Текст книги "Зверь с той стороны"

– Тот человек не представился, – поспешил я уточнить. – Такой косолапый паре-нёк в чёрном дениме. С арматурным прутом за поясом. Он ещё на пикапе фордовском с друзьями ездит и хулиганов сурово наказывает. Народный дружинник, во как! – с нема-лым облегчением вспомнил я.

– А, ты про Зомби, – узнал описанного человека привратник. – Ну, проходи. Он как раз сейчас где-то здесь.

Я поднял бровь. Зомби?.. Вряд ли такое имечко дали ему родители.

За тамбуром открывался уютный холл, отделанный современными, в меру доро-гими материалами и освещаемый современными, в меру дорогими светильниками. Вдоль стен стояли красивые пластиковые «под дерево» кадки с яркими искусственными растениями. Впрочем, с таким же успехом растения могли быть и настоящими. Из холла уходили в глубь здания два неосвещённых коридора. Пахло свежо и приятно, хвоей. Холл перегораживал полукругом метровой высоты прилавок, над которым свисала с по-толка обойма мониторов слежения.

Хромой провожатый вошёл за перегородку и с наслаждением опустил тяжёлое те-ло во вскрикнувшее от непомерной нагрузки кресло. Доберман остался рядом со мной. Он уже почувствовал в посетителе хорошего парня, верного друга четвероногих, и был не прочь познакомиться поближе. К тому же у меня не было клюки. Я ласково взял пёси-ка за морду и немного потискал. Кобель начал пританцовывать, вилять задом и пускать слюни.

– Арден, зараза! – рявкнул на добермана Голем. – Ты с ним поосторожней, – пре-достерёг он меня, когда пёс отскочил в сторону. – Сначала ласкается, а потом рраз! – и яйца оттяпает. Пикнуть не успеешь. Такая сволочь подлая…

Оскорблённый Арден ворча забрался под кадку с пластмассовой араукарией, а Голем, нацепив на бритый череп наушники с микрофоном, принялся вызывать Зомби, величая его почему-то Виталей.

Вскоре тот объявился через один из коридоров. Увидев меня, изобразил короткую, но напряжённую работу мысли, наконец узнал, заулыбался и бросился пожимать руку.

– Ну, земляк, ты где столько времени пропадал? Как твоя подруга? – без передыха расспрашивал он, ведя меня тёмным коридором, придерживая за локоток и за локоток же направляя мое движение. Я не успевал не то чтобы ответить, рта раскрыть. – Не просится больше по паркам гулять? Тебя, кстати, как звать-то? Меня Виталей, но можно и Зомби. Прикольно, да? Это у нас в группе фишка такая, псевдонимы придумывать пострашнее. Я Зомби, тот в копыто раненый бык, что тебя встретил, Демон. Есть Упырь, Шайтан, Циклоп, Каракурт. Была ещё девка, Кобра, но она в другом месте сейчас. Ушла с крутым повышением. И что? Вкалывает как папа Карло, только жопа дымится. – Он заразитель-но рассмеялся. Я поддержал, за компанию. – Так как, ты сказал, тебя-то зовут?..

– Капралов, – поторопился представиться я. – Филипп. Артамонович.

Он поощрительно кивнул, продолжай, мол, Артамоныч. Я рассудительно сказал:

– Погоди, Виталя, не нахлестывай коней. Ты как-то очень уж резко за меня взялся. А я человек, в общем-то, неторопливый. Мне такой темп общения держать трудно. Так что ты покамест не больно-то спеши меня к своему полку приписывать. То есть я, в об-щем, созрел, иначе бы не пришёл. Но есть некоторые вопросы, и они требуют ответов. Объясни для начала толком, что тут за странная контора? На карточке написано «охран-ное агентство». Это мне понятно, вопросов нет. Было дело, сам в «Булате» подрабатывал.

– ”Булат” знаю, – заметил с уважением Виталя. – Серьёзное подразделение.

– Другое мне непонятно, – продолжал я. – Ну не бывает в природе таких охран-ных агентств, которые бы своих дорогостоящих бодигардов по городу рассылали с целью отлова и нейтрализации шпаны! А ведь именно этим вы занимались во время нашей знаменательной встречи в парке. Против столь вопиющего нонсенса вся экономическая наука в дыбы встанет, законом о прибавочной стоимости как разящей дубиной размахи-вая. Что, неужели за это бабки платят? Как-то сомнительно мне… Откуда бы нынче та-ким богатеньким альтруистам на грани кретинизма объявиться? Нешто психушку для миллионщиков на летние каникулы распустили?

