Текст книги "Чудаки на Кипре (сборник)"

Я вспомнил русскую жену Атоса Алису и её музыкально одарённую дочь Лину.

Андреас отставил в сторону фужер с вином. Симпатичная англичанка повернулась в нашу сторону и внимательно посмотрела на Атоса. И даже Михалис, продолжая жевать, уставился на рассказчика.

Рядом с нашим столиком остановилась Мелина, заинтересовавшись байками Атоса.

А тот преобразился. Приосанился, глаза заблестели.

– Мелина, когда вы приобрели эту таверну? – весело спросил он хозяйку.

– В мае 2010 года.

– А я приезжал сюда в январе того же года. Целыми днями ездил по горным дорогам, посещал любимые с молодости места. Побывал в деревушке Лания, где находится галерея художника Майкла Оуэна, любовался его новыми акварелями. И только поздно вечером добрался до этой деревни, где рассчитывал поужинать. Но не тут-то было. Отказали мне в ужине. Тогда здесь работала молодая русская женщина.

– Я её уже не застала. Она уволилась до того, как мой отец приобрёл эту таверну, – прервала его Мелина.

– Да, это случилось потом. А в тот вечер я чуть не остался без ужина. Женщина закрыла таверну перед самым моим носом и умчалась куда-то на маленькой подержанной «тойоте».

– А другие таверны? Они тоже закрылись? – с подвохом спросил Михалис.

– Нет, были открыты, и я поужинал в соседней. Но на следующий день я вернулся сюда.

– Атос, тебе понравилась злая русская официантка? – не выдержал Андреас.

– Она оказалась даже очень доброй. В тот вечер заболела её маленькая дочь, и она поехала в Лимассол, чтобы купить лекарства в аптеке. Её звали Алиса. И она стала моей женой, а её дочь Элина – наше маленькое чудо, наше счастье. Знаешь, Алекс, – повернулся ко мне Атос, – нет ничего лучше, когда родной человечек рядом с тобой. Я многих женщин знал в этой жизни, но словно ничего и не было до Алисы. Жаль, что это пришло ко мне слишком поздно. Хотя… А расскажу-ка я вам, друзья, ещё одну историю из моей работы в полиции.

– Нет, нет, – возразил я, – не надо больше историй. Я от последней ещё не пришёл в чувство.

Меня поддержали остальные друзья, и мы, распрощавшись с Мелиной и англичанами, отправились в Лимассол.

Дома Михалис вручил мне упакованную коробку с луви. Под упаковкой я нашёл визитную карточку Мелины с номером её телефона. Что ж, у рекламы свои законы! Но как попасть в такую горную глухомань?! Придётся ждать, когда Атос пригласит.

Эфрозини – в подарок

Никос проснулся в пять утра и, не позавтракав, засобирался ехать на свой клочок земли в ближних горах. Какой завтрак в пять утра! Еду надо заработать! У Никоса с вечера готов план на день, и он следует ему неукоснительно. Сегодня поливает оливковые деревья. Впервые за несколько лет после того, как он выгодно купил этот участок земли, оливы обильно зацвели, и сейчас они усыпаны плодами. Дерево не может набрать достаточно влаги из сухой каменистой земли. Без воды плоды будут мелкие, часть урожая вообще пропадёт: осыплется на землю. А вот если поливать деревья, то с пяти десятков олив можно собрать пару тонн плодов, из них получится литров триста душистого оливкового масла. Почему не помечтать? Хотя главное не количество, а качество. В супермаркете оливковое масло хорошее, но всё же не то, что домашнее – отжатое из своих собственных оливок. О, это просто сказка! И запах другой – натуральный, остро-пряный! И вкус – словами не передать! Нальёшь немного золотистой жидкости в тарелку, слегка посыплешь солью, отломишь кусок белого хлеба, обмакнёшь… А если ещё добавить крупно порезанную луковицу да помидор с собственной грядки! Что может сравниться с этой едой? Ничего нет на свете лучше оливкового масла со свежеиспечённым хлебом!

