Текст книги "Очерки по русской семантике"

И, поскольку речь идет о ситуациях с каузацией восприятия – невосприятия действия и поскольку осторожно (как и все наречия «тайности»), характеризуя каузируемое действие со стороны субъекта-каузатора, представляет способ его совершения как мотивируемый целью, то наречия, характеризующие то же действие со стороны потенциального или реального субъекта восприятия, должны представлять его способ как причинно мотивируемый следствием. Если наречия со стороны действующего субъекта – это наречия группы ‘так, чтобы…’ и ‘так, чтобы не…’, то наречия со стороны воспринимающего субъекта – это наречия группы ‘так, что…’ и ‘так, что не…’.

При этом логика описываемой каузативной ситуации такова, что действующий субъект вынужден обеспечивать «невосприятие» своего действия (и тем самым «невосприятие» и себя) сразу и в целом по всем параметрам нежелательного, но возможного обнаружения, тогда как внешние проявления «тайного» («утаиваемого» – скрываемого) действия могут входить в перцептивную сферу воспринимающего субъекта лишь дифференцированно (воссоединяясь только в его сознании). Отсюда – нерасчлененность тайного действия в сфере действующего субъекта и его расчлененность в сфере субъекта воспринимающего: осторожно – незаметно, неприметно, невидимо, незримо, неслышно, неслышимо, неощутимо, нечувствительно… Наречия этого ряда заслуживают специального углубленного изучения, которому автор намерен посвятить особую работу.

Литература

БАС – Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. М.; Л.: ИАН, 1950–1965.

Засорина 1977 – Засорина Л. П. Частотный словарь русского языка. М.: Русский язык, 1977.

MAC – Словарь русского языка: В 4 т. М.: Русский язык, 1981–1984.

НСРЯ – Новый словарь русского языка. М.: Русский язык, 2000.

Ож. – Ожегов С. И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1975.

ОШ – Ожегов С. К, Шведова П. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1997.

Пеньковский 1983 – Пеньковский А. Б. Из наблюдений над развитием и становлением лексико-семантических норм в одном синонимическом ряду наречий//Норма в лексике и фразеологии. М.: Наука, 1983. С. 139–157.

Пеньковский 1987 – ПеньковскийА. Б. Категориальные признаки наречий и их отражение в словаре: Субъектно-объектная ориентация // Сочетание лингвистической и внелингвистической информации в автоматическом словаре. Ереван, 1987. С. 89–92..

Пеньковский 1991 – Пеньковский А. Б. Сдвиг норм наречного словоупотребления как исследовательская база для изучения грамматической и коннотативной семантики русского слова // Русский язык и современность: Проблемы и перспективы развития русистики: Всесоюзная научная конференция. Москва, 20–23 мая 1991 г. Доклады. Ч. 2. М.: Наука, 1991. С. 75–83.

Пеньковский 1994 – Пеньковский А. Б. Наречия причины и наречия с причинным значением в русском языке // Современные проблемы русского языкознания. Горький, 1994.

Пеньковский 1999 – Пеньковский А. Б. Нина: Культурный миф золотого века русской литературы в лингвистическом освещении. М.: Индрик, 1999.

СП – Словарь языка Пушкина: В 4 т. М., 1956–1961.

СТРЯ – Современный толковый словарь русского языка. СПб., 2001.

СЦРЯ – Словарь церковнославянского и русского языка, составленный Вторым отделением Императорской академии наук. СПб., 1867.

Уш. – Толковый словарь русского языка: В 4 т. Под ред. Д. Н. Ушакова. М., 1935–1940.

Штейнфельдт 1963 – Штейнфельдт Э. А. Частотный словарь современного русского литературного языка. Таллин, 1963.

Глагольное действие sub specie adverbiorum
1. Охотно, с удовольствием, с радостью

Почему светлой речи значенье

Яс таким затрудненьем ищу?

Почему и простые реченья,

Словно темную тайну шепчу?

А. А. Фет

Наречие охотно в русском литературном языке, казалось бы, не содержит в себе ни тайн, ни загадок. Напротив, в полном соответствии со своим значением, это стилистически нейтральное, общеупотребительное и относительно высокочастотное слово[112]112
  По данным «Частотного словаря» Л. Н. Засориной, оно входит в группу слов с общей частотой 41 на миллион словоупотреблений [Засорина 1977: 447].


