Текст книги "Неправильные сочинения. Комментарии комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума»."

Софья

 
Гоненье на Москву. Что значит – видеть свет! (1.7.19)
Где ж лучше?
 

(1.7.19) – вполне представляя интеллектуальный и нравственный уровень своего воздыхателя, Софья предпочитает не замечать оскорблений почти родственника Чацкого.

Далеко не от первого ей уже доводилось слышать, что это мир не так хорош, как этого хотелось бы оратору. Но таких разочарованных и весьма зрелых юношей во все века хватало, стоит ли на них обращать внимание именно в веке XIX?

Чацкий

 
Где нас нет. (1.7.20)
 

(1.7.20) – полистав свою записную книжку, Чацкий довольно быстро обнаруживает вот этот давно уже заезженный каламбур и попал в точку, даже называя себя, как монарха во множественном числе. Удовлетворённый остротой банальной остроты Чацкий возвращается к обычному для него въедливо-язвительному тону, постепенно опять распаляясь.

 
Ну что ваш батюшка? всё Английского клоба
Старинный, верный член до гроба?
Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век?
А этот, как его, он турок или грек?
Тот черномазенький, на ножках журавлиных,
Не знаю, как его зовут,
Куда ни сунься: тут как тут,
В столовых и в гостиных.
А трое из бульварных лиц,
Которые с полвека молодятся?
Родных мильон у них, и с помощью сестриц
Со всей Европой породнятся.
А наше солнышко? наш клад?
На лбу написано: Театр и Маскерад;
Дом зеленью раскрашен в виде рощи,
Сам толст, его артисты тощи.
На бале, помните, открыли мы вдвоём (1.7.21)
 

(1.7.21) – «На бале»… вряд ли это был бал, вероятно, детский праздник. Софью ещё не могли вывозить на балы, а насколько уместен был Чацкий на детском празднике, оставим за скобками.

За ширмами, в одной из комнат посекретней, Был спрятан человек и щёлкал соловьём, Певец зимой погоды летней. (1.7.22)

(1.7.22) – если Чацкий и высказывал какие-то передовые идеи, то они точно не касались театрального искусства, так как шумовое оформление стало необходимым элементом театра, а балет, о котором речь впереди, вообще, стал гордостью нашей страны.

 
А тот чахоточный, родня вам, книгам враг,
В учёный комитет который поселился
И с криком требовал присяг,
Чтоб грамоте никто не знал и не учился?
Опять увидеть их мне суждено судьбой! (1.7.23)
 

(1.7.23) – ну, пошла писать губерния! Чацкий приступил ко второму по негодности для обольщения женщины приёму – ругать её родню. Перемывание косточек родне предмета любви, перетряхивание сплетен трёхлетней давности, а тем более о дорогих Софье людях, которые всегда были с ней неизменно добры, внимательны, пусть они, как и все люди, не лишены недостатков, может, и увлекательное занятие, но бесперспективное. Мало того, всё, что говорит Чацкий, – намеренное и неприкрытое оскорбление и самой Софьи. Известно, что самые тяжкие оскорбления в русском языке наносятся не напрямую тому, кого хочешь оскорбить, а его самым близким родным. Хорошо, что Чацкий пощадил покойную матушку Софьи.

В этом монологе, вольно или невольно, Чацкий выдаёт свой круг общения, чем он отличается от «того… на ножках журавлиных», если и он везде, «куда ни сунься»? Ведь не в университетах, не на учёных советах или библиотеках Чацкий встречает весь этот, так неприятный ему люд?

Поскольку Фамусов – член «Аглицкого клоба», то значит, он человек значительный, т. к. вступить туда было очень непросто.

 
Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен?
Когда ж постранствуешь, воротишься домой,
И дым Отечества нам сладок и приятен! (1.7.24)
 

(1.7.24) – перебрал всех, всех унизил и осмеял, а следом такое смирение: «И дым Отечества нам сладок и приятен!» Дескать, «на родной земле можно и не с таким паноптикумом смириться». Но, вероятнее всего, что у его органчика кончился завод.

Софья

 
Вот вас бы с тётушкою свесть,
Чтоб всех знакомых перечесть. (1.7.25)
 

(1.7.25) – очень неудачной оказалась попытка Софьи остудить пыл Чацкого, наоборот, только подбросила новую тему для злословия. Более чем вероятно, что Софья имеет в виду тётушку самого Чацкого, например: Марью Алексевну, но уж точно не свою собственную.

