Текст книги "Ярость on-line"

Бандит замер на пороге, пытаясь унять бурное кровотечение. Нос утратил естественную форму, посинел, став похожим на сливу, которую долго изводили умственно-отсталые орангутанги. Душераздирающий взгляд, – вопрошающий и невинный.

На Черепа увиденное произвело обратное впечатление.

Ударил резко, без замаха, полусогнутой рукой. «Приди, горилла, и врежь», – вот как это называлось. Избиваемый был выше, шире в плечах, и превосходил шефа на двадцать кг. мышечной массы. Тем не менее, здоровяк отлетел в другой конец комнаты, будто невесомый дистрофик. Ступни оторвались от пола спустя мгновение после того, как кулак Черепа повстречался с подбородком безволосого.

Курт закрыл пасть. Удивление его не знало предела. Он никогда не видел, чтобы человек, НЕ заросший мехом с головы до ног, передвигался ТАК быстро. Даже Хэнк Таран, посвятивший всю жизнь контактным поединкам с летальным исходом…

Парень с грохотом врезался в шкаф, обмяк, и, словно моллюск, съехал по металлический дверце. Глаза обнажили белки; из уголка губ показалась кровавая струйка.

Волк и не подумал сдвинулся с места. Вместо этого поднял брови, поймал взгляд Черепа.

– Жив, – отмахнулся гангстер. – Куда он денется, гад… ТАКИЕ сволочи не дохнут.

Развернувшись, глава Ордена двинулся по коридору. Подчиненный, утративший connect с провайдером «REALITY» («Подключайтесь! Самые низкие тарифы! Неограниченный трафик! Звоните ПРЯМО СЕЙЧАС!!!»), не представлял никакого интереса. Во всяком случае, в настоящий момент. Служебное дознание не заставит себя ждать. В его ходе выяснится, кому – кг. медалей, а кому – пулю в лоб. Вскрытие покажет. («Погребальные услуги! Срочно!! Постоянным клиентам – скидки!»)

Страйкер неотступно топал за начальством, по-прежнему держась наготове.

Изнутри штаб-квартира также ничем не выдавала того, к КАКОЙ организации имела самое непосредственное отношение. Пристойный ремонт, порядок и чистота. Если сделать кощунственное допущение, что те самые непрошенные посетители, о которых шла речь немногим выше, 1) прихватили противогазы, 2) уцелели после обстрела из бойниц и 3) снесли дверь № 2, они попадут (не самое благоразумное решение) в Офис Ордена Черепа. Здесь их ожидало удивление и разочарование, ибо изнутри штаб-квартира ничем не выдавала профессиональной ориентации своих обитателей. Ни тебе гор огнестрельного оружия, ни трупов, раскиданных в творческом беспорядке, ни факелов, ни гобеленов с вытканными черепами.

Как упоминалось, чистота и порядок. Стены пастельных тонов. Картины с пасторальными пейзажами: поляны, лесные речушки, уютные деревушки (Череп всегда ратовал за психологический комфорт бойцов – с их-то родом деятельности стресс становился образом жизни). Черепа упоминались в интерьере одним-единственным образом – в качестве изображения наиважнейшей части скелета – на плитах ламината, что вполне можно списать на эксцентричный вкус владельцев.

Коридор разветвлялся, опутывая весь этаж, точь-в-точь мифическая гидра. Проемы размещались по обе стороны. Временами на конце «шеи» гидры оказывались комнаты отдыха, жилые (вопреки распространенному мнению, ничуть не напоминающие казармы) или подсобные (коих в Офисе имелось неисчислимое множество) помещения. Временами «шеи» перерастали в соседние. Да-да, порой коридоры выходили в такие же коридоры, не находя, казалось бы, рационального применения собственному существованию. Создавалось впечатление, что над проектом Конторы корпел душевнобольной. Не чуждый, однако, определенной гениальности.

Оба утверждения были совершенно правы – к проекту приложил руку сам Череп.