[Закрыть]доброжелательно распахнуто навстречу первому же движению рефлектирующего языкового сознания даже не слишком искушенных в тонкостях семантического анализа носителей языка. «Что значит охотно?» – спрашиваю я студентов-первокурсников, только что переступивших порог университета, и все они без долгих раздумий и без затруднений, словно перед ними лежит раскрытый на нужной странице синонимический словарь, отвечают: «с охотой, с готовностью, с желанием, с удовольствием, с радостью».[113]113
  Ср., например, в синонимическом словаре 3. Е. Александровой: «ОХОТ-НО, с охотой, с удовольствием, с готовностью, с радостью» [Александрова 1968: 340]. Большой «Словарь синонимов русского языка» добавляет к этому ряду еще просторен. в охотику [Евгеньева 1971: II, 1107]. Ср. также устар. охотливо, с охотливостью: «А. Н. Островский охотливо посещал эти собрания» (С. В. Максимов. Александр Николаевич Островский);«….с охотливостью помогу вам» (А. В. Дружинин – Е. П. Растопчиной, 19 августа 1856) и стар. схотением: «В Петербург ехал я столько же с хотением, сколько и не с хотением….» (А. Болотов. Записки, IX).


[Закрыть]

Толковые словари, лишь уточняя: «с большим желанием» [БАС: 8, 1767–1768; Уш.: II, 1027; Ож.: 444], «с большим удовольствием» [MAC: II, 729], согласно подтверждают эти синонимические толкования, подкрепляя их иллюстрациями, которые, по условию, должны представлять нормативные употребления охотно в нормативных типовых контекстах. Ср., например, в MAC: «Алеша охотно брался за любую работу» (Горбатов. Мое поколение) – …брался за любую работу с охотой / с большим желанием / с большим удовольствием / с готовностью / с радостью.

Всякий, кто усомнится в чистоте подобных замещений, может – при содействии тех же словарей – прийти к тем же тождествам с другой стороны. Ибо если охотно = «с готовностью», то с готовностью = «охотно» [БАС: 3, 346]; если охотно = «с охотой», то с охотой = «охотно» [СП: III, 255]; если охотно = «с радостью», то с радостью = «охотно» [БАС: 12, 79] и т. д. Ср. еще: с радостью – «с полной готовностью, с охотой, с удовольствием» [MAC: III, 581].

Очевидно, что охотно в таком представлении оказывается элементом ряда дублетов, абсолютных эквивалентов, неподвижных тождеств, создающих при переходе от одного к другому лишь иллюзию движения в замкнутом синонимическом кругу. Здесь, как и во множестве других подобных случаях, картина, которую рисуют словари, – это стоп-кадр, остановленное и тем самым омертвленное мгновение, и притом – мгновение столетней давности.[114]114
  Здесь, как и во многих других случаях, см.: [Пеньковский 1988-а, 53–55], наши словари, с их традиционно ретроспективной ориентацией, отражают отношения, характерные для литературного языка конца XVIII – началаXIX в., когда целостное семантическое поле ‘удовольствие – радость’ членилось именами удовольствие vs. радость иначе, чем в современном русском языке (одновременно на правах дублетов использовались также веселье, веселость, довольство, приятность и др.). Первое в этот период имело более широкое, чем сегодня, диффузно-размытое значение и, покрывая часть семантического комплекса имеяи радость, функционировало в качестве дублета последнего. Ср.: «“Мать Екатерина просит вас зайти к ней в келью” – “С радостью! Скажите матушке, с величайшею радостью” – отвечал я; и точно, я так был счастлив, что готов был заплакать от удовольствия!..» (С. П. Жихарев. Записки современника, 16 октября 1806); «Дмитревский называл автора вторым Озеровым. Автор верил ему на слово и был вне себя от удовольствия» (там же, 12 марта 1807); «Мне казалось, что я иду из ее дома в самой середине апреля месяца, когда еще голова моя была полна мечтами о воображаемом счастьи; при этой мысли непонятное удовольствие охватило мою душу…» (О. Сомов. Дневник, 2 июня 1821); «Я и сам, не имея никаких причин, жаловался на судьбу, часто грущу, и редко, редко луч истинного удовольствия осветит душу мою….» (А. И. Тургенев – В. А. Жуковскому, 21 марта 1802) и др. под. Широко замещая радость в различных свободных сочетаниях, удовольствие без ограничений входило и в многочисленные обороты, составляющие сегодня специфическую идиоматику радости. Ср., например, отражающие старую норму и не встречающиеся в современном употреблении выражения типа давать / дарить / приносить удовольствие; переживать удовольствие; сиять / светиться / дышать удовольствием; купаться / плавать / тонуть в удовольствии; быть в удовольствии; в порыве удовольствия; искреннее / непритворное удовольствие и др. Ср.: «Мне хочется поделиться с Вами тем удовольствием, которое я ощущаю при мысли о счастливом браке моей дочери…» (И. С. Тургенев – Е. Е. Ламберт, 10 марта 1865); «Все веселятся, все дышут (sic!) утехою… одна только Оленька не знает удовольствия в этом шумном, резвом, быстро движущемся кругу…» (О. Сенковский. Вся женская жизнь в нескольких часах);«…читал я прекрасные стихи твои к Крылову, они принесли мне живейшее удовольствие» (М. Н. Загоскин – Н. И. Гнедичу, 30 окт. 1821); «Я раза два был у Тургеневых… Не скрою, что разговор об вас всегда выводит такое выражение удовольствия, едва уловимое, на лице барышни….» (П. В. Анненков – И. С. Тургеневу, 11 окт. 1854); «Я получаю от нее письма, исполненные самого искреннего удовольствия….» (И. С. Тургенев – П. В. Анненкову, 11 марта 1865) и др. Обычное для этой эпохи функционирование имени удовольствие как семантического эквивалента к радость объясняет свободное использование производного удовольственный в параллель к радостный. Ср.: «Дни протекали для меня всегда ясные и удовольственные» (И. Новиков. Похож-дения Ивана гостиного сына, 1785); «Боже мой! Она всегда говорила, что счастлива, и казалась счастливой… И ее письма… такие спокойные, светлые, такие удовольственные… Кто бы мог подумать!..» (Д. Косталевский. Дневник, 10 июля 1825). Ср. также устар. удовольствие ‘удовлетворение’: «Как я имел у себя отца, который любил меня, думаю, что больше, нежели свою жизнь, и который почти от младенчества моего ни в какой просьбе моей без удовольствия меня не оставлял, о чем бы я к нему не отписал…» (Неизвестный автор. Несчастный Никанор, 1775).
  Наследием и свидетельством указанного этапа семантической истории имени удовольствие в русском языке являются живые отношения дублетности в парах к моему (твоему, нашему, общему, всех присутствующих) удовольствию – к моей (твоей, нашей, общей, всех присутствующих) радости, а также случаи дублетного употребления наречных сочетаний с удовольствием – с радостью в некоторых контекстах, о чем см. ниже.