Виталя – Зомби ухмыльнулся:

– Ну, ты сказанул! Психушку!.. А с другой стороны, может и так. В общем, где-то даже похоже. Психи, не психи, а вроде того. Готовься, сейчас обалдеешь. – Он сделал страшные глаза и прошипел: – «Предстоящие свету Люциферову»!

Мы давно уже добрались до какого-то кабинета и разговаривали, сидя на кушет-ке. По-видимому, ждали отсутствующее начальство.

– Иди ты!.. – Я картинно отшатнулся и предпринял судорожную попытку засу-нуть в рот собственные кулаки, оба сразу, показывая, насколько обалдел, а заодно оро-бел. – Сотоны дьявольские? Свят меня, свят!

Виталя довольно захохотал. Отсмеявшись, сказал:

– Ага, сотоны. У этих ребят пунктик – повсеместное искоренение зла. Да ты слы-шал, наверно. Люцифер человечеству исключительно добра желает, любит безумно, раньше на него наговаривали несправедливо… тыры-пыры, всё такое. Захочешь, я тебе потом брошюрку подкину, в ней всё досконально растолковано. Только нам с ребятами, в общем-то, без разницы. Мы работаем и всё. Добро, так добро. В глобальном масштабе, так в глобальном. Хотя, если разобраться, даже и гордость какая-то. Ну, вроде, не просто богатеев защищаем, как в других охранках, а освобождаем улицы родного города от че-ловеческого мусора. Девушек, например, по паркам защищаем, – подмигнул он. – Как, годится для тебя такой нравственный фундамент?

Я поджал губы, наклонил голову, приподнял плечи и уперся лбом в кулак, пока-зывая мучительную внутреннюю борьбу.

– О денежном содержании не сомневайся. Бабки платят, причем неплохие, – до-бавил Зомби.

– Допустим, я соглашусь… – Мне не составило труда придать голосу неподдель-ную озабоченность. Она и была неподдельной. – Чем мне это будет грозить со стороны государственных правовых и силовых структур? Гнилой статьёй УК «активное участие в террористической организации»?

– Осторожничаешь, – сказал Зомби с неудовольствием.

– А то, – согласился я. – Бабки бабками, но свободу я ценю дороже. Ты сам видел, какая у меня подруга. А за терроризм, если до суда дойдет, по полной катушке влепят. Как думаешь, станет она зэка из-за полярного круга десять лет ждать?

– Не дрейфь, Капралов. – Виталя был сама уверенность. – У «Предстоящих» всё схвачено. Железобетонно, на всех уровнях. Иначе они бы давно медным тазиком накры-лись, как секта тоталитарной направленности.

– Схвачено, говоришь… Так это только слова. А как насчёт гарантий?

– С печатями и на гербовой бумаге, за подписью президента – таких, конечно, не-ту. Зато есть живые, но не менее надёжные. Вот, взять Циклопа, мою правую руку и вто-рую голову. По жизни – мент, опер. Днём официально преступность преследует, а вече-ром здесь. Если ты такой пугливый, следи за ним. Как только он потеряется, значит при-шла пора резко линять. Но он не потеряется, будь спок. Потому что он сам, своими гла-зами читал на службе одну хитрую директиву, по которой… – тут Виталя решил, что больше потенциальному сослуживцу знать ни к чему и прервал объяснения. – Короче, он не потеряется.

– Эхма! – махнул я бесшабашно рукой, посчитав, что не стоит перегибать палку и вызывать в собеседнике подозрения относительно своей полезности для «дела». – Уломал ты меня, товарищ Зомби. Да и жить как-то надо. Подруге-красавице дорогие подарки по-купать, себе пивко.

– Во, – повеселел тот. – Молодца! Сейчас Ефимовна с обеда вернётся, мы тебя и оформим. Вакансий, конечно, море – «Предстоящие» расширяются вовсю, – но я тебя к себе, в «Фагоцит» определю. Ты где, кстати, до этого работал?

– В НИИ тяжёлой прокатки.