Неизвестно, какие цели преследовал гангстер. Создать нечто, чего нет НИ У КОГО?! Навряд ли – такие районы, как Клоповник и Запретный Город, могли похвалиться кварталами, представляющими собой непролазный лабиринт. Сделать так, чтобы ИЗНУТРИ штаб-квартира представляла такую же твердыню, как и снаружи? (Каким образом обезвредить противника, который пробился внутрь, невзирая на преграды? Верно, сбить с толку обилием ВАРИАНТОВ дальнейшего следования!..). Маловероятно – те, кто рискнут пробраться внутрь, потрудятся заблаговременно раздобыть информацию, касающуюся внутреннего устройства Офиса.

Скорее всего, глава Ордена стремился осуществить оба намерения, идя на поводу всезнающего, всевидящего, всемогущего кукольника – своего же подсознания (битком-набитого всевозможными парадоксами, темнотой, подавленными воспоминаниями; нескончаемыми лабиринтами, где мальчик-Череп семи-девяти лет отроду тщился разыскать выход, встречая по дороге жутких монстров, точно вышедших из ночных кошмаров…). В итоге получилась та Контора, каковою ее видел Курт.

Основной парадокс заключался в том, ИЗНУТРИ штаб-квартира казалась ВМЕСТИТЕЛЬНЕЙ, нежели снаружи. Речь шла не о подвальных помещениях, скрытых под земной поверхностью – подземельях, карцерах, лабораториях – таковые и впрямь простирались за границы Конторы. Речь о типичных, наземных строениях. Коридоры сюрреалистическим образом делали Офис много больше фактической площади.

Первое время, невзирая на волчье чутье, «штатный киллер» делал пометки на стенах. Тем не менее, иногда приходилось сознавать, что он ходит кругами, – мимо неизменных пометок. «Черепа» говорили, мол, в штаб-квартире существовал длинный коридор, не имеющий выхода, совершенно НИКУДА не ведущий. Просто стены.

«Шея» гидры, отсеченная от головы и прочего тела.

Нужно признать, упомянутые коридоры не походили на иссушенные пустоши. На пути встречались буфеты, кресла, журнальные столики /натурального дерева/. Даже бесплатные автоматы, выдающие сандвичи, пиво, безалкогольные напитки…

Кухня в Офисе имелась в единственном числе. Зато какая!.. На нее стоило поглядеть.

Именно туда направлялся Череп. Желудок Волка поддержал этот курс болезненным рычанием. Ночь выдалась на редкость расточительной в энергетическом плане. «Форсаж» (он же – «контролируемая ярость»), будучи крайне энергоемким состоянием, стоил метаморфам сотен калорий в доли секунды (потому-то во время Революции Волки зачастую погибали не от ран, а от смертельного истощения). Возможно, в этом заключалась негласная причина вето, наложенного Старейшиной на умышленную практику «форсажа». Метаморфы, побывавшие в «ускоренном» состоянии более-менее долго, поедали съестные припасы быстрее кремационной печи.

Вот, наконец, Она. КУХНЯ.

Излюбленное место времяпровождения «черепов». Страйкер замер на пороге, как в первый раз, испытывая благоговейный, почти священный трепет. Это патетичное чувство посещало всех новоиспеченных гангстеров, трудившихся на ниве организованной преступности без году неделю. Кое-кто, впрочем, так и не привык.

Курт причислял себя к последним. Один вид Кухни производил на Волка неизгладимое впечатление, сравнимое с переживаниями подростка, впервые видящего оголенное женское тело. В голову приходили определения, страдающие навязчивой гигантоманией. Величественно. Восхитительно. Неподражаемо. Колоссально.

Прежде всего, Кухня поражала масштабом. Увидев ЭТО, сразу начинаешь сознавать (вовсе не тонкую, а толстую, будто корабельный канат) разницу между кухней и Кухней. Схожим образом разнились Кухня гигантского дворца, и кухня захудалой забегаловки. Нюх Страйкера атаковали соблазнительные ароматы, оставшиеся от недавних «кулинарных баталий». Днем кухонная активность не прекращалась ни на час. Трое поваров тщились, не покладая рук, истребить голод в конкретном, вверенном их потугам районе планеты, именуемом «Контора». При этом кулинары проявляли столь завидную служебную рьяность, точно противостояли извечному Врагу Рода Человеческого [не Волчьему Племени, ЭТОТ враг прекратил существование]. В «горячее» время Кухня представляла незабываемое, феерическое зрелище.