[Закрыть] «И пришла буря, и прошла буря; и океан замерз, но замерз с поднятыми волнами; храня театральный вид движения и беспокойства, но в самом деле (sic!) мертвее, чем когда-нибудь…» (М. Ю. Лермонтов – С. А. Бахметьевой, август 1832). В эту мертвую картину нужно вдохнуть жизнь, живое движение которой и есть одновременно и тайна, и разгадка тайны.

* * *

Выделим прежде всего в составе нашего синонимического комплекса три наиболее употребительных члена – охотно, с удовольствием, с радостью – и рассмотрим некоторые примеры их живого употребления.

А. «Я послал с горничной ответ, в котором предлагал Саше избрать местом для rendez-vous какой-нибудь сад или бульвар. Мое предложение было охотно принято» (А. П. Чехов. Любовь); «Этот генерал… отнюдь не считал себя благодетелем Ивана Федоровича, относился к нему совершенно спокойно, хотя и с удовольствием пользовался многоразличными его услугами…» (Ф. М. Достоевский. Идиот, 4, VII); «– Я, конечно, с радостью отдала бы все эти тряпки, но вот в чем беда: они не мои…» (Д. Мережковский. Воскресшие боги, 7, VI).

Б. «Князь… был ослеплен и поражен до того, что не мог даже выговорить слова. Настасья Филипповна заметила это с удовольствием» (Ф. М. Достоевский. Идиот, I, XIII); «Сельма пошла дальше, а Андрей, проводив ее с удовольствием глазами, свернул и направился к западному подъезду» (А. и Б. Стругацкие. Град обреченный); «…ему вспоминается его хозяйственная деятельность, и опять не на чем остановиться с радостью в этих воспоминаниях» (Л. Н. Толстой. Казаки, II); «…его гениальный “Марбург”, который и сейчас по-прежнему близок молодым стихолюбам, в чем я не раз с радостью убеждался» (В. Виленкин. О Б. Л. Пастернаке).

В. «Он свел всё к одному прямому налогу, самому справедливому и охотно всеми платимому…» (В. А. Панаев. Воспоминания); «Коврин теперь ясно сознавал, что он – посредственность, и охотно мирился с этим» (А. П. Чехов. Черный монах, IX); «Я ударил тревогу, и Сева охотно на нее отозвался» (В. Тендряков. Покушение на миражи. I, 3); «– Ну как? – спросил он. Это о том, какие у меня были волосы. – Что ж, сейчас лето, – отвечаю, так будет легче, – Это так, – охотно согласился он. – Я, когда был моложе, всегда брился догола…» (Ю. Домбровский. Записки мелкого хулигана).

Совершенно очевидно, что во всем этом материале нет ни одного случая, где бы употребление наречия охотно и определителей с удовольствием, с радостью не соответствовало действующей в литературном языке и интуитивно осознаваемой нами норме. Тем не менее – и в этом легко убедиться – за пределами группы А они не обнаруживают признаков эквивалентности и их заместительное использование оказывается невозможным.

