Текст книги "Ярость on-line"

Мини-УЗИ стремительно менял положение. Ствол разворачивался в сторону Черепа. Тот едва успел выстрелить. Пули пробили брюшину, разорвали сердце. Курт сознавал, – медленно, заторможено, как и ВСЕ вокруг, – что бритоголовый гангстер НЕ УСПЕЕТ. «УЗИ» вот-вот изрыгнет фонтан свинцового пламени. Очередь разрежет Черепа надвое. О, – подумал Волк, – это было бы прекрасно… Если бы не то, что случится вскорости. /Проверять, есть ли у него в голове субмарина, начиненная взрывчаткой, Страйкер не желал. Пока еще НЕТ./ Курт сорвался с места, будто пружина.

Всадник неумолимо приближался. Нужно отдать ему должное, он был хорош. Рефлексы – как у кошки на раскаленной крыше. Пистолет-пулемет парень держал у бедра, что выдавало умелого стрелка. Левая рука держала смертоносную машинку сверху, дабы гасить жесткую отдачу.

Безволосый пригнулся и бросился в сторону, боком, намереваясь, по-видимому, сбить Черепу прицел. Удавалось – глава Ордена поворачивал пистолеты в убийственно-замедленном темпе. НЕ УСПЕВАЛ. Еще мгновение, и все будет кончено. Боевик просунул палец в предохранительную скобу. «Штатного киллера», как ни удивительно, парень пока не замечал.

Это, собственно, был тот самый ЕДИНСТВЕННЫЙ шанс, о котором принято судачить в подобных ситуациях (для того, чтобы стать компетентным специалистом – к примеру, судебным коронером, – следовало 1) отбыть образовательный срок, 2) раздать по окончании кучу взяток, и, наконец, 3) пристроить зад в какое-нибудь теплое кресло. Лишь после этого можно с полным правом топтаться вокруг горы трупов, недоумевая, Кто, Кого, Когда и Почему пристрелил). Страйкер рассчитывал воспользоваться своим шансом, – во что бы то ни стало. Он пригнулся, и, когда обе лапы заняли необходимую «толчковую» позицию /мышцы и сухожилия натянулись, точно тетивы арбалетов/, выстрелил собою в воздух.

Всадник нажал на курок. Целил он, разумеется, в Черепа. Будучи осведомленным о том, что при более-менее продолжительной очереди из автоматического оружия (особенно – пистолетов-пулеметов), ствол отбрасывает влево и кверху /трудно представить, что некоторые субъекты всерьез надеялись поразить движущуюся цель из столь грубого и неаккуратного оружия/, Череп начал заваливаться на бок – не потому, что его задело шальной пулей, а из сугубо практических соображений. Падая, он давил и давил на гашетки ТТ. Прицелы вцепились в боевика мертвой хваткой.

Очередь, предназначенная главе Ордена, вышла на редкость корявой и смазанной. А также короткой: пять-шесть пуль пронеслись рядом с падающим Черепом, две-три ошиблись МЕТРАМИ. Повторить попытку парню не удалось. Он заметил, что к нему приближался грозный метаморф – лапы расставлены, выставленные когти рассекают воздух; капюшон, полощущийся боевым штандартом, обнажил жуткую волосатую морду, – горящие во тьме глаза, распахнутая пасть, полная острых клыков…

Очевидно, именно страх повлиял на реакцию Всадника.

Он с поспешностью направил пулемет на «штатного киллера», и, даже не потрудившись прицелиться (действительно, зачем? Если можно деревья валить…) вновь вдавил спусковой крючок. Гром выстрелов, слившихся в сплошную канонаду. Для ускоренного восприятия /теперь – истинный «форсаж»/ Курта эти колебания показались исполинскими, сросшимися телами металлическими близнецами, танцующими джигу в хороводе. Страйкер ощутил, как над правым ухом просвистели злющие шершни. Раскаленный воздух коснулся кожи, и, казалось, даже опалил шерсть.

