в том, что считает важным. Периодически меняет социальные роли. То играет в «своего», заботливого и душевного, то напускает на себя официальный и неприступный вид, придерживается «честных принципов» и субординации. Довольно нетерпим к другим точкам зрения. Недостаточно гибок в отношениях с людьми, плохо учитывает их индивидуальные способности.

Его практически невозможно заставить изменить свои убеждения. Не любит, когда ему возражают, навязывают свою волю или методы работы. Скрытен, не любит делиться своими впечатлениями с посторонними. Боится перемен и нестабильности. Плохо разбирается в отношении к себе других людей.

Проявляет неуверенность в ситуациях, требующих ломки устоявшихся взглядов без ясных перспектив, недоверчивость к неожиданным идеям и предложениям, требующим отказа от ценностей прошлого, альтернативности. В таких случаях у него может возникнуть ощущение приближающегося хаоса, нестабильности, потери ориентиров, что приводит к депрессии.

Испытывает перепады в настроении, неровности в общении с людьми, бывают неестественные, резкие переходы от демонстрации любезности и чуткости к проявлениям властности, мнительности и требовательности. Есть склонность при очень близких отношениях или с зависимыми людьми проявлять несдержанность, грубость и даже хамство.

Не стоит ожидать от него индивидуального подхода к людям, от которых он не зависит, быстрой перестройки в изменившейся ситуации, уступчивости и мягкости в принципиальных вопросах, генерации концептуальных идей.

ЛИДЕРСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

Хорошо решает тактические задачи.

Адекватно может проявить себя только в роли иерархического лидера.

При установлении делового контакта ориентирован на объективные критерии, ограждает себя от влияния чужих эмоциональных оценок.

Деловая активность выражается в настойчивости, целенаправленности, учете мельчайших деталей, относящихся к делу.

Система взаимодействия с теми, кто ниже, зависит от него, строится по схеме «отец – дети». Самодеятельность и инициатива подчиненных не поддерживаются.

Конкурирующий тип поведения.

Добивается крупных результатов за счет создания совершенных организационных структур, основанных на строгом контроле. Человеческие отношения подстраивает к системе.

Демонстрирует приверженность принципам этики в делах, но часто подобная демонстрация имеет формальный и неискренний характер, противоречащий истинным его взглядам и принципам.

Мотивы и цель: стимулом в работе является сохранение статус-кво (либо для начала достижение высокого уровня благосостояния); эгоизм, стремление к прибыльности и успешности своих проектов методом кропотливой, планомерной и последовательной работы.

Отношение к закону: законопослушен; если не может изменить сам закон, тогда вооружается правовыми знаниями в лице специалистов, чтобы подстраховаться.

Стратегия: максимальное внимание к делу, производству, минимальное – к человеческому фактору.

Роман Абрамович – ИЛИ

ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ

Отличается степенностью, флегматичностью и хладнокровием. Серьезен. Не любит совершать поспешных поступков, выжидает, когда обстоятельства будут благоприятствовать задуманным планам. Часто скептически оценивает перспективы поспешных начинаний, видя противоречия и упущения проекта и участников. Хорошо чувствует логические просчеты в любой системе. Может дать точную характеристику человеку, предсказать его основные реакции. Терпеливо подводит человека к желаемому шагу, готовя его заранее.

Берется только за те дела, которые гарантируют надежную прибыль. Бережлив, но под влиянием значимых лиц может совершать крупные траты. Все просчитывает в уме, стремясь контролировать процесс. Умеет с выгодой использовать накопленную информацию.

Предусмотрителен в вопросах комфорта и здоровья. Не приемлет авральные методы работы и голый энтузиазм. В быту окружает себя большим количеством привычных предметов. Гурман. Заботится о собственной гигиене.

Не любит, когда его выводят из состояния спокойствия и расслабленности.

Стремится к полезным, рациональным действиям. Имеет сильную интуицию, благодаря которой может предвидеть итог затеваемого дела. Хорошо оценивает степень риска, старается проявлять осторожность и осмотрительность, чтобы избежать неожиданностей и неприятностей.