Так, в примерах группы Б определители с удовольствием, с радостью не поддаются замене наречием охотно. Ср.: Настасья Филипповна заметила это охотно; * Андрей проводил ее охотно глазами; *…в чем я не раз охотно убеждался… Точно так же, в примерах группы В охотно нельзя заменить на с удовольствием, с радостью. Ср.: *…налог, с удовольствием / с радостью всеми платимый; *Коврин… с удовольствием / с радостью мирился с этим; *Я ударил тревогу, и Сева с удовольствием / с радостью на нее отозвался…

При этом важно понять, что в примерах группы Б это «нельзя», по-видимому, связано с действием какого-то специфического внутреннего механизма самого языка («так не говорят»), тогда как в примерах группы В «нельзя» диктуется извне – логикой человеческих отношений, чувств и оценок во внеязыковом мире («так не бывает»). Высказывание * Андрей охотно проводил ее глазами – неправильное: оно нарушает какую-то, пока нам не известную, языковую норму. Высказывание *Я ударил тревогу и Сева с удовольствием / с радостью на нее отозвался – правильное, но несколько странное: оно как о нормальном сообщает о том, что нарушает некоторую жизненную норму. Эта неписаная (а неписаная потому, что естественная и сама собой разумеющаяся) норма состоит в том, что люди могут охотно платить разумные и справедливые налоги, мириться с сознанием собственного несовершенства, откликаться на удар тревоги, признавать справедливость справедливых высказываний собеседника и т. п., но не должны (а иногда и должны не!) испытывать при этом ни радости ни удовольствия.

Исходя из сказанного, мы можем утверждать, что:

1. Не всякое действие, которое осуществляется с удовольствием и / или с радостью, может быть охарактеризовано как осуществляемое охотно.

2. Осуществляя какое-либо действие охотно, мы не обязательно должны испытывать при этом удовольствие и / или радость.

Это значит, что охотно в современном русском литературном языке, хотя и связано некоторым образом с назначенными ему в эквиваленты определителями с удовольствием и с радостью, тем не менее отнюдь не тождественно им по значению.

Дополнительным доказательством этого могут служить обороты, в которых охотно и его эквиваленты соединены выделительно-усилительной частицей даже: «Офицеры охотно и даже с удовольствием поддавались этому соблазну» (В. Золотарев. В горах Кавказа); «Человек весьма охотно и даже с радостью освобождается от всяких человеческих уз, – только будь оправдание…» (И. А. Бунин. Конец, II). Ср. также: «Все страдания, как бы тяжелы они ни были, вплоть до позорнейшей смерти, я приму на себя не только охотно, но и с радостью… (Н. Соколов. Перевод с нем. [И. Кант. Религия в пределах только разума]) и др.

Обороты с охотно в такого рода высказываниях являются не градуальностепенными единствами (ср.: «…когда-то она была очень красивой, говорили даже, что красавицей» – Л. Авилова. Воспоминания; «…событие знаменательное, даже историческое» – С. Довлатов. Марш одиночек; «Мне было неприятно, даже противно. – М. Осоргин. Повесть о сестре), как это может показаться на первый взгляд, а единствами градуально-количественного типа (ср.: «Будет тебе книжка, и даже с картинками…» – С. Прокофьев. Мальчики; «– А там ты заработаешь себе на кусок хлеба, и даже с маслом….» – А. И. Левитов. Приехали…), поскольку – вопреки категорически высказанному утверждению авторов «Словаря синонимов русского языка» [Евгеньева 1971: II, 110] – означаемые их составляющих обнаруживают не степенные, а сущностные различия: за наречием охотно стоит волевая, а за оборотами с удовольствием / с радостью – чувственная сфера. То, что у них является общим, то, что объединяет их пара-дигматически, что делает возможным – при некоторых условиях – их синтагматическое соединение и совмещение их семанти-ческих комплексов, – может быть интерпретировано как ‘положи-тельная реакция на что-либо’. При этом охотно, как волевая реак-ция, предшествует действию, тогда как удовольствие и радость, как чувственные реакции, сопутствуют действию на протяжении всей его длительности.

* * *

Отметим прежде всего, что Удовольствие (ср. словарное толкование удовольствия как «чувства радости, довольства» – MAC: IV, 469) – это не просто чувство. Это – чувственная реакция. Удовольствие всегда – удовольствие от чего-либо, и этим, в частности, оно отличается от Радости, которая может быть и «ни от чего» (ср. беспричинная радость, но не *беспричинное удовольствие). При этом Удовольствие – прежде всего чувственно-физиологическая реакция, тогда как Радость имеет более высокую чувственно-психическую природу. Определяя удовольствие как «чувство радости», а радость – как «чувство удовольствия» (MAC: III, 581), лексикографы должны были бы уточнить, что удовольствие – это радость тела, а радость – удовольствие духа. Радость, с категориально-сущностной точки зрения, это и «чувственная реакция» (радость, как и удовольствие, испытывают: Я с радостью узнал, что… / Узнав, что…, я испытал радость), и «чувство» (радость, в отличие от удовольствия, переживают, и сама она, как и другие чувства, живет в человеке), и «чувственное состояние», в котором пребывают: «Не в радости ли просыпался я всякое утро?…» (Н. М. Карамзин. Письма русского путешественника); «…чтобы художник, если бы удалось ему заглянуть в душу своего слушателя и читателя, сказал бы в радости…» (Н. А. Ильин. О чтении и критике, 1). Ср. также радостный настрой, радостное настроение, радостное расположение духа. Радость причастна почти ко всем сторонам и проявлениям человеческой жизни, и ничто человеческое, кроме разве чистой физиологии, ей не чуждо. Удовольствие же располагает относительно ограниченным диапазоном. Оно может быть одухотворено, но возвыситься до верхней границы радости (небесная, святая радость) оно все-таки не может.

