Текст книги "Ментальные шахматы"

* * *

Войдя в дверь своей новой квартиры, я вздохнул с облегчением – наконец-то эта вечеринка закончилась. Впервые я столкнулся с такой натянутой и невесёлой атмосферой во время застолья. Все вели себя на редкость неестественно: произносили нелепые слова, неуклюже шутили, неискренне поздравляли меня с трудоустройством – в общем, осадок остался неприятный. Единственный положительный момент – теперь я знаю имена своих новых коллег (хотя «знаю» не значит «помню»).

Короче, первый рабочий день удачным не назовёшь – не за этим я сюда ехал. Надеюсь, потом всё образуется… По крайней мере, денег здесь обещали заплатить гораздо больше, чем я мог бы получить в своём городе (что странно), да и жильё какое-никакое предоставили…

В комнате было душно, и я открыл окно. Ворвавшийся вихрь принёс свежесть, разбавленную толикой выхлопных газов. Моя квартира находилась на девятом этаже, а здание, к тому же, стояло на возвышении, так что переплетение ночных улиц было видно как на ладони. Город в большинстве своём уже спал, лишь редкие жёлтые мазки фар прочерчивали линии плохо освещённых улиц, да перемигивались дремлющие светофоры. Накатывал волнами и отступал слабый шум, когда случайная машина проезжала вблизи дома.

* * *

Прошла неделя, а работы у Максима всё не было. От попыток добиться задания директор Вася уклонялся, прося подождать ещё денёк, однако на следующий день он появлялся в лифте лишь затем, чтобы рассказать очередную байку и скрыться вновь. Максим даже написал заявление об уходе, но директор просто выбросил его в мусорную корзину.

– Ну нет работы, а тебе-то что? – увещевал Максима Фёдор. – Сам себе придумай занятие какое-нибудь. Женись, например. На ком? Да вон хоть на Юле, какая разница-то?

– Что значит, придумай себе занятие? На работе всё-таки хочется иногда и делом заняться, а не плевать в потолок восемь часов кряду.

– Подумаешь, в потолок плевать! Разве у кого-нибудь из нас работа есть? И ничего, никто не жалуется, все послушно плюют в потолок.

– А я не хочу!

– И что? Иди тогда в религию подайся, что ли. У нас тут много конфессий, на любой вкус. Заодно и время рабочее убьёшь – покамлаешь возле компьютера, день и пройдёт.

* * *

Не знаю, как я дотерпел до августа, но сегодня я точно покину этот город. Два месяца пытался я привыкнуть, но безрезультатно. За это время у меня даже случился роман с Юлей, но как-то быстро сошёл на нет. Оно и понятно – от нечего делать любовь не возникает.

В общем, жизнь текла без каких бы то ни было событий. Кроме того, по пятницам ко мне повадился приходить Фёдор с неизменной бутылкой водки. Хоть я и не любитель обильных возлияний, но отказать было неловко, да и потом, заняться-то всё равно нечем, так что пятничные вечера проходили в бесконечных пьяных беседах. Вчерашний вечер не стал исключением.

– Неужели ты ещё не понял, что ты здесь навсегда? – удивился Фёдор, когда я в очередной раз посетовал на судьбу.

– Как навсегда?

– Очень просто. Попадая в этот город, ты становишься его пленником, и никогда отсюда не выберешься.

– Но почему? Я не желаю быть пленником какого-то там города!

– Как будто тебя кто спрашивает! На самом деле, быть в плену у города не так уж и плохо. Во всяком случае, от этого ещё никто не умирал. Все мы находимся в плену у чего-то: в плену политики, религии, собственных предрассудков, да мало ли чего ещё! Так что считай, тебе повезло.

– Что-то мне как-то нерадостно от такого везения. И что, по-твоему, отсюда нет выхода?

– Почему нет? Пожалуйста, садись на электричку, уезжай. Кто тебе мешает?

