Текст книги "Болотная дева"

– Да ты сущий ребёнок! Есть возможность уничтожить врага, значит, нужно это сделать! Этот ваш сэр Арчибальд, которым постоянно так восхищались стражники твоего отряда, наверняка именно так бы и поступил! – Вирджиния, приведя этот аргумент, явно ошиблась, но откуда ей было знать главный принцип сэра Брайана в этом походе?

– Так, ребята, вы мне очень не нравитесь, – сообщил рыцарь оборотням. – Но раз уж мы каким-то образом договорились, значит, так тому и быть! И неважно, помню я это или нет. Рыцари договорённости соблюдают неукоснительно! Я вас сейчас выведу отсюда. Только чтобы духу вашего на болоте больше не было! Второй раз пощады не ждите! И мы теперь знаем, кто наш противник, так что уничтожить вас труда не составит! Оборотни – это уже не таинственное и непобедимое болотное чудовище.

– Да всё мы понимаем, не маленькие, – понуро подтвердил Патрик. – Не сомневайся, рыцарь, уберёмся отсюда как можно дальше.

– Гудини, у тебя арбалеты! – ведьма ещё не потеряла надежды устранить бывших товарищей. – Застрели их! Ты ведь с ними ни о чём не договаривался!

– Видишь ли, я человек миролюбивый. Без приказа не стреляю. А ты не имеешь права мне приказывать. Да и если стрелять во всех, с кем я не договаривался, арбалетных болтов не хватит. Не говоря уже о том, что я понятия не имею, где тут нажимать, чтобы арбалет выстрелил. Кстати, а сама почему не попытаешься их прикончить? Они больше всего именно тебе мешают, вот и сожги их! – предложил маг.

– Сама она этого делать не будет, – предсказал Патрик. – Понимает, что если сразу же, с первой попытки, обоих не убьёт, ей придётся схватиться врукопашную, а любой из нас сильнее, чем она. Мы ведь всё-таки мужчины.

– Да какие вы мужчины? – скривилась Вирджиния. – В этой пещере ни одного мужчины нет! Есть одна женщина и четыре непонятно кого!

Не обращая на неё внимания, сэр Брайан подошёл к выходу из пещеры и гаркнул:

– Кто тут?

– Тут брат Бацеолус, сэр Брайан, – представился монах.

– А остальные?

– Они у костра, пьют вино и режутся в кости.

– Замечательные воины, – похвалил стражников рыцарь. – Бац, а кто оборотню харю разбил?

– Я. Тут камень лежал, ну, я и подумал, что оборотню лучше оставаться внутри пещеры, раз уж я тут, снаружи. Боюсь я их, сэр Брайан. Вот и дал ему камнем по роже. Нам, монахам, оружием пользоваться нельзя, ну, кроме тамплиеров, но ведь камень – это же не совсем оружие?

– Всё в порядке, Бац. Даже если это грех, Господь тебя простит. Только меня сейчас не вздумай ударить.

– Не беспокойтесь. Я же знаю, кого бить, а кого нет.

– А откуда? Как ты определил, что он оборотень?

– Что тут определять? У него глаза горели, как у ночных хищников. Ну, я и…

– Молодец, Бац, что тут сказать? Всё ты правильно сделал! – одобрил его действия рыцарь и вышел из пещеры. – Сейчас я тебе кое-что объясню.

– Сэр Брайан, а почему вы ко мне вышли голым? Вы что, хотите склонить меня к содомии?

– Не выдумывай глупостей! За такие слова даже монах может зуботычину получить! Слушай меня и молчи. Сейчас из пещеры выйдут два оборотня. Я должен защитить их от тебя. Мы с ними так договорились.

– Ну, раз так договорились, то это действительно ваш долг. Но вы уверены, что это двух оборотней нужно защищать от меня, а не наоборот?

– Бац, я понимаю, что всё выглядит очень необычно, но так уж оно всё сложилось почти без нашего участия.

– Всё в руках Господних, – согласился монах. – Неисповедимы пути Его.

– Я рад, что мы друг друга так хорошо понимаем. Можете выходить, вас никто не тронет! – крикнул сэр Брайан оборотням. – Слово рыцаря!