– Вахтёром, должно быть?

Глаза мои помимо воли вытаращились, а уголки губ опустились. Стоял бы – не-пременно упал. А я-то твёрдо был убежден, что на челе моём высоком аршинными пла-менеющими буквами выписан недюжинный интеллект вкупе с высшим образованием!.. Какое горькое прозрение…

– Где там, – отмахнулся я, сладив с шоком. – Конструктором.

– А-а, – протянул Зомби. В голосе слышалось искреннее разочарование.

Повисла пауза.

– В армейке-то хоть служил? – с надеждой спросил Виталя, нарушив минуту мол-чания, отданную нами в память о рухнувших иллюзиях.

– Было дело, – сознался я.

– Десантура, небось? – живо полюбопытствовал Зомби, сжав мой бицепс. – Вон, какой здоровый. У нас Демон из десантников, тоже крепыш.

– Нет, – сказал я. – Погранец.

– Зашибись. А где?

– В Таджикистане.

– Душманов колбасил? Зашибись.

– А ты? – спросил я.

– Спецназ ВВ СССР! – расцвёл Виталя. – «Краповые береты».

– Ну?! – восхитился я. – Крутизна! Погоди… СССР?! Так тебе сколько лет?

– Сорок четвёртый пошёл, – просто сказал тот.

Я почтительно склонил голову перед живым феноменом вечной молодости. Мно-го тридцать дал бы я Витале, вздумай заняться определением его возраста по внешности. И то – на деньги биться об заклад не стал бы.

– Поделись секретом, – взмолился я.

– Никаких особенных секретов. Я неукоснительно следую «Детке» Порфирия Иванова. В армии пристрастился. У нас знаешь, один старлей был…

По интонации я понял, что Зомби не на шутку разохотился предаться красочным воспоминаниям о боевых буднях советского спецназовца и, подавив тоскливый вздох, приготовился слушать.

Спасла меня Ефимовна.

Это оказалась маленькая, невыразимо корявая тётка – настоящее сосредоточение уродств. Я не колеблясь решил, что минимум пять поколений её предков продолжали род исключительно через кровосмесительство. Одного взгляда на короткую верхнюю губу Ефимовны, не прикрывающую не только редких лошадиных зубов, но и белёсой десны, хватило бы, чтобы поразить трудноизлечимой немощью чресла всякого истинного цени-теля женской красоты. Наповал. А полное отсутствие подбородка, бровей и большей час-ти пегих волосиков на крошечной остроконечной макушке?! Морщинистый микроско-пический лоб?! Мертвенный оттенок кожи?! А очки с линзами в вершок толщиной?! О фигуре и вспоминать-то страшно. Брр!

С другой стороны, не будь на свете уродства, что бы мы знали о красоте?

Первый ли я человек, коему в голову пришла столь отточенная мысль? Убеждён – нет. Поверьте, что бы вы ни придумали, всегда найдется парень, который сказал это за-долго до вас. Никогда не быть первым – такова невесёлая участь всякого мыслителя, имеющего за спиной несколько тысячелетий человеческой истории. Насколько проще было умничать Соломону или даже сочинителям Козьмы Пруткова!

Однако, сказал я себе, не отвлекайся. Следует прочь изринуть из груди своей от-вращение, основанное на исключительно субъективных вкусах. Ефимовна – особа, при-ближенная к властным структурам. Следовательно, могущая стать полезной. Возлюби её – и она возлюбит тебя. Да не вздрагивай ты так, Христа ради! Телесный контакт совсем не обязателен, достаточно обыкновенного дружелюбия. Итак…

Я набрался духу и глянул на Ефимовну со всей доступной к обращению в таких адских условиях симпатией. Я убеждал себя, что она всё-таки женщина, венец творения и украшение природы. Что под жуткой маской скрывается нежное, ранимое сердце и тре-петная, полная неизбывной нежности душа. Я был столь настойчив в желании отыскать в её облике следы прекрасного, что мне это почти удалось. Нос Ефимовны, решил я, будь поры на нем не столь крупны, вполне сошёл бы за античный. А костюм был подобран даже и со вкусом. Именно такая длинная юбка плотной вязки из толстой бурой шерсти лучше всего скрывает некоторую диспропорцию ног, и именно такой серо-мышастый жакет замечательно оттеняет бледноту щёк. Деревянные бусы просто прелесть как хоро-ши – не гляди, что из-за многоярусной подвески похожи на кашпо для цветочного гор-шочка.

