Текст книги "Созвездие Волка"

Видите, где я теперь? Да, за решёткой. Вы знаете, что это значит? Я уже рассказал моим новым кубинским друзьям всё, что знал: о себе, о своём бизнесе, о вас, безжалостные мои охотники. Я вышел из дела. Я сбросил всю информация, которая у меня была.

Я теперь совершенно безвреден и бесполезен. Разве что кубинские друзья потянут из меня сведения… до поры, до времени.

Но вы… Оставьте меня в покое! Но хотя бы теперь дайте возможность ещё немного пожить!

Там, на пляже, меня ждёт мальчишка, который очень любит мороженое и воздушных змеев. И ещё – прогулки на катере. И компьютерные игры об этих… как их… Да, пиратах, флибустьерах. Разбойниках, вроде вас, господа…

Не обижайтесь. Прекратите охоту.

Я знаю вас, заказчики. Вы не в России, вы в Штатах. Я никогда вас не видел, и едва ли когда-нибудь увижу, но… Знаю, знаю вас.

Да, перебежала, перебежала наша компания вам дорогу. Теперь вы натравили на нас своих русских агентов. Натравите и ещё каких-нибудь… Мало ли их у вас по всему миру.

Но меня – оставьте в покое! На кой вам…

Чёрт!

Подхваченная ветром солёная, в брызги разлетающаяся пена перехлестнула через каменный парапет Малекона и холодным душем вылилась на его голову, разогретую банно-жарким полуденным гаванским солнцем.

Океанский рассол попал в глаза. Защипало, и слеза, выкатившись из уголка левого глаза, проползла по щеке и исчезла, высушенная ветром.

«Щиплет…»

«И ещё одно обстоятельство, синьор» сказал Рамон. «Никаких телохранителей! Это условие кубинской стороны. Извините, синьор, но я ничего не могу поделать. На время переговоров кубинская сторона гарантирует вам безопасность. Остаётся им верить… Или не встречаться».

«У меня не выбора, Рамон. Мне нужна их помощь. Придётся поверить. Ждите в гостинице. Ты… Не отключай телефон. Носи его всё время с собой. Как только переговоры закончатся, я позвоню тебе. Сразу бери своих людей и поезжай в то место, которое я назову. Я постараюсь не расставаться с кубинцами до твоего приезда. Но ты должен будешь добраться быстро, очень быстро! Понимаешь?»

«Господь нам поможет!» ответил Рамон. «Господь добрый. Он всем нам обязательно поможет. Будьте спокойны, синьор. Рамон не теряет клиентов…»

– Эй, парень!

Он повернулся на голос, подслеповато щурясь. Протёр глаза.

Водитель-таксист, пожилой мулат, высунулся из окна новенькой белоснежной «Шкоды» и призывно махал ему рукой.

Борис медленно, мягким кошачьим шагом, подозрительно оглядываясь…

«Совсем я что-то… Сердце не на месте. Нет, спецагента из меня не получится. Сугубо, понимаете ли, штатский и мирный я человек. С расшатанными нервами. А ведь погоны когда-то носил, был военным переводчиком. Но штатский, штатский я в глубине, в душе, внутри! Всю жизнь покоя не хватает…»

…подошёл к машине. Наклонился к водителю.

– Синьор, я…

– Садись в машину! – отрывисто бросил водитель.

– Какая-то ошибка! – путаясь в словах, растеряно пробормотал Борис. – Я не вызывал такси.

– Садись! – громче и строже повторил водитель.

Это прозвучало как приказ.

«А таксисты, пожалуй, так не разговаривают» подумал Борис.

Он взялся было за ручку, но замер на мгновение в нерешительности.

– Как меня зовут? – спросил он водителя. – Вы знаете моё имя?

Водитель посмотрел на него с недоумением.

– Парень, о чём ты? Я не обязан запоминать имена! И хватит тянуть время! Ты сам просил о встрече. Просил?

– Да, – почти шёпотом произнёс Борис.

Таким тихим шёпотом, что его короткое «si» заглушил грохот тяжёлых волн.

– Раз просил, то садись, – решительно заявил водитель. – Моя задача простая: встретить тебя и немного покатать по городу. Минут через пять в машину сядет… В общем, тебе будет с кем поговорить. А я отвезу вас в тихое, спокойное место. Это чтобы вашему разговору никто не мешал. Нравится такое предложение?