Никос спешно набросал сена лошадям, поставил миску с кормом для собак, полил цветочную мелочь и помчался на японском внедорожнике в горы. У него всегда всё рассчитано до минуты: два часа поработает в саду, а в девять утра должен быть в офисе в Никосии. Но чего только в жизни не случается!

Однажды Никос гонял на корде своего любимого коня Арамиса, намотав конец верёвки на руку. Конь резво бегал по кругу, иногда он подбадривал лошадь: «Давай, Арамис! Молодец! Ещё круг». Внезапно на площадку выскочил пёс Тайсон и кинулся вслед за конём. У собаки игра такая. Но Арамис вздыбился и рванул в галоп так резко, что Никос упал как подкошенный. Лошадь вылетела за ворота и потащила за собой бедолагу по кочкам и камням. К счастью, соседка Леда заметила неладное. На крики прибежал её муж и изловчился остановить Арамиса. Тогда Никос провалялся в госпитале две недели. Вот плата за собственную небрежность!

Бывает, мешают друзья. Является кто-нибудь в субботу, в тот самый день, когда Никос работает в оливковом саду. Тогда он не церемонится:

– Аристофан, у тебя дело ко мне? Нет дела? Извини, но сейчас я занят. Бла-бла-бла не будет. Иди, друг мой, домой и говори свои комплименты жене.

– Никос, ты что? Спал сегодня плохо? Почему сердитый такой?

– Я не сердитый, я сосредоточен, работаю. Давай встретимся вечером в таверне у Ламбродоса.

Как-то раз ехал на участок и увидел: на дороге без сознания лежит девушка – там, где асфальт заканчивается и дорога начинает петлять вдоль обрыва. Целый день тогда потерял, но не жалеет об этом. О том случае он не любит распространяться.

Никос отбросил лишние мысли – всё внимание крутым поворотам. Последний подъём, и машина выскакивает на плато – его территория, его королевство! Справа невысокие горы, но кажется, что своими вершинами они упираются в небо. Скоро-скоро солнце появится из-за этих вершин. И высветятся краски сухого лета. Это только на первый взгляд ландшафт серый и неприглядный. Даже сухая трава и та играет в лучах восходящего солнца разными красками. И если присмотреться, то среди этой выжженной солнцем растительности можно обнаружить множество скромных цветов. И запах у этой сухой травы особенный: терпко-сладкий. Дикорастущие орхидеи, ирисы, роза, ромашка и множество мелких цветов, известных только уж очень большим знатокам. Великолепные вечнозелёные сосны! Преклонного возраста кедры! Стройные кипарисы! Да разве есть у него время перечислять все эти растения, окружающие со всех сторон его плато?! Но есть одно дерево, тысячелетиями растущее на Кипре, оно – визитная карточка острова, его лицо! Да, да! Это – олива! С давних времён прививка дикой оливы поощрялась государством. Обнаружил в горах дерево, привил его, зарегистрировал в государственном реестре, получил свидетельство о праве собственности – и вот ты на веки вечные владелец плодоносящего дерева, независимо от того, кто потом купил землю. Когда-то в аккультурации оливы очень преуспели пастухи овец: скитаясь с отарами по горным склонам, они находили и прививали дикие оливковые деревья. Со временем их владелец мог стать богатым человеком.

У Никоса на участке пятьдесят одно оливковое дерево. Лет семь уже он неутомимо обихаживает деревья: поливает, опрыскивает по весне, чтобы избавиться от паразитов, и много чего ещё делает. Шутка ли, но некоторым деревьям несколько сот лет, каждая олива охраняется государством. Есть желающие купить пышнокронных красавиц и перенести на свой участок, но Никос не соглашается, оберегая свои оливы.

До сада – метров пятьдесят, уже ворота видны. Прокукарекал петух Камерон. Чует хозяина! Ему ответили гоготом гуси. Посмотрел в небо, нет ли извечного врага кур – орла. Исчез куда-то разбойник. Прошлым летом почти всех кур потаскал.