Большую часть времени выжидает подходящего момента, чтобы, затратив минимум усилий, получить желаемый результат. Как правило, всегда расчетлив и нетороплив.

Уверенно чувствует себя в хаотической обстановке, где каждый преследует свою выгоду.

Скуп на эмоции. Отношения с людьми поддерживает на деловой основе. К людям, не приносящим реальной пользы, теряет интерес. В деловой активности обычно осторожен: дает согласие, только детально обдумав свои действия и выявив интересы. Но если принимает окончательное решение, то всеми силами стремится воплотить его в жизнь.

При этом лишен самообольщения и переоценки своих возможностей. Считает, что если не учитывать реальное положение вещей, можно прийти к катастрофе. Обращает внимание на несоответствия и противоречия в теориях и взглядах партнеров.

Стратег. Знает, как распределить силы во времени. Работу делает не торопясь, вникая в детали. Всегда действует так, чтобы избежать излишней суеты, умеет ждать, когда ситуация или партнер созреет и станет легкой добычей. Хорошо знает, за какое дело браться в первую очередь, а что можно отложить.

Чаще приветлив, ласков, уступчив. Иногда же, целиком захваченный своими мыслями, бывает молчалив, неприветлив, даже ворчлив.

Ироничен, но старается этого не показывать, ему присущ порой черный, но легкий юмор и парадоксальность оценки.

Понимает и предвидит психологию людей, их действия, поступки. Хорошо разбирается в людях, чувствует их отрицательные и положительные качества, подмечает особенности, скрытые от других.

В силу своей пессимистичности он видит трудности и опасности четче, нежели сияющие перспективы. Склонен предупреждать об опасностях, отговаривать партнера от безрассудных шагов. Продумывает действия на десять ходов вперед, однако поступки часто совершает под влиянием интуиции, чутья, эмоций. Не считает нужным придерживаться заранее установленного плана. Способен правильно действовать даже в экстремальной ситуации, где непригодны стандартные доктрины и концепции.

Умеет экстраполировать: на почве прошлого и настоящего предсказывает будущее. Может предвидеть ход развития событий или предсказать поведение человека на основе предыдущего опыта.

Излюбленная стратегия в общении – отстройка. Мастер диалога. Отличный слушатель. Обычно дает партнеру возможность говорить, а сам высказывается лишь в наиболее подходящий момент.

Считает целесообразным вносить в свои действия элемент таинственности и загадочности. Иногда поражает внезапностью своих поступков, что удивляет партнеров, привыкших к его спокойному предсказуемому поведению. Терпеть не может регламентации своих поступков. Если на него оказывают давление, то он делает вид, что подчиняется, но действует все равно по-своему.

Не склонен суетиться, спешить, проявлять бурные эмоции. Устает от длительных эмоциональных контактов, избегает разговоров на тему выяснения отношений. Не любит портить настроение людям и отношения с ними. Каждый подобный вынужденный шаг дается ему с трудом, сильно переживается. Очень не любит крика. На слезы и истерику реагирует заторможенно, просто уходит в себя. Стремится предотвратить конфликты, сохранить покой и мир в себе и в отношениях. Ему это удается благодаря стрессоустойчивости и пониманию людей. Наблюдать за другими – его хобби, от которого он отказывается, если объект пытается сократить дистанцию.

Отдыхать предпочитает среди своих, предаваясь спокойным занятиям. Скромен по натуре, однако ценит комфорт и уют. Вежлив в общении. Умеет утешить отчаявшихся, поднять тонус. Ценит свой душевный покой и стабильность.

Под присущей ему ледяной маской невозмутимости скрыта чувствительность. Если ему кто-то нравится или не нравится – этого не покажет. Стремится сохранить независимость и не поддаваться каким-либо чувствам. В своих чувствах очень постоянен, не склонен к приключениям, готов к зависимости от человека, который ему очень дорог.

Обычно держится в тени, но внутренне доволен, когда его там замечают. По отношению к себе ждет внимания, ласки, теплой улыбки. За хорошее отношение может многое простить, пойти навстречу даже в невыгодных для себя условиях.