И теперь я иду на вокзал. На улицах людно, и все словно чему-то рады, хотя с чего бы? Полуденное солнце буквально испепеляет город, и тени жалки – не скроешься, – а народ радуется!

Но вот над домами показалась круглая крыша со шпилем. Вокзал. Невольно я ускоряю шаг.

Проходит время, и вдруг я обнаруживаю вокзал у себя за спиной! Когда и где успел я свернуть? Я поворачиваю и иду назад, но вокзал вновь исчезает, прячется мне за спину, будто играет со мной.

Наконец, прямая улица, ведущая к вокзалу; слышен шум поездов, видны люди, входящие в здание и выходящие из него. И я бегу по этой улице, но попадаю в тупик.

Я возвращаюсь на проспект и пытаюсь обратиться за помощью к идущим мимо людям, но они меня не замечают, а рядом по дороге пролетают машины, обдавая меня едкими выхлопными газами.

Наступает ночь. Исчезают люди, исчезают машины, стихают звуки.

К полуночи поднимается ледяной пронизывающий ветер, а я всё бреду к вокзалу, не зная верного пути и не помня дороги назад, один в коварном городе…

01—02.07.2009

Ремонт

Тяжёлая техника прибывала весь день, выстраиваясь в длинную цепь на обочине по обеим сторонам улицы. Едва сгустились сумерки, взревели мощные моторы, спугнув последние легковушки, и работа закипела. Ночной воздух взорвался грохотом выворачиваемых бордюров, эхо которого подолгу металось среди коробок окрестных домов. Специальные комбайны утюжили полотно дороги, пожиная урожай асфальта, снимая его слой за слоем и обращая в мелкую крошку. Один за другим наполнялись ею кузова самосвалов, и в воздух поднималась угольно-чёрная пыль, делая пасмурную ночь ещё темнее.

К утру уставшая техника разъехалась по своим норам, а от дороги осталась только тонкая плёнка асфальта, испещрённая ямами и проплешинами грунта.

А дальше зарядили дожди. Они оставляли грязные потёки на покрытых асфальтовой пылью окнах, размывали остатки улицы, превращая её в полосу препятствий из луж и скрытых под ними ям.

Осторожные водители пробирались по ней еле-еле, на первой передаче, словно ощупывая колёсами неверный путь. Но после того как несколько автомобилей и один автобус со звонким всплеском ушли под воду и исчезли, движение прекратилось вовсе.

Наконец, сырая погода отступила, и весёлое весеннее солнце осушило половодную реку улицы, оставив редкие бочаги и зияющие провалы.

Вскоре вернулась техника и вновь вгрызлась в дорогу, хотя остатки асфальта начисто смыло дождями. Широкая колея становилась глубже и глубже, и пропали из виду крыши машин, но глухой подземный рокот и вереница гружённых землёй самосвалов, натужно выбирающихся на поверхность, говорили о том, что работа не прекращается ни на миг.

Пространство вдоль ущелья постепенно искривлялось, фундаменты домов всё больше стягивались к бездне по мере того, как увеличивалась глубина.

Процесс было уже не остановить, и дома начали скользить и срываться с края. Пропасть с нарастающей скоростью засасывала в себя соседние улицы, города, страны, континенты. С шипением стёк вниз и сошёл на нет Мировой океан.

Планета вывернулась наизнанку и схлопнулась, оставив по себе лишь абсолютно чёрный шарик пяти метров в диаметре.

06.05.2021

Герой

Сергей в очередной раз рассматривал мятую листовку. «Устал от войны? Хочешь начать новую жизнь? Планета Тау Кита f ждёт тебя! Пройди отбор и сделай свой вклад в будущее нашей колонии!» Кричащие красные буквы, идиллический пейзаж на картинке и адрес вербовочного пункта внизу – такие листовки в последнее время получали многие.