Не исчерпывая всей глубины и сложности проблемы (см. об этом специальную работу автора [Пеньковский 1991, 148–154] и в наст. изд. с. 61–72), сказанное позволяет понять то исходное противопоставление «телесного – духовного», на котором основано соотношение между определителями с удовольствием – с радостью.

Первый естественно и понятно тяготеет к глаголам «низких», физиологически-телесных и бытовых физических действий: с удовольствием зевнуть, потянуться, чихнуть, откашляться, вдохнуть, выдохнуть, высморкаться, почесаться, выпить, съесть, закусить, закурить, затянуться, взять вруш, сесть, лечь, встать, походить, побегать и т. п. Ср.: «Утонченный сибарит и эпикуреец впоследствии, долго не находивший сигар по вкусу, Боткин с удовольствием тянул тогда из коротенького чубука “Жуков” табак…» (Д. В. Григорович. Литературные воспоминания, X); «Она ровно дышала, улыбалась и, по-видимому, спала с удовольствием» (А. П. Чехов. Учитель словесности); «Те, что уже запаслись кипятком, бодро бегут с вокзала назад, с удовольствием зябнут, с ернической веселостью торгуются на бегу с бабами» (И. А. Бунин. Жизнь Арсеньева).

Второй нормально ориентирован на глаголы «высоких», ментальных действий: с радостью осознать, понять, решить, убедиться, угадать, узнать и т. п. Ср.: «Сегодня я с радостью освободился от мучавших меня сомнений» (Я. Колбасин – И. С. Тургеневу, 25 августа 1868); «…то и дело сжималось сердце при взгляде на мать и Баскакова; но сей-час же я с радостью говорил себе: все это еще не скоро!» (И. А. Бунин. Жизнь Арсеньева).

Понятно, однако, что никакой стены между телесным и духовным, физическим и ментальным, физиологией и психикой нет и быть не может. Сферы эти естественно взаимосвязаны и взаимодействуют, и границы между ними диффузно размыты. Самые высокие ментальные действия могут обнаруживать свою физиологическую и физическую подкладку. Самые грубые физические действия подконтрольны сознанию и могут быть одухотворены. Одно и то же действие человек может осуществлять по-разному: как телесное существо, как психический субъект и как целостная личность, причастная миру и включенная в те или иные межличностные связи.

Поэтому писать роман, решать шахматную задачу, философствовать, вспоминать о встрече, слушать музыку, смотреть на что-либо (на кого-либо), рассказывать о чем-либо, копать грядки, обрезать деревья, колоть дрова, мыть полы, варить обед и т. п. можно и с удовольствием, и с радостью. Ср.: «В это утро проснулся я рано и с удовольствием встал, с удовольствием умылся…» (В. Голявкин. Кеша); – «Я ушел спать в третьем часу, но многие остались пировать. С радостью встал я на другой день, зная, что это последний день нашей праздности» (И. С. Аксаков – родным, 3 сентября 1844). Во всех таких случаях определитель с удовольствием не только обозначает определенный тип положительной эмоциональной реакции на некоторое действие, но и характеризует само это действие как ее прямой и непосредственный стимул. Именно действие, действие как процесс, может доставить нам удовольствие. Только действуя, мы можем получить удовольствие. Это совершенно очевидно, когда речь идет о физиологически-телесных и физических действиях, но это справедливо и в отношении любых других, в том числе и высоких ментальных действий, если они имеют доступную ощущениям физическую подоснову. Именно о таких действиях (слушать музыку, смотреть картины Тарковского, беседовать с умным человеком, решать математические задачи и т. п.) говорят, что они доставляют чисто физическое удовольствие. При этом важно одно: такое действие должно быть активным, намеренным, целенаправленным действием самого субъекта чувственной реакции. Ее стимулом может быть, естественно, и отрицательное действие, т. е. активное недействие (то, что называется dolce far niente – сладкое ничего неделание), ж активное пребывание в том или ином состоянии (сидеть, стоять, лежать, валяться).