Я легонько повёл плечами и улыбнулся, ища её взгляда. Улыбка получилось от-менная – открыта и вовсе не крива.

На Ефимовну, однако, совершенно не подействовали мои чары. Похоже, я её раз-дражал даже больше, чем прочие представители проклятой половины человечества, це-ликом состоящей из отвратительных похотливых самцов.

Она злобно зыркнула на нас, уселась за стол и пропищала:

– Что нужно?

– Не расстраивайся, – успокаивал меня Виталя полчаса спустя. Мы двигались к месту нового моего назначения. Виталя вёл машину, я же сидел рядом и смотрел в окно. – Что с неё возьмёшь? Несчастная женщина, никакой личной жизни кроме работы. Бабы, они ж без мужской ласки стервеют. А на такое сокровище как Ефимовна кто позарится? Вот она и вредничает. Чинуша, так её разэтак. Умрёт за параграф. Думает, что иначе не-возможно. Но я всё равно тебя к себе перетащу. Дай только срок. Неделю, ну, может, две. Ты уж потерпи, идёт? Псевдоним пока себе придумаешь забойный…

Виталя растрачивал свое красноречие впустую. Он-то всерьёз полагал, что для меня невозможность занять место в «Фагоците» – дьявольской гоп-команде по отлову шпаны – хуже ножа вострого. И что скучный пост дежурного громилы в одном из второ-степенных офисов такого бравого молодца как я, привыкшего вроде волка кормиться но-гами да зубами, отяготит несказанно.

Я хмуро поддакивал ему, в то время как сам готов был скакать по-козьи. На по-добную удачу ещё утром я не смел и рассчитывать. Офис – это же максимальная бли-зость к документам, сугубому предмету моего любопытства. И максимальная отдалён-ность от передовой. Пропади она пропадом вместе с её тесными огневыми контактами, захватом пленных и неизбежными потерями!

Отказ преподнесла Ефимовна. Тоже, наверное, думала, что насолила этим мне – будь здоров! Положен кандидату по инструкции испытательный срок перед включением в боевую группу, и всё тут, уперлась она.

Виталя бился, как рыба об лёд, доказывая, что инструкция месяц, как устарела. «Предстоящие» вышли из подполья, и сегодня знамёна их реют повсюду. Былая секрет-ность не только бесполезна, но вредна. Да и у него, у Зомби, поглядите вы, уважаемая Виктория Ефимовна, группа же неполного состава! Кобру в «Игву» забрали с концами. Демон – калека, едва годится двери отпирать. А Шайтан-Ильдар только за ради Аллаха до сих пор не уволился. Как встретил эту свою мечту татарского мужчины, кобылицу эту свою необъезженную, культуристку свою дикую, так об одном мечтает – получить пол-ный расчёт да жениться. Плодить с ненаглядной чистокровных татарчат. Аратам, якши? В смысле, любовь у них. Пусть себе рожают, мне, конечно, не жалко, я не националист, однако работать-то с кем? Смилостивься, Виктория Ефимовна! На коленях, на коленях, мать ты наша родная, на коленях молю… Ножки целовать…

Всё втуне. Не положено!

– …Ильдар ещё, татарин упрямый… – доносились до меня сквозь гул мотора горькие сетования Витали. – Ах, Анжелика, ох, Анжелика! Царица моя Шемаханская, гурия во плоти атлетической!

Я насторожил ушки.

– Анжелика? – переспросил я. – Царица Шемаханская – Анжелика? Позволь уз-нать, дорогой Зомби, она часом не имеет отношения к фитнесс-клубу «Flex-2000»?

– Владелица, кажется. А что, ты с ней знаком?

– Выходит, знаком, – хмыкнул я многозначительно. – Понимаешь, слушал я тебя, слушал, и вдруг догадка осенила: вон это кто! Описание больно точное. Кто Анжелику знает, нипочём с другой женщиной не спутает. А я её знаю.

– Что, настолько близко?

Остроумец! Я пожал плечом и хмыкнул вторично. Дескать, понимай, как хочешь.

