Текст книги "Голоса на обочине (сборник)"

…До самой пенсии проработала я в энергетике. Вначале на ГРЭС, потом на Безымянской ТЭЦ, на Самарской, позже в энергонадзоре. Около сорока лет была счастлива замужем. У Тани Брусникиной восемь, у меня шесть внуков и правнучек. Больших должностей не занимали. Но у нас была любимая работа. Хорошие семьи. Мы обе знаем этому цену.

…Свои блокадные восемь месяцев по-прежнему я забыть не могу… Что ни делай…

Хлеб для меня и сейчас не просто еда либо часть бутерброда.

Хлеб – основа всему. Режу я его тоненько-тоненько. Например, «Бородинский» или «Дарницкий». Люблю есть ломтики просто так. Без ничего! Чтобы ощутить тот вкус и аромат, которого не хватало в блокадную зиму.

Сентиментальной старушкой стала. Мама моя не была такой.

Она и в старости не хлюпала носом.

…Часто, как наяву, слышу её ставший глуховатым голос:

 
Свирель запела на мосту.
И яблони в цвету!..
 

* * *

Этим летом правнучка моя Вера приезжала из Германии погостить. Вышла замуж за немца. Живут в Мюнхене.

Когда ехали по Волжскому проспекту, Коля – её дед показывает на старенькое, обшарпанное здание бывшей столовой ГРЭС и говорит:

– Вера, вот здесь твоя прабабушка Оля трудилась в сорок седьмом году подсобной рабочей.

Вера искренне так удивилась:

– Бабушка! Как ты могла? В этой развалюхе, подсобницей?

Ты такая у нас интеллигентная…

Смотрю на неё… И теряюсь: не глупая ведь. Совсем не глупая.

А что говорит?

Другая жизнь настала… Песни другие, кино – другое…

…Спохватишься вдруг: нет рядом сверстников… Обмолвиться бы с кем душевно…

…И через столько лет слышится молодой Блок:

 
Смотри, какие быстрины,
Когда ты видел эти сны?..
 

* * *

Вчера, когда вы ушли от меня, был звонок из администрации района. Власти определили порядок: таким, как я, попавшим под блокаду Ленинграда, выделять на похороны по двенадцать тысяч рублей.

Спасибо, конечно.

Но вот беда: не готова я пока помирать…

Обветшала, а от жизни не устала…

Пожить охота!..

г. Самара,

2015 г.

О творчестве Александра Малиновского

Свидетельство эпохи

I

Рождение Александра Станиславовича Малиновского, как и вся его дальнейшая биография, было весьма замечательным.

Во время Второй мировой немало поляков было интернировано в Россию, где расселялись они вдали от крупных городов. Так в русской глубинке, в селе Утёвка Самарской области, оказался Станислав Малиновский. Появился он в селе в белой рубахе, пуловере и шляпе. Так и ходил потом по утёвским улочкам, вызывая у местных жителей удивление. По всему было видно, что человек он совершенно инородный для привычного русского деревенского быта. Был он красив, черноволос и голубоглаз. К тому же отличающая его от местных интеллигентность не могла не покорить. Станислав и местная русская девушка Катя полюбили друг друга и стали жить у её отца. Вскоре, когда стало формироваться Войско Польское, Станислав был призван в армию. А через несколько месяцев на центральной утёвской улице в крепком деревянном доме, таком же прочном, как и вернувшийся с сибирских заработков хозяин – Иван Дмитриевич Рябцев, отец Екатерины – родился мальчик, которого нарекли Александром. Будущий писатель.

Может, именно от рождения, когда столько совершенно разных людей приняли в нём участие, и получилась обширной и разносторонней дальнейшая жизнь Александра Станиславовича Малиновского.

А Станислав сгинул на войне, оставив после себя только фамилию да воспоминания о пуловере, шляпе и голубых глазах.

Вряд ли нужно подробно рассказывать, что такое послевоенная деревня. Об этом тяжелом времени написано немало. Впрочем, и по сей день сельский труд вряд ли стал много легче, но тогда тягот и невзгод было в избытке. Труд, труд и труд. Порой изматывающий, но только так добывался хлеб насущный. И как великая награда – рыбалка, охота и книги. Книги тогда читались запоем, собирались в избах по несколько человек и кто-нибудь читал вслух. Молодого же Александра настолько увлекли книги, что он прочитал всё, что имела местная библиотека. И позже, когда восемнадцатилетним парнем поступил в институт, оказался намного начитаннее многих городских.