Борис думал над услышанным секунды две. Потом кивнул и, решительным жестом открыв дверь, присел на заднее сиденье.

– Хавьер, – представился водитель.

– Борис, – ответил ему Климович.

– Теперь я знаю, как тебя зовут!

Водитель усмехнулся и, глянув в зеркало заднего вида, подмигнул пассажиру.

– Ну что, поехали? Посмотришь Гавану?

– Поехали, – согласился Борис.

Хавьер резко сдёрнул машину с места, так что шины жалобно взвизгнули, крутнувшись по горячему асфальту.

Маленькая и юркая «Шкода», набрав ход, полетела по набережной к центральной части города.

Борис посмотрел мельком на часы.

«А этот так называемый таксист раньше времени меня встретил» отметил он. «И не у пересечения с Прадо, а едва ли не за полкилометра до этого места. Но ведь не ошибка это! Именно так они и планировали. Забрать по дороге. Перехватить! Значит, они следили за мной, от самого бара, а, может, и того раньше – шли по пятам. „Вели объект“, как принято говорить в соответствующих службах. Возможно, с самого прилёта на Кубу я под их контролем. И липовый этот таксист…»

Водитель притормозил и на перекрёстке свернул налево.

«…Ведёт меня уже давно. И коллеги его за мной приглядывают. Отслеживают контакты, оценивают моё поведение. Прослушивают мои разговоры: с женой, с деловыми партнёрами, с Рамоном… Все разговоры слушают! Всё, что я здесь наболтал, всё это записано, зафиксировано, запротоколировано и подшито в дело. Собирают они папку на меня, собирают. А потом положат эту папку на весы. И взвесят! И посмотрят, на сколько я потянул. Вот…»

– А вот там место интересное, – подал голос водитель и махнул рукой в сторону промелькнувших за окном деревьев. – Недалеко отсюда любимый бар Хемингуэя…

– Да, да, – рассеяно ответил Борис. – Писатель, да… «Старик и море». Читал когда-то…

Водитель хмыкнул разочарованно и сбросил скорость.

– Да ты не романтик, парень!

– Я деловой человек, – ответил Борис.

«Лето же заканчивается, а со школой вопрос так и не решён! Где парню учиться? Планировали в Англии, но теперь… В Англии уж точно нельзя! Но и не на Кубе… К тому же он испанского не знает. Чёрт, не подумал! Надо и этот вопрос решить. Может, есть вариант с Доминиканой? Небезопасно там, но Рамон может подстраховать, а у него хорошие связи с тамошней полицией. Надо проверить, срочно проверить… Англоязычный колледж? Или придётся Петьке всё-таки испанский учить? Надо подумать, срочно подумать!»

– Деловой? – переспросил водитель. – У тебя, как я вижу, серьёзные дела на Кубе?

– Вы, наверное, многое обо мне знаете, – заметил Борис.

– Это верно, – согласился Хавьер. – Теперь знаем многое. Ты очень часто звонишь в Доминикану. А у нас сотовая связь дорогая. Мне вот…

Водитель вынул из нагрудного кармана и показал Борису дешёвую и невзрачную на вид трубку.

– …Выдали служебный телефон. Но звонить дорого! За каждый звонок надо отчитываться перед начальством. А ты не жалеешь денег. У тебя их много, парень?

– Хватает, – раздражённо ответил Борис. – Вы всем гостям заглядываете в карман?

– Всем, – спокойно ответил Хавьер. – Слишком богатый человек не может быть другом. Это просто мешок с деньгами. Как можно дружить с мешком? А ты хочешь стать нашим другом?

– Хочу у вас немного пожить, – ответил Борис. – И готов заплатить за гостеприимство. Друзей мне хватает… На Кубе я их не ищу! А вы…

Борис замолк на мгновение.

Собрался с духом и задал рискованный вопрос:

– Вы знаете, кому я звоню?

– Жене, – равнодушно произнёс водитель.

– Моя семья…

Борис почувствовал, что голос его срывается и трудно, почти невозможно говорить без пауз.

– Моя семья… Это важно для меня!

– Понимаю, – прежним, холодно-равнодушным голосом сказал Хавьер. – Ты любишь семью и умеешь зарабатывать деньги. Это хорошо. Для семьи… Посмотри направо!