Соблазн бросить всё и отправиться за двенадцать световых лет в поисках лучшей жизни был велик – через месяц Сергею исполнялось восемнадцать, а идти на войну не хотелось совершенно. Война шла уже пять лет, все эти годы стороны наступали с переменным успехом, но никто не мог добиться решающего преимущества. Хотя оружие массового поражения уничтожили ещё в прошлом веке, человечество накопило изрядное количество других средств убийства, и потери были велики. При этом повод и смысл этой войны для народа оставался туманным – официальная пропаганда меняла версии в зависимости от ситуации. Истину знала, похоже, только правящая Партия Порядка.

На вербовочном пункте было людно – очередь из желающих сбежать с Земли заняла весь просторный холл и хвостом вилась по улице. В первый день претендентам требовалось лишь заполнить анкету со стандартными вопросами, на основании которой проводилась первичная фильтрация. Через неделю курьер доставил Сергею официальное предписание явиться для прохождения окончательного отбора по указанному адресу со списком вещей, которые можно взять с собой – в случае успеха пути назад уже не было.

И вот позади десять дней бесконечных тестов, большинство из которых в явной или завуалированной форме проверяли преданность делу Партии Порядка, что, впрочем, не особо удивляло – партийная идеология вбивалась в головы с детства, а в годы войны пропаганда только усилилась. По окончании испытаний претендентов распределили по автобусам. Только один из автобусов отправился вглубь страны на космодром. Среди шестнадцати счастливцев оказался и Сергей.

Корабль, привезший новых колонистов и груз продовольствия и металлических изделий, приземлился рядом со своим гигантским собратом, накрывавшим тенью всю посадочную площадку. Новичков встречала группа мужчин в одинаковой серой одежде с эмблемой Партии Порядка на левой стороне груди.

Подошедший к Сергею полный мужчина лет сорока с пристальным взглядом назвался Геннадием и сообщил, что он будет куратором Сергея. Он показал Сергею колонию, состоявшую из пяти длинных бревенчатых бараков, где жило большинство колонистов, около пятисот человек, здания поменьше, где размещались кураторы, и большого бетонного заводского корпуса в отдалении – через два дня Сергею предстояло приступить к работе там. Что производит завод, Геннадий сказать отказался, ответив лишь, что продукция очень важна для Земли и Партии Порядка. «В своё время узнаешь подробней», – пресёк он дальнейшие расспросы.

Сергея поселили в четвёртом бараке в большой комнате вместе с остальными пятнадцатью новичками. В первые дни новички общались в основном между собой – старые колонисты от разговоров старались уклоняться. Постоянные недомолвки и всеобщая скрытность напоминали о Земле, где все следили за всеми, боялись сказать лишнее. Сбежав от земного общества, колонисты оказались внутри его миниатюрного клона. Но здесь не было войны.

На третий день Сергей начал работать на заводе. Поначалу он отвечал за первый этап некоего технологического процесса – его задача состояла в том, чтобы следить за правильностью действий автомата, формировавшего из металлических листов длинные полые трубки метрового диаметра. Что оказывалось на выходе конвейера, можно было только догадываться.

Отношения с другими колонистами по-прежнему не складывались – охотно шёл на контакт только куратор Геннадий, но с ним откровенничать хотелось меньше всего. Поэтому по вечерам Сергей предпочитал уединяться на берегу реки, протекавшей в километре от колонии, и смотреть на закат. Для отвода глаз он брал с собой книгу, но читал мало, в основном размышляя об увиденном за день.

Пейзаж, открывавшийся с высокого берега, напоминал о Земле: тихо струилась река, уходили вдаль цветущие луга, на горизонте в тёплых тонах летнего заката тонул лес. Носились в воздухе вечерние птицы, охотясь на зазевавшуюся мошкару. Звон крыльев сотен насекомых наполнял воздух, но в звоне этом не было комариной назойливости, человек явно пришёлся местным кровососущим не по вкусу. Лето на Тау Кита f длилось в два раза дольше земного, и долгие сумерки были теплы и приятны.

