Текст книги "Болотная дева"

За всеми этими процедурами наблюдали, не вмешиваясь, два незнакомых стражника, так что если у Гудини и были какие-то идеи уйти из замка, не попрощавшись с бароном, то ему пришлось от них отказаться. Когда он вытер лицо после омовения, стражники тут же взяли его под руки и повели в кабинет лорда Герсби.

Тот властным жестом стражников отослал, впрочем, они своё дело знали и не ушли совсем, а остались сторожить за дверью.

– Садись, Гудини, – предложил барон. – Разговор у нас, надеюсь, будет долгий. Итак, ты тот самый якобы белый маг, которого вместо костра направили на Гибельное болото с отрядом сэра Брайана.

– Да, лорд Герсби, это я и есть. Только без якобы. Я действительно белый маг.

– Тем лучше. Что магическое ты умеешь делать?

– Могу воду превращать в вино.

– Это и я умею, – вздохнул барон. – Нет никакой магии в умении развести в воде винный порошок. Этот фокус только на священников впечатление производит, по понятной причине. Ты белый маг, и по клятве Мерлина ты обязан говорить правду в профессиональных вопросах. Повторяю: что магическое ты умеешь делать?

– Мне присвоен двенадцатый уровень силы по телекинезу.

– То есть, ты умеешь двигать предметы силой мысли. Взглядом, как говорят неосведомлённые люди. Вот медная монета. Сдвинь её.

– К чему эта проверка? Я уже сдал все положенные экзамены!

– Послушай, Гудини, – терпеливо улыбнулся барон. – Это не просто мои владения. Это мой замок. Можно сказать, средоточие моей власти. Здесь все делают то, что я говорю. К сожалению, делают и многое другое, в том числе то, что мне совсем не нравится, но мои приказы тут принято исполнять. Если же кто-то не хочет их исполнять, я его с удовольствием познакомлю с одним замечательным человеком, который у меня работает палачом.

– Король в вашем замке тоже должен подчиняться вашим приказам?

– Нет, конечно. Простите, что не узнал вас, Ваше Величество. Впрочем, раз не узнал, тебе придётся выполнить мой приказ. Продемонстрируй мне телекинез!

– У меня болит голова с похмелья! Я не смогу!

– Не вопрос. С недельку посидишь в темнице, пока похмелье не пройдёт, а потом покажешь своё умение. Уже не мне, а палачу.

– Не владею я телекинезом! Вы это хотели услышать?

– Чисто из любопытства, как ты сдал экзамен?

– Обжулил экзаменатора.

– Молодец, Гудини, что тут ещё можно сказать? Ты мне подходишь. Я беру тебя на службу.

– Лорд Герсби, я не просил принять меня на службу! Я…

– Хорошо. Два моих стражника утверждают, что ты состоял в разбойничьей банде. Ты можешь доказать, что они лгут? Не просто об этом заявить, а доказать? После того, как они принесли золото, они считаются здесь людьми, заслуживающими доверия. Итак, Гудини, они лгут?

– Лорд Герсби, я только что обратил внимание, что меня терзает желание поступить к вам на службу. Я уже могу называть вас милордом?

– Можешь. Полагаю, стражники ошиблись. Пьяные они были. Так что ты никакой не разбойник. Теперь перейдём к обсуждению твоего жалованья.

– Милорд, мне казалось, что раз вы заставили меня поступить на службу угрозами, то о жаловании не может быть и речи.

– Ты ошибся. Никто не служит мне бесплатно.

– В таком случае, начинать нужно с того, что именно вы намерены мне поручить. Может, я с этим вообще не справлюсь.

– Справишься. Это работа как раз для тебя. Значит, слушай. Когда я стал бароном, после смерти отца и братьев, здесь было не продохнуть от разбойников. Я приказал страже патрулировать окрестности, и разбойников стало гораздо меньше. Я увеличил количество патрулей, и разбойников стало совсем мало. Казалось, вот-вот, и их не станет совсем. Тогда я снова добавил патрулей. И ничего не изменилось! Что я ни делаю, разбойники не исчезают! Вешаем одних – появляются новые!

– Преступность невозможно уничтожить, милорд. Она заложена в природе человеческой.

