Текст книги "Неправильные сочинения. Комментарии комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума»."

Так о чём же эта комедия?

Вступление

1. Сюжет комедии «Горе от ума».

2. Конфликт «век нынешний и век минувший».

3. Чацкий – характерный представитель «века нынешнего».

4. Молчалин – антипод Чацкого.

5. Фамусовское общество.

Заключение.

Вывод.

Вступление

Когда дело окончательно запутывается специалистами, приходится включаться в процесс дилетантам, ибо только их незамутнённый какими-то научными догмами, не скованный почтением к великим именам разум может найти истинные ориентиры, расставленные писателями-классиками в своих произведениях. Надеюсь, что для меня будет не слишком самонадеянно считать себя таким дилетантом, потому хотя бы, что я не исключаю вероятности собственных ошибок и не претендую на конечную истину Цель моя будет полностью достигнута, если хоть один человек перечитает «Горе от ума», а возобновить/возбудить интерес к этой комедии в школьниках, вообще, – предел моих мечтаний!

1. Насколько я помню, Немирович-Данченко писал, что сюжет комедии «Горе от ума» трудноопределим. Позволю себе с ним не согласиться. На мой же взгляд, сюжет вполне классический, скорее даже водевильный, чем комедийный. Здесь мне придётся сделать некоторое отступление и порассуждать о действующих лицах абстрактной комедии. Есть несколько типов участников представления, а именно:

– базовый персонаж, как Фамусов, граф Альмавива или Тартюф, без которого сюжету просто не на ком было бы базироваться. Это основной, базовый, но не главный персонаж. Роль его проста и незамысловата, но он самим своим существованием побуждает остальных участников к действиям. Базовых персонажей может быть больше одного, как в «Труффальдино из Бергамо», в «Собаке на сене» или в «Горе от ума», где, помимо Фамусова, базовым персонажем является Софья, ибо она причина всех несчастий и неудобств Молчалина;

– главное действующее лицо, центральный персонаж или главный герой – как угодно. Например: Фигаро в «Женитьбе Фигаро», Теодоро в «Собаке на сене» или Молчалин в «Горе от ума». Да-да, именно на этой версии я и буду настаивать, так как именно на долю Молчалина выпадают все тяжкие испытания, именно он, в отличие от Труффальдино, не по своей воле стал слугой двух господ, и именно он изощрял свой ум, чтобы выбраться из этого, грозящего ему всевозможными бедами, положения;

– сопутствующие персонажи, роль которых что-то выделить или подчеркнуть в характерах основных действующих лиц, намеренно или случайно помогать или мешать им в достижении их целей или быть совершенно нейтральными, как официанты Фамусова. Сопутствующий персонаж вообще может быть даже не включён в список действующих лиц, но тем не менее оказывать влияние на ход пьесы, как кучер Чацкого или Филька.

Сюжет комедии можно было бы назвать вполне классическим, если бы он не был сюжетом наоборот. В классическом сюжете пара влюблённых преодолевает все препятствия и соединяется вопреки всем коллизиям и перипетиям сюжета, а здесь влюблённых нет вообще, если не считать любовью возрастной каприз Софьи или неразделённую любовь Чацкого к себе. Главный герой комедии всеми силами пытается избежать притязаний Софьи на его любовь и его время, мешая ему исполнять свои служебные обязанности и ставя под угрозу не только его здоровье, но и саму жизнь. Сюжет комедии был бы давно понят, если бы дворяне-писатели и дворяне-критики на протяжении всего XIX века не ставили его с ног на голову, а в последующее столетие критики-пролетарии не отыскивали бы в ней идеологическую составляющую и борцов с крепостничеством и царизмом.

