Текст книги "Голоса на обочине (сборник)"

И вот почему-то после этого нашего русского «авось», сказанного только что после русских песен и открытого неба России, безусловно веришь, что прорвёмся. Обязательно прорвёмся!

Этим «авось», который не смогла победить ещё ни одна армия мира, автор подчёркивает веру именно в Россию, в его народ. Ведь мог бы написать Малиновский: «Даст Бог, прорвёмся». Это, кстати, весьма польстило бы ныне многим столичным писательским кругам, где неизменно при встречах троекратно лобызаются и потренкивают на пальцах чётками. Но Малиновский даже не задумывается: «польстить – не польстить», он пишет правду, так, как есть – и его герой произносит «авось». Ковальский ещё не верит в Бога (Малиновский прекрасно чувствует и понимает это), но он уже верит в Россию так, как дай Бог нам каждому. А это немало. Это уже – путь.

VII

Этот путь и раскрывается перед нами, когда охватываешь всю «Историю жизни одного человека» (таков подзаголовок пяти объединённых книг, данный издателем), написанную Малиновским. Это – путь воскрешения России, когда роль Библии взяла на себя русская классическая литература, которую так полюбил Ковальский, а роль духовных водителей, сохраняющих и научающих Преданию – отец, мать, дед, бабка, все окружающие люди. И мы видим, как вместе с мужанием главного героя, поднимается и Россия. Ведь не одно село так жило – Малиновский нам Россию показывает. А трудное время для России неизменно наступает, когда, казалось бы, она уже всё преодолела, расправила плечи и вышла наконец-то на широкий путь. Но не широкими путями входят в рай. Так и для России не кончаются трудные времена, но деятельный путь её развития, который показал Александр Малиновский – это, видимо, и есть русский путь.

Перечитывая эти пять книг о Ковальском, собранные в единое прозаическое полотно, удивляешься и радуешься огромному труду писателя, создавшему настоящее эпическое полотно жизни русского народа. Ведь, если присмотреться, то не только о второй половине прошлого века рассказывается в этом эпосе. Сколько проекций даёт Малиновский на весь двадцатый век! Он заглядывает и в ещё более глубокое прошлое, а в беседах многие его герои говорят о будущем. Могучая книга получилась.

«История жизни одного человека» закончена, но сама жизнь продолжается.

VIII

Но не только через судьбу Шурки Ковальского А.С. Малиновский рассказывает о современной России. В 3-м томе четырёхтомника избранных произведений, выпущенного московским издательством «Российский писатель в 2009 году, опубликованы две крупные вещи совершенно разноплановые и по форме и по содержанию, но написанные с одинаковой болью за Россию и с любовью к ней – это повести «Отклонение» и «В плену светоносном».

«Отклонение» была напечатана впервые в 1999 году в авторском сборнике, изданном в Самарском отделении Литературного фонда России. А повесть «В плену светоносном» опубликована в журнале «Наш современник» в 2005 году. В последствии она вышла отдельным изданием.

«Отклонение» соединена единым сюжетом и героями. Здесь Малиновский снова более близок к не оставляющей его равнодушным производственной теме. Хотя как можно говорить о сегодняшнем производстве и не думать о судьбе России. В этой повести он находит новый авторский взгляд: если раньше все его герои непосредственно работали на заводах, то здесь мы знакомимся с ушедшем на пенсию главным инженером завода Касторгиным. Человек отправлен на пенсию полный сил, энергии и открывающейся ему житейской мудрости. И вот он остался без Дела…

Касторгин одинок. Как и многие из нас, вдруг почувствовавших себя одинокими в девяностые годы. Но это вынужденное отклонение от повседневных забот неожиданно открыло для героя возможность переосмыслить и порой переоценить многое из того, что происходило в стране, на заводе, в личной жизни.

В этой книге уже больше внутренних диалогов героя. И его внутренняя напряженная работа дает плоды: Касторгин понимает, что вот таким, без сомнений, обновленным, он становится востребованным. И не это ли его обретение себя дает многим из нас веру и надежду на общую востребованность России.