Борис повернул голову. За окном промелькнули разрушенные особняки старой, когда-то аристократической части Гаваны. Израненные временем стены с разбитой и почерневшей местами кирпичной кладкой стыдливо прятались от взглядов прохожих за сплетением лиан и пышными кронами разросшихся деревьев. Чёрными окнами, будто нищими, робкими глазами смотрели брошенные дома на прохожих, словно вымаливая у них что-то, какую-то милостыню, какую-то малую, но такую необходимую, такую нужную им малую милостыню, просили что-то, о чём хотели и не могли поведать они, каменные калеки, просили камень и песок, монету и хлеб, или просто взгляд, внимание, слово – хоть что-нибудь, что-нибудь… Милости!

– Ужасно, – по-русски прошептал Борис.

– Здесь жили люди, которые умели зарабатывать деньги, – заметил водитель. – И у них были семьи. И они любили свои семьи. И эти люди были уверены в том, обеспечили своё будущее и будущее своих детей.

– Так как, парень? – с некоторой издёвкой спросил Хавьер. – Ты уверен, что сделал правильный выбор?

– Уверен, – ответил Борис. – Мне нигде больше не спрятаться. Только у вас.

– Да, тяжёлая у тебя жизнь, – заметил водитель.

И остановил машину.

– А здесь мы встретим даму!

Дверь открылась и на пассажирское место рядом с водителем села совсем молодая девушка. Борису показалось, что ей никак не больше двадцати. Ну, может, двадцати двух.

«Впрочем…»

Красивая, смуглая. С длинными, свободно распущенными, слегка вьющимися чёрными волосами. Гаванская красавица… Как с картинки. Рекламной картинки.

«Тропический рай!»

Ей бы в руки бокал с коктейлем. И лежать в шезлонге да на пляже!

«Впрочем, никогда не мог правильно определить возраст. Женщины умеют его прятать. А какие, однако, у них офицеры в разведке! Такой конфетке все тайны выдашь… И улыбается! Простодушно так, по-детски».

Девушка повернулась и протянула ему руку.

– Консуэла!

– Борис…

Он нежно, едва дотронувшись до её ладони, обозначил рукопожатие.

И подумал:

«Консуэла… Как у Цветаевой! Вспомнить бы это стихотворение… Нет, пожалуй, не вспомню. Да и какой смысл? Прекрасные стихи, но… Не читать же ей, да ещё и в такой обстановке!»

– Борис, я уполномочена обсудить с вами ваше предложение…

Машина снова покатила по гаванским улицам. Борис заметил, что теперь Хавьер ведёт машину заметно тише и спокойней.

– …Сейчас мы выедем за город. Проедем немного по направлению к Матансасу. Не волнуйтесь, недалеко. Разговор займёт не больше часа. И, пожалуйста, отключите мобильный телефон.

Консуэла улыбнулась и тихо сказала что-то Хавьеру. Тот кивнул в ответ и, щёлкнув кнопкой, включил кондиционер.

«А для меня не включил!» с обидой подумал Борис.

И ещё он подумал…

«Они сами не уверены в моей безопасности. Они встретили меня раньше времени ещё и потому, что на пересечении с Прадо меня могли ждать… Не только они! И не они одни могут слушать мои разговоры и следить за мной. Что-то почувствовали… Угрозу, параллельную слежку. И перестраховались!»

– Хавьер, может, ты скорость прибавишь? – попросил Борис водителя.

Водитель не ответил ему. Ответила Консуэла.

– Не волнуйтесь, Борис. Всё по плану. Пока вы с нами, вы в безопасности.

«Если бы…» подумал Борис.

Разговор начался, едва машина выехала за город.

И начала его Консуэла.

– Борис, – сказала она, – нам не совсем понятно, что именно вы хотите от нас. Понимаем, что вам нужно убежище… Но какого рода? На что вы рассчитываете? Куба – не слишком богатая страна.

– Я заметил, – ответил Борис. – Но тюрьмы у вас есть?

– Что? – удивлённо переспросила Консуэла.

А водитель жизнерадостно расхохотался и с готовностью закивал головой.

– Есть, синьор! – выкрикнул он. – Не сомневайтесь!