Чацкий

 
А тётушка? всё девушкой, Минервой?
Всё фрейлиной Екатерины Первой?
Воспитанниц и мосек полон дом?
Ах! к воспитанью перейдём.
Что нынче, так же, как издревле,
Хлопочут набирать учителей полки,
Числом поболее, ценою подешевле? (1.7.26)
 

(1.7.26) – достаётся и родной тётушке. Детская травма? А кто скажет, что Чацкий – не враг просвещения. Любой учитель хорош, если нет другого. Тем не менее здесь Чацкий прав, через 100 лет об этом будет говорить А. С. Макаренко. Скачок мысли от тётушки к «воспитанью» вызван, вероятно, затруднением Чацкого сказать, чем плохо то, что у тётушки полон дом воспитанниц. Неужели им было лучше там, где они были до тётушки? Неужели тётушкино воспитание хуже, чем в сиротском доме? Белинский утверждал, что Чацкий как человек светский не мог и не должен был говорить Софье о своей любви, но почему, интересно, светский этикет не запрещал говорить всего того, что он наговорил?

 
Не то, чтобы в науке далеки;
В России, под великим штрафом,
Нам каждого признать велят
Историком и географом!
Наш ментор, помните колпак его, халат, (1.7.27)
 

(1.7.27) – N.B. «Наш ментор»! Совместное обучение разновозрастных детей, это «+» Софье, но огромный «-» Чацкому. Впрочем, ментору этому досталось, может быть, и поделом, ведь по ходу комедии Чацкий не особенно блеснул своей учёностью! Но всегда ли виноват только учитель? Сведения о колпаке и халате ментора, вероятно, были почерпнуты Чацким через замочную скважину, так как вряд ли в таком наряде ментор представал перед своими учениками. Выходит, что недоросль Чацкий приучал совсем ещё маленькую девочку, припадая к этому… источнику знаний, наблюдать за частной жизнью мужчины? Вот уж действительно – «провозвестник всего нового и передового»!

 
Перст указательный, все признаки ученья
Как наши робкие тревожили умы,
Как с ранних пор привыкли верить мы, (1.7.28)
 

(1.7.28) – «ранних пор» – подходит Софье, но никак не Чацкому.

 
Что нам без немцев нет спасенья!
А Гильоме, француз, подбитый ветерком?
Он не женат ещё? (1.7.29)
 

(1.7.29) – покончив с германофобией, Чацкий приступает к франкофобии.

Софья

 
На ком?
 

Чацкий

 
Хоть на какой-нибудь княгине
Пульхерии Андревне, например? (1.7.30)
 

(1.7.30) – опасается, что это место уже занято?

Софья

 
Танцмейстер! можно ли!
 

Чацкий

 
Что ж, он и кавалер.
От нас потребуют с именьем быть и в чине,
А Гильоме!.. – Здесь нынче тон каков
На съездах, на больших, по праздникам приходским?
Господствует ещё смешенье языков:
Французского с нижегородским? (1.7.31)
 

(1.7.31) – из этой фразы мы можем понять, что у Чацкого нет ни «именья», ни чина, но есть желание удачно жениться. Здесь Чацкий опять выступает франкофобом и противником образования. Так ли уж плохо говорить с акцентом тому, кто не стыдится своей родины, кто не дипломат и не шпион? Второй же язык хорошо развивает и тренирует мозг. Остаётся неизвестным, а в какой степени сам Чацкий владеет иностранными языками. Здесь мы видим ещё одно подтверждение тому, что не Чаадаев – прообраз Чацкого, так как первый предпочитал пользоваться французским языком, по крайней мере, в своих философических записках.

Софья

 
Смесь языков?
 

Чацкий

 
Да, двух, без этого нельзя ж.
 

Софья

 
Но мудрено из них один скроить, как ваш.
 

Чацкий

 
По крайней мере не надутый.
Вот новости! – я пользуюсь минутой,
Свиданьем с вами оживлён,
И говорлив;(1.7.32) а разве нет времён,
 

(1.7.32) – вернее, болтлив: им ещё не сказано ничего дельного, и ему не нужны ответы на его вопросы.

 
Что я Молчалина глупее? Где он, кстати?
Ещё ли не сломил безмолвия печати?
Бывало песенок где новеньких тетрадь
Увидит, пристаёт: пожалуйте списать. (1.7.33)
 

(1.7.33) – читатель никак не осведомлён о временах, когда Чацкий был умнее Молчалина, а одностороннее и пристрастное свидетельство необъективно. Не иначе, что Чацкий нанимал детектива, чтобы выяснить подноготную Молчалина, т. к. Молчалин только три года живёт у Фамусова, а Чацкий их-то и провёл вдалеке. Опять же если Молчалин просил у него списать песенки, то, значит, и сам Александр Андреевич не без этого греха. Зачем песни тому, кто «не сломил безмолвия печати»? Что плохого в популяризации песен отечественных поэтов и композиторов? Стоит подумать, что же руководит Чацким в большей степени: ревность или зависть? Впрочем, одно другому не мешает.

