Текст книги "Герой империи. Сражение за инициативу"

– У нас нет десяти лет, – с хмурым видом произнес Ямамото. – Американские империалисты наложили на Японию полное торговое эмбарго, включая поставки нефти, и обещали снять его только в том случае, если мы оставим Французский Индокитай. А совсем недавно у них появилось новое требование – напасть на Советский Союз. В таком случае нам обещают всяческую помощь, включая ленд-лиз, но мы-то знаем, что даже с американской помощью не сможем продержаться и нескольких месяцев. Инцидент при Номонкане[34]34
  Инцидент при Номонкане – японское название сражения на Халкин-Голе.


[Закрыть] показал, что госпожа Армия совершенно не готова воевать с Советской Россией, а ведь два года назад у большевиков не было ни вашей поддержки, ни опыта нынешней войны. Если же мы откажемся реагировать на американский ультиматум, то через несколько месяцев у Японии закончатся запасы нефти, и тогда ее будет ожидать экономическая катастрофа…

Ватила Бе переглянулась с каперангом Малининым и кивнула каким-то своим мыслям.

– Я думала, Исороку-сама, – медленно сказала она, – что вы знаете о том, что Соединенные государства Америки уже согласились подписать Соглашение о Присоединении. Так что даже номинальной помощи из Вашингтона вам не дождаться. Не понимаю, зачем им это было нужно; скорее всего, сменив курс, о вас просто забыли.

Ямамото был потрясен этим заявлением до глубины души, хотя на его лице не дрогнул ни один мускул. Впрочем, его состояние не скрылось от психосканеров, а следовательно, от каперанга Малинина, Ватилы Бе и Малинче Евсксины, которые считали эту информацию со своих дисплеев.

Однако адмирал быстро пришел в себя и с невозмутимым видом произнес:

– Это обстоятельство ничуть не меняет дела, поскольку воевать за нефть с американскими империалистами мы тоже не сможем. Год, два, может, три года войны – и даже без вмешательства вашей Империи мы были бы полностью раздавлены американской промышленной мощью. Если бы не было никакого другого выхода, мы бы пошли на такой вариант, чтобы погибнуть, но сохранить лицо. Ваша Империя дает нам хотя бы подобие надежды на благополучное разрешение этого кризиса. Проблема может быть в тех изменениях, которые вы хотите получить от страны Ниппон. Мы пока не знаем, допустимы ли они вообще для нашей чести и останутся ли японцы японцами после того, как над ними поработают эти ваши социоинженеры…

Единственная социоинженер «Полярного Лиса» кивнула.

– Мы не покушаемся на титул вашего императора и его божественное происхождение, – сказала она, – но при этом считаем необходимым разрушить кастово-сословные барьеры внутри вашего общества: крестьянин, князь, самурай или торговец – все должны быть равны перед законом. Еще мы хотим, чтобы каждый японец имел возможность служить Империи, и любое его преследование на этом основании недопустимо. Еще есть такая вещь, что нам нравятся выносливость, мужество, стойкость и отвага японских солдат и офицеров, не при этом нам претят частые случаи необузданной жестокости японской армии к безоружным врагам или мирному населению, и именно это мы хотим изменить. Впрочем, вот, почитайте, – с этими словами Малинче Евксина толкнула по столу в сторону адмирала тоненькую книжечку, – тут основные условия соглашения о Присоединении. Вам с вашим спутником выделят каюты и дадут помощников, которые обеспечат вам доступ ко всем источниками информации, кроме секретных. Помимо наличия этой книжки, у вас будет трое суток для того, чтобы изучить наше общество и решить, хотите вы, чтобы ваши потомки жили в нашей Империи, или предпочтете сойти во тьму забвения.

– Есть еще два условия, – будто проснувшись, неожиданно произнес комиссар Щукин, – Японская Империя должна прекратить преследовать своих собственных коммунистов и вести войну против китайской коммунистической партии. Если вы согласны выполнить эти требования, то и Советский Союз не будет возражать против вашего присоединения.

20 сентября 1941 года, около полудня. Москва, Кунцево, Ближняя дача Сталина, рабочий кабинет Вождя.