– А ты думаешь, я сам этого не понял? Так вот что я придумал. Раз мы не можем их уничтожить, мы должны их возглавить. Я тут кое-что придумал, но у меня нет времени довести идею до конца. Вот ты её и проработаешь как следует. До мельчайших деталей. Разумеется, с моим участием. Слушай, что я придумал.

– Я весь внимание, милорд.

– Барон Герсби, то есть я, разоряет одного из своих рыцарей и хочет его убить. Ты должен придумать, зачем я занимаюсь этим идиотизмом. Рыцарь, чудом спасшийся, уходит разбойничать в лес. А что ему остаётся? С ним должны уйти ещё люди, оруженосцы, друзья, слуги, в общем, сам придумаешь, кто они и почему с ним ушли. Этой банде сопутствует удача, они, подлецы, грабят меня на невообразимые суммы. Я схожу с ума от бешенства.

– Милорд, вы готовы вложить в это дело невообразимые суммы?

– Награбленное они будут в основном пропивать. Это ведь нормально? А кабак будет принадлежать мне! Возможно, через подставное лицо. Эта банда должна вытеснить за границы моих владений все остальные. В итоге я получаю полностью контролируемую территорию, и вдобавок все бунтовщики тоже пойдут в эту банду, где мы их тихо прикончим. Впоследствии можно даже часть якобы украденных денег раздавать крестьянам, которым нечего есть. Неурожай там или ещё что, я в этом не очень разбираюсь. Мне их жалко, честно говоря. Ну, не повезло им, так что, с голоду помирать? Я бы дал денег, это не те суммы, которые что-то для меня значат. Но я не могу этого сделать! Если я начну давать деньги крестьянам просто так, они вообще прекратят работать, причём все! Будут ждать, что я им снова заплачу за красивые глаза!

– Несомненно, милорд, так и будет.

– Вот! А разбойник может подкинуть деньжат тем, кому уж очень нужно. С него никто ничего не потребует. И ещё один момент. Вдруг мне, такому доброму и честному, понадобится кого-то тайно убить? Мне что, посылать рыцарей или стражников? А так убьют бандиты, и при чём тут барон Герсби?

– Милорд, вы страшный человек!

– Верно, ты должен меня бояться. Кстати, я долго думал, под каким прозвищем будет действовать этот неимоверно удачливый бандит. Я не мог выбрать между Гуд, Велл и Бест, но теперь в твою честь, Гудини, назовём его Гуд. Кстати, этим Гудом будет оборотень. Так надёжнее. Возможно, даже несколько оборотней. Будут меняться время от времени, и никто ничего не заметит.

– А что требуется от меня?

– Да многое. Проработать систему связи, страховку на случай попадания наших людей в лапы не нашей стражи, порядок действий на случай, если банда пойдёт против меня, ну и тому подобное. Задание понятно? Можно приступать к обсуждению твоего жалования? – за несколько минут они решили этот вопрос. – И последнее, Гудини. Сколько монет ты спёр из того мешка?

– Милорд, у меня не было такой возможности!

– Я не спрашиваю, была возможность, или нет. Я спрашиваю, сколько? Или мне тебя обыскать?

– Три монеты, – смутился Гудини.

– Одну отдай мне. Остальные пусть будут тебе на обустройство на новом месте.

– Спасибо, милорд!

– Излишне упоминать, что если попытаешься удрать и попадёшься, то познакомишься с палачом. Так что иди, обживай свою комнату, тебе её покажет дворецкий, и приступай к работе. Не думай, что задание простое. Было бы простое, я бы справился сам. Но ты прирождённый жулик, у тебя получится!

Войдя в свою комнату, Гудини тщательно запер дверь, а затем извлёк из складок рясы ещё три золотых монеты, которые добавил к тем двум, что любезно подарил ему барон. Наверно, я действительно жулик, подумал он, но до барона в этом деле мне ох как далеко!

* * *

Сэр Брайан ужасно не хотел ехать домой, ведь там его ждала (или не ждала) дражайшая супруга леди Молли, причём, скорее всего, в страстных объятиях баронессы. Обеих придётся убить, барон не поймёт, если рыцарь поступит иначе. А непонимание барона всегда оказывалось крайне вредным для тех его людей, кого он не понял.

Сарацин, видимо, чувствовал настроение всадника, потому плёлся медленнее загнанной вконец клячи, и сэр Брайан его не торопил. Бац, ехавший рядом, если и был удивлён столь низкой скоростью, то отнюдь не возражал против этого. Он и сам особо не рвался к рыцарю в гости.