Обладает ассоциативным мышлением, поэтому, представляя ему проект, следует наполнить свои доводы яркими деталями и нюансами. Для того чтобы подключилась его интуиция, нужно использовать побольше ассоциаций, образных или наглядных объяснений, подробностей, жестов руками. При этом он как бы рисует себе воображаемую картину, а потом считывает ее.

Стараясь убедить его в чем-либо, лучше всего взывать к его доброму сердцу, обратиться с просьбой, продемонстрировав теплоту.

ПРОБЛЕМЫ

Излишний скептицизм в отношении новых идей и начинаний, которые требуют для своего воплощения больших затрат энергии и энтузиазма. Это порождает консерватизм и пассивность.

Подвержен частым сомнениям и колебаниям. Ему плохо дается внутреннее равновесие. Не умея управлять своим настроением, бывает то излишне придирчивым и ворчливым, то чересчур добрым и уступчивым. Его эмоции отражаются на окружающих. Из-за скрупулезности ему не всегда хватает времени и сил доводить начатое до конца. Осторожен и нерешителен в новых начинаниях. Не любит спешить, суетиться, недоверчиво относится к людям, забегающим вперед. Склонен к пессимизму, часто осторожничает и уходит от радикального решения возникающих проблем.

Излишне щепетилен и педантичен. Зачастую вникает в каждую мелочь, рискуя погрязнуть в изучении несущественных деталей. Эти нерациональные затраты времени и энергии могут привести к общему переутомлению и даже потере интереса к выполняемой работе.

Бывает упрям и несговорчив, если уверен в своей правоте, которую доказывает фактами. Прямому волевому воздействию не подчиняется. Не любит делать комплименты, считает более честным говорить о недостатках. Ему трудно применять волевое давление или долго уговаривать другого что-либо сделать.

Ему не присущи оперативность в делах, смелость и решительность в экстремальных ситуациях, заботливость и гостеприимство по отношению к людям, в которых он не заинтересован, эмоциональное сопереживание.

ЛИДЕРСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

Хорошо решает стратегические задачи.

Не склонен к лидерству. При необходимости более адекватно может выразить себя в роли фронтального лидера.

Способ установления делового контакта далек от эмоционального отношения. Деловая активность базируется на принципе «минимум усилий – максимум пользы и выгоды».

Система взаимодействия с подчиненными основана на принципе коллегиальности, выявлении и максимальном использовании их возможностей.

Относится к сотрудничающему типу поведения с элементами компромиссного типа.

Достигает крупных результатов за счет максимального использования имеющихся ресурсов. Эмоционально воздействовать на людей не может.

Управление согласуется с общепринятыми этическими и профессиональными нормами.

Мотивы и цель: сохраняющие систему. Нацелен на прибыль в рамках договоренностей, правил, закона (по возможности).

Отношение к закону: оправдано то, что можно делать законно, но закон создан для слабых.

Стратегия: управление, ориентированное на системообразующие цели и связи.

А теперь перейдем к анализу взаимоотношений описанных персон на примере фрагментов из гоголевских «Мертвых душ».

Итак, отношения ЛИЭ и СЭЭ. Их можно назвать легкими, общение завязывается почти сразу, без затруднений. Партнеры энергетически подпитывают друг друга, поощряют взаимную активность. Такое общение очень притягивает. Однако при длительном общении наступает пресыщение, появляется усталость от слишком активного партнера. И тогда начинается психоэмоциональная отстройка. Но это длится недолго, и через некоторое время партнерам опять хочется испытать действие активизации. Таким образом, отношения могут приобрести характер пульсации. Устойчивости отношений мешает то, что партнеры начинают давать друг другу советы относительно слабых функций, вместо того чтобы взять эти проблемы на себя. Однако польза от таких словесных наставлений, несомненно, имеется.

Так называемые активационные отношения плохо подходят для повседневного общения, поскольку не обеспечивают оптимальной жизнедеятельности. Но в переговорах, которые происходят лишь время от времени, или в исключительных случаях эти две дуальные диады, встречаясь друг с другом, благодаря отношениям активизации испытывают ощущение приятного возбуждения и приподнятости, создается деловой тонус, иногда даже эйфория. Важно вовремя заканчивать встречу, так как слишком тесный и долгий контакт истощает энергетику активаторов. Заниматься совместным проектом им бывает трудно также по причине ненадежности, непредсказуемости партнера. Каждый поступает так, как ему хочется, совершенно не считаясь с интересами другого. Они не могут друг на друга положиться в полной мере.