На периферии происходящего Череп ни на секунду не прекращал пальбу. Обоймы находились в опасной близости к полному истощению, когда две пули наконец достигли цели. Выпущенные из столь мощного длинноствольного оружия, как «Тульский Токарев», они представляли собой колоссальную опасность. Раскаленные кусочки металла ударили Всадника в правое плечо. Сообщенная энергия была такова, что парня развернуло на двадцать-тридцать градусов, будто флюгер, подхваченный шквальным порывом. «УЗИ» в руках боевика продолжал извергать фонтаны пуль. Очередь ушла в сторону, не представляя для Волка никакой опасности.

Вся сцена заняла мгновения. Навряд ли кто-либо из участников – не считая, конечно, «форсированного» Курта – заметил и осознал хотя бы треть описанных деталей. Для стороннего свидетеля происходящее предстало бы в образе гигантского, лязгающего затворами, мчащегося по шпалам бронепоезда.

Страйкер настиг свою жертву. Траектория закончилась там, где и предполагалось. Парень опрокинулся наземь, сбитый мощным ударом. Не вполне понимая, что делает, Волк разинул пасть, и, нагнувшись, во мгновение ока сцепил зубы на обнаженной, беззащитной шее. Под розовой кожей отчетливо проступили артерии и вены. Курту показалось, что эти каналы пульсируют, источая глубокий внутренний свет. Жизнь. Отчего-то «штатный киллер» решил, что имеет полное право, и, более того, ДОЛЖЕН оборвать эти хрупкие нити. Он сдавил клыки сильнее, – рот наполнился медной проволокой. Кровь хлынула в гортань. Всадник кричал; «УЗИ» в его руке фонтанировал огнем. Эти звуки затихли почти одновременно. В обойме израсходовался боекомплект, а Волк мощным рывком разорвал трахею. Пустотелая трубка мерзостно хрустнула на зубах.

Это и привело Курта в чувство. Разомкнув челюсти, он оторвался от Всадника. Отер кровь со рта; отстраненно посмотрел на то, ЧТО ОН НАДЕЛАЛ. Шея парня превратилась в огромную рану: лохмотья мышц, клочки артерий и вен. Как обесточенные провода, торчащие из развороченного системного блока. И – ни следа той Жизни, открывшейся на мгновение. Страйкер понял, что ошибочно истолковал откровение. Вообще не понял.

Оттолкнувшись от трупа, словно отвергая саму действительность – пасмурную и неприглядную, и все-таки вполне РЕАЛЬНУЮ, – он поднялся на ноги. С подбородка стекала кровь. Брезгливо поморщившись, Курт размазал ее тыльной стороны ладони. Преисполнившись яростного презрения к себе, в отчаянии огляделся. Вокруг лежали мертвецы с огнестрельными ранениями. Лишь один – с разорванной глоткой. Волк оглядел лапы, на удивление чистые. Сплюнул. Слюна отдавала вкусом меди.

Неужели ему уготовлено остаться ЗВЕРЕМ навсегда?! Неужели он не сумеет обуздать свою ЯРОСТЬ – волчье сердце, исполненное огня и безумия?.. Неужели это выше его сил, а гены, доставшиеся от предков – пожизненный Рок?!. Возможно, хватить строить иллюзии – от Судьбы не уйдешь.

Ищущий взгляд наткнулся на Черепа. Вот он – ублюдок, ради которого Страйкер вновь обагрил душу кровью. Сколько этот кошмар будет продолжаться? Зачем понадобилось спасать гангстеру шкуру, рисковать своей?.. Сдох, и ладно. Земля не должна носить таких чудовищ. Вместо этого он, «штатный киллер», поступил вопреки своей воле, воле Небес. Презрение обернулось всепоглощающей ненавистью – опять же, к себе.

Быть может, не откладывать это в долгий ящик, и решить вопрос прямо СЕЙЧАС?.. Настичь единственным прыжком и свернуть мерзавцу шею /погнушавшись марать клыки в ядовитой крови/?.. Это решило бы массу проблем. Сохранило множество жизней. Исполнило бы волю Небес…

Точно завороженный, Курт сделал шаг вперед. Из транса его вывела резкая боль. В ладонях, пронзаемых острыми когтями, – Волк сам не заметил, как крепко сжал кулаки. Напрасно, ведь он, по гладиаторской привычке, продолжал затачивать когти. Опомнившись, «штатный киллер» замер на месте.