Остановил машину перед воротами. Эх, достроить бы дом! Но нет, придётся погодить, пока младшего Кристиана не выучит в Лондоне. Скорее бы наступил тот день, когда здесь будет стоять дворец! Пусть это будет небольшой дом, но для него он будет дворцом! Какие виды! Вон светится бухта Миланда. А правее – горы Троодос! Красота непревзойдённая! Величественные вершины! Маленькие деревни! Древние монастыри и церквушки!

Надо съездить в монастырь Киккос и поклониться иконе Богородицы, написанной святым апостолом Лукой. «Обязательно поеду пятнадцатого августа, – решил Никос, – на Успение». А с другой стороны, на пути к Ларнаке, монастырь Ставровуни, там икона Кипрской Божьей Матери! Туда, в Ставровуни, поедет четырнадцатого сентября, в день Воздвижения Креста Господня. До недавнего времени Никос не думал о посещении монастырей, но всё в нашей жизни меняется, если готовы меняться мы сами. Недавно жизнь Никоса полностью перевернулась, и теперь он хочет наверстать упущенное и начнёт с посещения этих знаменитых монастырей.

Не успел открыть ворота, как увидел человека, идущего в сторону его сада! Как он не заметил его раньше? Нет, он уверен, что на дороге никого не было. Но другого пути сюда нет! И спрятаться негде! Никос подождал, пока незнакомец подойдёт поближе.

– Калимера! – учтиво поздоровался мужчина, на вид лет этак пятидесяти.

– Калимера! Калимера! – ответил Никос. – Я только что проехал и не видел вас. Куда путь держите?

– Я шёл по горной тропинке. Поэтому не встретились. В этих краях мой дед, а потом и отец коз пасли. Все склоны обошли. И мне передали свои познания. Приятно здесь гулять перед восходом солнца. Вы ведь Никос Кристодуло?

– Да, – ответил озадаченный Никос. – А вы кто?

– Кристос Димитриади! Мы не встречались раньше, но наши деды были хорошо знакомы и даже дружили.

Никос насторожился. Конечно, приятно встретиться с потомком дедова друга. Но не сейчас! Ведь у него свой план! Ему оливы надо поливать! А вслух спросил:

– Так вы ко мне пришли?

– И так, и не так. Я, собственно, к своей девочке пришёл! Давно не навещал!

– Какой девочке? Здесь не бывает девочек. Или вы так мою жену Аманду зовёте? Так её сейчас нет здесь, – напрягся Никос.

– Мою девочку зовут Эфрозини. В честь матери моего деда назвали.

– Знаете что, не морочьте мне голову! Скажите, кого вы ищете? Эфрозини здесь нет, – сказал, теряя терпение, Никос.

Ему надоел этот бессмысленный и какой-то не такой разговор, да и время было дорого.

Кристос заулыбался и примирительно замахал руками:

– Простите меня, Никос! Эфрозини – имя пятидесятого по счёту оливкового дерева, привитого дедом на этом плато. Радости тогда столько было, вот и назвал он это дерево Радостью. Все деревья отец продал, а Эфрозини сохранил. Я пришёл навестить нашу родовую оливу. Не так давно нашёл документы, подтверждающие права нашей семьи на неё.

– Но при покупке земли не было никакого обременения!

– Наверное, это так. Продавец земли не сказал вам, вы не проверили. Но это ничего не меняет. Олива принадлежит нашей семье. У меня есть сертификат собственности. И я хочу пройти к ней, к моей Эфрозини.

Никос не стал больше спорить. Кристос подошёл к самой красивой оливе, стоящей в верхней части плато. Поклонился ей, перекрестился и отбыл весьма довольный её состоянием. Пообещал осенью прийти и собрать урожай.

Утро было испорчено. Что за дурацкие законы?! Почему кто-то может приходить к нему на участок и говорить, что здесь его олива? Несмотря на плохое настроение, Никос добросовестно полил водой деревья, включая спорную оливу. Честно сказать, она была ему приятней и дороже всех остальных её сестёр. Он больше всего уделял ей внимания и поливал щедрее, чем другие деревья. Она была его радостью, а теперь оказывается, что радость-то она радость, да не его!