Повесть «В плену светоносном» менее обременена сюжетом: плывут себе на резиновых лодках по красивой реке Самарке два слепых, один глухой, сердечник да увязавшийся за ними производственник-технарь (каков состав компании!) и происходят с ними разные приключения. А главное – это новое открытие родного края. Столько любви в описании природы, людей, которые встречаются на пути. А сколько интереснейшей познавательной информации сообщает нам автор по ходу, как бы невзначай. Удивительная книга, которая тепло была принята читателями. Особенно благодарны Александру Станиславовичу за эту книгу земляки: она настоящий гимн Самарскому краю, Нефтегорской земле.

IX

Но, наверное, наиболее сильное впечатление в Самарской области, да и в России, произвела совсем тоненькая книжечка Малиновского «Радостная встреча». И если говорится, что мал золотник да дорог, то это как раз об этой документальной повести, имевшей небывалый резонанс.

Ещё с начала 60-х годов Александр Станиславович начал собирать материал об уникальном своём земляке, жившем в конце XIX – начале XX века самоучке-иконописце Григории Журавлёве. Родившийся без рук и без ног, Григорий Журавлёв писал иконы, зажав кисть в зубах. Иконы же его были весьма знамениты, они украшают и поныне Троице-Сергиеву Лавру, следы их удалось обнаружить в Боснии и Герцеговине, сельскому самоучке поручили в своё время писать икону для Самарского Кафедрального собора, да что там – сам царь приглашал дивного художника к себе, и тот писал портрет царской семьи. И надо же – о такой замечательной личности почти забыли. Вернее, старались забыть: всё-таки иконы писал.

Но Малиновский, со своей неуемной любовью и гордостью за свой край, за своих земляков, за их веру, что сделала их такими, уже уехав в город, работая на производстве, неустанно собирал материал о великом земляке. Такова преданность родному краю этого человека!

Он отыщет несколько уникальных икон Григория Журавлёва, раздобудет не менее уникальные фотографии самого художника, будет записывать воспоминания тех, кто помнил иконописца, кто говорил с ним, беседовать с батюшкой местного прихода о. Анатолием, съездит в Троице-Сергиеву Лавру и своими глазами увидит икону, писанную своим земляком из заволжской Утёвки.

Так создавалась эта «Радостная встреча». Но если сказать, что книга посвящена только уникальной судьбе утёвского мастера-иконописца Григория Журавлёва, нельзя. Вот где сработало художественное мышление автора и его творческий подход к любым точным фактам и документам. Книга представляет собой осколок той эпохи, который автор держит на ладони и, вглядываясь в него, пытается осмыслить прошлое и определить свои отношения с настоящим и будущим, понять, что значило и значит для русского человека, для становления его характера, его судьбы – православие. Сама же книга заканчивается такими размышлениями автора:

«Огромная часть нашего народа неверующая, так вот получилось с нашим обществом. Но я, как и большинство, верю в свой народ, в будущность его. Здесь многое ещё надо понять, но начинается это понимание с бережного, пристального отношения друг к другу. К нашему прошлому и настоящему».

Епископ Самарский и Сызранский Сергий благословил публикацию словами: «Слава Богу, что в наше время восстанавливается историческая действительность и воздается должное таким талантам, как иконописец Григорий Журавлёв. Рождённый с недугом, но имевший глубокую Веру и Силу Духа, он творил во имя Бога и для людей. Его иконы несли Божественный свет, помогая людям. Призываю Божие благословение на автора и на его повесть, открывающую людям путь к Свету и Правде».

Воистину сильно пастырское благословение! Сейчас по материалам, опубликованным А.С. Малиновским в книге «Радостная встреча», в музее при епархиальном училище открыта специальная экспозиция, а в самой епархии идет сбор необходимых документов для канонизации Григория Журавлёва, как местночтимого святого.

А ещё найдена и приведена в Божеский вид могила Григория Журавлёва…

…Сегодня в Утёвку в Троицкий храм, к могиле народного иконописца приезжают тысячи людей, в Самарской епархии действует специальный православный паломнический маршрут. Сколько новых находок и открытий произошло за то время, когда тоненькая книжечка расшевелила жителей губернии! А как изменились сами люди! Всё это просилось на бумагу и у «Радостной встречи» появилось продолжение, такое же увлекательное и познавательное, а самое главное – пробуждающее те же чувства христианской любви к окружающему миру.