– Ну, Капралов, ты как тот пострел – везде поспел! – только и сказал Виталя. – Однако перед Ильдаром хвалиться не посоветую. Огонь парень, джигит. Янычар. Заре-жет, как пить дать!

– Я и не собираюсь. Да и нечем хвалиться-то. Мы только приятельствуем да из-редка в спортзале встречаемся. А если что и было, то быльём поросло. Между прочим, – сменил я тему, чересчур интимную, на мой взгляд, – знаешь, Виталя, мне бросилось в глаза, что Демон выглядит не лучшим образом. Как будто во сне с кровати свалился.

– Ты, наверно, ясновидящий? – спросил, усмехнувшись, Зомби.

– Чего скрывать, – признался я скромно, – есть немного. Случаются, веришь ли, время от времени ослепительные прозрения. То Армагеддон пригрезится в красках и зву-ках, то прогноз погоды на будущий уик-энд для южной части Сахалина. То точный срок прихода месячных у супруги начальника. Ещё я неплохо знаю ворожбу. Моя специали-зация – потёки свечного воска, танцы обнажённых девственниц при полной луне и полёт птиц. А вот парная печень, кофейная гуща и ход планет не для меня. Но с Демоном по-лучилось значительно проще. Сам внешний вид его травм исключает двоякое толкова-ние. Падение с кровати, безусловно.

– Демон вообще любопытный кадр, – сказал, подумав, Виталя. – Он, в отличие от прочих моих ребят, сатанист по убеждениям. Истовый. Деньги его, похоже, в последнюю очередь интересуют. Верует в скорый приход Люцифера. Открытые мессы посещает, а может, и ещё чего похлеще… А жесток! Я о нём мало знаю, он замкнутый. Боец отмен-ный, спорить не буду. С ним Кобра была близка, да и сейчас, наверное… На днях он от-просился к родителям съездить, куда-то в глушь, к чёрту на рога. Мол, соскучился, охота за мамкину сиську подержаться…

Виталя открывался мне, малознакомому, в общем-то, типу, будто своему духов-нику. И было это удивительно. И подозрительно. Мог ведь отшутиться, по моему приме-ру. Не то он был пресловутым болтуном, который находка для шпиона, не то бо-ольшущим хитрецом. Очень тонким, очень умным и расчётливым игроком, оценившим меня, пометившим и поместившим в свою краплёную колоду. Или в рукав. Чтобы сдать в нужный момент или сбросить. Дьявольщина, мне вовсе не хотелось оказаться в один ужасный момент его картой, предназначенной к «сносу» во имя победы! Подозритель-ность провоцирует избыточную выработку желчи, почему крайне вредна для пищеваре-ния, и с недоверием к Витале, конечно, неплохо было бы расстаться… Но здесь подстере-гала меня иная беда: мысль, будто Зомби примитивный лопух, нравилась мне ещё того меньше. Ибо недооценка человека, чьи руки держат хоть какие-то управляющие вожжи, чревата. А Виталя, между прочим, возглавляет автономную боевую группу.

Кроме того, я и сам обожаю прикинуться «дерёвней» и простаком, что даётся мне совершенно без труда. И настолько мне удобно и комфортно бывает в роли улыбчивого простофили, что иной раз думается: «Не это ли моя истинная, глубинная суть? Может, вовсе не стоит её прятать, влезая раз за разом в красивый, элегантный, но тесноватый костюм авантажного джентльмена, эрудированного и утонченного?» Н-да…

Итого, Зомби Глупец – Зомби Интриган. Либо – либо. Ох, не густо!.. Но иных ва-риантов я пока не видел.

– …По-моему, – продолжал между тем заливаться Виталя, не подозревающий, сколько тяжелой работы мозгам слушателя задала попытка разгадать скрытые мотивы его откровенности, – у Демона там своя боевая группа, в которой он царь и бог. А мне что? Раз руководство эту самодеятельность не пресекает… Ну, я вошёл в положение, от-пустил. Съездил он. И ему съездили, да как! Ключица сломана, два верхних ребра и ко-лено – вдрызг. Говорит, сарай обвалился, а он коренную балку на грудь поймал. Гонит, ясно. Козлина безрогий!.. – В голосе Зомби прорвалась нешуточная злоба, он дважды стукнул напряжёнными ладонями по рулевому колесу. – Ладно, – взял он себя в руки. – Тебя мои проблемы, к счастью, не касаются. Ага, вроде, приехали. Пойдём, провожу те-бя. Хакерам нашим представлю.