ОТКУДА ему знать, КАКОВА воля Небес?.. Возможно, они говорили «…Нет, пока не время, подожди…». Или «…Не суетись, мы сами обо всем позаботимся; от тебя ничего не зависит…». С такими решениями, действительно, лучше не спешить. Нужно поразмыслить, выбрать подходящий момент. А затем – нанести удар, когда гангстер меньше всего будет этого ждать…

Вдруг Страйкер сообразил [что называется, «дошло»], почему он прикончил Всадника, не погнушавшись разорвать тому глотку ЗУБАМИ, будто дикий, неистовый зверь, обуянный жаждой убийства – он просто НЕ МОГ позволить убить Черепа. Не потому, что Курт боялся обширного инсульта /в тот момент Волк НИЧЕГО не боялся/ – это был обычный самообман; обходной маневр, призванный отвлечь внимание от истинной сути вещей. Он не мог позволить прикончить Черепа кому-то ЕЩЕ, пока он, последний из Стаи, не свершит свою месть… Впрочем, навряд ли после этого от бандита останется что-то, чего хватит для побочных сатисфакций. Страйкер знал, это эгоистично, но не слишком расстраивался.

Череп встал на ноги, отряхнул кожаный плащ. Поглядел на Курта и быстро кивнул. Мол, «…Спасибо, сынок. Ты спас мне жизнь. Для этого я тебя и прихватил, сечешь?..» Собственно, небрежным кивком благодарность исчерпала себя. С другой стороны, реши безволосый выразить признательность вербально, Волка вывернуло бы наизнанку. Всей той жратвой, что он кое-как запихнул в себя незадолго до злосчастной «стрелки».

Спрятав один ТТ в кобуру, Череп заменил обойму в другом (плащ бандита представлял собой неиссякаемое вместилище боекомплектов) и принялся бродить среди трупов. Пистолет рявкал и плевал гильзами. Трижды: в соответствии с числом ТЕЛ, нуждавшихся в «контрольным». Трупы дергались, когда кусочки металла пробивали лобные кости. Под затылками вспыхивали кровавые вспышки, где мозг смешался с осколками черепа. Ранения, полученные в упор, были безнадежно сквозными.

Завершив процедуру, безволосый убрал пистолет в кобуру.

– Ну-ка, подсоби.

Гангстер схватил запястья Хендрикса. Страйкер поморщился. Менее всего ему хотелось подсоблять мяснику. Подворотня превратилась в сущую бойню. Кровь была повсюду – на асфальте, стенах домов. Окна оставались темны. Нет сомнения, пальба разбудила не одно семейство. Однако, навряд ли кто-то рискнет вызвать копов. А если все-таки рискнет, копы не станут особо торопиться. Как говорится, тише едешь, дальше будешь. Курт опасался легавых менее всего (полиция занимала последнюю строку в его персональном перечне «Вещей, требующих почтительного отношения»), но, вместе с тем, желал убраться из этого переулка, где явственно смердело Смертью, как можно скорее и дальше.

Значит, следовало подсобить мяснику. «Барашек» не сдвинется с места.

Череп ждал.

Подавив недовольство, Волк подошел к Хендриксу и схватил труп за щиколотки. Те оказались тощими и тонкими, точно ссохшиеся поленья. Страйкеру не часто приходилось таскать мертвецов, – за него, как правило, это делали другие /в гладиаторский Яме, затем – на службе в Ордене/. Ощущения оказались не из самых приятных. Даже не из нейтральных.

Близость мертвого, еще теплого тела, которое считанные минуты назад покинула Жизнь – отправившись на поиски, нужно полагать, более светлых миров, – пугала и настораживала. Мех на загривке Страйкера поднялся дыбом. С головы Хендрикса капала кровь. Пальто волочилось по земле.

Глава Ордена и метаморф одного за другим перетаскали мертвецов в «Mercedes», на котором гангстеры (розовощекие, полные жизни) прибыли на «стрелку». Дилетанты. Дискуссия о разоружении, так браво начавшись, имела весьма печальный итог. Неудивительно: по сравнении с Черепом Хендрикс казался несмышленым сопляком. Сунулся в «Высшую лигу».

Ошибся дверью.