Александра Малиновского нельзя представить кабинетным писателем. Он много ездит и по Самарской области, и по стране. В Москве в РГАЛИ в архиве десятого губернатора Самарской губернии Александра Дмитриевича Свербеева писатель обнаружил письма Григория Николаевича Журавлёва. Да какие! В трёх из них, обращаясь к губернатору, художник перечисляет более десятка икон, созданных им по просьбе А. Свербеева. Многие из них выполнены на золоте.

Четвёртое письмо художника было написано лично цесаревичу Николаю с просьбой принять икону святителя Николая Чудотворца. Известно теперь, что будущий император принял эту икону. Об этом писала газета «Самарские губернские ведомости (№ 1, январь, 1885 г.).

Придёт время и А. Малиновский отыщет эту икону в Государственном Эрмитаже.

Во время той поездки в Санкт-Петербург ему удалось установить местонахождение ещё одной иконы Г. Журавлёва «Избранные святые», которая с недавних пор хранится в музее «История религий».

Вообще в последние годы А. Малиновским сделано несколько знаковых для творчества Г. Журавлёва находок. Теперь мы знаем, что одна их знаменитых икон безрукого мастера «Спас Нерукотворный» находится в Паисиево-Галичском женском монастыре, расположенном в Костромской области.

Другая удивительная находка была сделана в нашей области в храме Вознесения Христова села Кинель-Черкассы. И об этом он подробно пишет в книге «Радостная встреча». Эта икона святителя Алексия, митрополита Московского, покровителя города Самара. Она была написана Г. Журавлёвым по просьбе губернатора А. Свербеева и находилась в иконостасе кафедрального собора Самары. В советское время собор взорвали, икона затерялась. И вот более чем через восемьдесят лет она обрела новую жизнь.

И очень хочется верить, что будет ещё продолжение «Радостных встреч». Что случится долгожданное для нас событие, когда будет возвращена миру одна из самых знаменитых икон Григория Журавлёва «Утёвская Мадонная», которая, по сведениям Малиновского, находится где-то среди жителей города Самары.

Здесь уместно сказать, что Александр Малиновский награждён медалями Православной Церкви преподобного Сергия Радонежского и Серафима Саровского.

Александр Малиновский часто встречается с читателями. Это и детские аудитории, и студенческие, и профессорско-преподавательские коллективы. И сельский читатель, и городской. От того очевидно книги о творчестве А. Малиновского пишут и авторы с академическим образованием, как, например, кандидат филологических наук А. Молько («Нету мне в жизни покоя. Судьба и творчество А. Малиновского». Самара, «Агни», 2001), и журналист из «глубинки» А. Бердникова («Светоносный плен. Очерки о жизни и творчестве А. Малиновского». Самара, «Русское эхо», 2014). О книге Бердниковой можно сказать, что эта самобытная книга по сути посвящена исследованию восприятия творчества А. Малиновского широким слоем населения «малой» родины автора – читателями Нефтегорского района. О книгах Малиновского писали и пишут известные писатели России: В. Ганичев, Н. Дорошенко, В. Дементьев, К. Кокшенёва, Н. Коняев, Н. Переяслов, С. Шуртаков, В. Крупин, И. Ляпин и другие.

По его книгам не раз снимались документальные фильмы. Так московская Отечественная киностудия документальных фильмов сняла фильм «Дар веры» (режиссёр Б. Криницын), на самарских киностудиях снимали фильмы Б. Свойский, А. Игнашов, Ж. Жалынина и другие.

X

Видимо, по контрасту, что ли, но от серьезной литературы для взрослых, где мыслям тесно, Александр Малиновский обратился к литературе для детей. Хотя – что может быть серьезней детской литературы? Его две небольшие повести «Под старыми клёнами» (московское издательство «Российский писатель) и продолжение её «В зимние каникулы», помещённая в третьем томе четырёхтомника избранных произведений, вроде, и незамысловаты на первый взгляд, но это на наш, взрослый взгляд. Я сам видел, с каким интересом слушают дети истории про Настеньку и её друзей. Малиновский в этих повестях не только учит детей добру, показывая, как выходить из тех или иных ситуаций, как вести себя, но и помогает познавать мир, рассказывая о том, чего городские дети нынче и не увидят нигде.

Это очень добрые и светлые книги, которые раскрыли в писателе ещё одну грань его творчества. И ещё одну грань души. Ведь для того, чтобы писать для детей, помимо особого искусства надо обладать такими свойствами ребёнка, как искренность, любопытство, доверчивость. И если в первых двух качествах автор убедителен всегда, то открыть в нём трогательную чёрточку доверчивости было приятно.