 
А впрочем, он дойдёт до степеней известных,
Ведь нынче любят бессловесных. (1.7.34)
 

(1.7.34) – а болтунов и балаболов не любили никогда. С приезда Чацкий не сказал ещё ни одного дельного слова, – всё только сплетни трёхлетней давности. Как, интересно, эту фразу Чацкий увяжет с «Нет, нынче век уж не таков», если это был комплимент веку? Стоит ли понимать, что и сам Чацкий любит «бессловесных», так как его никто не уполномочил расписываться за кого-то, кроме себя.

Софья (в сторону)

 
Не человек, змея!
 

(Громко и принуждённо)

 
Хочу у вас спросить:
Случалось ли, чтоб вы, смеясь? или в печали?
Ошибкою? добро о ком-нибудь сказали?
Хоть не теперь, а в детстве, может быть. (1.7.35)
 

(1.7.35) – Софья лишний раз утвердилась в своём мнении. Но как вежливо она формулирует свой вопрос.

Чацкий

 
Когда всё мягко так? и нежно, и незрело? (1.7.36)
 

(1.7.36) – вот и подсказка, как уйти от неудобного вопроса, переключившись на не имеющее к теме вопроса слово. Этот приём мы и сейчас довольно часто наблюдаем. Вопрос: «Вы добром о ком-нибудь сказали?» Ответ: «Ах, в детстве всё так нежно и незрело».

 
На что же так давно? вот доброе вам дело:
Звонками только что гремя
И день и ночь по снеговой пустыне,
Спешу к вам, голову сломя.
И как вас нахожу? в каком-то строгом чине!
Вот полчаса холодности терплю! (1.7.37)
 

(1.7.37) – «Что может быть в мире добрее, чем мой приезд к вам? А вы все неблагодарные, злые и противные!», но спрашивали-mo его не об этом! И опять Чацкий раздражается и обвиняет.

 
Лицо святейшей богомолки!.. – (1.7.38)
 

(1.7.38) – ну вот, наконец-то, и комплимент! Это ещё одно, предъявленное им обвинение Софье в лицемерии, а может быть, и в разврате, раз он считает, что Софья не имеет права быть с «лицом святейшей богомолки». И это впечатление сложилось у Чацкого о девочке 14 лет!

 
И всё-таки я вас без памяти люблю. (1.7.39)
 

(1.7.39) – если кто-то воспринимает эти слова как признание, то пусть ещё раз перечитает этот монолог. В контексте сказанного выше, это вовсе не признание, а оскорбление: «Хоть вы не с тем лицом и встретили меня не как должно, хоть вы ветрены, а может быть, и развратны, я всё равно нисхожу до вас в надежде вырвать вас из этой клоаки и перевоспитать. Мне есть, что вам припомнить, но, так и быть, я этого не помню».

(Минутное молчание)

 
Послушайте, ужли слова мои все колки? (1.7.40)
 

(1.7.40) – не так колки, как глупы и оскорбительны.

 
И клонятся к чьему-нибудь вреду? (1.7.41)
 

(1.7.41) – вред был бы только в том случае, если бы хоть кто-нибудь принимал его всерьёз, впрочем, сплетням, от кого бы они ни исходили, верят охотно. Вред Чацкий наносит только себе.

 
Но если так: ум с сердцем не в ладу
Я в чудаках иному чуду
Раз посмеюсь, потом забуду: (1.7.42)
 

(1.7.42) – а вот и точно – ложь, – только что без устали повторял сплетни как минимум трёхлетней давности, впрочем, Чацкий, наверное, и не смеялся: всё, что он сказал, было пропитано жёлчью и злостью. «Ум с сердцем не в ладу» – можно понимать и так, что умом он понимает, что Софья его недостойна, но сердце в плену у Софьи или, что сердце не влечёт его к Софье, но ум понимает, что ему не получить её приданое без самой Софьи.

 
Велите ж мне в огонь: пойду, как на обед. (1.7.43)
 

(1.7.43) – найти взаимосвязь между вопросом Софьи и порывом к самопожертвованию не предоставляется возможным. Сумеречное состояние ума?

Софья

 
Да, хорошо – сгорите, если ж нет? (1.7.44)
 

(1.7.44) – не этот ли её ответ Чацкий воспринял как поданную ему надежду?

Явление 8

Софья, Лиза, Чацкий, Фамусов.

Фамусов

 
Вот и другой!
 