Что касается действий, совершаемых во внешнем мире другими, и в частности действий, совершаемых другими специально для нас (для нашего удовольствия), то – вопреки поверхностной форме описывающих подобные ситуации высказываний (Ваша игра доставила мне удовольствие / Вы доставили мне удовольствие вашей игрой / Я получил удовольствие от вашей игры) – они должны рассматриваться не как стимул, а как источник удовольствия. Стимулом же, в соответствии со сказанным выше, здесь, как и в любом другом случае, является собственное действие «получившего удовольствие Я». Не названное, но необходимое, оно легко восстанавливается простейшими трансформациями: Я с удовольствием слушал (смотрел на) вашу игру / следил за вашей игрой / внимал вашей игре…

Источник-стимул (действие) и реакция (удовольствие) находятся в прямом и непосредственном контакте. Не случайно поэтому, что они могут обозначаться слитно, в целостной семантической структуре. Ср. любоваться ‘смотреть на кого– / что-либо с удовольствием’ vs. ‘испытывать удовольствие, наблюдая чьи-либо действия’; смаковать ‘есть или пить намеренно неторопливо, небольшими порциями, стараясь продлить получаемое удовольствие’ vs. ‘сообщать или воспринимать что-либо, с особым удовольствием задерживаясь на отдельных деталях’ и др.

Глаголов, в значение которых в качестве семантической составляющей входило бы ‘с радостью’, в русском языке, по-видимому, нет. Это можно было бы объяснить тем, что с радостью характеризует действие не как непосредственный стимул эмоциональной реакции, а как стимул стимула, находящегося вне действия – в ментальной сфере. Так, слушая с радостью первое исполнение симфонии А. Шнитке, мы можем (отнюдь не обязательно получая удовольствие от этой музыки и / или от ее исполнения) радоваться тому, что этот недавно еще запретный композитор стал наконец доступен широкой аудитории, что нам удалось попасть на этот (престижный) концерт и т. п. Равным образом, радость, которую мы испытываем, перекапывая землю на даче (независимо от того, насколько нам приятна сама физическая работа), может быть вызвана мыслями о будущем урожае, о стариках-родителях, которым мы помогаем, сознанием самопреодоления и т. п. Ср. в приведенном выше примере: …с радостью встал, зная, что…

Можно сказать поэтому, что с радостью – это знак положительной эмоциональной реакции, опосредованной мыслью, или, если попытаться выразить это более широко и осторожно, имеющей ментальное опосредование. Ментальная природа этого опосредования убедительно свидетельствуется тем, что в определенном типе перифраз – высказываний, содержащих с радостью, – оно получает выражение в фактуальных номинализациях: Я с радостью ухаживала за ним – Ухаживать за ним было радостью для меня – То, что я ухаживала за ним, было радостью для меня. «Факты» же, как показала Н. Д. Арутюнова, не локализованы в мире событий – они принадлежат миру знаний о мире (Арутюнова 1988, 168). Отсюда такие клишированные обороты: Сознание того, что… вызывало у него радость; Мысль о том, что…, наполняла радостью / вселяла радость в его сердце / в его душу и т. п. В этой связи могут быть отмечены и т. н. «каузативные перифразы»: То, что я ухаживала за ним, радовало меня.

Высказывания, в состав которых входит с удовольствием, подобными возможностями не располагают. Ср.: «Митя с удовольствием выпил бутылку пива» (И. А. Бунин. Митина любовь) – Выпить бутылку пива было удовольствием для Мити – *То, что Митя выпил бутылку пива, было удовольствием для него / доставило ему удовольствие. Ср. также: «…с радостью, что самое страшное уже позади, помолилась, легла в постель и спокойно заснула» (Н. Д. Хвощинская. Горе), но не *с удовольствием, что…[115]115
  Иначе в прошлом, когда, как было показано выше, удовольствие было ближе к радости, чем сегодня: «Нет! нет! Бога ради! Возьмите это назад и не обижайте нас этим. Нас Бог прощает и без того, а вам сгодятся они на дорогу. Путь дальний, и до Петербурга не близко, а нам дозвольте иметь то удовольствие, что мы услужили вам за всю вашу дружбу» (А. Т. Болотов. Записки, 90). То же в отношении характерного для радости управления посредством предлога о: радоваться о… радость о…, – общей особенности глаголов (и отглагольных имен) речи-мысли-чувства, которую в прошлом разделяло и удовольствие: «Получал ли я откуда и от кого ни есть новую какую-нибудь книжку, то было мне кому сообщить о том свою радостъ… Случалось ли дождаться либо всхода, либо расцветания какого-нибудь нового произрастания, то было мне к кому бегивать и спешить сказывать о том удовольствие…» (А. Т. Болотов. Записки, 117).


[Закрыть] В надежде не слишком огрубить реальные отношения, можно было бы сказать, что с удовольствием значит ‘ощущая, что мне / тебе / ему хорошо / приятно’, тогда как с радостью – ‘чувствуя, понимая, зная, что это хорошо’. Библейское….И увидел Бог, что это хорошо (Быт, I, 26 и др.) говорит не об Удовольствии – о Радости.