Но надо сказать, что «детские» повести (так будем их называть) тоже помогли Малиновскому как автору. Известно, что письмо для детей должно быть исключительно чистым с точки зрения языка и выверенным по мысли. Детская литература не должна быть перегружена метафорами и образами (в первую очередь потому, что сам ребёнок ещё только строит мировоззрение) и потому она прозрачна и простодушна.

Работая над «детскими» повестями, Малиновский смог уловить прозрачность стиля присущую детской литературе и перенести её в следующие свои повести: «Сергей Сергеич и Сима» (впервые вышла в свет в Самарском отделение Литературного фонда России под название «Новое имя» в 2007 году) и «Планета любви» (журнал «Русское эхо», № 2 за 2008 год).

В этих маленьких повестях, используя ту же прозрачность детского стиля, Малиновский смог рассказать о трагизме мира с присущей ребёнку искренностью и доверчивостью к этому миру. А самое главное о Любви в нашем, казалось бы, уже окончательно погибельном мире. Удивительно добрые и светлые повести. И это не смотря на трагическую концовку в той же «Планете любви». Хотя нет, концовка-то как раз светла и чиста, это сюжет трагичен. Но в том и чудо русской литературы (настоящей русской литературы), что она гораздо шире и глубже просто сюжета. Наверное, большинство из нынешних литераторов так бы и закончило повесть на смерти одного из героев. А что, весьма эффектно и в духе времени. Но Малиновский не гонится за эффектностью, для него важнее эффективность. А она в том, что раздвигаются земные рамки сюжета и мысль и чувства читателя устремляются ввысь, к небу. И если человек, после прочтения произведения, задумался о горнем – значит, цель достигнута. По крайней мере, такая задача всегда была у подлинной русской литературы.

Впрочем у детской литературы всегда была ещё одна задача: помочь ребёнку познать мир. И не только духовно. Ребёнок любопытен, ему хочется многое узнать. И как рассказать ему об окружающем мире, чтобы чтение ещё захватывало и увлекало – вот задача художника. Мне кажется, именно такую задачу поставил перед собой Александр Станиславович, когда писал повесть «Путешествие трёх смельчаков». Книга вышла в 2010 г. в самарском издательстве «Просветительский центр «Пересвет» и нашла добрый отклик у юных читателей. По большому счёту это книга о любви к окружающему миру. Звери, растения, река – всё, что нас окружает, подаётся автором как единое целое не только между собой, но и с человеком. Конечно, А.С. Малиновский по ходу повести сообщает массу интереснейшей информации о тех или иных обитателях флоры и фауны, но не это всё же главное, а то чувство общности нашего мира, которое, уверен, передаётся ребёнку.

Эта книга была отмечена Всероссийской премией имени П.П. Ершова.

XI

Александр Малиновский не оставил и поэтический жанр. Причём пробует он себя и в новых формах. Так в 1998 году в Самарском отделении Литературного Фонда России вышел его сборник четверостиший «Звездное коромысло». От кратких по форме, но ёмких по содержанию четверостиший этих веет восточной мудростью и спартанским лаконизмом.

В Москве в издательстве Московской организации Союза писателей России в 2000 г. вышел сборник стихов А.С. Малиновского «Не так живём».

И вот, как некое признание поэтического творчества А.С. Малиновского в том же 2000 г. в самарском издательстве «Парус» вышел сборник песен на его стихи «Окошко с геранью». А в 2002 г. увидели свет музыкальный диск (18 песен) и аудиокассета (21 песня) с тем же названием, что и сборник песен на стихи А.С. Малиновского «Окошко с геранью».

Согласитесь, когда стихотворение становится песней и люди начинают её петь – это признание и величайшая радость для поэта.

И, конечно, не мог оставить без лирики Александр Станиславович и юных читателей. Для детей старшего, среднего и младшего возраста вышли две его поэтические книги «Даль без края» («Российский писатель», 2011) и «Принесу вам хлебных крошек» (АНО «Просветительский центр «Пересвет», 2012). Все они не только пронизаны добром и светом, но и рассказывают об окружающем мире, стараются, чтобы окружающий мир стал частью мира ребёнка. А чтобы это случилось, нужно лучше и больше знать об окружающей действительности. И вот это знание и старается передать Александр Малиновский в лёгкой, наиболее доступной, поэтической форме.