Безволосые метались по хаотичным маршрутам, занимаясь одновременно тысячами дел. Каждый отчетливо представлял объем собственной деятельности, ни ногой не заступая на «пограничную» территорию. Оставалось гадать, как они ухитрялись избегать катастроф. Суматошная активность напоминала фондовую токийскую биржу в момент слияния нефтеперерабатывающих конгломератов, и лабораторию безумных волшебников. (Сходства с последними добавляли белые поварские колпаки.)

Впрочем, токийские брокеры, заодно с волшебниками, перенесись они на Кухню Конторы, оробев, незамедлительно осознали бы всю никчемность своих потуг создать НАСТОЯЩУЮ суету. Кухня кипела, клокотала и шипела. Четыре высокие стены покрывала всевозможная бытовая техника – начиная духовками (в количестве семи штук), и заканчивая посудомоечными роботами. Единственное, что там отсутствовало, это микроволновки. Череп искренне верил, что «…еда из этой штуки убивает быстрее, чем пуля». С потолка свисали стойки, облепленные сковородами, тарелками, кастрюлями, колюще-режуще-рубяще-черпающим арсеналом. В центре помещения громоздился стол – циклопическое сооружение о четырех колоннах. В углу обнаруживалась высокая, покрытая ссохшейся кровью колода. Из нее суровым напоминанием торчал топор, предназначенный исключительно для МЯСА.

Эти разрозненные части в соответствующее время образовывали слитное, монолитное целое. Бурлящую, стреляющую маслом Преисподнюю, где желтый огонь печей /в их числе – исполинский очаг, нуждающийся в самых настоящих ДРОВАХ!../ зловеще отплясывал в начищенных до блеска никелированных поверхностях…

Вообразив эту картину, Курт едва не взвыл от отчаяния. Желудок держался на пределе.

Сейчас, в сей поздний час, Кухня замерла, притихла над своим богатством – химерический дракон. Сумрак озаряло лишь мерцание датчиков, и циферблат часов. Возможно, через зеленые огоньки дракон раздраженно изучал визитеров. Мы не надолго, – думал Волк, облизываясь. – Только возьмем кое-что, и сразу же уйдем…

И все-таки, несмотря на воистину звериный голод, Страйкер не двигался с места. Известно ведь, какая участь ожидала тех, кто рискнет воровать сокровища у драконов[1]1
  См. «Хоббит, или туда и обратно», Дж. Р.Р.Толкин.


[Закрыть].

Череп, к счастью, не смущался предрассудками. Подошел к холодильнику и открыл дверь. Кухню залил белый мертвенный свет: разинутая драконья пасть. Затем, насвистывая мотив из «Однажды в Америке» /верил, что отсутствие денег ему не грозит/, гангстер взял поднос и принялся загружать его извлеченными из холодильника разносолами. Очень скоро на подносе появилась аппетитная горка.

Закрыв дверцу, Череп направился к выходу.

– На вот, держи…

Курт вцепился в поднос. От соблазнительных ароматов кружилась голова. Запахи дешевой, сытной ЕДЫ – разве могли сравниться с ними самые изысканные, дорогие духи?.. Осознать разницу мог лишь голодный Волк. Либо человек, голодный, как Волк. Воспользовавшись тем, что Череп отвернулся, Страйкер, не приглядываясь, схватил с подноса первое, что подвернулось под лапу, и закинул в пасть.

«Нечто» оказалось булкой с вишневым конфитюром.

Пока Курт работал челюстями, безволосый уверенно вырулил к лестнице. Кабинет Черепа располагался на втором этаже Конторы. Собственно, «кабинет», не говоря о «рабочем», требовался главе Ордена постольку, поскольку. Там гангстер принимал по «личным вопросам» (четверг, с 15.00 до 17.00, о чем сообщала табличка на двери), возился с бумагами (бюрократия – неизменная часть любого бизнеса, даже столь специфического), расстреливал на мониторе полчища монстров, звонил по телефону, а также занимался иными, не менее ответственными делами.

Поднимаясь по ступенькам, Череп и «штатный киллер» стали свидетелями сцены, наводящую безобразную тень на благочестивые заявления о том, что посетители Офиса – невольные ли, вольные, – не застанут ни «гор огнестрельного оружия, ни трупов, раскиданных в творческом беспорядке». Неприглядная сцена состояла в следующем: двое «черепов», взяв мертвое тело за руки, за ноги, тащили свою ношу в неизвестном направлении. /Не на Кухню, нет./ Не исключено, боевики заблудились.