Таская трупы, Курт настороженно косился на шефа. Волк, конечно, и прежде подозревал, что непрошеное начальство – в высшей степени незаурядная личность, совмещающая деятельный, в чем-то гениальный ум с коварством и изуверством натуры. Теперь эти догадки получили свидетельства, не подлежащие сомнениям или обжалованию. В голове Черепа, не зная отдыха, беспрестанно трудилась адская машина, чьей единственной задачей было откровенное, самоочевидное Зло. Жуткий процессор, превосходивший производительностью интеллекты великих философов, один за другим выдавал планы, неподражаемые в своем коварстве и злокозненности. Для этой машины не существовало ни преград, ни запретов, ни морали /за исключением той, которую Череп САМ создавал/ – лишь заветная цель, требующая достижения ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ. И абсолютно не важно, какие законы и правила придется нарушить. Главное, не законы физики, ведь пуля должна лететь прямо в цель…

Только сейчас, таская тяжелые трупы, Курт проникся всей глубиной и извращенной безжалостностью замысла Черепа. План состоял из двух этапов, осуществляемых параллельно. Первое – похищение Стива Бэнкса. Второе – вербовка предателя из стана противников. Глава Ордена намеревался обезглавить группировку Всадников, потому как верил, что без Старика конкуренты ОБРЕЧЕНЫ на поражение. Нужно полагать, среди Всадников Апокалипсиса бытовало сходное мнение. Ввиду обстоятельства, что Старик обитал в кибер-конструкте, подключенном к Сети, он не был застрахован от опасности, происходящей из той же Сети. Если, разумеется, «черепа» каким-то образом дознаются, каковы информационно-пространственные координаты Старика (подкуп, пытка, другие формы дознания). Рано или поздно, Всадники утвердили бы решение о изоляции конструкта, дабы оградить босса от вероятных покушений. Похищение Бэнкса, осведомленного о координатах, сыграло роль спускового крючка. Тут-то в игру и вступал предатель. Он был призван принять на себя ответственность по мероприятию, за которое, очевидно, никто не желал браться. Сделав вид, что активно занимается изоляцией или перемещением Старика, Хендрикс НИЧЕГО не делал. За исключением того, что торговался с Черепом о «поощрениях». Стивен Бэнкс к этому времени успел развязать язык. В этом, собственно, и заключалось его предназначение: выдать Черепу информацию – координаты. Вернее, ПРОДУБЛИРОВАТЬ, дабы исключить вероятность подлога и дезинформации. С этой скромной /на первый взгляд/ целью организовывалась масштабная засада, похищение и «веселое времяпровождение» в Бастилии. Это, + разгром «Лавины», вынудило Хендрикса настаивать на встрече. Когда глава Ордена узнал то, что хотел, ему не было никакого резона оставлять Всадника в живых. Более того, следовало «убрать» Хендрикса как можно скорее, дабы тот, по причине собственной гибели, не успел выполнить задачу, доверенную ему боссами Всадников. Пока противники смекнут, что к чему, будет слишком поздно…

Таков план Черепа. Страйкер не сомневался, что все пройдет как по маслу. События просто не посмеют ослушаться. Зловещий и острый, будто обсидиановый нож, разум гангстера принуждал Время и Сущее к означенному курсу, не позволяя ни на сантиметр уклониться от плана. Глава Ордена являлся осью, вокруг которой по центробежным направляющим вращались события. Всадники Апокалипсиса неслись навстречу Смерти.

План был гениален и вызывающе прост. Такой мог бы родиться в воспаленном мозгу профессора Мориарти, вымышленного вдохновителя преступного мира. Но Череп, невзирая на всю наигранность образа, существовал по-настоящему. Никогда не гнался за невозможным. Преступный мир был чересчур строптивой и хаотичной субстанцией – если представить /как советуют пособия по менеджменту/ сообщество маргиналов в качестве совокупной МАССЫ, – чтобы тщиться надеть на него узду. Глава Ордена не совершал таких ошибок. Он довольствовался реальными целями, каких можно достичь, если приложить интеллект и усердие.