– Сэр Брайан, может, мне пока не ехать с вами? – предложил оруженосец. – Вы же, как приедете, сразу приметесь предаваться плотским утехам с супругой, все так делают, судя по исповедям, которые мне довелось принимать. То есть, все предаются, но не все с супругами. А мне при этом присутствовать нежелательно, даже за стенкой. Хотя целибат с меня теперь сняли, это ведь ещё абсолютно ничего не изменило.

– Успокойся, Бац. Тут твоей невинности ничего не угрожает. А ты мне понадобишься. Возможно, мне придётся сделать кое-что сомнительное, и нужно, чтобы кто-то подтвердил, что всё было так, как было. Лучше оруженосца с этим никто не справится.

– Вы меня пугаете. Я и так нервничаю, а теперь ещё и это!

– Что я могу поделать? Служба оруженосца нервная. Ты разве не знал?

Бац ничего не ответил, и до самого дома сэра Брайана они ехали молча. Рыцарь готовился выполнять приказ барона, несмотря на то, что это ему не нравилось. Но делать ничего не пришлось. Он увидел женщину, неподвижно лежащую на дороге лицом вниз, и почти рядом с ней – привязанную к дереву пасущуюся лошадь под женским седлом. Выглядело всё так, будто женщина упала с лошади. Разумеется, на привязанных лошадях сидят очень редко, а падают с них ещё реже, но сэр Брайан не имел оснований не доверять собственным глазам.

– Разберись, что с ней случилось, Бац, – распорядился рыцарь. – Не думаю, что это опасно, но всё равно соблюдай осторожность. Эта женщина похожа на баронессу. Вдруг это она и есть?

Бывший монах спешился, наскоро привязал свою лошадь к дереву на другой стороне дороги, и подошёл к лежащей. Никаких следов крови он не видел, казалось, баронесса, если это была она, просто уснула, лёжа в дорожной пыли.

– С вами всё в порядке? – поинтересовался он.

Ответа не последовало. Бац наклонился к ней и осторожно потряс за плечо. Женщина не отреагировала.

– Она спит, – сообщил оруженосец своему рыцарю. – Дыхание ровное, никаких ран не вижу. Щупать её не буду, уж извините, сэр Брайан. Я ещё не готов щупать женщин.

– Ладно, пусть пока поспит, – решил рыцарь.

Сарацин по его команде обошёл лежащую на дороге предполагаемую баронессу и подъехал к входной двери. Сэр Брайан спешился и, не теряя времени на стук, вошёл в дом. Бац последовал за ним. Рыцарь от увиденного внутри просто оторопел.

Дом сиял чистотой. Таким чистым он никогда раньше не был. Даже кабинет помешанного на чистоте барона ему уступал. Леди Молли, возившаяся с печкой, услышав их, повернулась к ним разрумянившимся от жара лицом.

– Здравствуй, милый. Я не ждала тебя так рано, поэтому обед ещё не готов. А кто этот юноша?

– Здравствуй, Молли. Это Бац, мой оруженосец. Какое-то время он поживёт у нас. Неужели это ты так тут прибрала?

– Я. Не беспокойся, я не буду злиться, если ты натопчешь чистый пол. Мне не трудно лишний раз протереть.

– Она святая! – предположил бывший монах.

– Подожди. Ты сказала, что не ждала меня так рано. Но почему ты вообще меня ждала? Откуда ты знала, что я вернусь именно сегодня?

– Приходил ко мне вчера какой-то тип по имени Джон, говорил, что ты его не то взял, не то пообещал взять в оруженосцы, а через год посвятить в рыцари. Я бы и говорить с ним не стала, но его привёл сэр Чарльз. Правда, оба они были изрядно пьяные, сэр Чарльз тут даже заснул, я его еле выгнала. Вот этот Джон и сказал, что ты вернёшься или вечером, или сегодня днём, потому что повёл свой отряд в монастырь.

– Что ты за ерунду говоришь, Молли? Я не знаю и знать не хочу никакого Джона, мой оруженосец – Бац и никто другой! А насчёт посвящения в рыцари через год – это вообще чушь невообразимая!

– Брайан, я говорю то, что было. Если этот Джон говорил глупости, то я тут не виновата. К тому же он сказал, что ты вернулся с болота, а этого здесь никто не знал.