Несмотря на его заверения, оборотни вышли из пещеры с крайней осторожностью, затем, убедившись, что на них никто не нападает, умчались куда-то в темноту. Сэр Брайан вернулся в пещеру, ведь ему нужно было одеться. Брат Бацеолус, которому было страшно оставаться в темноте одному, последовал за ним. Рыцарь, будучи единственным голым в помещении, начал торопливо одеваться.

– Бац, ты говорил, что когда-то хотел стать оруженосцем. Помоги мне надеть доспехи, – попросил сэр Брайан.

– Вам обязательно спать в доспехах? – поинтересовался брат Бацеолус. – Не лучше ли надеть их утром?

– Он прав, – поддержала предложение монаха Вирджиния. – Доспехи тебе ночью не понадобятся. Оборотни ведь ушли.

– Не все оборотни ушли, – возразил монах. – Ты ведь тоже оборотень.

– Вот оно что! – ахнул Гудини. – Как же я не догадался? Это ведь было очевидно!

– Очевидного мы иногда и не замечаем, – согласился брат Бацеолус. – А тут всё было ясно. Когда мы хоронили убитую сэром Брайаном женщину-оборотня, наша ведьма сказала «покойся с миром, сестра по вере». Мы, священнослужители, очень хорошо разбираемся в вопросах веры. Такая уж у нас миссия на земле. Так вот, она знала, что они единоверцы! Не предполагала, а именно знала. То есть, они были лично знакомы. А значит, она тоже из их компании, иного объяснения тут быть не может.

– Не говори глупостей, – отмахнулась Вирджиния. – Все оборотни поклоняются Сатане. Так что не обязательно лично знать оборотня.

– Вот и неправда! Среди них есть и друиды, и даже христиане. Немного, но есть! А некоторые из них вообще считают, что никаким богам поклоняться не нужно, богам до нас нет никакого дела, а может, и их самих нет вовсе. Как ни глупо это звучит, но некоторые именно так и думают!

– Ладно, дорогой Бацеолус, ты прав, что тут скажешь…

– Бац, если ты давно это знал, почему мне не сказал? – поинтересовался рыцарь.

– Сэр Брайан, я говорил, и не раз. Но вы же меня не слушаете никогда.

– Ладно, на сегодня, я думаю, хватит. Идёмте спать. Надеюсь, завтра всё это безобразие уже будет позади.

– Всё в руках Господа, – подытожил монах. – Восславим Его!

* * *

Покинув пещеру, оборотни помчались прочь, стремясь как можно быстрее убраться подальше от лагеря врагов. Но вскоре Олаф замедлил бег, а затем и остановился, тяжело дыша. Длительные пробежки были ему пока не по силам. Патрик, слегка его опережавший, оглянулся, увидел, что его товарищ отстал, и вернулся к нему.

– Здорово тебе досталось, Олаф, – посочувствовал он. – Совсем бежать не можешь. Ладно, отдохни, а заодно обсудим, что делать дальше. Спешить нам некуда, я уверен, что за нами никто не гонится.

Олаф кивнул, мол, давай обсудим. Оставаясь в облике гоблина, говорить он не мог.

– Я так думаю, мы вынуждены соблюдать договорённость. Оставаться на болоте смысла не вижу. Натали погибла, Вирджиния уходит. Без женщин тут будет невыносимо скучно. А ты в этом плане меня совсем не интересуешь.

Олаф скривился, демонстрируя, что отсутствие полового влечения в этом случае полностью взаимно.

– Наверно, можно было бы раздобыть пару новых женщин, но это уже будет совершенно не то. Доверять им полностью мы не сможем, а значит, они тут будут пленницами, а не подругами. Я так не хочу.

Олаф промолчал.

– А самое главное, как только барон узнает, что мы с болота не ушли, он снова пошлёт сюда этого же рыцаря, а тот знает дорогу к пещерам. Хотелось бы заметить, что и дорогу, и пещеры мы сами ему показали. Короче, надо отсюда уходить.

Олаф кивнул, выражая согласие.

– Но у нас нет даже одежды. Без неё мы будем, мягко говоря, привлекать внимание. Не уверен, что нужную одежду мы сможем украсть. Значит, нам придётся её купить. По крайней мере, такая возможность не исключена.

Олаф выжидающе смотрел на товарища.