Он лихо подрезал какой-то древний, покрытый пятнами ржавчины грузовик и вырулил на дорогу, что шла вдоль пустынных песчаных пляжей атлантического побережья.

При этом (как показалось Борису) он с некоторым беспокойством посмотрел в зеркало заднего вида. И зачем-то несколько раз вильнул, выехав на встречную полосу.

Потом пробормотал что-то невнятно и сбросил скорость.

– Спокойней, Хавьер, – заметила Консуэла.

И снова обратилась к Борису:

– Почему вас интересуют наши тюрьмы?

– Потому что именно там я хочу получить убежище, – ответил Борис. – В одной из ваших тюрем… И обязательно в одиночной камере. С возможностью выхода в город. И мне нужны свидания с семьёй. И ещё… Ваша охрана. В тюрьме и за пределами её.

Консуэла с минуту обдумывала его слова, а потом произнесла задумчиво:

– Вы считаете такой вариант укрытия надёжным?

– Единственно возможным, – уверенно произнёс Борис. – Я всё продумал… Хорошо продумал, поверьте мне! Я стал объектом охоты. Понимаете? На меня ведётся самая настоящая охота! Я приговорён. Мы все… Вся наша бизнес-группа… Нас методично, очень планомерно и профессионально отстреливают. В отношении некоторых моих деловых партнёров уже предприняты меры… В общем, они мертвы. Приговоры приведены в исполнение. Что-то мне подсказывает, что охотники – профессионалы самого высокого уровня. У меня есть вполне достоверные данные, что эти люди – не из криминальных структур. И не политические экстремисты. И не бывшие клиенты. Это люди из спецслужб. Из государственных, официальных структур.

– Российских? – переспросила Консуэла.

«Я запутал её» подумал Борис. «Совсем запутал. Да и мой испанский… Нет, на Кубе определённо свой диалект. Надо проще, ясней формулировать мысли. В конце концов, мне уже нечего терять. Сейчас надо быть откровенным, иначе весь план сорвётся. Если они решат, что я чего-то недоговариваю и пытаюсь водить их за нос, они не медленно прервут все контакты. А эта девчонка… Вид легкомысленный, но внешность обманчива. Умная, хорошо соображает! Надо только немного помочь ей. Помочь сделать правильный вывод!»

– В России охоту ведут русские, – ответил Борис. – Русские друзья американцев. Наёмники…

Консуэла села вполоборота к нему. Лицо её побледнело от волнения.

– Борис, расскажите подробней о вашем бизнесе. Вы перешли дорогу американцам?

– Я…

Борис откашлялся.

«Этот болван Хавьер превратил машину в холодильник! Так и простудиться можно. А в тридцатиградусную жару лежать с воспалением лёгких совсем не хочется. Пневмония в жару да в тропиках переносится особенно мучительно».

Консуэла, словно прочитав его мысли, шепнула что-то водителю, и тот послушно убавил струящийся из воздуховодов поток охлаждённого кондиционером до зимней леденящей свежести воздуха.

– Вы? – переспросила девушка.

– Бывший военный переводчик, – откашлявшись, продолжил Борис. – Ещё в советское время, до распада Советского Союза я служил в армии. У меня были хорошие связи и с разведывательным управлением… С военной разведкой. И с КГБ. Мне приходилось выполнять задания… В общем, это не важно! Важно другое. В начале девяностых годов начались сложные времена. Развал армии, неустроенность жизни, мизерная зарплата. И мои партнёры… Люди, которые хорошо меня знали, предложили мне дело. Выгодный бизнес.

– Это люди из спецслужб? – уточнила Консуэла. – Российских спецслужб?

– Да, – подтвердил Борис. – Но не только… Там, знаете ли, смешанная компания… Но те, кто вышел на меня, были офицерами ГРУ. Российской военной разведки. Они знали мои способности, мой потенциал. Знали, что мне можно доверять. Я ведь был человек системы, человек команды. Проверенный сотрудник… Предложение было простое и понятное: под эгидой ГРУ создавалась транспортная компания. Официально – сугубо гражданская, коммерческая организация. Специализация: чартерные грузовые перевозки. Своего флота у компании не было, но были хорошие связи с авиаперевозчиками и кое-какие особые возможности, которые имелись у этих транспортников по причине их тесных связей с Министерством обороны. В компании было две группы менеджеров. Одна группа отрабатывала самые обычные коммерческие заказы. Зарабатывала небольшие деньги, но при этом прикрывала деятельность второй группы. Вторая группа отрабатывала заказы на поставку оружия. Это уже была деятельность закрытая, засекреченная. Даже само существование этой группы в компании было секретом для посторонних. Фрахт чартеров проводили через цепочку посредников… В общем, заказов было много. Войн хватало и в бывшем СССР, и по всему миру. Я, как вы понимаете, работал во второй группе. Возили оружие и на Кавказ, и в Среднюю Азию, и в Африку, и в Юго-Восточную Азию, и в Латинскую Америку. Я стал зарабатывать приличные деньги…