– Да, ты права. Опиши этого Джона. На кого он похож?

– Он какой-то странный. Я даже подумала, что он содомит. В нём было что-то женское. А ещё он бросил свою лошадь неподалёку. Сэр Чарльз притащил её сюда, она стоит в нашей конюшне. Серая кобыла, на всех подковах у неё кресты.

– Это метка брата Смита, – сообщил Бац. – Монастырская лошадь, значит. Серые лошади у нас в отряде были у меня, у ведьмы и у двоих стражников.

– Значит, это была ведьма! Оборотни, выходит, могут меняться из мужчины в женщину и обратно! Так что от тебя было нужно этому Джону?

– Он говорил, что передаст тебе какие-то деньги, причём почему-то через меня. Я толком ничего не поняла.

– А, тогда всё в порядке, – успокоился рыцарь.

– О каких деньгах речь, сэр Брайан? – поинтересовался Бац.

– Тебя это не касается. Ладно, Молли, с таинственным Джоном мы худо-бедно выяснили…

– Подожди, милый. Раз это была женщина, кое-что из её уст звучит теперь иначе. Как понимать, что ты замечательный мужчина? У тебя с ней там, на болоте, что-то было?

– Поверь, на болоте нам было совсем не до того, – тяжко вздохнул рыцарь. – Бац, подтверди!

– Да, на болоте было ужасно, – сообщил Бац. – Особенно вечерами. Я непрерывно декламировал Библию, некоторые её разделы, чтобы хоть немного приструнить демонов!

– Вот видишь, Молли! Как ты могла даже подумать такое? Лучше скажи мне, что за женщина лежит на дороге возле нашего дома?

– Это баронесса. Ей взбрело в голову, что я соглашусь тешить с ней дьявола на манер Сафо. Пришлось её вышвырнуть отсюда. Она легла на землю и долго плакала. Потом заснула. А вот и обед готов. Брайан, ты хочешь начать с еды или с чего-нибудь другого?

– С чего?

– Ну, раз у тебя на болоте никого не было, ты, наверно, по мне соскучился?

– Знаешь, учитывая, что ты говорила в нашу брачную ночь…

– Ну, дурочка была. Мог бы уже давно простить. Нельзя быть настолько злопамятным, – женщина подошла к нему и страстно поцеловала. – Так, чувствую, милый, ты передумал.

– Ко всем чертям обед! Мы в монастыре отлично позавтракали!

– А я бы лучше поел, – сообщил Бац. – Ибо сказал Господь: будет день, будет и пища! Вот как раз для пищи самое время.

– Бац, еда потом, сначала поставь наших лошадей в конюшню. Расседлай их и почисть. А после этого…

– После этого сам что-нибудь придумай. Главное, не спеши возвращаться, – добавила леди Молли.

– Вот так всегда, – не поясняя, что именно он имеет в виду, расстроенный оруженосец вышел из дома.

– Ты очень изменилась, Молли! – отметил сэр Брайан.

– Ты тоже, милый! Надеюсь, эти перемены – к лучшему.

Вскоре рыцарь был вынужден признать, что со времени их брачной ночи его супруга изменилась не просто к лучшему, а к намного лучшему.

* * *

Бац вышел из дома, отвязал свою лошадь, осторожно провёл её мимо лежащей на дороге женщины и вскочил в седло.

– Сарацин, пошли в конюшню, – предложил он коню рыцаря. – Неохота тебя в поводу вести.

Конь, который так и не сдвинулся с места с тех пор, как его всадник спешился, недоумённо посмотрел на Баца. Кто ты такой, чтобы мной командовать? Чужие команды, да и то не любые, я исполняю только тогда, когда рядом стоит хозяин и не возражает.

– Пошли, пошли, Сарацин. Я тебя расседлаю, почищу, овса задам. Ну, а если не хочешь, будешь стоять здесь, ждать хозяина. Разве это нормально? Я ж тебя не куда-нибудь зову, а в твою собственную конюшню.

Идея насчёт задать овса Сарацину понравилась. Всю траву вокруг себя он уже давно выщипал. Подчиниться этому человеку или нет? Хозяин недавно позволил ему меня почистить, значит, доверяет. Да и действительно, он предлагает мне стать в конюшню, а когда хозяин дома, моё место именно там, так всегда было. Ну а овёс всё окончательно решает.