Поехал домой, чтобы позавтракать и переодеться. По пути не смотрел по сторонам, теперь его ничто не радовало: ни восходящее солнце, ни чистое небо, ни бордово-жёлтый пейзаж июльского утра, который он так любил.

«А не буду я пускать этого Димитриади на свой участок! Пусть любуется своей оливой из-за забора. – И тут же усомнился: – Этот Кристос имеет право собирать урожай по закону! А если я не буду поливать оливу, то и хорошего урожая не будет».

Ему стало стыдно за такие мысли. Как так – не поливать! И что она скажет? А ей каково? Люди не могут поделить между собой свою любовь, а ей страдать? Он не заметил, что стал рассуждать об оливе как о любимой женщине, которую у него собирается отбить соперник.

«Как бы в этом случае поступил мой отец, будь он жив? Ушёл отец из жизни и ничего не сказал. Неужели он не знал о Кристосе Димитриади? И кто такой этот Кристос? Есть Кристос Димитриади, известный юрист, бывший член правительства Кипра! Но тот человек гораздо старше. Он, помнится, тучный и неповоротливый. А этот, словно юноша, бегает по неприметным горным тропкам», – толклись мысли в голове Никоса.

Во дворе дома Аманда кормила кур. Тут же крутился вездесущий Тайсон. Рассказал жене о случившемся.

– Аманда, я хочу предложить Кристосу продать мне оливу. Иначе ему придётся согласовывать со мной порядок доступа к ней. Не может же он приходить к дереву, когда ему заблагорассудится? А если мы в это время сексом будем заниматься на нашей земле и под этим деревом?

– Нико, что ты такое говоришь? – смутилась Аманда. – В нашем возрасте и под деревом? На земле? О, так романтично! Lovely!

– А что? Я становлюсь романтиком! Может, я и сад этот купил, чтобы жить свободно в горах! А теперь я зависим от какого-то Кристоса Димитриади!

– Не какого-то, а известного юриста. Я с ним знакома и даже встречала его недавно. Как он помолодел! Таким стройным стал! Очень симпатичный мужчина! Говорят, что он регулярно стал посещать монастырь Ставровуни. Его жена жаловалась подруге, что Кристос хочет уйти в монастырь.

– Чего он тогда с утра припёрся на мой участок, если такой добродетельный? Испортил мне настроение на целый день, а может быть, и на неделю или на год! – продолжал горячиться Никос.

Мир меняется, жизнь наша меняется, и мы сами меняемся, даже не догадываясь об этом. Конечно, мы стареем! Но главное в другом: наши души меняются, очищаются от ненужного. Приходит час, и мы по-новому смотрим на этот мир, на себя в этом мире и на наших друзей, соседей, знакомых!

Через неделю Никос получил письмо от Кристоса Димитриади. Уважаемый юрист благодарил его за то, что он разрешил пройти на участок и попрощаться со своей оливой. Самое неожиданное оказалось в конце письма: Кристос Димитриади отказался от своих прав на Эфрозини и попросил Никоса Кристодуло принять оливу в подарок.

Карлис

Карина посмотрела в окно, и лицо её поскучнело. С утра идёт дождь, мелкий и нудный. И это в конце лета! Вот такая своеобразная погода северного приморского города: то солнце щедро поливает землю светом и теплом, а то небо покроется серыми тучами, с Балтики накатит туман – ничего не видно ни в небе, ни на земле. И некуда себя деть. Выходить из тёплой квартиры никуда не хочется, и дома сидеть целый день не в радость. Но она любит Калининград за переменчивость погоды, любит Балтику со всеми её капризами, любит бродить по побережью, собирать ракушки и радоваться, когда море выбросит на песок янтарный камушек. Что за прелесть янтарь, особенно когда внутри него окажется, например, комар из далёких-далёких времён или пузырёк воздуха, невесть как застывший в смоле. Карина любит рассматривать такие камешки через лупу. У неё накопилась целая коллекция янтаря с необычными вкраплениями. Подумать только: видишь застывшую букашку, которой, может быть, много миллионов лет! И тогда приходят разные мысли. Хочется стихи писать, но стихи она не сочиняет, хотя поэзия – её подруга.