Софья

 
Ах, батюшка, сон в руку. (1.8.1)
 

(Уходит.)

(1.8.1) – Фамусов дал Софье возможность ускользнуть, а то бог весть, что ещё она услышала бы! Если читатель способен представить свою встречу с человеком, в доме которого он вырос, кто емеру своих сил вырастил, воспитал и образовал его, то эта сцена будет бесконечно далека от того, как Чацкий встретился с Фамусовым. Сдержанности и отстранённости Чацкого мог бы позавидовать сам Гай Муций Сцевола. Это при том, что Фамусов был искренне рад видеть Чацкого, – самое естественное поведение и самые естественные вопросы. И впредь все попытки Фамусова возобновить былые отношения натыкаются на холодность, отчуждённость, а зачастую на прямую грубость. В ответ на приветствие Павла Афанасьевича: «Здорово друг, здорово брат, здорово», – ина его расспросы рассеянно роняет: «Как Софья Павловна у вас похорошела», – и прочие отстранённые рассуждения и сетования. Кто из читавших Явление 9 первого действия, поверит, что Чацкий «спешил скорей увидеть вас», если, не сказав и двух слов, уже раскланивается с Фамусовым.

Фамусов (ей вслед вполголоса)

 
Проклятый сон.
 

Явление 9

Фамусов, Чацкий (смотрит на дверь, в которую Софья вышла).

Фамусов

 
Ну выкинул ты штуку!
Три года не писал двух слов!
И грянул вдруг как с облаков.
 

Обнимаются.

 
Здорово, друг, здорово, брат, здорово.
Рассказывай, чай у тебя готово
Собранье важное вестей?
Садись-ка, объяви скорей.
 

(Садятся).

Чацкий (рассеянно)

 
Как Софья Павловна у вас похорошела! (1.9.1)
 

(1.9.1) – как человек светский Чацкий, вероятно, был обязан и ответным приветствием пренебречь. Он рассеяно отвечает невпопад человеку, которого по его же словам «хотел скорее видеть», застряв почему-то в комнатах Софьи.

Фамусов

 
Вам, людям молодым, другого нету дела,
Как замечать девичьи красоты:
Сказала что-то вскользь, а ты,
Я чай, надеждами занёсся, заколдован.
 

Чацкий

 
Ах! нет; надеждами я мало избалован. (1.9.2)
 

(1.9.2) – довольно туманная фраза: Чацкий либо понял уже, что Софья его не любит, либо осознал, что жених он незавидный и шансов у него нет. Впрочем, ни то, ни другое не помешает ему претендовать на эту роль и выдвигать всякие претензии.

Фамусов

 
«Сон в руку» – мне она изволила шепнуть,
Вот ты задумал…
 

Чацкий

 
Я? – Ничуть. (1.9.3)
 

(1.9.3) – если у Чацкого были матримониальные намерения, то почему он их скрывает от отца предполагаемой невесты, которому всё равно придётся открыться? Очень странная скрытность. Впереди мы будем свидетелями ещё одного весьма уклончивого и даже грубого ответа на прямой вопрос на эту тему.

Фамусов

 
О ком ей снилось? что такое?
 

Чацкий

 
Я не отгадчик снов.
 

Фамусов

 
Не верь ей, всё пустое.
 

Чацкий

 
Я верю собственным глазам;
Век не встречал, подписку дам,
Что б было ей хоть несколько подобно!
 

Фамусов

 
Он всё своё. Да расскажи подробно,
Где был? Скитался столько лет!
Откудова теперь?
 

Чацкий

 
Теперь мне до того ли! (1.9.4)
 

(1.9.4) – замечаете, как старательно и неуклюже Чацкий уходит от вопросов о его путешествии? Может, Загорецкий не так уж и неправ? А до чего ему «теперь»?

 
Хотел объехать целый свет,
И не объехал сотой доли.
 

(Встаёт поспешно.)

 
Простите; я спешил скорее видеть вас,
Не заезжал домой. Прощайте! Через час
Явлюсь, подробности малейшей не забуду; (1.9.5)
Вам первым, вы потом рассказывайте всюду.
 

(1.9.5) – вообще-то, его никто не приглашает ни через час, ни через два. Рассказ о путешествии – так и не исполненное обещание. Ни вкратце, ни в подробностях Чацкий не сказал о нём ни слова. Может быть, он участвовал в чём-то, даже на его взгляд, постыдном?

(В дверях)

 
Как хороша!
 

(Уходит.)