– Стало быть, нам понадобятся деньги, – сообщил Патрик. – Каждый из нас прятал свою долю от других в отдельном тайнике. Деньги женщин нам, увы, не достать. Одна мертва, вторая недоступна. Да и, честно говоря, от неё лучше держаться подальше.

Олаф начал догадываться, что за этим последует, ему это совершенно не нравилось, но поделать он ничего не мог.

– Где мой тайник, я и так знаю. А ты мне покажешь, где твой.

Олаф отрицательно замотал головой, чем вызвал хохот Патрика.

– Покажешь, не сомневайся! Ты сейчас слаб, очень слаб! Сделать мне ты ничего не можешь. Я тебя буду пытать, и ты рано или поздно всё равно покажешь мне свой тайник. Ты же знаешь, что чёрных магов обучают пыткам. Ты и сам отлично умеешь это делать, так что поверь, я умею не намного хуже.

Олаф молчал.

– Ладно, приступаем к пыткам, – сообщил Патрик.

Олаф энергично замотал головой и жестами показал, что он отведёт Патрика к своим деньгам.

– Жаль, конечно, – посетовал Патрик. – Я хотел потренироваться. Давно уже никого не пытал. Ну, ничего. Главное в данном случае – это твои денежки. Собственно говоря, деньги – всегда главное. Так уж устроено человеческое общество, частью которого мы с тобой, дорогой друг Олаф, тоже являемся. Видишь ли, нельзя жить в обществе и быть свободным от общества.

Оборотни шли к месту, где Олаф устроил свой тайник, и Патрик продолжал разглагольствовать.

– А знаешь, Олаф, я тебе до сих пор не убил только потому, что не знал, где твой тайник. Ты мне отвратителен, но твои деньги важнее. Так всегда и бывает, что поделаешь?

Они уже подходили к нужному месту, Олаф, разумеется, оставил метки, понятные только ему. Он напрягся в ожидании, и, наконец, ожидаемое событие свершилось. Очередной шаг Патрика, помимо привычного звука – чавканья болотной жижи, вызвал дополнительный – лязг медвежьего капкана, заботливо поставленного Олафом на этот или подобный ему случай.

Патрик заорал от нестерпимой боли, Олаф захихикал. Теперь в их паре не он был самым слабым. Патрик взглянул ему в глаза и прочитал там очевидное: я тебя буду пытать, и ты рано или поздно всё равно покажешь мне свой тайник.

* * *

Как и приказал вечером сэр Брайан, часовой разбудил всех ещё до восхода солнца, едва только начало светать. В другие дни это могло бы вызвать недовольство, люди совершенно не выспались, но в это утро отряд покидал Гибельное болото, и всем хотелось уйти отсюда как можно раньше. Не дожидаясь завтрака, готовить который было поручено ведьме и магу, рыцарь скомандовал стражникам грузить всё ценное из добычи оборотней на вьючных лошадей. В первую очередь погрузили арбалеты, все знали, что это довольно дорогое оружие, и барон будет доволен, если получит его бесплатно.

К тому моменту, как одна лошадь была навьючена, подоспел завтрак. С едой тоже никто не затягивал. Быстро поели и продолжили погрузку. Каждый, с разрешения командира, отобрал себе что-то из одежды, остальное вперемешку с оружием из арсенала оборотней пошло в тюки, а затем на лошадиные спины. Вьючных лошадей теперь стало больше. К тем, что были, добавились ещё три, захваченные у оборотней, так что погрузить удалось довольно много.

Последним на лошадиную спину был водружён мешок с монетами. У стражников руки чесались поделить их между собой, исходя из того, что барону о них знать совсем необязательно. Но каждый понимал, что если барон об этом всё-таки узнает, им не сносить головы. И точно так же каждый понимал, что барона рано или поздно кто-нибудь обязательно уведомит. Поэтому вслух никто предложения поделить деньги не высказал.

Всё время, занятое погрузкой, Вирджиния лихорадочно пыталась найти решение проблемы, которая внезапно стала перед ней. По её плану, оба оборотня должны были погибнуть, но этого, к её огромному сожалению, не случилось. Теперь ей следовало опасаться, что в любой момент кто-то из них её выдаст, или, по крайней мере, пригрозит выдать. Разумеется, этот момент будет для неё самым неподходящим, тут сомнения исключались.