– Потом мы с частью сотрудников компании и с некоторыми нашими партнёрами решили создать свою бизнес-структуру. Неформальную. Так сказать, компанию единомышленников. Клиенты у нас были…

– Вы увели клиентов у прежнего хозяина? – уточнила Консуэла. – Нехорошо, Борис. Нехорошо и опасно. Он не может вам мстить?

Борис грустно усмехнулся и покачал головой.

– Это было давно. Десять лет назад. Никто не будет ждать десять лет, чтобы отомстить. Такое бывает в авантюрных романах, но не в мире бизнеса. Бизнесмены мстят быстро, иначе месть лишается смысла. К тому же, повторяю – это не люди, отрабатывающие деловой заказ. Мои охотники работают на очень серьёзную государственную структуру. И заказчики – американцы. Почему я делаю такой вывод, вы сейчас поймёте.

– Итак, мы создали свою коммерческую группу. У нас были наработанные связи с дилерами, с продавцами. Нет, мы не боялись мести бывших партнёров. У нас было хорошее прикрытие. С нами в доле были и высокопоставленные чины из ФСБ, и армейские генералы. А на самом верху… Не хочу называть имён. По крайней мере, пока не хочу. Но люди, прикрывавшие нас на самом верху, и сейчас занимают очень высокое положение.

– Бизнес шёл успешно, очень успешно. Это нас и погубило. Мы расслабились, поверили в собственную неуязвимость. Полагали, что прикрыты со всех сторон. И недавно… Совершили роковую ошибку. Решили расширить число региональных дилеров. И заодно освоить новый рынок. Поверьте, я был против этого!

– Вы имеете в виду продажу наркотиков? – спросила Консуэла.

– Как я вижу, Рамон был откровенен с вами! – удивлённо воскликнул Борис. – Но он сам был посредником с колумбийцами…

– Напрасно вы доверились Рамону, – заметила Консуэла. – Он, конечно. Умеет организовывать переговоры, но… Он опасный человек! Очень опасный! И, для вашего сведения, информация, касающаяся вашего друга и телохранителя. Осенью прошлого года Рамон был задержан в Майями с грузом кокаина. Под арестом он пробыл четыре дня. Товар конфисковали, но его отпустили. Почему мы об этом знаем? С местной полицией вели переговоры сотрудники ЦРУ, среди которых были и кубинцы. Бывшие кубинцы. Эти кубинцы отслеживают карибский трафик в интересах ЦРУ, а мы отслеживаем их контакты. Так в поле нашего зрения оказался ваш друг Рамон. Вы всё ещё доверяете вашему другу?

«Боже мой!..»

Борис ладонью провёл по вспотевшему лбу. Страх охватил его. По-змеиному холодный, кольцами обвивающийся вокруг шеи, душащий, мертвящий страх.

«Мне нельзя возвращаться в гостиницу!» подумал Борис. «Нужно договариваться здесь, сейчас! Сейчас! Нельзя возвращаться!»

– Рамон не знает, что мы отслеживали его контакты во Флориде, – продолжала Консуэла. – Иначе он вообще бы не рискнул показаться не Кубе. И уж точно никогда бы не пошёл на контакт с офицерами МВД.

Потрясённый и напуганный Борис молчал, лишь изредка шумно сглатывая вязкую слюну.

– Так что же, – подбодрила его Консуэла, – продолжайте, Борис. Вы совершили ошибку?

Борис кивнул в ответ.