Итак, главным сюжетообразующим лицом комедии «Горе от ума» является А. С. Молчалин – неглупый, трудолюбивый, вежливый и предупредительный молодой человек лет 28–30. Базовый персонаж – Софья, вообразила, что влюблена («пришла пора – она влюбилась») в секретаря своего отца (БП) – Молчалина, обманом заманив его на свидание, всю ночь промучила его морально и физически. Не видя из создавшегося положения: днём служить отцу, а ночью держать ручку его дочери, хорошего выхода, Молчалин решает приударить за молочной сестрой Софьи – Лизанькой, чтобы через неё донести до Софьи мысль о своей ветрености и неверности. Первую его попытку Лиза просто не поняла. Тогда Молчалин решил предпринять вторую попытку, а именно: подарить Лизе «туалет с игольничком и зеркальцем», который на первых парах не выходил бы из рук Лизы, и непременно привлёк бы внимание Софьи с последующими расспросами, рассказами и результатом. Кроме того, Молчалин во время обеда собирался прямым текстом рассказать Лизе о своём затруднительном положении и попросить её помочь ему выбраться из него. Из этого тоже ничего не вышло, так как Софья решила призвать Молчалина к себе именно во время обеда. Этому свиданию помешал приехавший неизвестно откуда и непонятно зачем Чацкий. Третья попытка Молчалина объяснить всё как есть на самом деле, была подслушана Софьей и Чацким, который, получив отличный повод, разразился речью, в которой обвинил Софью во всех мыслимых и немыслимых грехах. Умный Молчалин не стал выслушивать обвинения Чацкого в адрес Софьи и её оправдания и ушёл в свою комнату, чем избавил себя от последствий, кои непременно обрушились бы на него, дождись он появления Фамусова. Павел Афанасьевич расставил всех по местам и наказал и виновных, и непричастных, по сути дела, выгнал Чацкого и запретил ему появляться впредь. Это только подлило масла в огонь красноречия Чацкого, и тогда уже досталось всем, в том числе Москве и Родине, последовало хлопанье дверью и отъезд Чацкого к облегчению участников сцены, и неангажированных читателей и зрителей. Главный герой, своими усилиями и вовремя исчезнув со сцены, выпутался из передряги без потерь.

Комедия и заканчивается вполне классически: добродетель если и не восторжествовала, то не понесла ощутимого урона, к тому же ей преподнесён урок, что уступчивость хороша только до определённого предела, а вот порок и нескромность наказаны. Чацкому предстоит тащиться по дорогам без смысла и без цели – «тупошествовать», и быть везде нежданным и чужим. Софье – зевать над пяльцами и слушать наставления и воспоминания саратовской тётки.

2. Некоторые критики считали, что если не самым главным, то очень важным аспектом комедии был конфликт между веком нынешним и веком минувшим. Надо отдать должное их единодушию в том, что все они считали век XIX гораздо прогрессивнее века XVIII. Ну ещё бы! Ведь именно в этом веке жили и творили эти писатели и их критики, – вполне себе ещё очень молодые люди, а век XVIII в этом отношении только и мог похвастать, что несколькими одами царствующим особам да назидательными романами, написанными неудобочитаемым для их и наших современников языком. Восторженность современников автора комедии понятна и простительна, а вот взгляд издалека может быть нелицеприятным и поэтому более объективный. Первая четверть XIX подала пример цареубийства, странного альянса с Наполеоном и оппозиционности вплоть до клятвопреступления некоторой части дворянства, которое вызвало сочувствие у многих и очень многих дворян, а вот XVIII век был периодом небывалого расширения территории России и увеличения её значимости на мировой арене, что отмечал даже Фридрих Великий. То есть «если посравнивать век нынешний и век минувший», то это сравнение вряд ли будет в пользу века XIX, по крайней мере, его первой четверти, если не всей первой половины. Ежели считать освобождение дворянства от необходимости служить государю и государству прогрессом, то это тоже заслуга века XVIII, и заслуга весьма сомнительная, так как освобождение от обязанностей и обязательств превращает дворянство в… барство, представители которого в веке XIX – «кто путешествует, в деревне кто живёт». Образы дворян, путешествовавших от нечего делать, нам очень достоверно представлены Грибоедовым, Пушкиным, Тургеневым (Чацкий, Онегин, Ленский, Санин), а живущие в деревне весьма красочно описаны в повестях и рассказах Н.В. Гоголя. Думаю, что образы эти комментировать нет необходимости, так как никто из этих путешественников не приобрёл ничего полезного для себя и Родины в этих странствиях. Кудри и вольнолюбивые мечты Ленского, как ценности одного порядка, рассматривать не будем, зато живущие в деревнях в лучшем случае вносили посильный вклад в дело преумножения народонаселения Российской империи, занимались чревоугодием, пьянством и охотой. Впрочем, перечисленные выше персонажи, это Митрофанушки XIX века, с той только разницей, что Митрофанушку XVIII-ro, вероятнее всего, призвали-таки к исполнению дворянского долга и, где руганью, где палкой, приспособили к какому-нибудь нехитрому делу. Митрофанушки же XIX века, кто поумней, постигали или пытались постичь «науку страсти нежной» и через стремление к женскому вниманию становились хотя бы на что-то похожими, как Онегин, но, так же, как и Митрофанушка, в географии полностью полагались на своего кучера. «Дома новы, да предрассудки стары», «…видно, начал свет глупеть» – вот неполный перечень нелестных отзывов самого Чацкого о веке XIX-ом. Он же хвалил «старину святую» и «величавые одежды». «Конфликт века нынешнего и века минувшего» звучит красиво ровно только до того момента, пока не станешь их «посравнивать».