Чтобы этого избежать, ведьме нужно на время очень хорошо спрятаться. Оборотни живут долго, пара-тройка десятилетий для неё не срок. А через тридцать лет её «подвиги» на Гибельном болоте будут уже никому не интересны. Вот Вирджиния и думала всё это время, где же ей найти такое надежное убежище. Ещё бы желательно, чтобы поблизости находился кто-нибудь, кого оборотни хоть немного боятся, хотя бы так, как сэра Брайана. А когда решение, наконец, было найдено, она очень удивилась, что искала его так долго. Оно было простым и очевидным. Впрочем, многие задачи после того, как они уже решены, кажутся совсем несложными.

Всадники сели на лошадей и поехали по дороге, ведущей от бывших каменоломен к краю болота. По крайней мере, так утверждала ведьма, и всем очень хотелось в этом ей верить. Сама она, как проводник, ехала впереди отряда. Сэр Брайан пустил Сарацина рядом с её лошадью. Рыцарь хотел поговорить с женщиной так, чтобы стражники их разговора не слышали. На дистанции в полкорпуса ехал брат Бацеолус, но его ни рыцарь, ни ведьма во внимание не принимали.

Монаху тоже было над чем подумать. Ему снова вспомнилась заветная мечта детства – стать оруженосцем, а потом, если, конечно, повезёт, и рыцарем. У сэра Брайана оруженосца сейчас нет, может, попроситься к нему? Утром брат Бацеолус снова почистил Сарацина, конь ему нравился, и, похоже, это было взаимно. Потом монах помог рыцарю надеть доспехи, это тоже ни малейшего труда не составило. С детства привычный к тяжёлой крестьянской работе, Бац был уверен, что со всеми обязанностями оруженосца справится легко. К тому же оруженосец не должен соблюдать этот проклятый целибат…

С другой стороны, монах посвящён Богу, и ни при каких обстоятельствах его обет не может быть отменён. По крайней мере, брат Бацеолус был в этом твёрдо уверен. А как отреагирует Господь, если монах свой обет нарушит? Бога частенько называют милосердным, но брат Бацеолус отлично знал Библию, и при воспоминании о Содоме, Гоморре, всемирном потопе и некоторых других библейских событиях в его мысли проникали значительные сомнения в безграничном Господнем милосердии. Страстное желание изменить свою жизнь боролось со страхом наказания всемогущим Господом, и страх побеждал. Монах пытался твердить «Господь меня простит!», но сам себе не верил.

Сэр Брайан оглянулся, увидел, что стражники и Гудини отстали, а монах погружён в размышления и окружающей действительностью совершенно не интересуется. Можно было задать ведьме тот самый важный вопрос, который его интересовал.

– Скажи мне, Захария, одну вещь, – назвав это имя, рыцарь улыбнулся. – Ваша банда наверняка изрядно награбила за столько лет. Мы ваших сокровищ не нашли. Что мне нужно сделать, чтобы получить хоть небольшую их часть?

– Ты же отпустил оборотней. Конечно же, первым делом они утащили подальше отсюда все наши сокровища.

– Как нехорошо, когда такая приятная женщина столь откровенно врёт, – искренне огорчился сэр Брайан. – Я ведь в крестовом походе встречался со многими разбойниками, так что имею некоторое представление о том, как у них всё организовано. Если у банды тайник общий, то как только в нём появится значительное количество денег, разбойники сразу же начнут друг друга убивать, пока не останется в живых один или двое. Поэтому у каждого разбойника есть личный тайник. Те двое, конечно, утащили свои сокровища. Тайник той ведьмы, которую я прикончил, тоже недоступен, потому что никто из живых не знает, где она его устроила. А твой ведь остался. Как убедить тебя поделиться со мной?

– Какой ты всё-таки алчный, сэр Брайан! Пытаешься ограбить бедную девушку. Тебе не стыдно?

– Бедных девушек не грабят, – сообщил рыцарь. – У них нечего взять. Вот после ограбления они иногда в самом деле становятся бедными. Так что скажешь?

– Сэр Брайан, ты и сам знаешь, что убедить меня можно только пытками. И мне непонятно, почему ты угрожаешь мне именно сейчас. Мой тайник, естественно, неподалёку от пещер. Нужно будет возвращаться. Ты ведь не поверишь, что я сказала правду, пока не увидишь золото. Так зачем же мы так далеко отъехали от скал? – ведьма разумом понимала, что нужно немедленно бежать, но интуиция ей подсказывала, что опасности всё-таки нет.