– Именно так. Наша группа попыталась нащупать контакт с албанцами. Хотели начать поставки в Европу… Нас предупреждали: албанцы на коротком поводке у Штатов. Албанский трафик жёстко контролируется американцами, людей со стороны они туда не пустят. Нас предупреждали, но предупреждение мы проигнорировали. Излишняя самоуверенность… Думали: «А почему бы и нет? Такие деньги, очень большие деньги! И новый рынок!» У нас были связи с афганцами, но не было дилеров в Европе, которые гарантировали бы безопасные поставки и дистрибьюцию…

– Продажу наркотиков в Европе?

У Консуэлы глаза округлились от удивления. В иной ситуации Бориса выражение её лица, возможно, даже позабавило бы. Но не сейчас…

– Вы понимали, на что решились?

– Да! – раздражённо ответил Борис. – То есть…

Он снова сник.

– Понимали, но не до конца… Думали, что проблемы будут с полицейскими службами. Но это брались урегулировать албанцы. Но главная проблема была не в этом. Европейский трафик жёстко контролируют американцы. Мы попытались влезть на их территорию… Сами не понимали, что творим! Один из посредников, Фикрет, сообщил, что у него был весьма жёсткий и напряжённый разговор с региональным резидентом ЦРУ. Он сообщил, что нашим поведением до крайности недовольны. После этого албанцы резко свернули переговоры и полностью прервали все контакты с нами. Ясно было, что дело плохо. Мы ведь в процессе переговоров кое-что узнали… Мы получили данные о балканской сети ЦРУ.

Борис испытующе посмотрел на Консуэла. Ему была интересна её реакция на последние его слова.

«Как видите, мне есть что предложить. У вас наверняка не так много данных по Европе».

– Нам не сошло бы это с рук…

– Продолжайте, – спокойно произнесла Консуэла.

– Была ещё одна ошибка, – поспешно добавил Борис. – Поставка переносного зенитного комплекса колумбийцам… В иных условиях, возможно, это сошло бы нам с рук. Но в общем, так сказать, контексте.

– Почему на вас охотятся русские? – спросила Консуэла. – У русских не лучшие отношения с американцами. Иногда откровенно напряжённые, если не враждебные. Тем более, на Балканах. Если вы перешли дорогу американцам, то какое дело до этого российским спецслужбам? Тем более, что у вас есть покровители.

Борис досадливо поморщился.

– Российские спецслужбы не монолитны, – пояснил он. – Разные службы, разные группировки, разные интересы… Согласен, на американцев работать, да ещё в роли наёмных киллеров, у русских резона нет. Точнее, не было… Но…

Борис огляделся по сторонам.

«Интересно, где они тут микрофоны смонтировали? Это же такси с сюрпризом! Ладно, пишите, записывайте мои слова!»

– По моим данным, – громко и отчётливо произнёс Борис, – одна из особо засекреченных российских специальных служб работает в интересах правительственных структур США…

«Сильно сказано, с пафосом… Попроще, Боря, поспокойней!»

– Эта информация… Пришлось потратить некоторые средства, чтобы информаторы кое-что передали мне. Не документы, нет! Но данные чрезвычайно интересные. Есть группа офицеров спецслужб и связанных с ними бизнесменов, которые крайне недовольны обострением отношений между Россией и США. Они считают, что это ставит под удар их бизнес и их сбережения. Их капиталу, их бизнесу нужна легализация. Упомянутая мной спецслужба работает в прямом контакте с американцами и по их планам. Призом для этих людей станет размещение их активов в легальных западных структурах. За это они готовы сделать всё… Всё! Вы понимаете? Уничтожением нашей группы они доказывают американцам свою лояльность и эффективность. И ослабляют конкурирующую группировку, которая прикрывала наш бизнес.

– Ваши друзья, видимо, из ФСБ, – задумчиво произнесла Консуэла. – А враги?

Борис пожал плечами.

– Не знаю! – выдохнул он. – Ничего определённого. Не знаю их имён, званий, не знаю даже, как называется их организация. Никакие деньги не помогают! Только отрывочная информация… Неприятно, страшно так жить! Это, знаете… Как бросок змеи из темноты. Темно вокруг, ничего видно. Ни единого шороха, только молчаливая темнота. И вдруг – бросок! Змея жалит и отползает в сторону. Её опять не видно и не слышно. Но яд уже внутри тебя, и…

– Страшно, – согласилась Консуэла. – Но не будем говорить о том, что вы сами себя наказали? Вы ведь безнравственный человек, Борис. Вы согласны с этим?