Для гангстера это было некое подобие СПОРТА. Чем, в сущности, не многоборье?.. Бег, стрельба, борьба и шахматная партия с опытным противником. Не важно, что гроссмейстера, в случае чего, можно просто пристрелить…

Затолкав последний труп (парня, которому Волк разорвал глотку) на заднее сиденье, где уже лежали два Всадника, Курт и Череп сделали паузу, переводя дыхание. Страйкер чувствовал себя могильщиком и учеником мясника одновременно. Глава Ордена захлопнул дверцу. Тонированные стекла надежно скрыли жуткую картину, что находилась в салоне. Четверо Всадников прибыли на «стрелку», надменно вышли из машины, не подозревая, что на этом самом «Мерседесе» их отправят в последний путь.

Не проявляя спешки, Череп взял с лакированного капота черную тряпку. Рукав пальто, «Armani». Гангстер потрудился заблаговременно его оторвать.

Прошел вдоль черного корпуса к бензобаку. Открутил заслонку и сунул рукав в отверстие; повозился, стараясь, чтобы ткань окунулась в горючее. Достав зажигалку /Череп, по-видимому, носил ее именно для подобных случаев: отсутствие привычки курения компенсировала другая, не менее пагубная страсть, – взрывать людей/, безволосый выжал из крошечного приспособления газовую струйку. Синее пламя впилось в ткань единственным клыком. Миг – и рукав занялся. Красные язычки побежали к баку.

У «штатного киллера» возникло инстинктивное, почти непреодолимое желание убрать подальше свою мохнатую задницу. Зато бандит, напротив, чувствовал себя вполне комфортно: мешкал, с откровенным интересом разглядывая огонь, будто бы нехотя отошел. Красные язычки взбирались выше, жадно поглощая один сантиметр материи за другим. Знали, что кашемировый рукав, – всего-навсего аперитив, закуска перед пиром…

Курт не вытерпел:

– Гм… Может, ПОЙДЕМ? Все это хозяйство вот-вот взлетит на воздух.

– Тонкое наблюдение, – усмехнулся Череп. – Что ты хочешь за это – медаль?..

Волк нахмурился.

– Нет. Хватит того, чтобы мы СВАЛИЛИ ОТСЮДА. Медлить – опасно и… глупо.

Сказав последнее слово, Страйкер сообразил, что обвинить главу Ордена в глупости намного опаснее, нежели стоять рядом с автомобилем, с бензобака которого свисал зажженный фитиль. Курт изготовился рвать когти.

Однако, Череп отреагировал вполне нормально. Адекватно, – вот подходящее слово, – как реагировал бы обычный человек, находящийся в паре метров от автомобиля, с бензобака которого свисал зажженный фитиль.

Поглядев на Волка, он спокойно кивнул:

– Пожалуй. Пошли.

Развернувшись, гангстер направился прочь: неспешной походкой человека, никуда и никогда не спешащего /и, соответственно, всегда и везде поспевающего/. Фитиль тихо потрескивал. Страйкер морщился – запах паленого кашемира оказался на редкость неприятен. Курт переминался с ноги на ногу, едва не подпрыгивая от нетерпения. Череп же не проявлял желания куда-то бежать. У него, на удивление, был такой беспечный вид, словно он (не просунул в бензобак пылающий фитиль, а…) подогрел чайник, и теперь направлялся в кладовку за конфетами. Едва ноги передвигал. Волк бегло его оглядел, но не отыскал и намека на ранение.

Такой отваги, граничащей с идиотизмом, Страйкер не понимал, – его инстинкты вообще не представляли, что есть отвага, концентрируясь лишь на выживании. А Череп, напротив, плевал на выживание. Его отвага навряд ли являлась таковой. Отважный человек дорожит своей жизнью, подвергая ее риску исключительно редко, ради некой важной цели. В поведении же бандита чувствовалось нерациональное презрение к Смерти. Он, похоже, искренне верил в свою НЕУЯЗВИМОСТЬ. И у него были основания для такого заблуждения. Неоднократно на глазах у Курта Смерть обходила Черепа стороной, ограничиваясь дружескими хлопками по плечам, хотя могла без усилий забрать его жизнь, поведя своей косой… Но нет, она приберегала его напоследок. К чему убивать курицу, несущую золотые яйца? Одного из лучших подручных?.. Череп – подмастерье Смерти. Звучит как название юмористической fantasy. С другой стороны, глава Ордена не очень-то чтил своего работодателя и покровителя. Возможно, неосознанно стремился попасть в царство духов прежде времени…