– Пытать женщину я не стану. Это противоречит рыцарскому кодексу чести. Потому, как только мы покинем болота, ты вольна ехать куда угодно. Я не только не стану этому препятствовать, но и оставлю тебе коня, и дам немного денег из той добычи, что мы везём. А ты потом вернёшься к своему тайнику и заберёшь своё золото. Вот я и прошу, чтобы ты некоторую его часть подарила мне.

– Сколько именно ты хочешь?

– Да сколько тебе не жалко. Я же не смогу тебя заставить. Если затребую много, то не получу ничего. Так что, Захария, на твоё усмотрение.

Ведьму душил смех. С такой наивной попыткой вымогательства она ещё не сталкивалась. И, что самое удивительное, по причинам, совершенно неизвестным рыцарю, эта попытка будет удачной! Она даст ему денег, причём немалую сумму, это в её интересах! Правда, кое-чему из объяснений сэра Брайана она не поверила, а любопытство было ей свойственно не менее, чем любой женщине.

– Сэр Брайан, я знала многих рыцарей, и для меня давно не секрет, что ваш кодекс чести – пустой звук. Когда речь идёт о деньгах, рыцари если и не забывают о чести, то плюют на неё. Скажи мне, пожалуйста, настоящую причину, по которой ты отвергаешь пытки. Такую, которую я смогу понять.

– Ты же видела, как я отпустил твоих дружков, чтобы сдержать данное обещание. Для меня кодекс чести что-то значит. А ведь я мог у них пытками вырвать сведения о тайниках. Но рыцарю слово нужно держать, как же без этого? Вот они и ушли живыми и свободными. А ты говоришь, пустой звук! Я очень недавно стал рыцарем, может, поэтому ещё верю в рыцарскую честь?

– Глупости! – отмахнулась Вирджиния. – Рыцарь ты недавно, но долго был оруженосцем, и не мог не узнать рыцарские нравы. Так что честно говори, почему ты не прибег к пыткам, ни с ними, ни со мной. Это моё условие сделки. Скажешь – получишь деньги. Не скажешь – я умру от любопытства, и эти деньги будут для тебя навсегда потеряны.

– От любопытства не умирают, – возразил сэр Брайан.

– Ещё как умирают, – сообщил брат Бацеолус, про которого все забыли. – Библия нам рассказывает о святом праведнике Лоте. Так вот, он с женой и двумя дочерьми жил в городе Содоме, но сам содомитом не был. И когда Господь решил уничтожить Содом и Гоморру, Он сказал, чтобы Лот и его семья удирали оттуда без оглядки. Но жена Лота была слишком любопытна, и потому оглянулась посмотреть, что же там такое происходит, а в результате превратилась в соляной столп. Так что вы, сэр Брайан, зря говорите, что не умирают от любопытства.

– Бедный Лот, – посочувствовал рыцарь. – Остался без жены, и, наверно, принял целибат.

– Нет, что вы! Всё было не так, – начал разъяснять монах. – Целибат он не принимал. Вместо жены ему были дочери, сначала одна, а потом вторая.

– И этот человек – праведник? – изумился сэр Брайан.

– Ну, он не виноват, что так получилось. Он в это время был мертвецки пьян и не соображал, что делает.

– Святой праведник пил до беспамятства и предавался любовным утехам с дочерьми? Бац, ты ничего не путаешь? Я как-то иначе представлял себе святых праведников.

– Он святой праведник, потому что не был содомитом.

– Я вот, знаешь, тоже не содомит, но почему-то до сих пор не признан святым.

– А вы не торопитесь, сэр Брайан. Святыми признают только после смерти.

– Бац, то, что ты рассказал про святого Лота, это точно в Библии написано?

– Конечно. В Библии есть абсолютно всё. Это же Святое Писание!

– Сэр Брайан, давай вернёмся к нашему разговору, – попросила ведьма. – Я с нетерпением жду твоих объяснений. Ты же не хочешь, чтобы я превратилась в соляной столп?

– Ладно, слушай, – решился рыцарь. – Я сейчас выполняю задание барона Герсби, и являюсь его представителем. Понимаешь, что из этого следует?