Разведывательная деятельность двигалась, как по маслу. И, похоже, уводила меня всё дальше и дальше от вожделенной цели. То есть при желании я мог бы, наверное, очень неплохо обогатиться, продав информацию о занятиях своих новых подопечных заинтересованным лицам и фирмам. Только вот беда, занятия эти не имели никакой свя-зи – или почти никакой – с человеконенавистнической политикой и практикой «Пред-стоящих». Подопечные, насколько мне удалось понять и увидеть (или насколько мне раз-решили увидеть), вылизывали и наполняли всякой красивой лабудой русскоязычный, англоязычный и франкоязычный сайты, призванные пропагандировать в интернете доб-рые дела Люцифера-Прометея и его верных слуг. А чтобы привлечь внимание как можно большего количества пользователей Сети наверняка, они наловчились подтасовывать рейтинги в популярнейших топ-листах. А то и вовсе их подменять. Нетрудно сообразить, какой Веб-узел после таких поистине ювелирных махинаций оказывался на вершине из-вестности.

После чего и впрямь число посетителей его страниц возрастало подобно лавине.

Иначе выражаясь, ребята вовсю занимались информационными диверсиями. Причем, не без оснований думалось мне, большей частью для себя, а не для работодате-ля. Впрочем, то, что (и сколько) они делали, целиком устраивало обе стороны.

Башковитые они, получается, хлопцы, – сделал я вывод.

Втереться в доверие новому коллективу не составило для меня труда.

Пяток молодых людей симпатичных мне почти во всех отношениях (опрятность в одежде, прическах или принятии пищи не в счёт) день и ночь шуршали за персональны-ми компьютерами, графическими рабочими станциями и прочими серверами, получая от этого удовлетворение, близкое к сексуальному. Дули пиво и лопали всякую гадость вроде разогретой на третий раз пиццы да бутербродов. Перешучивались на птичьем языке. Или то был всё-таки Linux?

Троица охранников, моих сменщиков и коллег, относилась к ним вроде как к ума-лишённым. Антипатия была взаимной. Я же сразу просёк, на чем хакеров можно легко купить, и напялил маску любопытного и абсолютно «нулевого» ламера и компьютерного «чайника». Коим, по справедливости говоря, и являюсь. Приставал с бесхитростными вопросами, вызывающими затяжные обвалы смеха, а иногда высовывался с прописными истинами, облечёнными в форму: «Вы, ребята, наверняка не знаете, но…» Смех во вто-ром случае звучал много дольше, ребята подбегали похлопать меня по плечу и сообщить, что парень я сразу видно – с головой. А месяц-другой в их компании потрусь, глядишь, смогу и электронной почтой пользоваться. Не мудрено, что уже к концу первой двена-дцатичасовой смены киберпанки звали меня Филом и Филипищем, делились пивом и рассказывали анекдоты. А в начале второй смены отдали в неограниченное и безвоз-мездное пользование совсем недурственную, на мой взгляд, «персоналку». Загрузили её играми, музыкой, фильмами и пригласили, не церемонясь, спрашивать «коды, моды и читы» к игрушкам или адреса порносайтов. Всё, что угодно.

Поигравши на подаренном компьютере часок-другой, я позволил себе опомниться и во всеуслышанье объявил:

– Эгей, шальные детки виртуальных джунглей, а ведь вы ж меня вроде как под-ставляете!

«Господи, – мелькнула паническая мысль, – какую невозможную чушь я несу. “Виртуальные джунгли” какие-то выдумал. Как бы не перестараться, этак-то откровенно фиглярствуя».

– Это в чём же? – удивленно спросили шальные детки виртуальных джунглей, пе-реглянувшись между собой со слегка притушенными усмешками.

Выходит, не перестарался. Я сделал вид, что усмешек не заметил.

– Часовому, небось, положено стеречь со всем старанием этот электронно-вычислительный центр, а не компьютерных монстров стрелять либо девок-ню разгляды-вать. – Я скосил глаз на монитор. Маленькая тайская красавица с девчоночьей фигуркой по-прежнему манипулировала губкой и куском мыла под тоненькой водяной струйкой. Пены на её теле, кажется, не добавилось, но и не убавилось, увы. Я с печалью добавил: – Каковым бы занятиям часовой не отдавал своей искренней любви и предпочтения.