XII

Особо надо сказать ещё об одной форме, которую активно осваивает А.С. Малиновский в своём творчестве – дневник. Конечно, это не дневник в обычном его понимании, когда лист бумаги используется в качестве жилетки, в которую можно поплакаться, или как хронометр прожитого дня.

Малиновский, говоря о своей манере письма как-то заметил: «…каждая книга писалась как вполне самостоятельная, со своей творческой задачей. И всегда что-то оставалось недосказанным, и потом появлялось уже в пространстве другой книги. Приходилось и дневник писать, и что-то надиктовывать на магнитофон. А затем строить из этого книгу. Наверно, обычное это дело, если отталкиваешься не от сюжета, если хочешь осмыслить, понять на примере своего поколения, какими мы были, какими мы стали». Мне кажется всё-таки не все, пришедшее по ходу работы над книгой удаётся вместить в неё. Многое из написанного остаётся за бортом произведения. А так порой бывает жаль набранного материала или пришедших мыслей, которые никак не втискиваются в рамки того над чем работаешь сейчас. И не факт, что станут они частью нового произведения. Но если есть, чем поделиться с читателем, разве можно держать это под спудом? Так родился цикл лирических миниатюр «Колки мои и перелесья».

Причём любопытная вещь, кажется, «Колки мои и перелесья» это не просто собрание разных «вкусностей», не вошедших в художественные произведения, они помогают писателю создавать новые произведения. Так, например, записи о Г. Беляеве и М. Алексееве – это самостоятельные художественные очерки. Что, кстати, и подтвердила редакция журнала «Русское эхо», поместив отрывок «А избы горят и горят» (о М. Алексееве) как отдельный очерк в журнале «Русское эхо» (№ 1, 2008 год).

При этом следует отметить: А. Малиновский чётко различает, что из написанного ложится в копилку «Колок», а что становится самостоятельным произведением. Ведь неслучайно циклы рассказов «Степной чай» и «Философ» существуют отдельно. Первый цикл – это низкий поклон селу, его быту, это можно сказать, предвестник повести «Под открытым небом», которая потом вылилась в многотомный эпос. Предвестником чего станет сборник «Философ»? Наберемся терпения и подождём.

Главное, что автор работает, не останавливается в своём творчестве, продолжает искать и открывать нам новые грани своего таланта.

XIII

И вот такая новая грань открылась. И она свидетель уже окрепшего таланта, и более того, укоренившегося метода «документализма» в творчестве Малиновского, нежели что-то совершенно новое. Подходы к этому были уже в повести «В плену светоносном», в котором автор вроде бы просто рассказывал о сплаве на лодках по Самарке, но вместе с тем в разговорах, в ситуациях, которые случались во время путешествия, раскрывались люди с их непростыми судьбами, а за их судьбами стояла судьба России, неразрывно связанная с жизнью каждого человека. Потом были «Коли мои и перелесья», где автор уже точно вышел на документальное многоголосье своего произведения, дав каждому герою как бы высказаться, рассказать свою историю (а у каждого человека есть обязательно заветная история, которая порой во много определяет его жизнь), причём герои эти совершенно разные – от крестьян до учёных. Тут задача автора сродни задаче дирижёра: сделать так, чтобы каждый голос звучал в этом хоре органично, и чтобы ни один голос не заглушался другими, подхватывал и дополнял. И это в полной мере удалось. Близка по стилистике к этой манере повесть «Краносамарские родники». Здесь дед ведёт внука по местам своего детства, где есть место и воспоминаниям, и встречам, и столкновениям с современными реалиями, и просто душевной радости от окружающей красоты. Но это больше всё-таки мир деда, к которому автор приобщает внука. Мы слышим и другие голоса, но они как бы являются дополнением к той картине мира, которую разворачивает перед внуком много поживший дед.