– Уверена, что ты мне расскажешь.

– Из этого следует, кроме всего прочего, что вся наша добыча в этом походе принадлежит барону. Он, если пожелает, что-то из неё даст мне и стражникам. Но совсем немного. Если же ты дашь мне золото потом, это будет моё золото и ничьё больше. Теперь тебе понятно?

– Теперь понятно, – грустно вздохнула Вирджиния. – Значит, как и везде, всё решают деньги. Вот тебе и кодекс чести…

– Я считаю, что не следует осуждать сэра Брайана за алчность, – посоветовал брат Бацеолус. – Ибо сказано: по плодам их узнаете их. Плоды – это его действия, которые всё-таки благородны, несмотря на то, что вызываются они алчностью, одним из смертных грехов.

– Да я ведь совсем не спорю, что он лучше многих других рыцарей, – согласилась ведьма. – Короля Артура и его Круглый Стол не считаем. Мы о них знаем только из легенд и баллад, а на самом деле всё могло быть совсем иначе, если это вообще не чистый вымысел. Я вот имела дело совсем с другими рыцарями. Но, думаю, это никому не интересно.

– Интересно. Расскажи, – попросил сэр Брайан.

– Ну, раз интересно, слушай. Когда-то мне довелось жить в деревне, населённой почти одними магами. Мы никого не трогали, вели хозяйство, исправно платили налоги лорду, и думали, что так будет всегда. Да, некоторые из нас, и я в том числе, поклонялись Сатане, но кому это могло помешать? Свою веру мы никому не навязывали! И вот в один отнюдь не прекрасный день к нам с визитом пожаловал большой отряд рыцарей. В основном это были тамплиеры.

– Тамплиеры совсем не похожи на остальных рыцарей.

– Не все там были тамплиерами. Были и обычные рыцари, вроде тебя, и все вели себя одинаково. Убивали нас, не делая различия между магом и смертным, мужчиной и женщиной, взрослым и ребёнком, христианином и почитателем Сатаны… Их командир, когда видел, что какой-нибудь рыцарь сомневается, убивать кого-то или пощадить, выкрикивал: «Действуй, рыцарь, Господь отберёт своих, а остальных – в Преисподнюю!». Мы сопротивлялись, даже убили нескольких рыцарей, но силы были явно неравны. Кто не смог бежать, погибли. Мы, четыре оборотня, спрятались на болоте. Тут и жили много лет. Разбойничали понемногу, конечно, а как тут ещё можно прожить? А потом крестьяне надумали на нас поохотится. Царствие им небесное, как вы, христиане, говорите. И тогда Олаф решил, что болото будет только нашим, никто из смертных живым с него не уйдёт.

– Это всё, наверно, очень давно было, – предположил рыцарь. – Тамплиеры уже много лет не хозяйничают в королевстве.

– Неприлично напоминать женщине о возрасте, – улыбнулась ведьма.

– Нет, я серьёзно. Вы зря так долго прятались. Чёрная магия сейчас не под запретом. Магистр чёрного ордена, почитатель Сатаны – королевский советник. Уже давным-давно Его Величество, не нынешний король, конечно, а кто-то из его предков, издал эдикт, что можно поклоняться кому угодно. Так что теперь таким, как ты, скрываться необязательно.

– Знаю я этот эдикт. «Каждый, состоящий в признанных короной магических орденах, вправе заниматься магией во всех её проявлениях, а также считать своим богом или богами кого или что угодно, включая Сатану, и поклоняться ему или им, или же не поклоняться никому вообще, при условии, что эти действия не нарушают законов королевства и не возводят хулу на Господа христиан», – процитировала Вирджиния. – За дословность не ручаюсь, но общий смысл такой.

– Ну, вот. Сама видишь, опасности больше нет.

– Меня умиляет твоя наивность, сэр Брайан. Когда на нас напали рыцари, этот эдикт уже действовал! Они нас рубили мечами и насаживали на копья, а мы что, должны были прикрываться пергаментом с этим текстом? Полагаешь, тамплиеры сказали бы «ах, простите, мы про этот эдикт ничего не знали, ошибочка вышла, всё, мы уходим»?