– Они мне ковры изгадят, мерзавцы! – прошипел Череп. – Уберите-ка ЭТО дерьмо!..

Сомнений не оставляло одно – к процессу «умерщвления» приложил лапу Страйкер. Бандиты несли Саймона С. Смита, по прозвищу «Снежный барс». Это открытие на мгновение парализовало глотательный рефлекс Курта. Кусок булки застрял в глотке. Сознавать, что видишь мертвеца «собственного производства», не так просто, как утверждали дорогие наемники в дешевых фильмах. Совсем не просто.

Тем не менее, Волк обуздал рефлексы, протолкнув булку по пищеводу – к адресату. Эмоциональные переживания усиливали голод. Желудку было плевать на то, ЧТО творится снаружи. Что значила визуальная картинка по сравнению с утробным, жутким голодом? Кроме того, бандиты, застигнутые врасплох криком начальства, утащили труп в ближайший коридор (который вовсе не обязательно вел в морг).

Оказавшись этажом выше, Курт и Череп прошли очередной коридор, после чего оказались у двери кабинета. Причем Страйкер, озабоченный подносом, едва не проскочил мимо. Сказать, что дверь была «неприметна», значило ничего не сказать. Располагаясь отчего-то посреди коридора – не в начале, не в конце, – дверь [до идиотизма] гармонировала с интерьером. Ее также покрывали ОБОИ. На уровне пола был прибит плинтус. Присутствовал даже пасторальный пейзаж в скромной рамке – кладбище в лучах заходящего светила. Могилы, кресты, надгробья.

Зловещая шутка.

Ручка отсутствовала как таковая. О том, что СЮДА следовало обращаться по «личным вопросам», свидетельствовала небольшая медная табличка, где и говорилось о «приемных часах». Многие, однако, тщательно изучив пасторальный пейзаж, приходили к выводу, что их проблемы вполне могут подождать. До следующего раза.

Безволосый открыл дверь чип-ключом /щель маскировалась стыком обоев/, вошел внутрь. Датчики идентифицировали личность и отключили «alarm!». Вспыхнула люстра, настольный электронный хронометр. Беззвучно пробудился монитор. С учетом позднего времени, автоматически задернулись пуленепробиваемые жалюзи.

Глава Ордена устремился к рабочему столу. Сел.

– Чего стоишь?.. В ногах правды не сыщется… – Оказавшись в привычной обстановке, Череп вновь обрел обыденно-раздраженное состояние духа, потому как «правильный» начальник всегда чем-то недоволен. – Так, что тут у нас… Вот мерзавцы!..

Гангстер защелкал клавишами, снял трубку телефона, с грохотом опустил на место. Экран коммуникатора безжизненно чернел. Сигнал, разумеется, отсутствовал.

Курт, схватив с подноса кусок колбасы, осмотрелся.

Он бывал здесь пару раз, причем ни одно посещение не ассоциировалось с чем-то конкретным. За исключением Черепа, конечно. Его личность заполняла своей экспрессией, незыблемой конкретикой – без остатка, – любое помещение, не оставляя пустотам ни единой лазейки. Здесь же, в собственном кабинете, НИЧТО не раскрывало сущности Черепа. Будто у него не было личности вовсе. Иные руководители стремились загромоздить кабинеты дорогими безделицами, антиквариатом, живописью, стеллажами с бумажными книгами (слишком дорогими, чтобы их ЧИТАТЬ). В кабинете же Черепа отсутствовали как картины, так и книги, не говоря о безделицах. К антиквариату можно было причислить древний телевизор «Panasonic», хотя Страйкер подозревал, что старомодному бандиту комфортней наблюдать двухмерное изображение, чем животрепещущую голограмму…

Не кабинет, а вакуум. Ничем не заполненная, бездушная пустота. Не оттого, что НЕЧЕМ. Череп обладал богатым, насыщенным внутренним миром. Будь гангстер «пустышкой», каких тысячи, он не достиг бы и половины того, чем владел.