Поскольку общение идет по восходящей, люди, имеющие дело с активатором, более энергичны, деятельны, организованны. Иногда партнеры в отношениях активации чувствуют психическую усталость, но она быстро проходит.

– А что брат, – говорил Ноздрев, прижавши бока колоды пальцами и несколько погнувши ее, так что треснула и отскочила бумажка. – Ну, для препровождения времени, держу триста рублей банку!

Но Чичиков прикинулся, как будто и не слышал, о чем речь, и сказал, как бы вдруг припомнив:

– А! Чтоб не позабыть: у меня к тебе просьба.

– Какая?

– Дай прежде слово, что исполнишь.

– Да какая просьба?

– Ну, да уж дай слово!

– Изволь

– Честное слово?

– Честное слово.

– Вот какая просьба: у тебя есть, чай, много умерших крестьян, которые еще не вычеркнуты из ревизии?

– Ну есть, а что?

– Переведи их на меня, на мое имя.

– А на что тебе?

– Ну да мне нужно.

– Да на что?

– Ну да уж нужно… уж это мое дело, – словом, нужно.

– Ну уж, верно, что-нибудь затеял. Признайся, что?

– Да что ж затеял? из этакого пустяка и затеять ничего нельзя.

– Да зачем же они тебе?

– Ох, какой любопытный! ему всякую дрянь хотелось бы пощупать рукой, да еще и понюхать!

– Да к чему ж ты не хочешь сказать?

– Да что же тебе за прибыль знать? ну, просто так, пришла фантазия.

– Так вот же: до тех пор, пока не скажешь, не сделаю!

– Ну вот видишь, вот уж и нечестно с твоей стороны: слово дал, да и на попятный двор.

– Ну, как ты себе хочешь, а не сделаю, пока не скажешь, на что.

«Что бы такое сказать ему?» – подумал Чичиков и после минутного размышления объявил, что мертвые души нужны ему для приобретения весу в обществе, что он поместьев больших не имеет, так до того времени хоть бы какие-нибудь душонки.

– Врешь, врешь! – сказал Ноздрев, не давши окончить. – Врешь, брат!

Чичиков и сам заметил, что придумал не очень ловко и предлог довольно слаб.

– Ну, так я ж тебе скажу прямее, – сказал он, поправившись, – только, пожалуйста, не проговорись никому. Я задумал жениться; но нужно тебе знать, что отец и мать невесты преамбициозные люди. Такая, право, комиссия: не рад, что связался, хотят непременно, чтоб у жениха было никак не меньше трехсот душ, а так как у меня целых почти полутораста крестьян недостает…

– Ну врешь! врешь! – закричал опять Ноздрев.

– Ну вот уж здесь, – сказал Чичиков, – ни вот на столько не солгал, – и показал большим пальцем на своем мизинце самую маленькую часть.

– Голову ставлю, что врешь!

– Однако ж это обидно! что же я такое в самом деле! почему я непременно лгу?

– Ну да ведь я знаю тебя: ведь ты большой мошенник, позволь мне это сказать тебе по дружбе! Ежели бы я был твоим начальником, я бы тебя повесил на первом дереве.

Чичиков оскорбился таким замечанием. Уже всякое выражение, сколько-нибудь грубое или оскорбляющее благопристойность, было ему неприятно. Он даже не любил допускать с собой ни в каком случае фамильярного обращения, разве только если особа была слишком высокого звания. И потому теперь он совершенно обиделся.

– Ей-богу, повесил бы, – повторил Ноздрев, – я тебе говорю это откровенно, не с тем чтобы тебя обидеть, а просто по-дружески говорю.

– Всему есть границы, – сказал Чичиков с чувством достоинства. – Если хочешь пощеголять подобными речами, так ступай в казармы, – и потом присовокупил, – не хочешь подарить, так продай.