Этот пункт восторгов современников комедии отмечаем как вполне доказуемый, но только с обратным знаком.

3. Чацкий, если его считать характерным представителем «века нынешнего», не делает этому веку чести. У него сомнительная наследственность, что не напрасно было подчёркнуто Грибоедовым, и, вероятно, из-за неё, очень посредственное образование – домашнее, совместное с девочкой на 11 лет его младше. Не хотелось бы вникать, из-за чего Чацкий не поддался патриотическому порыву многих его ровесников, в том числе автора комедии или Пети Ростова, и не участвовал в кампании 1812 года, но причина, вероятно, в некоторой отсталости в развитии от этих персонажей: сущего и вымышленного.

Чацкий – весьма требовательный, капризный, грубый, навязчивый и нетактичный по отношению к людям, вырастившим его. Достаточно вспомнить сцену его первой встречи с Софьей, чтобы понять, что ни о какой любви к Софье нет и речи, он с порога недоволен ею, выговаривает ей за надуманные им же грехи, обо всей её роднёй злословит без всякого повода с их стороны, а хотя бы и с поводом, – не ему их перевоспитывать.

Неслучайно, что само появление его в доме Фамусова происходит по украинской поговорке: «Про вовка помовка», что означает «про волка разговор, а волк уже в доме», то есть оказывается очень неприятным сюрпризом для всех, кроме доброго и хлебосольного Фамусова, который, впрочем, очень скоро понимает, что рано радовался.

Нельзя назвать ни одного человека в комедии, к которому он отнёсся хоть с минимальным уважением, кроме Натальи Дмитриевны Горич, но оно было столь мимолётным, что осталось никем незамеченным. С Горичем он покровительственно высокомерен, Репетилова от души презирает, Молчалина ненавидит лютой ненавистью и завидует ему, Фамусову хамит на каждом шагу, насмехается над Хлестовой, Лизе, которой плакался перед отъездом, за всю комедию не сказал и слова, причём явно игнорируя её. Все его речи исполнены глубокой обиды на весь белый свет, а особенно на девушек и женщин за полнейшее невнимание их к его выдающимся достоинствам. Если в описании, данном Марком Твеном (см. «Образчик министра»), «Гаррис» поменять на «Чацкий», то не найдётся ни одного пункта, который не подошёл бы Чацкому от первого до последнего слова.

Итак, Чацкий – характерный представитель той части золотой дворянской молодёжи, что возлежала на лаврах, не ею заслуженных, и они, будучи ни к чему непричастными, считали себя вправе судить обо всём категорически и безапелляционно и требовать к себе даже не почтения, а благоговения.

4. С утверждением, что Молчалин – антипод Чацкого, спорить бессмысленно, опять же дело в знаке. Молчалин живёт в соответствии с принципами, завещанными ему отцом, и если вдуматься, то эти заветы не многим отличаются от рекомендации относиться к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе. Чацкий же являет собой тип барина, которому ничьи желания не важны и не интересны, он как будто взял на себя роль властелина мира, причём мир этот ему достался в весьма неважном состоянии и ничто не может вызвать в нём чувство радости или удовлетворения. В общении со всеми он берёт высокомерно-снисходительный тон, регулярно срываясь на грубости, склонен к поучениям и бессмысленной риторике.

Невзирая на своё уважение к именам тех, кто утверждал, что А. С. Грибоедов критиковал Молчалина, я смею им оппонировать потому, хотя бы, что комедия эта написана её автором не для молчалиных, а для Чацких, репетиловых, загорецких и т. д. Кроме того, автор вовремя увёл Молчалина со сцены и уберёг его от гнева Фамусова и на день действия комедии, и впредь. Все события этого дня пройдут для Молчалина без последствий, так как под горячую руку Фамусова он не попал, а назавтра никто тому не расскажет об истинной подоплёке этих событий, так как любой из рассказчиков будет выглядеть ещё хуже, чем во вчерашней сцене, а Молчалина просто не в чем обвинить. Вряд ли Фамусов будет наутро проводить какое-то следствие, – ему и так всё было ясно, а отсутствовавшего в финальной сцене Молчалина ему и спрашивать не о чём. Ну не станет же Софья жаловаться папеньке, что Молчалину Лиза нравится больше, чем она, и что он не захотел вторую ночь подряд проводить без сна, а наутро опять уклоняться от честного разговора с Фамусовым, Лиза рта не посмеет открыть, – как бы ещё и порку не заработать. Филька, поскольку был заперт Чацким в швейцарской, попытается оправдаться, но он не был свидетелем сцены и просто не сможет сказать что-то внятное о её участниках. Чацкого уже и на порог не пустят, а выслушивать его речи желающих тем более не найдётся. Сам Молчалин с утра вновь будет корректен, исполнителен и необходим Фамусову.