По здравом размышлении, окружавший Волка вакуум представлялся столь красноречивым, как и кричащая, антикварная обстановка иных кабинетов. Их-то владельцам не посчастливилось удивлять посетителей чем-то иным. К примеру, экспрессией, незыблемой конкретикой собственного мироощущения. Кабинеты этих начальников трещали от распиравшего вакуума. Чтобы заполнить пустоты, требовалась прорва антиквариата и «многозначительных» безделиц. Кабинет же Черепа говорил о скрытной, сосредоточенной личности, для которой доверие – роскошь.

Суровой и… одинокой.

Даже в своей крепости, в сердце могущественного Ордена, безволосый не мог расслабиться. Не мог отвернуться, не опасаясь вероломного удара в спину… Не мог излить душу. Курт никогда не видел жилых апартаментов Черепа, но отчего верил, что те в той же степени лишены показушной индивидуальности, как и кабинет.

На намека на слабину. Никаких безделиц. Книжки, антиквариат… Только броня.

В этом состоял трагизм ситуации. Череп, нужно полагать, добился всего, о чем мечтал (Череп-ребенок, Череп-подросток, Череп-юноша – необщительный, замкнутый парень, – возникновение, прогресс, закрепление в психике фантазий о «гангстерской романтике», создании могущественнейшего в Гетто криминального синдиката…). Вместе с тем, обретя все, чего желал, глава Ордена навряд ли был счастлив.

Поймав себя на этой мысли, Волк едва не подавился колбасой. Ему-то что с трагичности Черепа?! Безволосый – его враг. Ничуть не лучше Тарана. Бандит держал метаморфа на той же цепи, что и владетель Подворья. Ошейник, как таковой, отсутствовал, но это не меняло сути вещей. Крохотная подлодка в голове, начиненная таким количеством взрывчатки, какого /все познается в сравнении/ едва хватит для убийства муравья, и, с лихвой – для обширнейшего кровоизлияния в мозг.

Тем не менее, некоторые вещи были непреложны, как блестящий затылок главы Ордена. Череп стремился к обществу «штатного киллера» – осознанно ли, неосознанно – как Робинзон, закупоренный на необитаемом острове, стремился к Пятнице (сумрачный Робинзон Кремниевого Века, опаленный кислотой THE FUTURE IS NOW, презирающий любую собственность, кроме собственной). В драматизме ситуации Черепу следовало винить только самого себя. Ежеминутно окруженный помощниками, гангстер всегда был один. Доверять [с поправкой на то, как глава Ордена ПОНИМАЛ доверие] он мог одному-единственному существу, имевшему, по иронии Судьбы, весьма и весьма посредственное отношение к роду homo sapiens. Более того, Череп собственноручно посадил метаморфа на цепь. Это доверие /опять же, если можно говорить о ДОВЕРИИ/, заключалось в отношении хозяина к цепному псу (или, точнее, Волку). Пес разорвет любого, кто войдет в пределы досягаемости, воплотив формулу «длина цепи больше или равна дистанции». Разорвет любого, в том числе – хозяина. Поэтому тот начеку. Покуда цепь цела, хозяину ничто не грозит. Зато, когда дело касается врага, цепь чудно РАСТЯГИВАЕТСЯ.

Идея проста.

За работу пес получает кормежку.

Подумав об этом, Страйкер взглянул на кусок колбасы в собственной лапе несколько иначе. Его отвращение к Черепу не знала предела (уступая, разве что, ненависти к Тарану и Ковбою), но, с другой стороны, какую это имело связь с… КОЛБАСОЙ?!. Вести глубокие размышления на пустой желудок – некуда не годится. Кроме того, абстрактные цепи, философская снедь и прозаичная колбаса /она-то ни в чем не повинна!/ – абсолютно разные вещи. Такой взгляд на вещи упрощал, систематизировал, группировал если не ВСЕ материи, то очень, очень МНОГИЕ…

Эти размышления сопровождала монотонная дробь, не умолкавшая ни на секунду. Череп, также погрузившись в раздумья, барабанил пальцами по гладкой столешнице.

– Ну, какие будут мысли?.. – спросил гангстер.

«Штатный киллер» едва не подавился колбасой. Посвящать Черепа в свои истинные соображения, безусловно, было бы верхом глупости, неосторожности и спешки.

– Насчет чего?

– Об этом, – пояснил Череп, ткнув пальцем в жалюзи. – О том, что сегодня творится, мать их.