Приосанившись, Череп прогулочным шагом направлялся к «Доджу». «Mercedes», битком-набитый трупами, остался позади, удаляясь с каждым мгновением – так медленно, невыносимо-медленно!.. Расстояние все еще внушало опасения. Каждую секунду Курт ждал вспышки и грохота, тугой горячей волны, наполненной огнем и осколками. Пламя сожрало фитиль, изготовившись нырнуть в бензобак. Сейчас, сейчас, в этот момент…

Они поравнялись с «Барашком». Страйкер облегченно вздохнул – еще никогда он не был так рад находиться рядом с этой черной торпедой, по ошибке оснащенной колесами. Но гангстер, вместо того, чтобы без проволочек лезть под защиту сантиметровой брони, развернулся к «Мерседесу».

Зачем-то надел очки.

Через секунду «штатный киллер» понял, ЗАЧЕМ.

«Mercedes», битком-набитый трупами, наконец-то взорвался. Его объяло яркое пламя, вырвавшееся изнутри, из наполненного бензином нутра. Автомобиль оказался внутри желтого пузыря, своего рода кокона, сотканного из чистого пламени. Разбухнув до максимального объема, пузырь лопнул, раскидав в стороны раскаленные протуберанцы. Из прорех хлынул грохот, огонь и стремительная волна, обладающая собственной кинетической энергией. По мере ее продвижения стекла звенели и лопались в окнах ближайших домов. Кое-где проносились куски металла.

Курта и Черепа волна коснулась на самом издыхании. Лишь пыль и жар. Волк прищурился, оставив тонкие щелочки. Шерсть обдувал горячий воздух. Эдакий фен – с дорогими спецэффектами. Миг, и все завершилось.

«Mercedes», престижная раритетная тачка, превратилась в искореженную груду металла. Пламя, пресытившись, апатично плясало над раскаленными обломками. Валил густой дым. Вонь жженой резины перебивала все остальное. Запах пережаренного МЯСА был почти неуловим. Почти. Курт поймал себя на том, что постепенно свыкается с этим зловонием.

Не удивился. Обернулся к Черепу, источнику своих злоключений. Солнцезащитные очки превратились в пару озер, поверхность которых была залита блестящей, зеркальной амальгамой. Озера запрудил желтый огонь.

Не говоря ни слова, гангстер распахнул бронированную дверцу и уселся на кресло. Страйкер обогнул «Барашка» – тот утробно взревел. Не успел Волк захлопнуть дверь, как броневик сорвался с места. Груда металла, ставшая для Всадников братской могилой, мелькнула по правому борту. Хендрикс, как и многие, стоящие на пороге потустороннего мира, оказался пророком.

Их найдут не скоро. А когда все-таки отыщут, не скоро опознают. Хендрикс, собираясь на «стрелку» с будущим работодателем, наверняка об этом не трепался. Более того, выдумал убедительную отговорку, чтобы его не беспокоили пару часов. Череп точно знал, что делает. Он получил то, что ценилось больше денег, «человеческого фактора» или оружия.

ВРЕМЯ.

Гангстерская война близилась к завершению, и поэтому счет шел на минуты.

В зеркале заднего вида Курт видел, как останки «Мерседеса» исчезли за углом. Такие были смелые, амбициозные люди. Погибли ни за грош. Зато, в своих следующих жизнях – кем бы они ни воплотились, – уже никогда не доверятся бритоголовым персонажам, сулящим златые горы…

…А Страйкер наконец узнал, ЧЕГО стоит СЛОВО Черепа.

Невзирая на предельно поздний час (вернее, раннее утро), Офис все еще лихорадило от бурной деятельности. Отъезд шефа благотворно сказался на совокупном КПД. «Черепа» успели 1) подлатать лужайки – свои, и, не утруждаясь дозволениями, соседские, 2) вернуть воротам обыденный вид /гангстеры тащили в здание сварочные аппараты/, и даже 3) вставить в окна новые пуленепробиваемые стекла /хотя, поставщика требовалось срочно менять – халтурит, собака/. От пулемета бандиты благоразумно держались подальше. Трое штукатурили (!) фасад, обезображенный черными ссадинами. Обвязавшись страховочными тросами, подозрительно напоминающими снаряжение для альпинистов и сотрудников МЧС, «черепа» свисали с крыши Конторы, и, точно пауки, переползали вдоль фасада. Из рук в руки переходили распылители и кисти.