– Продать! Да ведь я знаю тебя, ведь ты подлец, ведь ты дорого не дашь за них?

– Эх, да ты ведь тоже хорош! смотри ты! что они у тебя бриллиантовые, что ли?

– Ну, так и есть. Я уж тебя знал.

– Помилуй, брат, что ж у тебя за жидовское побуждение. Ты бы должен просто отдать мне их.

– Ну, послушай, чтоб доказать тебе, что я вовсе не какой-нибудь скалдырник, я не возьму за них ничего. Купи у меня жеребца, я тебе дам их в придачу.

– Помилуй, на что ж мне жеребец? – сказал Чичиков, изумленный в самом деле таким предложением.

– Как на что? да ведь я за него заплатил десять тысяч, а тебе отдаю за четыре.

– Да на что мне жеребец? завода я не держу.

– Да послушай, ты не понимаешь: ведь я с тебя возьму теперь всего только три тысячи, а остальную тысячу ты можешь заплатить мне после.

– Да не нужен мне жеребец, бог с ним!

– Ну, купи каурую кобылу.

– И кобылы не нужно.

– За кобылу и за серого коня, которого ты у меня видел, возьму я с тебя только две тысячи.

– Да не нужны мне лошади.

– Ты их продашь, тебе на первой ярмарке дадут за них втрое больше.

– Так лучше ж ты их сам продай, когда уверен, что выиграешь втрое.

– Я знаю, что выиграю, да мне хочется, чтобы и ты получил выгоду.

Чичиков поблагодарил за расположение и напрямик отказался и от серого коня, и от каурой кобылы.

– Ну так купи собак. Я тебе продам такую пару, просто мороз по коже подирает! брудастая, с усами, шерсть стоит вверх, как щетина. Бочковатость ребр уму непостижимая, лапа вся в комке, земли не заденет.

– Да зачем мне собаки? я не охотник.

– Да мне хочется, чтобы у тебя были собаки. Послушай, если уж не хочешь собак, так купи у меня шарманку, чудная шарманка; самому, как честный человек, обошлась в полторы тысячи. Тебе отдаю за девятьсот рублей.

– Да зачем же мне шарманка? Ведь я не немец, чтобы, тащася с ней по дорогам, выпрашивать деньги.

– Да ведь это не такая шарманка, как носят немцы. Это орган; посмотри нарочно: вся из красного дерева. Вот я тебе покажу ее еще! – Здесь Ноздрев, схвативши за руку Чичикова, стал тащить его в другую комнату, и как тот ни упирался ногами в пол и ни уверял, что он знает уже, какая шарманка, но должен был услышать еще раз, каким образом поехал в поход Мальбруг. – Когда ты не хочешь на деньги, так вот что, слушай: я тебе дам шарманку и все, сколько ни есть у меня, мертвые души, а ты мне дай свою бричку и триста рублей придачи.

– Ну вот еще, а я-то в чем поеду?

– Я тебе дам другую бричку. Вот пойдем в сарай, я тебе покажу ее! Ты ее только перекрасишь, и будет чудо бричка.

«Эк его неугомонный бес как обуял!» – подумал про себя Чичиков и решился во что бы то ни стало отделаться от всяких бричек, шарманок и всех возможных собак, несмотря на непостижимую уму бочковатость ребр и комкость лап.

– Да ведь бричка, шарманка и мертвые души, все вместе!

– Не хочу, – сказал еще раз Чичиков.

– Отчего ж ты не хочешь?

– Оттого, что просто не хочу, да и полно.

– Экой ты, право, такой! с тобой, как я вижу, нельзя, как водится между хорошими друзьями и товарищами, такой, право!.. Сейчас видно, что двуличный человек!

– Да что же я, дурак, что ли? ты посуди сам: зачем же приобретать вещь, решительно для меня ненужную?

– Ну уж, пожалуйста, не говори. Теперь я очень хорошо тебя знаю. Такая, право, ракалия! Ну, послушай, хочешь метнем банчик? Я поставлю всех умерших на карту, шарманку тоже.