Ум… именно Молчалина, его воспитанность, предупредительность и учтивость оказались причиной его горя. За всё время комедии Молчалин не сказал ничего такого, что нельзя было бы истолковать к его пользе. Некрасивое, с точки зрения некоторых моралистов, поведение в последней сцене вполне оправдывается тем хотя бы, что он не спал уже почти двое суток, остался без обеда, что он предчувствует крах всех своих устремлений и многолетних трудов из-за каприза взбалмошной девицы. Поставьте себя на его место и ответьте честно, что вы делали бы на его месте. Уверен, что некоторые, если не большинство, воспользовались бы расположением Софьи к своей пользе и удовольствию, то есть по-репетиловски. Как поступил бы я сам? Не знаю и ни за что не поручусь, но поведение Молчалина у меня вызывает безусловное уважение и понимание. Смысл визита Чацкого, если он только не хотел перессориться со всеми, для меня так и остался тайной. Если кто-нибудь будет утверждать, что Чацкий был страстно влюблён в Софью и хотел на ней жениться, то этим он только подтвердит «Десятый постулат Старостина», который гласит, что средний читатель к третьей странице забывает, что было на первой.

Объективный читатель вряд ли найдёт что-то, что можно инкриминировать Молчалину, так как всё, что он делал, можно интерпретировать и к его чести. Страх Молчалина потерять рабочее место был непонятен как дворянам века XIX, так и школьникам советского периода по разным, правда, причинам. Круг общения Молчалина был достаточно широк, и без сомнения все к нему относились с уважением, примером тому Хлестова и Скалозуб – совершенно никак не зависимые от него люди. Нельзя исключить, что Молчалин на самом деле был увлечён Лизой, тогда это тем более служит к его чести! Ведь союз с крепостной девушкой не давал ему никаких преимуществ, мало того – доставлял массу неудобств, а внебрачная связь вряд ли была для них возможна…

Чацкий же оскорблял участников комедии в лицо, а особенно заглазно. Гнал своих людей «ветер-буря» без отдыха 45 часов, а на самом деле и дольше. Бросил своего кучера на морозе, подвёл швейцара Фильку под наказание, своего лакея вытолкал на мороз, чтобы тот не мешал ему подслушивать и подглядывать, – занятиям, надо сказать, идущим весьма в разрез с тем, что принято считать дворянской честью. Круг знакомых Чацкого оставляет желать много лучшего: тот самый «Нестор негодяев знатных» непременно входил в круг его общения, а иначе откуда бы он знал про «часы вина и драки», не разделяя их, и о коммерческих мероприятиях этого Нестора? Все перечисленные и неприятные Чацкому типы посещали те же места и заведения, что он сам, поэтому «тот, на ножках журавлиных», вполне мог говорить про Чацкого, что, куда ни сунься, а он уже там, что и на его лице написано «бал и маскерад». Про Репетилова, T.N. и ED и говорить нечего.

В бедной голове Чацкого никак не умещалось, что своё состояние и самое жизнь можно положить на алтарь служения Терпсихоре, впрочем, как и любому другому делу! «От матерей оторванных детей» обучать итальянскому и французскому языкам, музыке? – не подготовившись не перечислить всего, чему учат в балетной школе! – на деньги, которые можно проиграть или прокутить, на которые можно съездить к женщинам «не за этим»!? Да он с ума сошёл, этот – «вон тот, который»! А какое он подходящее слово нашёл, чтобы хоть как-то классифицировать балет, – затея… Интересно, какое отношение воспитывают к Чацкому на уроках литературы в балетных школах? Такое же, как и во всех прочих?

Неоспоримый факт, что количество его крепостных уменьшилось на 100 человек (душ), говорит о том, что Чацкий всемерно боролся с крепостничеством, но только с собственным, посредством распродажи своих крепостных, – что-то мне подсказывает, что Чацкий с большей охотой мог подписать купчую крепость, чем вольную грамоту

Попробуйте вообразить чувства отцов Молчалина и Чацкого, будь они свидетелями событий, представленных нам комедией? Сетования чьего отца были бы наиболее горькими?