Курт сконцентрировался на том, что «сегодня творится». Первая половина дня канула в Лету спокойно, и, можно сказать, практически бесцельно. Ночь же, ведь Череп говорил о ней, была насыщена уймой занятных [в чем-то трагичных] событий.

– Сегодня случилась чертова прорва событий, – осторожно ответил Страйкер.

Общаться с гангстером следовало с большой осмотрительностью, словно ступаешь по минному полю. По необитаемому острову, где тропическую зелень заменяли «растяжки», пехотные мины, «волчьи ямы», колючая проволока, и прочие «прелести», ожидающие зазевавшегося, ни о чем не догадывающегося посетителя.

– Не крути, – отмахнулся безволосый. – Я говорю о том, что ты думаешь об этом бардаке.

Череп потянулся к подносу, на манер гроссмейстера растопырил длинные пальцы, после чего резким броском сцапал «фигуру» – куриную ножку. Крепкие зубы впились в мясо.

– Конкуренты допустили неосторожность – БОЛЬШУЮ неосторожность. Я ожидал от них активных действий, но штурм штаб-квартиры – невиданная наглость…

Сказав это, Волк сообразил, что совсем недавно они всерьез обговаривали возможность атаки штаб-квартиры Всадников. Удивительно, что глава Ордена, с его-то менталитетом, все еще воздерживался от ответных действий, предпочитая суматохе поздний ужин.

– О ком ты?.. – спросил Череп.

Неожиданный вопрос Страйкера изрядно озадачил. Если Орден сражался на несколько фронтов, «штатного киллера» об этом не торопились ставить в известность.

– О Всадниках, разумеется.

– О Всадниках Апокалипсиса, я правильно понял? – проговорил гангстер с набитым ртом. – Ты говоришь об этих вонючих, шелудивых собаках, не соблюдающих никаких приличий?!. – Череп кричал. Изо рта летели кусочки куриного мяса, служившие приложением, иллюстрацией к агрессивному спичу. – Об этих ублюдках, сукиных детях, которым недолго осталось существовать в их вонючей клоаке?..

Курт, опешив, кивнул:

– О них.

– Так я и думал. – Бандит успокоился столь же внезапно, как и разбушевался. – Мерзкие типы. Ты совершенно прав, такое нахальство не каждый день увидишь. Они застали нас врасплох. Однако, если в нашем деле наглость – отнюдь не исключение, а, более, того, порой помогает выкинуть фортель, меньше всего ожидаемый противником, то глупость – чрезвычайно редкое явление, практически утраченное. В наше время дураки, как правило, приказы не отдают, а исполняют. – Череп прожевал, проглотил. – Сейчас объясню. Конкуренты выбросили фокус, не имеющий аналогов. Если это не глупость, напрочь лишенная смысла, то я, похоже, этот смысл УПУСТИЛ. Возможно, нам подсобит свежий взгляд на вещи.

Безволосый поглядел на Волка.

– Твой.

– Мой?.. – Курт застопорил сардину на полпути к пасти.

– Именно. Для того я тебя сюда и пригласил. Выяснить, правду ли болтают о волчьем чутье. Мне необходимо узнать твое мнение. – Череп серьезно кивнул. – Если забыл, повторю: о том, что сегодня творится, мать их. По существу. Хватит формальностей. Всадники – сволочи, спору нет. Это ясно, в отличие от всего остального…

«Штатный киллер» молчал. Его взаимоотношения с главой Ордена, мягко выражаясь, не отличались кристальной ясностью или однозначностью. С одной стороны, мысль оказать Черепу интеллектуальную помощь мнилась Страйкеру в высшей степени нецелесообразной. /Биологическому существованию гангстера ничто не угрожало (во всяком случае, в данный момент), и это главное. Оберегая главу Ордена, тем самым Волк заботился о собственной шкуре – с перспективой инсульта, гарантированного, как тепловой удар у эскимоса в Африке, шутить не пристало. Прочая поддержка в эти приземленные категории никоим образом не входила./ Вместе с тем, ежели сам бандит не брезговал заблуждаться на сей счет, этот шанс стоило использовать. Неизвестно, что за сюрпризы ждали в будущем. «Никогда не пренебрегай возможностью втереться в доверие к злейшему врагу», – что, учитывая «разумную паранойю», составляло микроскопически-малую вероятность.