– Да брось, Филипище! – тут же отозвалось несколько голосов. – Будь реалистом. Охранять нас считают почему-то необходимым на «фирме». Того не понимая, что если нашими проделками заинтересуются в отделе информационной безопасности ФСБ или МВД, то даже такой здоровый мэн как ты, вооруженный газо-дробовой пукалкой ничего поделать не сумеет.

Пришлось мне заверить ребятишек, что где-где, а на «фирме» как раз понимают всё преотлично. И что оказание вооруженного сопротивления представителям правоох-ранительных органов никак не входит в мою обязанность. А вот оберегать недешёвую вычислительную технику от посягательств преступного элемента – как раз то, за что пла-тят мне жалованье. И пистолет фирмы «Вальтер» с газо-дробовым зарядом, положенный постовому по штату, совсем не такая уж безобидная «пукалка». В особенности, ежели пальнуть из него метров не более чем с полутора, да с верным прицелом в лицо. А стре-ляю я преизрядно, на десяти шагах в игральную карту промаха не дам. Ну, а тем более, на полутора метрах.

– Вот и чудесно, – сказали киберпанки, возвращаясь к своим делам. – Ни минуты в том не сомневались. Продолжай оттачивать меткость в виртуальных тирах. А начальст-ву мы тебя не вложим, будь уверен.

– О’кей, – сказал я удовлетворенно. – Но всё-таки не забывайте: иногда и я могу быть на что-нибудь полезен.

– О’кей, – сказали они в тон. – Не забудем.

Довольно скоро мне удалось продемонстрировать свою полезность наглядно. На-верное, я везунчик.

Дежурства мои протекали по стандартному графику. 12 часов днём – с восьми до двадцати, затем отдых до следующего вечера, затем 12 часов ночью – с двадцати до восьми, затем день отсыпной и день выходной. Нормальный график, свободного времени навалом, да и полусуточные бдения не больно-то меня напрягали. На дневные дежурства частенько заскакивал Виталя Зомби, рассказывал о житье-бытье оперативной группы «Фагоцит», а ночами я гонял электронных чудовищ.

Однажды вечером, когда я уже отстрелял несколько железнодорожных составов всяческих «чужих», а киберпанки ещё не успели разбежаться по домам, только собира-лись, в дверь принялись азартно ломиться. Конторка наша располагалась на первом эта-же обычного дома, в обыкновенной трёхкомнатной «брежневке». Дверь, конечно, была железная, с бронзовым напылением и строгой вывеской «Центр информационных техно-логий “Вектор”. Охраняется ЧОА “КАЛИБР.45”», но дверь не показатель. У кого из граждан сейчас деревокартон остался? А вывеску человек, с хриплым рёвом и матом-перематом атакующий «Центр информационных технологий», должно быть, попросту не разглядел. Маленькая она, вывеска, неприметная. Тридцать сантиметров на двадцать пять, чёрный лак и золотые буквы.

Притихли мои хакеры, всё равно как мышатки в норке и давай на меня вырази-тельные взгляды, полные надежды бросать. Пришлось мне выйти и объяснить шумливо-му дядьке, что он спьяну промахнулся подъездом, никакой Шурик Зуев тут не прожива-ет. Для вящей убедительности я охватил своими крупными, хорошо развитыми физиче-ским трудом дланями плечи мужчины, глубоко утопив большие пальцы под ключицы. Руки у мужчины тотчас же повисли плетьми, он шумно засопел, смаргивая подступив-шие слезы запоздалого раскаяния. А уж внимал справочной информации с такой изуми-тельной заинтересованностью, что не передать словами.

Сообщив нетрезвому человеку всё, что следует по поводу прискорбного инциден-та, я бережно вывел его на свежий воздух, да и отпустил с Богом. Даже под копчик не наподдал. Ушёл дебошир молча, был несколько подавлен и ни разу не оглянулся. Я по-стоял минуту-другую, провожая его взглядом и борясь с мучительным ощущением, что грубость физического воздействия была, наверное, всё-таки излишней. Наконец мужчи-на скрылся за поворотом, страдания моей совести притупились, и я возвратился к своим хищным оцифрованным баранам и волкам. Но прежде, чем продолжить жестокую истре-бительную войну в мрачных компьютерных лабиринтах, пришлось мне низко раскла-няться на шумные аплодисменты спасенных от хулигана киберпанков. Из холодильника появилась заветная картонка с «Туборгом», которую мы дружно и опустошили во славу Петуховки, рождающей таких былинных богатырей и храбрецов, как Филиппище.