«Dodge» припарковался у ворот. Завидев шефа, вылезающего из салона, молодчики вытянулись по стойке «смирно». Но Череп не обратил внимания ни на них, ни на трудовые подвиги. В настоящий момент его заботили куда более важные вещи. Захлопнув тяжелую дверцу, он направился к Конторе.

…И лишь на самом пороге затормозил, поднял голову. «Маляры» удвоили усилия, будто пятна копоти воплощали самое Вековечное Зло, обезобразившее этот мир. Глава Ордена внимательно исследовал плодотворность потуг.

Обычное утро.

Обыденное начало гангстерского рабочего дня.

Сейчас, очевидно, Черепу стоило повернуться, поглядеть в камеру, и, улыбнувшись, продемонстрировать зрителям пачку каких-нибудь хлопьев. «Завтрак настоящих гангстеров! Растите большими, умными и алчными!..»

Курт тряхнул головой. Усталость, недосыпание, вот всякая дурь и лезет в голову.

Удовлетворенно кивнув, Череп прошел в открытую дверь. На сей раз путь через лабиринт коридоров отнял значительно меньше времени. Этот феномен объяснялся тем, что гангстер направлялся на «минус первый» этаж Конторы. Там находилось немало примечательных мест, и поэтому подвал был неплохо укреплен – крепость в крепости, своего рода донжон. Последний рубеж. Закупорившись там, энное число бандитов могли держать оборону сколь угодно долго, получая воду из артезианской скважины, еду – из НЗ с неограниченным сроком хранения, воздух – через отдушины с мощными фильтрами, а информацию – при помощи подземных коммуникаций. «-1», не исключено, мог выдержать направленный ядерный удар малой мощности (хотя наверняка не знал никто).

Но сейчас бронированная дверь была распахнута настежь.

На пороге краснели капли крови, следы чьих-то ботинок с ребристыми подошвами. «Черепа» и в будничное время не отличались аккуратностью. Человек же, несущий тело, умершее насильственной смертью, меньше всего расположен к щепетильности. Мировосприятие его, в большинстве случаев, претерпевает коренных метаморфоз. А потому никто не драил пол, и даже не спешил к месту ЧП с хлоркой и ведрами воды.

Впрочем, Череп был далек от осознания всех этих тонкостей. Ему приходилось так часто иметь дело с мертвыми телами (ненасильственная смерть являлась редким исключением), что гангстер приобрел иммунитет к переживанию из-за таких пустяков. Его мировосприятие было незыблемым и категоричным, как скалистый риф, торчащий из буйных волн Повседневности…

– Кретины, – буркнул гангстер. – Развели антисанитарию! Хоть сам все делай…

Кровь тянулась по полу тонким пунктиром, точно разделительная полоса на шоссе, изредка переходя в обширные кляксы /в этих местах, вероятно, «черепа» отдыхали или спотыкались, либо делали это одновременно/. Кровь еще не успела свернуться, значит, гангстеры прошли здесь минуты назад. (Да, таков масштаб Конторы, – приходилось брать след).

Череп совершил это открытие единовременно со Страйкером, если не ранее. В воздухе, натянутой струной, повисло колебание: безволосый раздумывал, не заглянуть ли в «морг», – красный пунктир четко отметил маршрут, – и не учинить ли помощничкам тотальный разгром. Но времени было в обрез. И потом, «морг» располагался в другой стороне.