– Ну, решаться в банк, значит подвергаться неизвестности, – говорил Чичиков и между тем взглянул искоса на бывшие в руках у него карты. Обе талии ему показались очень похожими на искусственные, и самый крап глядел весьма подозрительно.

– Отчего ж неизвестности? – сказал Ноздрев. – Никакой неизвестности! будь только на твоей стороне счастие, ты можешь выиграть чертову пропасть. Вон она! экое счастье! – говорил он, начиная метать для возбуждения задору. – Экое счастье! экое счастье! вон: так и колотит! вот та проклятая девятка, на которой я все просадил! Чувствовал, что продаст, да уже, зажмурив глаза, думаю себе: «Черт тебя побери, продавай, проклятая!»

Когда Ноздрев это говорил, Порфирий принес бутылку. Но Чичиков отказался решительно как играть, так и пить.

– Отчего ж ты не хочешь играть? – сказал Ноздрев.

– Ну оттого, что не расположен. Да, признаться сказать, я вовсе не охотник играть.

– Отчего ж не охотник?

Чичиков пожал плечами и прибавил:

– Потому что не охотник.

– Дрянь же ты!

– Что ж делать? так Бог создал.

– Фетюк просто! Я думал было прежде, что ты хоть сколько-нибудь порядочный человек, а ты никакого не понимаешь обращения. С тобой никак нельзя говорить, как с человеком близким… никакого прямодушия, ни искренности! совершенный Собакевич, такой подлец!

– Да за что же ты бранишь меня? Виноват разве я, что не играю? Продай мне душ одних, если уж ты такой человек, что дрожишь из-за этого вздору.

– Черта лысого получишь! хотел было, даром хотел отдать, но теперь вот не получишь же! Хоть три царства давай, не отдам. Такой шильник, печник гадкий! С этих пор с тобой никакого дела не хочу иметь. Порфирий, ступай скажи конюху, чтобы не давал овса лошадям его, пусть их едят одно сено.

Последнего заключения Чичиков никак не ожидал.

– Лучше б ты мне просто на глаза не показывался! – сказал Ноздрев.

Несмотря, однако ж, на такую размолвку, гость и хозяин поужинали вместе, хотя на этот раз не стояло на столе никаких вин с затейливыми именами.

Торчала одна только бутылка с каким-то кипрским, которое было то, что называют кислятина во всех отношениях. После ужина Ноздрев сказал Чичикову, отведя его в боковую комнату, где была приготовлена для него постель:

– Вот тебе постель! Не хочу и доброй ночи желать тебе!

Чичиков остался по уходе Ноздрева в самом неприятном расположении духа. Он внутренно досадовал на себя, бранил себя за то, что к нему заехал и потерял даром время. Но еще более бранил себя за то, что заговорил с ним о деле, поступил неосторожно, как ребенок, как дурак: ибо дело совсем не такого роду, чтобы быть вверену Ноздреву… Ноздрев человек-дрянь, Ноздрев может наврать, прибавить, распустить черт знает что, выйдут еще какие-нибудь сплетни – нехорошо, нехорошо. «Просто дурак я, – говорил он сам себе. Ночь спал он очень дурно. Какие-то маленькие пребойкие насекомые кусали его нестерпимо больно, так что он всей горстью скреб по уязвленному месту, приговаривая: «А, чтоб вас черт побрал вместе с Ноздревым!» Проснулся он ранним утром. Первым делом его было, надевши халат и сапоги, отправиться через двор в конюшню приказать Селифану сей же час закладывать бричку.

Возвращаясь через двор, он встретился с Ноздревым, который был также в халате, с трубкою в зубах.

Ноздрев приветствовал его по-дружески и спросил, каково ему спалось.

– Так себе, – отвечал Чичиков весьма сухо.

– А я, брат, – говорил Ноздрев, – такая мерзость лезла всю ночь, что гнусно рассказывать, и во рту после вчерашнего точно эскадрон переночевал. Представь: снилось, что меня высекли, ей-ей! и, вообрази, кто? Вот ни за что не угадаешь: штабс-ротмистр Поцелуев вместе с Кувшинниковым.

«Да, – подумал про себя Чичиков, – хорошо бы, если б тебя отодрали наяву».