«Это несерьёзно! Несерьёзно!»

– Безнравственный? – с горькой усмешкой переспросил Борис. – Конечно, у меня моральное помешательство! А ещё семья: жена и сын. Очень хотелось обеспечить им сытую, спокойную, беззаботную жизнь. Я обеспечиваю семью! Полностью! Моя жена не работает, у неё есть возможность воспитывать сына. Я даю им всё! Всё! Красивый дом, бассейн, тёплый климат круглый год, тропический сад! Я…

Борис закашлял.

– Сворачивай! – крикнула Консуэла шофёру.

– Вижу, – коротко ответил Хавьер.

– Нравственные в России просят милостыню в переходе метро! – выкрикнул Борис. – Нравственные губят свои семьи! Обрекают их на нищету! Что вы от меня хотите? Чтобы я изменил мир? Да я себя не могу спасти!

– Ничего. Борис, – успокоила его Консуэла. – До тюрьмы мы попробуем вас довезти. Похоже, вам есть что рассказать нашим следователям. Понимаю, вы слишком одиозная фигура, чтобы официально просить о предоставлении убежища. Подумайте…

Машину сильно тряхнуло на кочке и она высоко подлетела в воздух.

– Вот дорога! – весело крикнул Хавьер, разгоняя трясущуюся на рытвинах «Шкоду».

– …как именно вы нам сдадитесь. Только не в качестве наркодилера! Тогда ваш срок будет очень долгим. А вы на сколько рассчитываете?

«Они свернули с дороги! Что происходит?»

– Не знаю, – растеряно произнёс Борис. – Года на три, не больше.

– Что-нибудь придумаем! – весело воскликнула Консуэла и подмигнула Борису.

Машина летела по грунтовой дороге вдоль апельсиновой рощи. Отяжелевшие от плодов ветви пролетали так близко от машины, что едва не молотили её зелёно-жёлтыми апельсиновыми шарами.

«Что… Господи, да это…»

Холодный пот выступил у него на лбу. Борис оглянулся и увидел, что вслед за ними и с той же бешеной скоростью мчится по грунтовке старенький, но довольно резвый тёмно-красный «Бьюик». И, кажется, даже норовит обогнать и подрезать!

– Он от города за нами едет! – крикнул Хавьер, отчаянно крутя трясущийся мелкой дрожью руль. – Я его заметил…

Удар! «Бьюик» на полной скорости мощным бампером таранил «Шкоду». Машину занесло, но Хавьер, хоть и с трудом, но смог удержать её на дороге.

– Вы говорили! – с надрывом выкрикнул Борис. – Вы обещали! Безопасность обещали!..

– А это вы притащили с собой этого мерзавца Рамона…

Ещё удар!

– И голову вашу, похоже, очень высоко ценят! – крикнула Консуэла. – Хавьер, ты с оружием?

Водитель кивнул в ответ.

Консуэла успела достать мобильный телефон. А потом был сильнейший боковой удар. Такой, что «Шкода» подлетела в воздух, перевернулась, метра три пролетела по воздуху, задев крону стоявшего у дороги дерева, и рухнула на землю, подняв густое облако красноватой пыли.

Борис успел услышать крик Консуэла, звон стекла… Он ударился лбом о переднее сиденье и потерял сознание. Ненадолго, минуты на две.

А когда пришёл в себя, то обнаружил, что кто-то вытащил его из машины и положил на траву в стороне от дороги. И этот кто-то, похоже…

Туман застилал глаза. Так отчаянно болела голова и трудно было сосредоточиться. Но…

«Вот эти!»

Двое стояли рядом с ним. Он не мог разглядеть их лица. Туман… и солнце светило в глаза.

Он только слышал обрывки фраз.

– Точно, этот…

– Дай сюда фотографию! Лицо у него в крови. Вытри…

Один из тех двоих наклонился и платком провёл по его лицу.

И ещё Борис услышал голос Консуэлы.

– Не имеете права! Вам не сойдёт это с рук! Я офицер МВД, и вы… Верните оружие водителю!

– Сиди и не дёргайся! – ответил ей кто-то. – Мы не за вами пришли. За вас не платят!

«Не за вами» заторможено и сонно подумал Борис. «Не-за-ва… А за кем? За мной? Вот так пришли… Взяли и пришли. Я не позвонил… Ещё в Москву, родителям… Взяли и пришли. Так просто? Всё так просто?»