Скривившись, глава Ордена свернул направо. Курт следовал попятам. «Минус первый» этаж ничем не напоминал ту роскошь и изобилие, что находилась наверху. Голые бетонные стены, линолеум, люминесцентные лампы. В дверных проемах – сантиметровая сталь. Неприступная подземная твердыня. Между полом и потолком располагались контрфорсы – железобетонные колонны. Из стен, точно вены на жилистых руках, проступала арматура. Ничего излишнего, никаких изысков. Суровая функциональность, максимальная эргономичность. Это место, по мнению Черепа, воплощало предельную надежность, олицетворяло собой мощь и незыблемость Ордена. Все же остальные считали, что «-1» этаж более походил на склеп, – в могильниках также отсутствовали изыски, ведь мертвым они ни к чему, верно? Но главу Ордена не заботило чье-либо мнение, за исключением собственного. В этом склепе он чувствовал себя вполне комфортно, что лишний раз подтверждало догадки Страйкера, – Смерть также обитала в подобных местах, бродила неподалеку…

Волк поежился. Подземелья всегда нагоняли на него уныние. Несмотря на то, что Убежище, где он родился, также находилось глубоко под землей. Куда глубже подвального уровня штаб-квартиры. Возможно, этот фактор сыграл с подсознанием странную шутку, и с тех самых пор /…кровь повсюду – на полу, стенах, потолке…/ Страйкер невольно избегает мест /…меж трупов яблоку негде упасть, под ногами хлюпают внутренности…/, находящихся под земной поверхностью, а не вровень с нею, либо выше.

Как и всякий раз, когда Волк оказывался на «минус первом», ему неизменно казалось, что лапы коченеют, а дыхание становится паром. Глупый, нелепый самообман. В подвале было вовсе не холодно. Стены не лучились сыростью, с потолка не капало. Круглый год здесь царила стабильная погода: умеренный климат без осадков, с температурой 22 градуса по Цельсию. Об этом, во всяком случае, сообщали термометры и барометры, заботливо привинченные к стенам через некоторые промежутки.

По обе стороны тянулись металлические двери. За ними, разумеется, находились некие помещения (хотя это утверждение не являлось аксиомой – некоторые двери вполне могли вести прямиком в бетонные стены, дабы отвлечь агрессоров от действительно ВАЖНЫХ объектов). Курт побывал лишь в незначительной части этих помещений. Склады и кладовые, набитые пищевыми запасами; арсеналы, лаборатории; комнаты отдыха, точь-в-точь соответствующие требованиям Министерства Обороны для бомбоубежищ. Все это предназначалось на Самый Крайний Случай.

За прочими дверьми могло находиться все, что угодно – от ядерного реактора до подпольного [в обоих смыслах] казино. По большому счету, Волка это ничуть не заботило. Он оказался здесь только потому, что… желал убедиться, что Череп в безопасности, и до утра «стрелки» исчерпаны.

Посещение «операторской» Страйкера абсолютно не прельщало. Бывать в этом занятном местечке ему также не доводилось, но Курт не горел желанием. Перспектива мягкой постели стремительно овладевала его помыслами. Когда глава Ордена увлечется киберпространством, перспектива, возможно, приблизится на расстояние считанных минут и шагов.

Коридор, узкий и длинный, будто кишка, подошел к концу. Череп и Волк остановились перед дверью, не имевшей ни примет, ни опознавательных надписей. Обнаженный серый металл. О том, что за дверью размещался ВАЖНЫЙ объект, утверждала единственная камера, вытаращившая на гостей круглый глаз. Красный блеск объектива говорил о том, что камера могла просвечивать коридор в инфракрасном спектре. В лучших традициях «разумной паранойи», видеокамера крепилась НЕ над входом в «операторскую», а над ИНОЙ дверью – она-то наверняка приведет захватчиков в глухую стену – благодаря чему, помимо явных преимуществ, охватывала более широкий обзор. Обнаружив посетителей, электронный глаз проснулся, пошевелился, «моргнул» – объектив навел фокус.

Их рассматривали в упор.

Курту стало не по себе. Он искренне надеялся, что его ожидания не найдут подтверждений. Ведь всем прекрасно известно, ЧЕМ именно оканчивается кишечный тракт. Фигурально выражаясь, «штатный киллер» не раз там бывал. Отчего-то он знал, что за дверью его не ждало ничего хорошего. Или, по меньшей мере, приятного, связанного с кроватью и сном.

Пристально поглядев в объектив видеокамеры, глава Ордена нахмурился. Развел руками. Мол, «Ну, чего ждете, придурки?..». Круглый глаз камеры, казалось, смутился. Объектив с тихим жужжанием отвернулся.