– Ей-богу! да пребольно! Проснулся: черт возьми, в самом деле что-то почесывается, – верно, ведьмы блохи. Ну, ты ступай теперь одевайся, я к тебе сейчас приду. Нужно только ругнуть подлеца приказчика.

Чичиков ушел в комнату одеться и умыться. Когда после того вышел он в столовую, там уже стоял на столе чайный прибор с бутылкою рома. В комнате были следы вчерашнего обеда и ужина; кажется, половая щетка не притрагивалась вовсе. На полу валялись хлебные крохи, а табачная зола видна даже была на скатерти. Сам хозяин, не замедливший скоро войти, ничего не имел у себя под халатом, кроме открытой груди, на которой росла какая-то борода. Держа в руке чубук и прихлебывая из чашки, он был очень хорош для живописца, не любящего страх господ прилизанных и завитых, подобно цирюльным вывескам, или выстриженных под гребенку.

– Ну, так как же думаешь? – сказал Ноздрев, немного помолчавши. – Не хочешь играть на души?

– Я уже сказал тебе, брат, что не играю; купить – изволь, куплю.

– Продать я не хочу, это будет не по-приятельски. Я не стану снимать плевы с черт знает чего. В банчик – другое дело. Прокинем хоть талию!

– Я уж сказал, что нет.

– А меняться не хочешь?

– Не хочу.

– Ну, послушай, сыграем в шашки, выиграешь – твои все. Ведь у меня много таких, которых нужно вычеркнуть из ревизии. Эй, Порфирий, принеси-ка сюда шашечницу.

– Напрасен труд, я не буду играть.

– Да ведь это не в банк; тут никакого не может быть счастия или фальши: все ведь от искусства; я даже тебя предваряю, что я совсем не умею играть, разве что-нибудь мне дашь вперед.

«Сем-ка я, – подумал про себя Чичиков, – сыграю с ним в шашки! В шашки игрывал я недурно, а на штуки ему здесь трудно подняться».

– Изволь, так и быть, в шашки сыграю.

– Души идут в ста рублях!

– Зачем же? довольно, если пойдут в пятидесяти.

– Нет, что ж за куш пятьдесят? Лучше ж в эту сумму я включу тебе какого-нибудь щенка средней руки или золотую печатку к часам.

– Ну, изволь! – сказал Чичиков.

– Сколько же ты мне дашь вперед? – сказал Ноздрев.

– Это с какой стати? Конечно, ничего.

– По крайней мере пусть будут мои два хода.

– Не хочу, я сам плохо играю.

– Знаем мы вас, как вы плохо играете! – сказал Ноздрев, выступая шашкой.

– Давненько не брал я в руки шашек! – говорил Чичиков, подвигая тоже шашку.

– Знаем мы вас, как вы плохо играете! – сказал Ноздрев, выступая шашкой.

– Давненько не брал я в руки шашек! – говорил Чичиков, подвигая шашку.

– Знаем мы вас, как вы плохо играете! – сказал Ноздрев, подвигая шашку, да в то же самое время подвинул обшлагом рукава и другую шашку.

– Давненько не брал я в руки!.. Э, э! это, брат, что? отсади-ка ее назад! – говорил Чичиков.

– Кого?

– Да шашку-то, – сказал Чичиков и в то же время увидел перед самым носом своим другую, которая, как казалось, пробиралась в дамки; откуда она взялась, это один только бог знал. – Нет, – сказал Чичиков, вставши из-за стола, – с тобой нет никакой возможности играть! Этак не ходят, по три шашки вдруг!

– Отчего ж по три? Это по ошибке. Одна подвинулась нечаянно, я ее отодвину, изволь.

– А другая-то откуда взялась?

– Какая другая?

– А вот эта, что пробирается в дамки?

– Вот тебе на, будто не помнишь!

– Нет, брат, я все ходы считал и все помню; ты ее только теперь пристроил. Ей место вон где!

– Как, где место? – сказал Ноздрев, покрасневши. – Да, ты, брат, как я вижу, сочинитель!

– Нет, брат, это, кажется, ты сочинитель, да только неудачно.