Спустя неделю металлические листы, привезённые с Земли, закончились, и Сергея стали переводить с одной работы на другую, что позволило ему, наконец, понять суть происходящего на планете. Окончательное понимание наступило, когда, случайно оказавшись во время рабочего дня снаружи, он увидел приземлившийся на крыше завода летательный аппарат и людей в защитных костюмах, с величайшей осторожностью выгружающих из него тяжёлый контейнер.

Вечером Сергей, как обычно, отправился к реке. Однако там его уже поджидал Геннадий.

– Ты видел?

– Да, – не стал отрицать Сергей.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Я думаю, что конвенция…

– Конвенция 2253 года запрещает производство атомного оружия на Земле и действует только на Земле. Но мы не на Земле. Там добыча и использование радиоактивных руд под международным контролем, даже во время войны мы ничего не можем сделать. Это невероятная удача, что мы добрались до планеты, богатой ураном. И что на Земле только руководство партии знает об этом. Как только у нас будет достаточное количество боеголовок, мы отправим их на Землю на нашем корабле и выиграем войну. Ты ведь хочешь выиграть войну? Или ты долбаный пацифист?

– Никакой я не пацифист. Я предан делу Партии Порядка!

– Что ж, я и не сомневался.

В последующие недели Сергей чувствовал повышенное внимание к своей персоне как со стороны кураторов, так и со стороны нескольких обычных колонистов. Будь как все – этот закон впитался под кожу ещё на Земле.

Постепенно внимание ослабло – видимо, Сергей доказал свою благонадёжность. Всё так же его перебрасывали с одной работы на другую, как, впрочем, и других колонистов.

Прошло четыре месяца. За это время прибыло несколько новых партий колонистов, и Сергей уже считался старожилом. Вместе с пополнением прибывали и материалы для производства ракет, достаточно малыми партиями, чтобы считаться материалами для обустройства колонии.

Сергей согласился присматривать за последней группой новичков, вызвав тем самым одобрение кураторов. Как следствие, ему стали доверять наиболее важные технологические операции на заводе.

Сергей не был героем. Однако он прекрасно понимал, что атомная война приведёт к гибели всего человечества. Именно поэтому одним тихим утром над колонией на планете Тау Кита f вырос огромный огненный гриб.

10.05.2017

Городские сны

Тускло мерцают капли на листьях хмурого леса. Густы ночные тени. Она пробирается сквозь чащу. Мокрые от недавнего дождя волосы липнут к лицу, и потревоженные ветки окатывают ледяными брызгами.

Внезапно за лесом вырастает город. Застывшие в торжественном безмолвии улицы, гулкие мостовые. Ночь съедает краски, и укутанный ею город однообразен и бесконечен.

Наступает рассвет, и на улицах появляются первые прохожие. Она ловит обрывки фраз, но не понимает ни слова. Чужой язык, чужие стены, и сама она здесь чужая.

Будильник рассеивает видение, но не может прогнать его окончательно, и по дороге на работу она чувствует, как под очертаниями настоящего города возникают образы из сна.

А дальше – привычный офис и суета. Она действует на автомате, повторяя каждодневный цикл, словно отдавши своё тело и разум общественному механизму.

Колесо дня проворачивается на идеально смазанной оси, и полог ночи падает, высекая искры фонарей.

А в том городе зима. По улицам мечется ветер, неистовый и злой, бросается колючим снегом. Она сжимается под тонким пальто и ищет укрытия, но все двери заперты. Она хочет проснуться, но не может. Наблюдая себя со стороны и оставаясь в то же время собой, она содрогается от холода и страха, порождённого этой двойственностью. Ткань сна мимикрирует, притворяясь явью, и сознание мечется, стремясь разорвать гнетущий кошмар.

Утро не приносит избавления. Кофе подстёгивает мозг, но не разгоняет хмарь мыслей. То тут, то там сквозь прорехи в реальности проступают контуры мрачного города, а звуки обращаются в неведомую тарабарщину. Плоскости экранов становятся окнами в сон. Отчуждённая от самой себя она куда-то идёт, что-то делает, но память отказывается фиксировать происходящее.