С другой стороны, проклятая война уже добралась до печенок. Чем скорее она завершится, тем… Лучше для победителя, и, соответственно, печальней для проигравших. Объективно это также работало на личную безопасность Черепа: счет «0:3» в пользу Ордена. Чем скорее Всадники займут места на экспрессе в Ад согласно билетам, тем скорее наступит мир и безопасность. Тем меньше работы у «штатного киллера».

И потом, Курт не видел, в чем состояла его «посильная интеллектуальная» помощь.

– Мы разгромили «Лавину», – ответил он. – Почти одновременно Всадники ударили по штаб-квартире. Поэтому мы не встретили никакого сопротивления в диско-клубе. К чему спасать то, что УЖЕ разрушено? Кроме того, в «Лавине» их ждали элитные части Ордена. Всадники не решились рисковать. Судя по оперативности, нападение на Офис – не ответный ход, а масштабная диверсия в тылу врага. Всадники ГОТОВИЛИСЬ к операции, о чем свидетельствует присутствие вашего знакомого, Смита «Снежного барса»… Ни одной попытки отвлекающих маневров, – продолжил Страйкер. – Если, конечно, не считать таковой постройку «Лавины». Просто дождались, пока большинство «череп…», простите, боевиков оставят Контору. Утечка информации возможна, но маловероятна… Я ТАК ДУМАЮ.

Курт замолчал, переводя дыхание. Машинально забросил в пасть сардину. Кажется, все.

Череп глядел на него, улыбаясь. Волку страстно хотелось смять, размазать, smashing эту ухмылку кулаком. Пара черных глаз НЕ улыбались. Непроницаемо, холодно.

– Гм, мне нравится, – наконец изрек гангстер. – Все верно. За исключением одного. Присутствие Смита [печь ему пухом] совершенно ничего не доказывает. Безусловно, они планировали операцию, тут ты прав. Но, судя по всему, погром «Лавины» стал искрой, подпалившей бикфордов шнур. Всякий уважающий себя лидер организации, пребывающей в экстремальной ситуации (неважно, что это: налогово-ревизионная проверка, или открытое вооруженное противостояние до полной аннигиляции), имеет про запас два-три альтернативных плана вероятного прогресса событий. А равно – собственных мероприятий, проистекающих из соответствующего плана… Вероятно, Всадники ничего не намечали на эту ночь – хотя, «вероятно» еще не означает «точно». – Череп помолчал. Затем ни к месту прибавил: – Старик – выдающийся руководитель, и, главное, чертовски хорошо это ЗНАЕТ…

Глава Ордена обглодал кость и небрежно швырнул в дальний угол. Вновь протянул руку, пошевелил пальцами (этими плоскогубцами, замаскированными под хрупкую плоть), одним неожиданным рывком схватил кусок пирога. Бросок пираньи.

Откусил. Рассеянно жевал.

– ОДИН ХРЕН, чушь выходит, – сказал он. – Планировали они операцию, или нет – суть не меняется. Мы вышвырнули их, как презренных волков… Прости, не хотел тебя обидеть. – Курт молча обрабатывал сардину. «О чем вы, шеф? Пустяки…». На самом деле Черепа не тревожили ничьи чувства (самое занятное, СВОИ – также). – Фактически, ублюдки потерпели сокрушительное поражение. Ты укокошил Саймона. Это ощутимая потеря для Всадников /и, конечно, моего кошелька/. Спрашивается, зачем пытаться?! Делай, либо НЕ делай… – Гангстер задумчиво надкусил пирог. – Даже если допустить, что ИДЕЯ налета возникла у Смита спонтанно, а штурм всецело являлся его инициативой… По-прежнему не сходится. Барс был не такой дурак – совсем не дурак, – чтобы решиться на столь масштабное безумие. Я НЕ НАЗНАЧАЮ НАГРАД ЗА ДУРАКОВ, – информировал Череп, будто это все объясняло. – Он не вошел бы в воду, досконально не обследовав брода [включая лоцманские карты, геологическое строение шельфа, и т. п.]…

Бандит замолчал. Молчание конденсировалось. Волк не придумал ничего лучше, как:

– Странно, он мне не показался особенно вдумчивым.