– Тамплиеры – это особый случай. Они не очень-то подчиняются королевской власти, да и Папа для них не авторитет. Вот приказы своего магистра они выполняют беспрекословно. Насмотрелся я на них в крестовом походе. Но в нашем королевстве они уже давно обязаны подчиняться общим законам, да их здесь уже почти и не осталось.

– Я двоих видел, – сообщил брат Бацеолус. – Ночевали у нас в монастыре. Обычные монахи, только обученные военному делу.

– Вот потому их тут мало и осталось, что они теперь в королевстве особых прав лишены, – предположила ведьма. – Но разве дело в одних только тамплиерах? Вот меня за что приговорили к сожжению? За то, что я не позволила себя изнасиловать двум пьяным пастухам. И что, по-твоему, этот эдикт меня защитил? Неужели ты не понимаешь, что король со всеми своими эдиктами там, в столице, а копья рыцарей, похоть крестьян и костры церковников – здесь, и эти миры почти никогда не пересекаются?

– Тебя послушать, так вы, чёрные маги, прямо бедные овечки, невинные жертвы злых и жестоких волков-рыцарей, – сэр Брайан понимал, что Вирджиния в общем права, но соглашаться с ней в таком вопросе принципиально не хотел. – А вот я видел собственными глазами совершенно другое. А именно, как твоя подруга пожирала убитого стражника. Я тогда подумал, что вам тут, на болоте, совсем нечего жрать, но ведь в ваших пещерах оказалось полно еды! Значит, ей просто нравился вкус человеческого мяса. Это же просто возмутительно! Или ты считаешь, что тот королевский эдикт разрешает и людоедство?

– За поступки Натали я не отвечаю, – смутилась ведьма.

– Я много думал о людоедстве, – сообщил брат Бацеолус. – Так вот, получается, что это вполне христианский обычай. Ведь когда мы причащаемся, в ответ на молитву священника происходит чудо Пресуществления, и мы едим не обычную облатку, а тело Христово.

– Бац, если я что-то понимаю в богохульстве, так это оно самое и есть. Так что лучше помолчи, пожалуйста, – попросил рыцарь.

– Наверно, вы правы, сэр Брайан. Отец настоятель тоже говорил, что это богохульство. Так что я умолкаю.

– Вот и хорошо. Захария, скажи мне ещё одну вещь. Вот ты, лично ты, подобно этой твоей подруге, как её, Натали, ела человечину?

– На самом деле, сэр Брайан, ты не хочешь знать ответ на этот вопрос. Я в этом абсолютно уверена. А сейчас обращаю ваше внимание на то, что под копытами лошадей твёрдая земля. Я вывела отряд с болота, как и обещала! Мы стоим на дороге. В монастырь и замок Герсби – в ту сторону. Думаю, здесь наши дороги расходятся. В замке мне делать совершенно нечего, а в монастыре – вообще опасно, можно сгореть. На костре.

– Мы же ещё увидимся, Захария, – предположил рыцарь.

– Нет, сэр Брайан, ни Вирджинию, ни Захарию ты больше никогда не увидишь.

– Не понял. А как же наш уговор?

– Не беспокойся, я передам тебе то, что обещала. Но не лично. Через кого-нибудь.

– Ну, пусть так. Но всё равно жаль, что мы больше не увидимся. Ты мне очень понравилась.

– Если испытываешь ко мне какие-то тёплые чувства, перенеси их на свою благоверную супругу.

– Ладно, хватит о грустном.

Рыцарь выдал магу и ведьме немного денег из мешка с мелкими монетами. Монаху он предложил такую же сумму, но брат Бацеолус взять её отказался.

– Всё равно я буду обязан сдать деньги в казну монастыря, – пояснил он. – Монахи моего ордена, согласно обету, не вправе иметь собственности. Вообще никакой. Вы же хотели дать деньги мне, а не монастырю, верно?

– Верно, Бац. Гудини, а ты не хочешь поступить на службу к барону? Если я дам тебе рекомендацию, он наверняка возьмёт. После того, как я преуспел там, где потерпел поражение сам сэр Арчибальд, моё слово для барона будет кое-что значить. Не уверен, что это продлится долго, но сейчас это так. Да барон и сам охотно берёт на службу грамотеев, без всяких рекомендаций. Там у тебя будет больше возможности оставить потомков, чем если продолжишь бродяжничать. Не лишай мир великого артиста, который, по твоим словам, может появиться среди них.