И вообще сельская закваска в уехавшем из родной деревни парне останется на всю жизнь, и именно она будет помогать выдюжить, смочь преодолеть трудные её перипетии – в конце концов стать тем, кем стал Александр Станиславович сегодня.

Сам он о своём воспитании говорит так: «Я и сейчас считаю, что надо родиться в сельской местности и лет до четырнадцати жить там. Именно к этому возрасту у человека формируется характер, мировоззрение и он начинает вполне осознанно понимать живую душу природы. В селе и смерть, и рождение человека на виду. Так было раньше. Ничто не меняется и теперь. Детство помнится и тем, как нас воспитывали. Меня ни разу в детстве не поцеловали, но и ни разу не ударили, над нами не смеялись. Нас не воспитывали в нынешнем понимании этого слова, мы сами видели, кто чего стоит – дед, отец, мать, соседи».

…Но манила большая жизнь. По какому бы пути пошёл тогда деревенский паренёк оказавшийся в городе? Мало того, что это был грамотный, крепкий физически юноша, но и тонкая артистическая натура. Александра так и тянуло поддаться внутреннему своему влечению. Очень хотелось стать артистом. Потом, уже во время учёбы в институте, было желание всё бросить и поступить в Литературный институт. Но Александр сдерживал себя.

Тогда много писали и говорили о необходимости создания в стране «большой химии», это стало на определённом этапе главной задачей страны, и Александр пошёл по тому пути, который был наиболее значим для Родины. Эти слова могут показаться сегодня высокопарными, но так было. Потому, что именно так воспитывали. В 1962 году А.С. Малиновский поступил на химико-технологический факультет Куйбышевского политехнического института, а по окончании его был направлен на Куйбышевский завод синтетического спирта, где, начав рабочим, в 1984 году стал его генеральным директором. А в 1998 году возглавил ещё одно крупное предприятие – Новокуйбышевский химический комбинат. И можно смело писать дальше одну линию закоренелого «технаря», опубликовавшего десятки научных работ, имеющего несколько уникальных изобретений, ставшего доктором технических наук, академиком Российской инженерной академии, если бы постоянно не вмешивалось в жизнь Александра Станиславовича Малиновского, одно «но» – его артистическая, художественная натура.

II

Книги, которые увлекали с детства, не отпускали. Но сочинять самому… Писательство казалось чем-то нереальным, недосягаемым. Но творчество влекло и не отпускало. Уже становилось мало только книг, хотелось какой-то ещё более тесной связи с любимыми писателями. Так Александр совершает паломничество в Константиново, ошалело бродит по тем местам, где ступал Есенин, видит то, что видел великий поэт, разговаривает со стариками, которые помнят своего знаменитого земляка и даже (сейчас это уже воспринимаешь не иначе как чудо!) встречается с сестрой Есенина…

Прорвало где-то к концу института. Должно быть, сыграла свою роль городская жизнь, её контраст с жизнью сельской. А тут как раз заговорили о «неперспективных сёлах» и всей душой захотелось сохранить родную Утёвку, какой она есть, сказать о ней то, что теплится в душе.

Сочинял в тайне, назвать себя писателем представлялось немыслимым, невозможным. Никто из домашних и не заметил, как и когда писались первые стихи и рассказы. А они копились. И только после окончания института, уже работая на заводе, Александр отправил первые стихи в редакцию газеты и сразу в областную. Стихи, подкупавшие тёплым светом и добротой, не могли не понравиться, и в 1969 году на страницах областной молодёжной газеты «Волжский комсомолец» состоялся дебют молодого автора. Там же вскоре стали регулярно печататься и рассказы Александра Малиновского.