Неделя за неделей, месяц за месяцем, всё глубже сон. И она уже не понимает, город ли снится ей или она снится городу, и что будет, когда они оба проснутся.

07.02.2023

Вторник

Сегодня вторник. Как и вчера. Прошедший день я помню вполне отчётливо и знаю, что календари врут, утверждая, что среда только завтра. Но в то же время я понимаю, что вряд ли мир разом сошёл с ума, и это нервирует.

Я еду в автобусе и, глядя на окутанный зыбкой серой дымкой утренний город, пытаюсь, но не могу примирить противоречивые мысли.

Вскоре призрачным колоссом из тумана вырастает небоскрёб Корпорации, и автобус мягко причаливает к остановке. Пора выходить.

Я погружаюсь в рабочую круговерть и больше не вспоминаю о временных нестыковках. Впрочем, я физически не смог бы думать ни о чём постороннем во время работы – я программист Корпорации.

Многие слышали, что мы особенные, да и огромный конкурс на вакантные должности говорит об этом, но мало кто знает, кто такие программисты Корпорации на самом деле. При приёме на работу всем нам делают небольшую модификацию мозга, вживляя имплант, после чего мы можем объединять свои сознания в сеть, пусть и с помощью сервера Корпорации. К нему мы подключаемся посредством специального шлема-интерфейса. Каждый становится частью некого суперпрограммиста, распределённого мозга – недетерминированной системы, возможности которой многократно превосходят возможности отдельных личностей. Индивидуальность на время растворяется, отдавая свои способности сети. Мы выходим на совершенно иной уровень программирования – программирование образами. Мы не нуждаемся в словах и тем более не нуждаемся в виртуальной реальности – мы сами моделируем реальности.

Каждый день я на восемь часов выпадаю из действительности, и это безумно интересно – чувствовать себя демиургом, творить новый мир. Но расплата – тяжёлая, отупляющая усталость к вечеру, давящая сверху каменной плитой. Однако наутро меня снова тянет сюда.

За вторником приходит вторник, потом опять вторник, и опять вторник, и опять… Череда вторников сверлит мой мозг по утрам, но растворяется к вечеру. Порой я сомневаюсь, принадлежит ли мне собственный разум.

Я вспоминаю другие дни, какие-то события, каких-то людей, но я не помню ни имён, ни деталей. Я не чувствую иных дней, вторник всепоглощающ, словно вакуум.

Я хочу обсудить временные выверты с кем-нибудь из своей группы, сравнить ощущения, но я не знаком ни с кем из этих людей, хотя и породнился с их сознаниями. Корпоративные правила запрещают какие-либо личные контакты – якобы они могут повредить единству группы. Я понимаю, что много раз пересекался с коллегами в коридорах Корпорации – всякий раз воздух между нами словно становился вязким, непреодолимым, а черты лица человека растворялись в памяти, стоило только отвернуться. Встреть я его на улице, я ни за что бы его не узнал.

Хотя одну девушку я всё-таки запомнил. Даже не саму девушку, а её магнитный взгляд – он притягивал вопреки сопротивлению воздуха, вопреки причудам памяти. С тех пор я всегда чувствую её присутствие в коллективном сознании, словно её разум обладает тем же магнетизмом, что и взгляд.

Однажды подключившись с утра к сети, я не сразу соображаю, что произошло – на меня накатывает ощущение пустоты, тугим кольцом охватывая мозг. И тут вспышкой – она исчезла.

Идут вторники, но она не возвращается. С нелепым автоматизмом я продолжаю совершать всё те же действия, прохожу один и тот же цикл виток за витком, погружаюсь в коллективное сознание как в сюрреалистический кошмар. Разум бунтует против замкнутости времени и против пустоты, но не может найти выход.