Сарацин двинулся вслед за лошадью Баца. Конюшня была рассчитана на пятерых, а находились в ней всего две кобылы. Одну из них Бац не узнал, зато вторая, серая, несомненно, раньше была монастырской, а на болоте ходила под седлом ведьмы. Он поставил Сарацина и свою лошадь в стойла, затем расседлал и вычистил обоих. При его сноровке много времени это не заняло. Затем он всем четырём лошадям засыпал овса и выгреб навоз из-под тех двух, которые стояли в конюшне давно. Больше тут делать было нечего.

Грязь в конюшне неимоверная, подумал Бац. Разительно отличается от сверкающей чистоты дома. Можно не сомневаться, что имея такой образец, сэр Брайан непременно потребует чего-то подобного и здесь. Предстоит немало работы. Впрочем, разве это плохо? Ведь приятно, когда результат работы ясно виден. Если вдруг не оценит рыцарь, то лошади уж точно оценят. Они Баца всегда любили – и в доме отца, и в монастырях. Всё будет хорошо.

Но сейчас приступать к большой уборке в конюшне он не захотел. Не было настроения. Он вышел на свежий воздух и глубоко вдохнул. Да, как ни берёгся, а ряса всё равно провоняла навозом. Ну, тут уже никуда не денешься. Невозможно убирать навоз и при этом пахнуть фиалками. Да и от рясы уже пора избавляться. Он ведь больше не монах, значит, должен носить мирскую одежду. Вот только вопрос, где её раздобыть именно сейчас? Идею попросить у сэра Брайана Бац отбросил сразу. Тот и убить сгоряча может, если в такой момент его пустяками отвлекать.

Взгляд Баца упёрся в лежащую на дороге женщину. Как же так, подумал он, никому, выходит, до неё дела нет. Наверно, ей совсем плохо, что она уснула прямо здесь, ведь алкоголем от неё совсем не пахло. Леди Молли сказала, что эта женщина грешна склонностью к однополой любви, но ведь Господь призывал прощать грешников. Кто сам без греха, пусть первым бросит в неё камень! А я должен руководствоваться поучениями Христа. Пусть я теперь не монах, но христианином-то я остался!

Бац подошёл к женщине и похлопал её по спине. В этот раз она мгновенно проснулась.

– Молли, любимая, ты всё-таки вернулась ко мне, – счастливым голосом произнесла женщина, но тут увидела, кто именно к ней прикоснулся. – Не смей трогать меня, подлое грязное животное!

Последовавший за этим шквал отборной ругани Бац почти пропустил мимо ушей, но всё равно немного обиделся.

– На себя посмотри! – смиренно ответствовал бывший монах. – Валяешься в грязи, развратная подзаборная девка, и при этом изрыгаешь из своего вонючего рта поток брани на доброго христианина. Тем не менее, Господь наш Иисус любит всех, даже такое дерьмо, как ты. Так что вставай, я тебя провожу в твоё мерзкое логово.

– Ты как со мной разговариваешь? – растерялась леди Элизабет. – Ты хоть знаешь, кто я такая?

– Конечно, знаю. Я же сказал, ты грязная развратная подзаборная девка.

– Ты с ума сошёл! Я баронесса!

– Я говорю про твою суть, а не про титул. Это твоя лошадь? Если да, влезай на неё и быстро скачи отсюда.

– Куда? – женщина совсем оторопела. – Какое ты имеешь право меня прогонять?

– Раз ты баронесса, тебе есть куда податься. Это мне некуда. В доме сэр Брайан предаётся плотским утехам с леди Молли, на конюшне скучно, а больше мне и пойти некуда. Но я же не валяюсь из-за этого в грязи.

– Молли мне изменила! – баронесса залилась горючими слезами.

– Отцы церкви говорят, что из-за таких, как ты, господь уничтожил город Гоморру. Теперь я понимаю, чем именно вы Его так достали, – Бац горестно покачал головой.

– Что же мне делать? – с надрывом вопросила леди Элизабет, возведя взгляд к небу.

– Господь тебе не ответит. Он не занимается такими мелочами. А что тебе делать, и без Него понятно. Встать из грязи, влезть на лошадь и поехать в свой замок. Эх, был бы у меня свой замок, я бы точно в грязи не валялся!

– А я хочу умереть.