Но завод, ставший уже родным, и дело, за которое тоже болела душа, не дали тогда в полную меру увлечься литературой. Надо было осваивать новые производства, надо было писать кандидатскую, после докторскую… И всё же – что удивительно – несмотря на эти «технарские» будни, которые, кажется, должны были поглощать всего и полностью, у Александра Станиславовича всегда оставался уголок в душе, хранивший верность творчеству. Впрочем, разве изобретение уникальных технологий, кандидатская, докторская – не творчество? Просто не перестаёшь удивляться всеохватности А.С. Малиновского. И даже не тому «откуда берутся силы?», а тому: «когда он всё это успевает?» А ведь успевал и за заводскими буднями, всё складывал и складывал в папку, словно грибы в лукошко новые рассказы, новые стихи. И вот уже стало не хватать одной папки… Нет, Александр Станиславович продолжал печататься в областных газетах, в альманах, в литературных сборниках, но папки копились…

И как это положено, переход количества в качество дал взрыв. И взрыв произошёл в 1992 году, когда сразу три (!) совершенно разные книги А.С. Малиновского увидели свет. Это поэтический «Светлый берег» (Издательская группа INDEX) и два сборника рассказов «Степной чай» (Самарское книжное издательство) и «Разговор с сыном» (Издательская группа INDEX). Книги сразу понравились чистотой, своей искренней верой в русскую деревню, в её быт, в то, что именно там и находятся истоки народной мудрости.

В 1994 году вышел новый поэтический сборник А.С. Малиновского «Я любить не устану» (Самарское книжное издательство). Все собранное, накопленное за многие годы теперь находило отражение в стихах и прозе А.С. Малиновского.

Своеобразным итогом этого творческого этапа стал выпуск сборника лучших стихов, лирических миниатюр, рассказов «Горница». И выпущенный не где-нибудь, а в Париже издательством «CopArt editions». Так эхо русской Утёвки через всю Европу докатилось до Парижа.

А то, что творчество А.С. Малиновского доходило не только до Парижа, но и до читателя по всей России говорит вот это письмо в журнал «Панорама нефтехимии»:

«Дорогая редакция! В первом номере «Панорамы нефтехимии» вы, вопреки отраслевому названию, много говорили о людях и куда меньше – о нефтехимии. И правильно сделали! Но особенно нас потряс новокуйбышевский поэт, директор завода синтетического спирта Александр Малиновский. Какие чудные стихи! Какие ёмкие и умные новеллы! Короче! Вам нужно продолжить разговор журнала с Малиновским. Пусть он вспоминает, рассказывает, сравнивает – мало сегодня таких директоров! Спасибо за Малиновского!

А. Баев, В. Серегина, 3-й цех, Ангарскнефтеоргсинтез, Иркутская область».

А кто знает, может, как раз это пожелание «вспоминать, рассказывать, сравнивать» и подтолкнуло А.С. Малиновского к той прозе, которую мы теперь можем прочитать.

Середина 90-х – это новая ступень в творчестве А.С. Малиновского. Это уже не просто восторгающийся своими земляками, русской природой ученик, это уже человек, сам много переживший, передумавший, многим переболевший. Теперь автор и сам уже напоминает одного из своих героев, русских мужиков, на которых, собственно, и держится-то Россия, сильных своей простой мудростью и болью за любой недогляд в доме, на улице, в деревне, в стране.

В 1996 году в Самарском отделении Литературного Фонда России выходит повесть А.С. Малиновского «Чёрный ящик». В ней Александр Станиславович очень выверено и точно смешивает документальную прозу и художественные формы, создавая, таким образом, потрясающе достоверную атмосферу реальности всего, о чём говорит.

Приём «документальности» в творчестве А.С. Малиновского требует особого разговора. Пока же стоит отметить, что именно тесное переплетение художественного и фактически точного, именно творческое осмысление жизненной конкретики, явленное в повести «Чёрной ящик», станет для Александра Станиславовича определяющим последующее творчество художественным методом.

«Чёрный ящик» получил огромную прессу. Трагическая судьба директора завода Виктора Сергеевича Стражникова, страстно болеющего за свой завод, за свою страну, взволновала многих, от простых читателей до учёных.