Присутствуют лично:

Верховный Главнокомандующий (И.О. императора) – Иосиф Виссарионович Сталин;

Генеральный комиссар госбезопасности – Лаврентий Павлович Берия;

Предсовнаркома и нарком иностранных дел – Вячеслав Михайлович Молотов;

Главком сил РККА в Европе генерал-полковник Константин Константинович Рокоссовский;

Старший (и единственный) социоинжинер «Полярного Лиса» – Малинче Евксина;

Командир «Полярного Лиса» – капитан первого ранга Василий Андреевич Малинин;

Главный тактик «Полярного Лиса» – капитан второго ранга Ватила Бе;

Временный канцлер германской Республики – генерал-полковник Франц Гальдер;

Вице-президент США – Генри Уоллес;

Представитель Императора Японии Хирохито – полный адмирал Исороку Ямамото.

– Так, товарищи и пока еще некоторые господа, – сказал каперанг Малинин, когда присутствующие расселись вдоль длинного стола, – на правах местоблюстителя престола империи позвольте мне открыть первое заседание Большого императорского совета. Да, Империя уже создана и делает первые скоординированные шаги. Ее неотъемлемой частью являются даже Соединенные Штаты Америки, несмотря на то, что Конгресс резко отрицательно отнесся к подписанию президентом Рузвельтом Соглашения о Присоединении.

Лаврентий Берия переглянулся с кивнувшей ему Ватилой Бе и, протирая стеклышки пенсне, с легким раздражением ответил:

– С господами из Конгресса мы еще разберемся, дайте немного времени – запоют совсем другими голосами господа будущие пеоны.

– Надеюсь, это будет не очень кроваво? – немного невпопад спросил Генри Уоллес. – А то сейчас народ, который совсем не хочет войны, выходит на демонстрации в поддержку решения президента Рузвельта, которое обещает им много работы, новые рабочие места, хлеб с ветчиной для всех, а не только для самых богатых. Но если будут какие-либо эксцессы, настроения могут и поменяться…

– Какие эксцессы, мистер Уоллес? – делано удивился Берия. – Мы с товарищем Ари-Махатом работаем значительно тоньше. Ледорубы отложены в сторону, потому что сейчас это уже каменный век. Мы уже наладили связь с вашим мистером Биддлом и, как говорится, сливаем ему то, что разведывательная сеть «Полярного Лиса» смогла нарыть по самым одиозным фигурантам. А там заказные убийства, связи с мафией, контрабанда в обход эмбарго и самое главная священная корова вашей юриспруденции – уклонение от уплаты налогов. Будут и на вашей улице праздники, то есть Большие Процессы, когда одним махом на виселицу или электрический стул будут отправлять по сотне или две подсудимых. Думаю, что американский народ не будет возражать против такого очищения от скверны. Заодно под топор пойдут и те кадры, которые задумали стравить между собой Советский Союз и Японскую Империю, а сами собирались остаться в стороне, участвуя в войне только через поставки оружия.

– У нас в стране Ниппон, – сказал адмирал Ямамото, – все, кто ратовали за ошибочное решение напасть на Советский Союз, уже раскаялись в своих заблуждениях и принесли императору положенные в таких случаях извинения. По странному совпадению все те же люди были сторонниками вступления Японии в так называемый антикоминтерновский пакт вместе с Германией и Италией. Больше они нам мешать не будут. Путь японской экспансии лежит на юг в направлении теплых морей и жарких стран, где злые европейские колонизаторы держат в плену робких туземцев.

– Исороку-сама, – сказала Малинче Евксина, – передайте своему императору, чтобы он был осторожен с мерой экспансии. Разлитое молоко потом не собрать назад, и если распылить маленький японский народ по половине вашей планеты, то дети и внуки тех, кто навсегда покинул родные дома, перестанут быть японцами. Это русские или англосаксы, перемещаясь из одной страны в другую, всегда остаются собой, а немцы и японцы имеют свойство растворяться в местном окружении. Такими, какие вы есть, вас делает ваша земля, ваши острова, скалы и море, налетающие время от времени сокрушительные тайфуны, цунами и землетрясения.