– Нет, сэр Брайан. Спасибо, но нет. Я не способен никому служить, кроме самого себя. А насчёт потомства, оно со временем как-нибудь само образуется. Я в этом уверен. Ну, в смысле не совсем само, но без особых моих усилий. Вроде как, для этого много ума не требуется. Даже, как говорят, наоборот.

– Что ж, Гудини, тебе виднее. А ты, Бац, действительно хочешь вернуться в монастырь? Тебя же там сожгут, ты не забыл?

– Может, сожгут, а может, и нет. Всё в руках Господних. Я ведь монах, и дал Богу обет. Как можно его нарушить?

– Бац, подумай как следует. Ты говорил, что хочешь быть оруженосцем. Я тебя возьму с удовольствием. Ты один из очень немногих людей, которых мой Сарацин к себе подпускает. И один из уж совсем немногих, кому я смог бы доверить уход за ним. Без тебя мне вновь придётся заниматься этим самому.

– Нет, сэр Брайан. Да, в детстве я мечтал о битвах, но теперь моё место в монастыре. Вы говорили, что рыцарь должен держать своё слово, и именно так и сделали! Ну, так и монах тоже должен держать своё. В данном случае, соблюдать обет.

– Бац, но ведь тебя там наверняка сожгут! – вмешался Гудини. – Как Сын Божий я освобождаю тебя от монашеского обета!

Господи, прости меня за это богохульство, проговорил он про себя, я это сделал с наилучшими намерениями, только чтобы спасти этого несчастного. Он же неплохой человек, а что немного глуповат, так это грех простительный!

– Гудини, ты не можешь отменить мой обет. Я давал его не тебе, а твоему Небесному Отцу, и ты над моим обетом не властен.

– Ладно, я сделал всё, что мог, – смирился маг. – Ну, прощайте, ребята, вряд ли когда-нибудь доведётся свидеться.

Маг и ведьма, не обременившая себя словами прощания, пустили своих коней галопом и умчались прочь. Совсем недалеко от отряда, всё ещё стоящего на месте, Вирджиния свернула на какую-то боковую не то дорогу, не то тропу, Гудини же поскакал прямо. Рыцарь смотрел вслед ведьме, и в его взгляде явственно читалась грусть. Брат Бацеолус подъехал к нему и попытался утешить.

– Не переживайте, сэр Брайан, Господь вас непременно простит.

– Что он мне простит, Бац? – поинтересовался рыцарь.

– Грех прелюбодеяния. Вы же прелюбодействовали с ведьмой. От вас потребуется только чистосердечное раскаяние. Он будет только рад, ибо сказано: один раскаявшийся грешник для Господа дороже, чем сотня праведников. Только я не знаю, на сколько именно дороже. В Библии это есть, потому что там есть всё, но я пока ответа на этот вопрос не нашёл.

– Неважно, насколько дороже. Потому что я ни в чём не раскаиваюсь.

– Ничего, Господь может ваш грех вообще уничтожить. Он же всемогущ.

– Как это, уничтожить грех? Вместе с носителем греха?

– Нет, что вы, сэр Брайан! Он может любое зачатие сделать непорочным, а любую женщину – Вирджинией.

– Кем сделать?

– Вирджинией. Это имя означает «девственница». Господь может любую женщину сделать девственной. Например, все мы почитаем Святую Деву Марию. Она родила Христа, стало быть, несомненно, что девственницей не могла быть, но Он же сделал её Девой!

– Спасибо, Бац. Будем считать, что ты меня утешил. Так ты точно решил, несмотря ни на что, возвращаться в монастырь?

– Да, сэр Брайан. Я исполню свой обет. До свидания! В этом мире мы уже вряд ли увидимся, скорее всего, вы правы, и в монастыре я взойду на костёр. Говорят, костёр очищает бессмертную душу от грехов. В любом случае, я уверен, что тот тамплиер, из рассказа ведьмы, говорил правду – Господь непременно отберёт своих. А я для него свой. Так что мы наверняка встретимся в Царствии Небесном, или, говоря иными словами, в Раю. А пока что позвольте пожелать вам всем удачи в земной жизни, и примите искреннее благословение скромного монаха. Вы все были отличными товарищами в нашем опасном путешествии.