Парадигматическое противопоставление определителей с удовольствием – с радостью, различающихся в тождественном окружении: смотреть на кого-либо с удовольствием (любуясь красотой) – смотреть на кого-либо с радостью (думая о счастье встречи) и способных доводить эти различия до степени контраста (так, если в предложении Сельма пошла дальше, а Андрей, с удовольствием проводив ее глазами, свернул и направился к западному подъезду заменить удовольствие – радостью, то любящий окажется разлюбившим, а взгляд любви превратится во взгляд избавления), естественно дополняется их синтагматическим противопоставлением, также выявляющим специфику их значений: «Письмо ваше получила с радостью, прочитала – с удовольствием» (Е. П. Растопчина – А. В. Дружинину, 27 мая 1854); «…то, что еще вчера было обузой и тяжестью, делается сегодня не просто с удовольствием, а даже с радостью…» (П. А. Валуев. Дневники).

Очевидно, таким образом, что обороты с удовольствием vs. с радостью не являются дублетами и не находятся в отношениях эквивалентности. Есть все основания считать, что они образуют привативную оппозицию с немаркированным первым и маркированным вторым членом.

Действительно, с радостью всегда сохраняет чистоту своей ментальной семантики, и никакие особенности контекста не могут «отелеснить» ее. Более того, отталкиваясь от грубого и низменного в значениях определяемых глаголов, ментальное в с радостью взмывает в область таких абстракций, как ‘возможность’, ‘право’ и т. п. В этом отношении показательны сочетания, в которых с радостью находится при глаголах «низких» физиологических действий, ресурсы которых в качестве площадки для взлета и воспарения радостного сознания крайне ограничены. Так, какое-нибудь откашляться с радостью может быть понято, вероятно, только в смысле ‘что наконец-то удалось сделать это’.

С удовольствием же, поскольку ощущения подконтрольны сознанию и доступны осознанию, способно «ментализоваться» и, освобождаясь от тех компонентов значения, которые связаны с физическим характером действия и с «физическим» же в субъекте чувственной реакции, вторгаться в сферу действия своего противочлена: с удовольствием – с радостью смотреть на…, но: с радостью / с удовольствием видеть, что…; с удовольствием – с радостью слушать что-/ кого-либо, но: с радостью / с удовольствием услышать, что… Ср.: «Я с радостью вижу из ваших поступков, что вы изменили свое отношение к людям…» (А. Н. Апухтин. Неоконченная повесть) – «Я вот сейчас вычитал в газете проект о судебных преобразованиях в России и с удовольствием вижу, что и у нас хватились, наконец, ума-разума…» (И. С. Тургенев. Дым). Ср. еще: «…в сенях встретила глухую Марфу., спросила у нее, что ей нужно, ж с удовольствием услышала, что она к Маше…» (Т. Л. Сухотина-Толстая. Дневник); «С удовольствием узнал о Вашем возвращении… и очень хотел бы Вас повидать» (М. Горький – К. Пятницкому, 15 дек. 1919).

Предложенная интерпретация пары с удовольствием – с радостью (аналогично устроены и пары ее синонимических и антонимических соответствий: с наслаждением – с восхищением / с восторгом; с отвращением – с тоской) как привативной нейтрализуемой оппозиции может быть подкреплена рядом фактов системного характера, свидетельствующих о том, что с удовольствием, как это свойственно вообще немаркированным членам, отличается от своего противочлена не только более широким значением, а следовательно, и более свободным употреблением и большей частотой (5: 1),[116]116
  Эти цифры (по материалам автора) характеризуют частотное соотношение именно определителей с удовольствием – с радостью, а не в целом лексем удовольствие – радость, которые, по данным частотных словарей, находятся в обратных соотношениях – 34: 75 [Штейнфельдт 1963: 285, 270] vs. 102: 130 [Засорина 1977: 702, 590]. Раздельно следовало бы определять частотные соотношения и для таких специализированных пар оборотов, как к моему / твоему / его удовольствию – к моей / твоей / его радости; без удовольствия – без радости. Ср. также причастное к частотным отношениям явление асимметрии в случаях типа в свое удовольствие – *в свою радость, но на радость кому – * на удовольствие кому. Игнорирование такого рода фактов существенно сказывается на достоверности данных, представляемых нашими частотными словарями.


[Закрыть] но и более широкими, разветвленными и многообразными – и в истории, и в синхронии – парадигматическими лексико-семантическими связями.

(1) Будучи носителем общеоценочного значения, т. е. значения обобщенной «гедонистической», см.: [Арутюнова 1988: 69] оценки, не дифференцирующей различные сенсорные зоны, где формируются ощущения, с удовольствием подчиняет себе ряд специализированных частнооценочных определителей, которые «приспособлены» к соответствующим действиям: есть и пить с удовольствием / с аппетитом; читать, слушать (лекцию), рассматривать (картину) с удовольствием / с интересом и др. Ср.: «…пес положил на пол дохлого котенка. Хозяин, смеясь, вышвырнул котенка на двор. Тузик… подошел к котенку и с аппетитом съел. Вот не съел сразу, как нашел… С удовольствием съел бы, но долгом почел своим отнести…» (В. Вересаев. Друзья в масках). Ср. также устар. с вкусом: «Приправив кашу чухонским мас-лом, выпоражнивал я ее с особливым вкусом…» (А. Т. Болотов. Записки).