Вспомнилось, знакомый поэт читал:

 
Держу в руке янтарный камень —
О, сколько тайн он сохранил!
Ушедшей жизни спящий пламень —
Комар реликтовый застыл…
…Земной наш путь так скоротечен —
Кто вспомнит нас в глубинах лет?
 

У стенного шкафа в прихожей есть ниши, а в них кусочки янтаря с подсветкой. Все – с моря, найденные в разное время. Вот этот, совсем малюсенький, необычной формы, словно ребёночек в утробе матери. Она его так и назвала – «Ребёночек». На первом курсе университета нашла его летом на песке. Карина взяла камушек в руки и любовно погладила. А вот ещё! Этот нашла, когда с мужем на следующий день после свадьбы убежали от гостей к морю. Словно золотой самородок – бесформенный, с впадинами и холмиками, похожий на горы. Назвали его наудачу «Счастье». А брак и вправду оказался счастливым, сыну вот уже двадцать два года, а она с мужем ни разу не поругалась. Добрый, внимательный, ласковый. Что ещё нужно для счастья? Хотя иногда в глубине души вспыхнет что-то такое, непонятное для неё самой. Хочется куда-то ехать, лететь. Особенно когда зимними вечерами сидит одна дома, а за окном пронизывающий ветер с моря продувает город. Тогда она любит посмотреть в фейсбуке, чем занимаются друзья, послушать их музыку, поболтать в чате, оставить свои комментарии на странице друга. Неважно, встречалась с ним или нет, главное – душа родственная и близкая. А есть и такие, встречи с которыми помнит и с удовольствием заходит к ним в гости через интернет. Вот морской капитан Мареев, солидный дяденька с Кипра. Заглянула на его страницу и заулыбалась, увидев объявление в рубрике «Места»: «Здесь Карина Лисовская была с Всеволодом Мареевым». Это про кафе «Molly Malones», что в Лимассоле. Было дело, было. А фейсбук предатель, всё выдаёт. Этот Мареев в возрасте, но смешной, стихи пишет, любовной лирикой балуется. И песни на его стихи поют, романсы. Кто сейчас их слушает? Такие же повёрнутые на романтике, как он сам. Карина любит другую музыку, но и романсы ей не чужды.

 
Шуршали ленивые волны,
Играя с прибрежным песком.
Луна в ожидании томном
Сияла в окне золотом.
Три розы, три красные розы
На белую скатерть легли…
 

История о раздоре и примирении двух влюблённых сердец. «Вот бы и мне хоть раз поругаться с мужем и помириться, так же романтически, как в стихах Мареева». Нет, с Ильёй поругаться невозможно, он во всём потакает ей, отпускает одну на отдых. Ровные и спокойные отношения, и так на протяжении более двадцати лет.

На экране компьютера высветилось извещение – кто-то ей прислал письмо. Кто бы это мог быть? А, университетская подруга проявилась, Магдалена.

– Привет, Карлис! Как ты? Где ты? Всё так же поражаешь мужчин своей красотой?

Когда-то в университете её в шутку прозвали Карлис, от первых трёх букв имени и фамилии: Карина Лисовская. В замужестве сохранила девичью фамилию. Муж называет Карина, Карюша, Карюха. А вот старые университетские друзья нет-нет да и напомнят ей о беззаботной юности.

– Привет, Магда! Я в порядке. Погода не в порядке, в Калининграде дождь с утра. Ты-то как, где?

– Всё там же, в Хабаровске. В отпуск собираюсь. Одна. Без мужа. Может, махнём вместе куда-нибудь?

– А куда?

– На Филиппины. Или в Таиланд. Прилетай ко мне, Карлис! В Хабаровске погуляем, а потом в Юго-Восточную Азию рванём.