Явление 10

Фамусов (один)

 
Который же из двух?
«Ах! батюшка, сон в руку!»
И говорит мне это вслух!
Ну, виноват! Какого ж дал я крюку!
Молчалин давиче в сомненье ввёл меня.
Теперь… да в полмя из огня:
Тот нищий, этот франт-приятель;
Отъявлен мотом, сорванцом, (1.10.1)
 

(1.10.1) – нельзя сказать, что Фамусов очень расстроен тем, что Молчалин может оказаться претендентом на руку Софьи. Не на пустом, наверное, месте возникло у Фамусова мнение о Чацком: «…Этот франт-приятель отъявлен мотом, сорванцом…» Сорванец… это о почти 30-летнем мужчине! А ещё впереди спор с Хлестовой о состоянии Чацкого.

 
Что за комиссия, Создатель,
Быть взрослой дочери отцом!
 

(Уходит.)

Конец I действия

ДЕЙСТВИЕ II

Явление 1

Фамусов, слуга.

Фамусов

 
Петрушка, вечно ты с обновкой,
С разодранным локтем. Достань-ка календарь;
Читай не так, как пономарь,
А с чувством, с толком, с расстановкой.
Постой же. – На листе черкни на записном,
Противу будущей недели:
К Прасковье Фёдоровне в дом
Во вторник зван я на форели.
Куда как чуден создан свет!
Пофилософствуй – ум вскружится;
То бережёшься, то обед:
Ешь три часа, а в три дни не сварится!
Отметь-ка, в тот же день… Нет, нет.
В четверг я зван на погребенье.
Ох, род людской! пришло в забвенье,
Что всякий сам туда же должен лезть,
В тот ларчик, где ни стать, ни сесть.
Но память по себе намерен кто оставить
Житьём похвальным, вот пример:
Покойник был почтенный камергер,
С ключом, и сыну ключ умел доставить;
Богат, и на богатой был женат;
Переженил детей, внучат;
Скончался; все о нём прискорбно поминают.
Кузьма Петрович! Мир ему! —
Что за тузы в Москве живут и умирают! —
Пиши: в четверг, одно уж к одному,
А может в пятницу, а может и в субботу,
Я должен у вдовы, у докторши, крестить.
Она не родила, но по расчёту
По моему: должна родить… (2.1.1)
 

(2.1.1) – совершенно непонятно, почему обязанности секретаря исполняет Петрушка, вероятно, мальчишка не старше 17–18 лет – помощник буфетчика? Может быть, заметив усталый вид Молчалина, Фамусов отправил его отдохнуть? Тогда ещё один плюс Павлу Афанасьевичу!

Явление 2

Фамусов, слуга, Чацкий.

Фамусов

 
А! Александр Андреич, просим, (2.2.1)
Садитесь-ка.
 

(2.2.1) – во втором действии Чацкий блистательно подтверждает первоначальное впечатление о нём, как о грубияне и невеже, вообще, о человеке, не способном сойти с какого-то очерченного круга. Не знаю, как других, но меня просто бесит фраза: «Что ты невесёлый?» – а человек, её произносящий падает в моих глазах сразу на много пунктов. Фамусов более терпимый человек, но и в нём видно закипание.

Чацкий

 
Вы заняты?
 

Фамусов (слуге)

 
Поди. (2.2.2)
 

(Слуга уходит.)

(2.2.2) – сказано слуге и Петрушке. Оба уходят.

 
Да, разные дела на память в книгу вносим,
Забудется, того гляди.
 

Чацкий

 
Вы что-то не веселы стали;
Скажите, отчего? Приезд не в пору мой?
Уж Софье Павловне какой (2.2.3)
Не приключилось ли печали?..
У вас в лице, в движеньях суета.
 

(2.2.3) – Чацкий опять переоценивает значение своего приезда для принимающей стороны. Прошло всего несколько часов, как Чацкий видел Софью, хоть и не выспавшуюся, но цветущую как маков цвет, тем не менее навязчиво интересуется не здоровьем Софьи, а именно её нездоровьем. И опять же менее выдержанный человек, посулив Чацкому «типун на язык», был бы абсолютно прав.

Фамусов

 
Ах! батюшка, нашёл загадку:
Не весел я!.. В мои лета
Не можно же пускаться мне вприсядку! (2.2.4)
 

(2.2.4) – дай повода особого для этого утро сего дня не дало, ну не приезду же Чацкого радоваться, право!

Чацкий

 
Никто не приглашает вас; (2.2.5)
 

(2.2.5) – не правда ли, что Чацкий само олицетворение учтивости?

 
Я только что спросил два слова
Об Софье Павловне: быть может, нездорова? (2.2.6)
 

(2.2.6) – «Заладила сорока Якова»! Не покривив душой, Чацкого не назвать интересным собеседником. Может быть, это такой риторический приём – раздражать собеседника, чтобы не отвечать на интересующие того вопросы?