В один из дней за два часа до рассвета меня будит телефонный звонок. Незнакомый голос сообщает адрес и велит прийти немедленно. Я вешаю трубку и засыпаю.

На следующее утро звонок повторяется.

Когда это случается в третий раз, я уступаю настойчивости неизвестного собеседника.

Ещё совсем темно, и воздух промозглый. Я прихожу на площадь, сейчас она тиха и пустынна. Заметив меня, словно из пустоты появляется высокий человек в чёрном плаще.

– Садись, – он указывает на припаркованную машину, – и не задавай вопросов.

– Но куда мы едем?

– В резервацию. Не трать время попусту.

Видя, что незнакомец не склонен к разговорам, я молча подчиняюсь. Автомобиль стремительно покидает спящий город. Пока мы едем, поднимается солнце и пейзаж светлеет. Мы сворачиваем на неприметный просёлок и останавливаемся в странной деревушке – два десятка совершенно одинаковых крохотных домишек стоят впритык друг к другу, словно выровненные по линейке. Белые гладкие стены, окно и дверь без порога. Узкая песчаная дорога проходит вплотную к зданиям.

– Это и есть резервация?

– Да.

– Но если это резервация, то кого здесь могут удерживать и как? Где забор, где охрана?

– Они не нужны. Смотри сам, – человек в плаще подводит меня к окну первого домика.

Обстановка внутри спартанская: кровать, простой деревянный стул и маленький стол из некрашеных досок. На стуле сидит мужчина лет сорока, его невидящий взгляд направлен то ли в окно, то ли в какую-то точку рядом с ним. Пытаясь привлечь его внимание, я машу рукой и стучу по стеклу, но он не реагирует.

– Бесполезно, – говорит мой проводник.  – Он ничего не заметит, даже если рядом взорвётся атомная бомба.

– Ничего не понимаю, – я подбегаю ко второму домику, к третьему, и везде наблюдаю одну и ту же картину. – Кто это такие?

– Это бывшие программисты Корпорации. Возможно, то же ждёт и тебя.

– Но… – и тут меня пронзает неприятное предчувствие. Стремительно перемещаясь от домика к домику, в одном из последних в ряду я вижу то, чего ожидал и чего боялся. За окном симпатичная темноволосая девушка, и хотя её взгляд потух и больше не притягивает, я её сразу узнаю. Я распахиваю дверь, но тут меня сзади хватает чёрный человек, оттаскивает от входа и силой заталкивает в машину.

– Всё, экскурсия закончена. Поехали. Ей ты ничем уже не поможешь.

– Ну что, пришёл в себя? – спросил меня человек в плаще, когда мы выехали на шоссе. – Какой сегодня день?

– Вторник.

– Всё тот же бесконечный вторник…

– Всё тот же… Постой, откуда ты это знаешь? Ты тоже?

– Да, я тоже был в Корпорации. Те, кого мы сейчас видели, вступили в борьбу с Корпорацией и проиграли. Я боролся и победил.

– Но зачем?

– Зачем бороться? А разве тебе не надоело быть рабом?

– Я не раб.

– Да ну? А что же у тебя всегда вторник, ты не задумывался? Корпорация стремится контролировать всё, всю твою жизнь, не давать тебе ни секунды на отдых и свободные мысли. Все приспособления для входа в сеть – фикция. Твой имплант постоянно в сети. Ты думаешь, что говоришь одно, а на самом деле говоришь другое. Тебе что-то говорят, но слышишь ты совершенно иное. Твоя жизнь – иллюзия.

– Так, может, и ты иллюзия?

– Может. Однако лучше бы тебе поверить в мою реальность.

– Допустим. Но если Корпорация знает всё, то она знает и то, что происходит сейчас. Кто-то там наблюдает за нашей поездкой и похихикивает.

– Вовсе нет. Для Корпорации ты сейчас мирно спишь. Не забывай, я смог освободиться от рабства, и я могу помочь освободиться тебе.