– Я на Кипре в прошлом году отдыхала. Класс! Давай, Магда, вместе на Кипр! В конце октября. Там ещё купальный сезон.

– А давай!

Так и сговорились. Магда прилетит на Кипр, где Карина будет её встречать. Сказала подруге, что организует всё к её приезду: проживание, программу развлечений, а Магде только взять билет и прилететь. Не стала говорить, что недавно муж купил дом в Ларнаке, что есть своя машина, пусть всё это будет сюрпризом. Обязательно повезёт Магду в горы Троодос, где знаменитый монастырь Киккос. Полюбуются восходами-заходами солнца над морем. Да мало ли красот на Кипре!

Вечером рассказала Илье о планах поехать с Магдой на Кипр и пожить неделю-две в их доме.

– Знаешь, Илья, мне хочется на солнышке погреться. А то здесь дожди да дожди. А зимой и того хуже. Может, ты с нами поедешь?

Спросила так, для порядка. Знала, что муж собирается в это время отправиться на Филиппины с друзьями. Они все сёрфингом увлекаются и за хорошей волной готовы хоть на край света лететь. Не её это. Ей хотелось с Магдой вдвоём поехать. Поболтают. По кафешкам вечером побродят.

Илья тут же согласился с ней:

– Конечно, Карюша, поезжай на Кипр. Отдохни, – он подошёл сзади, нагнулся над ней, сидящей в кресле, и поцеловал в лоб.

Что за дурацкая идея целовать в лоб? Сколько раз говорила ему, что не любит поцелуев в лоб, но с него как с гуся вода! Привычка такая, что ли? Ну ладно бы в щёчку поцеловал. Но она промолчала. Иногда лучше промолчать. А Илья спокойно разместился в кресле напротив и стал пить пиво прямо из бутылки, закусывая солёными орешками. Пил со знанием дела, радуясь, что удалось купить настоящего баварского. Что ещё нужно успешному мужчине? А Карина своим молчанием корила его: «Вот радость из бутылки пиво пить! Неужели нельзя взять бокал? Специально купила хрустальные для пива».

– Умеют баварцы пивко варить! Свежайшее достал. Хочешь, Кариша?

– Илья, ты же знаешь, я не люблю пиво. Зачем предлагаешь?

– И ладно, Кариночка. Не любишь – не пей, а я расслаблюсь.

Его лицо светилось довольством. Уши покраснели. Казалось, отбери у него сейчас бутылку с пивом, и он расплачется, как ребёнок. Муж был похож на этакого доброго и упитанного немецкого бюргера, белобрысого, аккуратно подстриженного, как газон.

Наметила отправиться на Кипр первого октября. Написала заявление на месяц отпуска за свой счёт и стала готовиться. Перво-наперво решила поменять купальные костюмы. Долго примеряла в бутике французской моды и выбрала два прелестных бикини. Одно – оранжевого цвета, а другое – синего. Оба подчеркивали её стройную фигуру, небольшой бюст. «Небольшой, но красивый», – сама себя похвалила Карина, переодеваясь в примерочной. Роскошные русые волосы, выразительные глаза и руки… руки с тонкими и длинными пальцами. «А ты, Карлис, ещё ничего!» – улыбнулась себе в зеркало. Тело показалось ей бледноватым, но это поправимо: за месяц в солярии доведёт до бронзового цвета.

И вот этот тягучий месяц ожидания подошёл к концу. Ещё раз созвонилась с Магдой; та подтвердила поездку, хотя с задержкой на неделю. Карина тоже хотела поменять свой билет, но потом решила, что за эту неделю как раз всё подготовит к приезду Магды.

Москва встречала её прекрасным солнечным днём, и Карина даже пожалела, что не остановилась на день-два в столице, а сегодня же улетает в Ларнаку. Радовало то, что на Кипре тепло, море ласковое и спокойное, в отличие от капризной Балтики.