Фамусов

 
Тьфу, господи прости! Пять тысяч раз
Твердит одно и то же! (2.2.7)
 

(2.2.7) – Чацкий, вероятно, мысленно потирает руки – добился-таки своего, раздражил Фамусова!

 
То Софьи Павловны на свете нет пригоже,
То Софья Павловна больна.
Скажи, тебе понравилась она?
Обрыскал свет; не хочешь ли жениться?
 

Чацкий

 
А вам на что? (2.2.8)
 

(2.2.8) – так нормально разговаривать не то что с отцом предполагаемой невесты, а вообще? Кабы все женихи так сватались, не пресёкся ли бы род людской?

Фамусов

 
Меня не худо бы спроситься,
Ведь я ей несколько сродни;
По крайней мере, искони
Отцом недаром называли.
 

Чацкий

 
Пусть я посватаюсь, вы что бы мне сказали? (2.2.9)
 

(2.2.9) – почему-то этот прямой и искрений, по утверждению УчПедГИза, юноша предпочитает уклончивость и не-конкретность.

Фамусов

 
Сказал бы я, во-первых: не блажи, (2.2.10)
Именьем, брат, не управляй оплошно,
А, главное, поди-тка послужи.
 

(2.2.10) – воспитанный человек отвечает: «Не блажи» с подтекстом «ну посмотри на себя, ну какой из тебя муж – отец семейства»? А чтобы как-то определиться со своими обстоятельствами, реши, как ты будешь содержать семью? Для этого есть один вариант: «Именьем, брат, не управляй оплошно». Мне видится после этого пункта наставлений пауза, так как на Александра Андреевича от удивления напал столбняк: «Ему? Круглогодично? Жить? В деревне? Заниматься? Конкретным? Делом?». Фамусов понял это, собственно, он и не сомневался уже в неспособности Чацкого быть за что-то ответственным, даже если это «что-то» даёт ему средства к существованию. «Поди-тка послужи» – этот второй вариант приучиться к ответственности под чьим-то руководством, разбивается о домашнюю заготовку всех лодырей и неумех: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». Современникам Грибоедова и тем, кто в дальнейшем изучал его комедию, почему-то не приходило в голову, что далеко не все в те времена «прислуживались», и что абсолютно всем, кто служил и служит тогда и сейчас, не доводилось «прислуживаться» – кому от души, а кому по необходимости.

Чацкий

 
Служить бы рад, прислуживаться тошно. (2.2.11)
 

(2.2.11) – опять записная книжка помогла?

Фамусов

 
Вот то-то, все вы гордецы!
Спросили бы, как делали отцы? (2.2.12)
 

(2.2.12) – ссылка на пример отцов и рассказ про дядю – не более чем указание, каким образом подобные Чацкому люди – без манер, знаний и умений, только и могут занять какое-то место в обществе. «Дядя», вероятнее всего, – дядя Чацкого, так всегда говорят с ребёнком.

 
Учились бы на старших глядя:
Мы, например, или покойник дядя,
Максим Петрович: он не то на серебре,
На золоте едал; сто человек к услугам;
Весь в орденах; езжал-то вечно цугом;
Век при дворе, да при каком дворе!
Тогда не то, что ныне,
При государыне служил Екатерине.
А в те поры все важны! в сорок пуд…
Раскланяйся – тупеем не кивнут.
Вельможа в случае – тем паче,
Не как другой, и пил и ел иначе.
А дядя! что твой князь? что граф?
Сурьёзный взгляд, надменный нрав.
Когда же надо подслужиться,
И он сгибался вперегиб:
На куртаге ему случилось обступиться;
Упал, да так, что чуть затылка не пришиб;
Старик заохал, голос хрипкий;
Был высочайшею пожалован улыбкой;
Изволили смеяться; как же он?
Привстал, оправился, хотел отдать поклон,
Упал вдругорядь – уж нарочно,
А хохот пуще, он и в третий так же точно.
А? как по вашему? по нашему – смышлён.
Упал он больно, встал здорово.
Зато, бывало, в вист кто чаще приглашён?
Кто слышит при дворе приветливое слово?
Максим Петрович! Кто пред всеми знал почёт?
Максим Петрович! Шутка!
В чины выводит кто и пенсии даёт?
Максим Петрович. Да! Вы, нынешние, – ну-тка! (2.2.13)
 

(2.2.13) – «Ни своровать, ни посторожить»… и кто скажет, что Фамусов не прав в отношении Чацкого?