«Глубокоуважаемый Александр Станиславович! Прочитал Вашу книгу «Чёрный ящик» с удовольствием и, не скрою, с болью. Именно с болью за Россию, её прошлое, настоящее и будущее». (Д.С. Чернавский, доктор наук, сектор математического моделирования развивающихся систем ФИАН) А.С. Малиновскому, знающему не понаслышке о заботах и проблемах, отечественной экономики, удалось точно, до мельчайших деталей передать атмосферу времени и атмосферу сегодняшнего завода. Вообще можно смело сказать, что за последнее время это первая художественная проза на так называемую «производственную тему». Слова «производственная тема» взяты в кавычки потому, что у многих это вызывает воспоминание о том, как «рабочий класс мужественно преодолевает трудности, осваивает новую технику, и заодно борется со всякими тунеядцами, приписчиками и бюрократами, мешающими построению светлого будущего». Конечно, в прошлые годы бравадной халтуры на эту тему понаписано достаточно. Но были же и прекрасные произведения о рабочем человеке. И вот ведь что примечательно: после поворота от социализма, отказа от социалистических ценностей, в том числе и от метода социалистического реализма, рабочий человек совершенно выпал из литературы. Словно нет его и не должно быть при новом экономическом строе. Так вот, «Чёрный ящик» А.С. Малиновского ценен ещё и тем, что вернул в литературу рабочего человека, вернул на страницы художественной прозы производство. И сделал он это не в том слащавом виде, который справедливо теперь вызывает разве что ироничную улыбку, а показал реальную жизнь предприятия и реальных людей со всеми своими бедами, тревогами и надеждами. Одни разговоры директора Стражникова с рабочими в курилке чего стоят!

Впрочем, повесть «Чёрный ящик» вызвала столько добрых и благодарных откликов ещё и потому, что Александр Станиславович никак не мог остановиться только на производственной теме. Главный герой – не просто директор завода, поглощённый заботами предприятия, это ещё и тонкий лирик, который тянется своими воспоминаниями в детство, стремится к матушке, у которой приходится бывать всё реже и реже, в деревню.

И вот эта двойственность натуры – с одной стороны расчётливый прагматик-производственник, с другой – чувствующий и любящий природу, свои сельские корни, лирик – и создала запоминающийся образ директора завода Виктора Стражникова.

III

Вообще А.С. Малиновский, о чём бы ни писал, всегда остается лириком, верно преданным своему родному краю, людям, которые его воспитали. И потому совсем не случайной, а, наоборот, как бы продолжающей (вернее сказать – начинающей) повесть «Чёрный ящик», стала следующая повесть Александра Станиславовича – «Под открытым небом», выпущенная Самарским отделением Литературного Фонда России в 1997 году. Это повесть о детстве славного паренька Шурки, который вполне возможно, когда вырастет, и станет директором завода, тем самым Виктором Стражниковым. Но пока мы окунаемся в атмосферу конца пятидесятых – начала шестидесятых годов, снова очень точно и умело воссозданную на страницах повести А.С. Малиновским.

Вот что писал об этой повести самарский прозаик Иван Никульшин:

«…Открытость предполагает не только откровенность и не столько её, сколько сопричастие ко всему, что рядом с тобой, что тебя окружает. А ещё она предполагает сопричастие чужому горю, сострадание человеку, попавшему в беду, и всей его судьбе.

Вот этим чувством сопереживания и напитана новая повесть Александра Малиновского «Под открытым небом».

Почему под «открытым»? Это объясняется просто. В наших заволжских деревнях когда-то было принято летним вечером на свой семейный ужин собираться где-нибудь на зелёной лужайке вокруг костерка с таганом; на вольном воздухе, как говорили у нас, или «под открытым небом», по выражению Шуркиной бабушки.

…В этом деревенском обычае, между прочим, тоже есть элемент открытости, а значит, и сопричастности ко всему сельскому миру. Семья, собираясь вечерить на виду у всей улицы, как бы подчеркивала этим: вот, глядите, мы люди открытые, ничего от вас не таим. А вас милости просим к нашему столу перекусить, чем Бог послал.

Со страниц повести перед нами открывается простая и естественная, как сама деревня, жизнь с её по-старосоветски бесхитросно-совестливыми людьми.

Это и есть позиция автора и его главная правда. Не та, которой ныне ежечасно пичкают нас с голубых экранов, не бандитская правда кулака и крови, а правда непридуманного мира деревенской жизни: тихой, обыденной, подчас протекающей среди сплошной человеческой нужды и всё же несмотря ни на что удивительно совестливой.

Впрочем, по иному в деревне просто и нельзя жить. Здесь все на виду, все знают друг друга, все «под открытым небом». Потому и приглядываясь к взрослой жизни, маленький Шурка постоянно думает не только о своей доле, но и о своём окружении, о своих близких.

…Сопереживать же приходится не только Шурке, но и его матери, бабке, деду, отчиму. В книге есть и другие запоминающиеся персонажи, но эти всё-таки главные.

С большой любовью выписан образ Шуркиного деда, мудрого деревенского человека, вечного конюха, крестьянина до мозга костей, степняка и немного романтика. А от образа Шуркиной бабушки так и веет добротой и состраданием ко всему живому.