– Красивая девчонка, – заметил один из тех, кто стоял рядом с ним. – В их министерстве все такие красивые? Жаль, нет времени…

– Не отвлекайся! – оборвал его второй. – Не на девку смотри, а на этого… Точно он?

– Точно, – уверенно ответил напарник.

– Действуй, Карлос…

– Стойте! – крикнула Консуэла. – Этот человек под защитой…

– Нам наплевать, – спокойно ответил Карлос. – За него заплатили. Молчи, детка, и скоро я пришлю тебе открытку из Майями!

«Майями…» подумал Борис. «Там тоже тепло… пальмы… Роскошные отели… А мне нельзя, нельзя… Господи, спаси!»

Широкое, остро отточенное лезвие ножа вонзилось Борису в шею. Убийца повернул и резко выдернул нож.

Струя крови фонтаном подлетела в воздух. Борис захрипел, схватился за шею, словно пытаясь остановить тёмный, льющийся на рубашку поток. Перевернулся на живот, корчась от боли, и попытался вскочить.

Но новый удар ножом в шею, сильнейший удар, перерубивший шейные позвонки, уложил Бориса на месте.

Ударивший упёрся ногой в спину Борису и с трудом выдернул из шеи убитого нож.

– Всё, – сказал убийца, с удовлетворением поглядывая на труп. – Отработали…

– Сфотографируй его, – распорядился тот, что стоял рядом. – Как договорились, крупным планом. И уходим! Быстро уходим, Карлос!

«Аудиофайл Санта-31.

Сон.

У меня давно не было сновидений, доктор. Последние две недели сон мой был спокоен. Ничто не тревожило меня, не волновало.

Каждый вечер я проваливался в яму сна, и выбирался из неё каждое утро – ни разбитым и уставшим, ни отдохнувшим и полным сил.

Без слабости и силы, в отстранении от самого себя.

Две недели длилось равнодушие ночи.

Сон был пуст и лишён смысла. Но отсутствие смысла означало спокойствие духа, и потому бессмысленность сна отчасти меня радовала. Душа моя слаба до крайности и малейшие переживания разорвут её на куски.

Но всё же… Иногда хотелось увидеть хоть что-то. Кусочек неба, блеснувший свет. Картинку, хотя бы мельком.

Иногда я думал: «Неужели внутри меня больше ничего не осталось? Нет больше воспоминаний о прежней моей жизни, и фотоальбомы моей памяти пусты, и разум разучился рисовать цветными мелками».

Что ж… Наверное, я мог бы жить и так.

Но сила нашлась во мне, и прошлой ночью я увидел свет. Свет во сне.

Поначалу он был слабым, будто пробивающимся сквозь плотную, густую пелену серого тумана.

Я шёл на этот свет, и завеса рассеивалась, становилась всё прозрачней и прозрачней.

И свет становился сильнее и ярче. Он приобретал цвет. Тревожный и тяжкий.

Мелкие осколки камней захрустели под моими ногами, и поднимаемая порывами холодного ветра белая пыль заклубилась в воздухе.

Мне было трудно дышать, доктор. Клянусь, я до сих пор чувствую солоновато-горький вкус перетёртого в пыль камня!

Я шёл по каменистой, мёртвой долине, освещённой красно-багровыми лучами невидимого мне солнца. Именно так: невидимого!

На небе не было туч. Небо было будто затянуто алой, подсвеченной с разных сторон тканью. Иногда казалось, будто на небе я вижу складки этой ткани, но…

Солнца я не видел. Был лишь тревожный этот, тяжёлый, давящий на глаза свет.

Не помню, сколько времени брёл я по этой долине. Не знаю, куда я шёл и зачем.

Во сне всё всегда так странно, непонятно, непредсказуемо и непостижимо. У снов своя логика, понятная лишь в рамках сна, и доступная лишь мире, созданном сном.

Не знаю, путешествует ли во сне наша душа, и если путешествует, то куда именно… Не знаю! Быть может, мир сна иллюзорен и существует лишь под сводами нашего черепа.

Не знаю, где этот мир и существует ли он после того, как мы уходим из него. Но все его причины и следствия, понятные и постижимые во сне, уходят после пробуждения.