Показательно, что невозможны сочинительные объединения обобщающего с подчиненными ему единицами – с удовольствием и с радостью (фиксированный порядок элементов этого сочетания не случаен: он также характеризует с радостью как маркированный член оппозиции – см. об этом типе отношений в работе [Гинзбург 1985: 18–21]), но не * с удовольствием и с аппетитом, *с аппетитом и с удовольствием, но зато возможно повышение частных в ранге до уровня обобщающего. Ср.: «Когда он, выпятив вперед свой большой живот и поглаживая бакены, проходил мимо Яншина и ласково поглядывал на него своими маслеными глазами, то Яншину казалось, что этот человек живет с большим аппетитом… Яншин всякий раз почему-то вспоминал, что ему уже тридцать один год и что он ни одного дня не прожил с удовольствием...» (А. П. Чехов. Расстройство с компенсацией). Ср. также простореч. со смаком: «О Президиуме <Союза Писателей СССР> рассказывают, что там выступали не сквозь зубы, не вынужденно, а с аппетитом, со смаком…» (Л. Чуковская. Записки об Анне Ахматовой, II. – 30 окт. 1958). – С радостью подчиненных частнооценочных единиц не имеет.

(2) Будучи немаркированным членом в оппозиции с удовольствием – с радостью, определитель с удовольствием входит еще в противопоставление с удовольствием – с неудовольствием, в котором также является немаркированным, поскольку неудовольствие (как и близкое ему недовольство) принадлежит всецело ментальной сфере: с неудовольствием сказал, высказался, отозвался, посмотрел, взглянул и т. п., но не *с неудовольствием съел тарелку щей, выпил чаю, выкурил сигарету и т. п., причем переносит акцент с действия на его ментальное содержание. (Можно было бы указать и на другие проявления асимметрии в паре удовольствие – неудовольствие.) – С радостью (как и радость в лексемном целом) отрицательного противочлена (*с нерадостью, *нерадость) не имеет.

(3) Образуя симметричные пары с контрадикторными оборота-ми с без (без удовольствия – без радости), обозначающими отсутствие чувственной реакции на действие («эмоциональную пустоту») как нарушение некоторого ожидаемого нормального порядка вещей, с удовольствием – с радостью вновь расходятся в отношении к параллельным оборотам с не без: с удовольствием – без удовольствия – не без удовольствия, но: с радостью – без радости – *не без радости. Ср. также: с полным удовольствием – *с полной радостью. Возможно, что за дефектностью таких пар стоят различия в представлениях о субстанциональной природе обозначаемых эмоций. В отличие от Удовольствия, Радость, поскольку она (как это вообще характерно для осознания эмоций – см. [Арутюнова 1976: 99 – 105]) мыслится в образах жидкого, текучего, льющегося (радость способна нахлынуть, прихлынуть и отхлынуть, литься потоками, заливать душу, выливаться из души, пить из чаши радости и т. п. (см. об этом подробнее [Пеньковский 1991: 151] и в наст. изд. с. 66), не может быть частичной или неполной. Каждая ее «капля» (ср.: пить радость по капле, ни капли радости и т. п.) должна обладать всей полнотой признаков целого.

(4) На протяжении длительного времени с удовольствием в русском литературном языке – в соответствии с общими принципами организации адвербиальных объединений на началах свободного варьирования [Пеньковский 1988-а: 56] – функционировало в составе широкого круга дублетов, имея влиятельных и мощных конкурентов.

Вплоть до конца третьей четверти XIX в. в той же общеоценочной функции – на правах абсолютного синонима – использовались определители с приятностью vs. с чувством: «Она допивала, кажется, пятую чашку чаю, с приятностию поднося ко рту блюдечко, которое держала на оконечностях пальцев…» (М. С. Жукова. Вечера на Карповке); «Он продолжал кушать, как всегда с большим аппетитом… и с прежнею приятностию выпивал за обедом бутылку доброго гиери» (И. И. Панаев. Литературные воспоминания); «Мои пешеходные прогулки произошли с приятностью….» (А. В. Дружинин. Дневник, 25 янв. 1854);[117]117
  Синтаксис определителя с приятностью в двух последних примерах (ср. еще: «День прошел с удовольствием» – Записки графа М. Д. Бутурлина. 1853) может быть понят в связи с описанной автором категорией субъектно-объектной ориентации наречий и наречных оборотов и их «векторной» функцией, см.: [Пеньковский 1987: 89–91;Пеньковский 1990: 119–121].


[Закрыть] «Заметка читается с приятностью» (Е. П. Растопчина – А. В. Дружинину 24 окт. 1854)6. Ср. также: «Василий Иванович выпил с чувством три стакана чаю…» (В. А. Сологуб. Тарантас, XVII, 1840).