Все эти люди, а вернее герои, и составляют костяк того времени, о котором рассказывает автор…

Вообще повесть «Под открытым небом» со своей немного ностальгической грустью оказалась очень близка многим читателям и довольно широко разошлась не только по нашей стране, но за рубежом. Из многочисленных откликов на эту повесть приведём, пожалуй, отрывки из письма жителя Германии А. Бурдта, пришедшего в адрес издательства:

«Я – эмигрант. Я – поволжский немец. Я – бывший житель поволжской земли.

…Не помню, как у меня оказалась маленькая серенькая книжечка, которую долго не замечал: А. Малиновский «Под открытым небом». Но как только начал читать, не мог оторваться. Повеяло чем-то родным и знакомым и имя этому родному – детство и моя первая жизнь.

Шурку полюбил сразу. Читая, мысленно играл с ним в лапту, ходил на рыбалку, танцевал, влюблялся, работал в клубе и просто жил в волжской деревне.

Кто этот Малиновский? Откуда? Какая простота и какая сила творчества!..

Оказывается, есть ещё в России таланты, и это несмотря на то, что происходило и сейчас происходит в России, несмотря на то, что книжные прилавки завалены гангстерской, эротической и бульварной продукцией. Передайте г-ну Малиновскому большую благодарность и пожелания больших творческих успехов».

IV

И опять, думается, читательские письма и отклики послужили толчком для Александра Малиновского в его творчестве. А может, позволили обрести уверенность, что он на правильном пути. Дело в том, что Малиновский уже задумывался над большим эпохальным полотном, которое показало бы жизнь целого поколения. Но, наверное, брала оторопь от масштабности задуманного. И тут Шурка Ковальский, отец Василий, мать Катерина, дед Головачев, да, почитай, все сельчане так полюбились читателям, что дальнейшее жизнеописание Шурки Ковальского требовало продолжения.

В девятом и десятом номерах литературного альманаха «Русское эхо» года была опубликована повесть «Зеленый чемодан», в которой уже повзрослевший Шурка Ковальский впервые по-настоящему соприкасается с тем, чему придется посвятить всю свою жизнь – с нефтехимией.

Надо сказать, что первая встреча оказалась не столь радостная: из неуправляемой скважины рванулся фонтан, и Шурке, ездившему поглазеть на столь невиданное в их окрестностях дело, попало на светлую рубаху жирное, нефтяное, грязное пятно. Как отметина времени.

И эти постоянные разговоры взрослых: нужна нефтехимия или нет? Что она принесет больше: вреда или пользы? Не погубит ли эта выпущенная на свет бездушная сила всё живое вокруг?

Пересказывать все аргументы «за» и «против» дело неблагодарное – всё это есть в повести. К тому же каждый такой взрослый спор – это и характеры людей, их отношение к жизни, их философия. Всё это впитывает Шурка, замечает, сравнивает, сам просиживает в библиотеке, стараясь найти ответы в книгах и газетах.

А в передовицах газет становится модным лозунг: «Коммунизм – это советская власть плюс химизация всей страны». И всё подается с такой мощью, с таким напором, что невольно захватывает, затягивает, как бурный водоворот в весеннюю воду.

А тут ещё появились новые люди. Сильные, мужественные. Другая порода. Шурке всё надо знать. И он, сам того не подозревая, увлекается этим мощным потоком – он едет, а точнее сказать, летит на работяге-«кукурузнике» в город поступать в политехнический институт…

Продолжение рассказа о поколении, выросшем в суровые послевоенные годы, а затем с молодой энергией за несколько десятков лет выведшем страну в число передовых промышленных держав, состоялось в следующей книге Александра Станиславовича Малиновского «Совмещение».

Оставили мы Шурку Ковальского улетающего из родного села в новую жизнь, «на новый материк», как он сам замечает, а встречаем его приземлившимся в аэропорту областного центра.

Вот тут и приходится Александру (это уже не Шурка теперь) называться, для многих, скорее всего, сейчас непонятным словом, «совмещённик». Правительство решило тогда, что будущие инженеры должны первый период своего студенчества отработать на производстве. Прочувствовать, так сказать, нефтехимию изнутри. Наверное, было в этом и рациональное зерно. Но Шурка оказался «совмещёнником» не только потому, что пришлось совмещать работу на заводе и учебу на вечернем отделении в институте. Многое пришлось совмещать внутри себя. Городская жизнь и сельская. Один учёный говорит, что прогресс несет благо цивилизации, другой спорит с ним. И это вечное: что первичнее дух или материя?