– Красиво сказано, Малинче-сама, – кивнул Ямамото, – и я передам своему императору ваши опасения. Но только мы не можем и оставаться навечно запертыми на своих островах, поскольку это тоже будет смерть японской нации, только на этот раз от удушья. Очевидно, что между двумя этими явлениями необходимо найти золотую середину. Но должен сказать и о другом. Сейчас у моего императора есть опасения по поводу того, не ударят ли Соединенные Штаты Америки нам в спину после того, как мы начнем наступление по южному пути экспансии, атаковав англичан, не желающих присоединяться к нашей общей Империи, и голландскую колониальную администрацию, признавшую над собой протекторат Британской Империи.

– Передайте своему императору, чтобы он не беспокоился, – сверкнула хищной улыбкой Ватила Бе, – в случае если Соединенные Штаты Америки нарушат условия Соглашения о Присоединении и атакуют японскую территорию или вооруженные силы, наш ответ будет незамедлителен и крайне жесток. Все виновные будут наказаны, а статус-кво восстановлен. В крайнем случае, имейте в виду, что удар авиагруппировки нашего крейсера способен нанести в несколько раз больший ущерб, чем ваш Первый Воздушный Флот[35]35
  Первый воздушный флот – авиационная группировка, базирующаяся на японских авианосцах.


[Закрыть] в полном составе. Как это бывает, можете спросить у своих германских коллег.

– О да, – сказал Франц Гальдер, – такого «счастья» не пожелаешь и врагу. Пьяные матросы в припортовом борделе – и те ведут себя культурнее, чем темные эйджел в кабинах истребителей и бомбардировщиков над вражеской территорией.

– Одним словом, Исороку-сама, – сказал Сталин, – мы даем вам согласие на южный путь экспансии и при этом страхуем от всяческих неожиданностей, но и вы должны соблюдать ограничения, изложенные в Соглашении о Присоединении. Считайте эту войну частью общей миссии по объединению планеты под одной властью. И самое главное из этих требований – отношение к мирному населению и военнопленным. И наведите же наконец порядок в Китае, а то сейчас там невозможно понять, кто кого убивает и за что.

– В Китае, – со вздохом сказала Малинче Евксина, – хаос творится на всех уровнях. Если оттуда убрать японскую армию, то убийства продолжат уже сами китайцы, на этот раз друг против друга. Конечно, там к власти можно привести ваших любимых коммунистов, но для этого надо сначала почистить тамошнюю компартию. Товарищ Мао, который забирает в ней все больше власти, на психосканере выглядит как червяк в яблоке, а не как вождь своего народа. Перед тем как передавать власть этой политической силе и подписывать с ней Соглашение о Присоединении необходимо заменить его на более вменяемого персонажа.

– Хорошо, товарищ Малинче, – с внешне невозмутимым видом ответил Верховный Главнокомандующий, – мы учтем ваше замечание, тем более что Китай – это крайне важный участок работы, и нам не хотелось бы ошибиться с ним так же, как это описано в вашей Синей Книге. Пусть сейчас это страна выглядит находящейся в полном упадке, но мы-то знаем, что у нее весьма большой потенциал. Товарищ Рокоссовский, я вижу, вы хотите что-то спросить…

– Да, товарищ Сталин, – ответил главком РККА на европейском ТВД, – как нам быть с Италией? Насколько я понимаю, наши соглашения с коллегой Гальдером и его соратниками абсолютно не касаются господина Муссолини.

– Германия вышла из антикоминтерновского пакта, – заявил Франц Гальдер, – и господин Муссолини теперь существует сам по себе. Делайте с этим самовлюбленным павианом все что угодно, новой Германии до этого нет никакого дела.

– Но при этом, – заметила Ватила Бе, – Италия продолжает воевать с Британской Империей и является частью системы давления на эту пока еще непокорную последнюю крупную державу планеты Земля. Надо бы прочистить этому павиану мозги, но только так, чтобы не убить его насмерть.

– Хорошо, – кивнул Сталин. – Вячеслав, сделай итальянцам последнее китайское предупреждение о необходимости подписать «Соглашение о Присоединении». Только нужно сделать так, чтобы они поняли, что это действительно последнее предупреждение. Если они не поймут и продолжат упираться, то передашь это дело товарищу Рокоссовскому и умоешь руки. Есть мнение, что с Британией мы разберемся потом. Если оторвать у паука ножки, то все остальное сдастся само. На этом, товарищи и некоторые господа, я объявляю наше совещание закрытым. Цели определены, задачи поставлены – за работу!