– За кого ж ты меня почитаешь? – говорил Ноздрев. – Стану я разве плутоватать?

– Я тебя ни за кого не почитаю, но только играть с этих пор никогда не буду.

– Нет, ты не можешь отказаться, – говорил Ноздрев, горячась, – игра начата!

– Я имею право отказаться, потому что ты не так играешь, как прилично честному человеку.

– Нет, врешь, ты этого не можешь сказать!

– Нет, брат, сам ты врешь!

– Я не плутовал, а ты отказаться не можешь, ты должен кончить партию!

– Этого ты меня не заставишь сделать, – сказал Чичиков хладнокровно и, подошедши к доске, смешал шашки.

Ноздрев вспыхнул и подошел к Чичикову так близко, что тот отступил шага два назад.

– Я тебя заставлю играть! Это ничего, что ты смешал шашки, я помню все ходы. Мы их поставим опять так, как были.

– Нет, брат, дело кончено, я с тобою не стану играть.

– Так ты не хочешь играть?

– Ты сам видишь, что с тобою нет возможности играть.

– Нет, скажи напрямик, ты не хочешь играть? – говорил Ноздрев, подступая еще ближе.

– Не хочу! – сказал Чичиков и поднес, однако ж, обе руки на всякий случай поближе к лицу, ибо дело становилось в самом деле жарко.

Эта предосторожность была весьма у места, потому что Ноздрев размахнулся рукой… и очень бы могло статься, что одна из приятных и полных щек нашего героя покрылась бы несмываемым бесчестием; но, счастливо отведши удар, он схватил Ноздрева за обе задорные его руки и держал его крепко.

– Порфирий, Павлушка! – кричал Ноздрев в бешенстве, порываясь вырваться.

Услыша эти слова, Чичиков, чтобы не сделать дворовых людей свидетелями соблазнительной сцены и вместе с тем чувствуя, что держать Ноздрева было бесполезно, выпустил его руки. В это самое время вошел Порфирий и с ним Павлушка, парень дюжий, с которым иметь дело было совсем невыгодно.

– Так ты не хочешь оканчивать партии? – говорил Ноздрев. – Отвечай мне напрямик!

– Партии нет возможности оканчивать, – говорил Чичиков и заглянул в окно.

Он увидел свою бричку, которая стояла совсем готовая, а Селифан ожидал, казалось, мановения, чтобы подкатить под крыльцо, но из комнаты не было никакой возможности выбраться: в дверях стояли два дюжих крепостных дурака.

– Так ты не хочешь доканчивать партии? – повторил Ноздрев с лицом, горевшим, как в огне.

– Если бы ты играл, как прилично честному человеку. Но теперь не могу.

– А! так ты не можешь, подлец! когда увидел, что не твоя берет, так и не можешь! Бейте его! – кричал он исступленно, обратившись к Порфирию и Павлушке, а сам схватил в руку черешневый чубук. Чичиков стал бледен как полотно. Он хотел что-то сказать, но чувствовал, что губы его шевелились без звука.

– Бейте его! – кричал Ноздрев, порываясь вперед с черешневым чубуком, весь в жару, в поту, как будто подступал под неприступную крепость. – Бейте его! – кричал он таким же голосом, как во время великого приступа кричит своему взводу: «Ребята, вперед!» какой-нибудь отчаянный поручик, которого взбалмошная храбрость уже приобрела такую известность, что дается нарочный приказ держать его за руки во время горячих дел. Но поручик уже почувствовал бранный задор, все пошло кругом в голове его; перед ним носится Суворов, он лезет на великое дело. «Ребята, вперед!» – кричит он, порываясь, не помышляя, что вредит уже обдуманному плану общего приступа, что миллионы ружейных дул выставились в амбразуры неприступных, уходящих за облака крепостных стен, что взлетит, как пух, на воздух его бессильный взвод и что уже свищет роковая пуля, готовясь захлопнуть его крикливую глотку. Но если Ноздрев выразил собою подступившего под крепость отчаянного, потерявшегося поручика, то крепость, на которую он шел, никак не была похожа на неприступную. Напротив, крепость чувствовала такой страх, что душа ее спряталась в самые пятки…