– Это тоже лучше делать в замке.

Баронесса с трудом встала, с презрением отвергнув предложенную им помощь.

– У меня темно в глазах, – сообщила она. – Наверно, я уже умираю.

– Ладно, – вздохнул Бац. – Сама ты явно никуда не доедешь, а попросить меня о помощи ты считаешь позором. Сейчас возьму свою лошадь, и поедем в замок. Ну что за жизнь, только лошадь в конюшню поставил, так сразу из-за какой-то похотливой девки её снова нужно седлать. Впрочем, делать мне всё равно нечего, так что, почему бы и нет?

Когда Бац вернулся, уже верхом, она стояла в той же позе, и на её лице всё так же стояла печать мировой скорби. Она или не заметила, или сделала вид, что не заметила, как он усадил её в седло, и Бац шагом поехал в замок, ведя лошадь баронессы в поводу. Всю дорогу она тихонько скулила на одной ноте, лишь несколько раз перейдя на более громкие рыдания.

Два стражника на входе в замок, узнав баронессу, расступились, давая пройти. Пока Бац привязывал лошадей, баронесса обратилась к часовым.

– Этот человек меня жестоко оскорбил. Убейте его!

– Миледи, мы охраняем вход, и ничего больше. Кого нам убивать, а кого нет, решает милорд. Если бы решали вы, тут бы уже давно никто не жил. Проходите, нечего здесь толпиться, – было совершенно очевидно, что стражники её приказ исполнять категорически не намерены.

Дворецкий, увидев, что прибыла баронесса, срочно куда-то исчез, и Бац сам отвёл её в единственное помещение замка, которое знал – в кабинет барона.

– Бац, зачем ты её привёл сюда? – поинтересовался Герсби. – И почему она грязнее иной свиньи? Кто-нибудь из вас может объяснить?

– Она лежала в грязи и плакала, – пояснил Бац. – Я подумал, что такой, как она, в грязи не место.

– Ты ошибся. Элизабет, посмотри на себя! Вот зеркало! Это ты меня называешь грязным животным?

– Как, милорд, и вас тоже? – изумился Бац.

– Парень, ты увидел и услышал столько, что я просто вынужден отрубить тебе голову. Но это чуть позже. Сначала я хочу узнать, из-за чего моя жена плакала в грязи. Элизабет, может, ты мне это объяснишь?

– Вам не понять, грязные животные!

– Я примерно так и предполагал. Бац, а ты случайно не знаешь?

– Я так понял, милорд, что леди Молли не захотела с ней предаваться извращённым плотским утехам.

– Раз ты и это знаешь, тебе тем более не жить. Но что же мне делать? Раз Молли с ней больше не хочет, значит, теперь их не убьют. А я хочу наследника! Что в этом желании плохого?

– Это весьма праведное желание, милорд. Ибо сказано Господом: плодитесь и размножайтесь!

– А что делать, если она не хочет?

– Вы спрашиваете у меня совета?

– Да, Бац. Если ты дашь мне дельный совет, я сохраню тебе жизнь. Вру, конечно, тебя всё равно придётся убить, ты слишком много лишнего знаешь.

– Его обязательно нужно убить! Он меня жестоко оскорбил! – баронесса была неумолима.

– Наверно, правду тебе сказал, – предположил барон. – Бац, я тебя слушаю.

– Милорд, если я правильно понимаю, вы намного сильнее своей супруги. Учитывая святость брачных уз, не вижу, зачем вам нужно её согласие.

– Бить женщину – противоречит рыцарскому кодексу, – неуверенно возразил барон.

– Что выше – какой-то из мирских кодексов или завет Господа о размножении?

– Но женщина – это нечто особенное…

– Милорд, здесь вы неправы. Вселенский собор святой Церкви постановил, что женщины тоже обладают душой.

– И что? Где я, а где этот собор?

– Не помню, где он проходил. Главное то, что раз у женщины есть душа, то она должна иметь и права, равные с мужчинами.

– Да, она мне это не раз говорила. И что?

– Значит, она имеет полное право получить от вас в морду.

– Всё-таки лучше по лицу, Бац. Это же моя жена, а не какая-то там посторонняя. Но в целом идея хорошая. Пожалуй, прямо сейчас этим и займусь.

– Ты не посмеешь, – сдавленно проговорила леди Элизабет.