А наутро вместе с моим сменщиком явился хмурый усталый мужчина в чёрном джинсовом костюме и ботинках «Т-34», – неофициальной униформе «Фагоцита». Он окатил меня с ног до головы холодным взглядом и молвил:

– Циклоп.

До меня не сразу дошло, что усталый мужчина хочет этим сказать. Ругается? А может, это добрый друг и защитник вечернего бузотёра, пресловутый Шурик Зуев? И сейчас метафорически предрекает, что в ближайшие минуты я буду наказан выкалыва-нием глаза за неуважительное отношение к позднему посетителю? Который на самом деле не случайно забредший пьяница, а самый главный «Предстоящий»? Или «Циклоп» – это пароль, отзыв на который мне полагается твердокаменно помнить, а я почему-то преступно не помню? Потом я как-то вдруг сообразил, что усталый мужчина назвал себя.

– Капралов, – сказал я в ответ, полнясь недоумением и нехорошими предчувст-виями, и протянул Циклопу руку.

– Знаю, что Капралов. Собирайся, – сказал тот, без интереса оглядываясь по сто-ронам, и потёр огромное родимое пятно на лбу. Пятно было бордовое, похожее на деля-щуюся амёбу, поросло редкими короткими и жёсткими светлыми волосками. Мне поду-малось, что возможно, единственный глаз эллинских циклопов именно так и выглядел. Руку мою Циклоп проигнорировал. – Ты тут больше не работаешь, переведен к нам, в «Фагоцит». Первый рабочий выезд сегодня, в восемнадцать ноль-ноль. Сбор возле базы. Базу знаешь?

– Нет, – сказал я.

– Нет? Ну как же нет? Это куда ты устраиваться приходил. Да, и ещё, – спохва-тился он. – Будь пораньше, я инструктаж проведу и амуницию выдам.

– А где Виталя? – севшим почему-то голосом спросил я. – Зом…

– А Виталю убили этой ночью, – сказал Циклоп, перебив меня на полуслове. По-вернулся и вышел быстрым шагом.

Дневник Антона Басарыги. 16 мая, пятница.

Начал курить. Ольга пока не знает и это весьма хорошо. Может, брошу. Даже ско-рей всего. Последний раз я затягивался сигаретой на мальчишнике, перед свадьбой, ис-полняя обет, данный невесте: «Мужем – ни-ни!!!» Тому минуло… Жутко представить, сколько. Тогда, помнится, был «Данхилл», дорогой и ароматный. Сейчас – крупно поре-занный табак-самосад. Он много ароматней «Данхилла» (здорово отдает грибами), при-том совершенно бесплатен. Холщовый мешок с самосадом я отыскал на полатях, под во-рохом таких же мешков с сушёными опятами, плодами шиповника и разными травками-корешками. Разведением табака в прошлом годе занимался тесть и даже начинал подым-ливать доморощенной махрой, рядясь в народнические одежды, но скоро бросил. То есть картуз, жилетку с серебряной луковицей антикварного брегета в кармашке и шёлковую рубаху при яловых сапожках да полосатых плисовых штанах он иной раз и одевает-обувает на праздничные гулянья. На Троицу, например, Пасху или на «День посёлка», совпадающий с точностью до ближайшего воскресенья с языческим Иваном Купалой. Но козью ногу больше не смолит. Я его отлично понимаю; понимание идет из глубин орга-низма. Махорка вызрела столь зла, что даже сейчас, за полгода изрядно выдохнувшись, продирает не токмо до нутра, но до самых митохондрий и клеточных ядер. После первой же затяжки слезы выжимаются с ошеломляющим давлением: они брызжут, словно пу-щены из водяного пистолета – на полметра, а то и поболее. Глотку дерёт будто бороной, волосы по телу встают и вытягиваются во фрунт, а селезёнка ёкает и стремится оборвать-ся к семи лешим.