– Хорошо, пусть всё, что ты мне рассказал, правда. Но у меня всё равно не укладывается в голове: разработка программ представляет собой такую великую ценность, что нужно полностью подчинить человека фирме. Ради какого-то коммерческого продукта!

– А ты сам хотя бы представляешь, что разрабатываешь? Какой продукт? Попробуй-ка вспомнить.

– …

– То-то же. Ты работаешь с образами, с абстракциями, а что на выходе – не знаешь ни ты, ни кто-либо ещё из твоей группы.

– А ты?

– И я не знаю. Корпорация – ширма. Что за силы за ней стоят, мы можем только догадываться… Приехали. Иди к себе и попытайся уснуть. Когда придёт время, ты вспомнишь наш разговор.

Будильник звонит, как обычно, в семь, но я еле продираю глаза. Такое чувство, будто на мне всю ночь пахали. Обрывки сновидения тают как утренний туман: дорога, автомобиль, плащ…

Я засыпаю в автобусе и едва не проезжаю нужную остановку. Но на работе всё приходит в норму – я включаюсь в общее сознание и забываю про ощущения тела, и даже пустота сегодня не чувствуется так явно.

Но вечером я валюсь от усталости. А ведь завтра всего лишь вторник…

– Доброе утро! – голос в трубке в четыре утра. – Ты знаешь, куда идти.

Внезапно я вспоминаю всё – человека в плаще, резервацию, девушку. Сколько времени прошло – неделя, месяц? Я содрогаюсь от ужаса.

Спустя двадцать минут я на площади.

– Та девушка… те люди в резервации, почему их не убили? – спрашиваю я.

– Есть наказания похуже смерти. Эти люди были сильными личностями, как ты или я, – отвечает незнакомец. – Они смогли пойти против системы, но система оказалась сильнее. Корпорация ненавидит неповиновение, она расценивает его как предательство. И она их наказала. Корпорация оставила этих несчастных в живых, но импланты выжгли им мозг. Теперь в их сознании есть место только самым простым мыслям.

– И так случится с каждым…

– Нет. Покорные на всю жизнь останутся умными рабами, Корпорация будет о них заботиться. А вот тебе подобной участи не миновать. С моей помощью или без неё, но рано или поздно ты взбунтуешься.

– Помоги мне!

– Я знал, что ты это скажешь. Ты можешь освободить себя, но ты можешь спасти и всех остальных. Есть способ разрушить систему изнутри.

– Я готов.

– Хорошо. Сейчас я передам тебе одну последовательность образов, которая позволит на время подчинить общий разум твоей воле, и вторую, которая навсегда разорвёт связь между системой и имплантами и уничтожит все её базовые файлы на всех серверах. Это своего рода вирус. Естественно, ты должен помнить всё и быть в полном, незамутнённом сознании, чтобы запустить вирус. Поэтому ты сделаешь всё сегодня. Дольше прикрывать твоё сознание я просто не смогу.

По пути на работу я не замечаю ничего вокруг, поглощённый хаосом мыслей. Меня обуревает праведный гнев, и я обладаю мощью, способной уничтожить Корпорацию, но, с другой стороны, я не понимаю, почему тот человек облёк этой властью именно меня, почему он доверился мне.

Войдя в общее сознание, я в то же время продолжаю оставаться отстранённым, полностью контролирующим свои мысли. Раз за разом я вспоминаю девушку, её взгляд, сначала магнитный, затем опустошённый.

Наконец, я решаюсь, и запускаю вирус. Сначала не происходит ничего, потом вокруг бешеным ураганом, всё быстрее и быстрее, начинает вертеться калейдоскоп образов, ярких и пугающих.

Я прихожу в себя в маленькой комнате. «Теперь у тебя наступит среда», – смутная мысль или эхо мысли появляется и пропадает на грани сознания.

Я сижу на жёстком стуле не в силах подняться, словно связанный.

Я вижу, как медленно закрывается дверь. В прямоугольнике окна промелькивает чей-то чёрный плащ.

15.08.2019