Чацкий

 
И точно, начал свет глупеть, (2.2.14)
 

(2.2.14) – Чацкий, этого не поняв, пустился в критику века минувшего, совсем не похвалив век текущий. Не трескотня ли Чацкого навеяла впоследствии братьям Жемчужниковым и Толстому афоризм про фонтан? Спасибо Скалозубу, – дал немного отдохнуть от Чацкого и Фамусову, и читателю. «Начал свет глупеть», – это, конечно, едва прикрытое оскорбление Фамусова. Как Чацкий увязывает это «начал свет глупеть», и «нет, нынче свет уж не таков», и «ведь нынче любят бессловесных», – а никак, и это не первое и не последнее его противоречие себе же. Чацким опять применён тот же приём для того, чтобы избежать неудобных вопросов: переключение беседы на тему, вызывающую у собеседника раздражение.

 
Сказать вы можете вздохнувши;
Как посравнить, да посмотреть
Век нынешний и век минувший: (2.1.15)
 

(2.1.15) – как ни «посравнивать», но если первая четверть века XIX лучше века XVIII, то уж никак не благодаря Чацкому и представленным нам в комедии его приятелям. Это только почти через 200 лет люди научатся хвалить эпохи, в которых не жили. Впрочем, а не этой ли тенденции Чацкий является первооткрывателем? Ведь мы ещё услышим, как он будет хвалить «старину святую» и, главное, за что? – Не за вече, свободу и демократию, а за бороды и длиннополые одежды! Вот уж действительно, – человек нахватался западных взглядов!

 
Свежо предание, а верится с трудом, (2.2.16)
Как тот и славился, чья чаще гнулась шея;
 

(2.2.16) – то есть Чацкому не верится, что «тот славился, чья чаще гнулась шея»? То есть век XVIII был не так плох, как он же сам и утверждает? Действительно, можно уже поверить тому, что Чацкий не спит уже более двух суток, – только не отоспавшись можно нести такую околесицу!

 
Как не в войне, а в мире брали лбом;
Стучали об пол не жалея!
Кому нужда: тем спесь, лежи они в пыли,
А тем, кто выше, лесть, как кружево, плели.
Прямой был век покорности и страха,
Всё под личиною усердия к царю.
Я не об дядюшке об вашем говорю;
Его не возмутим мы праха:
Но между тем, кого охота заберёт,
Хоть в раболепстве самом пылком,
Теперь, чтобы смешить народ,
Отважно жертвовать затылком?
А сверстничек, а старичок
Иной, глядя на тот скачок
И разрушаясь в ветхой коже,
Чай приговаривал: «Ах! если бы мне тоже!»
Хоть есть охотники поподличать везде,
Да нынче смех страшит и держит стыд в узде;
Недаром жалуют их скупо государи. (2.2.17)
 

(2.2.17) – то есть государи справедливы и жалуют по заслугам пред отечеством, а не за лесть! И про этого Чацкого говорят, что он декабрист и против царя?!

Фамусов

 
Ах! Боже мой! он карбонари! (2.2.18)
 

(2.2.18) – вероятно, «карбонари», в представлении Фамусова, – это человек, который говорит, сам не понимая, что он говорит и для чего.

Чацкий

 
Нет, нынче свет уж не таков. (2.2.19)
 

(2.2.19) – прогресс не на пустом месте появляется, почва для него готовилась Фамусовыми, а не вечно отсутствующими Чацкими. Фамусов и сейчас оказывает влияние на своё время, а Чацкий – просто везде… отсутствует. Как эта фраза согласуется с «и точно, начал свет глупеть…» или «нынчелюбят бессловесных»?

Фамусов

 
Опасный человек! (2.2.20)
 

(2.2.20) – глупый человек всегда опасен. Недаром гласит русская народная поговорка: «Бойся корову спереди, коня – сзади, а дурака – со всех сторон».

Чацкий

 
Вольнее всякий дышит (2.2.21)
 

(2.2.21) – то есть царизм никак не мешает Чацкому? Его всё устраивает, и бороться ему совершенно не с чем. Какой же из него тогда борец с царизмом и крепостничеством? А если Чацкий намеревался перевоспитать Фамусова, то значит, что он не читал Диогена: «Поучать старца, – что лечить мертвеца», а это по тем временам изрядный пробел в образовании.

Фамусов

 
Что говорит! и говорит, как пишет! (2.2.22)
 

(2.2.22) – при достаточном желании эту фразу можно воспринимать как комплимент, но вряд ли Фамусов был восхищён речью Чацкого, а если учесть качество бумаги, перьев и чернил той поры, то комплимент этот будет сомнительным.

 
Чацкий
У покровителей зевать на потолок,
Явиться помолчать, пошаркать, пообедать,
Подставить стул, поднять платок.
 