Место в самолёте оказалось прямо у аварийного выхода, а в соседнем кресле у прохода уже разместился жгучий брюнет лет тридцати пяти, с яркой белозубой улыбкой. Увидев Карину, он тут же встал и помог уложить её сумку на багажную полку.

Мужчина оказался довольно высокого роста, спортивного телосложения.

«Красивый мужик», – отметила про себя Карина, поблагодарив попутчика за помощь.

– Меня зовут Тигран, – улыбнулся мужчина. – А вас, мадам? От вас, может быть, зависит моя жизнь.

Она назвала своё имя и тут же переспросила удивлённо:

– Это как понимать? Ещё не успели познакомиться, а я уже в ответе за вашу жизнь?

– Кариночка, так вы ведь у аварийного выхода сидите и по правилам Аэрофлота отвечаете за открытие двери в аварийном случае.

– Ну, надеюсь, до таких крайностей не дойдёт. Но если потребуется, могу ли я рассчитывать на вашу помощь, Тигран? – отшутилась Карина.

Три с половиной часа полёта пролетели незаметно, в разговорах и шутках с весёлым попутчиком. Всё в нём было ей интересно. Имя Тигран ему дали в честь гроссмейстера Тиграна Петросяна. Отец и сам неплохо играл в шахматы, но сын пошёл дальше и стал мастером спорта. Удивительно, летел на Кипр всего на неделю, чтобы дать мастер-класс местным шахматистам.

– Вы – армянин, Тигран?

– У меня отец армянин, а мать еврейка. Поэтому я больше еврей, чем армянин. Люблю и тех и других, но себя считаю евреем.

И Тигран начал сыпать анекдотами. Давно известно, что евреи любят рассказывать анекдоты, подтрунивая сами над собой. Неунывающая нация.

– А вы, Тигран, любите «гарики» Игоря Губермана? – сама не зная почему, внезапно спросила Карина.

Весной она побывала в Лимассоле на вечере поэта, приехавшего из Израиля, и ей было интересно узнать мнение Тиграна.

– Не люблю. Человек давно живёт в Израиле. В России бывает наездами. Не знает новой России. Но зарабатывать деньги как-то нужно. Вот он и ездит по странам, где есть русскоязычная диаспора. Обыгрывает русский мат. Мнит себя великим поэтом. У него довольно много поклонников, потому что в народе любят солёненькое. Да и наша интеллигенция готова крепкое словцо к месту и не к месту употребить.

– Но дело же не в мате. Он обличает пороки российские. Поэт!

– А в каком обществе нет этих самых пороков? Где-то больше, где-то меньше. Кто-то обличает пороки с любовью к народу, к стране, где он родился и вырос, старается помочь их преодолеть. А Губерман просто злобствует, но перед толпой рядится в тогу пророка.

– Но у него в интернете масса подписчиков.

– Давайте, Карина, я лучше почитаю вам стихи Ивана Бунина.

К её удивлению, Тигран стал по памяти читать лирику Бунина.

 
И ласково кивнула мне она,
Слегка лицо от ветра наклонила
И скрылась за углом… Была весна…
Она меня простила – и забыла.
 

И Карина вдруг неожиданно для себя поняла, что она готова слушать и слушать этого мужчину: весёлого, остроумного и такого по-мужски симпатичного.

Объявили посадку в Ларнаке.

– «Она меня простила – и забыла». А давайте вечерком повстречаемся с вами, Карина. И продолжим нашу интересную беседу. Как вы? Если, конечно, я не очень наскучил вам. Мне хотелось бы ещё раз с вами встретиться.

– А давайте, – согласилась легко и безо всякой задней мысли о возможной интрижке.

Никакой интрижки и не было. В течение недели они встречались каждый день: то в Лимассоле, то в Ларнаке, то в Никосии. Бывало, он к ней приезжал в Ларнаку или она к нему – в город, где он оказывался. Нормальная дружба мужчины и женщины. «А бывает ли такая дружба?» – не раз задавала она себе этот вопрос. Вот с Ильёй, с мужем, у неё дружба. У них общий сын. Она доверяет Илье, и Илья доверяет ей. А кто для неё Тигран? Друг? Наверное, друг. Уж точно не товарищ и не брат. Ей нравится смотреть на него, слушать.