– Вот и проверим, посмею или нет. Уверен, что посмею.

– Я пожалуюсь отцу!

– Ну и жалуйся. К тому времени, там посторонняяь от вас в морду. ва, равные с мужчинами. рые т она увидела, кто именно к ней прикоснулскак он получит твоё письмо, ты уже будешь беременной. Так что всё нормально.

– Милорд, так вы что, свою супругу ещё ни разу?

– Ты всё равно сегодня умрёшь, так что безбоязненно тебе отвечаю – да!

– Если ты хоть пальцем меня тронешь, я покончу с собой! – пригрозила баронесса.

– Бац, что на это скажешь?

– Распутные девки с собой не кончают. Только если не могут больше распутничать.

– Логично. Разврат предполагает любовь к жизни. Я, пожалуй, рискну. Начнём, дорогая супруга.

– Ты с ума сошёл! При этом негодяе?

– Действительно, Бац. Выйди, подожди палача в коридоре.

– Милорд, мне и тут удобно. К тому же я очень хочу перед смертью посмотреть, как это делается.

– А ты что, не видел никогда? А, ну да, ты же был монахом. Сейчас всё устроим, не переживай – барон позвонил в колокольчик.

Дворецкий вошёл в кабинет мгновенно.

– Чего изволите, милорд?

– Этого парня нужно вымыть и переодеть. Он оруженосец моего рыцаря, и совершенно незачем, чтобы он ходил в рясе и вонял навозом. Подбери ему два-три комплекта одежды, подходящей для его службы.

– Да, милорд. Только если его всё равно казнят, зачем ему одежда?

– Ты откуда знаешь, что его казнят? Ты что, подслушивал под дверью?

– Я же дворецкий.

– Теперь и этот слишком много знает. И что мне с ними делать? Выполняй! – рявкнул барон. – Нет, постой!

– Что-нибудь ещё, милорд?

– Да. Пусть его вымоет горничная из числа тех, которые не очень благочестивы. Ты меня понял?

– Я всё понял. Идёмте, мастер Бац, – вдвоём они покинули кабинет барона.

– Так ты его не казнишь? – поинтересовалась леди Элизабет.

– Всё потом. Сейчас есть более важное дело.

– Если он умрёт, я не буду сопротивляться.

– Мне не воспрепятствует твоё сопротивление, но клянусь тебе, что он умрёт.

– Тогда, раз уж этого не избежать, может, перейдём спальню?

– Перейдём. Начнём здесь, а потом перейдём в спальню.

* * *

Через год с небольшим после событий на Гибельном болоте сэр Брайан и леди Молли, сидя за накрытым столом, ожидали гостей. Вообще-то их было не двое, а трое, но четырёхмесячный Чарльз как самостоятельная личность пока во внимание не принимался.

Когда малыш родился, вокруг него почти сразу возник бешеный водоворот сплетен. Оба его родителя имели светлые волосы, а у него росли тёмные. Вокруг никто о подобных случаях и не слыхивал, вот и предположили, что сэр Брайан ему не настоящий отец. Первого же, кто осмелился заговорить при нём об этом, сэр Брайан зарубил на месте, но сплетен это не остановило. Зато их остановило другое. Уже в три месяца от роду маленький Чарльз был так похож на отца, что не заметить этого мог только слепой. Правда, мальчик ни капли не походил на мать, но это почему-то сплетников совершенно не заинтересовало.

Ожидание гостей несколько затянулось, но вот под окнами раздался стук копыт двух лошадей, и вскоре в дом рыцаря вошли Бац и Гудини.

– Присаживайтесь, парни, – пригласил их хозяин дома. – Чего вы так долго?

– Баронесса родила, – сообщил Гудини. – Девочку.

– Барон хотел сына, наследника – напомнил сэр Брайан.

– Всё в руках Господа, – подытожил Бац.

– Вы что, роды принимали? – удивился рыцарь. – А если нет, чем это вас могло задержать?

– Да барон на радостях выдал Бацу кошелёк с золотом! Ещё и сказал, что если бы не Бац, у него бы и детей не было.

– Бац, так это ты, что ли, сделал баронессе ребёнка? – предположил сэр Брайан.