Фамусов

 
Он вольность хочет проповедать! (2.2.23)
 

(2.2.23) – здесь «вольность», вероятно, надо понимать, как «что хочу – то ворочу», абсолютно не оглядываясь на нормы морали и здравый смысл.

Чацкий

 
Кто путешествует, в деревне кто живёт… (2.2.24)
 

(2.2.24) – нет слов! Очень продуктивные и героические занятия: жить в деревне или безрезультатно тупошествовать путешествовать, по мнению Чацкого, лучше, чем вступать в полк «шутов», но, во-первых, выбор у дворянина был гораздо шире, чем это представляется Чацкому. Во-вторых, с большей вероятностью правду государь может услышать именно от шута – Балакирева, например. А в-третьих, деревенька-то досталась дворянину по наследству и, вполне возможно, что от папеньки-шута! Таким имением владеть не зазорно для самого честного, гордого и независимого Чацкого?

Фамусов

 
Да он властей не признаёт!
 

Чацкий

 
Кто служит делу, а не лицам… (2.2.25)
 

(2.2.25) – а Чацкого нет ни среди первых, ни среди вторых. Значит, всё-таки вопреки утверждению самого Чацкого, во власти есть достойные люди, или это у него такая манера – второй фразой отрицать то, что сказано в первой? И что, вообще, означает – «служить делу, а не лицам», что в нём, кроме внешней красивости? Что это за дело, которому можно служить ради него самого, а не ради пользы людей, то есть лиц? Вообще, все выражения Чацкого, которые стали афоризмами, не выдерживают никакой критики. Это только складный треск и не более.

Фамусов

 
Строжайше б запретил я этим господам
На выстрел подъезжать к столицам.
 

Чацкий

 
Я наконец вам отдых дам…
 

Фамусов

 
Терпенья, мочи нет, досадно. (2.2.26)
 

(2.2.26) – ещё бы не досадно: сколько сил и средств положил Фамусов на воспитание и образование Чацкого, и всё как в песок!

Чацкий

 
Ваш век бранил я беспощадно, (2.2.27)
 

(2.2.27) – вообще-то Чацкий если и бранил век Фамусова «беспощадно», то весьма противоречиво, но и веку текущему от него досталось не меньше, а вот «старину святую» Чацкий будет именно хвалить, только он ассоциирует себя почему-то с боярами, а не со служилым людом, с теми, кто отправлял на дыбу, а не с теми, кто на ней висел. Из рассуждений Чацкого получается, что XVIII век был, хоть и провальным, но не совсем, а век XIX, который он удостоил весьма сомнительных похвал, возник прямо из боярских шуб. Может быть, он историю России не знал?

 
Предоставляю вам во власть:
 Откиньте часть,
Хоть нашим временам в придачу;
Уж так и быть, я не поплачу. (2.2.28)
 

(2.2.28) – век XIX уже тем обязан Чацкому, что тот ни во что не вмешивался, а за годы его бессмысленного путешествия Россия не стояла на месте и благоустраивалась.

Фамусов

 
И знать вас не хочу, разврата не терплю.
 

Чацкий

 
Я досказал.
 

Фамусов

 
Добро, заткнул я уши.
 

Чацкий

 
На что ж? я их не оскорблю.
 

Фамусов (скороговоркой)

 
Вот рыскают по свету, бьют баклуши, (2.2.29)
Воротятся, от них порядка жди.
 

(2.2.29) – так ли уж был бы неправ Фамусов, выстави он Чацкого за ворота с запретом появляться впредь? Разве подтверждается характеристика, данная Софьей своему отцу?

Чацкий

 
Я перестал…
 

Фамусов

 
Пожалуй, пощади.
 

Чацкий

 
Длить споры не моё желанье. (2.2.30)
 

(2.2.30) – разумеется! Какие споры? С кем тут спорить и о чём? Ваше дело внимать, когда устами Чацкого глаголит сама Истина! И как он дело повернул: оказывается, что «длить ссоры» – желание Фамусова.

Фамусов

 
Хоть душу отпусти на покаянье! (2.2.31)
 

(2.2.31) – а что бы Фамусову не быть таким добрым и не выгнать Чацкого взашей за все глупости и оскорбления?

Явление 3

Слуга (входит)

 
Полковник Скалозуб. (2.3.1)
 

(2.3.1) – полковник Скалозуб почему-то считается комической фигурой. Насколько, вообще, допустимо смеяться над защитником Отечества, обсуждать не будем, а вот речи Скалозуба, скорее образец лаконизма и своеобразного, пусть и немного тяжеловесного, юмора.