Разумеется, Молчалин – антипод Чацкого, только со знаком плюс, а не минус, как учат в школе.

5. Если принять за истину школьный стереотип, что «Фамусовское общество – болото», то это болото успокоится после визита Чацкого довольно скоро, так как всеобщего и бурного сожаления о его отъезде не будет и жизнь опять станет тихой и спокойной. Впрочем, а есть ли что-либо оскорбительное в названии «болото» и в сравнении с чем? Со стремящимся разрушить или изменить к лучшему или худшему, неважно, всё на своём пути потоком, а потом влиться и раствориться без следа в чём-то, что гораздо его больше? Болото же, самодостаточно, – оно живёт и развивается, хотя можно сказать, что и деградирует, образуя сапропель, торф, давая корм и приют некоторым видам птиц и животных. Мне кажется, что не стоит противопоставлять поток и болото, – «всякой вещи своё место под солнцем». К тому же если исходить из того, что когда-то называлось «чаяниями народа», то большинство предпочло бы жить именно в болоте, где всё уже как-то устоялось, где знаешь, что наутро проснёшься в том же самом болоте, где и заснул, что развитие/деградация идёт достаточно медленно, чтобы это заметить невооружённым глазом. Ходить по болоту трудно и опасно, а вот самому быть болотом – очень удобно и даже легко.

Заключение

Комедия «Горе от ума» была бы вполне комедией, если бы не несвойственная комедиям выпуклость характеров действующих лиц, из-за которой комедия становится свидетельством эпохи, можно сказать, историческим документом. Про любого из персонажей можно многое рассказать, почти ничего не сочиняя. Именно из-за этого интерес к ней не угасает на протяжении уже почти 200 лет.

Комедию «Горе от ума» вполне можно назвать «Энциклопедией русской жизни» наряду с «Евгением Онегиным», а может быть, у комедии есть для этого даже больше оснований. Самого же А. С. Грибоедова приоритетнее, чем Л.Н. Толстого, можно назвать «Зеркалом русской революции». Комедия… в очень неприглядном виде показывает довольно-таки пустопорожнюю жизнь изрядной части золотой дворянской молодёжи, без долгих раздумий променявшую родовую честь на недолгую, но лёгкую и беззаботную жизнь на природе или за границей. Некоторая её часть занималась имитацией бурной деятельности по переустройству всего и сразу, располагая при этом лишь весьма скудной фантазией и самыми примитивными методами. А в это время к рычагам управления государства, добровольно выпущенным дворянами, уже тянулись руки людей, за которыми не было ни вековых традиций, ни родовой чести, ни заслуг, а только, и то в лучшем случае, наставления отцов, в большинстве своём людей несостоявшихся. Что из этого вышло, мы знаем и, к сожалению, на собственном опыте.

P.S. А.С. Грибоедов комедией «Горе от ума» поставил философский вопрос о качестве элиты. Кто-то скажет, что он неактуален? Элита века XIX не поняла горькой иронии Грибоедова над теми, кто вместо того, чтобы сохранять и приумножать дело отцов, славу государства… пустились просто путешествовать или жить в деревне, отдав бразды правления в случайные руки, которые ещё и искать приходится.

Современники автора… предпочли считать комплиментом то, что тогда было им предупреждением, а впоследствии стало эпитафией.

P.P.S. Комедия «Горе от ума» являет собой пример контрпродуктивности цензуры. Вполне возможно, что если бы цензоры правильно поняли комедию, не препятствовали её изданию и настояли на правильной её постановке, вообще: не запрещали или не разрешали что-то, а писали умные, то есть неидеологизированные рецензии, вели бы дискуссию, то их ведомство не было бы переименовано в Главлит.

N.B. Комедия «Горе от ума» подтверждает второй «постулат Старостина», который гласит: «Если писатель/критик намеренно вкладывал какую-то идеологическую нагрузку в своё произведение, то, вероятнее всего, результат будет обратным желаемому или у него получится ходульная ерунда».

Вывод

Горе от ума – не от того, что умного человека не понимают, – умный человек всегда найдёт братьев по разуму или нужные слова, чтобы быть понятным всем. Беда в том, что на умного человека вешаются софьи, изнуряя их физически и морально, а под ногами мельтешат всякие Чацкие.

А ещё А. С. Грибоедов предлагал осмеять Чацких, чтобы спустя век их не оплакивать.