Настал день, когда Тиграну нужно было улетать в Москву. Накануне вечером они ужинали в кафе «Тропикана». Вечер кипрской музыки: артисты танцевали сиртаки и другие танцы. Карина с тревогой наблюдала, как киприот размещал у себя на голове всё больше и больше стаканов, потом поднялся на плечи партнёра и продолжил ставить стакан на стакан, а те угрожающе раскачивались, и казалось, что в какой-то момент вся эта конструкция развалится, с грохотом полетит на каменный пол и – вдребезги! Как стеклянная бомба. Но артист удачно отработал номер и изящно поклонился публике.

– У меня душа ушла в пятки. Я так переживала, что всё сжалось внутри. Вот это чувство равновесия! – воскликнула Карина.

– Умение держать баланс, – ответил Тигран. – И в жизни так надо уметь! Баланс в отношениях, в учёте интересов партнёров, друзей, душевный баланс. Как только наступает перекос, возникают проблемы.

– Это всё так. Но как найти компромисс между обязанностью и желанием? Между душой и разумом? Когда сердце говорит одно, а разум твердит другое. Как тут быть? Бывают такие случаи, что не знаешь, к чему прислушаться: к сердцу или рассудку. Что тогда делать?

– Здесь невозможно со стороны подсказать. Когда приходится выбирать, каждый человек решает по-своему. Да, иногда баланс нарушается. И надо всё начинать сначала. Возникает новая ситуация, которая тоже выстраивается на балансе отношений.

«Какие сложные ответы на очень простые вопросы, – думала Карина. – Если он меня сейчас позовёт, я готова на всё. Пойду за ним в огонь и в воду, останусь с ним в номере, полечу с ним в Москву. И будь что будет». А вслух сказала:

– Вам завтра улетать. Да и мне ещё час до Ларнаки добираться. Давайте прощаться, а завтра я отвезу вас в аэропорт и пожелаю счастливого полёта.

– Вы правы, Карина!

По дороге слушала песню Криса Ри «И ты моя любовь…», слушала и плакала. Слова, музыка, голос – всё-всё совпало с её настроением. Калининград, семья, муж Илья, встреча с Тиграном сплелись в один клубок, и она даже сама себе не хотела объяснить, почему слёзы текут из глаз.

Утром приехала пораньше, чтобы проводить Тиграна, но его уже не было. Уехал на такси, а ей оставил записку, в которой было всего несколько слов: «Кариночка, простите меня. Я был на Кипре по просьбе вашего сердобольного и внимательного мужа Ильи. Он попросил меня помочь организовать для вас отдых, чтобы вы не скучали. А я влюбился в вас, как последний мальчишка. И что теперь делать? Не знаю. Ведь мы с Ильёй друзья ещё с института. Сбегаю от вас, от себя».

Первая мысль – «Догнать!», но первая – не всегда разумная. Карина кинулась к машине и помчалась в аэропорт. А потом вдруг сбросила скорость, включила песню Криса Ри, и по щекам опять потекли слёзы.

На следующий день прилетела Магда. Сидели вечером дома у камина, и Карина рассказывала Магде о своей жизни в Калининграде, о муже, о Тигране. Та молча слушала, а потом со свойственной ей бескомпромиссностью сказала:

– Карлис, красавица моя! А пошли ты этих козлов подальше: и Илью, и Тиграна. Сама знаешь куда подальше. Господи, это же надо, какими дураками мужики могут быть. Ну и пусть продолжают держать баланс, гарики хреновы!

Через неделю Карина и Магда улетели в Лондон.

Зачем полетели? Погулять по осеннему Лондону? Увидеть Криса Ри? Впрочем, какое это имеет значение – все красивые женщины любят Лондон. И Париж тоже любят. Любят – и всё, не задумываясь о жизненном балансе.