И теперь в повести «Голоса на обочине», давшей название этой книге, этот приём «многоголосья», кажется, доведён не только до совершенства, но и и действительно применятся автором именно как осмысленный приём. Если повесть «В плену светоносном» больше всё-таки относится к жанру «путешествий», когда главным сюжетом является само путешествие, а «Колки мои и перелесья» ближе к жанру «запасника», когда всё приметное в жизни откладывается, копится, и вдруг перерастает в самодостаточное произведение. Таких примеров в русской литературе мы знаем немало. «Голоса на обочине» – это осознанное возвращение к первоисточнику. Это как бы не описание Волги в её среднем течении, где она предстаёт во всей красе и полноте, а открытие её начала – вот откуда она! Вот где рождение той красоты и полноты, которая явится много позже, когда и другие родники вольются в неё. Вот этим родникам и даёт звучать Малиновский.

Но мы видим не только искусную работу дирижёра, образующего из разных голосов единое звучание, тут, мне кажется, открывается нечто большее. Поет Евгений Винокуров написал:

 
…Трагическая тень лежит
Под каждою травинкой в поле…
 

И вот тут мы подходим к интересному моменту: Малиновский как бы направляет на каждого человека некий приближающий нас к этому человеку прибор (ему как инженеру-«технарю» более известно, что это за прибор, но, дерзну предположить, что это сострадающее сердце), и мы вдруг переживаем боль или радость этого человека здесь и сейчас во всей её полноте и трагизме. Вот она любовь к ближнему человеку, каким бы, казалось, маленьким и незначительным, он не представлялся. Вот то сострадание, к которому призывает нас Бог. Когда всё общее любить легче, а ты полюби ближнего! Каждого, кто оказался рядом с тобой. А тут Малиновский укрупняет каждого человека, ставит его судьбу рядом. Вот он – ближний. Сострадай ему! Конечно, вряд ли возможно как-то материально, физически помочь каждому из героев этой повести, но сопереживать с ними мы должны. Это сопереживание откладывается в нашем сердце, оно не забывается. Оно лечит душу, очищает её.

В этом, наверное, и есть развитие того приёма «документализма», который присущ большинству произведений Малиновского. Только теперь, скорее всего, нужно говорить об «укрупнённом документализме», что ли, об «увеличительном стекле»…

Кстати, обращение к судьбе так любимого русской литературой «маленького человека» весьма характерно для творчества А.С. Малиновского. Но здесь мы видим тот же приём, который им использован в эпопее о Ковальском: через судьбу человека показывается судьба страны. Только если в романах, объединённых одним героем Ковальским, было множество разнообразных проекций на жизнь страны, то в повестях, вышедших в последние годы («Хромоножка», «За тучами чистое небо», «Дом над Волгой», «Запела флейта на мосту»), мы ощущаем жизнь страны как бы изнутри, переживаем её вместе с бедами и радостями частной жизни героев разных возрастов. И тут уже понимаешь гораздо глубже тесную связь судьбы каждого человека с судьбой Родины. Они как капля отражают всё её существо. А Родина вбирает в себя эти капли и живёт ими, и они, эти капли и делают её такой, какой мы её любим.

XIV

В заключение, наверное, имеет смысл, чуть подробнее поговорить о литературном приёме, ставшем чуть ли не визитной карточкой Александра Малиновского, как писателя, а именно – о «документализме», ибо, может быть, как раз именно он в своём творчестве как никто близко откликнулся на мысль Льва Толстого, что «придёт время, когда не будут сочинять литературу, а будут писать её с жизни».

Наверное, первым документалистом в литературе можно считать, жившего два тысячелетия назад сборщика податей Матфея, если, конечно, относится к Евангелию не как к Святому писанию, а как к литературе. На Руси же первые письменные памятники стоит признать чисто документальным – это наши летописи. И вот тут стоит заметить, что летописи наши – это всё-таки художественное литературное произведение, а не чисто беспристрастное перечисление фактов и документов. Почему же мы склонны относить летопись к произведениям литературы, а не к фактологическим памятникам? Известно, что порой отдельные эпизоды, описанные в летописях, не подтверждаются исторически. Дело в том, что каждый летописец, излагая те или иные факты, оставался художником по сути, со своими пристрастиями и со своим индивидуальным взглядом на происходящие события и собственной попыткой объяснения того или иного случая. Поэтому так порой и разнятся в изложении событий, скажем, киевские и новгородские летописи. Чтобы донести и своё миропонимание времени, каждый автор выстраивал имеющиеся у него факты в определённом порядке, более того, те факты, которые имели место быть, но не укладывались или мешали концепции автора, опускались вовсе, другие же факты могли получать некоторое изменение, а к большинству вообще прилагалось эмоциональное отношение автора в виде эпитетов («окаянный», например, или «милостивый» – и у читателя сразу создается определенное отношение к персонажу), а то и прямая оценка.