И подошла пора любви. Влюбчив Шурка. И в тоже время остаётся верен одной женщине. Вот где уже не просто душевные переживания, а – душевные муки.

Малиновский рассказывает о поколении верно и, что очень важно, художественно выразительно передаёт дух шестидесятых годов.

Мы были вправе ждать от А.С. Малиновского продолжения биографии Шурки. Семидесятые годы, когда, судя по всему, Александр будет работать на заводе (а пока знакомство с его жизнью заканчивается для нас, когда он получает после успешного окончания института вызов на завод), тоже интересны.

А наши восьмидесятые, которые вновь удивили мир!

Нет уж, читатель не даст Малиновскому оставить так полюбившегося всем героя. А, как мы уже знаем, читатель для Малиновского – это во многом творческий двигатель. А уж душевного горючего автору не занимать.

Три самостоятельных произведения – «Под открытым небом», «Зеленый чемодан» и «Совмещение» – составляли трилогию, которая впервые полностью и вышла отдельным томом в 2003 году в московском издательстве «Российский писатель».

V

Но вот в 2007 году в том же издательстве «Российский писатель» вышел двухтомник А.С. Малиновского с общим названием «Под открытом небом», в который помимо уже известных повестей, объединенных главным героем Александром Ковальским, вошли две новые – «Встречный ветер» и «Противостояние». И пред нами предстало полновесное эпическое полотно о России второй половины XX века, которое автор не делая никаких публичных заявлений, не раскрывая планов, творил боле десяти лет.

Две новые книги составили второй том, развив и завершив эпохальную картину. В них перед нами предстаёт уже возмужавший главный герой. Теперь Александр Ковальский полностью втянут в производство. Мы видим не только его карьерное продвижение по служебной лестнице (мастер, начальник цеха, а в последней книге – генеральный директор), но уже цепкий волевой характер, который помогает жить порой вопреки складывающимся обстоятельствам.

Неслучайно одна из книг названа – «Встречный ветер». Вообще надо отметить у Александра Малиновского ещё одну замечательную особенность – он не просто удачно подбирает названия к своим произведениям, но даёт точный образ, причём многоплановый, за которым всегда открывается гораздо больше, нежели кажется на первый взгляд.

Взять, например, это словосочетание «встречный ветер». Первые возникающие лично у меня ассоциации: весна, молодость, романтика, желание идти навстречу этому встречному ветру. Такой и есть Шурка, становящийся всё более Александром, укореняющимся в городской жизни. Но ведь «встречный ветер» – это ещё и сопротивление, которое надо преодолевать, чтобы двигаться вперёд. Более того, встречный поток необходим самолёту, чтобы взлететь. А при прочтении повести (хотя уж это и не повесть вовсе, а роман) открываются всё новые и новые смыслы…

Именно во «Встречном ветре» А. Малиновский предстал не просто бытописателем, но и тонким лириком. Впрочем, это не вызвало большого удивления: в предыдущих повестях, как некое обещание большего, нет-нет да и проблёскивали весенними ручейками мальчишеские и юношеские переживания Ковальского. И все эти ручейки вдруг вылились в полноводную реку отношений Ковальского с Руфиной, которая порой грозила затопить само повествование о производственных перепетиях главного героя.

И здесь автору удалось показать не только состояния главного героя (что само по себе и должно было получиться хорошо, потому что автор в отношении Ковальского всегда предельно искренен и правдив), но и Руфины – её женская судьба вызывает не меньший трепет и отклик у читателя. Любовный роман Руфины и Александра – это как бы отдельная повесть в романе (кстати, уже в следующей книге Александр Малиновский успешно использует этот приём, уже не маскируя его, а органично включив ранее известную повесть «Черный ящик» в повествовательную ткань романа «Противостояние»). Причём, трагическая повесть. «Такая красивая пара», – восхищаются все вокруг. И семья Шурки приняла красивую спутницу сына, но… Руфина не может иметь детей, а Александр не мыслит семейного очага без детского многоголосья. И Руфина решается на подвиг (да, это настоящий подвиг любящего человека) – приносит себя в жертву будущему счастью любимого человека. Когда ты не просто готов на жертву, но и приносишь её – это и есть настоящая Любовь.