– Уверяю, – усмехнулся Череп, – первое впечатление, и крайне обманчивое. Эта зверюга в человеческом обличье… была хитрой, коварной и опасной, точь-в-точь вымерший барс. Прозвища ведь с пустого места не даются. Смит не сядет играть, пока не распихает по рукавам все козыри… Редкостная сволочь. Но, что его отличало, так это профессиональный подход. – Глава Ордена расправился с пирогом, стряхнул крошки.

– Завидное качество, – буркнул Страйкер.

Он слушал вполуха. Желудок, презиравший любого рода пустоты, не позволял концентрироваться на чем-либо, кроме еды. Поднос казался практически нетронутым.

– Ты СЛЫШИШЬ?.. – спросил Череп. В черных глазах – раскаты далекого грома, – свернули гневные искры. – Еда не убежит, одна МЕРТВА. А мы – ЕЩЕ НЕТ.

Волк трижды стукнул о подлокотник. В последнее время он стал излишне суеверен.

– Вот-вот, постучи, – кивнул безволосый. – Потому что я не понимаю, чего добивались Всадники. А меня, признаться, крайне раздражает, когда я чего-то не понимаю… – Глава Ордена вцепился в столешницу с такой силой, что длинные пальцы побелели. Раздался тихий хруст. Не пальцев – столешницы. – Они даже не сочли нужным отрезать Офис от внешнего мира, хотя это первое, что сделал бы профессионал. Окружить, локализовать, и обрушиться всей своей мощью… Да, ублюдки перерезали провода, но в наше время балом правят ультракороткие волны. Проводная связь служила скорее для подстраховки… В итоге – ничто не помешало «дежурке» вызвать подмогу. То есть, нас. – Гангстер вновь набросился на видеофон, точно беззащитный аппарат был в чем-то повинен. – Даже не потрудились прихватить «глушилку»… Склады Всадников ломятся от электронных игрушек, прибамбасов и прибабахов. На этом изобилии кормится (и прекрасно, скажу тебе, кормится: белугой, свининой, без всякой там дешевой синтетики) ¼ черного рынка той бездонной клоаки, что Мегаполисом кличут… Кстати, – безволосый усмехнулся, – ту «глушилку», что использовали МЫ, я достал через людей Старика. Помнишь?..

Курт машинально кивнул. Как такое забудешь?.. Перед глазами мгновенно встали чеканные образы. Бойня. Подворье, залитое кровью; огненные отблески, вскрытые вены; оскаленные лица, разорванные рты; сталь, хлещущая через край; грохот пороха.

Аппарат, именуемый «глушилкой», сберег Волку шкуру (метаморф, знаете ли, был чрезвычайно привязан к кожному покрову, – оный прикрывал его тело). Таран убрался ни с чем. «Глушилка» сцапала, растерзала, отбросила радиоволну, несущую приказ врубить «Самый Главный» рубильник. Ошейник ничего не расслышал.

– Возможно, – допустил Страйкер, – они не могли тащить «глушилку»? Вам, вроде бы, для этой цели понадобился фургон. Такой транспорт не располагает к мобильности…

– Умник! – отмахнулся Череп. – Фургон, преимущественно, мы тащили из-за твоей клетки. «Глушилка» весит килограмм пятьдесят. Не так уж и много, если рассчитываешь сделать все ПРАВИЛЬНО… Как забытый труп в багажнике. Тот «BMW», к примеру…

Гангстер замолчал, оглянулся на жалюзи, вновь забарабанил пальцами по столу.

– А ЧТО они рассчитывали предпринять?

– Может, ТЫ скажешь?.. – Безволосый удостоил Курта того специфичного взгляда, каким глядят на неопрятных детей, умалишенных, и впадающих в детство старушек.

– Гм… – Волк замялся, затем уверенно продолжил: – Зачем, в сущности, им отрезать Контору от Гетто?! С целью захвата?.. Тем самым они, заодно, отрезали бы себе пути к отступлению. Вернувшись, мы вырезали бы всех, до единого… – Страйкер поймал себя на мысли, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО так думал. – Поэтому не было причин утруждать себя «глушилками» и прочим барахлом. Они сделали то, что и собирались: атаковали штаб-квартиру, прощупали оборону. Попробовали… силы.