Суть приёма «документализма» заключается не в точном фактологическом изложении материала, а в таком отборе, обработке и выстраивании имеющегося материала, который позволяет максимально выразить идею автора.

Именно к такому «документализму» всё чаще и больше возвращается не только русская литература, но и мировая. Как это ни покажется странным, дело тут видится в том, что в последнее время резко усилился интерес к индивидуальной личности человека, к его личному восприятию мира. То есть индивидуальность понимается через то, как она воспринимает те или иные фактические события, происходящие в мире, и через её реакцию на эти события. Внутренние переживания и внутренне отношение конкретного человека к происходящему могут более полно рассказать о происходящем, чем просто точное фактическое описание. Это, конечно, при некотором условии: чем богаче внутренний мир человека, чем более сформирован он как личность, тем интереснее и познавательнее может получиться литературное произведение. Конечно, если будет творчески осуществлен, как уже говорилось, отбор, обработка и выстраивание имеющегося материала.

XX век, ставший в буквальном смысле веком земных катастроф, предоставил в распоряжение художников столько событий, сколько, пожалуй, не имела и вся предшествующая мировая история. И порой действительно ловишь себя на мысли, читая, например, «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына, или, погружаясь в фильм М. Ромма «Обыкновенный фашизм», что никакой художественный мозг просто не в силах был выдумать это, никакому вымыслу не поднять этот материал, и Раскольников, кажется, уже лишь бледной тенью нынешних событий (правда, надо заметить, что тень эта как бы предваряет и даже предопределят в какой-то мере весь XX век).

То есть важнейшее значение приобретает личность самого автора. Это очень похоже на «А судьи кто?», ибо действительно автор, пропуская через себя происходящие события и пересказывая их, становится судьей веку своему.

Все вышесказанное во многом относится к произведениям А.С. Малиновского. И если в одних повестях читатель, как бы сразу попадая, в исповедальную атмосферу произведений, невольно ассоциирует главных героев – Стражникова и Шурку – с автором и сразу верит в действительность происходившего, то в «Отклонении» автор намеренно дистанцируется от главного героя К. Касторгина, несмотря на множество внутренних монологов, такой исповедальной атмосферы не создается. Но автору очень важно, чтобы читатель воспринимал описанные в повести события, как фактически происходящие, и он добивается этого путем досконально точного описания мест, где происходят те или иные события, или сами события (например, приезд Высоцкого в Самару), в которых участвует и главный герой. Все это сплетается в одно целое и, если мы никак не можем отрицать действительный приезд Высоцкого в Самару и многие могут подтвердить нам, что именно так, как описано в повести, он говорил и вёл себя на сцене, то уже невозможно становится отрицать и реальность пребывания Кирилла Касторгина на этом концерте и его переживания и отношение к этому событию воспринимаются читателем как реальные, то есть документальные.

Вот как сам Александр Станиславович говорит о своих произведениях:

«За каждой страницей моего рассказа чаще всего – реальная жизнь. Не обязательно моя личная, ведь у меня чуть не вся страна – знакомые. Тридцать пять лет я проработал на заводах, семнадцать из них – директором. Сейчас преподаю в вузе. Со столькими людьми повстречаешься, стольких переслушаешь, пока сидишь, например, в ожидании совещания или приёма.

Жизнь вообще великий режиссёр и сценарист, так что я не трачу времени на «придумывание». Хватило бы его на художественное осмысление того, что услышал или увидел… Я однажды понял, что суть жизни часто сводится к очень, казалось бы, простым вещам – к тем отношениям, которые движут человеком: кто как посмотрел, что сказал, как тронул-изуродовал душу или, наоборот, помог подняться над обыденным и низменным. Поэтому хотя и мог бы я напридумывать и писать о сложных коллизиях, мне ближе эти простые вещи, показанные самой жизнью…»

Кстати, о режиссёрах, в своё время Андрей Тарковский назвал идеалом киноискусства, хронику, понимая её как особый способ достоверного запечатления реальности, восхищаясь случайно зафиксированным на пленке диалогом: «Люди разговаривали, не зная, что их записывают. Потом я прослушал запись и подумал: насколько же это гениально «написано» и «сыграно»!»