Здесь, правда, вдруг скользнула некая тень – уж слишком не заладилось у главного героя с женщинами. Точнее, у них с ним. Погибает Рогожинская, умирает Анна, теперь вот драма с Руфиной…

Но эта жертвенная Любовь Руфины умиряет и утишает всё вокруг Ковальского. Бурная весенняя река разливается всей своей мощью и переходит в срединное спокойное течение и теперь Ковальский обретает именно то счастье, которое грезилось ему – Настю, несколько лет терпеливо ждавшую своего суженного. Ждать и терпеть – это тоже жертва.

На фоне этой жертвенной великолепно показанной любви (что она может и как преображает человека), спохватившись, отмечаешь, что и Ковальский-то сам проходит через настоящие жертвы: авария в его цехе унесла жизни нескольких человек, а восстановление цеха, которым руководил Ковальский, – это титанический труд, сравнимый разве что с ратным трудом. И автор, наверное, мог бы более выпукло и ярко описать это, но он умышленно отодвигает своего героя в тень, как бы говоря нам: не Ковальский главный герой, главным героем является сама жизнь во всех её проявлениях.

Разные люди, разные судьбы, соприкасаясь с Ковальским, так или иначе оставляют свой след на его характере. И он предстаёт перед нами уже полностью сложившимся в последней книге.

VI

Так неужели город и производственные заботы и впрямь полностью поглотили Александра Ковальского? Ни в коей мере. Александр всё так же, как и раньше, рвётся в родное село, где у него теперь растёт сын, только встречи эти редки, но от того они ярче, сочнее. Родная земля помнит и любит своего уехавшего Шурку и потому в каждую его побывку старается передать ему как можно больше тепла и мудрости. Земля питает его, как былинного героя, которому нужно было припасть к земле, чтобы получить новые силы.

И Александр Ковальский понимает это. Неслучайно и Руфину, и Настю он привозит на родину, на своеобразные смотрины не только своей семье, но и всего села, потому что понимает – это оселок. Примут сельчане – значит, правильный выбор у Ковальского, правильная дорога. А село приняло.

И вот в книге, завершающей рассказ об Александре Ковальском, главный герой предстаёт уже сложившимся человеком, который сам способен принимать на себя ответственность за судьбы даже и незнакомых людей. Его предприятие одно из градообразующих, а потому ответственность его не только за свой завод и трудовой коллектив, но и за город.

Опять у Малиновского очень точное и многоплановое название – «Противостояние». Ну да, в романе рассказывается о противостоянии в обществе, которое вылилось в девяностые годы в разруху.

Но название открывает нам более глубинный смысл: не просто противостояние в обществе, производстве и умах, а противостояние мировоззрений. Это противостояние людей, для которых «я» всегда было на первом месте (не важно, художник ты, производственник, чиновник) и которые, вдруг почувствовав свободу (в первую очередь от служения обществу, а не себе), хлынули на просторы матушки-России, как гной из лопнувшей раны, и людей, для которых «я» всегда было ценно не само по себе, а только в контексте общего дела. «Дело надо делать», – не раз повторяет главный герой. И делает. И ведь именно он, такие, как он, не кричащие и не скачущие по трибунам, удерживают Россию.

Что же помогает главному герою стоять и не ломаться? Вера. Пока только вера в Россию. И это хорошо подчёркивает завершение рассказа о Ковальском.

Конец девяностых. Тяжелейшие для российской экономики времена и Ковальский снова вырывается в родное село, уже вместе со своим выросшим сыном. Старик Бочаров, рассказывает им свою историю жизни, проецируя таким образом нынешнее время на эпоху Гражданской войны, а затем все собираются за огромным сельским столом – под открытым небом – и поют русские песни. Душа поёт, а значит она жива. Можно развалить страну, развалить заводы, оставить людей нищими – душу убить нельзя!

И как поют! После этого нельзя не верить в Россию.

Об «открытом небе», этом символе, проходящем красной нитью через все повествование о Ковальском, уже сказано много. И, наверное, было бы чудесно и весьма оптимистично, если бы автор на этом и закончил свою повесть, но Малиновский – правдописатель, и он возвращает нас в суровую действительность – в город.

На заводе появляются несколько чёрных машин, из них выходят люди и по описаниям понятно, что они вооружены, люди, рвутся в директорский кабинет. Ковальский даёт команду пропустить их, при этом добавляет: «Авось прорвёмся!»