– Нет, барон имел в виду совсем другое. Только я не могу сказать, что именно. Я и жив только потому, что молчу об этом. Вы же знаете, барон тогда поклялся баронессе, что я умру…

– Знаем, – отмахнулся Гудини. – Поклялся, но срок не указал. А ты когда-нибудь умрёшь, это несомненно. Все когда-нибудь умирают, даже оборотни. Бац, ты мне это рассказываешь при каждой встрече. Уверен, что и остальные знают. Кроме, возможно, маленького Чарльза. Кстати, если моя Эмили родит мальчика, я назову его Брайаном. А ты, Бац, когда женишься?

– Я ещё даже не выбрал, на ком. Да и, если честно, особо не спешу.

– У тебя сегодня удачный день, Бац. Давайте выпьем за это, и пусть моя супруга расскажет, зачем мы сейчас собрались, – внёс предложение рыцарь.

– А ещё говорят, что женщины болтливы, – пожаловалась леди Молли. – Но вы сейчас непрерывно болтаете, а я вообще даже рта не открыла. Так вот, Брайан позвал вас потому, что…

– Наверно, что-то связанное с тем болотным походом, – предположил Бац. – Жаль, что ведьмы с нами нет.

– Я пытался её найти, но она нигде не объявилась. В чёрном ордене о ней ничего не знают. Так же, как и о Патрике. Наверно, они где-то прячутся вместе.

– Вы бы заткнулись, ребята, – попросила леди Молли. – Я скажу, что нужно, и уйду. Потому что если Чарльз проснётся, мы уже не поговорим. Так вот, все вы знаете, что сэр Брайан на несколько дней уезжал по заданию барона. В первую же ночь, когда его не было, ко мне пришла какая-то старая бродяжка. Я хотела её выгнать, но она показала мне, что у неё есть золото, и стало ясно, что внешность нищенки – обман. Эта старуха сказала, что её зовут Вирджиния, и что она знает моего мужа по прошлогоднему походу на Гибельное болото. Потом, Брайан, она добавила, что ты ей очень понравился как мужчина. Вы все там были. Я прямо сейчас хочу знать, что она имела в виду!

В комнате повисло тяжёлое молчание. Наконец, высказался Гудини.

– Молли, откуда нам это знать? Это надо ту ведьму и спрашивать.

– Хорошо, я спрошу по-другому. На том болоте Брайан мне изменял или нет?

– Молли, на самом деле ты не хочешь знать ответ на этот вопрос. Так будет лучше для всех, – уверил её Гудини.

– Хорошо, поверю тебе. Так вот, эта Вирджиния передала мне три кошелька с золотом. Вот эти два – вам, парни.

– Надо же, – удивился Гудини. – Впервые слышу, чтобы чёрная ведьма невынужденно расставалась с деньгами. Да ещё с такой суммой! Это даже больше, чем мне платит барон, а ведь я для неё ничего не делаю.

– Кстати, Гудини, а что ты делаешь для барона? – поинтересовался сэр Брайан.

– Это большой секрет! Даже вам я не могу этого сказать. Но, кстати, это тоже связано с оборотнями. Там оборотень должен будет изображать совсем другого человека…

В этот момент проснулся Чарльз и издал такой вопль, что у присутствующих заложило уши.

– Пьянствуйте дальше без меня. Я его покормлю, а потом с ним поиграю, – с этими словами леди Молли ушла с сыном на руках в спальню.

Трое мужчин чудесно провели время, изничтожая запасы вина сэра Брайана. Ближе к вечеру рыцарь проводил гостей. Гудини поехал к своей Эмили, а Бац – не то к себе домой, не то к очередной подружке, коих он менял с завидной регулярностью. Сэр Брайан вернулся в дом и прошёл к супруге в спальню.

Она сидела на кровати и кормила грудью Чарльза. Когда муж вошёл, она спросила:

– Ну, как, всё нормально?

– Не совсем. Я тут подумал над тем, что сказал Гудини…

– Он слишком много болтает.

– Возможно. Он сказал, что чёрные ведьмы не раздают золото, если их к этому не вынудили.

– Гудини – белый маг. Откуда ему знать про чёрных?

– Ещё он говорил про оборотней, которые способны изображать другого человека.

– Говорю же, болтает неумеренно. Это ведь секрет, доверенный ему бароном.

– И тогда я вспомнил, что Вирджиния исчезла где-то возле моего дома.

– Чтобы передать тебе деньги, она должна была знать, где ты живёшь. Узнала, и скрылась, сменив личину.